Его бывшая Любовь

Глава 1

– Люба, прошу, не отказывай мне, – едва не падая на колени, умоляет Максим.

Хватает меня за руки, пытается оставить поцелуй на тыльной стороне ладони. Но я резко отступаю, и мужчина едва не целуется с полом, пошатнувшись.

– Хватит. Максим, ни к чему унижаться, я и так помогу тебе, но мне нужно понимать степень твоей вины, – бросаю строго, профессионально, так, как учили в университете.

Со времён окончания школы прошло семь долгих лет, я успела окончить юридический факультет и даже набраться немного опыта в процессе работы в адвокатской конторе, но на протяжении всего этого времени Максим был рядом.

Он поступил в тот же университет, что и я, на тот же самый факультет и на протяжении нескольких лет упорно добивался моего внимания.

Я сдалась, когда меня бросил парень моей мечты, моя первая и единственная любовь, мой первый и единственный мужчина, Никита Чернышевский.

Сдалась, но так и не смогла подпустить Макса к себе близко. Мы пара номинально, а по факту, у каждого своя жизнь, но Макс по-прежнему не оставляет надежды добиться меня.

Впрочем, сейчас он приехал по другому вопросу.

– Итак, я слушаю, – присаживаюсь на стул, одёрнув края приталенного пиджака.

Я только вернулась с работы, ещё не успела переодеться в домашнее.

– Я ни в чём не виноват, – выпаливает, как из пулемёта, Королёв. – Спроси у Влада или Стёпы, они подтвердят, – смотрит на меня честными глазами.

Незадолго до окончания универа Максим вместе с мужьями моих подруг открыли детский спортивный центр. Всё шло хорошо, бизнес приносил прибыль, но неожиданно выяснилось, что в центре проворачиваются страшные дела, и под подозрение попал Королёв.

Причём, серьёзные дела, на статью потянут.

В общем, если Макс всё же виноват, то он не только себя под монастырь подвёл, но и друзей, которые доверились ему.

– Кто ведёт это дело? – спрашиваю, чтобы понимать, кому из следственного комитета звонить и договариваться о встрече.

Максим мнётся.

– Любаш, там всё не так просто. Эти таблы могли распространять кто угодно: начиная от родителей наших учеников и заканчивая самими подростками. Сейчас время такое, что ничему нельзя удивляться. Но я тебе клянусь своей любовью к тебе, а ты знаешь, это всё, что есть у меня ценное и значимое: я ни в чём не виноват.

Смотрю на друга, а именно таковым я по сей день считаю Макса, и не могу понять, почему так и не смогла ничего к нему почувствовать.

Я пыталась. Честно пыталась, но с самых семнадцати лет в моём сердце прочно живёт другой.

Тот, кто сначала не замечал меня, встречался с другими и делал вид, будто я пустое место.

В университете всё изменилось, Никита, наконец, заметил тощую девочку в очках с разными диоптриями в линзах. Я выглядела жутко: из-за того, что у меня нестандартные проблемы со зрением, глаза за очками казались разного размера. И сейчас я понимаю, почему один из самых популярных красавчиков школы упорно не обращал на меня внимания.

Сейчас и я выгляжу иначе: в глазах линзы, волосы уложены аккуратно, одежда по фигуре.

Конечно, если снять все эти шмотки и смыть косметику, я опять буду похожа на подростка, но есть одно но: в душе я изменилась.

И на то есть немало причин.

– Максим, – устало тру переносицу.

День выдался непростой, и брать работу на дом я уж точно не планировала.

Более того, в моей взятой в ипотеку квартире тесно, всего одна жилая комната, а сейчас мы с Королёвым разговариваем на кухне.

Но совсем скоро должен проснуться мой сынок. Я уже отпустила няню, и теперь волнуюсь, как бы Макс своими причитаниями его не разбудил.

Никитке три, и я думаю, уточнять, кто является его отцом, нет необходимости, и так всё понятно.

– Давай уже по существу, мне ещё ужин готовить, – прошу со вздохом, чем явно огорчаю друга.

– Давайте в ресторан вас отведу с малым, Люб, хватит упрямиться. Сколько можно морозиться от меня, на одном мужике свет клином не сошёлся.

– Макс! – прерываю бурную тираду бывшего одноклассника. – Мы это сейчас будем обсуждать или вероятность того, что тебя со дня на день закроют? – прожигаю мужчину испепеляющим взглядом. – Кто ведёт дело, скажи, пожалуйста? – жду ответа, но Королёв почему-то отводит взгляд.

– Там следак такой говнистый, – выплёвывает желчно. – В общем-то, я хочу, чтобы ты добилась его отстранения от дела, этот козёл точно меня посадит.

Со стороны комнаты доносится возня: кажется, Никитка проснулся.

Подрываюсь со стула, чтобы проводит друга.

– Ладно, контакты скинь мне, завтра буду разбираться, а сейчас прости, тебе уже пора, – киваю в сторону двери.

Максим нехотя уходит, а я пытаюсь переключиться и занимаюсь сыном.

– Мама, это был дядя Максим? – спрашивает малыш, сонно потирая глазки.

– Да, солнышко, – усаживаю сыночка к себе на колени.

