Единственное желание. Книга 3

Чужие Земли

Как тихая вода во сне

Ты выйдешь из реки,

И выльешься в мою ладонь,

Затопишь все кругом.

Ты вынесешь со дна реки

Нелёгкие слова.

Мои воспоминания

Сплетутся в кружева.

Все ночи и сомнения,

Что ранили меня,

Небесные создания

Укроют под водой…

Вылетела птаха,

Испарился страх,

И упал на дно.

Сердце не со мной,

Сердце не с тобой,

Сердце далеко...

Вячеслав Бутусов

Приветствую вас, мои дорогие!

Итак, история продолжается...

Это третий том цикла о приключениях рыжей Насти и её друзей.

Начало истории здесь:

https://litnet.com/ru/book/edinstvennoe-zhelanie-kniga-1-b401628

Мы с героями, как и всегда, будем рады вашим комментариям и лайкам!

Что ж, в добрый путь, мои дорогие!

1 Пепел

Виноваты, правы мы,

Кто рассудит?

Всех расставил по местам

Автор судеб.

По делам, не по словам

Суть видна,

Войны разные мои,

Ты одна, ты одна, ты одна.

Я сегодня здесь, с тобой,

Жил и пел.

Во сто крат твоя любовь

Прочих всех постылых дел,

Кого грел, кому светил,

Да был бы светел,

Знает, как дотла гореть,

Только пепел.

Андрей Хлывнюк

– Надо что-то делать!

Первый рыцарь осадил кобылу, дожидаясь Северянина, взволнованно зашептал, едва они поравнялись:

– Кайл, на неё смотреть страшно! У меня сердце разрывается. Разве можно так убиваться?

Полукровка бросил долгий взгляд на поникшую женскую фигурку впереди, не спеша ответить.

Усталая Искра неторопливо брела по скалистой пустынной тропе. Безрадостная серая картина. Никаких следов жизни. Даже травы не растут.

На много рильинов вокруг ни души. Потому Северянин позволил Романовой ехать во главе, не пытаясь её вернуть на безопасное расстояние. Остерегаться пока нечего – кругом безлюдные земли.

А Дэини нужно побыть одной. Немного времени, чтобы принять так внезапно обрушившуюся беду.

– Он был их другом. Понимаешь? – Кайл поднял синие глаза на Даларда. ­– И очень хорошим другом. Настоящим. Что бы там ни болтали про этого вифрийца… Ей придётся пережить это горе. Мы тут помочь не в силах. Первая потеря – это всегда слишком больно.

– Да я понимаю. Жалко просто миледи Дэини. А утешать, знаешь, я не умею… Всегда думал: сколь глупо и нелепо любые соболезнования звучат! Только гляжу, как она всю дорогу украдкой рыдает, плечики так и вздрагивают, прямо сердце сжимается! Да мне, признаться, и самому горько. Вот уж не думал, что стану так сокрушаться! Как мне не хватает сейчас этого паршивца! Эх, Кайл, а ведь сколько раз я его придушить хотел, покуда он жив был!

– Надо было его не пускать на тот проклятый мост! – в сердцах бросил полукровка. – Мне надо было идти. Мне!

– А ведь он вместо миледи Дэини пошёл… ­ – неожиданно припомнил Далард. ­ – Выходит, он её спас? Это ей бы сейчас на дне Лидонского ущелья лежать…

Первый рыцарь от случившегося озарения даже кобылу придержал.

– Видно, потому она себя и винит, бедняжка, – угрюмо кивнул Северянин. – Теперь у меня одно из головы не идёт… как бы ещё с Наиром беды не случилось. Он ведь совсем один. А берега Лидоны – места опасные. Если и лэриан погибнет, у неё точно сердце не выдержит.

– Да уж! Знать бы, где он сейчас… – вздохнул Далард. – Поскорее его надо отыскать.

– Поторопимся, а то уже солнце садится…

Полукровка подогнал свою рыжую кобылу.

Едва различимая тропа привела их к расщелине в отвесной скале. Ширина в полрильина, а то и меньше. По обе стороны от дороги, словно крепостные стены, возвышаются исполинские каменные откосы.

Настя уже нырнула в этот коридор…

Неистовый порыв ветра внезапно ударил в лицо, подняв клубы мелкой серой пыли. Все трое зажмурились, прикрывая лица руками, отворачиваясь от неожиданно налетевшего вихря.

Стихия, правда, тут же унялась. Снова воцарилась безжизненная тишина.

– Тьфу, песка наелся, – Далард рассерженно сплюнул.

Кайл отёр лицо ладонью, посмотрел задумчиво на сизую пыль…

– Это не песок. Это пепел.

Полукровка настороженно оглядел ущелье, каменистую тропу, хмурое небо над головой.

Синие глаза вдруг распахнулись испуганно.

– Дэини! Назад! Назад! – закричал призывно Северянин, вонзая пятки в рыжие бока своей кобылы, и рванул к Романовой.

***

Вечер подкрался на своих бархатных лапах тихо, как кот. Под густыми кронами деревьев, проживших не одну сотню лет, даже в жаркий полдень всегда обитали тени. А уж теперь, в этот сумеречный час, когда мир застыл на границе дня и ночи, мрак стремительно заполнял ложбины и овраги, ютился в корнях деревьев и дуплах.

На редких прогалинах буйные заросли исполинских папоротников доставали до брюха Глелоу. Соловая нервно фыркала, косясь по сторонам.

На первый взгляд этот древний лес напоминал знакомый и любимый всем сердцем Лэрианор. Но и животное и его наездник без труда ощущали, что это совсем иное место.

Правый берег Лидоны ничем не напоминал оставленные совсем недавно скалистые пустоши. Густая чаща, без конца и края.

Тишина в лесу пугала до дрожи. Даже ветер не тревожил тёмные густые кроны. Временами в ветвях мелькали шустрые птахи, такие же безмолвные, как и всё вокруг. И только шелест их крыльев нарушал сонный мир.

Наир не мог отделаться от чувства, что кто-то бредёт за ним по пятам. Недобрый изучающий взгляд сверлил спину лэгиарна, но тот не решался оглянуться – от мысли, что он узрит неведомого наблюдателя, внутри всё цепенело.

Троп и дорог в этом лесу, разумеется, никто не прокладывал. И уже пару часов лэгиарн пробирался по высохшему руслу ручья. Время от времени путь его преграждали упавшие бревна или нанесённые бурными весенними водами завалы из сломанных ветвей.

Вот и сейчас очередная коряга, похожая на гигантского мохнатого паука, перегородила дорогу. Корни торчали во все стороны, как чудовищные лапы.

Глелоу, недоверчиво оглядывая устрашающую помеху, чуть замедлила шаг.

– Постой, девочка! Здесь нам не пробраться.

Наир спрыгнул на землю. Осмотрелся бегло.

2 Пепел

Настя обернулась на призывный окрик полукровки.

Что за шум? Что стряслось?

Вокруг никого. Унылый пустынный каньон. Серые камни. Узкая неровная тропа, изрытая выбоинами, выщербленная ветрами и горными потоками.

За последние несколько часов пути вокруг ничего не менялось.

Погоня из Филофдора, очевидно, давно отстала. Кому надо забираться так далеко в эти неприветливые безлюдные горы?

Мир вокруг безмолвствовал, погруженный в сонную дрёму.

