Его строптивая любовь

Глава 1

Алессаль Фогрейв

Воздух Урграна искрил от напряжения— я смогла довести невозмутимого сводного братца до бешенства.

А всего–то нужно было придерживаться им же озвученных правил.

Я, наконец, осознала золотую истину:если девушка ведёт себя как леди, мужчине ничего другого не остаётся,приходится оставаться джентльменом. И бессовестно ею пользовалась: не спорила, не выходила из себя, только цитировала выдержки из раздела о светской беседе, которые он нарушал, и с самым невинным видом хлопала ресницами, ведь юная леди из хорошей семьи не может себе позволить более откровенную конфронтацию.

Рагнар держался. Смотрел дикими глазами, играл желваками, сжимал кулаки, но держался. И не оставлял попыток меня спровоцировать, чтобы вновь вернуть себе возможность хватать меня на руки и тащить, куда хочет, отчитывать, приказывать, запугивать.

Мечты–мечты! Я на это больше не клюну. И не потеряю отыгранное преимущество. Пусть женские хитрости в силу прямолинейности характера давались мне с трудом, но на практике они оказались столь эффективными, что игнорировать их я не могла и не хотела.

Вот и сегодня за завтраком мило щебетала о погоде, природе и вычитанных в журнале светских сплетнях, пока у братца дым из ушей не повалил. Разумеется, выглядел он совершенно невозмутимо, незнакомый человек ни за что бы не понял истинное его состояние. Мне достаточно было увидеть, как медленно и педантично от отложил в сторону приборы, чтобы понять: Рагнар на грани.

— Сегодня выезжаем в столицу,— произнёс он без выражения.

«Ути–пути, как мы владеем собой!»— прокомментировала про себя.

— Ах, я ведь не успею собраться,— деланно испугалась, уже мысленно составляя список вещей, не сомневаясь— времени даст минимум.

— Городской дом оснащён всем необходимым. У тебя полчаса на сборы.

Добавил холода в голос. А смотрит–то как! Явно ждёт традиционный женский скандал или попытку отсрочить выезд.

— Как скажешь, дорогой брат,— кротким ягнёнком согласилась я с бессовестными требованиями и поднялась.— Ты позволишь взять драгоценности из сокровищницы?

— Я уже говорил: они твои,— с нажимом произнёс мужчина.

— Ты так же говорил, что я не способна оценить их значимость и опасность, потому без твоего высочайшего соизволения…

— Алессаль!

— … и контроля я не имею права…— как ни в чём ни бывало продолжила предложение, но у кое–кого сдали нервы.

— Бери, что хочешь! — рявкнул мужчина.

— И короны? — тоненьким голоском уточнила я, добавив в голос безмерное удивление.

Меня пронзили яростным взглядом, попытались напугать злым видом, но я и бровью не повела, зная, как его бесит моё самообладание. Тогда Рагнар вернулся к прежней тактике — превратился в кусок безразличной скалы.

— Я дал тебе все необходимые знания, Алессаль, чтобы ты могла выбрать здраво,— произнёс он величественно и невозмутимо. — Собирайся.

И ушёл.

Только тогда я позволила себе скорчить злую физиономию.

— Я дал тебе все необходимые знания,— передразнила я, но мешкать не стала, спустилась в сокровищницу и отобрала несколько особо полюбившихся комплектов. Затем подумала и взяла пару тонких золотых браслетов с магическими свойствами. Они упоминались в одном из дневников, что я прочитала, и отчего–то прочно засели в памяти.

— Рагнар не разрешал выносить за пределы Урграна артефакты, — напомнила подруга–цан, проявляясь напротив.

— Я помню. Но отчего–то чувствую, что они мне нужны. Спрошу у него предметно, вдруг эти можно.

— Не гневи его, Алессаль. Не гневи, богами прошу. Поверь, тебе с ним не тягаться,— попросила Цода, прижимая тонкие руки к груди. — Я тебя люблю и не хочу, чтобы тебя сломали.

— Но ведь я — представитель уникальной и безумно сильной расы,— произнесла, чувствуя, что сейчас услышу нечто важное.

— Представитель почти уничтоженной расы, Алессаль. Будешь в академии, приложи все усилия, чтобы попасть в закрытый сектор библиотеки, а там почитай, кто приложил к этому свою когтистую лапу. Затем ещё раз хорошо подумай, как вести себя с Рагнаром.

— Что… что ты имеешь в виду?— спросила я, но Цода уже растаяла, как дым, не желая продолжать разговор.

Она практически не появлялась с того момента, как мы с Рагнаром поссорились. Цаны плохо переносят негатив, а мы с братом сейчас буквально источали его.

Я вернулась к драгоценностям и артефактам. Сейчас бы не помешала консультация брата, всё же я отправляюсь в незнакомое место и не знаю, что есть, а чего нет в городском доме Фогрейвов, но рассчитывать на его помощь после спора бесполезно.

Ещё раз огляделась. Взгляд притягивал лишь древний платяной шкаф с нарядами из шёлка или напоминающего его материала. Ритуальное алое одеяние трогать не стала, а пару платьев забрала, до конца не отдавая себе отчёт, зачем они мне нужны.

Захотелось.

Они напоминали простые, но стильные земные одеяния. Такие хоть драгоценным колье дополняй, хоть кобурой с пистолетом.

Глава 2

— Не знаю, Алессаль. Прежде девушки не владели магическим оружием или я о подобном не слышала, но могу предположить, что в сражении с Рагнаром, даже при простых тренировках, меч будет прилагать все усилия, чтобы показать, кто здесь главный, и кому на самом деле ты принадлежишь.

— Я принадлежу себе, — проговорила уверенно.

— Это знаю я, это знаешь ты, но мужчины живут в мире иллюзий и рады обманываться,— подмигнув, заметила Цода, а затем рывком стащила с меня платье.

Я сжалась, прикрываясь руками, но подруга–цан решительно взяла меня за плечи и потянула на себя, заставляя гордо их распрямить.

— Ниран Уи Лакс, — тихо попросила я.

— Нет, Алессаль, я не пойду на поводу у ложной скромности. Извини, но Рагнар прав: ты должна привыкать ко всем сторонам жизни в Эрмиде. Стеснение— слабость. Тебя свои же засмеют и не примут, когда узнают, что ты одна из них. Тёмные ничего и никого не боятся. Никогда. А тебя приняла сама Тьма. Ты должна с достоинством нести её. Береги репутацию.