Сегодня Никитка оставался с няней, потому что меня неожиданно вызвали на работу, а так мы на постоянной основе посещаем сад. Мой малыш довольно общительный и весёлый мальчуган, легко находит общий язык и со сверстниками, и со взрослыми, но Королёва на дух не переносит.

– Пусть не приходит, он – не папа, – бурчит себе под нос недовольно.

Хмурится, сверкая черными глазками. Как же он в такие моменты похож на своего отца. Копия Чернышевского, не иначе.

– У дяди Максима проблемы, ему нужно помочь, он ведь тоже нам иногда помогает, – пытаюсь сгладить острые углы.

– Но он – не папа, – продолжает настаивать на своём сын. – Он когда оставался со мной, говорил называть его папой, но он – не папа.

От шока даже не знаю, что сказать. Макс действительно всё время помогал мне, когда я родила. Мои родители были не в восторге от идеи родить вне брака, и Королев один из немногих, кто был рядом, если не считать двух близких подруг.

Редко, но мне и его приходилось просить сидеть с сыном, однако я не знала, что Макс додумался до такого. Называть его папой.

Глава 2

– Здравствуй-те, Никита Владимирович, – роняю, заикаясь.

Поправляю узкую бежевую юбку-карандаш, в которой вдруг резко становится неуютно. Я очень худенькая, но сейчас кажется, будто одежда непозволительно обтягивает мою фигуру, делая её слишком аппетитной для горящего взгляда мужчины напротив.

В этом Чернышевский не изменился ни капельки: ему по-прежнему достаточно просто бросить взгляд, чтобы девушка или женщина мгновенно потеряла голову.

– Присаживайся. Ты по поводу Королёва. Верно? – делает предположение, попадая в точку.

– Да, всё правильно, – киваю и прохожу к предложенному стулу, неуверенно опускаюсь на мягкое сиденье. – Он обратился ко мне с просьбой, поэтому я хотела бы ознакомиться с материалами дела и…

– Вы вместе? – бьёт вопросом бывший.

Бесцеремонно выводит меня из шаткого равновесия одной короткой фразой.

И тут он себе верен остался: такой же невоспитанный и прямолинейный, только теперь не парень уже – мужчина. Молодой и красивый, чёрт бы его побрал, мужчина.

Я и сейчас, глядя на него, таю, как много лет назад. Он всегда на меня так действовал, но у всего есть точка невозврата. Наша история закончилась в том моменте, когда Чернышевский предал меня, и я решила бросить его первой.

Поэтому теперь не имею права жалеть. Что сделано, то сделано, прошлого не вернуть, да и не нужно мне такое прошлое, в котором я была лишь разменной монетой.

– Это имеет отношение к делу? – нахожу, что ответить только после продолжительной паузы.

Слабачка!

Какое же счастье, что я выбралась из этих разрушительных отношений четыре года назад. Не жалею о том, что доучилась дистанционно, находиться в стенах университета, где каждый день есть вероятность встретить бывшего было бы сумасшествием.

– Нет, не имеет, – недовольно поджимает губы Чернышевский.

Красивые чётко очерченные губы, которые умеют вытворять такооое…

К щекам приливает жар, перехватывает дыхание. Нет, точно мне эта юбка стала мала, и когда успела поправиться?

– Ты что-то похудела, – роняет Никита вопреки моим мыслям.

Вот же хам такой!

Поразительная способность выводить человека из равновесия. И надо бы что-то колкое бросить в ответ, но у меня язык будто онемел.

Я сижу и во все глаза смотрю на мужчину всей своей жизни, отмечая мысленно, что сын похож на него ещё сильнее, чем я думала. А ведь я не об этом должна думать, я по делу пришла, по работе.

– Давай перейдём к делу, я сюда пришла не для того, чтобы ты мог обсудить мою внешность, – цежу сквозь зубы недовольно. – Я подготовила ходатайство… – лезу в папку с документами, но Никита опять меня перебивает.

– М, ты такая быстрая, наверное, в силу отсутствия опыта не знаешь о том, как следователи относятся к подобного рода заявлениям. Не стоит начинать знакомство с таких заявлений. Это крайне неразумно, – сверкает красивыми чёрными глазами, не сводя с меня пристального взгляда.

Делаю глубокий вдох, чтобы сохранить самообладание. Я адвокат, а адвокату не положено проявлять эмоции, важно уметь держать себя в руках, особенно в суде.

Но мы, к счастью, не в суде, поэтому я позволяю себе бросить на мужчину недовольный взгляд.

– У меня есть опыт работы, если ты об этом. Более того, моя задача – следить за тем, чтобы права моего подзащитного не были нарушены тобой или такими, как ты, – роняю презрительно, делая вид, будто это вышло случайно.

Все прекрасно знают, как враждуют между собой защитники и следователи, опера. Мы с прокурорами в лучших отношениях, можем не только дела обсудить, но и за жизнь поговорить, а вот с этими любителями закрывать дела на основании лишь чистосердечного признания и всячески нарушать права подозреваемых, адвокаты, как правило, не приятельствуют.

– Такими, как я? – фыркает Чернышевский, недовольно поджимая пухлые губы. – А такие, как Королёв, значит, в твоём вкусе? – Никита буквально закипает на глазах.

В его словах столько обиды и желчи, что становится не по себе и хочется как можно скорее покинуть этот душный кабинет.

