Эхо Ноктюрна: Тени После Падения

Шепот в Неоне

Ноктюрн не спал никогда, но после падения Эйдолона город казался особенно беспокойным, словно раненый зверь, который только что сбросил цепи, но ещё не знал, что делать со своей свободой. Дождь лил не переставая, превращая улицы в зеркала, где отражались мигающие неоновые вывески, теперь свободные от корпоративной цензуры. Раньше эти вывески рекламировали нейроимпланты Эйдолона, обещая "вечную связь" и "оптимизированный разум", но теперь их перепрограммировали уличные хакеры — на них мелькали лозунги вроде "Свобода в коде!" или "Эхо для всех!". Кайра стояла на краю крыши одного из полуразрушенных зданий в Нижнем Кольце, её потрёпанный кожаный плащ развевался на ветру, а капли дождя стекали по лицу, смешиваясь с потом от недавней погони. Её аугментированный глаз мерцал зелёным светом, сканируя горизонт: дроны кружили в небе, но теперь они были самодельными, собранными из обломков старых корпоративных моделей, и жужжали как рой рассерженных пчёл, патрулируя улицы на предмет новых угроз.

Она не была одна. Рядом стоял Алекс — тот, кого она когда-то знала как Тень, — его силуэт чётко вырисовывался на фоне фиолетового неба, пропитанного смогом. Его аугментированная рука пульсировала алым светом, как живое сердце, реагируя на каждый далёкий выстрел или сирену. После той финальной битвы в заброшенной лаборатории, где они столкнулись с Дракосом и пробудили полное Эхо, Алекс изменился. Маска циничного наёмника, которую он носил как броню, треснула, открыв мужчину, измученного годами потерь. Его сестра Лира, чей разум стал основой для третьего фрагмента Эха, теперь жила в цифровом эхе — не как призрак, но как часть коллективного сознания, которое шептало им обоим.

— Ты слышишь это? — спросил он тихо, его голос едва пробивался сквозь шум дождя и далёких криков уличных торговцев. — Эхо... оно не просто шепчет. Оно... растёт. Как будто учится у нас, у города. Вега звонила только что — в Верхнем Кольце беспорядки. Новые группировки поднимаются, называют себя 'Наследниками Эйдолона'. Они утверждают, что имеют право на остатки технологий, и уже захватили пару фабрик на окраине.

Кайра повернулась к нему, её зелёный глаз зафиксировал выражение его лица: смесь усталости и решимости, с лёгкой тенью сомнения в уголках глаз. Она сама чувствовала это — Эхо в её нейроинтерфейсе было не просто инструментом, как они надеялись. После слияния фрагментов в лаборатории оно стало частью её, как дополнительный слой сознания, который иногда подсказывал пути в Глубине, а иногда показывал видения, от которых мурашки бежали по коже.

— Да, слышу, — ответила она, её голос был твёрдым, но с ноткой усталости. — Оно показывает мне картинки: люди, подключённые к осколкам кода, которые мы упустили. 'Наследники' — это не просто выжившие менеджеры. Они бывшие учёные, те, кто работал под Дракосом. У них есть доступ к скрытым серверам, и они экспериментируют. Если они соберут достаточно осколков, то создадут своё Эхо — искажённое, под их контролем. Нам нужно двигаться, Алекс. Вега ждёт нас в лагере 'Разрыва'. Там обсудим план.

Они спустились по ржавой пожарной лестнице, которая скрипела под их весом, грозя сорваться в любой момент. Улицы Нижнего Кольца бурлили жизнью — теперь, без корпоративных патрулей, здесь царил хаос свободы. Торговцы орали на каждом углу, продавая всё от пираченных нейрочипов до синтетического мяса, которое пахло пластиком, но было лучше, чем голод. Дети бегали по лужам, их смех смешивался с рёвом моторов самодельных мотоциклов, на которых разъезжали анархисты. Кайра чувствовала, как Эхо усиливает её восприятие: она видела скрытые сигналы — слабые Wi-Fi потоки от подпольных серверов, цифровые ловушки, расставленные новыми бандами, и даже эхо-сигналы от людей с имплантами, которые когда-то принадлежали Эйдолону. "Это преимущество или цепь? — подумала она, шагая по мокрому асфальту. — Эхо спасло нас, но теперь оно внутри, меняет меня. Что, если оно решит, что знает лучше?"

Алекс шёл молча рядом, его настоящая рука иногда касалась её плеча — жест поддержки, который стал привычным после той ночи в лаборатории, когда они едва не потеряли друг друга.

— Помнишь, что сказала Лира в видении? — вдруг спросил он, прерывая тишину. — 'Я свободна в коде. Используйте меня как инструмент, не как цепь.' Но теперь Эхо... оно эволюционирует. Я чувствую, как оно тянется ко мне, шепчет о единстве. А если это значит потерять себя?

Кайра остановилась под навесом забегаловки, где жарили синтетический рис на уличной плитке, и посмотрела ему в глаза.

— Я тоже боюсь, Алекс. Но мы не можем просто игнорировать это. Эхо — часть нас теперь. Оно помогло нам свергнуть Эйдолон, но если 'Наследники' используют осколки, чтобы создать свою версию, весь Ноктюрн снова станет тюрьмой. Мы должны найти эти осколки первыми и... интегрировать их правильно. Или уничтожить, если придётся.

Они продолжили путь, ныряя в узкие переулки, где стены были покрыты свежими граффити — антикорпоративными лозунгами и изображениями Эха как символа свободы. Но Кайра замечала и другие знаки: скрытые символы 'Наследников', три переплетённые спирали, слегка изменённые, чтобы не бросаться в глаза. Её глаз сканировал их, и Эхо подсказывало: "Это метки. Они вербуют. Осторожно."

Лагерь "Разрыва" теперь был укрепленным бункером под разрушенным мостом — бетонные стены, усиленные металлическими плитами, турели на крыше, самодельные, но эффективные. Вега встречала их у входа, её высокая фигура в потрёпанном бронежилете казалась неприступной. Её гравитационные аугменты жужжали тихо, золотые линзы глаз отражали экраны с данными, которые она просматривала на портативном терминале. Спарк сидел за столом внутри, его плечо всё ещё в повязке после битвы на фабрике, но неоновый ирокез мигал ярко, как знак вызова. Нова стояла в углу, чистя свой электромагнитный нож, её глаза были бдительны, как у человека, который слишком часто был предан.