Энциклопедия тайн Мари Новак

Глава 1

Меня любят скептически называть ходячей энциклопедией или всезнайкой, хотя на самом деле это не так. Невозможно знать все. Но мой круг интересов достаточно широк: от способов и сроков разложения органики до рецептов слоеного пирога. Естественно, ни печь что-либо, ни кого-то разлагать я никогда не собиралась. Мне всего лишь интересно получить эту информацию, ее я схватываю на лету, так сказать. Это мой способ выживания в этом изменившемся мире.

Если что-то заинтересовало, я должна, просто-таки обязана найти информацию о предмете интереса. Это такая азартная игра, хоть какое-то веселье. Вот только иногда лучше не задавать никаких вопросов, даже мысленно. Потому что не все знания безопасны.

Эту мысль я повторила себе пару-тройку раз, да только бесполезно. Я уже попалась на крючок. Обычная рабочая ночь, сонный отель, шепот и пьяные разговорчики за дверями номеров, рутинные обязанности — а потом я вошла в очередной номер и обмерла.

На столе лежала чешуя. Крупные блестяшки, некоторые размером с мой кулак, были вырваны с мясом и наживо. Вероятнее, что наживо, иначе откуда столько крови? Ошметки плоти были бледные, сероватые, это значило, что прошло едва ли больше часа с момента разреза. Потом плоть ундиноров приобрела бы желтый оттенок. Да и кровь блеклого красного цвета еще не застыла, не присохла окончательно.

Я чуть наклонилась из стороны в сторону, оглядываясь. Пятна крови покрывали и стол — круглый, на длинной ножке, и его основание — тяжелое, металлическое, неровно окрашенное черной краской, и старый тускло-зеленый ковролин. «Так просто не отчистить, — мелькнула в моей голове мысль, — нужно брать нашатырный спирт, только он кровь ундиноров и возьмет».

Идиотская мысль. Как будто других проблем нет, кроме чистки!

На всякий случай я зажмурилась, но мгновения спустя чешуя никуда не делась. Блестящая, с узором мелкими ромбами — двух идентичных не бывало, это как с отпечатками пальцев у людей. Говорили, что некоторые особо специфические коллекционеры платят за подобный лот — целые чешуйки — тысячи, если не десятки тысяч крон. Отвратительно, конечно, но факт. Ундинат боролся с этим бизнесом уже второй год, но пока безуспешно. Немногие решались выдать ту или иную группировку, даже несмотря на огромное вознаграждение. Это как раз было понятно: зачем деньги, если твою жизнь уничтожат бывшие подельники.

Я прикусила губу, чтобы немного привести себя в чувство, а не пуститься в пространные мысли о противостоянии властей и черного рынка. Так-то продавали не только чешую ундиноров, а и другие части — животных, людей и тех, кто не люди.

Но ведь мне не об этом думать надо.

Мне ситуацию надо понять.

Так-то номер выглядел прилично, если не концентрироваться на чешуе ундинора. За плотно закрытыми жалюзями сверкал огнями и шумел квартал развлечений Ленпорта. А внутри отеля тишина и порядок… И в этом номере так же — кровати застелены, плафоны чистые, лампы вкручены все, на полках нераспакованные халаты и тапочки, а стопки чая, кофе, сахара, гигиенические штучки и другие необходимые постояльцам мелочи прятались в небольшом ящичке. Под этим ящичком стояла тумба с чашками и чайником-термосом, которую мне обычно до жути не нравилось разбирать и протирать. Все на первый взгляд нетронутое. Как будто сама комната и столик, на котором явно разделывали ундинора, существовали в различных реальностях.

Или нет?.. На второй тумбе — между креслом и кроватью — еще один след, что в номере определенно кто-то был. Чашка с остатками кофе и окурки в пепельнице. Сигареты курили тонкие, дамские…

В коридоре щелкнули двери лифта: звук буквально заставил меня подпрыгнуть и окончательно валиться внутрь номера, захлопнув за собой дверь. Вот так я и замерла: в руках метелка для пыли, перчатки и средство для чистки зеркал. В голове повторялись слова администратора «номер не сдали, но время выезда уже прошло, так что проверь». Такое случалось, когда постоялец просто сбегал из отеля, даже не попрощавшись, бросив карту-ключ тут же в номере.

Ну что ж, проверила! Как теперь разобраться бы в этом всем?

Чешуя переливалась цветами синего и зеленого — подсветка в номере как раз сменила оттенок — и так и манила подойти. Я так бы ни за что на свете, ни один интерес не стоит жизни. Но мимо номера кто-то прошел, так что я неосознанно сделала еще шаг вперед.

В нос ударил новый запах — металлический, неприятно-сладковатый. Я читала, что кровь ундиноров сладкая из-за большего содержания глюкозы, но я не из тех, кто хотел бы проверить это на практике.

И надо бы развернуться и уйти с места преступления, но ноги сами по себе сделали еще один шаг и еще, обходя столик по кругу. Кроме чешуи, ничего подозрительного я не видела, а курила действительно женщина. Запах духов все еще стоял рядом с креслом — что-то цитрусовое и сладкое, тяжелое, его не заглушил даже запах крови, а на окурке виднелось пятно от помады.

В голове мелькнула единственная здравая мысль — «нужно вызвать полицию». Вот только во время работы горничным запрещалось брать с собой личные средства связи, поэтому мне нужно было протиснуться мимо столика к большой трубке коммуникатора — стационарной, такая была в каждом номере и на этажах. И вроде бы я смотрела, куда ноги ставить, меньше всего хотелось вступить в лужу крови, но все равно под ногой что-то хрустнуло — и тут же неприятно закололо в стопе. Подошва у форменных тапочек слишком тонкая, могла и не защитить от осколков.