Он уверен, что я его бросила. И думает, будто сейчас встречаюсь с Максимом.

А сам?

Неужели считает, что его можно было простить в прошлом?

Нет уж, это не ко мне!

Я не из тех, кто позволяет вытирать об себя ноги, пусть это даже любовь всей жизни.

– Никита Владимирович, вы нарушаете личные границы и уводите разговор в сторону от дела намеренно? Вам напомнить, что предусмотрено статьёй…

– Хватит! – жёстко перебивает.

Мальчишка. Обиженный мальчишка, который не чувствует за собой вины. Неужели за четыре года его самолюбие всё ещё чувствует себя уязвлённым?

Удивительно!

– Перейдём к делу, – лицо мужчины становится мрачным.

Он поднимается из-за стола, берёт с полки тоненькую папку с документами и протягивает мне.

Как я и думала, пока на Максима толком ничего нет, кроме показаний одного свидетеля, который может действовать в собственных интересах. Максим прав: распространением запрещённых веществ может заниматься кто угодно.

– Завтра я планирую допросить Королёва, ты должна присутствовать, думаю, нет нужды объяснять, почему, – проговаривает Никита, на меня даже не глядя.

– Хорошо, я буду, – поднимаюсь из-за стола. – До встречи, – сохраняю деловой тон.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но в спину неожиданно летит:

– Почему ты ушла? Чем он лучше, скажи?

Глава 3

– Что, прости? – резко разворачиваюсь, с трудом сохраняя устойчивость на высоких каблуках.

Я прекрасно слышала вопрос, адресованный мне мужчиной, но ответить на него пока не в состоянии.

– Чем этот Королёв лучше меня? – Никита поднимается из-за стола и направляется в мою сторону.

Приближается мягкими шагами, словно хищник к добыче.

Инстинктивно пячусь назад и упираюсь спиной в дверное полотно. Чувствую, словно нахожусь в ловушке, но виду стараюсь не подавать, гордо вздёргиваю подбородок и прямо смотрю в чёрные глаза напротив.

В них что-то неуловимо изменилось с момента нашей последней встречи, кажется, исчез флёр беззаботности, а на смену пришла всепоглощающая разъедающая обида.

Мужчина тоже умеют обижаться, хоть и принято считать, что это не так. То есть, мы привыкли считать, что представителям сильного пола не положено испытывать какие-либо эмоции, нужно всё в себе держать, и Никите раньше это удавалось мастерски делать.

А теперь…

Я вижу, что Чернышевского терзают вопросы прошлого, он меня считает во всём виноватой.

Вот только я так не считаю!

Да, возможно, стоило бы сначала объясниться, а потом уходить, но о чём говорить с предателем? Если бы я узнала, что Никита, например, мне изменил, наверное, затеяла бы разговор, чтобы выяснить правду, но это другое. Это не измена была, а самое настоящее предательство.

Низкое мерзкое предательство как раз в стиле того Чернышевского, каким был Ник на протяжении всех лет, пока мы учились в школе. Просто я не замечала или отказывалась замечать его истинную сущность, любила и надеялась, что парень сможет измениться благодаря моей любви.

Не вышло.

– Чем, Люба, чем этот белобрысый заморыш лучше? – выплёвывает брезгливо.

Он никогда не ладил с Максом. А когда мы начали с Никитой встречаться, и вовсе пару раз парни даже дрались из-за меня. Королёв был моим другом, я позже поняла, что у Максима ко мне отнюдь не дружеские чувства.

– Почему он должен быть лучше или хуже? – нахожу в себе силы ответить. – Может Максим просто другой, не думал об этом? Ему никогда не были интересны все эти ваши мажорские игры и тупые развлечения, – не могу сдержаться и всё-таки высказываю часть обиды, которая гложет уже на протяжении долгих четырёх лет.

Но Чернышевский явно не понимает, о чём речь, его главная проблема – это Макс. И неудивительно, что Королёв просил меня походатайствовать о том, чтобы дело передали другому следователю.

Этот сделает всё, чтобы Королёва упрятать за решётку.

– Не думал, что тебе нравятся… другие, – морщится презрительно и отходит на шаг назад, позволяя мне, наконец, вздохнуть полной грудью.

Нет, насколько уверен в себе и том, что я его всю жизнь должна любить. Впрочем, сама виновата, бегала за ним собачонкой с самой школы, вот и результат.

Но теперь это в прошлом, я не стану показывать своих истинных чувств, и о том, что я однолюбка, Чернышевскому знать совершенно ни к чему.

– Впредь, Никита Владимирович, я попрошу вас не нарушать личные границы. Давайте вести себя в рамках делового этикета, – резким движением одёргиваю пиджак, хотя он и так сидит идеально. Но после разговора с Никитой я чувствую себя не в порядке, будто он не только глазами меня рассматривал, но ещё и руками облапал.

– Хорошо, – криво усмехается мужчина. – Как пожелаете, Любовь Анатольевна.

Быстро киваю, прощаясь, и пулей вылетаю из кабинета бывшего возлюбленного.

Сердце колотится в груди с такой силой, что уши закладывает, и я совершенно ничего не слышу. Не замечаю, как добираюсь до остановки общественного транспорта, как сажусь в автобус, я даже пожилую женщину, скромно стоящую напротив не сразу замечаю, смотрю словно сквозь неё.

