Эхо Неона

Пролог

Инфиниум, штат Техас

20 июля, 2106 года

06:35 AM

Лили бежала так быстро, что легкие горели огнем, и кровяной привкус оседал на языке, смешиваясь со слюной. Всего одна мысль судорожно пульсировала в сознании, вторя бешеному биению ее сердца: «Успеть, успеть, успеть…». «Нежелательная физическая нагрузка, Лили…» - заговорила в наушнике заботливая Гвеног. «Заткнись!» - рявкнула на ИИ Фармер, легко перемахивая через парковую оградку и мчась со всех ног дальше – туда, где уже слышалось леденящее душу завывание сирен.

Едва только завидев красно-синие отсветы проблесковых маячков, заслышав обрывки роботизированного голоса полицейского дроида и завидев знакомую верхушку башни «Сапфир», Лили попыталась было ускориться, однако предел возможного усилия ею уже был достигнут.

Заворачивая за угол, девушка едва не врезалась в какую-то даму. Дама взвизгнула, заругалась ей вслед, однако Лили даже не разобрала, что она там ей кричит, продолжая повторять про себя, словно мантру: «Успеть, успеть, успеть…». Прямо на виду у десятка «глаз» бесстрастного Ока Инфиниума и камер комплекса, к которому принадлежал «Сапфир», Лили влетела в окруживший здание кордон полицейских.

- Там… там… мой друг! – хрипя и задыхаясь, из последних сил выкрикнула Лили, когда самый здоровенный и крепкий коп, отнюдь не деликатно перехватил ее поперек живота, так, что едва не вышиб из ее хрупкого тонкокостного тельца весь дух.

- Туда нельзя, мэм! Там слишком опасно!

Как бы в подтверждение его слов откуда-то сверху рухнула огромная стеклянная панель, а вслед за ней – металлическая балка. И то и другое когда-то являлось частью перехода между башнями элитного жилого комплекса – «Сапфиром» и «Изумрудом». Стекло с неимоверным грохотом разбилось о развязку парковых дорожек. Осколочное крошево хлынуло во все стороны, малиново звеня по асфальту, острыми сверкающими каплями прыгая в газонную траву. Балка грохнулась на крышу припаркованного у въезда на парковку кибертрака и смяла его крышу, словно папиросную бумагу.

- Видите?! – махнул рукой уже другой полицейский – пониже ростом и бритый наголо. – Немедленно вернитесь за проекционное ограждение, мисс! Эй, Зигги! Отведи девушку!

«Зигги» оказался полицейским дроидом – хромированной консервной банкой, очень нелюбезно ухватившей сопротивлявшуюся в приступе внезапно накатившей паники Лили чуть повыше локтя, однако вполне любезно произнесшей:

- Пройдемте за проекционное ограждение, мисс Фармер. Вам небезопасно находиться здесь.

- С-сэр… там… послушайте, я… - Лили и сама не знала, что она хочет сказать или что может сделать. Фармер не имела ни малейшего представления, как можно остановить разыгравшееся в буквальном смысле между небом и землей безумие, как это можно исправить...

Девушка упиралась пятками в землю, извернувшись так, что грозилась вывихнуть себе руку, и неохотно переступала вслед за уводившим ее дроидом. Взгляд Лили был прикован к самому последнему – сотому этажу Сапфира, и с ужасом впивал происходящее: две крошечные темные фигурки опасно балансировали на крыше застекленного сине-зеленого перехода, рискуя вот-вот сорваться. Переход, с такого расстояния больше напоминавший пластиковую коктейльную соломинку, медленно осыпался, роняя с головокружительной высоты вывороченный из перекрытий металл и громадные стеклянные пластины, угрожающе посверкивающие в полете.

Зигги вывел Лили за пределы оградительной проекции – застывшей в воздухе желтой ленты, на которой крупные светящиеся слова: «ОСТОРОЖНО! ОПАСНОСТЬ!», то и дело сменялись запретительными знаками. К ним тут же притопал дог-дроид, в силу своей обновленной модификации больше походивший на паука, нежели на собаку. Зигги, убедившись, что Лили не намерена ломиться обратно, разжал свою механическую пятерню. Фармер тут же шатнулась к самому краю проекции, преломив ее полой своей куртки. Однако дроид не сделал ей замечания, наблюдая за тем, как Лили в отчаянии заламывает руки. Девушка часто моргала и кривила губы, словно собиралась расплакаться, однако совершенно сухие глаза ее, обращенные к разворачивающейся на высоте полутора тысяч футов трагедии, горели лихорадочным огнем.