Глава 2

Дверь отсекла меня от взгляда лэрда, и я окунулась в предрассветные сумерки Ленпорта. Квартал развлечений к рассвету становился чуть более тихим, зато четче слышно монотонное бубнение местного сумасшедшего — Адама. Он каждый день стоял на одном из перекрестков квартала и вещал в никуда, смотря над головами прохожих или и вовсе в небо.

— Сегодня про Апокалипсис или некогда существовавшее господство человеческой расы? — я уточнила, пробегая мимо него — обвешанного плакатами высоченного мужчины в рваной сутане и с длинными давно нечесанными волосами. Казалось бы, обычный бездомный, вот только пахло от Адама всегда приятно, и он не был грязным, несмотря на неухоженность и дыры в его одежде. Это меня тоже интересовало, какова его реальная жизнь, есть ли тот, кто заботится о нем, и когда-нибудь, я это прекрасно понимала, мне захочется проследить за Адамом и выяснить, что же скрывается за этими несостыковками.

— Дно! — возвестил он хорошо поставленным голосом. Он как раз подвязывал на себя плакат с изображением черного круга и серебристых лучей вокруг него. — Все однажды опустится на Дно, и Дно примет все в свои объятия!

— Ясно, ундинорские мотивы, — кивнула я и почти уже ушла, но в последний миг обернулась и поинтересовалась: — А гороскоп на день какой?

— Многие знания, — он на мгновенье вдруг опустил взгляд на меня, посмотрел в лицо острым взглядом темных, так что и зрачка не видно глаз, что ошарашило меня, заставило запнуться на шаге, — многие беды.

— Ясно, — хрипло пробормотала я, но Адам уже безучастно таращился куда-то над моей головой.

Сказать, что я бежала с того перекрестка, забыв о дискомфорте в ноге, это ничего не сказать. Не помнила даже, как добралась до остановки трама. По сложившемуся обычаю Адам должен был пробормотать что-то вроде «Тельцам следует быть осторожными с острой пищей, а Рыбам — следить за кошельком после заката». Другого я никогда не слышала ни для себя, ни для кого-либо, кому Адам отвечал.

Трам щелкнул, оповещая, что отправляется, я устроилась у окна и зевнула, а мимо проносился Ленпорт. Мигающие улицы квартала развлечений сменились обычной трех-четырехэтажной старой застройкой, потом мелькнула полоса воды и террасы ундиноров — трам пересек широкий мост. Дальше дорога вела вверх — через лес огромных небоскребов, связанных переходами как ветвями. Здесь любили селиться эсперы. А еще дальше, когда трам скользил между двух холмов, начиналось мое самое любимое место — Искаженный монумент.

Огромную статую Искажение разбило на бесчисленное количество кусочков, но они продолжали вот уже три года держаться в воздухе. Почти никто не помнил, что это была за статуя, Искажение стерло и заменило память почти всем.

Правда, я в число этих счастливчиков не входила. Память моя была при мне. Но даже имея воспоминания о том, исчезнувшем три года назад мире, я все равно не имела понятия, что это был за монумент, просто потому что никогда не была в Ленпорте. Так что каждый раз как трам объезжал монумент по кругу, я придумывала еще один вариант — как могло бы выглядеть это место.

За Искаженным монументом начинались торговые кварталы алаи, или «вампов» в простонародье. Там на окраине я и снимала комнату в небольшом семейном доме. Да, моей зарплаты хватило бы и на отдельную квартирку, но у меня были достаточно дорогостоящие потребности.

Знания нынче стоило дорого, к тому же хранилось в разных форматах — у каждой расы было свое. Это раньше у человечества существовал интернет с относительно дешевым и почти повсеместным доступом, теперь же большая часть данных исчезла, а технологии канули в Лету вместе с университетами, лабораториями, заводами, которые производили оборудование, и памятью людей о том, как и что производить.

Когда-то не было биоэлектричества ундиноров, эсперов и псиманипуляций, шарен и их гибких конструкций, алайской кухни… Три года назад весь этот мир принадлежал людям. Я помнила, как это было тогда: беспокойство ученых об экологии и мчащихся мимо Земли метеоритах, политическое напряжение, экономические проблемы, голод, конфликты, гонка вооружений… Что ж, возможно, это было наказание. Но вероятнее — всего лишь слепой случай.

Когда человеческие ученые гадали, расширяется ли Вселенная, эсперы уже больше тысячи лет знали, что параллельные миры не просто существуют, но и взаимодействуют — сближаются, сталкиваются и в итоге искажаются.

Впрочем, катастрофа не уничтожила Землю полностью. Искажение меняло все так, чтобы мир был все еще годен для жизни. Все, что попало на Землю, за редким исключением выжило и приспособилось. Так появились неестественные леса, новые водоемы, животные, птицы и более странные живые организмы.

Разумные же виды… Ну что ж, мы не прикончили друг друга, потому что стали считать, что так было всегда. Мы соседствовали всегда, вот что думал каждый. А еще было понимание, что наш общий мир пережил катастрофу и теперь его надо отстроить. Чужаки благодаря Искажению никому больше не казались чужаками. И только редкие чудаки, как я, в полном изумлении наблюдали за происходящим.

Пришлось приспосабливаться. Хотя первые месяцы, когда Искажение было слишком сильным, я всерьез считала, что сошла с ума. Спустя полгода ощущение неестественности понемногу сошло, пришлые — по крайней мере, на уровне правящих элит — признали, что они пришлые, а илойцы даже разродились десятком объявлений о том, что это не первое Искажение, которое они пережили. А значит, жить дальше можно и нужно. Они же первыми объявили о воссоздании Илойской федерации.

