Если хобби — охота на монстров

Книга 1. Если хобби — охота на монстров

Живу спокойно и скучно, пытаюсь свести концы с концами, торчу в офисе и вожу старенький автомобиль. Конечно, есть у меня весьма дорогостоящее и не совсем обычное хобби... Но в целом ничего особенного. И вдруг - удачная охота на дракона, странный симпатичный пассажир с утра в понедельник, дурацкий рабочий день, а потом и вовсе какие-то гады машину угоняют! Теперь-то мне точно скучать не придется!

1

Я пробираюсь по удивительному дворцу из одной комнаты в другую. Кажется, их бесконечное множество. На мне легкие сандалии и доспехи, юбка из кожаных полос, плотный нагрудник, в руке — круглый плотный щит, за поясом — гладиус. Вокруг огромный лабиринт из шикарных комнат. Мраморные полы под ногами, лепнина, барельефы, золоченые гобелены на стенах и белые колонны. Измученные атланты поддерживают потолок. В специальных нишах видны вычурные вазы, а по углам расставлены треноги с золой, — когда стемнеет, в них будет пылать пламя. Но когда это будет, неизвестно.

Толкаю очередную массивную дверь. Она со скрипом медленно распахивается, и я вхожу. Этот зал ничем не отличается от предыдущих. Но здесь я впервые слышу что-то еще, кроме собственного сердцебиения. Это шумное дыхание и размеренный шаг огромного создания, а за ним скрежет металла по камню. Звуки пугают меня — и я застываю на месте.

Комната сейчас похожа на ловушку. Мне лучше отступить, сбежать. Но дверь, через которую я попала внутрь, уже не открыть. Я даже не проверяю это, просто знаю. Шаги становятся громче. Дверь на противоположном конце комнаты открывается медленно, и сейчас мне это на руку. Я успеваю понять, что минотавр гораздо хуже, чем мне о нем говорили. Но сбежать уже не могу. Все, что мне остается, это столкнуться  лицом к лицу с монстром — огромным, вооруженным и яростным.

Дрожащими руками я вынимаю меч, поправляю щит и атакую. Это скорее жест отчаяния, атака слабого человечка. Монстр заносит свой клинок, я чудом избегаю удара и успеваю забежать минотавру за спину. Но он проворен даже несмотря на габариты — жуткий клинок вспарывает мрамор в шаге от меня. Я застываю всего лишь на миг — этого достаточно, чтобы пропустить удар огромной лапы. Щит разрывает в щепы, руку и спину пронзает боль: я налетаю на жаровню. Сердце пропускает удар, воздух давит грудь изнутри — я не могу выдохнуть, настолько чудовищной была сила удара. Монстр склоняется надо мной, я чувствую запах мокрой шерсти и человеческого пота. В моей руке все еще зажат меч, но боль такая, что сил встать нет. Минотавр раскрывает свою огромную пасть и издает жуткий рев. Или это вовсе не рев, а очень знакомая мелодия!

* * *

Звук насильно вырывает меня из сна. Какие еще минотавры?! Подскакиваю как от удара, из-за резкого подъема перед глазами все расплывается. Я со стоном вслепую пытаюсь найти подпрыгивающий от вибро и басов в мелодии телефон. Но он выскальзывает из сведенных судорогой пальцев — кажется, я отлежала правую руку, так что подхватываю его левой и провожу пальцем по экрану. На быстрое «Привет!» выдаю что-то пережеванное и скомканное. Какое-то время пытаюсь сообразить, кто я, где я и который сейчас час. В голове вата и легкая боль. Так что до того момента, как сосредотачиваюсь на словах в трубке, я слышу только «пи-пиу-пиу-па-па-па-па-па». Звонившая говорит быстро. Точнее не так. Элиза всегда говорит быстро, но, когда эмоции захлестывают ее, речь становится практически нерасшифровываемой для непривыкшего к этому человека.

Я сажусь на кровати и поворачиваю голову в одну сторону, потом — в другую. Раздается негромкий хруст. Морщусь. К руке острыми иголочками постепенно возвращается чувствительность. Последняя неделя на работе была не так чтобы тяжела, но коллектив заметно нервничал. Впереди нас ждет проверка. Приедут очень важные люди, которые перероют все бумаги, заглянут в каждый жесткий диск и пороются, если нужно, в мусорном ведре. Чтобы подготовиться к такому осмотру, персоналу конторы пришлось просиживать много часов на работе, не отрывая взгляда от монитора и ягодиц от офисного кресла.

Несмотря на удобство офиса и современную аппаратуру, под конец дня всё равно глаза слезились от перенапряжения, спина болела, а мозг отказывался воспринимать новую информацию. К тому же в офис имели тенденцию забредать посетители. А это, в свою очередь, килограмм потраченных нервов и времени. Потом наконец-то случился долгожданный выходной, точнее, вечер пятницы. Из-за усталости я забыла о своем пристрастии к ночной жизни и просто рухнула спать, как только вернулась в родную квартиру. Это было сегодня часиков в шесть вечера. И вот — меня будет телефонный звонок.

Отнимаю трубку от уха и сосредотачиваюсь на часах в верхнем левом углу. Отлично. На экране десять часов вечера и отражение моего недовольного заспанного лица. Элиза вдруг замечает отсутствие комментариев с моей стороны и на секунду замолкает, видимо делая выводы, и переспрашивает:

— Вайл, так ты пойдешь? Гарри уже экипировался и рванул.

— Куда? — у меня едва получается сдержать зевок.

— Туда! — передразнивает меня голос на том конце. — Улица Гранитная, помнишь? Заброшенный стадион и дома полукругом стоят…

— А… окраина, — всё-таки зеваю. — А-а-а, а зачем?

— Ты что, не слушала? — голос Элизы срывается на визг, но потом она, кажется, замечает неладное. — Ты что, спишь, что ли?

— Ну да, — хмыкаю в трубку. На том конце виновато выдыхают:

— Извини, я не знала. Ты обычно полуночничаешь до трех.

— Ладно, — успокаиваю ее. — Так что там с окраиной?

2

Жители близлежащих домов выглядывают из окон, но не все. Кое-кто спокойно продолжает заниматься своими домашними делами или, может, даже спит. Если раньше подобные охоты и представляли какой-то интерес, то теперь это стало своего рода рутиной. Да и зачем выглядывать из окон, когда в хорошем качестве можно глянуть в интернете на одном из каналов стримеров? Жителям, как обычно, сразу объявили и степень опасности монстра, и план дальнейших действий. У самых подъездов, будто отделяя пространство схватки от пространства обычной жизни, уже давно стоят люди в черно-оранжевой форме — полиция, точнее, подразделение защиты населения.

