Ее глаза

Мне говорили, не смотреть ей в глаза. Говорили, что, если я посмотрю, то больше не смогу воспринимать все как раньше. Но я все же посмотрел. Это был первый раз, когда я смотрел ей в глаза, не на ее красивые красные губы, что казались еще кровавей на ее бледной коже. На ее губах всегда была еле заметная улыбка, смотря на нее, тоже хотелось улыбнуться, словно все несчастье ушло, словно нет больше той тьмы, что очернила каждому душу. Я смотрел на ее щеки, что всегда были ярко розового цвета на холоде, на ее лоб. Мне нравилось, смотреть на том, как там появляются складочки, когда она усердно думает.
Я все же никогда не смотрел ей в глаза напрямую, только боковым зрением. Меня окатил холод и ужас, ее пепельные глаза, словно черная дыра, утягивали все светлое и темное, что я видел в ее образе. Это глаза не человека и даже не монстра. В ее глазах нет ничего: ни печаль, ни ненависти, ни счастья, ни безразличия. Мертвая пустота. Нет. Даже в глазах мертвеца больше эмоций, чем в этих.
Первозданная тьма, та самая, что не тронута светом. Попав в эту тьму невозможно вернуться обратно, словно она пожирает тебя, разрушает твое сознание, заставляет гнить живьем. Ничего тебя не спасет. Надежды на спасение и не будет, потому что в этой тьме нет тех демонов, что вырвались из ларца Пандоры, здесь только ты. Один. Никто не услышит крик, не увидит твоей боли. Вот она - истинная свобода, вот оно – истинное одиночество.