– Присаживайтесь. – неожиданно прихожу в себя и уступаю старушке место.

Что это было вообще?

С какой стати Чернышевский так смеет себя вести? Мы взрослые люди, и личные отношения должны оставаться за пределами работы, но Никите словно плевать на все условности. Он так вспыхнул, когда увидел меня, будто только и ждал, чтобы допросить с пристрастием за прошлое.

Невоспитанный!

На автобусе доезжаю до адвокатской конторы. У меня и так дел по горло, и как назло бывший из равновесия вывел, хоть бы не накосячить теперь нигде.

Ещё и телефон разрывается так некстати, но разговаривать на ходу нет желания совершенно.

Перезваниваю только тогда, когда скрываюсь за дверью кабинета. Это не мой личный кабинет, но ещё один адвокат, с которым делим пространство, сейчас на больничном, поэтому я временно сама тут хозяйка.

Ставлю чайник, беру в руки телефон.

Верунчик…

– Да, привет, – перезваниваю подруге. – Что ты хотела? Прости, я сразу не могла ответить.

– Привет, Любаш, у тебя всё хорошо? – спрашивает взволнованно.

– Да, а что такое? – не понимаю беспокойства подруги.

Фоном шумят детишки – двойняшки-проказницы. У Веры и её мужа Степана дочки всего на год старше моего Никитки, и мы часто собираемся вместе, чтобы детки поиграли. Обычно к нам ещё присоединяются Надюша с Владом, их сыночку сейчас два.

Правда, из подруг только Вера в курсе, кто является отцом моего Никитки, и дело не в том, будто я не доверяю другой подруге, просто Надя замужем за Владом Чернышевским, и он троюродный брат моего бывшего. Я молчу исключительно из соображений безопасности, не хочу, чтобы Чернышевский смел претендовать на моего сына.

Он своё право быть рядом с сыном утратил четыре года назад, но я не знаю, как отреагирует мужчина, если сейчас узнает о том, что стал отцом.

И вообще, по слухам, Никита уехал из города сразу после нашего расставания, как оказался снова здесь, ума не приложу.

– Так что стряслось, Вер? – повторяю вопрос.

– Надя звонила, говорит, Максима закрыть пытались, но он сбежал. Слушай, она говорит, что вероятность того, что Королёв виноват, очень немаленькая, – тараторит сбивчиво Вера.

Глава 4

Никита

Даже спустя полчаса после ухода Любы мне по-прежнему кажется, будто в воздухе витает аромат её духов. Тонкий, ненавязчивый и довольно недешёвый аромат, уверен, на зарплату начинающего адвоката такие не купишь.

А это что значит?

Это значит, что Королёв для своей нимфы денег не жалеет, и даже не брезгует зарабатывать запрещёнными способами, лишь бы угодить Фирсовой.

Любопытно, что сама Люба никогда не была привередливой в плане подарков, радовалась каждой мелочи, безделушкам, может, за эти годы девушка изменилась?

Я после того, как уехал из города, старался не вспоминать о своей бывшей любви. Бывшая любовь – бывшая Любовь, надо же, как символично! – хмыкаю про себя.

Более того, я не следил за Фирсовой, как бы мне этого не хотелось. Изо всех сил держал себя в руках, лишь бы не сорваться.

Она сама отказалась от нас, ушла, оставив после себя лишь пепел.

Не понимаю до сих пор, что нашёл тогда в той худощавой студентке, которая бегала за мной хвостиком ещё в школе. Поначалу я просто не обращал на Любу внимания, потом, когда мы учились в одиннадцатом классе, я понял, что девушка мне интересна, но виду старался не подавать.

Люба всегда была пай-девочкой, отличницей, и я категорически не хотел её портить.

А в универе всё пошло не по плану, я жёстко влип, когда понял, что Люба не будет вечно бегать за мной и заглядывать в рот.

Королёв. Он стал ухлёстывать за Фирсовой, да так активно, что половина группы были в курсе его увлечения, и только одна Люба не замечала, как к ней относится друг.

Она в принципе никого кроме меня не замечала, мне достаточно просто было поманить её пальцем, и Люба стала моей.

А потом…

В тот день я хотел сделать Любе предложение, купил кольцо, но у меня возникли кое-какие проблемы дома, и я вынужден был отменить встречу.

А после узнал, что Люба теперь с другим. С этим Королёвым, будь он проклят!

Она бросила меня так легко, будто всё, что было между нами, являлось лишь игрой. Обычно парни, добившись очередной барышни, разрывают отношения, потому что не видят в них никакого смысла.

А у нас наоборот с Любой получилось. Она приручила меня, влюбила в себя и бросила, растоптав всё самое светлое, что только появилось в моей душе благодаря ей.

Наверное, теперь мне следует отомстить за то, что посмела кинуть меня, но я даже думать о таком не могу. Однако уверен, каждый мой шаг на пути к тому, чтобы усадить Максима за решётку, Люба будет воспринимать, как попытку мести.

Впрочем, пусть думает, что пожелает, я её отпустил. По моему самолюбию поступок Фирсовой очень ударил, но я нашёл в себе силы забыть девушку.

Вот только, забыл ли по-настоящему?