- Там находится кто-то очень близкий для вас, мисс Фармер? – участливо поинтересовался Зигги. – Не стоит волноваться, наши сотрудники сделают все воз…

- Отвяжись! – прикрикнула на него Лили, нервы которой уже явно начинали сдавать. Красная синусоида на дисплее дроида, отображавшая колебания исходящего из его динамиков звука, оскорбленно распрямилась.

- Как грубо! – внезапно возмутился приятным детским голоском дог-дроид, до этого молча топтавшийся возле Лили и «рассматривающий» ее столь внимательно, что можно было подумать, будто она и впрямь была ему любопытна.

В ту же секунду позади Лили раздался жуткий визг тормозов, за ним незамедлительно последовали ропот и перепуганные возгласы столпившихся вокруг ограждения зевак. Кто-то пронзительно вскрикнул. Фармер инстинктивно отпрыгнула в сторону, порывисто обернувшись. Собственные волосы больно хлестнули по лицу. Едва не влетевший в толпу, неистово черный Ламборгини плавным грациозным движением отворил со стороны водительского сиденья дверь, словно взмахнувшая геометрически-правильным крылом железная птица, и с бледного лица водителя на Лили уставились перепуганные голубые глаза. Едва ли не скачком новоприбывший покинул салон, бросаясь к девушке.

Глава 1. "Аспид в ловушке". Часть 1. "Одинокий день рождения"

«Красота — это ловушка, в которую с радостью попался бы всякий здравомыслящий человек».

(с) Оскар Уайльд «Как важно быть серьёзным»

Часть 1.

«Одинокий день рождения»

Годом ранее…

Инфиниум, штат Техас

5 июля, 2105 года

09:30 РM

- Двести девяносто пять, двести девяносто шесть, двести девяносто семь.

Пот капал с кончика носа на пол, икроножные мышцы подергивало, мышцы плечевого отдела превратились в камень, а еще ужасно болели, горели, но Адам продолжал и продолжал отжиматься под спокойный размеренный счет Медеи.

- Подход отжиманий в десять минут выполнен, - дружелюбно сообщила МПИИ (1). – Как вы себя чувствуете, Повелитель девяти нижних и тринадцати верхних миров?

Адам с трудом подавил порыв рухнуть на пол ничком, но вместо этого с достоинством опустился сначала на колени и грудь (хотя красоваться было решительно не перед кем), а потом на пару-тройку секунд обмяк на прохладном полу, полностью расслабляясь. Конечно, ему со своими-то астеничными габаритами никогда в жизни без употребления нанокапсул такой нагрузки было б не потянуть, однако к «первозданной натуральности» Адам совсем не стремился. Как не стремился и к бесконтрольной кибернетизации организма, подобно эпидемии захлестнувшей все Объединенные Южные Штаты еще с весны прошлого года.

- Не дождалась от вас ответа! Поэтому считала ваши данные с показателей ультрасмарт часов, Повелитель девяти нижних и тринадцати верхних миров, - вновь заговорила из встроенных в акустическую систему спортзала колонок благожелательная Медея. – Кажется, вы в полном порядке! Частота сердечных сокращений, артериальное давление, сатурация и температура тела в норме. Повелитель девят…

- Ладно-ладно, хватит меня уже так называть, - заворчал Адам, нехотя поднимаясь с пола. – Я же пошутил!

- Я же искусственный интеллект! – казалось, Медея вышла на новый уровень троллинга…

- Не гони мне тут. У тебя индекс чувства юмора в протоколе взаимодействия равен уже почти восьмидесяти процентам, и ты все продолжаешь обучаться.

- Ах, вы мне льстите! - Медея издала серебристый смешок и едва ли не ехидно продолжила. – Повелитель девяти нижних и…

- «Адам» зови! И прекращай «выкать»! – прикрикнул на нее парень, хотя уголки его губ приподнялись в некоем подобии полуулыбки. – Тоже мне, фокусница…

Иногда он действительно жалел, что настроил Медею на высокую «чувствительность к юмору». Временами ее начинало заносить даже не в постиронию, а куда-то в совсем уж метаиронические дали, из которых виртуальная помощница начинала бессовестно и без остановки троллировать своего хозяина. Однако были в этом и плюсы. Учитывая его хроническую асоциальность, Альвенслебену редко удавалось найти себе компанию по духу, по крайней мере, такую, чтобы через пятнадцать минут диалога от безграничной тупости собеседника не хотелось бы вздернуться на ближайшем дереве. Поэтому Медея его буквально спасала. Как спасала и ее восприимчивость к такому аспекту человеческих интеллектуальных способностей, как юмор, дабы общение с ней не походило на разговор с обыкновенным голосовым помощником.