И резкий крик Северянина, внезапно прокатившийся эхом по скалистой галерее, разрушил эту гармонию тишины и показался чуждым, неестественным.

Дэини и себя ощущала так, будто её из сна вырвали…

Она в недоумении посмотрела на стремительно приближающегося Кайла, нехотя развернула Искру, так и не догадываясь, что встревожило полукровку. Никаких опасностей на своём пути она не наблюдала.

– Что случилось? – крикнула Рыжая.

Ответа она не услышала.

Пространство вокруг неожиданно потемнело, будто за один миг солнце скатилось за острые зубцы скал, и наступили сумерки.

Настя почувствовала, как её накрыла пугающая холодная мрачная тень, вскинула голову.

Прямо над ней клубились сизые грозовые тучи. Нависали беспросветной мутной взвесью, разрастались прямо на глазах, ярились, перекатывались волнами, стремительно заполняя узкую светлую полосу небес.

Над самой головой тучи скрутились в пугающее тёмное кольцо, жуткое, как бездонный омут. Словно Рыжая заглянула в глубокий колодец, перевёрнутый фантастическим образом вверх дном.

«Чёрт! Да это же смерч!» – внезапно осенило Романову.

Видеть такие страшные природные явления Насте, родившейся в сибирской глубинке, вживую, разумеется, не доводилось, но некоторое представление имелось. У Рыжей не возникло никаких сомнений, что зловещая воронка над головой опасна.

Настя подстегнула Искру, дала шенкелей так, что кобыла испуганно рванула с места в карьер.

Вспышка, ослепительно-белая, нестерпимо яркая.

Настя перестала видеть мир вокруг. Рыжая кобылка дрогнула, сбилась с шага – Романова поняла, что и та на несколько мгновений лишилась зрения.

А потом громыхнуло так, что зазвенело в ушах, в голове. По телу прокатилась волна, как будто рядом что-то взорвалось. Настю осыпало то ли песком, то ли мелкой каменной крошкой.

Кобыла заржала испуганно, дёрнулась в сторону, заметалась, как безумная, меж отвесными скалами. Настя вцепилась в поводья, даже не пытаясь её унять – главное сейчас, в седле удержаться.

Зрение почти вернулось, а вот звуки ещё долетали сквозь назойливый звон.

Снова полыхнуло в небесах, но теперь чуть дальше. Раскалённая серебристая дуга молнии вонзилась в землю на пути у Северянина, каким-то чудом Кайл успел отвернуть лошадь в сторону за секунду до…

От последовавшего за этим раската грома задрожали стены каньона.

Искра, совершенно потеряв голову, рванула дальше по ущелью. Новая огненная стрела взорвала тропу слева. Рыжая лошадка шарахнулась вбок, ушла ногой в какую-то расщелину, повалилась набок.

Настя почувствовала, как выскользнули ноги из стремени. Беспорядочно мелькнули пепельно-серые скалы, грозные тучи. И, сжавшись в комочек, Романова полетела кувырком.

Рюкзак за спиной и плотный плащ немного смягчили падение. И всё-таки встать удалось не сразу.

Чудом не убившаяся Искра тоже вскочила и снова понеслась вперёд, не разбирая дороги.

Настя только досадливо вскрикнула, глядя как стремительно удаляется летящий по ветру хвост. Дробный стук копыт разлетался по ущелью.

Новый громовой раскат сотряс воздух, заглушив этот звук. Рыжая обернулась: Кайл пытался унять свою лошадь – вид у той был совершенно безумный.

Чуть подальше успокаивал своё животное Далард. Первый рыцарь не утерпел и тоже сунулся в каменную ловушку. Видимо, хотел помочь друзьям. А может просто его лошадь перестала повиноваться и понесла.

Новая вспышка заставила Настю вжать голову в плечи, пригнуться.

Да что же это такое?! Молнии никогда не бьют в одно место дважды! Это аксиома. Это все знают.

Что за чёртова аномалия? Почему тут они лупят очередью? Откуда эта небесная канонада?

Настя вдруг словно прозрела. Посмотрела ещё раз вокруг, и сердце замерло.

Неровная тропа. Множество округлых выемок, щербинок повсюду…

Да ведь это следы от ударов молний!

Они здесь действительно бьют без конца. Пока не испепелят всё живое. Эта серая пыль, что витала в воздухе, потревоженная залпами молний – это зола, пепел. Всё, что осталось от тех, кто пытался пройти сквозь это ущелье прежде.

– Искра! Искра! – призывно закричала Настя в надежде, что перепуганное животное образумится и вернётся.

Лошадь действительно услышала, прекратила метаться в панике. И даже сделала пару шагов по направлению к Рыжей.

И тут из чернильного жерла небес снова упал сияющий ртутью огненный столб.

На глазах у Насти ослепительная вспышка ударила в её кобылку. Искра рухнула как подкошенная. Но бедная лошадь ещё была жива. Она попыталась встать, однако, задние ноги не слушались. Судорожная дрожь охватила её тело, жалобное ржание разнеслось по ущелью. Второй небесный удар оборвал этот смертельный плач животного.

Резкий запах горящей плоти. Новый безжалостный удар. Останки кобылы охватил огонь.

Настя в оцепенении смотрела на чудовищную сцену, разыгравшуюся у неё на глазах. Разум отказывался верить глазам.

Что за напасть? Чем они так прогневили Небеса? Почему беды посыпались как из рога изобилия, стоило пересечь границу Кирлии?

­– Искорка! Девочка! – всхлипнула Рыжая и, наконец осознав, заголосила горестно, не сдерживая слёз.

– Дэини!

Окрик Северянина заставил обернуться. И очень вовремя…

Молния ударила совсем рядом. Настю отшвырнуло, обдало таким жаром, будто она заглянула в открытую дверцу печи. В глазах снова на миг свет погас.

Романова постаралась вскочить проворно. Но тело слушалось плохо. Да и куда бежать, она тоже не понимала.

3 Пепел

– Страшно?

Голос долетел откуда-то сверху, из сомкнутых над головой, плотных, как крыша, тёмных крон. И рассыпался по лесу многоголосым эхом.

Зловещий шёпот, серебристый перезвон смеха, шорох листвы, дыхание несуществующего ветра – сразу и не поймёшь, что это было.

Прошелестело угрожающе сразу со всех сторон, вторя насмешливому вопросу.

Страшно… Страшно… Страшно… Ш-ш-ш-ш-ш…

– Не стреляй! Прошу!

Наир затравленно вглядывался в переплетение могучих ветвей – тщетно, лес надёжно укрывал невидимого лучника.

– Боиш-ш-шься, смертный?

– Не стреляй! Я не враг тебе. И я… не смертный, – почему-то это показалось очень важным. Лэгиарн осторожно привстал, готовый в любую секунду вновь броситься под прикрытие оврага. Он медленно выпрямился, осторожно убрал за ухо золотистые пряди. – Я из Свободного Народа. Видишь?

Хрустальный колокольчик смеха снова прозвенел под лесными сводами.

– Вижу. Всё вижу. Поэтому ты ещё жив, «сын леса». Я нарочно. Разве я могла принять тебя за человека? Я хорошо вижу. Даже вижу, какого цвета твои красивые глаза, весенний мальчик. Такой светлый и солнечный! А вот ты меня не видишь... Так почему ты говоришь, что не враг мне?