Стоило Любе сегодня переступить порог моего кабинета, и я понял, что снова схожу с ума. От прошлой тощей девчонки в очках не осталось и следа. Люба превратилась в красивую молодую женщину, которую просто не возможно не захотеть.

Стук в дверь прерывает мои мысли.

– Никита Владимирович, это по делу Королёва, – молоденькая сотрудница проходит в кабинет и опускает на мой стол увесистую папку.

Разворачивается и уходит, плавно покачивая бёдрами.

Не цепляет. От слова «совсем». Я всего этого наелся в юности, и сейчас меня одной лишь крепкой попкой не завлечёшь, меня, как бы пафосно не звучало, внутренний мир волнует и наличие мозгов.

И у Любы всего этого в избытке.

Твою ж мать, а! Работать невозможно, весь день теперь в голове будут мысли об этой чертовке крутиться.

Может, всё же пробить по своим каналам Фирсову? Узнать, как живёт, с Максом или отдельно, может, они уже расписались?

Хотя, в дело Королёва ни слова об официальном браке.

– Да чтоб тебя! – хватаюсь за голову.

Мне срочно необходимо отвлечься, поэтому я беру папку, что принесла девушка, то ли Кристина, то ли Марина. Она новенькая, я даже ещё толком имени не запомнил.

Листаю страницы с очередным доказательством вины Макса, которое вчера нарыли опера, и диву даюсь тому, что Люба умудряется продолжать отношения с этим ублюдкам.

Тварь такая, не только себя подставил, но и партнёров по бизнесу, одним из которых является мой троюродный брат. Правда, мы не особо общаемся, у каждого своя жизнь, но всё же родная кровь есть родная кровь, поэтому я набираю номер Влада и принимаюсь слушать длинные гудки.

Но на звонок отвечает Надежда, его жена.

– Алло, – нежный мелодичный голос вгоняет в ступор. Вспоминаю, как травил девчонку в школе и, не проронив ни слова, вешаю трубку.

Да, я был тот ещё гад, вытворял всякое. Избалованный мажор, которому папа поможет в случае проблем.

А теперь с папой я не общаюсь. С тех самых пор, как уехал из города и решил поступить на службу в следственный комитет. Чернышевский старший не оценил моего рвения служить букве закона, всё грезил, что я буду бизнесом заниматься.

Я пытался, но потом эта история с Любой, и я решил доучиться в другом городе, а потом и работу там же нашёл.

На кой чёрт вернулся, спрашивается?

Причины есть: мне предложили повышение, если раскрою серьёзное дело. Вполне возможно, что за Максом стоят люди куда более серьёзные, чем этот слизняк.

Захлопываю папку с делом и выхожу из кабинета. Мне нужен ордер на арест Королёва, и я его получу, уверен, начальство препятствовать не станет.

Сегодня же закрою гада!

***

К вечеру чувствую себя выжатым, словно лимон.

Денёк выдался бешеный, с группой мы пытались взять Максима, но этот ублюдок сбежал.

И что-то подсказывает, что искать его надо в квартире Фирсовой, но сообщать о своих подозрениях коллегам не посчитал нужным, всё-таки, чтобы не было между нами с Любой в прошлом, подставлять девушку я не стану.

Набираю номер Любы, который она оставила сегодня утром.

– Нам нужно встретиться, это касается дела Королёва. Срочно, – чеканю в трубку.

– Я не могу сейчас, – растерянно отвечает Фирсова.

Глава 5

В смысле, встретиться?

С недоумением смотрю на телефон, пытаясь понять, что Чернышевскому от меня нужно. Если информация, которую сообщила Вера, правдива, то Никита надумает искать Макса у меня в квартире.

Но впустить бывшего на свою территорию я не могу.

Ни за что на свете!

– Мам, мы идём? – тянет за руку Никитка.

Заторможено киваю в ответ, веду сына к остановке маршрутного такси.

Чувство тревоги не даёт мне покоя, я в растерянности, и очень надеюсь, что Чернышевский обойдётся без самодеятельности. Уверена, ему не составит труда узнать мой адрес, и если по делу Макса мне скрывать нечего, то вероятность встречи Никиты с сыном пугает.

Как отреагирует бывший? Сможет ли сложить два плюс два и догадаться, кто отец моего сынишки?

В голове сотни вопросов. Крутятся и крутятся, словно назойливые мухи, раздражая своим жужжанием.

Спустя полчаса мы переступаем порог квартиры. Я плотно закрываю за нами дверь, потому что не покидает ощущение, будто за нами следят.

И стоит только вымыть руки после улицы, раздаётся звонок в дверь.

– Сынок, – присаживаюсь перед Никиткой на корточки, – ты иди пока в комнату, а я сейчас посмотрю, кто это к нам пришёл, и потом позову тебя ужинать.

Чмокаю сынишку в макушку и подталкиваю в сторону комнаты.

Выпрямляюсь, подхожу к двери. Заглядываю в глазок и что же вижу?

Чернышевский собственной персоной. Всё-таки решил явиться без приглашения, совсем совести нет у бывшего.

Мужчина принимается звонить настойчивее.

– Люба, открывай, я знаю, что ты дома, – проговаривает сквозь зубы недовольно.

Неужели всё-таки следил за нами и успел увидеть меня с Никиткой? Или просто говорит так, чтобы я поскорее открыла?