Глава 3

В кухне до сих пор стоял запах гари и яиц, а еще там сидел Йозеф — опущенная голова, безвольно лежащие руки на коленях, взгляд в никуда. Было ощущение, что он уже все решил для себя, только поверить не мог в это. Мне очень хотелось подойти и попытаться его переубедить, возможно, получилось бы помочь ему собраться с силами и снова отстаивать Анику. Вот только…

А вдруг я снова вмешаюсь туда, где меня не ждут? Вдруг снова буду виновата? И даже больше — своим появлением изменю ситуацию на еще более худшую?

Я тихонько пробралась по лестнице в свою комнату, так и не зайдя на кухню. Аники не было в доме, наверное, выскочила через дыру в заборе и убежала в ближайший парк. С ней поговорить я и вовсе не попыталась бы. Честно признаться, боялась я детей, особенно подростков. Не было у меня опыта общения с ними.

Закрыв за собой дверь в свою комнату, я осмотрелась — с чего начать сборы — и зацепилась взглядом за новенький считыватель с разноразмерным разъемом под шаренские дата-чипы, рядом на полке лежали книги и самые настоящие двд-диски. Где-то у меня даже дискеты валялись, но те больше для красоты, кому нужны дискеты? Но на самом деле по сравнению с тем, что было до Искажения, все, что лежало на полках и столе — это мусор. Все это три года назад я бы без сомнений отправила на помойку или в музей какой, например, допотопной компьютерной рухляди.

Единственный толк от груды металла и пластика на столе в углу — это способность читать флешки и открывать текстовые файлы и картинки плохого качества. То есть с отсканированным текстом он справлялся, пусть скрипел и хрипел, а вот с пдф-файлом — уже нет.

Увы, Искажение потрепало компьютерную отрасль всерьез, наверное, хуже было только самолетостроению и космической отрасли. Те просто исчезли как факт. Ни одного спутника на орбите и едва ли несколько человек, понимающих что-то в ракетостроении. А восстанавливать знания и строить или ремонтировать самолеты просто не выгодно. Зачем, если илойские поезда развивают бешеную скорость по земле? Да, это все еще не скорость самолета, но поезда в обслуживании проще, а в производстве дешевле. К тому же илойцы разработали их давно и написали программы управления, чтобы транспорт ходил четко и без задержек.

В общем, не то, чтобы я скучала по самолетам… Я не особо-то на них и летала. Но все равно было обидно как-то потерять такое достижение.

Так и с информационными технологиями. До Искажения куда не глянь, всюду если не ноутбуки, то смартфоны с подключением к сотовой сети и интернету. Хочешь пирожное, хочешь мороженое — были возможности развиваться и развлекаться. Второе, конечно, важнее для человека, но не суть.

Спутники Искажение по-простому разрушило, сигналы вышек были извращены, а люди потеряли память о том, «что это за штучка в руке, у которой картинка на экране двигается, и даже странные кнопочки есть». Как звонить, писать смс или пользоваться мессенджерами, многие не вспомнили и сейчас. Интернет тоже исчез, что долгое время причиняло мне ужасные страдания. Точнее, я подозревала, что где-то доступ сохранился и локальные сети успешно функционируют, но это тщательно скрывалось человеческим правительством. Ну не зря же первый год нет-нет, а появлялись слухи о том, что кого-то куда-то увезли.

Сейчас вот все, кто напрягся и вернул себе хотя бы часть памяти о мобильных девайсах и компьютерах, спешно расхватывали новенькие переносные коммуникаторы — продукт сотрудничества человечества и илойцев. Я себе тоже не смогла отказать в дорогой покупке, чтобы быть на связи постоянно.

Ведь поиск информации — это прежде всего время. Плохая я была бы всезнайка без постоянно поступающей новой информации.

Сейчас в этом деле было так: не успеешь ты, успеют без тебя. В общественной библиотеке, я не спорю, было много книг, дисков, эсперских пластинок, илойских шардов и других источников данных, но на то она и общественная, что никакой изюминки я там не нашла бы. А чтобы добыть что-то действительно ценное, то, о чем все забыли… О, результат того стоил.

И говоря о поиске, я имела в виду именно что поиск — искать место, где могли быть некогда сервера с базами данных или просто рабочие станции, выменивать старые ноутбуки и компьютеры, тащить с собой генераторы в очередное заброшенное место, восстанавливать технику, буквально добывать данные. И так по кругу. С книгами и другими бумагами чуть проще, их можно было сразу рассмотреть и за три года они еще не пришли в негодность.

Казалось, зачем столько телодвижений? Но каждый имел право на хобби, это раз. Информацию можно было выгодно продать, это два. И я не могла отказать своей жажде сунуть длинный нос первой в очередную книгу или файл — это третья и самая главная причина.

— Так куда мы едем? — поинтересовалась я, когда Дэвид заехал за мной. Его красная «Эсла» почти не выделялась на фоне остальных авто. Если не помнить, сколько она стоила три года назад. Впрочем, тогда это были понты, сейчас подобное авто — норма. Две трети того, что каталось по дорогам, — электрокары.

В этот раз я собралась вовремя. Дэвид сбросил мне вчера многозначное смс на коммуникатор, там было время встречи и намек, что появилась информация и нужно мое участие.

— Тебе понравится, обещаю, — сохранял он тайну. Впрочем, я знала, что долго он не выдержит — выложит все.

Электрокар загудел, сорвавшись с места, что, наверное, взбесило в очередной раз пани Вижер, но мне было уже все равно.

— Как день? — зашла я с другой стороны. — Как дочь?

Глава 4

Граница Ленпорта определялась в этих местах очень условно — просто начинались ночные теплицы алаи — полусферы, обтянутые темной тканью, и фермы шарен. Скорее всего, эта местность и до Искажения была сельскохозяйственной — это было видно по домам и подсобным строениям. Впрочем, я могла в ошибаться, шарен часто жили бок о бок с людьми в пригороде, строили для жизни большие двухэтажные особнячки с простой отделкой, а манеру крыть крыши черепицей переняли у людей.