Ближайший ко мне служащий зевнул, переступил с ноги на ногу и подбросил в воздух свою синкромеху. Каждый из присутствующих здесь полицейских имел в своем распоряжении паранорму барьерного типа. Счастливчики! Она давалась в руки далеко не каждому. Платили этим уникумам порядочно: столько, чтобы у них не возникало желания уйти на другую работу.

Это раньше было тяжело: от полиции требовали и защищать мирных жителей, и уничтожать монстров. Пока службы приноровились и собрали информацию на большую часть появляющихся монстров, пока разобрались в методиках использования синкромех, многие из правоохранителей погибли. Некоторых монстров пулей не остановить, нужно что-то более серьезное. Но не дашь же каждому патрульному гранатомет! Для того же дракона пистолета явно мало. Вот синкромеха порой и была этим самым гранатометом. А когда команд охотников развелось без меры, полиция стала выполнять только функцию защиты и информирования населения. Всего лишь топчется на месте в ожидании, когда всё закончится.

Пространство внутри барьера — это огромный полузаброшенный стадион и недостроенная школа. Достроить ее и раньше-то сложно было, а теперь уже вряд ли получится. Дракон основательно потоптался там, разваливая чугунной головой стены. Зверя загоняли во внутренний двор школы, чтобы ему было сложнее отбиваться хвостом. Там появлялась возможность использовать паранормы и удержать монстра, потом обездвижить и вырубить. Нашей задачей было отвлекать дракона от коллег-охотников, более слабых и сконцентрированных на других задачах.

Пробираться к школе приходится по самой границе барьера. Я выхожу за пределы площадки стадиона. Она по краю заполнена народом, жадно наблюдающим за сражением и участвующим в тотализаторе. Пользуясь тем, что звуки практически не выходят за пределы барьера, здесь невыносимо громко орет музыка и смеются люди. Однако обстановка немного меняется, когда толпа понимает, что самое интересное будет немного в другой стороне. Люди начинают толкаться, рассаживаться по машинам, брести в сторону школы. Меня толкают раз, второй, я не выдерживаю и активирую меху — все равно скоро это понадобилось бы. Она не только дает возможность пользоваться тремя разными клинками, но и повышает мои физические способности. Правда, так было не всегда, но чем больше я ей пользуюсь, тем больше узнаю о ней и ее способностях.

Воздух разрывает вой и визг автомобильных сигналов. Я морщусь и легко вскакиваю на капот, а потом и на крышу автомобиля, первого попавшегося мне на пути. Кажется, водитель кричит мне что-то нецензурное вслед. Я лишь взмахиваю рукой, оружие в руке возникает в доли секунды — мощный полуторный меч с широкой гардой и пластиной прикрывающей руку. Управление эстоком дается мне гораздо проще, чем этой «дубиной». Но выбирать не приходится, просто понадобилось чуть больше тренировок, и я смогла приспособиться к этой форме. Этот меч надежный и тяжелый, как раз подходит для убийства наглых и шустрых ящеров. Третью форму мехи я стараюсь не показывать, пока она слабо поддается контролю и к тому же несколько отлична от первых двух. Члены команды, конечно, знают о ней, помогают ее развивать. В нашей среде обычно придерживаются мнения, что должно быть что-то у каждого охотника тайное — некий секретный прием.

Толпа, конечно же, тычет в меня пальцами. Будто они охотника никогда не видели! Я взмахиваю мечом, отсекая все возмущения и отбрасывая в сторону воздушной волной жаждущих потрогать меня за ногу. Перепрыгиваю на следующую машину, потом дальше. И как только они собираются разъезжаться, если поставили авто так плотно друг к дружке, блокируя проезд всем, кому можно? Даже хорошо, что я пришла пешком, иначе мою машинку бы уже давно помяли, а она и так не особо новая.

Передвигаться по крышам было несложно, меха позволяла это делать без усилий и неуклюжести. Даже жаль, что нельзя ее использовать круглые сутки. Увы, у всего был предел, тренировки лишь помогали расширить период активации. В пути я не забывала смотреть по сторонам: случалось, что на охотников нападали, или особо умные пытались бросить бутылкой в меня, чтобы проверить рефлексы, улучшенные синкромехой. Таких редких идиотов было мало, но все-таки они встречались.

Но зыркая вокруг на случай опасности, я, конечно, натыкаюсь на то, что не хотела бы увидеть. Точнее, на кое-кого. Он практически сел в авто, когда я оказываюсь на крыше соседнего и громким стуком привлекаю его внимание. Он замирает, уставившись на меня. А я даже на секунду теряюсь, сердце сбивается со спокойного ритма. Это же он! С ним столько связано! Но момент проходит, жизнь снова стремительно несется вперед.

Девушка внутри салона тянет его — того самого — за рукав. Она симпатичная, миниатюрная, похожая на меня только цветом волос и ничем более. И уж точно не охотница. Я плотно поджимаю губы, но вынуждаю себя приветливо ему улыбнуться. Всё-таки это мой бывший парень и бывший друг. Он исчез из моей жизни так легко, что я до сих пор не могу в это поверить. Просто бросил меня, просто устал. Наверное, так бывает. В первое время после расставания у меня не было сил, чтобы спросить о причинах, а позже и не хотелось. Оставалось принять, как должное, что более мы не можем быть вместе. Ни как влюбленные, ни как друзья. И я приняла это — всего лишь еще один шрам на сердце.

3

— А потом он женился! Я сразу поняла, что нам с невесткой нормально не подружиться. Она такая резкая, такая властная. Я спрашивала сына: «Сыночка, почему именно эта женщина?», а он мне всё про любовь и ответственность, про то, что она, дескать, сможет правильно воспитать их детей. Но как так? Даже совета у матери не спросил. К тому же она старше его на четыре года! Представляете, на четыре года! Как вы думаете, такая разница в возрасте — это уместно?

