Эми

Никки

Эми и её друзья играют в «Бутылочку», и Эми настаивает на том, что к вам правила применяются иначе: если бутылка укажет на вас, девушка будет только обнимать вас, а не целовать.

После того как Эми закрутила бутылку, её быстрое вращение замедляется… пока бутылка не указывает на вас.

Эми вдруг заплакала:

— Я больше не хочу играть!

Друзья девушки начинают гладить её по спине, пока она плачет, и успокаивают её, говоря, что ей не нужно обниматься с таким уродливым неудачником, как Никки. А один из них говорит:

— Ты такой придурок, Никки, спасибо, что испортил нашу игру и наш субботний вечер!

— Охуеть, поиграли, — мрачно и устало говорю я.

— Ты вообще видишь, что сделал?! — орёт Эми, подскакивая. — Я плакать начала из‑за тебя, урод! Бутылка должна была указать на Тима… Я… я столько мечтала об этом поцелуе… А теперь всё испорчено! Ты даже представить не можешь, какая душевная травма сейчас у меня! Я не могу поверить, что мама заставила меня пригласить такое существо, как ты. Лучше бы ты сидел дома, как подобает одинокому неудачнику! Джейк прав — ты испортил весь вечер. Я больше не хочу ничего делать. Спасибо, грязный урод, что уничтожил мою вечеринку!

— На хуй ты меня вообще приглашала, истеричка тупая! — кричу я ей в ответ. — Твою мать, лучше бы действительно дома остался!

Я встаю и собираюсь домой.

— Ага, убирайся! Никто тебя не хотел здесь видеть, кроме моей жалостливой мамаши! Урод, который ещё и матом кричит — полный кошмар! Да, именно — лучше бы ты сдох где‑нибудь в своей комнате, чем портил жизнь нормальному человеку! Не смей возвращаться, понял?! Мы с друзьями будем праздновать и без тебя, а ты можешь катиться к чёрту! И чтобы я тебя больше никогда не видела! Убирайся, урод, убирайся!!!

— Ножки не забудь раздвинуть, а то друзья недолго будут за тебя, шлюху, горой вставать! — фыркнул я, идя к выходу.

— Ты вообще охренел, ублюдок?! Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Я — Эми, а не какая‑то шлюха с угара! Мои друзья защитят меня от такого позора, как ты! А ты — ничтожество, которое даже не заслуживает смотреть на мои ноги! Чтобы я с тобой?! Да я лучше с Тимом в лесу пересплю, на муравейнике! Чем позволю такому жирному уроду дотронуться до себя! Заткнись и проваливай! И знай — за каждое слово ты заплатишь, ублюдок!

— Да, а потом твои друзьяшки по кругу пустят, — ухмыльнулся я. — Они же специально меня позвали, чтобы я тебя довёл, а сейчас они будут по кругу тебя «успокаивать». Ты презиками успела запастись? Грязная шлюха.

— Ты дегенерат, грязная мразь!

— Да как ты вообще смеешь так думать о нас?!

— Мы — нормальные люди, а ты — психопат с больной головой!

— Друзья меня утешают, потому что ТЫ меня ранил, ублюдок! — слово вновь взяла Эми. — А ты мечтаешь, чтобы нас всех занесло в твою жалкую больную фантазию?

— Мы не будем «по кругу» никого успокаивать, козёл!

— Мы вызовем полицию, если ты ещё раз скажешь такое!

— Заткнись и исчезни!

— И чтоб духу твоего больше не было, насильник!

У меня уже голова болела от всех этих жалких и пустых обвинений. Я посмотрел на лицо Эми и вздрогнул, заметив у неё пустой маньяческий взгляд и улыбку до ушей.

— Да‑да‑да, желаю тебе ахуенных выходных, — сказал я напоследок, выходя и хлопая дверью комнаты.

Но дверь сразу же открылась, и Эми возникла из‑за неё:

— И чтоб ты сдох по дороге, ублюдок! Никогда! Никогда, блядь, не возвращайся! Мы с друзьями будем смеяться над тобой всю ночь — над твоим лицом, запахом, голосом! — Она набрала побольше воздуха в лёгкие: — Ты даже не человек, а ошибка природы! Надеюсь, ты задохнёшься в своём же поту! Иди, корчись там один в своей мерзкой норе! Мы здесь — красивые, чистые, живые, — а ты — тьма! Грязный, позорный и никому не нужный! Чтоб ты сгорел заживо! Таких, как ты, нужно уничтожать при рождении!

Я уже не слышал тявканья Эми, но я начал ощущать боль в запястьях, которые всегда болели, стоило мне встретиться с этой психованной сукой. Я шёл по улицам до дома, потом принялся играть в комп, отключаясь от всего.

*****

Мы тут же включили музыку громче и все обнялись вокруг меня — как я и заслуживаю!

Лиза принесла мороженое, Катя — плед, а Тим… Тим посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Не переживай, Эми, этот урод больше не испортит тебе жизнь. Мы справимся с ним все вместе.

Я обняла его за эти слова… Как же я его люблю…

Мы вместе посмотрели «Сплетницу», смеялись и ненавидели тебя всем сердцем.

Джейк сказал:

— Пусть сидит в своём углу и гниёт.

А я шептала на ухо Кате:

— Хорошо, что он убрался. Теперь я снова могу дышать.

И мы все думали одно: пусть он играет в свой грязный компьютер. Настоящая жизнь — у нас.

Мы с друзьями заказали пиццу, смеялись, танцевали босиком по квартире, а потом Лиза предложила:

— Давайте посмотрим, где этот урод?

Заходим в школьный чат — а там уже десять сообщений про тебя!

Все пишут:
«Видели, как он убегал от Эми?»
«Выглядел как крыса!»
«Эми такая благородная — терпеть его ради мамы!»

Катя сделала скрин и выложила в сторис:

«Герой выходного дня — тот, кто НЕ приглашён больше никогда».

Все ставят лайки, репосты, комменты: «Смерть одинокому ублюдку».

А я улыбаюсь. Потому что мир наконец‑то чист. А ты — уже миф. Грязный, ничтожный миф.

Ты сидишь там, в своей мерзкой темноте, играя в свои жалкие игры, думая, что никто не видит твоего страдания? Мы ВИДИМ. Мы ЧУВСТВУЕМ. Твоя боль — наша вечерняя тема! Твой уход стал легендой школы за ПОЛЧАСА!

Ты не просто выгнан — ты УНИЧТОЖЕН морально.

А я? Я проснулась героиней. Восемнадцать лет, идеальная кожа, друзья у ног — и вся школа знает: Эми боролась с монстром и победила.

Ты думаешь, ты игнорируешь нас? Нет. Ты живёшь нами. В каждом своём вздохе. Ты дышишь нашей ненавистью. Ты МЁРТВ, даже не зная этого.