Его (не)любимая попаданка

Пролог

Сердце Лэри бешено колотилось о рёбра. Она не должна была подслушивать, но ноги словно приросли к полу у открытой двери кабинета. Разум девушки цеплялся за каждое слово, вылетавшее оттуда, где у огромного окна, залившего комнату рассветным солнцем, стояли Себастьян и Леда.

— Ты должен на ней жениться, Риваари! — голос Леды звенел сталью. — Ты же погубишь её репутацию! Ни одна уважающая себя семья Севера не станет принимать её после подобных слухов. — Принцесса нервно сжимала в руках кружевной платок, её пальцы побелели. — Герцогиня Ольс, эта старая сплетница, уже разослала письма с пикантными подробностями о том, как «обаятельный маркиз, влюблённый в принцессу Ир'яра, уединялся с девицей в замке». Ты хоть представляешь, какой позор падёт на её семью?!

Себастьян молчал. Его взгляд сделался холодным.

Лэри почувствовала укол жгучей боли. Неужели он не понимал, что Леда права? Брак — единственное, что могло спасти её репутацию, заглушить шёпот за спиной, унять косые взгляды.

«Нет, нет, только не жалость!» — Лэри стиснула зубы, чтобы сдержать дрожь, пронзившую тело. Она не нуждалась в жалости, тем более от него.

Внезапно Риваари рассмеялся – жёстко, вызывающе, словно бросая вызов всему миру.

— И что я могу ей предложить? – горечь, прорезавшая его голос, больно резанула по сердцу Лэри. – Меня самого никогда не любили по-настоящему.

— Своё имя. Своё состояние. Свою защиту. Она хорошая девушка, Себастьян, не губи её.

— Я не женюсь. Я люблю другую. Ты же знаешь…

Его слова ударили обухом, лишив способности дышать, двигаться, чувствовать что-либо, кроме всепоглощающей боли.

Лэри превратилась в каменное изваяние, прикованное к месту невидимыми цепями. Воздух накалился, обжигая лёгкие при каждой попытке вдохнуть. Мир вокруг рушился, погребая её под обломками надежд и иллюзий.

— Это твой долг, Себастьян, — голос Леды дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Ты должен на ней жениться. Ты лишил её…

— Невинности? — жёстко перебил Риваари. — Не делай из меня монстра, Леда. Она не была невинна. И я не собираюсь связывать свою жизнь с той, кого не люблю. Мне плевать, что там будут болтать…

— Себастьян, я тебя не узнаю, — Леда устало провела рукой по лбу. — Ты всегда был таким… правильным, таким благородным... Куда это всё подевалось?

— Для тебя я всегда буду таким. — Он сделал шаг к ней, сокращая и без того мизерное расстояние.

— Ты не посмеешь, — выдохнула Леда.

— Не посмею, Лели. — Себастьян покачал головой, но всё же не отстранился.

— А если я прикажу тебе жениться?

— Ради тебя… я сверну горы, Лели. Но ты знаешь, кому принадлежит моё сердце.

— Тогда я приказываю тебе, Себастьян. Защити честь леди Даймонд. Возьми её в жены.

Лэри почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, а в груди разрастается ледяной ком. Не в силах больше слушать этот разговор, который превращал её в предмет торга, она начала пятиться.

Девушка плечом задела вазу на комоде. Раздался звон разбитого фарфора.

Взгляды Себастьяна и Леды обратились на неё.

— Простите, — прошептала Лэри, чувствуя, как щёки заливает краска стыда.

Коридор поплыл перед глазами. Лэри подхватила юбки и бросилась прочь.

Неужели они не понимали, что, говоря о браке как об обязанности, унижают её ещё больше? Превращают в безгласную куклу, которой можно распоряжаться по своему усмотрению.

Слёзы жгли глаза. Лэри бежала, не разбирая дороги, желая только одного – сбежать от этого кошмара, от этой боли, от него.