Я уже никак не думаю, моя голова распухла от сведений, которые мне вообще не нужны. И угораздило же меня попасть на эту дамочку! Я старательно поддерживаю беседу: покачиваю головой, серьезно сжимая губы, а где надо, улыбаюсь самой заботливой улыбкой, которую могу изобразить. Но что за отношение у некоторых клиентов? Будто я здесь специально поставлена, чтобы и за подругу, и за психолога работать! Да и понедельник всё-таки, о каких любезностях может идти речь?

— А еще… — всхлипывает дамочка, — только об этом никому ни слова, я вам, Лерочка, рассказываю это по секрету… Она была охотником на чудовищ! Она, конечно, бросила, что меня искренне радует, но всё же финансовый директор холдинга и бывшая охотница, пусть она и знает шесть иностранных языков и управляет собственным магазином, — это же нонсенс! А вы как считаете, Лерочка?

Моя улыбка становится похожей на оскал. Я мычу что-то неопределенное в ответ. Но и без этой дамочки ясно, что день у меня не задался с утра.

Субботу я банально проспала, весь день отлеживалась. Сначала валялась на больничной койке в приемном покое и ждала, пока мне поставят отметку «здорова» в карточке и отпустят домой. После — отсыпалась в своей удобной кроватке, едва успев закинуть в себя позавчерашнюю рыбную котлету и пол-литра чая. Есть от усталости уже не хотелось, но нужно было.

Воскресенье началось так же поздно и прошло бестолково и быстро, как в принципе все выходные и проходят. Пара серьезных телефонных разговоров, несколько бесед в сети, готовка еды, несерьезная переписка в командном чате, вялая уборка… Потом я переключилась на новый фильм: начала смотреть его время обеда, а тот медленно перешел в ужин, — и этот день окончился. И грянул понедельник.

Несмотря на шоу, охоты, драйв, командную работу и использование синкромехи, «волшебной» палочки-выручалочки, будни остаются буднями. Работа охотника, которую я сравниваю с работой агента по продаже недвижимости или рекламного агента, может и не приносить дохода. Тогда эта деятельность скатывается в дорогостоящее хобби. Бывают месяцы затишья, когда денежные монстры не появляются либо не попадаются людям на глаза. Поэтому и приходится, помимо поимки чудовищ, работать где-нибудь еще. А уж здесь... кому как везет.

У меня средненькое везение. Спонсоров и наследства от двоюродных дедушек не привалило. Так что зарабатываю, чем могу. Планктоню. Работа в офисе непыльная, спокойная, не совсем рутинная, поскольку информация через меня идет разнообразная, да и задачи выбирать возможность есть. Платят так себе, зато можно уйти с работы раньше, когда меня вызывает Гарри. Начальство знает о моем «хобби» и разделяет мое пристрастие к синкромехам и охоте. Однако всегда случаются дни, когда лучше не выходить из дома и даже не вставать с кровати. Этот был именно такой день.

* * *

В пятницу в офисе царило авральное положение: в понедельник к нам должна была приехать проверка. Поэтому шеф строго настрого наказал никому не опаздывать. Мне достался пристальный взгляд. Я-то вечно опаздываю на пять-десять минуточек, и вроде бы ничего страшного, но это жутко выводит из себя особо пунктуальных. К моему сожалению, расписание маршруток такое. Либо я приезжаю на полчаса раньше, либо опаздываю на десять минут. А зачем мне начинать работу раньше? Я же не совсем с ума сошла! Поэтому первый вариант за всю мою карьеру случился всего-то с десяток раз.

Но раз нужно умудриться приехать вовремя, придется пользоваться личным транспортом. Вот я и пытаюсь это сделать.

— Ну, давай, заводись! — я умоляю машину, посматривая на часы. Семь минут уже потрачено впустую. Но авто наконец понимает, что от него нужно, и недовольно фыркает — заводится. Позволяю себе с облегчением выдохнуть и выезжаю со двора.

Я не особо часто пользуюсь автомобилем. Причин для этого есть две, но обе очень важные. Во-первых, стоимость топлива. Толком заправить машину удается только или с зарплаты, или с гонорара охотника, или же на чужие деньги. А во-вторых, у этой «старушки» имеются серьезные проблемы с безопасностью. Конечно, мало кто покусится на такую допотопную побитую тачку, но рисковать не хотелось.

Транспорт дико важен в случае быстрого выезда на место охоты, когда нужно захватить с собой еще с сотню килограммов оборудования и еды. Во дворе моя машинка уже давно стоит абсолютно безбоязненно: здесь меня все знают. А на выездах мы всей командой украшаем ее наклейками с логотипом «Скучающих мастеров» и Всемирной ассоциации охотников. Ярко-красную морду дракона видно за километр! С такими метками авто только сумасшедший мог увести. Но потом я снимаю с машины все метки, мало ли что в голову обывателям придет. Само занятие охотника вызывает у них весьма разнообразные чувства: от ненависти до почтительного заикания.

4

Из-за утреннего приключения с симпатичным иностранцем я своеобразно наказана. У шефа не было времени на нотации: проверка уже топталась по нашим коридорам. Поэтому наказание мое оказалось не настолько сурово, как я ожидала. Всё же моя история о доброте душевной, рассказанная умоляющим шепотом, на начальство подействовала. Все привыкли, что за мной подобного вранья не водится. Если я просыпаю и опаздываю, то обычно говорю об этом прямо — без стеснения и выдумки.

Так что с самого утра и до конца рабочего дня моей сегодняшней обязанностью становится прием посетителей за стойкой администратора. Своеобразный ад для меня. Работа в основном стоячая, посетители сменяются друг за дружкой. Порой я переминаюсь с ноги на ногу, грустным взглядом обвожу офис. Но коллеги успешно прячут глаза и усиленно изображают занятость. Еще на обеде решилось, что именно мне придется остаться в офисе вплоть до самого закрытия бизнес-центра. Комиссия, о чем нас, конечно же, никто не предупредил, предпочитает работать много, но недолго. В принципе, это всем на руку — и шефу, и коллективу. Хуже было бы, если бы они месяц к нам ходили каждый день. Но в результате один из нас должен задержаться на рабочем месте до окончания работы комиссии. Выбор падает на меня, так как я сегодня на машине, а большая часть сотрудников предпочитает автобус. Так-то я могу оспорить, все-таки не одна я с личным транспортом. Но как опоздание, увы, как метка. Придется отдуваться за всех. Когда у меня наконец появляется возможность покинуть место работы, за окном уже давно темно, а в коридорах бизнес-центра тихо и пусто. Охранник провожает меня сердитым взглядом: я задержала его на целых двадцать минут. Но не могла же я выпихнуть проверяющих ногой?