Дэвид мчал уверенно, только раз остановился на полчаса для зарядки. Значит, путь наш должен был быть не так и далек. Пока индикатор заполнения батареи мигал, мы успели перекусить, а я наконец еще и влила в себя огромный стакан чая с затейливым названием «Лучи рассвета разбивает летний дождь».

Алаи всегда называли свои напитки и блюда каким-то особенно затейливым названием. По крайней мере, для гостей они проговаривали его вслух, чтобы поразить их и задействовать фантазию, мол, что же это такое скрывалось под названием «Лепестки весны обнимают жизненную силу». Но я-то знала, что когда в ресторане принимали заказ, то часто сокращали все эти витиеватые пункты меню до банальных «желтый чай», «мясо в салате» или и вовсе «набор А».

— Ты же не всерьез? — я огляделась по сторонам, когда мы свернули с приличной дороги на какую-то едва заметную тропку. Я даже заподозрила, что кроме Дэвида здесь никто и не проезжал.

— Еще как всерьез, — хмыкнул он и предложил: — Присмотрись, это уже не наша земля. Началось Искажение.

— Чтобы присмотреться, нужно медленнее ехать, — проворчала я, но в принципе уже поняла, о чем говорил Дэвид. По траве этого не было так видно, что оттенок зелени другой, все-таки за три года линия, по которой два мира смешало Искажение, стерлась. А вот более серьезные растения — деревья, многолетние кусты — отличались сильнее. Более темная древесина, иногда с синим оттенком, более насыщенных холодных цветов листва. Оперение выпорхнувшей из кустов птицы на солнце отливало оранжевым. Правда, чуть в стороне раздались протяжные голубиные крики, так что нереальность ландшафта быстро притупилась.

А под холмом, где некогда, скорее всего, было здание государственного исследовательского центра или где там Дэвиду предстояло работать, торчало нечто. Во-первых, это были руины — а в Искажении на самом деле пострадало мало что — здания и местности с жителями либо исчезли полностью, либо остались целыми и невредимыми. Здание было приземистым, с толстыми стенами из серого камня, и имело ряд колонн в основе, стены покрывала какая-то мозаика, порядком облупившаяся, крыша ввалилась внутрь. Создавалось ощущение, что строение несколько раз подкинули или же хорошо трясли всевозможными стихийными бедствиями.

— Ты уверен, что туда безопасно заходить? — не то чтобы мне было неинтересно, но меньше всего мне хотелось оказаться под завалами.

— Да, я уже проверил, стены не шатаются. Если их не шатать, конечно!

— Своевременное уточнение, — пробормотала я, заглядывая в темнеющий дверной проем. Некогда здесь была дверь — такая же монолитная и каменная, как и все остальное, ее остатки лежали внутри здания. Внутрь давно пробрались растения, может, за счет этого здание и держалось, через проломы в крыше проходил дневной свет, так что оступиться мне не грозило.

— Там есть лестница, — Дэвид ткнул пальцем вперед. Он нес с собой оборудование, видимо, и правда, всерьез надеялся найти что-то стоящее.

— Как думаешь, здания идентичные? Это и то, человеческое, что было здесь?

— Нет, конечно, — фыркнул он. — Я здесь был. Этажей десять торчало вверх, подземных тоже штуки три-четыре. Все коммуникации внизу. Плюс парковка, плюс кафешка… А здесь просто каменный сарайчик пустой.

— Ну не скажи… — я как раз рассматривала стены — если приглядеться, то можно распознать почти стершиеся от времени рисунки. — Этому сарайчику многие и многие столетия, если не тысячелетия.

— Я бы предпочел сейчас нормальную серверную, а не груду камней, — как обычно, Дэвид был практичен до мозга костей. Романтики в древних культурных сооружениях не видел. — Пойдем уже.

Я кивнула, но все равно шла медленнее, чем он, просто старалась не терять его из виду. Смотреть вокруг было на что, если приглядываться, конечно. Здание и правда было древнее, но на илойское похоже не было. А если оно перенесло не первое свое Искажение, то могло принадлежать и вовсе уже исчезнувшей расе. Это подтверждали и незнакомые мне знаки — там, где это минимально напоминало письменность, а не походило на картинки, и изображения достаточно страшных морд — вытянутых, похожих на лисьи с красными глазами.

Даже мурашки по коже побежали, так это и жутко было, и очаровательно. Старина вообще очаровательна, пока не падает тебе на голову, конечно. Поэтому когда здание чуть вздрогнуло от непонятной вибрации — легкой, но ощутимой, а с потолка сорвались небольшие камешки, я предпочла не зевать, а догнать Дэвида.

— Ты уверен, что здесь безопасно? — прошипела я на лестничном проеме, но видимо недостаточно громко.

— С каких пор ты настолько мнительна? — отозвался Дэвид из полумрака лестницы.

— С тех пор как залезла в эти руины, — пробормотала я и быстро спустилась, осматриваясь по сторонам. Два длинных пролета — и я уже ходила по квадратному залу со статуями, которые сохранились куда лучше, чем то, что было наверху. Дэвид ковырялся где-то под лестницей, и надо было бы ему помочь, но окружение меня очаровало.

Глава 5

Пока не выбрались из руин, мы молчали. Так торопились все собрать, что не отвлекались на обсуждение находок, работали как проклятые. И сказать бы, что все это бред, но и Дэвид нервничал, и у меня ощущение надвигающейся опасности не исчезало.

— Нужно дополнить наши правила техники безопасности, — это было первое, что сказал Дэвид, когда мы сели в электрокар и тронулись с места. За спиной остались руины, теперь куда более покосившиеся, чем было до сих пор. Я согласно вздохнула. Мне было немного не по себе, все-таки быть причиной обвала древнего здания не хотелось.

