Елеазар

Я видела своего Елеазара. Он пришел ко мне во сне. Его взгляд ничего не выражал и не был пугающим. Не был родным. Он был никаким. Его здесь уже не было. Никто этого не замечал, но душа совсем вышла из него. О умер и воскрес заново. После возвращения он стал простым телом.
Я знала его. Когда-то он был не близким, но своим. Знакомым. Сейчас он пожирает хаос. Или хаос пожирает его. Как велено по законам мироздания. Никто этого не видит. Лишь я понимаю, что не осталось в нем ничего, кроме демона, что видел всю суть смерти. И она разрывала.
Однажды днём почему-то вдруг он просто появился в квартире. Сухой, изможденный, но всё ещё передвигающийся по яви. Он ходил по комнате и оставлял свои части повсюду. То тут то там раскладывал ощущение тленности. Тени таились по углам. Время текло медленнее. Сам дом замирал. И тишина становилась беспросветной и выжидающей. Будто ждала она лишь одного конца вечности.
Но страшнее всего были его глаза. Его бездонные глаза заставляли тебя всматриваться всё сильнее и задыхаться от невозможности выдохнуть. Бежать загнанным зверем, оставаясь на месте. Нескончаемо. Шёпот в голове говорил о глупости всех моих домыслов и заставлял вести себя как обычно. Нутро моего зверя зарывалось глубоко в недры и притворялось мертвым.
Это продолжалось тысячелетия по меркам безвременья. По меркам же бытия лишь секунды. Я продолжала существовать. И он тоже.
Я продолжала не спать. Отрывала частицы себя и упаковывала поглубже в ящик. Сон был благом, но не тем которое мне было нужно. Он меня убивал.
Я ложилась и смотрела в потолок оставаясь наедине со своими мыслями. Несколько часов боролась с внутренними демонами, а когда они начинали невыносимо повторяться уходила писать. Писать было нужно, чтобы слова хоть немного выходили из моей головы, чтобы я знала что они существуют. Почему-то их существование меня успокаивало, будто я схожу сума не просто так, что всему есть причина. Он был причиной, но ночь была моим временем. Ночью я становилась безумнее и сильнее. А значит могла его победить.
Я перестала различать дни. Тревога пережевывала меня. Пальцы перестукивали знакомую мелодию, которую я никак не могла вспомнить. Голова постоянно болела, так что я почти привыкла. Почти. Я застревала в текстурах. По многу говорила ни о чем, чтобы заполнить пространство словами. Мои мысли постоянно рассыпались. Будто их было так много и они уже не могли существовать в единении.
Я забросила учебу. Забросила не только её, но и остальную реальность. Я почти не могла есть. Любая еда ощущалась словно песок. Он заполнял рот, застревал в горле, скрежетал на зубах. Будто во мне кто-то сидел и его выворачивало от нормальной пищи.
Меня пожирало всё окружение и я ушла в книги. Но продираясь между строчек и канонадой своих мыслей я краем глаза всегда видела его. Это не приносило покоя, скорее усугубляло страдания.
Мне нужно было убедиться что я существую. Я грызла ногти до той степени, что пальцы начинали болеть. Я останавливалась и внимала ощущениям. А потом повторяла заново. Мысли.
Я знала что он умер но видела тело только издалека. Может быть дело было в этом?
Он молчал. Он всегда молчал.
Мерзкие мурашки постоянно ползали по телу, будто оно не мое. Тело дали взаймы. Или в наследство. От кого? Не помню. Я снова настукивала мелодию.
Мысли наслаивались и вторили друг другу, сводили сума. Я не знала где у них выключатель. Мысли…
Почему я?
Это было не всё. Это чувство. Самое худшее было то, что я ему завидовала. О, как он может быть таким спокойным? Почему не исходит от ужаса после того что с ним было, что с ним есть? Он так просто избавился от эмоций. Когда я каждый день проживала его кошмар заново. Человеческие эмоции поистине самая жестокая выдумка.
На мое лицо упала капля чего то тёплого, но с тяжёлым запахом. С потолка полил красный дождь. Он окружал меня, я задыхалась в нем. Вся комната утопала в крови. Я закрыла глаза.

Я проснулась. Так казалось, потому что всё исчезло, картина переменилась, на улице была обычная пасмурность, а комната была чиста. Но у меня была бессонница. Я не ложилась. Как я могла проснуться? Я всё ещё чувствовала тепло.
Я посмотрела на него неотрывно. Я всегда боялась смотреть прямо, моя звериная сущность всегда следила за ним только лишь краем глаза. И вот я посмотрела на него. И он был в порядке. Ничего особенного, выглядел как обычный человек. Мне даже на секунду показалось что он и есть обычный. Он мог и не умирать, правда, просто сильно заболеть, впасть в кому. Ты же не видела его тела. Тела в гробу. Которое закопали в земле. Все подходили и бросали горсть земли, тебе тоже сказали бросить. Ты медленно подошла, взяла горсть, она была холодная и склизкая, но ты сжала её сильнее чтобы вложить в неё этот жест. Ты не могла долго медлить, было слишком много внимания. Но в эту секунду ты вложила прощание и резким взмахом бросила в могилу. Это был конец. Чем бы это ни было.
Он стоял и также смотрел на меня. Овеществляюще безмолвно. Я сжала руку будто в ней все ещё была та чёрная земля. Я резко выбросила руку в его сторону, как тогда. И на долю секунды мне показалось что он вспомнил этот жест. Он тебя помнил. Ты слышишь их? Эти мысли? Они перестали шептать.
Я подошла к нему и медленно положила руку ему на щеку. Она была такая же холодная как земля. Но то что меня так пугало враз исчезло. Будто мыслей не было.
Она быстро рванула в свою комнату. Нельзя чтобы они их увидели, нельзя чтобы кто-то тоже понял. Страницы. Множество исписанных вдоль, поперек, и вверх ногами страниц. Она схватила их и принялась лихорадочно сминать в одну кучу. Быстрее, пока никто не вернулся. Выбежав во двор она побежала к бочке. Они должны быть там. Иначе конец. Ей повезло, и ветки в бочке всё ещё горели. Она всей охапкой засунула доказательства своей личины в бочку. Пламя обжигало ей пальцы, но она хотела этого, хотела снова почувствовать. Всё будет хорошо. Он в безопасности. Она позаботится о нём.
Страница один. Страница два. Страница. Бумаги догорали в бочке и последние страницы знал только он. Мысли.
Но он не мог рассказать о них. Все они были в копоти их ушедших жизней. Он сгорел вместе с её страницами, будто его никогда не существовало.
Голова перестала болеть.