– Я не знаю, кто ты, но я желаю тебе только добра. И, надеюсь, ты тоже. Ничего плохого я не сделал…

– Ты пришёл в мой лес. Этого достаточно. Я стерегу границы. Каждый, кто их переступил – умирает.

– А я? ­– Наир против воли огляделся. – Я их уже пересёк?

Смех зазвенел в вышине. Весёлый, юный, девичий смех. С жуткими угрозами он как-то не вязался.

– А ты забавный… Что же мне делать с тобой? Эх, надо было сразу убить!

– Нет, выслушай меня! Прошу!

– Выслушать? – удивилась крона дерева. – Ты говоришь – я слушаю. Разве нет?

– Непросто говорить с пустотой. Я бы хотел видеть, к кому обращаюсь…

Лэгиарн отчаянно пытался разгадать, кому принадлежит этот насмешливый голос.

– Зачем? О, как ты смешон! Называете себя Свободным Народом. Но разве вы свободны? Вы давно уже живёте по законам смертных, а не по закону леса. Духов увидеть нельзя. Разве ты не знал, мальчик? Нам не нужны тела. Мы – лес, мы – ветер, мы – жизнь. Мы всюду. И нигде.

– Однако стрела твоя была вполне… – Наир оглянулся на огромный пень позади. – Мне повезло, что ты промахнулась.

– Промахнулась? – смех прозвенел ещё громче. – Ты очень забавный! Мои стрелы всегда бьют в цель. Я могла бы попасть тебе в глаз. Но мне жаль портить такую красоту – глаза, как первая зелень в лучах солнца, как самые юные нежные листья. Я таких никогда прежде не видела. Жаль, что я должна убить тебя, мальчик по имени Весна!

У Наира на сердце похолодело от этих слов. Похоже, невидимка не рисовалась – она действительно видела его очень хорошо, а значит, и мишенью лэгиарн был отличной. Тут его мысли зацепились за её последние слова.

– Постой! Откуда ты имя моё знаешь?

– Имя? Я не знаю.

– Но ты сама сейчас сказала… Меня зовут Наир. На языке Древних это значит…

– Весна, – нежно выдохнула листва над головой лэгиарна. – Видишь, глаза никогда не лгут! У тебя в душе весенний свет. Ах, Наир, зачем ты пришёл сюда? Мне так жаль тебя убивать. Но я не могу иначе. Я защищаю этот лес. Таков закон моего народа. Ты – чужак. А каждый чужак – это враг. Враг должен быть мёртв.

В насмешливом голосе впервые послышалась искренняя печаль.

И это действительно напугало Наира. Тянуть время за пустой болтовнёй больше не получится. Нужно срочно сказать что-то важное, что-то такое…

– Но… я – не враг! Я не желаю зла тебе, не желаю зла этому лесу, не желаю зла никому из его обитателей. Позволь мне стать твоим гостем!

– Что? Что ты сказал?!

В голос вплелось даже не шипение, а какой-то рык, вой!

Лэгиарну показалось на миг, что весь лес как будто придвинулся ближе, готовый накинуться на него и растерзать.

– Я просто заблудился, – робко пояснил он. – Случайно забрёл сюда. Укажи мне дорогу, и я уйду прочь, и никогда не вернусь, обещаю!

– Нет, что ты сказал до этого? Повтори! – взвыла в бешенстве листва.

Лэриан совершенно потерялся: он не мог понять, что так вывело из себя таинственную стражницу этих земель.

– Я – не враг… – с трудом припомнив, повторил он. – Я не желаю зла тебе, не желаю зла этому лесу, не желаю зла никому из его обитателей. Позволь мне стать твоим гостем!

Что-то прошелестело, прошумело в вышине, всколыхнуло недвижные кроны, и вдруг в нескольких шагах от Наира шлёпнулась на землю… незнакомка.

Вполне себе из плоти и крови, а никакой не дух!

Только вот очень диковинная. И взбешённая.

Она решительно двинулась вперёд, не давая Наиру опомниться и разглядеть её хорошенько.

А посмотреть было на что! Никогда прежде лэгиарн не видел такого странного создания.

О, Небеса! Да ведь это леснянка! Настоящая леснянка!

– Откуда ты это взял? – гневно вопросила она, напирая на «сына леса». – Кто тебя научил? Откуда ты знаешь?

– Что знаю? – Наир попятился, совсем сбитый с толку.

– Это заклинание! Приветствие мира. Кто тебе о нём поведал?

– Ничего не понимаю. Какое заклинание?

Леснянка прищурила удивительные кошачьи глаза, замерла на расстоянии, вглядываясь в лицо лэгиарна.

– Ты, в самом деле, не понимаешь, – она не спрашивала – скорее утверждала, слегка недоумевая от собственной догадки. – Не понимаешь, что сейчас сделал. Ты только что купил себе жизнь, весенний мальчик!

***

Дэини сидела у самого входа, привалившись спиной к шероховатому камню. На самом краю, на границе, под спасительным козырьком пещеры. Сделай пару шагов – и покинешь надёжное прикрытие. Но здесь, во мраке и тишине неглубокого каменного грота, можно было не опасаться губительных колдовских молний Кирдефиар.

А в том, что небесные огни были порождением магии, никто уже не сомневался – слишком прицельно и беспощадно они атаковали путников. Естественной природе такая бессмысленная жестокость несвойственна.

4 Пепел

– Когда-то мы считали лэгиарнов своими собратьями. Много листьев сменилось с тех пор. Были времена, когда Свободный Народ приходил сюда, к Первому Древу. Приходил с поклоном, дабы испить его великой мудрости. Но и в прежние дни находились те, кто желал зла этому лесу и его обитателям…

Наир слушал леснянку, не сводя с неё глаз. Никогда прежде видеть лесных дев ему не доводилось. Странное это чувство – говорить с легендой, со сказкой.

В детстве Миланейя, укладывая его спать, рассказывала занятные истории о Долине Ветров и её обитателях. Наир очень любил сказки о Первых Землях: о драконах, что живут у озера Те, о созданиях с островов Аишмаяр, что полжизни проводят в глубинах Спящего моря и имеют рыбьи хвосты, но, выходя на берег, обретают ноги, как у лэгиарнов и людей. А больше всего он любил слушать сказки о девах, что живут в ветвях деревьев на берегу Лидоны. Они называют себя Дочерями Первого Древа.

Слушая сестру, Наир всегда думал, что леснянки похожи на бессмертных Лэрианора: духи леса, что любят деревья и травы больше всего на свете. Он и представлял их похожими на Миланейю, только ещё прекраснее.

– Мой народ оберегал эти края от врагов. Вот тогда и появилось это заклинание – Приветствие мира. Дарующая Жизнь научила ему лесных дев. Каждый, кто приходил с добром, мог сказать заветные слова на границе леса, и магия надёжно оберегала его жизнь. Никто из обитателей этих земель не смел причинить зло такому гостю…

И вот перед ним стоит леснянка…

Даже в снах Наир не мог вообразить, что она будет такой. Нет, не сказать, что она безобразна. Просто она – другая. Совсем другая.

Это точно не человек и не лэгиарн. Эта странная кожа, почти зелёная и тонкая-тонкая. Сквозь неё видны тёмные ниточки вен, как прожилки листьев.