Вся эта история с Повелителем закрутилась из-за того, что пару-другую раз МПИИ услышала, как Адама на своем родном ласково называет мать. Никто в семье так его не звал, кроме мамы. Ну, разве что Инграм, но исключительно для того, чтобы побесить. Тогда Медея отметила: «Какое очаровательное уменьшительно-ласкательное сокращение, Адам! Знаешь, если абстрагироваться от привычного восприятия личного имени (2), оно буквально будет означать – «милый маленький человечек»! Могу ли я тоже называть тебя Adancito querido (3)?».

«Что за снисходительные скайнетовские замашки, Медея?» - фыркнул ей в ответ Адам. – «Для тебя я Повелитель девяти нижних и тринадцати верхних миров!»

Это оказалось ошибкой.

Ибо по итогу виртуальная помощница не просто выполнила данное ей в косвенной форме указание, но и стала вставлять это дебильное обращение чуть ли не в каждое предложение. Иногда Адаму начинало казаться, что при желании (или что там могло служить аналогом внутреннего стремления у искусственного интеллекта) Медея была способна достать его даже крепче, нежели старший брат.

- Адам, может, шампанского? – ни с того, ни с сего выдала ИИ, когда Адам снова напялил очки и отхлебнул воды из бутылки, убедившись, что после физической нагрузки уровень стресса понизился.

Парень едва не поперхнулся.

- Что? – удивленно выдавил он, вытирая ладонью рот.

- День рождения, Адам! Ты не хочешь отпраздновать?

- Сказал же, - пренебрежительно махнул рукой Альвенслебен, готовясь вновь плотно засесть за работу, - не буду я праздновать. Чего вы с Инграмом ко мне прицепились?

- Входящий звонок от «Брат-дегенерат»! – в ту же секунду жизнерадостно сообщила Медея.

- Заговори о Дьяволе (4)…- закатил глаза Адам. – Прими. А то до полуночи будет трезвонить.

В ту же секунду из колонок раздалось жизнерадостное восклицание старшего брата:

Часть 2. "Братское дело".

Они заказали три пиццы. Еще огромный сет роллов, два десятка онигири, несколько коробочек стеклянной лапши с креветками в панировке и какими-то странными овощами, названия которых ни Адам, ни Инграм не знали, а залезать в состав было лень. Потом подумали, что будет мало, оформили дозаказ с жареным тофу и шестью видами десертов. Хотя оба никогда не жаловали сладкое.

Когда нагруженный снедью курьер постучался в дверь, они уже выпили все вино, приступив к шампанскому. Инграм отыскал стратегический запас свечей в шкафчике с инструментами и потом полчаса доставал Адама тем, что тот, поди, держит их для спиритических сеансов, дабы напрямую вести диалоги со своими кумирами вроде фон Неймана, Эшби, Алана Тьюринга (1) и прочих.

Свечи, несмотря на наличие десертов, решено было воткнуть в пеперони. Правда, когда Адам их задул, половина завалилась и обуглила колбасу. А когда они открывали вторую бутылку шампанского, Инграм решил «по-праздничному, как полагается» ее встряхнуть, чтобы пробка вылетела сама. Ну, она и вылетела. Прямо в правый глаз стоящему на книжной полке гипсовому Давиду, после чего срикошетила и со всего маху влетела уже в глаз Инграму. Правда, на этот раз – в левый. Тот выматерился, шатнулся, чтобы отставить бутылку, но поскользнулся на залившей пол пене и рухнул в ворох сброшенных на диван пустых коробок из-под лапши.

Адам смеялся так, что его, наверное, было слышно даже в холле первого этажа. Хотя жил он на сотом.

- А как у тебя дела на личном фронте?

Если бы Адам был трезв, он бы наверняка отрезал что-то наподобие: «За своим фронтом следи!» Однако они оба уже неплохо так набрались, и теперь повышали градус добротным марочным виски, развалившись друг напротив друга в мягких глубоких креслах.

- Да никак, - Адам вяло махнул рукой, прижимая стакан к щеке. – Я не хочу пока больше с бабами связываться. Не до того.

- А, ну, тогда понятно чего ты такой злой.