— А знаешь, нам на самом деле повезло, что тряска прекратилась, стоило мне снять сферу с постамента, — оптимистично высказалась я. Напряжение постепенно таяло, так что я даже устроилась поудобнее на сидении.

— Лучше бы ты ее не трогала вообще, — в ответ мне досталось бурчание, Дэвид при этом кусал губу. Он всегда так делал, когда слишком сильно волновался, поэтому я решила не продолжать спор и не напоминать ему о том, что здание могло трястись просто само по себе. И тогда нам было бы гораздо хуже.

Похоже, в руинах был спрятан какой-то механизм, непонятный и скорее всего сломанный. Или сработавший не так, как нужно, все же неизвестно, сколько эти руины и где простояли.

Или все же это был механизм самоуничтожения?..

В последнее верилось слабо, все же картинки и сами статуи, пусть и страшные как моя жизнь после Искажения, показывали нечто другое. Но на рождение или возвышение произошедшее мало было похоже — сфера потрескивала, вибрировала и вынуждала здание также вибрировать.

Дефект? Поломка? Скорее всего, да, все же время ничего и никого не щадило.

Это чудо, что стоило мне снять сферу с постамента, как почти сразу все подозрительные эффекты прекратилось. Нас не погребло под камнями.

Правда, тишина после тоже не особо радовала. Это была такая тишина, когда ты прислушиваешься к малейшему, самому едва слышимому человеческим ухом звуку, чтобы уловить, откуда придет опасность. Наверное, поэтому Дэвид мигом открыл дверь картой, кажется, он даже не понял, как именно и что сделал. Его мозг сработал на все двести процентов, и мы ввалились внутрь обычного офисного здания, только на подземные этажи, и замерли, прижавшись к стенам.

В правила безопасности явно стоило добавить пункты. Не трогать ничего древнего, не ходить в руины, не проверив их на сейсмоустойчивость. Но на самом деле до сих пор мы сталкивались максимум с закрытыми дверями — на кодовый, электронный или обычный замки — и стаей одичавших собак, еще был небольшой конфликт с полицией, но поскольку ничем противозаконным мы не занимались — всего лишь копались на свалке, нас тут же отпустили. А руины — это что-то за гранью моего опыта, разве что я бы вспомнила фильмы об Индиане Джонсе.

— Ладно, забыли, — взъерошил грязной рукой волосы Дэвид и расслабленно откинулся на сиденье. Значит, он уже успокоился и готов к дальнейшему обсуждения. К тому же улов сегодня и правда был впечатляющим.

— Как много времени тебе нужно, чтобы проверить все диски, которые мы сняли?

— Приходи завтра, будут первые результаты, — Дэвид хмыкнул, но настроение у него явно поползло вверх. Еще бы! Во-первых, те два подземных этажа здания совершенно не пострадали, там даже какое-то аварийное освещение было не пойми откуда. Во-вторых, удалось найти около пяти рабочих ноутбуков, связку флешек и даже сервер, снять жесткие диски и SSD со стационарных компьютеров. В-третьих, здание наверху все-таки не разрушилось, как открыть дверь, Дэвид разобрался, а значит, можно приехать сюда еще не раз.

Что мы, собственно, не сговариваясь, уже решили сделать.

На самом деле внутри всех этих хранилищ данных могло и не оказаться ничего существенного, такого, что можно было в готовом виде продать, не воссоздавая по крупицам на старом оборудовании. Но мы никогда не теряли надежды. Даже если получится восстановить хотя бы часть достижений человечества — это было бы замечательно.

— Что за бред? — подал голос Дэвид. — Заряд почти на нуле.

Тут и я обратила внимание на предупреждение, мигающее красным на приборной панели. Странно, ведь я сама видела, как Дэвид подзарядил электрокар по пути к руинам. Он обычно так никогда не ошибался. Но вслух я сказала другое:

— Смотри, вон там ферма. Думаю, они не откажут в помощи.

Дэвид вздохнул, но кивнул и буквально уже через минуту сворачивал от основной дороги. До ближайшей заправки мы бы не дотянули.

Ферма как будто из исторического фильма выскочила — аккуратная, с просторными хозяйственными помещениями, с белым деревянным домом в два этажа и высоким крыльцом. По двору бегали в догонялки дети и три золотистые собаки. Стоило нам подойти ближе, как дорогу перебежала рябая курица. Откуда-то из-за деревьев доносились мычание и блеяние, так что хозяева и скотину держали.

На нас уставились с подозрением, но без страха. Одно меня удивило сразу: среди четырех детей шарен — четырехруких и рыжих, с едва заметным пока пушком на коже, которые станет короткой шерстью после совершеннолетия — бегал вполне себе человеческий ребенок лет десяти. Запинаясь, естественно, он не успевал за более высокими и крепкими шарен, но те его из игры не выбрасывали, иногда даже замедлялись, чтобы тоже дать и ему кого-то поймать.

— Хорошего дня! — махнула я рукой, расплываясь в улыбке, но внутрь двора не сделала и шагу. А Дэвид и вовсе остановился еще дальше, в том как общаться с чужаками он доверял мне полностью. Заходить на территорию шарен, даже если распахнуты ворота и открыта калитка, было нельзя. Неуважение к хозяевам. Разве что экстренный случай какой, когда наши жизни были бы под угрозой. Поэтому сейчас я просто ждала, пока кто-то из детей сбегает за взрослыми.

