Егерь

Пролог

Обращение от автора:

Дорогой читатель! «Егерь» является второй книгой в цикле «Олманцы». Этот роман можно читать отдельно. Однако если вы хотите в полной мере понять мироустройство и узнать предысторию событий, описываемых в «Егере», рекомендую познакомиться с первой книгой цикла — романом «Полукровка». Желаю вам приятного чтения!

Даниэль Зеа Рэй

Посвящается моему отцу — лучшему рассказчику в нашей семье

Пролог

Куда ускользает надежда твоя,

Что пламенем ярости так обжигала?

Она ведь сияла, она ведь спасала,

Пока ты на прочность ее проверяла.

Ты тянешься следом, и пальцы дрожат,

Ты рвешься за ней, но ее не нагнать.

И взгляд уж потух, и гнев вдруг угас.

Жизнь без надежды — вот он твой крах.

Ни марево мыслей, ни тлен всех побед

Не смогут вернуть тебе этой потери.

Останется горечь о прожитом дне

В пустом бытие, безвольном и сером.

Куда убежала надежда твоя,

Что пламенем ярости так обжигала?

Сквозь трещины этого бренного тела

Она утекла в закат бытия.

***

— Роден, расскажи, как ты чувствуешь себя сегодня?

Она хотела поднять голову, но удержать ее не получилось, и голова склонилась набок.

— Я бо... бо… не…

— Ты больше не будешь?

— Да. — Рот Роден распахнулся, и язык вывалился наружу. Было трудно его заправить назад, но она справилась.

— Каждый раз ты обещаешь вести себя хорошо и снова возвращаешься сюда. С чего мне опять верить тебе?

— Не… верь…

— Хочешь прожить остаток жизни в таком состоянии?

— Не… не хочу…

— Ты снова отрастила длинные ногти. Мне приказать их остричь?

— Не-е-ет! Нет! — Роден даже пошевелила пальцами, выражая протест.

— Знаешь, что изменилось на этот раз? На этот раз всем на тебя плевать. Они устали. От выходок, от вечного чувства вины, от тебя, в конце концов. При встрече со мной твоя мама задала мне лишь один вопрос.

Роден мысленно улыбнулась, продолжая неподвижно сидеть.

— Она спросила: «Сколько?» — и достала именную платежную карточку. Уверена, что сейчас ты хочешь расхохотаться. Что касается меня, ты же понимаешь, что мне тоже глубоко наплевать… Моя б воля, я бы отпустила тебя сейчас же. Но твоя мама все оплатила, и придется отработать. С этого дня тактика твоего лечения будет изменена. Завтра тебе перестанут давать лекарства, а через неделю ты станешь участником группы по психокоррекции суицидального поведения. Продержишься три месяца — и я тебя отпущу.

— По… Пошла ты… на хрен… — промычала Роден.

— Сеанс окончен. Увозите.

***

Роден сопроводили в комнату психокоррекции и закрыли за ее спиной дверь. Прежде она не раз бывала здесь, вот только в «групповухе» никогда не участвовала. Убогая обстановка «уютного домика» давно набила оскомину. Деревянные полы, деревянный стол, обитые шелком деревянные кресла, диван и даже резная рама на темном смотровом стекле вдоль одной из стен казались дешевыми фальшивками. Становилось жаль деревья, которые загубили ради создания столь безвкусного интерьера. А это матовое стекло? Что может лучше напомнить о том, что ты в неволе, чем подделка под зеркало?

Роден плюхнулась в кресло, сбросила тапочки и вытянула ноги. Окинув взглядом собравшихся, она скривила губы и отвернулась.

— Теперь мы в полном составе, — оживилась доктор Кашпо. — Давайте начнем с того, что представимся друг другу и немного расскажем о себе.

Повисла тишина.

— Ну что ж, — вздохнула психиатр, — тогда начнем с участника по правую руку от меня и будем двигаться против часовой стрелки. Все согласны?

Тишина.

— Пожалуйста, представьтесь, — попросила Кашпо, кивая пухлой девице с розовыми волосами.

— Элайза Арти, — ответила та.

— Можно просто имя, — улыбнулась доктор. — Элайза.

— Да пошла ты! — ответила девица и показала доктору средний палец, чем вызвала у Роден искреннюю усмешку.

У девчонки руки ходили ходуном. Ее явно ломало. Не то от препаратов, которыми ее не меньше месяца кормили здесь, не то от синдрома отмены чего-нибудь повеселее в свободной от предрассудков жизни.

— Элайза, расскажи нам, пожалуйста, немного о себе, — вновь попросила Кашпо.

Девица сжала кулачок и поднесла его к губам.

— Хорошо, Элайза. В следующий раз, — мягко отозвалась психиатр и взглянула на мужчину, сидящего на диване.