Моя старушка в этот раз не вредничает и заводится. Автомагнитола умирает через три песни и ни на одну попытку ее реанимировать не реагирует. Мобильный интернет сегодня отключен за перерасход. Но это и не важно, смартфон сразу предупреждает меня, что заряда осталось так мало, что он готов вырубиться в ту же секунду. Конечно, зарядку я в салоне не оставляла. Действительно, зачем? Это немного выбивает меня из колеи: все-таки личное авто это почти что филиал дома, а я привыкла, чтобы дома меня все устраивало и не напрягало. И тут такая подстава!

Но я на всякий случай не удивляюсь, когда, подъехав к продуктовому магазинчику у бизнес-центра с удобной парковкой и демократичными ценами, обнаруживаю, что он закрыт на переучет. Две минуты я просто дышу, пытаясь настроиться на позитив и принять тот факт, что мне сегодня не везет. Прямо с утра не везет. Хотя пассажир все-таки симпатичный был. Мысль об иностранце наводит меня на неплохую идею.

— Ладно, не всё же так плохо! — я как раз вспоминаю, что есть весьма симпатичный и большой торговый центр там, где я высаживала моего утреннего попутчика. 

Поплутав в развязках и проскочив один раз нужный поворот, я все-таки добираюсь до огромного здания. В темноте оно светится всеми цветами радуги, а огромные двери не закрываются из-за потока входящих и выходящих людей. У входа стоят, лениво покуривая, охранники, мимо проезжают такси, приостанавливающиеся, чтобы забрать клиентов, но парковки я толком не вижу.

— А где у вас припарковаться можно? — это я охранников беспокою. Они окидывают скептическим взглядом мою старушку, но я и виду не подаю, что обиделась. Транспорт не хуже многих! Колеса есть, движок работает, сиденья пружинами не колят. 

— За угол заверните, — указывает мне направление один из охранников. 

Я благодарю и следую совету, хотя мне не особо нравится, когда парковка находится где-то в стороне от человеческих масс. Это заставляет меня волноваться за сохранность своей колымаги. За углом торгового центра жутко темно, практически непроглядная темень. Стоянка, конечно, ограждена, но шлагбаум поднят. И, кажется мне, это его обычное состояние. Свет горит только в будке охраны и по периметру стоянки, да разметка приглушенно светится белым в темноте. Я машу рукой очередному дядечке в камуфляже и заезжаю внутрь. Других машин здесь совсем немного — я выбираю место напротив въезда, но не близко к нему, паркуюсь, беру с собой все документы и сумку и оставляю машину.

Зря я раньше сюда не заглядывала в этот торговый центр. Он оказывается весьма приличным. Несколько десятков разномастных магазинов, очень милый фуд-корт и, самое главное сокровище, приличный огромный супермаркет. Цены на некоторые продукты чуть высоковаты, зато всё это компенсируется разнообразием. Здесь есть мой любимый чай, какая угодно колбаса и полсотни видов сыров, а в отделе готовой еды лотарингский пирог с ветчиной, но без лука. Рай на Земле! Так что я тут же набрасываю в корзину продуктов — красивых и аппетитных. Даже настроение улучшается. Девушка на кассе улыбается мне по-настоящему, это заставляет груз сегодняшних забот испариться полностью. Пусть день был утомительным, пусть неудачи меня преследовали, но сейчас, в этот момент, жить становится веселей. Влюбленная молодая парочка вежливо придерживает дверь, пока я, нагруженная покупками, выползаю из торгового центра. Но потом они сворачивают к освещенной аллее, а мне предстоит путь в темноту, к парковке.

У меня в руках четыре пакета, всё же утренняя подработка таксистом окупилась хоть в этом. Иностранец оставил жмут купюр, рассмотреть который я смогла только вечером: слишком сумасшедший был этот день. В общем, денег там оказалось гораздо больше, чем дают в таком случае водителю, и даже больше, чем он заплатил бы за такси в обе стороны. Но искать этого красавца-транжиру и возвращать деньги как-то глупо. Захотел человек сделать мне подарок, вот и сделал, а отказываться — я еще не совсем сошла с ума, чтобы отказываться от такой суммы. Буду считать это вознаграждением за все мои сегодняшние страдания. 

5

Потеря машины сыграла со мной злую шутку. Если до этого я еще пыталась держаться, то после выпадаю на какое-то время из реальности. Мою старушку жалко до слез. Сколько на нее средств и времени потрачено, сколько памяти с ней связано… И во сколько мне может обойтись покупка нового транспорта? Одним успешным контрактом не обойдешься! Вслед за растерянностью приходит злость. Не люблю терять вещи и тем более ненавижу, когда у меня что-то отбирают. Я собираюсь с мыслями, делаю глубокий вдох. Благо, маячащий рядом утренний пассажир не дает расклеиться полностью. Он что-то говорит, светя мне в лицо экраном смартфона. Я отмахиваюсь от него, глаза болят от резкого света, и протестую:

— Не надо…

— Не сиди на земле. Вставать, вставать! — он сначала жестом показывает, что хочет, чтобы я сделала, а потом неуклюже обхватывает мои запястья и тянет меня вверх.

— Хорошо! — я отвечаю уже более-менее спокойно и позволяю поднять себя. На лице у красавчика легкая тень заботы и намек на улыбку. Ту самую улыбку. Мне так и хочется улыбнуться тоже, чтобы показать, что у меня всё нормально. Я даже не пытаюсь вырваться из рук, которые меня придерживают. Кажется, расслабляюсь и успокаиваюсь. Слишком много навалилось сразу, чтобы оставаться железной. Но доверять первому встречному не в моем обыкновении!

Я вздрагиваю и кошусь в сторону иностранца. Тот стоит как ни в чем не бывало и осматривается по сторонам. Вал паранойи набегает стремительно и охватывает мои мысли. Как утренний пассажир оказался здесь? Почему столкнулся со мной еще раз? К тому же почему стал свидетелем угона моей машины? И само это чувство внезапно возникшего доверия к совершенно чужому человеку очень подозрительно. Я отступаю, теперь внимательно глядя ему в лицо. Серые глаза смотрят на меня безразлично. Это мне так кажется. Но вокруг темно, так что мне не удается понять, меняется ли хоть как-то выражение его лица или нет.