Иномирная логика была мне чужда, не принималась разумом. Я стояла и чувствовала себя не просто голой — грязной. Будто тело измазали глиной и оставили на солнце, она начала подсыхать, стягивать кожу, трескаться, вызывая неприятные ощущения. А сердце колотилось как бешеное, качало кровь с дикой скоростью. В ушах шумело.

Дверь в ванную с грохотом распахнулась и в зеркале вместо Цоды отразился Рагнар с боевыми заклинаниями наизготове. В следующее мгновение я сорвала полотенце с вешалки и закуталась в него, словно мумия.

— Что случилось? — потребовала ответа. — Чего врываешься? Совсем ополоумел?! Дверь закрыта неспроста!

— Кто тебя напугал? — рассеяв боевые плетения, спросил Рагнар. Выглядел при этом дико и грозно, но я прекрасно знала, что он меня и пальцем не тронет, потому гордо задрала подбородок, посмотрела с вызовом.

— Моя подруга. Она цан и ты помешал нашему общению, — обрисовала ситуацию, понимая, что лгать бесполезно и даже опасно — при таком раскладе он ни за что не уйдёт. Хотя кто может проникнуть в Ургран?

Откуда он вообще узнал, что я чего–то испугалась? Как это вообще возможно?

— Почему не сказала ранее, что подружилась с цанами? Они тебе показываются? Все или только эта девушка?— тут же засыпал вопросами брат.— До того, как ты примерила их корону или позднее?

Я последовательно ответила на вопросы и многозначительно уставилась на дверь, намекая, что кое–кому пора и честь знать. И в кои–то веки брат не стал спорить.

— Одевайся, прощайся с подругой и спускайся, буду ждать тебя внизу. Печать я увидел, всё непросто, как и думал,— сообщил мужчина и скрылся за дверью прежде, чем я успела засыпать его вопросами.

Цода проявилась лишь когда с лёгким стуком закрылась дверь, ведущая в коридор.

— Я тоже рассмотрела печать, Алессаль. Утешить не могу — она мне не известна. Но, признаться, магическое оружие я не изучала, у нас в принципе девушки не интересуются оружием и войной. В любом случае помни, что я тебе говорила: избавься от стеснения, ты не просто житель Эрмида, ты тёмная, тебе не положено иметь уязвимые места. Если в академии поведёшь себя неправильно, станешь объектом розыгрышей. В крайнем случае объясняй тем, что поправилась и недовольна своим телом, такое оправдание хотя бы временно может сработать.

— Спасибо! Огромное тебе спасибо за всё!— произнесла я в сердцах.— Жаль, ты не сможешь быть со мной рядом и в академии.

— Мы можем переписываться. Оставь здесь шкатулку–телепорт, а у Рагнара потребуй новую — настроенную на Ургран, — подсказала подруга. — Он тебе не откажет.

— Я бы не была столь уверена,— пробормотала, одеваясь.

Покидать полюбившийся летний дом Фогрейвов с одной стороны не хотелось, а с другой— не терпелось увидеть столицу магического мира, так что в карету я садилась без особых сожалений.

— Рагнар, расскажи, пожалуйста, о печати,— попросила первым делом.

— Ты видела у меня на позвоночнике руны?— уточнил брат.

— Конечно,— ответила машинально и тут же в панике распахнула глаза.— У меня такие же? На весь позвоночник?

— Нет, Алессаль. У тебя одна руна, начертана серебром, что нехорошо, она блестит и привлекает внимание. Расположена в нижней части позвоночника, если выражаться деликатно, — заметил мужчина.

— Жду продолжение плохих новостей. У моей руны есть значение? Что там написано? Пожалуй, стоит подготовиться к обмороку,— Я не шутила. Взбила подушку, скинула туфли и удобно расположилась на своём диванчике. — Говори, я готова.

Рагнар ухмыльнулся. Снова развлекается за мой счёт. Ну и ладно, мне не жаль. Я у себя одна, так что должна себя беречь.

— Руна достойная и переводится как «ярость и честь», но всё же ей не место на теле светской леди.

— А мне нравится, буду носить её с гордостью,— ответила, выпрямившись.— Я бы хотела научиться владеть мечом, возможно, начав с обычного. Это возможно? — уточнила, памятуя предостережение Цоды.

— Магические мечи упрямы и ревнивы, но не терпят неумех, потому обучение с другим оружием не запрещено, даже напротив. Но когда он сочтёт тебя достойной, уверенно ляжет в руку и потребует немного твоей крови для закрепления связи, ты откажешься от остальных мечей.

Глава 3

По правилам Эрмида в доме девушка могла позволить себе ходить в удобных платьях и с собранными в хвост волосами, так что я быстро приняла душ, переоделась и отправилась исследовать дом и прилежащие к нему территории.

Слуги уже подготовили чаши с маслом и я, зная, что за мной наверняка наблюдают, послала в них несколько магических импульсов— пусть обычный огонь разгорится и станет прикрытием для Огонёчка.

«Иди гуляй, но быстро всё не ешь, а то нас вычислят», — дала ему установку.

«А ты закажи мяса для позднего ужина, желательно с кровью! И перца пусть положат побольше! И чёрной соли. И не забудь меня забрать, а то вот все удивятся, когда я слопаю металлические чаши и близлежащие деревья»,— пригрозил бессовестный шантажист и вымогатель.

«Я из–за тебя вынуждена недоедать»,— выдала, пытаясь передать Огоньку своё великое сожаление по этому поводу.

«Девушка должна есть, как птичка, и не толстеть»,— важно заметил троглодит и уполз в ближайшую чашу, выбросив сноп брызг. Правда, вредничать не стал— брызги летели в противоположную от меня сторону.

— Твоя стихия — огонь, да? — раздался голос мамы за спиной.

Обернулась, сделала шаг от чаши, прикрывая жадно жующего дрова Огонька. Конечно, непосвящённый не различит живой огонь внутри простого, но с прибытием в Эрмид уровень моего доверия к окружающим упал так низко, что я не могла довериться даже собственной матери.

И она… Будто она не знает про огонь. Нашла, с чего начинать разговор.

— Да, мама. Ты пришла, чтобы позвать меня к ужину?