Волосы словно пучки травы, высохшей на жарком летнем солнце. А сколько оттенков в них намешано: золото колосьев, серебро полыни, изумрудные нити мха.

Глаза зверя. Жёлто-зелёные щёлочки без ресниц. Узкие вертикальные зрачки.

Когда она говорит, видно тонкие клыки хищника.

Острые ушки на макушке – словно у лисы или собаки.

И самое главное. Она была нагишом!

Ну, то есть, нет...

То есть да! Одежды на леснянке не было.

То, что Наир сначала принял за наряд, неприлично короткий и почти ничего не скрывающий, на самом деле, оказалось чем-то вроде… нароста.

Тело леснянки, груди, спина и всё то, что пониже, как будто покрыли слоем глины, что высохла и потрескалась. Казалось, что она облачилась в какое-то странное одеяние.

Но стоило ей приблизиться, Наир понял, что все эти странности – часть её тела. И если уж осмелиться рассмотреть то, что рассматривать как бы неприлично, то наросты эти скорее схожи с замшелой древесной корой.

А ещё ноги и руки… Показалось, что на ней высокие сапоги и длинные наручи. Но и тут глаза лэгиарна обманули – конечности леснянки покрывала то ли чешуя, то ли плотная змеиная кожа с пёстрым рисунком – пятнышки, как мелкий горох.

Однако лесной деве и этого показалось мало. Всё её точёное тело было изукрашено всевозможными рисунками, узорами. Вот это уже сделано специально, а не дано от природы. На груди красовалась замкнутая в кольцо змея, на лбу – лист клевера.

А сколько на ней украшений! Тут уже сомнений нет – настоящая женщина, хоть и дух лесной. На шее – переплетение шнурков с камнями, перьями, ракушками, браслетов на обоих запястьях штук по двадцать, и в волосы что-то там ещё вплетено.

В довершение образа – колчан за спиной с полупрозрачными стрелами, отливающими холодным лунным блеском. Словно лёд, застывший в столь причудливой форме.

И всё-таки, несмотря на диковинность, что-то было в ней. Сила и красота. Нечеловеческая.

Так можно любоваться ярким цветком или деревом с могучими корнями и пышной кроной, причудливой скалой или статной фигурой молодого оленя с ветвистыми рогами.

Крохотная, едва ли достанет до плеча Наиру. Тонкая, как юное деревце, руки и ноги – гибкие веточки.

Но это тоже иллюзия. Мускулы проступали под зелёной кожей, как натянутые канаты. Вся такая тягучая, гибкая и сильная, как змея.

И опасная. Очень опасная. В этом сомнений не было.

– Приветствие мира обретало силу, лишь дарованное чужаку добровольно кем-то из лесных дев или другим приглашённым гостем. Вырванное же силой, по принуждению или под пыткой, оно теряло своё волшебство, превращалось в пустые слова. Так мы оберегали себя от происков врагов. Особенно, когда в Долине Ветров появились смертные. Но однажды один из твоих собратьев предал нас. Обманул доверие и открыл тайну Приветствия мира тому, кто желал уничтожить мой народ. Под личиной гостей в наш лес явились недруги. Скованные заклятием мы не могли дать им отпор. И многие сестры пали в тот день. Прежде, чем Первое Древо изменило чары Приветствия мира, – леснянка горестно вздохнула. – С тех пор и поныне мы не можем убить того, кто произнёс заклинание, но лишь пока он сам держит слово. Если ты попытаешься напасть на меня или моих сестёр, волшебство исчезнет, и я смогу ответить тебе злом на зло. А ещё говорят, что магия заклятия убьёт тебя даже раньше чем моя стрела. Так что лучше не думай про меня плохо!

– Не надо меня пугать! – усмехнулся Наир. – Я уже сказал: я не замышляю ничего дурного. Мне нечего опасаться.

– Я предупредила. А, кроме того, с той поры силу имеет лишь Приветствие мира, что даровано чужаку из уст леснянки. Или заклинание, которое гость помнит сам. Первое Древо в мудрости своей решило оградить нас от возможного нового предательства. Ты можешь всему миру рассказать о заветных словах, но любой, кто от тебя услышит их, будет убит, едва только вступит на тропы этого леса. И вся магия мира ему не поможет. Мы с тех давних пор стали мудрее… Никому не открываем своих тайн. И убиваем каждого, кто приходит в наш лес. Чтобы случайно враг не проскользнул.

– Но это жестоко! – Наир покачал головой. – За что убивать тех, кто не сделал вам зла? Если они заблудились, как я, с дороги сбились… Разве это справедливо?

5 Пепел

Кайл аккуратно присел рядом. Протянул ей руку, улыбнулся чуть заметно.

– Ваш ужин, миледи!

На раскрытой ладони лежало несколько кусочков вяленого мяса.

Настя качнула головой, вздохнула и заставила себя ответить ему такой же вымученной улыбкой.

– Спасибо! Ешь сам. Я совсем не хочу. Правда.

– Дэини, эти крохи можно проглотить, даже если вовсе не голодна. Я настаиваю.

Анастасия покосилась на полукровку, нехотя взяла один из кусочков и принялась усердно жевать.

­ – Так-то лучше. Силы тебе ещё понадобятся…

– Это всё, что у нас осталось?

– Нет, на завтра будет по целых два сухаря! – ободряюще заявил Кайл.

– А потом?

Кайл долго смотрел вниз, на потемневшую дорогу.

– Я не знаю, что потом… – честно ответил Северянин, заглянул ей в глаза, ища понимания. – После всего, что случилось сегодня, я даже не уверен, что у нас будет это потом…

– Н-да… Не это я хотела сейчас от тебя услышать! – горько усмехнулась Рыжая, сгребая последний ломтик мяса с его ладони.

– Знаю. Но я не умею лгать. Нам остаётся только молить Мать Мира о чуде!

Настя поднялась, собираясь уйти вглубь пещеры, холодно обронила:

– Я больше не верю в чудеса. И Ей я тоже больше не верю.

Рыжая сделала пару шагов…

И тут по каньону прокатился новый раскат грома. Белая вспышка на миг осветила низкие своды пещеры. Настя испуганно обернулась. Кайл подскочил, всматриваясь в густые сумерки.

– Что там? – поинтересовался Далард, уже улёгшийся спать.

– Опять началось, – хмуро откликнулась Романова. – Никого нет. В кого они целят?

– Смотри, смотри! – вдруг воскликнул полукровка.

Рыжая уже и сама заметила мелькнувшую в камнях тень. Кто-то стремительно прокладывал себе путь вдоль отвесной стены каньона, ускользая от смертоносных молний.

В следующую секунду в пещеру ворвалось что-то неуловимо быстрое, тёмное и мохнатое. Полукровка отскочил в сторону, отдёрнул Настю.

Существо, едва не сбив их с ног, метнулось обратно к выходу, но очередной залп небесного огня заставил его испуганно замереть.

Вспышка снаружи осветила зверя во всей красе…

Кошка. Огромная кошка. Что-то вроде барса или пантеры. Тёмная, почти чёрная бархатная шкура, серые пятна на вздрагивающих боках. Огромные раскосые глаза расширились от ужаса.

Хищник оскалил клыки, зашипел предостерегающе, припадая к земле.

– Сильварус, – ошарашенно выдохнул Кайл.

– Он опасен?