Не удивлюсь, если второе: этот соврёт – недорого возьмёт.

– Люба, – принимается стучать, и мне приходится сдаться.

Не уверена, что Чернышевский так быстро успокоится. А если продолжит тарабанить в дверь, то напугает Никитку.

– Чего тебе? – да, я отнюдь не гостеприимна сейчас.

– Добрый вечер, Люба, – спокойным ровным тоном произносит Никита.

– Я же сказала, что встретиться сегодня нет возможности, твоя срочность не могла до завтра подождать? – выплёвываю негодующе.

Очень переживаю о том, чтобы сынок не выбежал в прихожую.

– Тебе известно местонахождение Королёва Максима? – спрашивает с холодным профессионализмом.

– Нет, – свожу брови к переносице. – Неизвестно, и здесь его нет, если ты об этом.

– То есть, ты уже в курсе того, что Макс сбежал при попытке задержания? – всматривается в мои глаза, чтобы уличить во лжи.

– Да, – отвечаю честно, мне ведь нечего скрывать. – Мне позвонила Вера Ильина, в прошлом Мышкина, если ты, конечно, помнишь имена собственных одноклассниц. Так вот её муж, как тебе известно…

– Люб, я знаю, кто такая Вера и как связана с Королёвым. Ближе к делу, – произносит с укором.

– Она сказала мне о том, что Макс сбежал, больше я ничего не знаю, – поджимаю губы, понимая, что Никиту мой ответ не устраивает. – А вообще, как ты меня нашёл? – перехожу в наступление.

Лучшая защита – нападение, как известно.

– Как нашёл? – ухмыляется мужчина.

Кажется, я и так знаю ответ на этот вопрос, но не плохо бы услышать его от Чернышевского.

– Пробил по своим каналам твой адрес. Проще простого, – хмыкает с превосходством.

– Проще простого, – повторяю задумчиво.

Больше ничего сказать не успеваю, потому что слышу топот маленьких ножек за своей спиной.

– Мамочка, а кто к нам пришёл? – сынок выбегает в прихожую и прижимается к моей ноге.

От осознания происходящего сердце в груди замирает, а потом начинает колотиться с удвоенной силой.

– Ой, дядя, тебя как зовут? – Никитка во все глаза смотрит на стоящего в дверном проёме мужчину.

И даже не подозревает, что перед ним его родной отец.

– У тебя… ребёнок? – роняет бывший, с трудом выговаривая слова.

Сверлит пристальным взглядом сначала сынишку, а потом переключает своё внимание на меня, без слов выбивая почву из-под ног.

– Да, это мой ребёнок, – делаю ударение на слове «мой».

Глупо, очень глупо, Чернышевский идеально считывает каждую мелочь, каждый нюанс. Он профессионал своего дела, насколько я успела узнать, и такой, я уверена, не станет долго тупить и гадать, от кого я родила.

Но вопреки моим мыслям Никита вдруг выдаёт:

– От Королёва родила?

Вот гад! Ещё и при ребёнке.

– Не смей обсуждать подобное при моём сыне, понял? – шиплю дикой кошкой и протягиваю руку, чтобы захлопнуть дверь прямо перед носом Чернышевского.

– Не торопись, дорогая, – перешагивает порог бесцеремонно и оказывается внутри моей квартиры.

От его внушительного размера фигуры в прихожей становится нереально тесно. Я инстинктивно делаю шаг назад, прижимая к себе сына как можно крепче.

– Ты не имеешь права вот так врываться ко мне домой, – всё ещё не оставляю надежды поставить мужчину на место.

– Мы просто поговорим, Люба, обещаю, – произносит примирительно и сам захлопывает входную дверь.

Глава 6

Никита

– Мы просто поговорим, Люба, обещаю, – закрываю за собой входную дверь, оттесняю бывшую и её сына вглубь прихожей.

С Фирсовой перевожу взгляд на пацана, пристально рассматриваю его, хоть и понимаю, что так нельзя. Вдруг я напугаю ребёнка своим грозным видом и назойливым вниманием к его матери?

Малышне не объяснишь, что у взрослых свои проблемы и трудности, зачастую такие, что решения нет.

– Сынок, пойди в комнату, поиграй, – дрожащим голос Люба обращается к мальцу. – Я сейчас провожу дядю, и приду к тебе, – натянуто улыбается девушка.

– Дядя не сказал имя, он невоспитанный? – умничает сынишка Фирсовой.

Ого, смышленый какой, интересно, в кого?

– Я Никита, – присаживаюсь перед пацаном на корточки.

Мне повторять дважды не надо.

– А я тоже Никита, – протягивает мне руку в ответ.

Пожимаю маленькую ладошку, а сам с недоумением смотрю на бывшую.

Никита? Серьёзно?

Перевожу взгляд на ребёнка: чёрные волосы, большие карие глаза, хмурый серьёзный взгляд, как у настоящего мужика.

Да он мой! Вне всяких сомнений. У светленькой Любы и бледного задрота Макса не мог такой пацан родиться, а в то, что Люба после меня была с кем-то ещё, я не поверю.

Не такая она, чтобы по койкам прыгать, и если даже выбрала другого, то это надолго.

Дурак! Девушка меня предала, а я продолжаю верить в её ангельскую сущность, наивный.