Прислушалась к себе. Что я чувствую? Раньше, если я не видела мамулю выходные, жалась к ней и не хотела отпускать. Отчего же сейчас мы словно чужие? И она ко мне не тянется так же, как и я к ней. Или опасается? Думает, я всё ещё обижена?

Может, накручиваю себя понапрасну?

— Ты голодна? — Её голос звучит не столько заботливо, сколько раздосадовано.

Думала, я кинусь ей на шею? Но ведь и она не подошла, не обняла. Почему только я должна делать первый шаг?

— Очень,— ответила честно и коротко, не желая вдаваться в подробности. Разговор выходил неловкий и неприятный.

— Тогда пойдём к столу, мужчины без нас не начнут.

И действительно, нас уже ждали. Выходит, мамуля по своему обыкновению решила поговорить со мной, начхав на удобство окружающих? Как можно быть такой эгоисткой? И почему я раньше этого не замечала?

Ужин сервировали не в столовой, а на крыше, благоустроенной не хуже, чем моя любимая терраса в Ургране. Только в летнем доме она была уютной и душевной, здесь же я словно оказалась на страницах модного журнала — сплошные фотозоны. Палец буквально чувствовал гладкую кнопку фотоаппарата, привычно скрючивался. Только фотографировать нечем.

— На крыше чудесный вид на город,— объяснил такой выбор отчим, отодвигая мне стул.— В хорошую погоду мы здесь и завтракаем, и обедаем, и ужинаем. Невозможно удержаться. Твоя мама любит вид на королевский дворец, а я, признаться, напротив, смотрю с интересом в город.

— Когда только успела? — пробормотала я тихо, но взгляд на мамулю бросила цепкий. Та поджала губы, но не смутилась. Врать, что они провели здесь лето, впрочем, не стала— уже хорошо. Рагнар регулярно бывал в столице и сообщил бы мне.

Эрдрих пытался скрасить вечер, рассказывая о городе и его достопримечательностях, я с интересом участвовала в беседе, но напряжённость за столом не исчезала. Как только подали десерты Рагнар посмотрел на отца своим фирменным взглядом, от которого лично у меня было одно желание — испариться. В таком состоянии с ним бесполезно спорить, это я усвоила на собственном опыте.

— Объяснись,— холодно приказал Рагнар, заставив мои брови взлететь к линии волос. Пусть это физиологически невозможно, но ощущение было именно такое.

Почему он позволяет себе такой тон? И почему его светлость безоговорочно принимает его, смущается, покоряется?

Мама сидит настороженно, но держит спину и лицо, даже глаза ничего не выражают— ни дать ни взять чемпион Эрмида по покеру.

А я… Брат сидит справа от меня, и хотя от его огромной, мощной фигуры всегда полыхает жаром, сейчас жар не греет. Он точно облачился в ледяную броню.

— Рагнар, мы соскучились и…

— Ты знал, что если вы явитесь в столицу, обязан будешь посетить Цитадель. С семьёй! — особенно ядовито выделил он последнее слово.— Ты знал, что Алессаль не готова, знал, что я выбил для неё особые условия и привилегию представиться ко двору позднее. И тем не менее, разрушил мою линию защиты. К чему эта провокация?

Мне казалось, я хорошо узнала брата за это лето. Я видела его грубым и жестоким, холодным и отстранённым, заботливым и внимательным, весёлым и милым. Но эти бесконечные холодность и жестокость в голосе, командный тон, запредельная уверенность в своей власти— всё это не просто удивляло. Пугало!

Сколько на самом деле граней в твёрдом, словно алмаз, характере Рагнара?

— Сын…

Глаза брата потемнели и блеснули молниями рыжих всполохов. Ой, это не к добру, совсем не к добру.

Видимо, Эрдрих сделал такой же вывод и понурил голову, признавая вину. Мама сидела словно неподвижная кукла, но я знала— она бесится, что всё пошло не по плану.

Глава 4

— Разумеется, я шучу. Но ты бы видела своё лицо!

Посмотрела на этого весельчака. Я здесь едва инфаркт не схватила, он шутит!

— Жестоко.

— Прости, не думал, что ты можешь заподозрить в столь безумном заявлении хоть толику правды. Эрмидом правят мужчины, Алессаль.

— Я вообще–то из другого мира и всех нюансов не знаю. Эрмид сложно понять, у вас на каждое правило есть сотня исключений,— недовольно заметила я, но тут же переключилась на другую тему.— Ой, а этот красивый дворец с башенками — Цитадель?

— Она самая. Туда — ни ногой без моего сопровождения,— напомнил брат тем командным тоном, что всегда вызывал раздражение.— А теперь пойдём домой, тебе необходимо хорошо выспаться и набраться сил. Завтра будет насыщенный день: с утра зайдёт оружейник, закажем тебе защиту и несколько учебных мечей, затем завтрак, поход в академию, потом, деваться некуда, тебе придётся поговорить с матерью.

Последнюю фразу комментировать не стала. У меня накопилось немало к ней вопросов, так что долго избегать диалога я и не собиралась. Единственное, что мне было нужно — время. Настроиться, собраться, а затем спокойно беседовать. Оставалось надеяться, что она не придёт ночью.

А что, если я окружу себя Тьмой?

Губы растянулись в ехидной улыбке. Кто бы мог подумать, что Тьма станет защитой и опорой! Даже забавно. Столько лет я панически боялась темноты, теперь рада ей.

Так, о чём мы там говорили? Голова кругом от информации и событий.

— Будем надеяться, ректор никуда от нас не денется и мне не придётся готовиться к балу вместо всего запланированного,— произнесла со вздохом.

— Исключено. Ты туда не пойдёшь ни при каких обстоятельствах, — сказал, как отрезал, Рагнар.— Если не найдём достойного оправдания, всегда можно нарушить правила. У меня есть личное разрешение повелителя не водить тебя во дворец, сошлюсь на него. В крайнем случае, сообщим о нездоровье.

— Лгать нехорошо.

— И не собирался. Я просто заставлю тебя тренироваться с магическим мечом, а он потребует порцию крови. Маленький порез на теле — тоже рана.

Что за мужчина рядом со мной? Я его сегодня решительно не узнаю!

— Логично. Поверят?

— Твоя мать — хорошая актриса, с трагическим видом сообщит, что её дочь, дитя другого мира, по незнанию прикоснулась к магическому артефакту и теперь лежит, истекая кровью. Проблем не будет, — заверил Рагнар.