Опасности от этого человека я не ощущаю, хотя, конечно же, это не показатель. Так что мне остается взять себя в руки и успокоиться до поры до времени. И хотя, понятное дело, иностранец был не виноват в том, что мою машину угнали, да и сделать вряд ли что-то мог. Да и не знал он, скорее всего, что машина моя. Мало ли таких старушек по дорогам рассекает. Но все это не помешало мне раздосадовано выругаться:

— Как же так-то?! Как ты... ты видел, как ее угоняли, и ничего не сделал?! Ну, а еще ты… Ну, ты…

— Что я?.. — откровенно не понял моих сбивчивых претензий иностранец.

— Так, давай начнем с начала…М-м-м, к тебе как обращаться? Ты  — ма-альчик или девочка? — запинаясь, произношу я и чуть не проваливаюсь от неловкости под землю. Среди охотников подобные вопросы почему-то воспринимались как само собой разумеющееся. Уточнить стоило. А что, голос-то достаточно высокий, кадык до сих пор скрыт платком, да и плечи в ширину — совсем не косая сажень. Рост — не показатель. Долгие секунды мне ничего не отвечают. Ситуация становится еще комичнее.

— О! — моего спутника вдруг пронзает понимание. — Мое имя Нион, я ест мужчина.

— А, ясно, — киваю в ответ. Но я сейчас в таком состоянии, что в мыслях одна каша. То ли он мужчина, то ли он ест мужчин. Что из этого мне стало ясным, было непонятно. Но в любом случае быть съеденной в темноте парковки мне не грозило. И он не женщина. Можно продолжать думать об Нионе как о нем. И я в свою очередь представляюсь: — Очень приятно. Я — Вайл.

— Приятно, приятно тоже.

— Так как ты здесь оказался? Ты точно видел, как угнали мою машину?

— Да… А как? Сложно. Моя история… долгая, — он произносит слова очень аккуратно, будто боится сболтнуть что-то лишнее. Или же это моя паранойя, а Нион просто не сразу вспоминает, что и как называется на чужом языке?

— Я обожаю долгие истории, — как можно более уверенно отвечаю я.

Эта уверенность помогает мне справиться с тем, что происходит дальше. Нион подбирает пакеты, я пытаюсь ему помочь, но не тут-то было. Спорить с другой стороны почему-то совсем не хочется. Мы мирно и медленно идем к будке охранника. Долго ждем работника, а когда он приходит, я высказываю ему, что думаю о нем лично и об организации безопасности в торговом центре в частности. Даже жалобу обещаю написать. Пожилой охранник бледнеет, краснеет, звонит кому-то и клянется, что завтра видео с камер у торгового центра будут в доступности. Они просматривают только пятачок рядом со шлагбаумом и постом охраны, но я рада и такой помощи. Такое содействие влияет на меня в положительном ключе, появляется надежда, что старушку найдут. Охранник достаточно впечатлен моим горем, тем более что все документы у меня с собой. Правда, упоминать, что у машины проблемы с безопасностью, а сигнализация отсутствует просто как факт, я не стала. Вдруг откажутся помогать.

А дальше я перестаю понимать, что вообще происходит. Как же меня угораздило так вляпаться? Возвращение домой проходит как в тумане. Нион с помощью охранника вызывает такси, а я называю адрес. Именно тогда у меня начинает закрадываться подозрение, что его долгая история может означать, что он собирается остаться ночевать у меня. Такой расклад меня не особо устраивает. Но я же хочу послушать его рассказ и узнать больше об угоне авто, убеждаю я себя. Такие мысли помогают мне продержать до конца поездки.

6

Держать Ниона в коридоре вечно нельзя. Точнее можно, но тогда не проще ли его совсем выгнать? Но он, возможно, видел, кто угнал мою машину. Так что я все-таки открываю дверь и приглашаю его войти.

— Добро пожаловать, — говорю я так, что непонятно: спрашиваю ли, сомневаюсь ли. Нион в ответ ослепительно улыбается, порядком отвлекая мое внимание. Но я уже немного привыкла к этим улыбкам, чтобы быстро приходить в себя и меньше обращать на них внимания. Сейчас не лучший момент для любования красавцем-мужчиной. Я подозрительна в достаточной мере и вижу, что его глаза цепко осматривают пространство. Вот только выражение лица все так же непроницаемо. Невозможно сказать, о чем он думает в этот момент. Что ж, мне остается только вздыхать и быть настороже.

Нион топчется в коридоре, пытаясь куда-нибудь приткнуть пальто. А я раскидываю по полкам холодильника продукты и мысленно ругаюсь. Как вести себя со знакомыми гостями — с тем же Гарри или Элизой, я знаю, но этот гость для меня неизвестная величина.

— Какая интересная экипировка, — слышу задумчивый голос из коридора. Вытягиваю голову, чтобы посмотреть, что такого загадочного он нашел в моем шкафу в прихожей. Ну, конечно. Нион пристроил свое пальто рядом с плащом охотника и теперь разглядывает последний. Я с трудом сдерживаю порыв подскочить и вырвать вещь из рук чужака. Ну, сама виновата — убрать надо было от любопытных глаз, теперь-то чего сокрушаться.

— А, это? По грибы дождливым утром удобно ходить. Иди, умойся, руки вымой, я новое полотенце повесила, желтое с красной полосой, — я произношу спокойным, даже будничным голосом и указываю ему рукой, куда идти.

— Хорошо, — Нион послушно кивает и исчезает в ванной. Какое-то время там стоит тишина, но вот, наконец, раздается звук льющейся воды.

Я несколько секунд буравлю взглядом дверь в ванную, а потом возвращаюсь на кухню: и посуду помыть нужно. Уже над мойкой корчу рожи и мысленно стучу себе по голове. Кто меня за язык тянул? Какие грибы? Разве что галлюциногенные. Мне хочется провалиться на месте от своей «находчивости». Но могло быть и хуже. Я благодарна всем монстрам этого мира за то, что решила не показушничать и не украсила плащ нашивками, как это принято среди некоторых команд. А выставлять напоказ свою причастность к охотникам… Ну это как повезет. Кто-то из посторонних ограничится комментарием «круто!», а кто-то попытается в карман залезть, дескать, у охотников деньжищи водятся. Ага, мне бы сейчас эти деньжищи, я бы тогда не убивалась из-за украденной старой тачки.