Настя робко выглянула из-за плеча полукровки, понимая, что вопрос глупее придумать было сложно. Загнанный хищник опасен всегда. Разве, глядя на эти клыки и когти, могут сомнения возникнуть?

Далард подскочил, сжимая меч. Кажется, сон у него мигом прошёл.

– Тише! Тише! – кого Северянин пытался успокоить, осталось загадкой. Наверное, всех сразу.

– Он сейчас кинется! Его убить надо! – встрял Первый рыцарь.

– Погоди ты головы рубить! Он ведь такой же беглец как и мы… – одёрнул его Кайл. – Мы все в одной западне. Дэини, ступай к Даларду! Только медленно. Не пугай зверя!

Настя сделала шаг, другой…

Сильварус заурчал недовольно. Но с места не двинулся.

Рыжая вдруг присела осторожно и положила на каменистый пол неподалёку от дикой кошки последний кусочек своего ужина. После чего медленно, без резких движений, отошла в дальний угол пещеры.

– Вот так, ­– похвалил Северянин. – Мы тебя не тронем. И ты нас не трогай! Ложись! Ложись, друг!

Кайл отступал, не сводя глаз с кошки. Та, не отрываясь, смотрела на людей.

Прошло немало времени, прежде чем чёрная бестия успокоилась и растянула своё длинное тело вдоль стены. Она ещё поглядывала на людей настороженно и при любом звуке вскидывала голову, но дрожать и шипеть перестала.

Друзья сидели в углу и, в свою очередь, с опаской смотрели на незваного гостя.

Кошка вдруг потянулась, подцепила когтём преподнесённый Настей кусочек мяса и неторопливо его сжевала.

– Ну, вот он и отужинал, – усмехнулся полукровка. – Теперь на нас не позарится. Можно спать ложиться.

– Ты в своём уме? Спать, когда у тебя под боком такая тварь сидит! – ужаснулся Далард.

– Друг, неужели Небеса нас сегодня от смерти уберегли, дабы мы теперь голодному сильварусу на корм пошли? Это смешно. Будь что будет! Я – спать.

***

– А твоё имя?

Невинный вопрос, но леснянка даже в сторону отскочила, уши прижала, как рассерженная кошка, зашипела оскалившись.

– Зачем тебе моё имя? Может, ты всё-таки чародей? Ты думаешь, если я из леса, так я глупа? Со мной это не пройдёт! Я не скажу тебе моё имя, даже не надейся!

– Тише, угомонись! ­– Наир поднял руки в знак примирения. – Не хочешь – не говори! Что за важность? Я не знаю даже, как к тебе обращаться. Вот и спросил. Просто леснянка – это как-то неучтиво…

Девица прищурилась, поглядела испытующе.

– Зови меня Вереск! Не знаю, маг ты или не маг, но имя своё истинное я тебе не открою.

– Вереск… Очень красиво, – дружелюбно улыбнулся Наир. – Тебе подходит. И мне этого достаточно. Но я не совсем понимаю, как твоё имя связано с магией? Что я такого страшного спросил?

– Духа можно связать его именем. Разве ты и этого не знаешь? – фыркнула насмешливо леснянка. – Заставить служить. Конечно, на это особый дар нужен, сила. Не каждому дано. Но с тобой лучше дважды подумать. Ты Приветствие мира откуда-то узнал, вдруг и магия имён тебе подвластна. Я не умею приказывать. А вот Мать Сатифа может. И не только моим сёстрам. Она очень могущественная. Сильнее только Хозяин. Он даже ей может приказать.

– Сатифа это…

– Царственная. Старшая в нашем племени. Она говорит с Первым Древом и Дарующей Жизнь.

– А кто такой Хозяин?

Вереск, с любопытством разглядывающая Глелоу, погладила лошадь, а та и не думала пугаться, потянулась к леснянке, будто к старой знакомой.

– Ты знаешь хоть что-то? – зелёная обернулась к лэгиарну и покачала головой с явным неодобрением. – Хозяин всех Чёрных Земель. Всё здесь его. Мы лишь хранители его владений. Знаешь, ты не слишком умён, как я погляжу! Как можно отправляться в дорогу, даже не узнав, куда она ведёт?

6 Пепел

Кайл всегда спал чутко. Возможно, сказывался жизненный опыт – вечные скитания и ожидание опасности, но, скорее всего, это был ещё один дар лэмаярской крови.

Вот и сейчас сквозь сон уловил нечто встревожившее, открыл глаза и некоторое время лежал, прислушиваясь к тишине ночи.

Скалы хранили безмолвие. Никаких птиц или насекомых, что привычно стрекотали во тьме лесов или Приозёрной равнины. Снаружи абсолютная тишь.

А здесь, под каменными сводами – шумно посапывает неразличимый во тьме пещеры сильварус, заглушая мерное спокойное дыхание Первого рыцаря. Далард хоть и заявлял, что не уснёт, покуда с ним по соседству зубастый людоед ошивается, сдался быстро и давно уже почивал.

А Дэини…

Кайл понял, что его потревожило сквозь сон.

Снова плачет… Почти беззвучно. Пока все спят, и никто не слышит её тихих всхлипов.

Бедная девочка. Такая сильная, но такая ранимая. Старается и не может удержать судорожно рвущиеся из груди рыдания. Боль, страх и одиночество, словно лезвие клинка, вспарывают сердце, истекают солёными слезами, душат во тьме, как злобные ночные духи.

Северянин умел чувствовать людей.

Давным-давно…

Кея называла это «читать души». В ту пору, когда жил в Эруарде, он умел делать это мастерски. Но с годами Кайл приучил себя не пользоваться этим талантом.

Знать чужие мысли – многие мечтают об этом…

На самом деле, заглядывать в чужие сердца – не самое приятное занятие. Красивые и чистые души – явление редкое. А окунаться в чужие страхи, зависть, ненависть, похоть, жадность или другую подобную мерзость – это всё равно, что с головой нырнуть в гнилое болото или навозную кучу. Кайл не мог побороть брезгливость.

Как можно продолжать улыбаться человеку, когда ты зачерпнул изнутри у него такого дерьма, что тебя наизнанку сейчас вывернет?

Нет уж, чужая душа – потёмки, и лучше туда не заглядывать!

Даже если это душа, достойная уважения. Там тоже бывает такое, что другим видеть и знать не следует. Сомнения, слабости, сожаления. Да мало ли, что ещё!

У каждого должно быть нечто своё, от других запрятанное глубоко, свой секрет. Люди имеют на это право. И кто он такой, чтобы лезть в чужие тайны?

Кайл понимал тех, кто на него злился за подобные выходки – не хотел бы сам оказаться на их месте.

В собственную душу он никого не пускал, да и сам заглядывать страшился. И уж точно не хотел бы, чтобы кто-то другой узнал, что он там, во тьме былого, прячет.

А ещё подобные способности как будто… сближали. Заглянув в сокровенные тайны другого, уже нельзя просто забыть, отвернуться, отмахнуться. Мол, да кто он мне такой!

И это тоже пугало и угнетало.

Кайл не привык привязываться, не привык доверять, не привык быть открытым.

Он – одиночка.

И про проклятие забывать тоже не стоит. Вот так почувствуешь в ком-то родственную душу и навлечёшь на его голову несчастье, сам того не желая.

Нет, уж лучше без этого обойтись!