Глаза Инграма ехидно заблестели, и младшему Альвенслебену это очень не понравилось.

- Ты к чему это клонишь? - протянул парень, опасно прищуриваясь.

- Когда ты там расстался с этой Эвелин?

- С Эбигейл.

- Да не суть. Так когда?

Адам медленно отхлебнул от своей порции горячительного, помучив брата молчанием, но все же нехотя сознался:

- Семь с половиной месяцев назад.

Инграм с ухмылкой присвистнул, и Адам едва удержался от того, чтобы не швырнуть в него роллом.

- Семь с половиной месяцев! – мужчина театрально запрокинул голову. – Чувак, да так ведь рехнуться можно от недотраха! Неудивительно, что у тебя крышу рвет.

- Это не из-за… - начал было Адам, но прикусил язык, тут же осознав, что снова едва не проговорился. Он уже заметил, как Инграм осторожно ходит вокруг да около, норовя разузнать, что же с ним такого в конце прошлого учебного года приключилось. Однако Адам стойко держал оборону. Впрочем, учитывая то, насколько Инги был хитер и изобретателен в искусстве добывания сведений, парень уже начал нервничать из-за того, что тот за него столь прочно взялся.

- Я знаю, что тебе нужно!

- Так. Своих недалеких телок мне не предлагать, – Адам стукнул стаканом по столешнице, словно ставя точку в этом разговоре и наклоняясь, чтобы долить себе еще.

- Бро-о-ось, я же еще не договорил, - миролюбиво улыбнулся Инграм. – Я не буду тебе никого сватать… потому что мы купим тебе подружку!

Повисла минутная пауза, в течение которой Адам пялился на своего старшего с таким выражением, как если бы вдруг увидел его в балетной пачке, танцующим на корпоративе одного из батиных бизнес-партнеров.

- Ну ка давай сюда… - Адам попытался отобрать у брата стакан, но тот лишь завалился на подлокотник кресла, заходясь в беззвучном смехе, а Адам едва не завалился на него. – Серьезно, Инграм, тебе уже явно хватит.

- Ты же не подумал, что я про эскортницу говорю или про рабыню?

- От тебя чего угодно можно ожидать.

- Я имел в виду андроида, разумеется!

Адам оставил свои бесплотные попытки лишить Инграма возможности надираться дальше, с неприкрытым возмущением воскликнув:

- Я что на андроюнита похож?!

- Нет, - озадаченно пожал плечами Инграм, немного посерьезнев. – Но что плохого в том, чтобы заменить живую женщину «синтетикой» при условии, что тебе от нее нужен лишь секс? Больше доступного секса – меньше разбитых сердец. И риска подцепить себе что-нибудь…

- Говоришь так, будто частенько практикуешь.

- Ну, я точно не считаю нормой брак или отношения с андроидами. Но да, мои рободевочки у меня в спальне иногда подолгу гостят.

Адам неверяще воззрился на старшего. Уголки его губ насмешливо дрогнули.

- И-и-инги…

- Да-да, давай, приравнивай меня к извращенцам!

- …как много мы о тебе не знали?

- Ой, да хорош, Адам, можно подумать твоя правая рука хуже моих искусственных баб?

- Может, мне лучше снять с холодильника магнит с Сильвией Лодж (2)? А то мало ли что…

Часть 3. "Подземелье у ворот рая".

Адам был большим любителем превышать скорость. Делал он это, правда, исключительно за пределами города. Однако того нехорошего факта, что для данного мероприятия у него имелся аватар человека с судимостью, которого Око Инфиниума опознавало, как водителя его транспортного средства, это не отменяло.

Адам данному персонажу вполне неплохо приплачивал. Настолько неплохо, что отмотавшему срок за мошенничество Бенни больше не было необходимости устраиваться на работу. Социальный рейтинг падал у Бенни, которому было наплевать, а не у Адама, который был сыном очень уважаемого человека и наследником крупной корпорации. Раз в полгода Альвенслебен взламывал сервер Соцрейтинга и обнулял накопившиеся у Бенни пойнты. Все оставались в плюсе. Ну, разве не красота?

Однако даже не слишком порядочный в отношении ПДД Адам не рискнул бы сесть за руль в таком состоянии, и Инграму тоже не позволил. Поэтому его белоснежный Lamborghini Atrevido (1) сейчас вела всегда трезвая Медея исполнительная в отношении всех предписаний мира.