Роден покосилась на незнакомца и тут же отвернулась.

— Меня зовут И. У меня депрессия длиною в жизнь, и мне периодически надоедает так существовать. — Он улыбнулся и показал два ряда отбеленных зубов.

— Чем ты занимаешься, И-и-и? — спросила Кашпо.

— Кутежом я занимаюсь, — И откинулся на спинку дивана и развел руки по сторонам, устраиваясь поудобнее. — Баб трахаю, в игры играю.

— Просираешь семейное добро? — не удержалась от комментария Роден.

Элайза захихикала в кулачок. И вскинул бровь и уставился на Роден.

— Если есть, что сказать, могу уступить очередь!

— Себе уступи, — буркнула Роден.

— Что, прости?

— Прощаю! — Она развернулась к нему лицом и уперла локти в колени.

Роден знала, что в вырезе больничной рубашки ему видна ее грудь. Порезанная, покрытая татуировкой грудь. И сглотнул и отвернулся, а Роден вернулась в прежнюю позу.

Глава 1

Глава 1

— Бюро общественной безопасности. — Он нажал кнопку на браслете, и его голографическая карточка высветилась перед лицом следователя.

— З-з-здравствуйте. — Следователь отступил на шаг и указал рукой на останки, скрытые от посторонних голограммой. — Честно говоря, мы ждали вашего прибытия.

— Почему территория возле останков не оцеплена? Почему ваши люди топчутся по ней в обычной обуви?

— Мы просканировали все в радиусе километра отсюда, — оправдывался следователь. — Наши криминалисты уже поработали. Готовим останки к отправке на экспертизу.

Он обернулся и жестом указал своим людям, чтобы начинали работать.

— Вы свободны. Все материалы передать моим сотрудникам в течение суток.

— Но… Но мы можем…

— Если будет нужна ваша помощь, бюро попросит о ней.

Таких, как он, называли безлицыми. Кольцо на шее проецировало голограмму, на которой то и дело возникали гримасы людей разных рас. Рассмотреть человека, скрывающегося под такой маской, было невозможно. Голос искажал датчик на том же кольце. Они никогда не представлялись. На заданиях общались между собой, откликаясь на номер или позывной. Они не выпивали в барах после работы и никогда не обсуждали ту жизнь, которую вели за пределами бюро. Они были кем-то в этом мире, но мир не знал, кем именно они были.

Он активировал защитный костюм и поле на ботинках. Разблокировал браслет, снял его с руки и раздвинул. Получившийся обруч надвинул на глаза. Достал из кармана пару перчаток, натянул их и активировал защитное поле вокруг.

— Вы все еще здесь? — обратился он к следователю, переминающемуся с ноги на ногу за его спиной.

Тот нервно кивнул и, помахав рукой остальным, направился к стоянке машин.

Он подошел к останкам по воздуху. Присел. Следов вокруг — как на общественном пляже в жаркий летний день.

— Рубин, отсканируй ботинки у всех, кто здесь побывал за последние сутки.

— Поняла. Сделаем.

— 3217, с контейнером ко мне.

— Уже иду.

— Сова, примешь останки у 3217. Отчет лично мне.

— Время на анализ дашь или тебе с ходу лепить?

— Не суетись. Я потерплю.

Он откинул пленку и приступил к внешнему осмотру останков. Жаль, что нет прибора, блокирующего обоняние. Хотя кто-то говорил, что такой существует…

3217 подошел с контейнером.

— Грузим? — спросил он, разматывая силовую сеть.

— Подожди. — Он взглянул на ту часть тела, где раньше они находили послания.

Да, кажется, сверток был там. Он аккуратно извлек его пинцетом.

— Теперь грузи. Глубина грунта — метр. Единым блоком.

— Да знаю я, — отмахнулся 3217, опуская сеть в землю и замыкая контур.

Он со свертком отошел от тела, предоставив возможность все переместить в контейнер. Как только крышка белого «гроба» заблокировалась, 3217 потянул его за ручку по воздуху к грузовику.

Он достал второй пинцет и развернул сверток. Шрифт и строчки на известном языке не оставили сомнений. Это Он.

— Разве можно так поступать с уликами? — Сова аккуратно распахнул перед ним маленький ящик.

— Извини. Хотел сразу удостовериться.

— Ладно. Грузи.

Он опустил бумагу в пакете в контейнер.

— Еще немного осмотрюсь и поеду.

— Как скажешь, начальник, — пожал плечами Сова.

Подчиненный отвернулся и упаковал пинцеты.

— Сова, скажи, ты когда-нибудь слышал о Егере?

Тот хмыкнул.

— Агент Егерь — это миф. Его не существует.

— Что за миф?