Далард единственный, кто как-то умудряется обойти проклятие. Но они ведь редко виделись. Служба, дела королевские...

Может, в этом и суть? Это поход на Север их так надолго свёл вместе, а обычно, даром что друзья, пару раз за полгода где-нибудь в Кирлиэсе встречались.

Но сейчас не о Первом рыцаре мысли…

С некоторых пор Кайл начал снова улавливать в себе эти давно забытые ощущения. Слышать чужую душу. Ловить отголоски чужих эмоций. Как будто это отголоски его собственных мыслей и желаний.

Он запрещал себе это. Он одёргивал себя каждый раз, когда что-то внутри тянулось зачарованно, ведомое любопытством, туда, к далёкому свету чужого сердца… Заглянуть за запретную дверь и увидеть сияние другой души. Её души.

Всё выходило из-под контроля, и это пугало. Собственное непреодолимое желание пугало. Собственная слабость пугала. Пугало, что это стремление, давно побеждённое и погребённое, так легко воскресло обратно к жизни.

А ещё пугало то, что он иногда улавливал…

Крохи. Ведь Кайл боролся с искушением нырнуть на самое дно. Но даже кратких соприкосновений душ хватало с лихвой.

С Настей что-то творилось последнее время. Внутри у неё будто звенел набатный колокол. И он не мог ни обращать внимание на этот безмолвный зов. Не мог не чувствовать, что внутри неё словно ураган бушует. Дэини что-то изводило, лишало покоя.

Кайл хотел помочь. Хотел искренне. Ведь ловить отзвуки её терзаний и для него было мучительно.

Но он так и не отважился сделать этот шаг, позволить себе заглянуть в зеркало её души.

А теперь…

Теперь заглядывать нужды не было. Сегодня её тёмную горечь он чувствовал даже на расстоянии. Боль утраты – это слишком знакомо, чтобы суметь отгородиться. Это невозможно не замечать. Сколько бы лет не прошло… Такое не забывается.

Вот и сейчас, даже сквозь сон, её боль обожгла его сердце. Кайл слышал, как Дэини плачет. Хотя с её стороны не долетало ни звука. Чувствовал, как она дрожит, сжавшись в комочек.

Ночью в горах холодно. Стылые камни высасывают тепло, будто пиявки. Сколько не кутайся в тёплый плащ, всё равно не согреться.

Но дело не только в ночной прохладе, эта дрожь…

Ей больно, тоскливо, сиротливо. Вот и дрожит, как слепенький кутёнок, которого отняли от матери и бросили одного.

Кайл силился различить в непроницаемой тьме хотя бы её силуэт...

Странно, и даже немного смешно – ведь казалось, сердце давно льдом обросло, после всего, что в жизни видел.

Но почему тогда жжёт так нестерпимо? Неужто не угас ещё огонь? Может статься, он и согреть ещё способен…

Кайл придвинулся ближе. Замер нерешительно.

А если он ошибается? Если ей вовсе не нужно его участие? Если Дэини истолкует это…

Осторожно протянул руку, коснулся её вздрагивающей спины, почувствовал, как она оцепенела на миг, напряглась всем телом. Полукровка придвинулся ещё ближе, рука его бережно обняла Настю за талию. На пару мгновений он застыл так же, как и Рыжая, слушая, как взволнованно забилось её сердце. Потом укрыл её половиной своего плаща, осторожно прижимаясь к её спине и чувствуя, что бедняжку по-прежнему лихорадит.

7 Чёрный Кристалл

Ущелье так глубоко,

Словно дорога в ад…

И на скале высокой,

Там где орлы парят,

Стоит ужасный замок,

Стоит уж сотни лет...

Лишь молнии сверкают,

И никого там нет.

Боятся все в округе

Той колдовской горы.

Пойдёшь и не вернёшься! –

Так говорят деды.

Да, жуткое местечко,

Пристанище для зла.

Живёт там страшный монстр.

В простонародье – Граф.

Ужасный. Беспощадный.

Он всем беду несёт.

И кто туда отправится –

Обратно не придёт!

Боятся люди замок,

Обходят за версту…

Да кто в рассудкездравом

Приблизится к нему?!

И так летят столетья,

А им и невдомёк,

Что Граф совсем не страшен…

Он просто одинок.

стихи автора

Замок был похож на пирамиду…

Без окон и дверей.

По крайне мере, так казалось на первый взгляд.

Только… очень мрачную пирамиду. Этакая готическая версия известного египетского чуда.

И, пожалуй, гораздо масштабнее…

Колоссальное строение, уходящее ввысь, к звёздам. Острые углы, колючие грани, режущие глаз даже в ночной тьме. Неприступные стены, узкие бойницы, закрытые специальными щитами.

И всё чёрное, словно уголь. Пугающее, как врата в преисподнюю.

Прямо Обитель Тёмного Властелина! В таком месте полагалось проживать самому Владетелю Мрака. Не хватало для полного счастья лишь раскалённой лавы и адского огня.

Массивные ворота, окованные железом, поползли вверх. До сих пор их невозможно было различить на фоне монолитной каменной глыбы крепости. Словно они вросли в эту мощную неприступную стену.

Замок приоткрыл хищную пасть…

А вот и адские огни!

В арке ворот замелькали яркие отсветы факелов, словно приглашая во чрево гигантского дракона.

Настя вздрогнула. Не лучшие ассоциации…

Но ждать чего-то хорошего и не приходилось.

Похоже, синдром «я люблю неприятности» – штука заразная. Рыжая всегда умела попадать мастерски. Но последнее время и её приятели активно включились в эту увлекательную игру.

Ещё утром, выбравшись из капкана Земли Горящих Небес, рыцари верили, что всё самое жуткое позади. Наивные кирлийские парни!

Теперь, на пороге этого каменного Тартара, Настя всё отчётливее понимала, что худшее ещё впереди. И тщетно взывать к Светлым Небесам – в беспросветной ночи, в окружении врагов, почти невозможно поверить в то, что где-то есть солнечный свет, и власть его превыше всего зла этого мира.

В огромной жаровне под аркой ворот бушевало высокое пламя. Искорки уносились во тьму, похожие на крохотные кометы, и гасли тотчас. Несколько воинов в боевых доспехах и плащах чёрных, как всё в этом замке, сгрудились вокруг. Ночной холод пробирал до костей.

Один из толпы, с лицом, покрасневшем от жара и дыма, шагнул навстречу.

– Что стряслось, Тари?

– Сам не видишь? ­– откликнулся кто-то за спиной Романовой. – Чужаков взяли.

– Мать честная! Это они вас так?

– Это ещё что! Вон глянь – Келти тащат! Не знаю, дотянет ли бедняга до утра. Хотели их, стервецов, на месте порешить… Да Мирад не дал. Мол, пусть Хозяин сам решает, что с этими мерзавцами делать!

– Он сегодня не в духе. Пожалуй, шкуру сдерёт с живых…

Ратник с красной физиономией широко ухмыльнулся Романовой. И та, споткнувшись об его взгляд, невольно приостановилась. В спину толкнули грубо.

– Шагай, дрянь!

Узкий низкий проем. Ещё одни ворота. Маленький дворик-колодец. Снова решётка. Лестница, уводящая в глубину замка.

Сыро и душно. На стенах – влага и плесень. Чадящие факелы в глубине сумрачного коридора. Затхлый запах подвала.

