Эпоха теней

История I. Исполнение желаний. 1. Когда исполняются желания

Касьян проснулся от кошмара. Кошмара, который преследовал его все эти годы, хотя война с Консулатом Дайто давно закончилась. Вот только не стереть из памяти, как пронзительно-голубое, совсем земное небо Стефании внезапно становится малиновым – это взрываются стратосферные станции, прикрывавшие кусок побережья с космопортом, через который шла отчаянная эвакуация. Сквозь беснующийся атмосферный пожар врывается звено штурмовиков, чтобы через мгновение сбросить свой смертоносный груз вниз, туда, где на огромном поле толпы беженцев обезумевшим морем текут к прямоугольным коробкам барж, наспех переделанных для перевозки людей. Нет, на землю летят не обычные бомбы – смерть от осколка или в огне для тех, внизу, будет слишком лёгкой. Поле накрывает биологический аэрозоль. Люди, кому на кожу попала хотя бы капля этой дряни, кричат – истошно, дико: бактерии аэрозоля мгновенно размножаются, покрывая жертву пеной, которая превращается в кислоту…

День выдался унылый, окружающий мир будто облит одной и той же пепельно-серой краской. Безрадостные тона земли, неба, бараков Грязного города. Впрочем, здесь, на Сюркуфе, такая погода – скорее норма. Касьян стоял, притулившись под нависающим козырьком маленького крыльца, чтобы не выходить под дождь. Противная морось наполнила воздух влажным хлюпаньем и шуршанием, забралась под истрёпанную, давно потерявшую свой цвет куртку. Касьян задрожал от сырости и холода, но так и не вернулся обратно в барак. С другой стороны двери тот же серый цвет, только ещё более тусклый, влажный воздух, полный тлена и плесени, узенькие комнатки-пеналы, где помещаются только нары и небольшой шкаф для вещей. И густая тоска множества людей, давно потерявших надежду. Временный лагерь для беженцев. Наспех поставленные бараки из сварных листов, внутри отделанные самым дешёвым пластиком. Теперь – гетто под названием Грязный город, обиталище бродяг и отребья. Жилой угол здесь бесплатно предоставляли власти планеты, а на большее никто и не рассчитывал.

«Мы все давно стали мёртвой статистикой экономических потерь, сноской в отчёте в пыльном архиве. Явлением, о котором сытые обеспеченные граждане Терранской Федерации после окончания войны тут же постарались забыть», – с тоской подумал Касьян.

Он машинально потёр изуродованное лицо, потом руки от кисти до локтя – привычка, которую уже не замечал. Когда-то он стеснялся своих шрамов, но и это давно прошло. И вообще надо бы радоваться, что он тогда стоял у самого шлюза, и кто-то из экипажа успел втащить Касьяна внутрь и залить герметик-пеной из аварийного комплекта. Обожгло лишь грудь и лицо. Самое главное – остались целы кисти рук, рук инженера-наладчика интеллектуальной кристалоники, которые принято сравнивать с руками пианиста или хирурга. Но он все равно попал в Грязный город.

Пока его лечили, сквозь пелену боли он даже пытался отвечать на вопросы: кто такой, какая у него редкая специальность. Вот только получалось невнятно. А когда он снова смог говорить, оказалось, что перегруженным работой чиновникам не до него: проще человека оставить неопознанным беженцем без рода занятий, чем вносить изменения во все базы данных. Касьян надеялся – это временно. Ведь на Стефании он был великолепным инженером. Вот только здесь, на Сюркуфе, Касьян остался безродным и бесполезным нищим. Обезображенное лицо не располагало к беседам с потенциальными нанимателями, диплома у него тоже не было. Как и денег, чтобы пройти повторную сертификацию. Замкнутый круг.

Внезапно на краю поля зрения мелькнула тень. Касьян резко повернул голову. Так и есть. За угол соседнего барака метнулся человек. Явно старается перемещаться незаметно. Все спят, что ему в такую рань надо? Сейчас в этом полушарии зима, сезон дождей. А на охрану района отбросов муниципалитет денег не даёт. Поэтому от заката и до рассвета каждый обитатель Грязного города барака не покидает, на улице в это время года можно запросто нарваться на забредшую стаю хордов. И пусть восход был час назад – не стая, но одинокая тварь ещё может рыскать по окрестностям, а не убраться обратно в Лес. Только ведь не просто так кто-то пробирается по улице?