Забавно, что полным совершеннолетием в Объединенных Южных Штатах Америки считался возраст двадцати одного года, до которого молодым людям не разрешалось покупать сигареты, лотерейные билеты и алкоголь, зато приобретать оружие, а также водить машину можно было уже в восемнадцать.

Обычно для передвижений по городу младший Альвенслебен предпочитал свой надежный и вместительный Ford Hermes (1). Адам, как истинный американец, вообще был большим поклонником Форда. Ламборгини же купил лишь для того, чтобы Инграм, пару лет назад разливавшийся о своей новообретенной «ласточке» (новом на тот момент флагмане марки Ламборгини – Inferno (1)) при каждом удобном случае, наконец-то заткнулся.

Ну, и еще, потому что любил скорость. Было бы странно, если б с учетом этой любви он так и не приобрел бы себе спорткар, имея финансовую возможность скупить все автопарки Инфиниума.

Так что теперь Инграм и Адам ехали в пропахшем дорогой туалетной водой и сигаретами кожаном салоне, пили кофе из бумажных стаканчиков и медленно трезвели.

Мимо неслась размываемая штрихами бесчисленных огней июльская ночь, теряющая остатки духоты. На улицах как всегда было полно народу – город в это время жил своей особенной жизнью, зарождавшейся в бледно-синеватых сумерках и умиравшей с первым лучом солнца. Каждому гостю столицы стоило хоть единожды заглянуть в чернильно-неоновый лик Инфиниума. Иначе его визит в этот громадный техно-мегаполис, где замурованную в индустриальные катакомбы нищету прятали под маской рвущейся к небесам роскоши, не мог бы считаться удачным.

- Ты мне так и не скажешь, куда мы едем, да? – спросил Адам, хоть и не особо надеялся на ответ.

- А ты мне так и не расскажешь, что у тебя стряслось этим летом? – вопросом на вопрос ответил Инграм. Он улыбался, но в тоне его сквозила обида. Видимо, исчерпав все запасы своих тонких психологических манипуляций и диалектических ухищрений, мужчина решил действовать напрямик.

- Нет, - спокойно отрезал Адам, намереваясь красноречиво замолчать, но тут же сорвался вопреки всем своим намерениям. – Черт побери, Инги, прекратите вы меня опекать или нет?! Это мое личное дело! Мо-ё! И касается оно только меня и ректората моего университета! Поэтому хватит об этом!

- Ты не тянешь учебную программу?

Адам не то шокировано, не то оскорбленно вытаращился на брата. После чего заговорил шелковым нежным тоном, точно обращался к умственно-отсталому:

- Инги, я похож на того, кто может не потянуть программу?

- Нет, - с сожалением поморщился тот.

- Превосходно! – рявкнул Адам. – Тогда какого Дьяв!…

Он вдруг замолк на полуслове, завертел головой, едва не выронив при этом стаканчик с кофе, и абсолютно спокойно поинтересовался, как если бы до того не орал, а рассказывал о синичках:

- Где это мы?

Медея припарковала их посреди неряшливого вида переулка. Здесь не было практически никакой подсветки, кирпичные стены не имели облицовки, по ним в кромешную темноту ползли ржавые змеи труб. Из кластеров мусорных баков вываливалось их дурно пахнущее содержимое, налипшие бумажки и фантики усеивали грязный, пестрящий потеками асфальт. Однако же Инграм заверил, что все в порядке, что это просто «особое место», фасад которого и не должен был привлекать никого стороннего.

- Инги, я вас умоляю, отпустите меня! Сколько уже можно бегать и заправлять мне за шиворот салфетку! – продолжал выговаривать брату Адам, пока тот набирал код на панели массивной железной двери. Убогая панорама этой дыры не особо его смутила: если Инграм говорит, что так надо, хрен с ним, значит, ему видней.

- Как мы можем тебя отпустить, если ты и минуты не можешь прожить, чтобы с кем-нибудь не поругаться и не заработать проблем на свою тощую задницу?

- Инги, а ты не думал, почему так происходит? – Адам очень убедительно изобразил заинтересованность. – Наверное потому, что если оградить человека от общества и вмешиваться в каждое принятое им решение, то в конечном итоге налаживание социальных связей для него может стать непосильной задачей?

- Бро, ты говоришь так, будто мы лишали тебя свободы!

Дверь отворилась, чудовищно скрежеща несмазанными петлями. Альвенслебены вошли внутрь.

- Да мне каждое свое мнение вплоть до выбора костюма на званый ужин приходилось с боем выбивать! О какой свободе вообще идет речь?!