Шедший впереди воин отпёр одну из боковых дверей. Кивнул небрежно. Настя шагнула было, но её удержали чужие руки. Она смотрела, как в крохотную камеру грубо впихнули Кайла и Даларда. Рыцарям пришлось пригнуться, чтобы войти в низкую дверь.

Рыжую уже подталкивали в спину, а она испуганно оглядывалась на камеру, где остались её друзья.

Настя попыталась упереться, но кто-то уже волок её дальше по коридору.

Кайл обернулся. Синие глаза полыхнули тревогой.

– Дэини!

Со скрипом захлопнулась дверь.

Тишина подземелья так пугала, что Настя даже всхлипнуть побоялась.

Что с ними теперь будет?

Ещё одна дверь распахнулась. Её конвоир шагнул вперёд, факел в его руке услужливо осветил крохотную грязную клетушку без окон.

– Добро пожаловать в Кристалливор, миледи! – сказал он язвительно, и Настя узнала голос того самого Тари.

***

Цепи – это жутко неудобно!

Безусловно, Настя догадывалась, что между браслетами и кандалами есть существенное различие. Но только сама оказавшись закованной, она сумела прочувствовать все эти прелести…

Как немеют сдавленные запястья, как тянет к земле тяжёлый металл, как всё тело ноет от невозможности нормально сесть или лечь, как не повернёшься – треклятые путы мешают.

8 Чёрный Кристалл

Сначала Романова приняла его за старика.

Заслышав, как отпирают засовы, она поспешно встала, выпрямилась и расправила плечи.

Сидеть на корточках, вообще, не очень удобно. А уж взирать с такого положения на стоящего перед тобой… В этом есть что-то унизительное, вдобавок, отдающее гопотой.

Первое, что бросилось в глаза – светлая, почти белая голова, прямо-таки светящаяся в тусклом полумраке темницы. Но, разглядев незнакомца, Рыжая поняла – о седине и речи не шло. Просто очень необычный цвет волос. Тут даже не платиновый блондин, тут какое-то снежное серебро в чистом виде!

Если бы Настя сейчас находилась в её родном городе, наверняка решила бы, что парень крашеный. А здесь, в Долине Ветров…

Дэини мучительно ломала голову, пытаясь понять, кто же это такой. Людей с таким оттенком волос точно не бывает. Пепельный цвет присущ лэфиарнам. Что если и такие тона льдистой ртути у них встречаются? Возможно, незнакомец из «детей неба»…

Но уши-то обычные, человеческие.

Полукровка?

Допустим. В пользу нечеловеческого происхождения говорит и всё остальное…

Необычный облик.

Вошедший был молод. И хорош собой.

Нет, даже не так! Он был красив до идеальности.

Средний рост. Фигура худощавая, но статная. И совершенные черты лица. Огромные светлые глаза. Безупречный изгиб тёмных бровей. Прямой тонкий нос, благородно-аристократический. Надменно приподнятый твёрдый подбородок.

Во всём чёрном. Но в этом замке, похоже, иных цветов не знают.

Да и к лицу ему мрачные тона. Тёмная одежда этому серебряному блондину шла невероятно.

Из породы «красавчиков». Не просто приятный или симпатичный. А именно – красавчик!

Опять же, там, в старом мире, о котором уже давно пора забыть, он был бы просто обречён на карьеру кинозвезды или модели.

А здесь совершенная красота наводила лишь на мысли о нечеловечности и смешанной крови. Впрочем, пока Настя не была уверена в своей догадке.

Вёл себя красавец соответственно.

Едва незнакомец переступил порог, Настю, как ледяным ветром, обдало высокомерием и надменностью. Презрительность в его взгляде по десятибалльной шкале перескочила где-то за двадцать.

Романова тоже не осталась в долгу. Трудно, правда, изображать гордость и благородный аристократизм, когда на руках кандалы, а сама ты узница вонючей грязной клетушки, но Рыжая постаралась. Уставилась на надменного аполлона с нахальным вызовом, глядела не отрываясь, прямо в глаза, а чужак своим небесным взором, наверное, умел воду замораживать.

Безмолвная дуэль взглядов продолжалась около минуты.

Он неожиданно усмехнулся и даже тряхнул белой головой.

– А ты дерзкая! Это забавно. Никто прежде не отваживался глядеть на меня так. Всегда отводят глаза, опускают долу... Боятся меня. Почтительность изображают.

– Ещё чего! За этим – не ко мне! – хмыкнула Настя.

Положение и так незавидное, и усугублять его, пожалуй, не стоило, но удержаться от колкости Рыжая не смогла.

Отчаянная ярость продолжала кипеть в её сердце, выплёскиваться наружу, как ядовитые пары гейзера. И появление этого спесивого красавчика лишь взбесило ещё сильнее. Так и хотелось съездить по холёному, безупречно-правильному, бездушно-холодному лицу.

– Кто ты такой, чтобы мне тебя бояться?

– Я?­ – незнакомец картинно изогнул тёмную бровь. – Хозяин.

В огромных серо-голубых глазах впервые промелькнуло что-то помимо презрения. Кажется, он удивился.

– Чего хозяин? Замка? ­– уточнила Дэини, не совсем поняв его ответ.

Белоголовый пару секунд ошеломлённо взирал на Романову. Густые ресницы взлетали и опускались, отбрасывая игривые тени на его безупречные скулы.

А потом…

Он вдруг расхохотался. Весело и звонко. Надменность исчезла на мгновение.

– Да. Замка, ­ – кивнул он, просмеявшись, утирая выступившие слёзы. – Хозяин замка. И всех Чёрных Земель! Я – Владетель Чёрных Земель, Вечный Хранитель Кристалливора, Маг Чёрного Кристалла, Повелитель Тёмных Стихий! Я – Память Лидоны, Тот, В Чьих Жилах Огонь, Тот, Чьё Сердце – Камень…

Слова в его устах сплетались в кружево, звенели в тишине подземелья.

Насте почудилось, что пол под ногами задрожал, шершавые камни сдвинулись, а воздух стал густым и горячим, окутал плотным удушливым коконом.

– Ой, ну всё, понесло! – насмешливо перебила она, чтобы избавиться от наваждения. – Я тоже могу себя красиво преподнести… Анастасия Владимировна Романова из далёкой России, известная как Рыжая Дэини! Избранница Небес. Рождённая под другим солнцем. Та, что явилась из мира, о котором в Долине Ветров не ведают. Путеводная звезда и…

– Так ты иномирянка, Дэини? – надменности в красавчике оставалось всё меньше, а любопытства – всё больше. – Могу я называть тебя так – Дэини?

– Миледи Дэини! – поправила Настя степенно, изумляясь собственной беспардонности.

Красавчик с серебряными волосами снова заливисто рассмеялся.

– Это становится всё любопытнее. И что ты делаешь в моих землях, миледи Дэини из другого мира? Зачем ты явилась сюда? И почему твои люди напали на моих воинов?

– Это ещё разобраться надо – кто на кого! – возмущённо начала Настя. ­– Мы шли тихо-мирно по лесной дороге и никого не трогали. Тут выскакивают эти разбойники, откуда ни возьмись, и налетают на нас, как коршуны! Мы что, должны были ждать, пока нас на куски порубят? Мы защищали свои жизни – вот и всё.