Глава 6

Дэвид едва заметно выдохнул и так же медленно втянул в себя воздух. Я мысленно поаплодировала ему. Вот что значило — опыт активного родительства, Дэвид был готов ко всему — и что шоколадный батончик швырнут в лобовое стекло, и что все вокруг поднимется в воздух. Рука на руле даже не дрогнула! Я же не была настолько спокойной, мне понадобилось несколько секунд, чтобы настроиться и выработать линию разговора с подростком.

— Так ты, значит, эспер, — задумчиво протянула я, одновременно стараясь не сделать подозрительных лишних движений. Хотя чувство опасности буквально взвыло. После истерик Аники, которые заканчивались тем, что что-то разбивалось, ничего хорошего от мелких необученных эсперов я не ждала. Умом понимала, что не все такие, но если бы все было так просто…

— Угу, — серьезно кивнул мальчишка. Пальцами больше не щелкал, теперь он рассматривал, что именно взвилось в воздух. А по салону медленно плыли те самые злаковые батончики, которые обожала дочь Дэвида. И кажется, не только она, потому что мальчик слишком пристально на них смотрел, буквально гипнотизировал взглядом.

— Бери, что на тебя смотрит, — со смешком предложил Дэвид, он тоже заметил интерес нашего нового попутчика.

— Михоук — хороший, но шарен не едят сладкого, почти… А мне бы хотелось. Хотя и говорят, что не полезно. Зубы и все такое. А вы из Ленпорта? — с набитым ртом уже спросил Мирослав. Ему потребовалась буквально секунда, чтобы раскрыть и откусить от батончика. Правда, зубы склеивались, но он с этим справлялся, усиленно жуя. Тарахтеть при этом он не переставал.

— Да, пару лет как в городе, — я старалась не фыркать, таким уж смешным он был с двумя батончиками в руках. Дэвид потянулся посмотреть, что там на заднем сидении происходит, но тут же сосредоточил внимание обратно на дороге. Почему-то и сейчас именно сегодня трафик был какой-то сумасшедший. Мы еще не попали в серьезную пробку, но тянучка уже оформилась. Этому я уже не удивилась. Закономерно, что этот странный день для меня закончится так же, как начался, — неизвестно как, мало ли, с чем еще придется столкнуться.

— А я всегда на ферме жил, — гордо ответил Мирослав.

— На той самой? Сам?..

— Нет, конечно, с бабушкой, но она была старенькая, — грустно пожал плечами Мирослав.

— А где?.. — я чуть было не спросила, где его родители, но вовремя остановилась. Если он их не упоминал, то, вероятнее всего, и не помнил об их существовании и другом месте жительства. Возможно, родители привезли внука к бабушке на выходные или даже лето, но Искажение все испортило. Спросила я в итоге другое: — А как оказался в семье шарен?

— Бабушка ферму им продала, когда совсем слабой стала. Точнее, часть фермы. А часть — моя. У нас с Михоуком договор. По-настоящему! Я сдаю свою часть в аренду, а он мне помогает с едой, школой и всякими разными вопросами, — серьезно сказал Мирослав, тщательно проговаривая слова. — И не смотрите так, я не маленький уже, мне целых двенадцать. И молоко я каждый день пью, чтобы выше стать…

— Конечно-конечно, — я тут же закивала, ведь никоем образом не хотела его задеть. — Это очень разумно с твоей стороны. По-взрослому.

— А то! — довольно улыбнулся мальчик.

Дэвид между тем ругался под нос всякими нехорошими словами. Транспорт почти стоял, а ведь до Ленпорта оставалось не так и много — вон, рукой подать. Дорожная полиция блокировала полностью часть дороги, ведущую из Ленпорта, пустив поток машин в две стороны по оставшимся полосам. И ползли мы теперь со скоростью черепахи.

А нам маленького эспера нужно было довезти в школу. А как после трудового дня, а мне еще и после трудовой ночи, хотелось уже домой скорее! Так что сидела я, с одной стороны, как на иголках рядом с эспером, а с другой зевала, уже даже забывая прикрывать рот рукой.

И только через минут двадцать или около того, когда Мирослав съел с десяток найденных батончиков, а я уже всерьез начала клевать носом, мимо затора промчалась вереница электрокаров — с затемненными окнами и правительственной окраски. Сопровождение тоже имелось и, что вот совсем неожиданно, это были нелюди.

— Надо же, — так же как и я удивился Дэвид. Так-то мы привыкли, что даже Искажение не изменило привычек человеческой власти, кто бы ни был во главе, на обычный народ частенько махали рукой и творили, что нужно левой пятке, мол, ничего, потерпят. Да и те же илойцы предпочитали поезда кортежам электрокаров.

— Куда это их понесло? — я попыталась углядеть, сколько было промчавшихся машин, возможно, отличительные особенности заметить. Интересно же! Да и охота сделать предположение, кто и куда направился, а потом получить подтверждение в завтрашней газете.

— Не знаю куда, но авто там были не только пассажирские, — буркнул Дэвид и завертел руль электрокара, чтобы выгодно проскочить в образовавшийся проем. Регулировщики как раз пытались наладить дорожное движение.

Я потянулась написать сообщение на коммуникатор одному из своих информаторов, но вовремя вспомнила, что тот разряжен. Впрочем, никакой срочности в этом не было: приеду уже домой, тогда и спишусь, а может, и вовсе завтра этим займусь. Бессонная ночь не прошла даром, и теперь голова болела от усталости. И за это тоже я не особо любила ночные смены.

Улицы Ленпорта пролетели в одно мгновение — и вот Дэвид уже искал, где припарковаться по адресу, который нам дали шарен. Если бы не табличка у ворот «Учреждение образования и воспитания», я бы подумала, что за высоченным серым забором находится или склад оружия, или тюрьма. Хотя, возможно, я ошибалась и внутри все выглядело как раз прилично… Или нет?