— Ну, ходили когда-то слухи об агенте, который работал в одиночку. Вроде он занимался только сериями убийств на сексуальной почве. Якобы у него был высший уровень допуска ко всем делам и статус неприкосновенности. Но этого агента лично я никогда не встречал и дел с ним никогда не имел. А работаю я, насколько ты знаешь, очень давно.

— И кто же рассказывал тебе об этом агенте?

— Да так, шептались ребята. Мол, якобы приезжали на захват, а там уже кто-то сработал. Те, кто оставались в живых, ну… жертвы… ты понимаешь, да?

— Выжившие, — уточнил он.

— Можно и так сказать. Якобы они говорили, что их спас один из нас, безлицых, и называли его Егерем. Я догадываюсь, почему ты интересуешься им, но увы, Темный, Егеря не существует. Просто ребята придумали себе героя, вот и заливают. А с нашим делом нам придется разбираться самостоятельно.

— Я тебя услышал. Благодарю.

***

Зафир не единожды посещал Сую за последние три года. Нельзя сказать, что планета ему нравилась, но и отталкивающей ее нельзя было назвать. Пестрая и высокотехнологичная, с огромными городами и маленькими деревушками, с небоскребами и одноэтажными зданиями, с воздушными магистралями и цветущими круглый год садами, с розовыми озерами и белого цвета морями.

На улицах мегаполисов Суи можно было встретить прохожих в шикарных нарядах, сотканных из иллюзий голографического мира. Они разбавляли пестрое общество полуголых или наоборот, полностью одетых в монохромные цвета людей. В маленьких городках и деревнях одевались проще, но одно оставалось неизменным: суиряне не покидали дом без рисунка на теле. Любой открытый участок кожи должен был быть украшен витиеватым узором, который наносился специальным прибором.

Лишь самые богатые и избалованные суиряне могли позволить себе носить работы известных мастеров нательного рисунка, уникальные и неповторимые произведения искусства, созданные специально для них. Остальные довольствовались шаблонами, зачастую похожими друг на друга как две капли воды.

История этого обычая суирян уходила корнями в те времена, когда нательный рисунок рассказывал многое о своем владельце. Служащие не имели права наносить более трех завитков на лицо и руки. Руководители и управленцы — не более пяти завитков. Торговцы и магнаты — не более девяти. И элита среди элиты — представители аристократических знатных родов Суи — не менее десяти завитков на лицо и руки.

Не носили рисунков только рабы, доставленные на Сую с колонизированных планет. Рабам запрещали разукрашивать тело. Когда рабство на Суе отменили, а империя превратилась в президентскую республику, никто не осмелился распрощаться с нательным рисунком. Рабы стали служащими, управленцы — магнатами, а среди знатных родов выжили лишь те, кто помогли свершить эту революцию. Так нательные рисунки стали неотъемлемой частью облика суирян.

Глава 2

Глава 2

Она вошла в палату и выдохнула, увидев Одеялко.

— Роден? — прошептала Сафелия. — Ты жива! Жива!

Роден бросилась к подруге на шею и начала успокаивать.

— Учитель… Его больше нет. Его нет, Роден.

— Я знаю…

— Зафир? — встрепенулась Сафелия, заметив присутствие Темного.

— Привет, Лоскутное Одеялко. — Он произнес это ласково и улыбнулся по-доброму, будто успокаивая. — Как ты себя чувствуешь?

— Похороны через три дня, — ответила Сафелия. — Мне нужен прибор, Роден. Я знаю, он у тебя есть.

Подруга терпеливо промолчала.

— Здесь соберутся все, понимаешь? — не успокаивалась Сафелия. — Все!

— Твоя семья не знает, что ты была здесь, — вдруг произнес Зафир. — Но, может, это знали те, кто взорвал резиденцию?

Сафелия вздернула подбородок и скривила губы.

— Хочешь сказать, что это меня хотели убрать? Нет-нет, Зафир. Я — никто для этого мира. А вот Учитель или, возможно, Роден… А ты вообще что здесь делаешь?

— Я прилетел за Роден.

Сафелия нахмурилась.

— Зачем она тебе нужна?

— На Олмании завелся зверь, и есть основания полагать, что он ищет встречи с Егерем.

Сафелия с опаской взглянула на подругу.

— Я потом тебе все расскажу. А сейчас отдохни. Завтра мы приведем тебя в порядок и подготовимся к похоронам, — ответила на немой вопрос Роден.

— Не стоит игнорировать опасность. — Зафир присел на стул. — Следует поговорить с твоим братом и отцом, Сафелия. О покушении на твою жизнь они должны знать.

Лицо Сафелии мгновенно стало сосредоточенным, в плавающем взгляде появилось некая определенность. Роден знала, что это значит. Зафир — нет.