– Мне рассказали иную историю… Вы подкараулили мой дозор в засаде и напали первыми.

– А что им ещё говорить? Твоих сколько было? А нас – трое. И твои вояки справиться с нами быстро не смогли! Теперь они наплетут, будто одолеть нас не могли, потому что нам сам Владетель Мрака помогал, и мы их магией сокрушили неведомой.

– Ты не так уж далека от истины, – усмехнулся хозяин замка. – Да и как иначе объяснить то, что произошло? Ты тоже в побоище участвовала, миледи Дэини? Или за всё ответ держать твоим рыцарям? Вы двух моих воинов изувечили, а третий едва жив остался. Если его выходят – это чудо будет. А на вас ни царапины… Это везение или магия? В любом случае, за то, что сделали, придётся заплатить.

9 Чёрный Кристалл

Вошедший небрежно махнул Романовой.

– Идём со мной!

– Куда? – настороженно поинтересовалась Настасья.

Судя по красноречивому взгляду стражника, ответа вряд ли стоило ждать.

Это был не тот воин, что привёл её в темницу, но лицо показалось смутно знакомым. Пожалуй, он тоже входил в число тех, кто устроил засаду на лесной дороге – ловушку, в которую они так нелепо угодили.

Точно! Это ведь тот самый ратник, что не дал их убить прямо там, в лесной глуши, распорядился вести в замок. Имя у него ещё какое-то такое… Милрад… Милорд…

Сказать ему спасибо, что ли?

Нет, благодарить пока рано… Ещё неизвестно, чего дальше ожидать. Куда её уводят, он всё равно не скажет.

Настя ошиблась. Как только они оказались в длинном сумрачном коридоре подземелья, стражник покосился на неё и негромко бросил:

– Глянулась ты нашему Хозяину! Велел тебя привести…

Час от часу не легче! Не хватало только домогательств этого высокомерного альбиноса.

Конечно, то, что её выпустили из клетки, это хорошо. И то, что жива до сих пор, тоже радует. Но нездоровый интерес Хозяина порядком пугал. Уж больно на маньяка смахивал. Глупости ещё какие-то болтал – про хозяйку замка...

Нет уж, она не планировала здесь задерживаться! Тем более, навсегда.

Красивый, конечно. Если разумом судить…

Но сердце кричит: оставьте все меня в покое! Не нужны ей сейчас никакие Хозяева. Никто не нужен.

Вообще, в Долине Ветров мужчины на Романову как-то слишком уж остро реагировали. Настя к такому не привыкла. У неё множества поклонников никогда не водилось.

То ли женщин здесь нехватка, то ли внешность у неё слишком необычная для этого мира, то ли мужчины тут ещё не растеряли тестостерон. Иногда это, может быть, и льстило… Особенно, когда её от всяческих посягательств надёжно охраняли бравые защитники.

А что делать сейчас? Ведут как овцу на заклание. Понятно же, к чему дело движется.

Думай, Настенька, думай! Иначе изнасилования тебе сегодня не миновать…

Но что она может? Как заморочить голову Хозяину?

Надо как-то время потянуть… Главное, снова его не разозлить.

Заболтать попробовать?

Как-то ведь Шахерезада умудрялась тысячу ночей подряд небылицами царя-тирана ублажать. Эх, Рыжая, большая, а в сказки веришь! Можно подумать, восточная красавица одними беседами отделалась…

А ещё как-то надо разузнать про Кайла. Выяснить, где его держат. Что с ним сделали.

С ними! Даларда тоже надо вытаскивать.

– А мои друзья? Они здесь? – осторожно начала Анастасия, обернувшись на своего конвоира. – Прошу! Мне очень надо их увидеть. Хоть одним глазком. Позвольте мне их увидеть!

– Иди вперёд! – отозвался её сопровождающий холодно, но без злости.

– Скажите хотя бы – они живы? Они здесь, в подземелье? Живы? – взмолилась Рыжая.

– Мне не велено отвечать тебе, – долетело в спину.

– Ну, всего одно слово – да или нет?

Тишина в ответ.

Настя обернулась ещё раз. Терять всё равно нечего.

– Можно не говорить ничего... Просто кивните! Да или нет?

– Мне не велено отвечать тебе.

– Но ведь никто не узнает, – тихо шепнула Настя. – Я вас умоляю!

Стражник молча подтолкнул её к лестнице, ведущей наверх.

Настя угрюмо повесила голову. Попытка выведать хоть капельку сведений с треском провалилась.

***

Крепость напоминала лабиринт – бесконечная череда лестниц, галерей. В этом она ничем не отличалась от тех замков, что Насте уже удалось повидать. Разве что окна отсутствовали почти полностью.

Пустынные мрачные коридоры, где лишь изредка кто-то попадался навстречу. Неестественная тишина.

Молчаливый спутник Романовой привёл её к какой-то комнате, без слов распахнул дверь, мотнул головой. Настя шагнула внутрь, ожидая увидеть белоголового владетеля замка. Но в небольшой комнатке её поджидала молодая женщина, судя по всему, прислуга.

Рыжая огляделась мельком. Здесь окна были, но ставни заперты наглухо.

Постель, столик, кресло, лавка, сундук.

Смуглая невысокая служанка переливала воду из ведра в широкий таз для умывания. Похоже, северянка.

Настя уже научилась определять герсвальдскую кровь в жителях Долины Ветров.

Встречались, конечно, исключения, вроде Эливерта… Но тот, вообще, одно сплошное исключение и несоответствие правилам.

Был.

Только не сейчас! Не думай о том, что случилось! Не смей, Настёнок! Не смей реветь при этой незнакомой тётке!

А та слегка поклонившись, затараторила:

– Миледи, я принесла вам горячей воды. Здесь мыло, полотенце. Ваши вещи. Меч только не отдали. Сами понимаете. Как умоетесь – я помогу одеться. Вот платье для вас. Хозяин прислал вам в дар. Он ждёт вас на ужин. Поспешите!

– Платье?

Настя скептически оглядела наряд, растянутый на спинке кресла. Светло-голубая ткань с переливами, серебряное шитье, манжеты из тонкого кружева, ажурного, словно узоры инея.

Восхитительно и очень дорого.

– Передай Хозяину, пусть он это платье себе… сам носит!

Настя поспешно скинула лисий жилет. От возможности умыться и привести себя в человеческий вид она не откажется при всём желании показать характер и построить из себя гордую.

– Я его не надену.

– Миледи, но Хозяин велел вам на ужин в нём прийти!

– А ещё чего? ­– хмыкнула Анастасия, окунаясь в таз. – Велел! Это вам он Хозяин. А мне – никто. Я его приказы слушать не собираюсь. У меня есть своя одежда. В ней я и останусь. Подарки от посторонних мужчин я не принимаю. Я не девка базарная. Это тоже ему можешь передать. Слово в слово.

Служанка на эту дерзкую речь только хлопала глазами, смотрела, как Настя неторопливо утирается, и молчала. Очевидно, думала над ответом.

– Почему от посторонних? – наконец выдала горничная. – Хозяин сказал: вы ­– его невеста. Госпожой в нашем замке скоро будете…

– Да в Бездну ваш замок! И Хозяина вашего туда же! – Настя в сердцах швырнула мокрое полотенце, рухнула в кресло, обхватила голову руками, сдавила виски, с трудом сдерживая слёзы.