— Если честно, я так и не поняла, почему визит родителей отменил данное мне разрешение не посещать дворец,— проговорила деликатно, надеясь на развёрнутый ответ.

Мы неспешно удалялись от Цитадели, но я то и дело оборачивалась к ней, прислушиваясь к необычным ощущениям. Казалось, огромное здание страдает, стонет, просит о помощи. И сердце откликалось, рвалось на зов. Понять бы ещё, почему, ведь я не дракон и не должна улавливать отголоски магического артефакта, каким, несомненно, являлась Цитадель.

Мужчина молчал, и я подумала, что утомила его бесконечными расспросами. Обижаться не стала — он и так сегодня рассказал больше, чем за всё время нашего знакомства, и я была благодарна. Не только за это. За многое. За то, что дал возможность сбежать от мамы, когда я не хотела с ней общаться, за то, что защищал мои интересы, за ту откровенность, с которой говорил сегодня. И главное — за то, что впервые в новом мире я почувствовала себя абсолютно спокойно. Пусть и знаю, что это ненадолго. Но это драгоценная передышка, позволяющая собраться с мыслями, силами, с духом.

— Есть незыблемые правила. Одно из них— все члены рода должны быть представлены ко двору, пройти специальную проверку на артефакте, отдать частичку своей силы Цитадели и дать клятву верности повелителю. Пока родители сидели в Харраде и числились как новобрачные, их бы никто не беспокоил и не вызвал в столицу, но они явились сами, продемонстрировав готовность выполнять светские обязанности. Так как мы в городе, должны явиться всей семьёй. Так принято.

— Разумно,— заметила, глазея по сторонам.— Я бы тоже требовала подчинения не только от глав родов и мужчин. Женщины порой куда опаснее.

На улицах стало гораздо больше людей, в основном мужчин. Может, это не люди, а вампиры и оборотни? Судя по тому, что на мою одежду они обращают куда больше внимания, я попала в точку. Смотрели так, будто я иду обнажённой. От них исходили волны похоти и грязи.

Неприятно.

И гадко.

Словно почувствовав моё замешательство, Рагнар обнял за талию и на мгновение прижал к себе. Если бы произнёс классическое «Я же говорил!», не стала бы и спорить.

И вновь он оказался прав, а я нет.

И вновь доказал это делом, когда слово не помогло.

И вновь поддержал, когда понял, как мне нехорошо от жестокости урока, не стал добивать язвительными фразами.

«А ты по–другому не понимаешь»,— авторитетно заявил Огонёк. — «Он тебе слово — ты три в ответ, он тебе совет— ты непременно сделаешь наоборот и влипнешь в очередную неприятность. При этом доверяешь всяким подозрительным Фроям с первого взгляда, в их словах не сомневаешься».

Крыть было нечем. Живой огонь прав, как никогда.

Глава 5

«Нет!»— рявкнул Огонёк с такой паникой в голосе, что я изо всех сил оттолкнула Рагнара.

Такую громадину сдвинуть с места, конечно, можно только бульдозером, но, как оказалось, любого сопротивления с моей стороны достаточно, чтобы мужчина отступил. Он лишь на мгновение закрыл глаза, сделал глубокий вздох, а затем вернул себе полную власть над зверем и своим поведением.

— Извини, Алессаль, — коротко произнёс он, по своему обыкновению ничего не объясняя.

— Ты говорил, что не оборотень, но глаза выдают тебя. Что за зверь?— потребовала ответа.

Я всё ещё стояла, прижимаясь спиной к стене, чувствуя в ней опору и поддержку, а не в мужчине напротив. А ведь именно Рагнар в последнее время был для меня основой мироздания. Лишь ему я доверяла. Лишь его не опасалась.

— Для тебя — безопасный,— ещё через минуту ответил брат.

— Уверен? Мне отчего–то так не кажется,— произнесла, не понимая до конца, что именно чувствую.

Губы жгло, тело стало сверхчувствительным и сейчас даже гладкая ткань своим рельефом задевала каждый волосок, каждую выпуклость, каждый шов царапал, причиняя дискомфорт. Я пылала в самом пошлом смысле этого слова, однако глубоко внутри сидел довольный Огонёк и источал немыслимое удовлетворение. От того, что я отказала. Не дрогнула. Не поддалась девичьим желаниям. Сохранила разум, пусть и не без его участия.

— Абсолютно.

— А я буквально слышу продолжение: «абсолютно, но лучше его не буди»,— проговорила язвительно.— Не буду больше завязывать тебе галстук. И волосы научусь сушить сама.

— Это одно из самых сложных заклинаний, Алессаль. Немного не рассчитаешь силу— останешься без шевелюры.

«Огонёчек, а ты можешь мне сушить волосы?»

«Увы, здесь он прав. Спустя какое–то время смогу, но не сейчас, мы ещё не сработались с тобой, а только притираемся. Чтобы ты понимала, мы запросто можем спалить столицу Эрмида, но просушить волосы— это слишком сложно»,— объяснил мой драгоценный сожитель, притом я явственно ощутила, как он оживился, представляя сожжение мясных лавок.

Кажется, Рагнар был прав, зря я давала ему сосиски, теперь у меня стихия–гурман с пунктиком на мясе.

— Суши,— потребовала от брата с вызовом и в голосе и во взгляде. Спиной на этот раз не поворачивалась, демонстрируя недоверие.

Я думала, он расстроится, потемнеет лицом, но лицо братца растянулось в довольной улыбке, а затем он сделал разделяющие нас два шага и двумя руками провёл по влажным прядям, просушивая и выпрямляя одновременно.

— Как скажешь, моя королева.

— О, меня повысили, — хмыкнула, лишь бы не замирать от его прикосновений, не воспламеняться, не вспыхивать от жара его тела.

Горячие руки скользнули с волос на плечи, предплечья, запястья.

Я стояла и не дыша ждала, когда он разорвёт связывающий нас огонь, отступит. Глаза мужчины вновь на мгновение стали ярко–голубыми, зверино–жестокими, но в следующее мгновение меня мягко чмокнули в нос и отступили.

Отчего–то поцелуй отдался вибрацией в губах. Так, словно они были недовольны, что уделили внимание не им и требовали внимания и ласки. Однако я прикусила их изнутри и посмотрела на вновь сдержанного и спокойного братца.