— Я скажу своим родственникам, что считаю нужным и когда сочту нужным. — Она чеканила каждое слово, и в этот момент Темный подумал, насколько же Сафелия похожа на отца. — Никто не смеет лезть в мою жизнь и мои планы. Если один из вас хотя бы намекнет о том, что много знает, я исчезну, и больше мы не увидимся. Я говорю это не Роден, Зафир. Я говорю это тебе.

— Я понял. — Он кивнул. — А о каком приборе шла речь, позволь спросить?

— В смысле?

— Ты попросила у Роден какой-то прибор.

— Никто в моей семье не должен знать, на что я похожа, — с прискорбием улыбнулась Сафелия. — Никто и никогда.

Зафир поморщился.

— Но это ведь ты, Сафелия? Это все еще ты.

— Я, Зафир, лоскутное одеяло, сшитое из многих кусков кожи. И рубцы от этих заплат останутся на мне навсегда. Прибор позволяет мне наслаивать искусственную кожу поверх собственной. Ее не заметить и не отличить. Ее можно носить неделями, месяцами.

— А что взамен?

— Зависимость, — произнесла Роден. — От прибора и обстоятельств.

— Чего же ты на самом деле боишься, — Зафир улыбнулся Сафелии, — реакции родственников или Его реакции?

— Не примерив нашу с Роден шкуру, ты никогда нас не поймешь.

— Значит, ты тоже можешь выглядеть иначе? — Он внимательнее взглянул на Роден.

— Меня в это дерьмо с дермосинтезом не впутывай, — отрезала она.

— Тогда, зачем тебе собственный прибор? — Темный вопросительно вскинул бровь.

— Использую иногда для маскировки. — Она протянула руку и погладила Сафелию по волосам. Она не хотела плакать, но слезы лились из глаз ручьями.

— Мы отомстим. — Сафелия поджала губы. — Слово наследницы Доннарской империи. Мы выследим эту тварь и убьем.

***

Хоронили пустой гроб. Кладбище заполонили люди в черных накидках, красных нарядах, белых костюмах, желтых платьях. Каждый народ нес свои традиции прощания с усопшими. И теперь представители этих народов были здесь. Роден и Сафелия держались в стороне от толпы. Они прятали лица под черными олманскими плащами и наблюдали за траурной процессией с холма.

Вдалеке Сафелия заметила делегацию с Олмании. Конечно же, ее возглавлял сам император. Это был первый раз, когда она увидела его в сопровождении невесты. Сафелия хотела бы рассмотреть ее получше, но пресловутые олманские плащи напрочь лишали окружающих такой возможности. В ее сторону обернулась Назефри. Сафелия спрятала лицо и отвернулась.

— Они знают, что я здесь, — прошептала она. — Назефри. Я рассказывала тебе о ней.

— Уверена, что она почувствовала тебя?

— Да.

Роден поняла, что Сафелия права. Поняла, когда увидела, как олманская семья перешептывается, оборачивается и ищет кого-то глазами в толпе.

— Иди, — прошептала Роден.

— Не могу. Я не могу…

— Назефри разговаривает с твоим отцом. Они знают, Сафелия. Иди.

Та ухватилась за руку Роден и вся затряслась.

— Не могу.

— Хорошо. Я пойду с тобой.

Роден посильнее натянула капюшон и нырнула в толпу. Сафелия следовала за ней. Когда они были практически рядом с доннарской и олманской делегациями, Роден кто-то схватил за руку. Она обернулась и остановилась. Сафелия остановилась рядом, искоса глядя на даму в черном платье.

— Роден…

Та ничего не ответила и, выдернув ладонь, направилась дальше. Госпожа Сомери кивнула Сафелии:

— Мне очень жаль, девочка. Рада, что ты не пострадала.

— Благодарю вас, госпожа Сомери.

— Извини, я должна идти. Потом поговорим.

— Конечно, госпожа. — Девушка поклонилась и направилась дальше.

Она совершенно потеряла Роден из виду.

— Сафелия! — громким шепотом позвала ее мать. — Сафелия!

— Здравствуй, мама. — Сафелия обняла маму и уже едва сдерживалась, чтобы не зарыдать.

— Мы отправили тебе сообщение, но ты не ответила. Даже не знали, получила ты его или нет.

— Я получила его, мама.

— Сафелия. — Отец обнял ее и прижал к себе. — Хорошо, что ты прилетела. Хотя на сообщения лучше отвечать, дочка.

— Извини, папа… Я… — Она отстранилась. — Пойду к Урджину и Эсте.

— Они ушли вперед. Ты быстро их нагонишь.

— Конечно, па…

— Сафелия. — Эста обняла ее первой. — Сафелия…

— Как ты? Держишься?

Глава 3

Глава 3

Сафелия взяла с собой только самое необходимое. Дождавшись середины ночи, она покинула каюту. Для Роден она оставила закодированное сообщение в сети. Как действовать дальше, Сафелия представляла с трудом. Раньше были подсказчики. Сомери. Учитель. Роден, в конце концов. Теперь она сама по себе.