– Ты прости, без подарка, – тушуюсь под внимательным взглядом ребёнка.

Потом вдруг вспоминаю, что та самая Карина-Марина, которая днём передо мной задницей крутила, в один из походов в мой кабинет принесла шоколад и предлагала вместе выпить чай.

Я, разумеется, назойливую дамочку прогнал, а шоколадку по инерции перед уходом в карман пиджака засунул.

Как знал, что пригодиться.

Конечно, после удивительного открытия меня так и тянет сбегать в ближайший супермаркет и накупить парню всяких игрушек, но Люба ж меня потом обратно в квартиру не пустит, поэтому с подарками придётся повременить.

– Держи, – протягиваю парню шоколад.

Малец с опаской косится на мать, но не тратит много времени на раздумья, хватает подарок и прижимает к груди, словно сокровище. От этого жеста в моём очерствевшем сердце что-то будто ёкает, а глаза вдруг начинает щипать непривычно.

– Спасибо, – вежливо благодарит мальчишка.

Чувствуется Любино воспитание, только у правильной Фирсовой мог такой мальчуган получиться.

– Он мой, верно? – спрашиваю, выпрямляясь, стоит только сыну покинуть прихожую и скрыться за дверью комнаты. – Не вздумай юлить и изворачиваться, я умею подмечать детали. Пацану на вид года три, и если прикинуть, то срок как раз совпадает с тем временем, когда ты решила меня бросить. Да и похож он на меня, вылитый я в детстве…

– Бросить? Я? – восклицает Люба удивлённо, но тут же берёт себя в руки. – А… ну, да, – кивает, а в глазах холод.

Мне показалось, или её не устроило то, в каком свете я преподнёс наше расставание?

Занятно, и с этим тоже не помешает потом разобраться.

В прошлом я не стал выяснять, что и как. Люба сказала мне «пшёл вол», и я импульсивно оставил всё. Гордость не позволила выяснить, почему она вдруг предпочла мне Макса.

Зато сейчас, когда страсти поутихли, а желание на всё получить ответы стало ещё больше, я считаю, мне пора разобраться в этой истории.

Ещё и сын…

– Так что молчишь, Люб? – напоминаю о себе притихшей девушке. – Впрочем, можешь и не отвечать, я уверен, что Никита мой. Ты даже назвала его в честь меня, о чём тут вообще разговаривать! – нервным движением взъерошиваю волосы.

Охренеть просто – у меня есть сын!

– Может и так, – даже не отпирается. – В любом случае, ты не заслуживаешь называться отцом моего сына, донор, не больше, – фыркает, складывая руки под аккуратной грудью.

Помню, как сминал эти упругие полушария, которые на фоне тонкой талии и хрупкого телосложения казались вполне себе нормальных размеров. Да, может, Люба и не была красоткой в общепринятом смысле этого слова, но в ней было то, чего нет в легкодоступных девицах.

Она меня любила преданно и верно, меня одного.

А потом предала…

– В смысле, донор? – до меня запоздало доходит смысл слов Фирсовой. – С какой стати?

– А как ещё назвать человека, который не захотел… – осекается и резко поджимает губы.

– Ну? Договаривай? – повышаю голос.

– Не смей так разговаривать со мной в моей же квартире, понял? – пихает ладонью меня в грудь.

Грубое небрежное прикосновение, а меня будто разрядом молнии пронзает насквозь от давно позабытых ощущений близости с Любой. Я забываю обо всём на свете и рывком притягиваю желанное тело к себе, без лишних раздумий впиваясь в губы бывшей.

Возможно, она сейчас с другим: ублажает его, спит с ним, но мне плевать в эту самую секунду на всё, я словно не принадлежу сам себе, схожу с ума от захлестнувших воспоминаний и чувств.

– Ммм, – Люба выпутывается из крепких объятий и тут же отвешивает мне смачную пощёчину.

Тяжёлая у неё рука стала, однако.

– Пошёл вон отсюда, – шипит раненой кошкой. – И больше не смей приходить, – распахивает дверь и буквально выталкивает меня из квартиры.

Глава 7

С колотящимся сердцем я закрываю дверь на ключ.

Прислоняюсь спиной к дверному полотну, перевожу дыхание, касаюсь пальцами губ, которые ещё хранят вкус поцелуя бывшего.

У меня ведь никого не было после него, да и не может быть. Я обижена, но любить не перестала, кажется, моя одержимость никогда не пройдёт.

Если только посмертно…

– Негодяй! – яростно сжимаю кулаки.

Как решился прийти? Ещё и устроил непонятно что, а главное, посмел предъявлять мне по поводу сына.

Жалеет, что в прошлом отказался от него? От нас…

Никогда не прощу!

Вздохнув, отправляюсь на кухню. Надо приготовить ужин, но из рук всё валится, а перед глазами – картинки прошлого. Глупая, как же я была счастлива, когда любимый парень, наконец, обратил на меня внимание.

Отдалась ему, не раздумывая, дура!

Мне было его мало, впрочем, Никита тоже казался влюблённым. Говорил, по крайней мере, что любит.

Это теперь я понимаю, что Чернышевский со мной просто играл, развлекался, экзотики захотел, наверное.

А тогда не могла поверить своему счастью, наивная.