У Ниона с собой нет никакой поклажи, никакой сумки, даже кошелька я не заметила. Деньги, смятые в мячик для пинг-понга, он явно не в кошельке носил. Меня тянет просочиться в прихожую, залезть в карманы пальто и глянуть, есть ли там документы. Но я удерживаюсь, решаю сначала самой спросить всё, что меня интересует. Требовать я всегда могу начать. Вместо проверки карманов я звоню Элизе.

— Ты дома? — спрашиваю вместо приветствия и почти сразу понимаю, что ответ будет отрицательный.

— Не-е-ет, — слышится в трубке заливистый смех Эли на фоне ритмичной музыки и приглушенных разговоров. Кому-то даже понедельник не помеха, чтобы развлекаться. Но я и не завидую, все равно клубы это не мое.

— А Гарри?..

— Рядом, куда же я без брата? — она немного успокаивается, догадывается, что так просто я обычно не звоню. — Он тебе нужен? Что-то случилось?

— Да так, небольшие неприятности, — признаюсь, хотя откровенно не хочется портить вечер друзьям. — Но я потерплю до завтра…

— Не вешай трубку! — кричит мне Элиза. Я слышу, как она пробирается сквозь толпу, музыка становится громче, как и топот ног, шелестит ткань о ткань. Диджей что-то бормочет в микрофон, в следующий миг всё стихает — медленный танец. Потом я слышу голос Гарри и еще один — высокий, женский, недовольный. Я не разбираю, о чем речь, но мне уже неудобно. Стоило ли портить приятный вечер лучшему другу из-за того, что у меня машину украли и я какого-то дива притащила домой совершенно незнакомого мне мужика?

— Вайл? — наконец вокруг относительная тишина, а Гарри — на связи. Его дыхание сбито, по всей видимости, он успел «зажечь» на танцполе.

— Поставь на громкую, — просит его сестра.

— Всем привет, извиняюсь за неожиданный звонок, — я начинаю каяться.

— У меня уже в печенках твоя вежливость! Ты никогда не звонишь просто так, какое бы время это ни было. Это либо серьезные новости, либо какая-то идея, либо предложение. Так что случилось? — Эдгар немного повышает голос. Он даже больше сестры любит говорить по делу.

Я запинаюсь буквально на секунду, но потом раскрываю рот, чтобы все выложить. Все-таки кому я еще могу излить душу и высказать свои опасения. Не родителям же? Маме можно рассказывать историю, когда все закончилось удачно и мы победили. Отцу и подавно лучше не знать некоторых моментов. Еще будет бегать за бывшим молодым человеком с арматурой. А Гарри… Гарри подскажет. Или посоветует, к кому обратиться без лишних эмоций. За эмоции у нас Элиза отвечает. Так что я рассказываю, как и что со мной произошло, и не отрываю взгляда от двери ванной.

7

Вернуть авто мне очень хочется. Пусть Гарри намекал, а иногда и прямым текстом говорил, что даже без транспорта я все равно не останусь без поддержки. У них с Элизой были машины, как бы семья не бедная, а дядя и вовсе знаменитый охотник, который даже на пенсии остается высокооплачиваемым специалистом. Но не стану же за любым чихом бегать за ними. Да, знакомы мы уже больше семи лет и вместе многое пережили, но я не такой человек. Все-таки свой транспорт — это благо. Да и не вызывать же такси каждый раз, как я просыпаю на работу.

Так-то машина появилась у меня случайно. На последнем курсе университета все будто с ума сошли: брали курсы вождения, хвастались этим и естественно завлекали еще желающих. Студенческая жизнь подходила к концу, мы старались успеть как можно больше. Даже меня, несмотря на занятость на тренировках, эта тема не миновала. Вот возникла у меня идея фикс и не отпускала никак: хочу права. А нужны они мне были для особенного путешествия. Все-таки я тогда еще не совсем впряглась в колесо дом-работа-охота и мечтала о всяком…

Закрою, бывало, глаза и прямо передо мной появляется поездка вдоль побережья Средиземного моря. Самолет приносит меня в шумный город, но музеи и туристические места меня не интересуют. Я беру напрокат машинку — голубую, маленькую, будто игрушечную, с тонкой крышей и вмятиной на крыле — и покидаю привычные туристические маршруты. Узкая дорога гладко ложится под колеса авто. Слева от меня вдали блестит голубая вода. Мимо меня проносятся крошечные белые города, я слышу чужой язык и вижу других, более ярких людей. Лодки у берега, роскошные яхты на горизонте, крикливые чайки над головой. Палящее солнце днем… Меня манит яркий запах кофе и сдобной выпечки по утрам. Соленый ветер здесь, не такой как в том городе, где я живу, он более мягкий, волнующий чувства. Поддавшись этому круговороту, утонув в ощущениях, конечно же, я должна влюбиться в какого-нибудь красавца. Он обязательно в рубашке поло и в широких белых шортах попивает из крошечной чашечки черный напиток и держит в длинных пальцах томик с поэзией. Его темные глаза находят меня… А я — вся такая неискушенная и очарованная — поддаюсь пусть и на неполную неделю этим чувствам. Но даже расставание на берегу моря и среди белых стен не так печально. Это будто сказка — короткая, но тем и прекрасная.

Конечно, своими мыслями я ни с кем не решилась поделиться. А что бы мне сказали? Что мечтать не вредно?! Так я не только мечтала, я еще и на курсы вождения записалась и даже взялась за учебы с излишним рвением.

Увы, я не полетела покорять горячих южных парней с белых шортах. Достаточно было посчитать стоимость подготовки к такому путешествию и стоимость самого путешествия. Мне — пока безработной и существенными тратами на хобби — такое было не по карману.

Но курсы по вождению окончила и экзамен сдала, пусть и не с первого раза. Папа даже приехал из родного города, чтобы полюбоваться на это чудо: как его кровиночка до побелевших пальцев вцепилась в руль учебной машины, но проехала всю полосу почти без нареканий. Сделал он это не просто, чтобы поддержать меня. Вечером мы, конечно, принялись праздновать — отмечать мою маленькую победу. И так уж вышло, что ключи от старого папиного авто перекочевали в мою собственность. Оставалось только бумаги оформить. Сколько я себя помню, старушка частенько стояла в гараже и в принципе отцу была не особо нужна. Так у меня появился собственный транспорт и, конечно же, расходы с ним связанные.