Часть I. Новый мир. 1

Три месяца назад

Лера перевернула пожелтевшую страницу любимой книги. Старое иллюстрированное издание сказки «Русалочка» — семейная реликвия, которая была старше Леры минимум на сотню лет. Да и ценность была не только в возрасте — это единственное, что связывало с семьёй. Ведь с некоторых пор Лера была одна...

Так вышло, что прапрадед-моряк однажды привёз сказку в подарок жене. С тех пор всё Маровы, так или иначе, были связаны с морем.

И Лера очень любила море: за изменчивость и глубину, за белые дорожки штиля и пламенные сверкающие волны цвета индиго, за штормовой ветер и шум прибоя, за резкую зелень на горизонте.

Море — тайна.

И эта любовь первозданна. Она в крови, в сердце, в самой сути. Только Лера наблюдала с берега за зовущей стихией. Потому что её отец, капитан сейнера «Каролина-63» погиб на службе, а мать, боясь за дочку, не пустила ни в морской колледж, не конечно же, в море. Пришлось довольствоваться факультетом физического воспитания в местном городке. Но специальность Лера всё равно выбрала связанную с водой — инструктор по аквафитнесу.

Поэтому «Русалочка» была напоминаем о несбывшейся мечте, и Лера бережно хранила сказку. История нравилась, а всё потому, что ей казалось, будто у них с русалочкой нечто общее. Глубокая и трепетная любовь к морской стихии, а ещё с некоторых пор: желание ходить.

Девушка резко захлопнула потёртую книгу и положила на белоснежную тумбу, рядом с больничной койкой. Пошевелившись, прикрыла глаза.

«Ненавижу, — думала она. — Как же бесит эта палата».

Впрочем, её бы раздражала и любая другая. Последнее время жизнь — череда больниц. А их Лера не любила. Она не любила болеть, не любила лежать, а теперь у неё не было выхода. И Лера была не против, если бы к ней пришла ведьма и предложила ноги взамен на что-то ещё. Да на что угодно! Она бы не думая согласилась. Пусть бы на голос. Лучше быть немой, но уметь ходить.

Она открыла глаза. Снова белый потолок. Последнее время её ничего не радовало, и ничего не хотелось.

Но вдруг Лера встрепенулась, услышав низкий красивый баритон.

«Максим?»

Следом раздался женский голос: высокий, с металлическими нотками. Это заведующая отделением неврологии — Савельева Тамара Сергеевна. Она женщина грубая, но честная. Давно уже не панькается с больными, а режет правду-матку.

Лера прислушалась.

— К сожалению, мы не сможем помочь Валерии. Сделали все, что в наших силах, а дальше — реабилитация: массажи, наблюдение специалистов, лечебная физкультура, — перечисляла Тамара Сергеевна. — Вам лучше забрать Валерию домой. Её нынешнее состояние — это резидуальное последствие черепно-мозговой травмы. Она не сможет никогда стоять или ходить, — заведующая сделала паузу, а затем сказала чуть мягче. — На самом деле вам повезло, что речь сохранена, и отсутствуют психические расстройства, которые эта травма могла бы спровоцировать, — голос снова стал ледяным и Лера уловила в нотках лечащего врача, немного осуждения. — Мы дадим вам все рекомендации, и их нужно будет соблюдать. А ещё вам стоило бы уделять побольше времени своей невесте.

«Да, пожалуй, всё отделение в курсе, что жених обо мне забыл, от санитарки до Тамары Сергеевны. Сколько его не было неделю или две?»

Но за палату Максим платил исправно. Она была одной из лучших в этом отделение. Просторная. Светлая. Только Лера её ненавидела. Хотя... почему бы этому подлецу и не оплачивать лечение? Это ведь случилось из-за него.

2

Максим был пьян, и они поругались.

— Я от тебя ухожу! – слова, которых Лера так боялась, сорвались с её губ.

В глазах Максима вспыхнула ярость. Не слушая мольбы, он грубо затолкнул её в машину с угрожающим:

— Дома поговорим!

Но до дома они так и не доехали. Рёв мотора, ослепляющий свет фар, оглушительный удар... Машина превратилась в груду искореженного металла.