– Мама, а можно шоколадку? – спрашивает сынок, отвлекая меня от ненужных мыслей.

Ну, что я за мать? Из-за предателя про сына совсем забыла.

– Сейчас, мой хороший, быстренько поужинаем, и потом ты будешь кушать свою шоколадку. Омлет хочешь?

– Ага, – кивает радостно.

Сейчас я ещё больше вижу, насколько Никитка похож на отца, и неудивительно, что бывший сразу обо всём догадался.

После ужина сынок помогает мне убрать со стола в силу своих детских возможностей, и вместе мы отправляемся в комнату, потому что запланировали посмотреть новый мультфильм.

Звонок в дверь рушит наши планы.

Неохотно плетусь открывать.

– Зачем ты вернулся? – ворчу недовольно. – Совсем уже бесстрашный, не боишься, что вызову полицию и брошу тень на твою безупречную репутацию? – знаю, что дверь довольно тонкая, и Никита меня прекрасно слышит.

Уверена, это он, хоть и в глазок не смотрела.

– Люб, ты чего? – доносится из-за двери совершенно другой голос. – Открой, пожалуйста, – от его тона буквально сквозит отчаянием.

– Максим? – проворачиваю замок и с удивлением смотрю на Королёва. – Ты в своём уме вообще? Тебя ищут, уже и ко мне приходили, а ты…

– Кто приходил? – мужчина испуганно озирается по сторонам.

– Следователь, который ведёт твоё дело, – произношу ровным тоном. – Чернышевский, знаешь такого? – внимательно всматриваюсь в лицо друга.

– Он был здесь? – испуганно выдыхает подзащитный.

– Тебя только это смущает? Ты почему не сказал, что Никита твоё дело ведёт? – эмоционально взмахиваю руками.

– Внутри поговорим, – командует Макс, заталкивает меня в квартиру и сам забегает следом.

– Ты… Ты что творишь? Нет, Макс, сейчас тебе лучше уйти, поговорим завтра, в рабочее время, – произношу строго и тянусь, чтобы открыть дверь, но Королёв не позволяет.

– Люба, не глупи, меня мусора пасут, о каком завтра речь? Эти твари меня сегодня чуть не повязали, твоя квартира – единственное место, где меня не найдут, – в наглую разувается, заглядывает в ванную, потом в комнату, где на диване сидит Никитка с пультом в руках.

– Никитос, привет, – нервно улыбается, здороваясь с моим сыном.

– Королёв, ты с ума сошёл? Я говорю тебе, а ты не слышишь. Сюда Чернышевский приходил, тебя искал, понимаешь? Он почему-то уверен, что мы с тобой вместе, странный, – качаю головой.

Смотрю на Макса и вижу промелькнувшую на его лице тень удовлетворения.

– Максим, скажи, ты в прошлом разговаривал с Никитой после нашего расставания? – напираю на мужчину, поражённая страшной догадкой.

Поверить не могу!

Неужели Королёв посмел лезть в это дело?

Да, я была подавлена и растерянна, позволила другу находиться рядом, но на этом всё. Я никогда не держала Королёва возле себя силой, знаю, что у него были женщины, и не одна, но находиться рядом со мной было его осознанным выбором.

А теперь что выходит?

– Максим, я задала вопрос, – раздражаюсь.

– Слушай, Люб, даже если я и сказал твоему дурочку о том, что мы вместе, разве это имеет значение? Ты с ним рассталась сама, без моего участия, это был твой выбор, я не причём.

– Отлично. Просто замечательно! – хватаюсь за голову, поражённая внезапным открытием.

Да, у меня были причины расстаться с Никитой, но к чему Максу было лезть в это дело?

– Что ты ему наговорил, скажи! – хочу пихнуть Королёва ладонью в грудь, но потом вспоминаю, что за этим последовала, когда поступила так с Чернышевским.

И если поцелуй Никиты отозвался во мне лишь горечью об ушедшем времени, то целоваться с Максом у меня нет желания совершенно.

– Всего лишь подтвердил его догадку: Никита сам тогда прилетел ко мне с кулаками, решил, что я тебе мозги запудрил, поэтому ты решила с ним порвать. Я сказал, что так и есть, мы вместе, – пожимает плечами, ехидно улыбаясь.

– Скотина! – выплёвываю яростно и замахиваюсь, чтобы дать Максу пощёчину, но мужчина перехватывает мою руку и крепко сжимает.

– Угомонись, Люба, – ощетинивается, дёргая на себя. – Мне сейчас не до твоих душевных терзаний, у меня своих проблем по горло. И с одной из них ты мне поможешь справиться, – чувствую, что в мой живот упирается что-то твёрдое.

Опускаю голову и натыкаюсь взглядом на ствол пистолета.

Совсем с катушек съехал?

– Не боишься, что Чернышевский вернётся? – стараюсь сохранять хладнокровие и спокойствие, хоть это и непросто.

В соседней комнате сын, а мне Королёв угрожает оружием.

Ещё и смотрит горящим похотливым взглядом, от которого к горлу подступает тошнота.

– Именно этого я и боюсь, а тебе посоветую быть умницей. Если этот придурок явится, ты поможешь мне сделать так, чтобы Никитос раз и навсегда забыл о моём деле, поняла, сучка?