Новое авто возможно и не помешало бы, но только если бесплатно. А так лучше старое найти, или хотя бы попытаться найти. Мысли о предстоящих брожениях по всем инстанциям с написанием заявления и другими не особо приятными  и скорее утомительными вещами сразу портят мне настроение. Заряд позитива, полученный от вкусных конфет, резко падает.

Нион тянется за очередной конфетой, но потом передумывает, рука зависает над коробкой и все-таки пустая медленно ползет обратно к чашке. На лице нешуточные страсти. Это все смешно, если не было бы так грустно. Машина машиной, а стрелки часов намекают, что пора бы и спать укладываться. Я буравлю взглядом моего собеседника и пытаюсь придумать, как намекнуть на свои подозрения. Может, он и не маньяк, но подозрительный мужик это точно. В итоге мозг не готов выдать что-то толковое в двенадцать ночи, и я спрашиваю напрямую:

— Нион, не знаю, как у тебя дома, но у нас не принято незнакомцев к себе домой приводить. По крайней мере, у меня не принято. Я бы с удовольствием выпроводила тебе в отель. Но, к моему сожалению, пригласила к себе. Поэтому я хочу хотя бы глянуть твои документы…

— Вайл, — он не смотрит мне в глаза, я напрягаюсь и машинально тянуть за синкромехой. — Прости. Я оставил документы в камере хранения, зная, что мне придется иметь дело с… бандитами.

— Боишься попасться органам правопорядка? — отшучиваюсь, хотя мне не смешно. Но Нион вдруг прикрывает ладонями лицо и начинает сбивчиво объяснять:

— Я и так здесь уже долго. Если на документы будут смотреть, то я не смогу продолжать поиски. Мне нельзя будет. А племянник попал сюда совсем неправильно, у него совсем никаких документов нет.

— Он что, нелегал? — пытаюсь понять. И в кого я такая понимающая? Выгнать в ночь глухую! — А у тебя виза просрочена? Боишься, что депортируют?

8

Всю ночь мне нет покоя — снятся жуткие сороконожки и сколопендры, мокрицы и костянки, мухоловки и другие неизвестные мне гадости. Они сворачиваются в толстые спирали, шевелят жвалами и усиками, перебирают лапками и скрипят своими жесткими панцирями о стены и пол. Я не знаю, что страшнее: когда они мелкие, но их много, или когда чудовище одно, но оно размером с мою квартиру. Я сижу на кровати, завернувшись в одеяло, и держу в руках фонарик. Мне будто снова десять лет, и родители оставили меня одну дома. Пора ложиться спать, я выключаю свет в комнате, оставляя гореть лампу в коридоре. Но мне все равно темно, поэтому я обязательно кладу под подушку фонарик, подаренный дедушкой. И до прихода родителей бдительно слежу за углами: а вдруг кто-то притаился за столом или колышет шторы, или выползает из незакрытого шкафа. Вот и сейчас я быстро вожу фонариком из угла в угол. Пятно света то и дело показывает мне очередное насекомое или скопление насекомых. Они вроде бы живут своей жизнью, но от этого мне не становится легче. Увиденная сколопендра тоже есть в этом сне. Я подозреваю, что это сон, но окончательно осознать эту мысль и проснуться у меня никак не выходит.

Так вот вечерний монстр — тоже реальный, огромный, слегка светящийся в темноте — тычет головой в окно, раздувая шторы дыханием. Но дышат ли сколопендры? Правда, этот вопрос меня тревожит недолго. Монстр шевелит множеством усиков, лапы скребут по стенам, оставляя борозды на обоях — голова, наконец, пролезает внутрь моей комнаты. Несколько пар глаз фокусируются на мне, сколопендра, извернувшись, зависает над кроватью. Я беспомощно слежу за ее движениями сквозь щель в одеяле. Фонарик несколько раз мигает и тухнет. Теперь тени искажаются, превращая одну сколопендру в десять. И каждая сверкает бесчисленными зелеными глазами. Кажется, они раскрывают пасти, полные зубов. Но все, чем я могу защититься, что я могу сделать, это накрыться одеялом с головой и ждать.

Просыпаться после такого сна утомительно. Даже утомительнее, чем если бы я все сновидение бегала от минотавра или дракона. Да, мне иногда и такие сны снятся. Хобби все равно оставляет отпечаток: даже если наяву я не боюсь рисковать, то страхи пробираются туда, где я не могу их контролировать. А страхов немало — например, нарваться на монстра, который мне не по зубам, причем так, что я не смогу и убежать.

Из-за кошмара мое утро начинается скомкано и невнятно. Я выныриваю из-под одеяла, отпинываю его ногами в сторону и просто лежу. Грудь тяжело вздымается, сердце стучит, я чувствую отголоски страха. Сон прошел, но я все еще там — среди неминуемой опасности. Эти ощущения меня бесят, от злости я бью пятками по матрасу. Физическая активность окончательно будит меня, и тогда я замечаю, что почему-то сплю с синкромехой в кармане. И вспоминаю все.

Мне не видно Ниона из-за горы сбитого одеяла, но мне кажется, что я чувствую его взгляд. Подождав пару секунд, я подскакиваю на кровати, сажусь и, нахмурившись, замираю. Нион тихо лежит на раскладушке, почти в той же позе, в какой засыпал — на боку, лицом в сторону двери. Я прислушиваюсь к его дыханию, неспроста же проснулась и ощущение взгляда чужого неспроста, но звук естественный — легкое сопение.

Сложив руки на груди, я опускаюсь обратно на подушку. Утреннее солнце пробирается сквозь опущенные жалюзи тонкими лучиками. На часах четверть восьмого, а в комнате — сонная тишина. Сон не идет, в ленте новостей ассоциации охотников тишь да гладь. Скоро мне наскучивает лежать, так что, хочу я этого или нет, приходится встать и что-то делать. Осторожно сползаю с кровати, тихо пробираюсь мимо раскладушки. Сложно сказать, спит ли он или действительно очень хорошо притворяется. 

Лицо Ниона спокойное, расслабленное. Он подложил руку под подушку и уткнулся носом в ткань в голубой цветочек. Он очень тщательно завернут в одеяло, едва не натянул его на голову, завернулся как в кокон. Но мое гостевое полуторное одеяло не рассчитано на таких длинных мужчин. Так что вне одеяльного кокона торчат две голые ступни — узкие с длинными пальцами. Я ловлю себя на хулиганской мысли пощекотать Ниона за пятку, но осекаюсь и торопливо выхожу в коридор. Это было бы уместно в случае с Гарри или Эли, но не с тем человеком, с которым я едва ли сутки знакома.