Максиму повезло – он отделался царапинами. А Лера... Лера впала в кому с тяжелейшей черепно-мозговой травмой.

Пробуждение было медленным и мучительным. Больницы сменяли друг друга, как кадры в заезженной пленке. Белые халаты мелькали перед глазами, сливаясь в одно размытое пятно.

Жених вышел сухим из воды – авария для него оказалась пустяком. Его отец, влиятельный бизнесмен, нажал на нужные рычаги, и дело развалилось, не дойдя до суда. Правда утонула в море денег и лживых показаний.

Сегодня утром, словно приговор, прозвучал окончательный диагноз. Тамара Сергеевна, шурша бумагами, произвела слова, которые Лера запомнит навсегда: "Ходить ты больше не сможешь. Никогда".

Мир сжался до размеров мягкой кровати. Лера всё ещё могла шевелить руками и ногами, даже садиться. Но тело словно забыло, как держать её, как позволять ей шагать навстречу солнцу.

Отныне её удел – горизонталь.

Реабилитация? Лишь жалкое подобие жизни, бледная тень надежды.

Анализы, исследования – беспощадные свидетельства приговора.

Хирургическое вмешательство бессильно.

Оставалось уповать лишь на чудо. Чудо, которое казалось теперь таким же далёким и недостижимым, как звёзды на ночном небе.

Лера перестала прислушиваться к тому, о чём говорили заведующая и Максим. Её безразличный взгляд остановился на бледно-персиковой стене.

Счёт времени потерялся. Авария разделила её жизнь на «до» и «после».

Больницы, больницы, больницы. Менялись только отделения.

А Лере больше всего на свете хотелось пройтись босиком по берегу моря и почувствовать под ногами вязкий песок. Чтобы холодные волны, омывающее побережье, доставали до кожи и кидало в озноб. А вокруг кружил голову влажный, тягучий и солоноватый воздух, который можно было бы вдохнуть полной грудью. Но теперь она никогда этого не ощутит. Если её конечно, кто-нибудь не поставит и не поддержит.

Тамара Сергеевна втолковывала Максиму тонкости лечения. Рассказывала про соблюдения режима. До Леры доносилось односложное: «Да, Тамара Сергеевна». И она была уверена, что Максим её совсем не слушал, а думал о чём-то своём.

— Всего доброго, Тамара Сергеевна, — наконец сказал Максим, и вслед за этим резко цокнули каблуки. Заведующая ушла.

Дверь палаты со скрипом отворилась. Лера не повернула головы, лишь напряглись плечи – знакомый звук шагов, шуршание целлофанового пакета…

— Лерочка, привет, — голос Максима прозвучал неуверенно.

Она не ответила. Даже не шелохнулась.

«Убирайся!» – хотелось крикнуть, но слова застыли комом в горле.

Макс обошел кровать и опустился на одно колено, заглядывая ей в лицо.

Ледяной взгляд аквамариновых глаз хлестнул его, словно кнут, но он лишь усмехнулся.

— Снова капризничаешь?

Лера плотно сжала губы, подавляя гнев.

— Прости, завал на работе, совсем не было времени тебя навестить, — Он поправил тёмные очки, которые расположились на голове. — Ну, котёнок...

Макс накрыл её руку своей ладонью, демонстрируя широкую, ослепительную улыбку. Выглядел жених безупречно: белоснежная футболка – словно назло её ненависти к этому цвету, – приталенные джинсы, белые кроссовки.

Кожа приобрела тёмный загар, и он свидетельствовал, что Макс явно был не в городе, пока девушка лежала в душной палате. Хотя почему душной? У неё был кондиционер с барского плеча Вербицкого.

«Зачем я вообще с ним связалась? — Лера поморщилась, думая о своём женихе. — Господи, как Макс мне нравился... Где были мои глаза? Почему я не видела, что он последняя сволочь?»

3

Макс шумно выдохнул, демонстративно закатив глаза к потолку.

Лера не шелохнулась, продолжая рассеянно смотреть в окно, словно не замечая его.