«За два года я достаточно хорошо тебя узнала. Мы никогда не говорили о Сомери. Никогда не обсуждали Совет Всевидящих и роль моих родственников. Ты знаешь то, чего не знаю я, и это пугает. Остается надеяться, что наша с тобой встреча действительно была случайной. Я согласна с твоим мнением. Это дело рук Сомери. Ночью я лежала в кровати и размышляла об этом. Вот тебе моя теория. Я жива потому, что должна была выжить. В Совете Всевидящих восседают двенадцать представителей, семь из которых — суиряне. Каждый из представителей имеет право наложения запрета на решение Совета. Итого, семь против пятерых. После гибели Учителя его место должен занять человек Сомери. Тогда голосов на ее стороне будет восемь. Останутся четверо персон. В отличие от Ромери, на этих людей можно повлиять. Три года я плыла по течению, не задумываясь, почему госпожа Сомери столь добра ко мне. Так вот, человек, который может повлиять на оставшихся четверых, — это я. Моей жизнью никто из них не рискнет. Если теория верна, на следующем этапе кто-то придет за мной. Поэтому я приняла решение вычеркнуть себя из уравнения. Ты знаешь, если что-то случится, моя рука не дрогнет. Об одном прошу: будь осторожна. Не знаю, какие у тебя счеты с Сомери, но уверена, ты доведешь начатое до конца. Дело об убийствах на Олмании явно ловушка, расставленная для тебя. Будь осторожна, Егерь».

— Далеко собралась?

Сафелия замерла в коридоре и обернулась на голос. Зафир сбросил с себя светоотражающий плащ и встал с пола.

— То, что ты делаешь, — настоящая глупость. — Он зевнул и начал складывать плащ.

— Тебе какое до этого дело?

— Все более сложно, Сафелия, чем ты себе представляешь.

— Вижу. — Она указала пальцем на место на полу, где он ее поджидал. — Давно караулишь?

— Порядком.

— Зафир, я все равно уйду. Попытаешься меня остановить — нарвешься на неприятности.

Он усмехнулся в ответ.

— Извини, конечно, но ты мне не противник.

— Я — нет. А Роден тебя уложит. Щелчком пальцев, — добавила Сафелия.

— Удары молний я как-нибудь переживу. — Он подошел к Сафелии, наклонился и заглянул ей в глаза. — Сейчас я задам тебе один вопрос. От твоего ответа будет зависеть слишком многое, поэтому постарайся проглотить обиду и негодование и ответить честно.

— Ты меня пугаешь, — призналась Сафелия.

— Ты любишь Стефана?

Она отступила на шаг и поморщилась.

— Я не о влюбленности спрашиваю, — продолжал Зафир. — Не о страсти и не о похоти. Ты его на самом деле любишь или мне это только кажется?

— Тебя ответ на этот вопрос не касается. — Сафелия отвернулась и сложила руки на груди.

Он долго на нее смотрел. Достаточно долго для того, чтобы принять определенное решение.

— Если угодишь в беду, позвони мне, — наконец произнес Темный, а затем развернулся и пошел прочь.

Сафелия была обескуражена не только его заявлением, но и поведением.

— И это все, ради чего ты полночи не спал? — прокричала она ему в спину, но он не ответил.

Сафелия покинула корабль через грузовой отсек. Первым делом следовало обзавестись снаряжением. Один из нелегальных перекупщиков жил как раз недалеко от межгалактической станции. Девушка решила отправиться к нему пешком. Плутая по темным переулкам, она намеренно избегала попадания под прицелы камер наблюдения. Задняя дверь одного из ночных клубов распахнулась за ее спиной. Она прошмыгнула к мусорным бакам и спряталась за ними. Отголоски музыки и ругань. Какого-то перебравшего клиента выкинули в переулок и закрыли дверь. Тот замычал и перевернулся на спину. Сафелия приняла решение не задерживаться.

— Эй! — закричал он. — Эй ты! Помоги!

Она шмыгнула за угол и прижалась к стене. Задница заныла в предчувствии приключений.

— Эй, я к тебе обраща… — Голос резко прервался.

Сафелия достала сигнальный пистолет. У Зафира на корабле таких полно, а ей сейчас и один может пригодиться. Тишина. Значит, профессионал. Или несколько профессионалов. Ждать и вступать в схватку? Она — одна. Одного, может, и завалит. Нескольких — вряд ли. Думай… Думай, Одеяло…

Доннарийка аккуратно сняла сумку с плеча. Развязала завязку на плаще и скинула его. Убежать не успеет — до поворота метров сто и спрятаться негде. Придется нападать первой. Она медленно выдохнула и метнулась в проход. Лазерное лезвие сверкнуло в воздухе перед самым носом. Сафелия уклонилась и ударила ногой. Нападавший на две головы выше. Лицо спрятано за голограммой. Вновь лезвие у самого носа.