В прошлой жизни Касьян никогда бы за непонятным чужаком не пошёл. Теперь не раздумывал ни секунды. Ведь любая тайна – это деньги. А деньги – возможность выжить ещё какое-то время. Ради такого легко можно рискнуть единственным, что у него есть. Прозябанием в здешнем отстойнике. Судя по сохранившей цвета одежде, в Грязный город заглянул посторонний. Не заметит: за долгие годы Касьян успел превратиться в настоящего доку по части маскировки. Да и одинокий хорд страшен лишь для чистеньких горожан. Достав молекулярный нож, Касьян привычно подставил кромку лезвия на свет, убедился, что радуги там нет и, значит, лезвие ещё не затупилось. И бесшумно последовал за чужаком.

Чужак прошёл до конца района и остановился перед закрытыми дверями серого бетонного куба Центрального склада, где хранилась гуманитарная помощь от благополучных обывателей и разных фондов. Её раз в неделю распределяли среди всех обитателей Грязного города. Конечно, формально среди всех, большая часть давно попадала в руки главарей местных банд и теневых хозяйчиков бараков. Но сейчас Касьяна волновало другое. Из своего укрытия в груде мусора он хорошо видел, как чужак достал из кармана коробку, наклеил на дверь и тут же подцепил к чёрному ящику плёнку карманной клавиатуры. Касьян подался вперёд, потом выбрался из укрытия, подобрался ближе – чужак всё равно его не заметит, слишком увлечён. И ахнул: универсальная электронная отмычка. Да она стоит больше, чем хранящиеся внутри продпайки с просроченным сроком годности и замызганное бельё, которое вместо свалки отправили сюда. Но зачем? Додумать не успел. В голове взорвалась вспышка, в следующую секунду он стремительно погрузился в непроглядную тошнотворную тьму…

***

Касьян лежал на твёрдой, но удобной поверхности. До боли знакомой поверхности больничной кровати. Он хорошо изучил эти стандартные ложа, в мгновение ока способные опутать пациента проводами датчиков и шлангами капельниц. Страшно болела голова, мысли прыгали – сосредоточиться хоть на чём-то никак не получалось. А ещё чувство тошноты странным образом концентрировалось в ногах, и как такое могло быть, Касьян не понимал. Хотелось осмотреться, где он – но глаза были плотно завязаны чем-то вроде повязки. Издали донеслись приглушённые голоса, и вместе с ними долетел слабый, неуловимо знакомый запах. Что-то ароматное... Чай! Чай с Терры! Но откуда здесь, на Сюркуфе, который даже не столица сектора?

2. Боги вакуума

Каждому из нас не раз задавали два вопроса: «Почему вас называют богами вакуума?» и: «Неужели с вашими способностями не отыскалось нормального дела?» Вопрос прозвучит обязательно, иногда вместе с предложением о работе. Ведь если корабли Службы поиска или как нас ещё называют «богов вакуума» размером с тяжёлый крейсер – то экипажи всегда маленькие. Не больше полусотни разумных, поэтому каждый совмещает несколько профессией. Врач запросто может оказаться за пультом управления поисковыми дронами. Энергетик принять роды хоть у трёхполых чешуйчатых хельмов, хоть у похожих на земных пингвинов гильдов. Если вдобавок учесть, что поисковиков бесплатно учат кураторы Службы – тагини, мудрейший из народов Галактики, а в экипажах на долгие месяцы рейсов без ссор и взаимного отвращения уживаются самые разные биологические виды… Нас хотят заполучить все. От правительств многочисленных миров до трансгалактических корпораций. И никто не может. Не только из-за того, что зарабатываем мы не так уж мало. В Службе нас держат отнюдь не деньги.

Сегодня уже десятый день, как мы копаемся в песках Иридии. А до этого почти месяц прочёсывали окрестные системы, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь следы катастрофы транспорта «Нерей». Это только кажется, будто для вечного космоса десять лет – мгновение. Если терпящий бедствие корабль не успел сбросить аварийный маяк, поиск превращается в выматывающую рутину. Раз за разом впустую проверяешь одну систему за другой, планету за планетой. Но представитель заказчика Селеста Хаттан держалась, даже пыталась помогать. Хотя и видно было, что, как и любому подданному Терранской Федерации, общаться с нашим поваром-хельмом девушке очень тяжело. После войны сменилось всего одно поколение. Достаточно, чтобы забыть – развязали бойню люди из Консулата Дайто. Слишком мало, чтобы забыть – миры Федерации вычищали от людей хельмы, союзники Великих консулов.

