Эпиграфы к роману "И оживут слова"

Часть I, глава 1

Скажи мне, Автор, кто я в этой саге?
Я на героя точно не похож.
Ты видишь только строчки на бумаге,
А я… ты знаешь, ненавижу ложь.

Я не хочу терпеть несправедливость,
Я злюсь, когда мой враг на шаг вперед,
Я не люблю твою дурную милость,
Ведь за нее опять предъявят счет.

Ты чью-то смерть, не думая, опишешь –
Опишешь и забудешь до поры,
А мне ведь после с этим жить, ты слышишь?
И выжить, и не выйти из игры…

Ответь  же мне! А впрочем, нет… помедли.
Рассвет написанный немыслимо хорош.
Мне это утро вдруг почудилось последним…
Не отвечай – боюсь, опять соврешь.

Мою усталость перепишешь в смелость,
И я, конечно же, не поверну назад…
Но знаешь, Автор, мне бы так хотелось
Хотя бы раз взглянуть тебе в глаза.

Когда бессильно ветер треплет стяги,
Когда дрожит у уха тетива,
Ты видишь только строчки на бумаге…
Смотри теперь, как оживут слова.

Часть I, глава 2

Жизнь течет, дни сменяются днями, 
Приучая к глухому покою,
Но порою тревожными снами 
Ты бежишь темной, страшной тропою,

Дрожь по телу, и сердце на части,
Каркнет ворон в сплетении веток - 
Ты вдруг видишь себя настоящим...
Только все исчезает с рассветом.

Часть I, глава 3

Рисовала воздушные замки, 
Сочиняла принцесс и драконов,
Презирая границы и рамки,
Создавала иные законы.

Забиралась на шпили и крыши 
И беспечно ходила по краю.
Мир молчал, мир, казалось, не слышал,
А потом вдруг сказал: «Поиграем?»

Часть I, глава 4

Шелест волн, крики чаек, и снасти скрипят…
Этот мир говорит, он дурманит, он дышит.
Тот, оставленный в прошлом, зовет назад,
Только с каждой минутой все тише и тише.

Часть I, глава 5

На чашах весов быль и небыль; натянуты нервы, — 
— На будущем дымка, а прошлого будто не стало. 
Ты больше не автор, ты даже не главный, не первый... 
Вот только судьбе показалось и этого мало.

Часть I, глава 6

В той сказке рассвет отливает золотом,
Так, что почти невозможно смотреть.
Там пахнет мятой, смолой и солодом,
Там дышится, верится, хочется петь...

Но если вдруг в мире игрушечно-правильном
Повеет несказочной страшной бедой,
И он станет серым, пустым, оплавленным…
Ты просто глаза покрепче закрой.

Часть I, глава 7

Книжный рассвет засверкал в водах бурной реки.

Книжный герой обессиленно наземь осел,

Книжная скорбь разлилась с чьей-то легкой руки,

В книжной груди уголек надежды истлел.

Книжный закат уведет долгий день за собой,

Книжное небо раскрасится россыпью звезд,

Но книжная верность вновь вступит в невидимый бой,

Книжную подлость тесня за тысячи верст.

Часть I, глава 8

В мире сказочных снов оказалось не место принцам,
Только воинам, что недвижимой стоят стеною.
И ищи, не ищи - не найдешь в их суровых лицах
Ничего из того, что придумано было тобою.
  
Здесь в отметинах шрамов не только тела, но и души,
Здесь словами разят так же больно, как острым кинжалом.
Ты придумала сказку... теперь же смирись и слушай:
В сказках все по-другому, и это к добру, пожалуй.

Часть I, глава 9

Две дороги причудливо вились, кружили, но все же сошлись
И сплели две судьбы, закрутив их в единую прочную нить.
Две души не смирились, боролись и яростно прочь рвались, 
Не желая признать: в этой битве им не победить.

Часть I, глава 10

Красивые фразы сплетались в красивые строки,
И сладко дрожало в груди от предчувствия счастья.
Придуманный мир не казался чужим и жестоким, 
Он принял тебя, закружил и признал своей частью.

Но только летящие стрелы красивы лишь в фильмах,
В которых герой обречен на победу над смертью.
А в жизни так страшно! И люди вокруг не всесильны.
И ты, прижимаясь щекою к израненной тверди,

Неистово шепчешь молитвы за всех за них разом:
Нежданных, любимых, зовущих во снах за собою.
Пока еще можешь, пока еще теплится разум…
Ты веришь, что им суждено разминуться с бедою.