Глава 7

Остаток вечера прошел сумбурно, наверное, не стоило напрягать и так уставший мозг и лечь спать раньше. Но я отчаянно пыталась составить план на будущее. Еще и разговор с Йозефом добавил тем для размышления.

— Тебя полиция искала, — сказал он, когда мы столкнулись на лестнице. Я шла на кухню за чем-нибудь съедобным и чаем, а он выходил из подвала.

— О чем спрашивали? — уточнила я.

— А что, поводов может быть несколько? — Йозеф нахмурился. Он уже не раз давал мне понять, что проблем не хочет. Я их тоже не хотела, да и не искала, но иногда они приходили сами по себе.

— Если это снова касательно жалобы соседки… — со вздохом начала я. Все-таки пани Вижер могла высказаться, несмотря на все запугивания со стороны Ёри. Но Йозеф мотнул головой.

— Нет, с ними были представители уржада безопасности илойцев. Зачем ты им?

— Вот знаешь, не имею ни малейшего понятия! — возмутилась я, искренне надеясь, что прозвучало натурально. Подозрения у меня, естественно, были. Ночное дело с ундинором было наиболее вероятным вариантом, но я не сбрасывала со счетов и остальные возможные причины. Все-таки я в Ленпорте больше двух лет, накопилось разное.

— Ты же понимаешь, что мне не нужны проблемы, — нахмурился он. — Не тогда, когда с Аникой такое твориться.

— Я это понимаю, но… — я замялась и все-таки произнесла это, — дело же не только во мне. Ты никуда не денешь того, что Аника — эспер.

— Она нормальная девочка! — вспылил Йозеф и даже шваркнул кулаком по косяку двери. Меня это не испугало, видела я разных психов.

— Никто и не спорит. Но она — эспер.

— Раньше такого не было, у нас были правила, она следовала этим правилам, — бубнил он, не глядя на меня.

— Она взрослеет и сила растет. Тебя посадят за разрушения, которые она причинит, а ее заберут. И это уже не будет просто школа, — на этом слове я поморщилась, вспомнив то место, куда мы с Дэвидом привезли Мирослава. Но как бы то ни было, даже такое неприятное заведение лучше колонии для несовершеннолетних.

— Это все из-за твари… — ошарашил меня Йозеф. — Из-за той твари, которая прицепилась к моей дочери!

— Йозеф, послушай, ты воспринимаешь все не так, — я насторожилась, потому что сейчас он говорил словами, которые так любил использовать Марвин. Эсперы — твари-паразиты, илойцы — извращенцы, ундиноры — рыбо-люди, а мозг у рыбы не чета мозгу млекопитающего и так далее. Что-то слишком часто за сегодня я его вспоминала, не к добру.

— А как я должен воспринимать? — сорвался он. — Она меняется! Она меня не слушается! Она на меня голос повысила! Была бы с ней ее мать, она бы…

— Что она бы?.. Резко вернула время назад, когда Аника была младенцем? А ты бы спокойно устранился и со стороны ворчал, что жена не так воспитывает вашу дочь? — хмыкнула я. — Она подросток, Йозеф, подросткам свойственно меняться, эсперы они или нет. Но как раз из-за того, что она эспер, ей и сложнее. А ты не можешь ни поддержать ее, ни помочь ей.

— Я слышал эту тварь можно удалить, — пробормотал он. Мне показалось, что я не услышала верно:

— Что ты сказал?

— Нет, ничего, ты права. Мне стоит помочь своей дочери, — кивнул он, развернулся и зачем-то снова принялся спускаться в подвал, хотя только оттуда вышел.

Я мысленно выругалась. Вот не надо было заводить подобный разговор этим вечером, когда у меня в голове каша. Так что вместо контролируемого диалога из продуманных фраз получилась ерунда. Я включила эмоции — и теперь кто знает, к каким это привело результатам. Впрочем, нивелировать этот вред было мне по силам. Все равно хотелось больше узнать о школах эсперов, мало ли, вдруг пригодится. Хорошее дело — помощь нескольким эсперам — хотя бы немного исправит то, что я уже успела натворить за свою жизнь.

О школах для эсперов, а в частности о наставниках, информации в общем доступе не было. Но найти в Ленпорте можно было найти все, что твоя душа желает.

Для меня поиск информации прежде всего начинался со встречи со знающими людьми. Или даже нелюдьми. Попивая чай, я набрала на коммуникаторе адрес одного своего «человека», точнее илойца.

Ол-ранги отличался от своих соотечественников тем, что был беззаветно влюблен в пиво, которое не отвечало ему взаимностью. Все же организм илойцев был не особо приспособлен ни к алкоголю, ни к дрожжам. А еще он был в почтенном возрасте и любил поболтать. Конечно, некоторые его заявления оставались всего лишь сплетнями или даже предрассудками, сложившимися еще до Искажения, но мне хватало других источников информации, чтобы отделить правду от вымысла. А еще он мог подсказать, где найти те или иные сведения. Увы, трех лет после Искажения мало, чтобы точно знать, куда мне ехать с тем или иным вопросом — в уржад знаний, эсперскую книговню или в центр памяти Ундината. Например, несмотря на то, что лэрды входили в Илойскую федерацию, архивы свои они предпочитали хранить у ундиноров — в центре памяти. Это не то, что известно обычному землянину.

Ответа от Ол-ранги я не ждала до следующего обеда, он любил поспать, поэтому предпочла еще немного почеркать в блокноте. Записывать ночное происшествие с ундинором было опасно, хотя руки так и чесались сделать это. «С глаз долой — из сердца вон», — увы, не сработало. В памяти то и дело возникали визуальные образы и мои ощущения — запахи, расположение пятен крови, действия чистильщиков. Опасное знание, но как же им хотелось с кем-то поделиться!..