— Думаю, не стоит откладывать наше с общение с твоим зверем на потом. Я должна увериться, что он меня не сожрёт, если я откажусь целоваться.

— Его ты можешь целовать сколько угодно, он тебя не тронет. Это я теряюсь от твоего запаха, — вдруг признался Рагнар.

Хрипотца в его голосе сработала как спусковой крючок. В кровь выделилась порция яда, растеклась густым жаром по венам, воспламенила кожу.

Да что со мной такое?! Я совсем с катушек слетаю в его присутствии.

Это Рагнар. Мой старший сводный брат. Заноза в заднице. Шовинист махровый.

Что ещё нужно, чтобы успокоиться?

Наполненное под завязку бушующими гормонами тело завопило, что не стоит сопротивляться, оно хочет всего и сразу, но только не спокойствия, однако я не позволила себе скатиться в океан Безумия, призвала Тьму. Мгновение — и я холодна и спокойна, сдержана и разумна.

«И что бы ты без нас делала?»— довольно промурлыкал Огонёк.

«Занималась непристойностями»,— хмыкнула в ответ. Однако тело никак не отреагировало на эту мысль. — «Спасибо вам, мои хорошие. Я многим вам обязана. С Рагнаром всегда нужна трезвая голова, без вас я справляюсь с переменным успехом».

«Справлялась»,— хмыкнул Огонь. — «Вы перешли грань. Кстати, твоя холодность его лишь сильнее воспламенит. Он уже недоумевает, что произошло, куда делась такая сладкая и горячая девочка, отчего ты не сходишь с ума от его великолепия»,— сдал с потрохами мужчину Огонёк.

— Вот и хорошо, — произнесла я, отвечая живой стихии. Лишь по удивлённому лицу Рагнара сообразив, что сделала это зря. Боже, он ведь признался мне, что теряется от моего запаха!— Я про твоего зверя,— уточнила спокойно.— Очень мне интересно, почему ты не считаешь себя оборотнем, если… Мамочки!— выдохнула я, сообразив, как такое возможно. Все прочитанные сведения о расах, словно колотое цветное стекло в калейдоскопе сложились в единый стройный узор. — Ты что… Ты дракон! — едва не завопила я. — Драконище! И как я сразу не поняла?

Глава 6

Ректор академии был классическим драконом: мягкая поступь, хищный прищур жёлто–зелёных глаз, вкрадчивый голос и устрашающая, давящая аура. Всё, как описано в учебнике.

Я очень старалась вести себя скромно и благопристойно, но с каждой минутой его патетической речи, оскорбляющей честь и достоинство любой девушки, получалось всё хуже. Господин ректор жил в убеждении, что все молодые барышни моего возраста поступают в академию вовсе не для получения знаний.

— … соблазнять мужчин неприличными словесными оборотами запрещено, раздеваться в их присутствии запрещено, пробираться ночью в мужское общежитие запрещено…

— То есть днём можно? — поинтересовалась я кротким голосочком, даже покраснеть умудрилась, как положено юной и нежной девушке.

Рагнар, который ни на мгновение не усомнился, что покраснела я от едва сдерживаемого смеха, едва сдержался. Краем глаза видела, как затряслись его плечи, но он быстро справился с одолевающими его эмоциями и вновь замер неподвижной скалой. Уверена, ему было, что сказать, но ректор Родсон запретил ему участвовать в беседе, позволив лишь наблюдать. Как оказалось, девушкам в принципе запрещено находиться с драконами наедине. Ещё один пунктик в список претензий мамуле.

Моё замечание не осталось незамеченным, однако за ним последовала настолько странная реакция, что я едва не взвизгнула. Ректор в одно мгновение переместился ко мне и заглянул в глаза с такого расстояния, что мы едва не столкнулись носами.

Несмотря на испуг я не отступила. Плечи ушли назад, подбородок вперёд. Одно мгновение— и перед ректором оказалась спокойная и уверенная в себе леди Алессаль Фогрейв, а не дёрганная и нервная студентка, которой можно манипулировать.

— Неплохо,— произнёс дракон, не отодвигаясь ни на миллиметр. — Характер присутствует.

— Благодарю вас, ваша светлость,— ответила я без лишних эмоций.

Очень хотела добавить десяток фраз о своём намерении учиться, а не вертеть хвостом перед парнями, но чувствовала, что господин махровый шовинист не поверит, а значит, нет смысла распыляться. Кроме того, если на то пошло, я не могу поручиться, что буду вести себя паинькой, ведь я буду не я, если не поддразню Рагнара. Нужно только найти пару достойных кандидатур, которые не испугаются его гнева. Интересно, такие вообще существуют?

— Ваши глаза полны Тьмы, — произнёс вдруг ректор.

— Это потому что я думаю о нехорошем. Меня задели ваши слова, и теперь я думаю, что, возможно, стоит немного более активно общаться с обучающимися в академии молодыми людьми, — как на духу выдала я.

— То есть вы намекаете, что планируете учиться?! — полным искреннего удивления голосом задал вопрос Родсон.

— Именно так, господин ректор, именно так. Как вы знаете, я не так давно в Эрмиде, а потому мало что знаю о мире и населяющих его расах, плохо справляюсь со своим огнём и в целом пока совершенно не приспособлена к жизни, особенно ко светской,— с тяжёлым вздохом призналась я, вспомнив о бале.

— Уж не хотите ли вы сказать, юная леди, что не желаете попасть в цитадель и там танцевать с самыми богатыми и знатными холостяками? — выпучив глаза, спросил ректор.

— Именно так. Не хочу. Признаться, я со вчера ломаю голову, как не пойти на сегодняшний бал,— решила я закинуть удочку, вдруг по этому поводу у ректора есть менее кровожадные идеи, чем у Рагнара.

Дракон прочистил горло кашлем и, наконец, отошёл. Поймала себя на мысли, что хватаю ртом воздух, будто мне требуется очистить лёгкие от вызывающего аллергические спазмы парфюма ректора. Сделала шаг в сторону Рагнара — от него всегда приятно пахло горькими травами и цитрусами, и я с удовольствием втянула его запах. На душе стало спокойнее. Хорошо, что он рядом.

Между тем, ректор вышагивал по кабинету и думал о своём. Я дисциплинированно молчала в ожидании продолжения собеседования или, если повезёт, здравой идеи.