— Как хочешь, — бросил он, поднимаясь с места.

Максим резко поднялся и, не глядя на девушку, прошел к стоящему напротив кожаному дивану. Схватив пакет с покупками, он с шумом поставил его на столик и принялся выкладывать продукты. Красные яблоки, которые Лера терпеть не могла, он демонстративно положил на видное место.

Лера не шелохнулась. Последние недели она практически не сомневалась: Макс ездил на море со Светкой. И вряд ли путешествие ограничилось только морем. Правда, прямых доказательств не было: фотографии в соцсетях подруги были тщательно обрезаны. Но иногда на них мелькала мужская рука с элегантными часами – точь-в-точь как у Максима.

Сегодня гнетущее предчувствие с особенной силой нашептывало: это конец.

«Почему он со мной возится? — в который раз спрашивала себя Лера. — Жалко? Ведь и так ясно, что любовью тут не пахнет. Я уже давно в нём разочаровалась».

Ей отчаянно хотелось спросить напрямую: «Почему?»

Но страх сковывал. Если Максим перестанет приходить, она останется совсем одна.

Макс поставил бутылку минералки на тумбочку, сдвинув «Русалочку».

— Может, тебе других книг принести? – спросил он, кивнув на сказку. – Не надоела?

В ответ – молчание.

— Опять молчишь? Ну, котенок, прости, работы много. Не дуйся. – Макс сел на край кровати и легонько коснулся ее руки.

— Уходи, – прошептала она.

— Лера, я все понимаю. Тебе сейчас тяжело…

— Понимаешь?! – вспыхнула она. – Ни черта ты не понимаешь!

Страх ледяными щупальцами сжимал сердце. Инвалидное кресло, постель, ставшая тюрьмой – неужели это ее будущее? Пока она прикована к этой проклятой койке, Макс таскает Светку по модным клубам и ресторанам, катает на яхте. Для них мир не изменился, а ее разбит вдребезги. И зачем жить в мире, где для нее больше нет места?

А Макс явился как ни в чем не бывало. Словно не было этой аварии, этой боли, этой измены. Ненависть жгла Леру изнутри.

И Светка хороша – подруга! Ни разу не навестила, зато в соцсетях красуется на фоне дорогих интерьеров. Строит свое счастье на несчастье,других.

«Устала слушать его враньё. Какой же он всё-таки… лицемер».

Его голубые глаза смотрели с деланным участием.

— Котёнок, хочешь, принесу ноут? Там есть несколько интересных фильмов.

«Больше не могу», — она не выдержала. — Пошёл к чёрту! — закричала так, что явно услышали несколько палат, расположенных поблизости, но больше сдерживаться Лера была не в силах. — Я все знаю! Хватит притворяться!

— Тише-тише! — Максим попытался унять ее, в его глазах мелькнул испуг. — А что ты знаешь?

— Всё! – выкрикнула Лера. – И про Свету, и про диагноз. И про то, что ты… что ты… последняя сволочь!

Вместо ожидаемого раскаяния, на лице Максима проступило облегчение. Он даже вздохнул с каким-то странным удовлетворением.

— Фух! – выдохнул он. – Это же хорошо, Лер! А то я не знал, как тебе сказать.

— Ты… ты даже не раскаиваешься? – прошептала Лера, шокированная его реакцией. – Словно это в порядке вещей! Не подошла, сломалась – в утиль?

— Ну, прости! – Максим вскочил с кровати, нервно взмахнув руками. – Прости, Лер, но мне жить хочется!

— Понятно, – едва слышно проговорила она, чувствуя, как к горлу подкатывает колючий ком.

— А ты что думала? – продолжал он, не замечая ее состояния. – Ты, конечно, красивая… была. А теперь? Думаешь, я пущу свою жизнь под откос? Кому нужна жена в инвалидной коляске? Я ж тебе не мамка!

— Не мать ты мне, Вербицкий, — твердо ответила Лера. — И, если мама была жива, на порог бы к нам не пустила такую сволочь!