Глава 8

Утро встретило меня многозначительным покашливанием Ёри, мол, что это ночью было такое, но я быстро влетела в кухню, поставила чайник и спряталась за раскрытой дверцей холодильника. Правда, пришлось расстроенно выдохнуть — моя полка была пустой, если не считать за еду два яйца и половину сэндвича, срок годности у которого закончился дня три назад. К сожалению, серые будни подкрались незаметно. И вместо того, чтобы заниматься действительно важными вещами — начать перерабатывать данные, которые уже скорее всего добыл Дэвид, или встретиться быстрее с Ол-ранги, передо мной возник как неотвратимость поход в магазин.

— Все нормально? — поинтересовалась у моей спины Ёри. Я только кивнула. Не поворачиваться же к ней левой щекой, на которой остались мелкие, но все же заметные синяки — ундинор слишком сильно вдавливал кончики пальцев. А она заметит и спросит, в этом я не сомневалась.

Честно говоря, к встрече я готовилась, придумала, какое оправдание сказать — что-нибудь о кошмарах. Благо, был период, когда они меня мучили, особенно запомнился тот, в котором Марвин выходил из-за угла и хватал меня за шею, сжимая горло так сильно, что воздух мгновенно испарялся в легких, а вдохнуть у меня уже не получалось. Отвратительно реальный сон.

И сейчас стоило только представить, хватило всего одной мысли, как горло у меня на самом деле заныло. Воспоминания, которые я тщательно отталкивала в самый дальний угол моей памяти, всколыхнулись, выпуская совершенно ненужные сведения: в какой рубашке был Марвин, как высоко были закатаны ее рукава, как шевелились его губы — он что-то говорил в тот момент, но я уже не слышала, от недостатка кислорода звенело в ушах.

— Мари?.. — рука Ёри опустилась мне на плечо. От неожиданности я подпрыгнула, ударилась лбом о полку в холодильнике и вывалилась наружу, потирая ушибленное место. Завтракать перехотелось, наоборот, стало тошнить от неприятных воспоминаний. Я подняла взгляд на Ёри — она смотрела вопросительно, оторвавшись на пару мгновений от помешивания теста, и вид имела уверенный и привычно-домашний — такой, что мелькнула мысль все ей рассказать. Хотя бы о чем-то. Если не об ундиноре, то о своем прошлом.

Мои губы дрожали и первые слова получились совершенно беззвучными, но Ёри услышала, пусть и была занята готовкой. Он подняла вопросительно брови, но я ничего не сказала — дверь в кухню раскрылась от удара, шваркнулась о стену, впуская растрепанную Анику, которую преследовал отец.

— Я не буду носить это! — орала девчонка. И здесь я была на ее стороне. Йозеф искренне хотел надеть на дочь длинную плиссированную юбку, несмотря на то что Аника в последние месяцы резко ударилась в подростковый протест, носила черное, мешковатые штаны и красила ногти во все цвета радуги одновременно.

— Тогда зачем мы это купили? — возмущался Йозеф.

— Ты хотел, ты и купил! Сам носи! — топнула ногой Аника и — конечно же — что-то принялось шипеть на плите, а в холодильнике полопались те самые два многострадальных яйца. То есть даже яичница мне сегодня не светила с утра.

— Ты не посмеешь… — неправильно отреагировал Йозеф, и это было понятно всем, кроме него. Но если у меня первой реакцией стало — бежать, но Ёри вдруг запрокинула голову и громко рассмеялась. Естественно, на нее покосились все.

— Вспомнила рекламу нового торгового центра, — сквозь слезы ответила она. — Там как раз такая юбка на ундиноре. Говорят, писк сезона, каждый третий парень в них.

— Что?.. — опешил Йозеф. Но Ёри и не думала давать ему расслабиться или продолжить ссору, она быстро отряхнула руки от теста — оно удивительным образом не прилипло к пальцам и не улетело дальше миски, подхватила Анику одной рукой, а юбку раздора другой и заявила:

— Сегодня же идем покупать что-то другое. Не будешь же ты носить мужскую юбку, да? — и подмигнула Анике тем глазом, который не был виден Йозефу.

— Я могу и сам, — нахмурился он. Но тут уж мне было что сказать:

— Ты что, поход по магазинам с девочками — это святое! Что ты там делать будешь? На лавочках ждать, пока мы в примерочных будем?

Естественно, я преувеличивала: не все женщины такие большие любители шопинга, я тому пример. И на самом деле первое место среди любителей перемерить три десятка юбок и блуз занимали ундиноры, следом шли алаи, а люди теснились на третьем месте плечом к плечу с эсперами. Но Йозефу хватило моих слов. Да и Аника успокоилась, стоило нам договориться, что на открытие торгового центра мы идем втроем.

Одна печаль — я не любила ни торговые центры, ни большое скопление людей, ни бесконечные очереди в примерочную, ни блуждание от магазина к магазину. Разве что фудкорт могла оценить по достоинству.

— В следующий раз у меня может и не выйти, — внезапно произнесла только что улыбающаяся Ёри. Она мгновенно вернулась к своему нормальному состоянию — немного печальному, слишком серьезному. Я вопросительно глянула на нее, и дождалась только пожимания плечами. — Иногда мне кажется, что я могу остановить приступ Аники, взять под контроль, сделать что-то, что прекратит реакцию ее эспа. Пока у меня получается или мне кажется, что получается. Но каждый следующий раз я четко понимаю, что этот успех не будет длиться долго, мне будто чего-то не хватает… Я хватаюсь, а оно ускользает…

Она задумчиво посмотрела на свои руки, оглянулась как человек, который внезапно потерял ориентиры, и я ощутила странную щекотку в области солнечного сплетения — еще не страх, только его предчувствие. Но в следующий миг Ёри встрепенулась, обнаружила миску с тестом и, нервно улыбнувшись, вернулась к готовке.