— У нас есть письмо повелителя, где чёрным по белому написано, что я должен принять Алессаль Фогрейв в академию, здесь моя воля первостепенна, даже его величество не вправе её оспорить, не лишив меня места. Но, когда дело касается правящей семьи, нельзя быть уверенным… Хм…

— Признаться, ваша светлость, я бы не хотела стать причиной конфликта между вами и повелителем, — произнесла, прижав руку к груди.— В крайнем случае я прикоснусь к магическому мечу, получу небольшую травму и обращусь к лекарю.

— И получите на лоб магическую метку,— хмыкнул Родсон.— Не стоит так рисковать, Алессаль. Я дам вам куда более весомый аргумент не присутствовать на сегодняшнем мероприятии — вы будете проходить вступительное испытание. Рагнар, ты ведь сможешь её проконтролировать? К сожалению, я не могу не пойти на бал, меня ждут.

— Несомненно,— важно произнёс братец.

— Отлично. Тогда вам, юная леди, необходимо заполнить документы о поступлении, затем взять направление на испытание и подписать его у родителей…

— Я— официальный опекун,— вставил Рагнар.

— Её мать в столице, потому лишь она может дать согласие, — заметил ректор Родсон.— Прохождение практического испытания связано с опасностью для жизни, и других вариантов нет.

— Кхе,— не выдержала я.— Может, лучше коснуться магического меча? Рагнар?

Я не знала, можно ли признаться ректору, что я уже отмечена боевым артефактом, метку свою получила, так что сильно не пострадаю, а вот практика с гарантированной опасностью для жизни немного пугала. Ещё бы понимать, что в Эрмиде называют практическим испытанием! Чувствую неприличным местом, мне вряд ли понравится!

Глава 7

Ректор был в отличном расположении духа и помнил о том, что его задача— обучать подрастающее поколение, а потому с удовольствием рассказывал то, что знал.

Не то, что некоторые. Не будем тыкать пальцем в Рагнара.

— Сайрены— настолько древняя раса, что упоминаний о ней почти не сохранилось. Они исчезли ещё до Исхода, притом не из–за военных действий или природных катаклизмов, нет! — с сияющими глазами продолжал ректор Родсон, даже не представляя, насколько меня сейчас отпустило нервное напряжение.— Они невероятно амбициозны, хитры и изворотливы, потому в родном мире, а это небольшая, практически полностью окутанная морем планетка, им было тесно. Они начали исследовать иные миры, оседать в понравившихся, внедряться в правящие семьи, менять законы под себя. В общем, очень интересная раса.

Хм, даже если моя мамуля не относится к древней расе, она по духу сайрена. Очень на неё похоже.

— Я так понимаю, тогда не было науки о межмировых переходах и большая часть сайрен погибла, попав в неподходящие их физиологии миры,— предположил Рагнар,— а остальные не вернулись по вышеозвученной причине. Укоренились в иных мирах, смешались, постепенно утратили присущие расе уникальные свойства.

— Верно!— радостно подтвердил ректор.— Их история невероятна. Как ты знаешь, я многие годы исследую историю огненных тёмных, — Родсон понял, что забыл обо мне и решил исправить недочёт:— Это, юная леди, тоже погибшая раса, вы можете найти о ней сведения в библиотеке Академии или в Королевской библиотеке. Если увлечётесь, я дам вам доступ в нужный сектор, может, даже принесу из личных запасов небольшую интересную книгу, — заметил ректор, вцепившись в меня взглядом.

Я быстро сложила два плюс два. Если две расы жили в одно время и были осведомлены друг о друге, а судя по информации ректора, они точно связаны, не просто так ведь он наткнулся на информацию про сайрен, исследуя огненных тёмных. Значит, в теории я могу быть ребёнком двух древних, почти уничтоженных временем, рас. Путешествующая по мирам сайрена вполне могла встретить такого же одинокого путника из огненных тёмных, соблазнить его сладкими речами, окрутить, понести дитя. Или полукровка сайрен. В общем, похоже, дар саашани у меня неспроста.

Занимательно.

И опасно. Очень опасно. Нужно во что бы то ни стало перенаправить мысли ректора в другую сторону, чтобы он и не думал обо мне, как о потомке сайрен!

— Благодарю вас. Постараюсь найти время для дополнительного чтения,— так же вежливо ответила я, боясь выдать себя излишним энтузиазмом. Ректор подозревал меня во всех смертных грехах и сейчас здорово забалтывал, проверяя при каждом удобном случае. Кто знает, может, он и тёмную во мне рассмотрел. Он невероятно умён и хитёр.— Кстати, на Земле, это мир, где я родилась и выросла, есть легенда о сладкоголосых морских сиренах. Это демонические создания, чей голос манил, запутывал, связывал, зазывал. Моряки не могли противиться их голосу и погибали. Признаться, я не помню всех подробностей, то ли это птицы с женскими головами, то ли что–то вроде поющих русалок. Но, если нужно, я могла бы отправиться в свой мир за нужными книгами, — закинула я удочку, надеясь найти путь домой.

— А когда на Землю можно будет открыть портал? — обратился ректор к Рагнару с такой скоростью, что вся его фраза прозвучала пока я произносила слово «книгами». — Я бы и сам сходил с огромным удовольствием, особенно с заранее подготовленным списком книг, — закончил его светлость с очевидным намёком, что меня из Эрмида никто никогда не отпустит.

— Через несколько лет. Я высчитаю точное время и сообщу, — разочаровал учёного мой безжалостный братец.

— Может, сам, а? Быстренько, — по–свойски обратился Родсон к Рагнару, глаза при этом сияли так, что не знаю, кем надо быть, чтобы ему отказать. Видно же: дракону очень нужна информация, он ради неё на всё готов.

А нет, знаю, кем.

— Я не могу оставить Алессаль без присмотра на столь длительный срок. Думаю, проще поговорить с менталистами, чтобы они помогли ей вспомнить всё, что она изучала о сиренах своего мира,— подсказал он временное решение проблемы.

Родсон поджал губы, но кивнул. Кажется, его мысли были уже не с нами.