Она выстрелила. Ракета ослепила ее, икры посыпались во все стороны. Неизвестный бросился к стене. Его только задело. Нож выпал из руки.

— Кто заказчик?! — прокричала Сафелия, не пытаясь к нему подойти.

— Ты не стоишь этих денег, — ответил он искаженным голосом и бросился бежать.

— Дилетант… — прошептала она, хватая плащ и сумку.

Плечо заныло. Сука… Все-таки зацепил…

***

— Где Сафелия?

— И вам доброе утро, ваше императорское величество. — Роден прошла мимо сидящего за столом императора и подошла к кофе-машине.

— Где Сафелия, я тебя спрашиваю?! — закричал он и подскочил.

— Ты не сможешь ее найти, пока она сама этого не захочет. — Роден поставила кружку и нажала кнопку.

— Сядь и успокойся, — прошипел Зафир, проходя на кухню и бросая газету на стол. — Я же сказал тебе: Роден ее не выдаст.

Стефан взял издание и уставился на первую страницу.

Зафир подошел к Роден, наклонился через столешницу и поцеловал ее в щеку.

— Почему меня не разбудила?

От бархатного низкого звучания его голоса у нее волоски на руках встали дыбом. Она медленно выдохнула дым, стараясь со спокойствием воспринимать происходящее.

Глава 4

Глава 4

Он сидел на полу в своей комнате и вновь задавался вопросом: «Зачем?» На протяжении двух суток, в течение которых они летели на Олманию, он показывал ей новые фигуры, и она заучивала их наизусть. Роден не раз просила передать ей материалы дела, но он наотрез отказывался, предостерегая себя и служащих на корабле от ее возможной истерики.

Во второй цикл ночи кошмары вновь посетили суирянку, и Зафиру опять пришлось ее разбудить. Правда, кофе ночью после этого он пил в одиночестве. Поутру Роден сделала вид, что ничего не произошло. Странно, что ему не все равно. Сомери до сих пор не вышла с ним на связь, и это был плохой признак. Безусловно, она ознакомилась со всеми публикациями, вышедшими в сеть за последние дни, и наверняка пребывала в ярости. Хуже, если она подумает, что это Зафир заказал эти провокационные фотографии.

С другой стороны, если бы она думала так, от него бы уже живого места не осталось. Все-таки кто-то сыграл ему на руку. И если бы он вычислил заказчика, скорее всего, сказал бы ему спасибо. Итак, благодаря обстоятельствам, ему удалось временно вывести Сафелию из игры. И это не может не радовать. Но что делать дальше?

— Эй, ты здесь вообще? — Роден прервала тишину.

Зафир неспешно поднялся, подошел к ней, подкорректировал положение рук, исправил угол наклона головы.

— И все же… — задумчиво произнес он, — почему никто не обучил тебя «суирскому дреду»?

— У каждого рода — свои техники. Мои сети — произведение искусства, но только для сведущих в этом деле лиц. Знания о плетении, о способах крепления и управления ими передавались в нашей семье из поколения в поколение. Остальным ученикам, какими бы одаренными они ни были, никогда не показывали все. В роду Сомери тоже есть секретные техники. О них не знаешь даже ты. И никогда не узнаешь.

— Значит, Сомери показывает своим ученикам разные элементы одной техники, — улыбнулся Зафир, заглядывая в глаза Роден. — Возможно, и ты могла бы меня чему-нибудь научить?

— Не боишься, что когда Сомери об этом узнает, ты потеряешь нового Учителя?

— Я уже очень давно ничего не боюсь, — прошептал он, наклонился и поцеловал суирянку в губы.

Она смотрела на него, не мигая. Он отстранился и отвернулся.

— Это что такое было? — прошипела она.

— Сама как думаешь?

— Не смей… лезть ко мне… Темный…

— А не то что? — с вызовом бросил он.

— Поджарю! — кивнула Роден и продолжила выполнять фигуры.

***

Они приземлились возле дома Зафира. Роден вновь швырнула сумку ему под ноги и попросила «помочь даме». Зафир и слова не сказал. Взял сумку и повел «невесту» в особняк.

— Красивый дом. — Она с интересом оглядывалась по сторонам. — Вокруг лес. Вообще такое ощущение, что здесь людей в радиусе нескольких километров нет.

— Так и есть. Ближайшая деревня — в двадцати километрах.

— А ты знаешь толк в выборе места жительства! — Роден, не дожидаясь приглашения, отворила деревянную дверь и вошла в дом.

Там явно никого не было. Как не было и пыли на мебели.

— Здесь кто-нибудь есть кроме нас?