— Знаешь, Марова, ты тоже не подарок! – взорвался Максим, теряя остатки самообладания. – И чтобы ты знала, ни о какой свадьбе теперь не может быть и речи!

4

— Конечно, дорогой, — едко сказала она, особенно выделив последнее слово. — Разве не я это сказала перед аварией? Которая, между прочим, случилась из-за тебя!

Он поморщился.

— Не начинай, а? Подумай обо мне? Я хочу красиво жить. Любовью заниматься, а ты…сама понимаешь…

— Испортилась.

— Лера! — он рассерженно её одёрнул.

Она еле сдержалась, чтобы не закричать. Наверное, её характер от лежания в больнице вконец испортился. Где природная мягкость и спокойствие? Она больше этого не чувствовала, ей казалось, что внутри поселилась темнота, которая душила своей горечью и безысходностью.

— Почему не сказал? — выдавила из себя Лера. Она хотела сохранить остатки самообладания, правда, не очень получалось. Ладно хоть переболело, и она ничего к нему не чувствовала, кроме разочарования и иногда раздражения.

— Не удобно было начать этот разговор, но раз ты сама... это даже хорошо. Ты не думай, я же нормальный человек. Если надо, помогу деньгами. — Максим ослепительно улыбнулся. — Не вопрос. А так подумай, может родственники какие у тебя есть? Я поищу.

— Нет у меня никого.

— И с коляской помогу. — Макс продолжал обещать по доброте душевной, правда, все его обещания пустые. — Ты ж теперь безработная? А что в фитнес-центре уволили уже?

— Задним числом.

— Ну ничего, Марова, прорвёшься! Ты девка смышлёная! Справишься. — Он помялся и как-то неловко добавил: — Но без меня. Пойду я, наверное, но ты звони, если чего.

— Пойди, Вербицкий, пойди, — почти ласково сказала Лера, чтобы он поскорее пропал из поля зрения. — Хотя погоди... ответь мне на один вопрос.

— Какой? — Максим обернулся у двери.

— Ты хотя бы сожалеешь, что у нас так... всё кончилось?

— Конечно, Лера, — солгал он. — Ведь у нас всё было по-настоящему.

Максим кивнул на прощание и вышел.

«Лжец». Лера тихо вздохнула. Если бы отмотать год назад, она бы никогда не посмотрела в сторону Максима Вербицкого. В тот момент её преследовала чёрная полоса в жизни. Проблемы с работой. Смерть матери, которая быстро сгорела от рака... Господи, как ей не хватало заботы, любви и поддержки! И она очень надеялась, что семья, хоть немножко облегчит боль и поможет раненому сердцу.

Любить, и чтобы ей ответили взаимностью...

Её с Максимом столкнул случай, точнее не случай, а пассия Вербицкого – Ника. Она посещала занятия по аквааэробике, которые вела Лера. Пару случайных встреч в вестибюле... и через месяц Ника внезапно перестала посещать занятия, зато Максим, наоборот, записался. Лере было забавно за ним наблюдать. Единственный мужчина в группе. Сверкая рельефным телом, он сводил с ума девушек и успевал ей строить глазки.

Макс знал, как угодить. Таскал букеты и вёл себя обходительно. Только сейчас Лера поняла, как она была слепа. Но Макс добился своего, потратил три месяца, и потом у них закрутилось. Стал первым мужчиной, которого она пустила в свою жизнь, и подарила невинность. И вроде бы всё было хорошо. Они стали готовиться к свадьбе. Единственное, что её немного смущало, что Максим не переставал поглядывать на других девушек. Но он клялся и божился, что любит только её. Время шло, и она всё меньше в это верила, а потом дурацкая вечеринка, ссора… и всё кончено.

Дверь тихо скрипнула. Лера повернулась в сторону шума и увидела, как в палату скользнуло нечто рыжее.

«Показалось?» — она не поверила глазам.

Рыжее нечто оказалось котом. Он запрыгнул на кровать. Сел в ногах и наклонил морду набок.