Выходит, стихийные драконы умеют путешествовать между мирами. Интересно, а переносить других людей они могут? А кофе с рафаэлками? И я бы нашла ауромо для Танюшки, отправила ей в подарок, а заодно письмо. Или нет, отдала бы ей дневник, так она лучше поняла бы, во что я вляпалась. Может, подсказала бы чего полезного, она разумная и грамотная, хоть и хулиганка, каких поискать. В нашей компании именно я была отрезвляющим её задумки элементом. Плохо работающим, правда. Энтузиазм Татьяны был заразительным и ярким, такому сложно сопротивляться. Она так легко относилась к жизни, что без проблем написала бы письмо в другой мир, ещё бы в гости напросилась.

Хмыкнула. Кто–то пользуется почтовыми голубями, а я стихийными драконами. Красота!

Хотя радость моя преждевременна. Как ни крути, а я пока не знаю, выйдет ли воспользоваться столь замечательными способностями любимого братика.

Кстати, пока ректор тоже мечтает, вдруг получится улизнуть от проверки?

— Рагнар, я очень устала. Может, пойдём домой?— потупив глазки в пол, произнесла я, хотя мы почти дошли до кабинета ректора.

— Я должен подписать бумаги о вашей практике, выдать направление на получение комнаты в общежитии, а так же дать доступ к определённым секторам библиотеки и много чего ещё, — напомнил его светлость.

Глава 8

Рагнар удивлённо изогнул брови, услышав вопрос, есть ли у него девушка. Как по мне, вполне обычный, житейский вопрос, особенно учитывая, что в Эрмиде живут представители многих миров, и далеко не все они придерживаются строгих взглядов на отношения. Оборотни, вампиры и демоны вели себя раскованно и вполне современно по земным меркам. Может, даже чрезмерно. Эльфы и феи так же не чурались отношений до брака, хоть уже и не вели разгульный образ жизни. А драконы… Читала я книги про драконов! И судя по тому, что видела своими глазами, высокая нравственность ценилась лишь мужчинами… у женщин!

Я уже пыталась разговорить братца на эту тему ранее, но тогда мы не были столь дружны, и все его слова приходилось делить на два. Если учесть, что слов этих было катастрофически мало, то и вовсе оставалось лишь домысливать, опираясь на скудные факты, если не сказать иначе: фантазировать.

Хотелось верить, что сейчас он мне ответит, однако негодяй и не думал проявлять элементарную вежливость! В конце концов, утолить женское любопытство— это ведь очень воспитанно и правильно, верно ведь?

Однако что сделал мой драгоценный братец? Быть может, промолчал в очередной раз? Или сказал категорическое нет? Или ответил завуалированно?

Нет. Нет. И ещё раз нет!

Он меня усыпил.

Раз— и мир померк.

Я успела уловить магический импульс, но воспротивиться ему не успела, хотя понимала, что это возможно, а значит, стоит натренировать навык, чтобы в следующий раз отразить «удар» машинально. Потому что это нечестно и несправедливо! И требует отмщения!

Проснулась отдохнувшей и довольной, на ласковых шёлковых простынях. Поворочалась, пока мозг не проснулся и не выдал, что я не дома. И не в Харраде. И не в Ургране. И даже не в городском доме Фогрейвов.

Распахнула глаза, ожидая любую каверзу от братца, начиная от его сонной персоны на соседней подушке и заканчивая его же персоной, выходящей из душа в одном лишь полотенце. С единорожками! Однако в кровати я была одна, второй подушки и спящего на ней мужчины рядом не наблюдалось, вода в ванной не шумела, в окно симпатичной полукруглой комнаты ярко светило солнце и жизнь казалась неожиданно прекрасной, беззаботной и… студенческой?

После всех событий этого лета пришло долгожданное и такое счастливое осознание: я зачислена в академию! Я в безопасности! Пусть временно, пусть расслабляться нельзя, интриги не распутаны, враги не выявлены и не обезоружены, но я обеспечила себе какой–никакой тыл и заручилась поддержкой ректора главной академии Эрмида. Я сильный маг, у меня есть поддержка Огонька, Тьмы и Рагнара, я не одинока и способна на всё!

Сдерживать улыбку не стала и с радостным смехом опустила ноги на пол. Ледяной!

— Ай!— вскрикнула, не ожидая подобного.— Академия, доброе утро. Это ты шалишь? Или наказываешь меня?— начала предполагать я.— Или это такая побудка? А можно сделать потеплее? Пожалуйста! Очень–очень прошу!

На коленях по кровати приблизилась к ничем не обработанной каменной кладке, приложила руку и послала лёгкий магический импульс, привлекая внимание.

Ни ответа, не привета.

— Если я заболею, то буду чихать и кашлять, наполняя тебя бациллами и микробами,— намекнула строению. Пол не потеплел ни на градус.

Быстро пробежала к шкафу, надеясь, что он уже заполнен одеждой и обувью, как это обычно бывало, однако нашла в нём лишь одинокого паучка.

— Привет!— поздоровалась с жителем шкафа и подмигнула ему. — Будем соседями! Меня Алессаль зовут, можно просто Алеся, Леся или Ласси— на твоё усмотрение.

Со смешком поклонилась паучку и закрыла створку, сообщив, что постараюсь его лишний раз не тревожить. Пятки уже буквально отваливались от холода, но настроение было чудесным, а когда я увидела совершенно замечательную ванную, в которой стояли четыре душевые разных форм и цветов, заодно и ванна–бассейн, счастью моему не было предела! Выходит, Мансардный этаж башни был разделён на две части, большей из которых была эта замечательная ванная комната. Интересное решение, пока не до конца понятная, но за огромную ванну я всё прощу!

Не одна я радовалась как дитя.

«Нормальный душ!» — восхитился Огонёк и, не дожидаясь меня, убежал в одну из капсул с матовым чёрными стёклами, уже оттуда крикнув: — «Ну, чего стоишь? Иди сюда, научу тебя мыться стихией!»

Сгорая от любопытства, но с некоторой опаской, сунула нос за периметр, огороженный тонированным стеклом.

— Ой, так это от огня такой цвет стен!— сообразила я, что это обычная копоть. Зашла в кабинку и дверца, которой я прежде не видела вообще, захлопнулась, отрезая меня от остального помещения.