— Сейчас нет. — Зафир вошел следом и бросил сумку на пол. — Два раза в неделю привозят еду и убирают дом. Готовлю я сам. Так что… — он остановился и обернулся к ней, — мне никто не помешает творить здесь свои злодеяния.

Суирянка мгновенно изменилась в лице. Кажется, шутка оказалась не совсем удачной.

— Как и мне, — ответила она вполне серьезно и покосилась на пару керитских мечей, висящих в прихожей.

— Владеешь таким оружием? — спросил Зафир.

— Когда-то тренировалась. — Она поджала губы.

Зафир снял один из мечей с крепления, покрутил рукоять в руке и погладил гладкое лаковое покрытие ножен.

— Это работа древних мастеров. — Он перехватил рукоять другой рукой и описал боевую фигуру перед лицом Роден. Наконечник легонько коснулся ее носа и застыл в воздухе в нескольких миллиметрах от него.

Роден даже не вздрогнула. Ее взгляд был прикован к Темному, который явно не знал, перед кем сейчас выпендривается.

— Ты закончил? — уныло поинтересовалась она.

Зафир опустил меч и демонстративно выдохнул.

— Скажи, тебя в этой жизни хоть что-нибудь способно удивить?

— Зверства, на которые способны люди. А вот твое позерство меня печалит. Тебе что, семнадцать лет?

— Значит, удивить тебя я ничем не смогу. — Зафир повесил меч на крепление.

— Надеюсь, что нет. Если с брачными танцами самца перед самкой мы закончили, позволь увидеть твой дом и мою комнату в нем.

— Вот так отбрила! — хмыкнул Зафир. — Ладно, пойдем дом покажу. — Он протянул ей руку.

Роден руку не приняла, но следом за ним пошла.

— Через два часа мы должны вылететь в резиденцию императора. Вечером там состоится семейный ужин. Мы официально приглашены.

— Я сюда работать прилетела или с семьей твоей ужинать? — разозлилась Роден.

— Библиотека. — Зафир открыл дверь и тут же ее запер. — Через несколько недель мы будем отмечать праздник Сбора урожая на Олмании. Стефан, согласно традиции, закатит прием. К этому дню объявление о нашей помолвке должно быть сделано. Тренировочная. — Зафир вновь отворил дверь и тут же ее закрыл. — Было бы неплохо, если бы твоя семья прилетела на Олманию и отпраздновала событие вместе с нами.

— Исключено, — отрезала Роден.

— Ладно. — Зафир пожал плечами. — Материалы дела покажу тебе завтра утром. А вечером… Мой кабинет посмотришь потом. — Он указал рукой на дверь и прошел мимо. — Комнаты для гостей. Кладовка. Еще одна комната. Моя комната. Твоя комната. — Зафир распахнул дверь и вошел внутрь. — Если не понравится, можешь выбрать любую другую. Они все типовые.

Роден осмотрелась. Унылая обстановка унылого дома. Стол. Стулья. Шкафы. Тумбочки. Кровать. Дверь в туалет, судя по всему.

— Годится. — Она подошла к кровати и присела на нее, пробуя матрац на мягкость.

— Будь готова через два часа.

Глава 5

Глава 5

Агент снял силовое ограждение и пропустил безлицых в квартиру.

— Нам удалось восстановить хронологию событий, — говорил он. — Когда они подошли к входной двери, объект работал над чем-то в сети. Она стерла все данные с носителей, но наши эксперты обещали в скором времени их восстановить. Итак, предположительно объект сидела в этом кресле, — агент указал на перевернутое кресло посреди комнаты, — вот здесь, — рука переместилась к стене. — Когда постучали, она не сразу ответила. Очевидно, они застали ее врасплох. Она прошла на кухню и, вооружившись ножами, направилась к двери. Открыть не успела: они изрешетили дверь, как вы могли это видеть. Объект метнулась в коридор, прячась от пуль. Когда все стихло, она притаилась здесь. — Агент вышел в коридор и указал на сбитый пулями угол. — Они снова открыли огонь.

Картина бойни постепенно разворачивалась перед глазами Стефана. Сафелия сидит за углом и прижимается спиной к стене. Осколки штукатурки и бетона сыплются ей в лицо, попадают в глаза. Вокруг образуется облако пыли, и ей становится тяжело дышать. Она ждет, пока закончится обойма и убийцы начнут перезаряжать оружие. И вот — момент. Она высовывается и метает нож в одного из них.

— Она ранила его в грудь, и он упал здесь. — Агент указал на следы крови на стене. — Сама направилась в комнату и остановилась здесь.