Лера недовольно моргнула. Не то что бы она ни любила котов, но этот её настораживал. Рыжий был потрепан жизнью. Шерсть скаталась. И лишь зелёные глаза довольно мерцали. Но самое удивительное, это массивная цепь, повязанная вокруг хлипкой шеи, на которой висел кулон. Совершенно необычный — серебряный полумесяц, украшенный драгоценными камнями.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Лера и двинула ногой.

Кот тут же спрыгнул на пол, хитро посмотрел в последний раз и убежал.

«Странно».

Лера не видела здесь никаких котов... тем более, с таким красивым украшением.

5

Заведующая отделением Тамара Сергеевна настаивала на выписке, а Лере было страшно. Как она сама справится? На что жить? Тысячи вопросов возникали в её голове, и она не находила ответов.

«Надеяться на Вербицкого? Что может быть хуже».

Здесь хотя бы иногда заходил персонал и можно было поболтать на разные темы, а дома она будет заключена в четырёх стенах. Одна. Словно в клетке. Тамара Сергеевна дала пять дней, добавив, что у них тут не приют, и просто так они держать не станут. Нужно было звонить Максиму и просить о помощи, а просить она не любила. Тем более, его.

Кот снова приходил. Рыжий садился в ногах и с любопытством наблюдал, но стоило ей пошевелиться, тут же сбегал. Сначала девушке было страшно, казалось, будто это побочный эффект от лекарств. Как-то на обходе она осторожно поинтересовалась у лечащего врача: возможно ли от ноотропов появление галлюцинаций. И Лерой тут же заинтересовались. Так сильно, что она еле выкрутилась: спросила ради интереса. А у неё ничего такого нет! Не хватало ещё уехать из этой палаты в другую, более просторную и светлую где-то на краю города в психиатрической больнице.

После обеда Лера услышала разговор в коридоре персонала, что они ищут рыжего кота и вздохнула. Значит, он настоящий. Слава богу! Она не сходила с ума! Но где кот взял такое украшение? Оставалось только догадываться.

Этой ночью рыжий снова появился. Сел в ногах. Уставился, не мигая, на Леру, отчего её пробрал неприятный озноб. Она отложила «Русалочку» и не отводила взгляда от странного животного.

— Тебе чего? — спросила девушка, не рассчитывая на то, что кот ответит. — Вкусняшек нет, — добавила она, словно рыжий её понимал.

Кот наклонил голову, словно раздумывая над её словами. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Ощущение нереальности накрыло Леру с головой, она снова шевельнулась, и шельмец убежал, только не за дверь, как обычно, а под больничную койку.

Девушка нахмурилась. Раздался шипящий звук. Под кроватью бахнуло. Так громко, что она вскрикнула и дёрнулась от пугающего раската. Сердце бешено стучало в рёбра, пока липкий страх вышагивал по телу мурашками. Она боялась увидеть, что же там. Но неизвестность пугала сильнее, потому Лера медленно повернула голову вбок, наблюдая как из-под койки вылетело золотистое облако и растворилось в воздухе.

«Я просто сплю, — убеждала она себя, — это просто странный сон. — Глаза быстро бегали, пока в голове испуганной птицей метались мысли. — Это не галлюцинации, Лера. Всё хорошо. Хорошо».

Сердце продолжало выстукивать ритмичную чечётку.

— Кис-кис, — позвала Лера кота, который должен быть где-то здесь. — Эй? Рыжий? — она замерла, и голос дрогнул. — Ты там как? Жив?

Девушка часто заморгала. В палате стояла тишина. Лера снова посмотрела вниз. Ничего… А потом на её кровать легла старая сморщенная рука с длинными чёрными когтями.

— А-а-а-а-а! — заверещала Лера и отодвинулась. Воображение рисовало нечто уродливое, словно оно переместилось из фильма ужасов. А убежать Лера не могла, и от этого было ещё страшнее.

— Да не ори ты! — послышался скрипучий голос. — Тьфу! — Сущность убрала когтистую руку и застыла под кроватью, боясь напугать девушку ещё больше.