В следующее мгновение Огонёк полыхнул, заполнив пространство и весело потрескивая излишками энергии. Я их чувствовала то щекоткой, то лёгким электричеством на коже, порой слишком сильным и даже неприятным, при этом дышалось на редкость хорошо и глубоко. Казалось, я очищаюсь не только снаружи, но и изнутри. Расслабилась, позволяя стихии бушевать и радоваться, исцелять моё тело, наполнять его энергией. Неприятные ощущения тут же отступили.

«Академии не понравился твой намёк на болезни, так что она дала тебе доступ в стихийные душевые», — мурлыкнул Огонёк тоном напившегося валерьянки кота. — «До этого предполагалось, что ты уйдёшь из этой башни в общую комнату для девочек. Башню тебе должны были выдать по протоколу, поскольку у тебя контакт со всеми стихиями, но Академия тебя недолюбливает. С этим придётся поработать».

Глава 9

Первый день в академии прошёл в трудах и заботах: мне предстояло разобрать и разложить вещи, взять учебники, получить доступ в соответствующие моим стихиям лаборатории, а так же оставить специальные метки на дверях в помещения с ограниченным доступом, чтобы ректор позднее их активировал. И начала я в обратном порядке, в конце концов гардероб подождёт, а все инстанции лучше обойти до прибытия остальных студентов, вдруг есть те, кто рвётся грызть гранит знаний и явится до начала обучения.

Я уже знала любовь Академии к бюрократии и морально была готова, меня она не пугала. В конце концов я с детства наблюдалась в государственной поликлинике, помогала лучшей подруге оформлять визу, стояла в ужасных очередях, чтобы подать документы на загранпаспорт и, можно сказать, первичную подготовку прошла. И даже не сильно расстроилась, когда интернет пришёл в государственные структуры и всё вышеперечисленное стало в сто раз проще и удобнее. Напротив! С гордостью рассказывала подругам о километровых очередях с бумажными списками, которые берегли как зеницу ока. Однажды собственными глазами видела, как наш список на загранпаспорта просто… съели! Огромный, переходящий из рук в руки, а потому грязный, мятый и насквозь пропитанный потом двойной лист в клеточку в считанные мгновения исчез в недрах желудка тщедушного и щуплого мужичонки средних лет.

— У меня свадьба летом, обещал невесте Тунис, — как ни в чём ни бывало сообщил он, утёр выступившие слёзы и в идеальной тишине зашёл в кабинет инспектора.

Такая воля к победе заслуживала уважения, никто не стал с ним спорить, извлекать силой назад в коридор. Стоящие рядом с кабинетом моментально сориентировались в обстановке, составили новый список и все присутствующие внезапно оказались в первых рядах, чему, разумеется, не расстроились. Выживает не только сильнейший, но и расторопнейший!

Так что и в Эрмиде я решила воспринимать бюрократию как небольшой подготовительный квест с бонусами, а диплом— это уже сражение с большим боссом и триумф.

К обеду я закрыла почти все вопросы и зашла в библиотеку за братом. Он сосредоточенно читал малюсенькую, с ладонь, книжку, однако почувствовал моё приближение, кивнул на соседний стул, безмолвно приглашая посидеть молча и не мешать. Я уже немного освоилась, не чувствовала себя в стенах академии ни чужой ни лишней, без стеснения попросила библиотекаря выдать свод правил, лишь затем присоединилась к брату. После забега по кабинетам ноги горели, так что небольшая передышка пришлась как раз к стати. Ещё бы поесть, конечно, но это подождёт.

— Я закончил, — сообщил Рагнар спустя время.

Посмотрела на него с подозрением, потому что мгновением раньше у меня забурчало в животе.

— Я, судя по всему, закончу не в этом столетии,— пробубнила недовольно. Текст был мелким и страшно витиеватым, сложным для понимания, кроме того, книга по габаритам и наполнению напоминала Большую Советскую Энциклопедию и весила примерно столько же.

— Не насилуй глаза, я расскажу тебе об основных правилах, остальные не так важны,— пообещал брат, мгновенно улучшив моё настроение.

— Спасибо!— Прижала руки к груди. — Эти минуты чтения были сущим наказанием.

— Сущее наказание — это каллиграфия и магическая геометрия,— со вздохом донеслось из–за соседней парты.

Я с интересом посмотрела на симпатичного молодого человека. И когда он только пришёл? Не слышала ни крипа двери, ни шагов, ни дыхания. А ведь в Эрмиде я быстро привыкла контролировать пространство, здесь по–другому никак. Хотя, возможно, присутствие Рагнара я восприняла как защиту и отпустила вожжи. Стоит над этим поработать. Всегда нужно быть начеку.

Незнакомец был апельсиново–рыжим, сухощавым, долговязым и невероятно иноземным из–за бездонно–чёрных вытянутых к вискам глаз. Внешне он напоминал подкрашенных, аристократически бледных, статных и словно лишённых энергии героев азиатских дорам, однако в этом парне чувствовалась мощь. Сумасшедшая, дикая, неистовая сила, выжигающая вены и тонкую, едва способную выдержать её натиск, оболочку. Сила, делающая его глаза печальными, а улыбку — вымученной.

— Тебе больно? — непроизвольно спросила я.

Лицо парня вытянулось, затем он склонил голову к правому плечу и внимательно, точно сканируя, осмотрел меня с ног до головы.

— Не может быть, — произнёс он, нахмурившись ещё сильнее, а после вытянул руку в мою сторону. Почувствовала прохладное касание Тьмы ко лбу. Она недоверчиво скользнула вниз по виску, по щеке, спустилась к подбородку, прокатилась по шее, сделала круг и замерла у основания.— Да ну!— неподдельно удивился он.

Кажется, он попытался причинить мне вред, но Тьма отказалась повиноваться. И чем я ему не угодила? Или так принято проверять истинных тёмных? Неужели он хотел придушить меня немного и посмотреть?

Парень сжал пальцы, но Тьма не повторила его движение, не превратилась в невидимую для остальных удавку. Просочилась под кожу и ехидно — я совершенно в этом уверена!— затаилась, наблюдая за развитием ситуации.

Рыжий опустил руку и сузил глаза, так, что они стали напоминать нарисованные чёрным фломастером запятые, хвостики которых почти прятались в огненно–рыжих волосах.

Я бы на его месте носила хвост, неприятно ведь, когда ресницы цепляются…

«Нашла, о чём думать», — хмыкнул Огонёк.

«Ну тебя. Похоже, я угадала. Меня испытали и признали за свою». Однако моё заявление было поспешным.