Он стрелял ей вслед. Сафелия успела юркнуть за угол и прижаться к стене. Она вновь ждала, когда закончится обойма. Он не стал перезаряжать. Отбросил автомат и достал лазерный пистолет. Она выскочила в проем и попыталась ударить его ножом в грудь, но он увернулся. Задела плечо. Он выстрелил. Мимо. Еще раз. Мимо. «Уловка змеи». «Если враг близко, если у него пистолет, если он тебя выше и сильнее, а в руках у тебя нож — используй «уловку змеи»», — вспомнил Стефан слова Ромери.

Бросок вниз — росчерк лезвием ножа под коленом — нападавший падает на одно колено. Разворот — отрезала сухожилие на другой ноге — он упал на оба колена. Удар ножом по сухожилиям на запястье — он выронил оружие. Поворот — отсекла лезвием сухожилия на другой руке — он падает на локти. Он сломлен. Ты можешь его допросить.

— Кто тебя послал? — кричала Сафелия. — На кого ты работаешь?

— Сука!!!

Автоматная очередь из-за спины. Она забыла про того, кого ранила в грудь. Она кидается в сторону от пуль и падает на кресло у стены. Спина стоящего на коленях подельника превращается в решето. Она метает нож. Наобум. В никуда. Достает из-за голенища сапога следующий нож и метает его. Еще один… Последний нож. Враг напротив. Пули в нескольких сантиметрах от нее. Последний бросок.

«Шея — одно из самых слабых мест в теле человека, — прошептал Ромери на ухо Стефану, ослабляя хват на его шее. — Шея врага — твой верный путь к спасению, когда других путей к отходу уже не осталось».

— Она метнула нож и попала в шею, — продолжал рассказывать агент. — Он рухнул замертво здесь. — Мужчина указал на огромное кровавое пятно на ковре. — Объект ушла из квартиры через окно. Рядом с окном на внешней стороне дома есть пожарная лестница. По ней она поднялась на крышу и перепрыгнула на соседнее здание. Дома в этом районе стоят впритык, так что это не трудно было сделать. Собственно, по крышам она и покинула это место.

— Почему она сразу не ушла через окно? — спросил Стефан.

— Возможно, рассчитывала без особого труда уложить визитеров, — предположил агент.

— А что с домоправительницей?

— Отделалась легким испугом, если так можно выразиться.

— Она осталась из-за нее, — сделал вывод Стефан. — Знала, что визитеры не оставят свидетелей. Итак, чья это работа?

— Пока данных нет, — ответил агент. — Нападавшие находились в розыске. Предположительно участвовали в серии разбоев.

— Наемники, значит.

— Скорее всего.

— Заказчика ищите. За ней вели слежку и явно сработали лучше, чем вы. Одного не пойму: почему они не подождали ее здесь? Зачем привели домоправительницу?

— Возможно, использовали ее как приманку?

— Или не успели прийти раньше. Возможно, их вывели на объект в самый последний момент. Они решили не ждать и взяли заложника. Не знали, что она хорошо обучена. Думали, откроет дверь нараспашку и все. А здесь заминка. Она ответила, но не сразу. Значит, готовилась. Значит, вооружилась. Они ждали, пока она подойдет к двери. Щелкнул замок, и они открыли огонь. — Стефан повернулся к агенту. — Что это за оборудование?

— Несколько голографических проекторов. Установка для объектного моделирования. Всякие электронные примочки. Судя по всему, она с этой техникой на «ты». Мы вовремя перехватили дело. Криминалисты не успели все вынести.

Стефан прошел в ванную комнату и осмотрелся. Зубная щетка, паста, мыло. Использованное полотенце возле раковины. Он заглянул в мусорное ведро. Там валялась повязка, измазанная засохшей кровью.

— Она ранена? — спросил Стефан и достал повязку.

— Судя по всему, это несвежая рана. Эксперты взяли образцы и все отсканировали. В личных вещах найдена аптечка. Такие выдают военным. В аптечке не хватает степлера и биоклея. Использован антисептик и перевязочный материал. Скорее всего, она сама себя лечила.

— А это что такое? — Стефан поднял с пола маленькую черную коробочку. Неприглядная, она лежала на полу под раковиной.

— О! Это редкая штуковина. Суирская разработка. Называется «дермосинтез». Позволяет наслоить на кожу новый тонкий слой кожи. Дермоспон — так называется покрытие. Мы узнали о нем совсем недавно. Суирские военные использовали его для маскировки. Ну, знаете, — агент хмыкнул, — с ним легко изменить расу и внешность. У дермоспона есть один недостаток: он чувствителен к кислотам. Если вылить на него, скажем, уксус, он тут же расползется и облезет.

— Неудобная особенность. — Стефан повертел коробочку в руке и сунул ее в карман.

— Постойте! Этой штукой заинтересовались наши эксперты!

— Пусть найдут себе другую.

— Н-да… — вздохнул агент. — Вляпался наш объект в неприятности. Интересно, что с ней сделает император, когда мы ее выщемим?