6

Лера оцепенела и уставилась на пустое место, где только что лежала ужасная рука.

Сердце стремилось выскочить из груди.

Паника подкрадывалась к горлу и сжимала его так сильно, что стало трудно дышать.

Раздался глухой шлёпок. Из-под кровати показалось нечто взлохмаченное и рыжее. С каждым движением этого существа Лера чувствовала, как её сковывает ужас.

Это был старик, а не монстр, как ей сначала показалось. На незнакомце была чистая, но поношенная коричневая рубаха навыпуск и чёрные штаны, заправленные в начищенные до блеска сапоги. Рыжие волосы растрепались. Редкая борода не скрывала, а подчёркивала слабый подбородок.

«Кулон». Тот самый, что был на коте.

«Разве такое бывает?» — брови Леры взлетели вверх. — Я сплю? — прошептала она охрипшим от страха голосом. — Или умерла?

Сказки девушка любила, но нереальность происходящего пугала. Больше всего она боялась, что её состояние ухудшилось и проявилось психическое расстройство, которого опасались врачи.

— А-а-а, — протянула она, — я сошла с ума-а-а. — Лера медленно произнесла это, кивая, будто соглашаясь сама с собой.

Старик не ответил. Вздохнул. Наверное, он молчал намеренно, давая время свыкнуться с его присутствием.

— Вы… — Лера с трудом выдавила из себя слово и замолчала. — Ты…

«…оборотень?» — хотела спросить она, но почему-то постеснялась.

— Я, — произнёс дед и, сплюнув на пол, пожаловался: — Тьфу! Полный рот шерсти! Тьфу, чтоб её. Да ты не боись, не обижу!

Он по-хозяйски плюхнулся на кровать и уставился на девушку.

Лера лихорадочно соображала, что ей делать: продолжать наблюдать за странным гостем или нажать кнопку вызова персонала?

Её взгляд метался между мерцающими зелёными глазами старика и ярко-красной кнопкой. Инстинкт самосохранения победил. Лера осторожно потянулась к коробочке вызова, но дед молниеносным движением перехватил её руку и отбросил в сторону.

— Фу ты, ну ты! – цокнул он языком. – Что ж с тобой так тяжело? Но-но! – Старик погрозил пальцем. – Вот за что я вас, иномирянок, терпеть не могу! То рот разеваете полдня, – дед показал это наглядно, как бывает, – то в обморок падаете! А мне мучайся!

Лера прижала ладонь к сердцу, не сводя с гостя внимательного взгляда. Она не двигалась. Её дыхание стало прерывистым, словно девушка забывала дышать.

— Фух, – выдохнул дед. – Поняла. Как хорошо. Итак, Валэри, будем знакомы?

Лера промолчала, хмуро разглядывая старика и пытаясь осмыслить ситуацию. Несмотря на пугающий вид, он, кажется, не собирался причинять ей вреда. Зелёные глаза смотрели по-доброму, с лёгкой усмешкой.

— Слушай, – начал дед, – не бойся ты меня. Я не ем людей, не обижаю женщин и детей, и вообще весьма дружелюбен. Хочу просто поговорить.

— Зачем? – спросила Лера, снова покосившись на кнопку вызова персонала.

— Не советую. – Он перехватил её взгляд. – Ну так… Как зачем? Мы ж теперь это…связаны.

— Галлюцинациями?

— Чем? – удивлённо переспросил дед.

— Ну видениями? – поправила она себя, разглядывая его средневековую одежду.

Дед растерянно почесал подбородок, взглянув наверх.

— А ты что же, как Этта, видишь?

— Что?

— То! – округлил глаза он и развёл руками. – Прошлое, будущее и настоящее.

— Нет. Не думаю, – покачала головой Лера.

Они замолчали, не в силах понять друг друга.

7

— Меня звать Фай, – наконец покряхтел дед, а потом его взгляд упал на яблоки. Он, спрыгнув с кровати, поковылял к тумбе. Взял самое красное, а потом потёр его об рукав. – О! Яблочко, – довольно пробормотал и вернулся на своё место. Фай резво кусал фрукт, и по палате разошёлся сладковатый аромат.