Все эти дни Селеста пыталась сама догадаться, что удерживает таких разных нас в одной команде. Всё-таки сдалась, и вопрос прозвучит? Если так, то спросит она меня и сейчас. Попытается сыграть на гормонах. В экипаже я единственный мужчина-хомо и ненамного её старше. А на просто заданный в лоб кому-то из экипажа вопрос она получит какую-нибудь отговорку. Проще тогда прочитать в информатории Галактической ИнтерСети профильную статью про Службу.

Отключенный экран соседнего рабочего места оказался неплохим зеркалом. Я, не поворачивая головы, принялся наблюдать за Селестой. С первого дня девушка держалась подчёркнуто деловито, даже ходила твёрдым, размашистым шагом. А сегодня вошла мелкими шажками, словно на ней не ботинки типового флотского комплекта, а туфельки. Чисто по-женски, не задумываясь, покачивает бёдрами. На лице появилась новая косметика… Нанесена немного по иному, лишь бы из всех предков подчеркнуть именно монголоидную красоту, явно со стороны кого-то из родителей был очень чистый фенотип. Волосы не завязаны в тугой узел, а падают густой чёрной волной, усыпанной серебристыми блёстками. Селеста красивая девушка, она это знает и сейчас пытается пробудить во мне мужское естество. Официальная пропаганда Консулата, откуда я родом, и твердит, что мы давно уже не имеем с людьми ничего общего, но биологию не обманешь. Значит сейчас. Пусть я поддамся чарам и выдам тайну: зачем я пошёл в Службу?

Рубка у нас просторная, от входа до полукруга из пяти кресел – целых десять метров. Сельме вполне хватило продемонстрировать себя. Она даже комбинезон как-то сумела подогнать так, чтобы он намекал на соблазнительную фигуру. И села, конечно же, в соседнее со мной кресло. Так, чтобы я ощутил контраст: мужественный покоритель космоса и готовая прильнуть к нему дева. Своих якобы только монголоидных предков, наверное, подчёркивает, начитавшись, будто в Консулате помешаны на чистоте этнических линий? Особенно выходцы с Ториде. Ведь иронией судьбы я выгляжу как чистокровный японец, да и имя взял себе соответствующее.

– Есть ли новости, капитан Хотаро?

Я машинально поправил оговорку. Хотя оговорку ли?

– Госпожа Сельма, я ведь говорил. Давайте уж или капитан, или просто Хотаро.

– Лучше просто Хотаро. Но и тогда я для вас просто Сельма. По крайней мере, вне деловой обстановки. Так есть ли какие-нибудь новости, Хотаро?

Вместо ответа я вывел на центральный экран видеосигнал от одной из поисковых групп. Рубку тут же залил яркий свет. Огненно-красный шар уже час как поднялся над горизонтом. Внизу нестерпимый блеск режет глаза даже через защитные очки. Воздух раскалился: планету покрывала сплошная песчаная пустыня, а работают поисковики в лёгких комбинезонах и масках биозащиты. Желающих таскать скафандр в кислородной атмосфере при тяготении около 1G нет. Ещё час-полтора, и посадочные челноки взмоют в холод и темноту космоса, унося экипаж из ставшего невыносимым пекла. Но пока спасатели топчут блестящий песок.

Я порадовался, что сигнал идёт с камеры Джун. Не стоит портить Сельме настроение. Слишком уж гуманоидны лхасы, слишком грациозны и красивы, не смотря на медную кожу и красные волосы. Их нежному сопрано может позавидовать любая певица, а фигуре любая человеческая красавица… Вот только любому возжелавшему познакомиться в интимной обстановке стоит помнить, что лхасы гермафродиты. Но девушки всё равно неизменно реагируют на Джун с агрессивной неприязнью. Даже сейчас при первых словах Селеста непроизвольно напряглась, спина затвердела, на пару мгновений лицо скорчилось в гримасе раздражения.

– Вот скажи, Урс. Зачем вообще нужны поисковые дроны и спутники, зачем тратить на них столько денег, если все равно пользы от них никакой? Из последних тридцати пропавших кораблей роботы обнаружили всего пятнадцать. А остальное – ножками. Хорошо хоть здесь условия – курорт. Эй, Урс. Что ты там копаешься? Уснул?

– Замри, – зарокотал бас хаврона. – Кажется, я что-то засёк.

Селеста рядом со мной подалась вперёд, словно хотела прыгнуть сквозь экран. Но тут же взяла себя в руки и снова уселась в кресло. Трижды уже сканеры вроде бы находили металл. Но раз за разом это оказывались близкие к поверхности песка скальные породы.