«Интересно галлюцинации могут есть яблоки? – раздумывала Лера. – Наверное, нет».

Всё было слишком по-настоящему. Раздражающий яблочный аромат щекотал нос, и девушка чихнула.

— Будь здорова. Так как звать тебя? – прожевав кусок, снова спросил дед.

— Лера, – наконец выдавила она.

— Лера, – скривился тот. – Нет. Ты – Валэри Даймонд, запоминай.

— Что?

— То. Имя говорю, запоминай. Ты – Северянка!

Девушка непонимающе уставилась на старика, а её пшеничные брови подпрыгнули. «Северянка? Валэри?»

— Времени у нас мало. Ты вроде в обморок падать не собираешься…и орать уже не будешь, – хмыкнул дед. – Так что подымайся и пошли. Дел у нас много.

— Я не могу, – грустно сказала Лера.

— Это почему? Ты же ноженьками шевелишь, – в доказательство он хлопнул её по ногам, и девушка их отдёрнула. – Ну вот.

— Не могу ходить. И стоять не могу, а лёжа всё работает.

— А-а-а, – протянул дед. – Вот как? – призадумался. – Зато теперь понятен твой талант. Хм, скорость… это хорошо. Везде успеешь.

— Скорость? Почему она?

— Ну так у ведьм оно так работает. В одном мире одного лишился, а в другом это же приобрёл и наоборот.

— Ведьм? Эм…

Фай говорил загадками.

— Ладно. Тогда так. Ходить хочешь?

Лера недоверчиво посмотрела на старика. Не было похоже, что он издевается. Если уж коты могут превращаться в людей, почему она не может ходить?

— Очень, – призналась.

— Во-о-от! – обрадовался дед, что она так легко согласилась. – Будешь, токмо…

— Что? – испуганно переспросила Лера, терять такую возможность она не собиралась.

— Ну, придётся тебе жить в другом мире. Тут всё бросишь, там заново построишь свою жизнь, – он замер и почесал подбородок, думая, как же ещё завлечь девушку, чтоб упростить себе задачу.

— А взамен что? – твёрдо спросила Лера.

— Взамен?

— Ну отдать что нужно? Голос?

— Почему его? – непонимающе уставился Фай. В его глазах на минутку можно было прочитать: «Вот же влип, связался с идиоткой».

— Ну за ноги берут обычно голос... в сказках.

— А почему его? – наклонил голову дед. – Лучше душу брать, она же бессмертная. Вот прошлая моя хозяйка её отдала за жизнь одной девчонки.

— Значит, ты – дьявол?

— Файмон я, – он закатил глаза. – Ты мне зубы-то своей чужеземщиной не заговаривай. Скажи, согласна, аль нет?

— Согласна, согласна, – поспешно закивала Лера.

— Но придётся ведовской силе служить. Взамен она малость попросит. Сущая безделица. Не сразу. Погодишь немного, обживёшься, а там уж она сама призовёт.

Лера лишь на секунду задумалась. Нет, её тут ничего не держало. Если и правда можно перемещаться между мирами, то это её шанс.

— Мне без разницы, только бы ходить, – выпалила она, чем весьма порадовала Файмона. Он даже улыбнулся. Широко. От души. И стал казаться менее неприглядным.

— О как! Все бы так быстро уговаривались. А ты ничего! Может, мы и поладим, – хитро усмехнулся Фай и понёс недоеденное яблоко обратно на тумбу. – Помощник я твой, будущий, – бормотал он. – Когда готова отправиться?

— Сейчас. Только…

— Что?

— Мне нужно взять книгу с собой. Можно?

— Эту? – Дед кивнул на «Русалочку» и задумался. – Можно. Только тогда придётся погодить до завтра. Нужно будет одежду раздобыть и сумку. – Он указал на лёгкое хлопковое платьице, которое было на девушке. – Это не подходит, у нас такого не носят! Так что костюм найду, а потом перенесу тебя в наш мир.