Я прикрываю за собой дверь, чтобы не разбудить незваного гостя. Пару секунд топчусь в коридоре, пытаясь решить, хочу ли я выпить чаю или всё же сначала почистить зубы. Но скорее всего, первым делом стоит позвонить Элизе и сказать, что меня никто не съел за ночь.

Мои раздумья прерывает то самое странное ощущение чужого взгляда. Откуда? В коридоре я точно одна! С замирающим сердцем я бесшумно опускаюсь на колени и заглядываю в узкую щель старого замка. Мне хватает доли секунды, чтобы всё расставить по местам, подняться с колен и быстро исчезнуть в ванной. Обзор на комнату перекрывала светло-серая ткань. Взгляд мне не померещился. Нион не спал, он стоял под дверью с той стороны. Закрыв дверь на защелку, я позволяю себе немного психануть — бросить полотенцем в одну из стен. Мой дом должен быть моей крепостью, а не пристанищем каких-то невнятных мужчин. Красавцев — да, но вместе с тем опасных, в этом я уверена, типов.

Когда я выхожу из ванны, Нион сидит на табурете в кухне и что-то выискивает на потолке, наверное, дефекты штукатурки. Он лучезарно улыбается мне, начинает рассказывать что-то о том, как замечательно выспался, какой удобной была раскладушка… Но я в таком угрюмом настроении, что его улыбка и проникновенный голос на меня не действуют. А отвечаю я на вопросы довольно резко. И Нион неожиданно для меня сдувается, умолкает, уходит в себя.

9

Чтобы оббить все пороги и обойти кабинеты, приходится отпроситься с работы и взять короткий отпуск. Я не ожидаю, что повезет с первого раза, но и не предполагаю, что всё будет настолько тяжело. Судя по первой половине дня, от невезения очень сложно избавиться.

К сожалению, вежливый молодой полицейский — это единственное хорошее, что попадается мне за день. Я провожу с ним всего час или полтора, но и то мне кажется, что слишком много, потому что парень отвлекается на коллег и смартфон. Но в целом я слишком наивна, когда предположила, что парнем все дело и окончится. У кабинета, где мне нужно было всего лишь поставить печать, приходится стоять около двух часов. У самого главного совещание, потом встреча, потом еще какие-то важные дела. Да и вообще как можно пытаться прорваться куда-то без записи? Стою в коридоре я не одна: вместе с Нионом, который решает следовать за мной хвостом, и еще полудюжиной таких же просителей. И три кресла на всех. Искреннее удивление моего спутника, что так быть не должно, что организация должна позаботиться об удобстве посетителей, немного колышет человеческие массы. Но дальше ворчания возмущение стоящих под кабинетом не заходит. Кто-то вспоминает «а вот когда-то там…», за ним подхватывают «не то, что сейчас». И вот спустя минуту или две народ уже оживленно переговаривается, найдя общую тему. Все это подбрасывает поленьев в огонь моего раздражения, я-то надеялась поскучать в тишине.

Конечно, в управление дорожной автоинспекции нам удается попасть только к обеду. Нужное окошко я нахожу за минуту до перерыва. Девушка за толстым слоем прозрачного пластика разводит руками и опускает шторки, оставив меня ни с чем. Улыбка на ее губах была то ли виноватая, то ли издевающаяся. Но заставить ее задержаться ради нас я не могу, потому что сама свято чту свое время обеда. Я сдерживаю порыв попинать стену, увы, этого не оценит никто, и выхожу на свежий воздух. Стоять час перед окошком в узком коридоре уже нет никаких сил.

От нечего делать я звоню друзьям, отчитываюсь о проделанной работе, слушаю новости о делах команды со слов Гарри и его же нотации по поводу моей опрометчивости. Дескать, сразу надо было звонить ему, как только я обнаружила, что машину угнали, а не полагаться на каких-то неизвестных мужиков. Я согласна, но все мы умные задним числом.

Чтобы хоть как-то развеяться и не чокнуться от ожидания, я придумываю накормить Ниона шаурмой. Сначала рассказываю, какое это страшное и опасное блюдо, а потом заказываю две. И смотрю, как он первым откусывает. Своего рода это моя месть. За что? Например, за утренний ужас. Он вяло сопротивляется и пробует очень осторожно, в общем, похож на змею, которая кончиком языка проверят пространство вокруг. Мне смешно и немножко стыдно, но только немножко. Он бледнеет, краснеет и зеленеет, но возражать мне не пытается: я же сказала ему «ешь». Наверное, опасается, что я всё брошу и не стану машину искать.

Когда я признаюсь, что обманула его, и сама спокойно откусываю от своего свертка, то Нион немного обижается — отворачивается, хмурит брови, поглядывает на свою еду. А ведь я ясно видела, что к середине порции ему даже понравилось! Хотя больше всего он восторгается обычной газировкой. Светящиеся от эмоций глаза и ошарашенная неуверенная улыбка сбивают меня с толку. Я все порываюсь спросить, откуда же его принесло, где у нас нет газировки или миндаля? Или, может, такие порядки в его семье? Может, они там все веганы или сыроеды? Поэтому и Нион так бросается на все вкусненькое. Но в следующий миг я трясу головой, выбрасывая весь этот бред прочь: делать мне больше нечего — думать о питании случайного знакомого. Тем более что перерыв в окошке почти закончился.

Удивительно, то ли полоса неудачи заканчивалась, то ли шаурма оказалась волшебной, но под конец дня я почти справляюсь с этим нелегким делом — заявлением об угоне авто. Нужные бланки обнаруживаются в последний момент, но все-таки имеются в наличии, нужные люди куда-то испаряются за три минуты до моего прихода, но хотя бы возвращаются на место пусть и через двадцать, и даже на мои глупые вопросы отвечают. Непривычно как-то! Увы, некоторые бумажки приходится отложить на завтра. Это жутко раздражает, но, по крайней мере, теперь я знаю, сколько и чего мне осталось донести.

Так что неудивительно, что конец дня застает меня в весьма некомпанейском настроении. Когда я устаю, то меньше всего хочу видеть кого-либо рядом и тем более с кем-то общаться. Но ничего не поделать, со всех сторон меня окружают люди. Есть из-за чего недовольно кривиться, но я пытаюсь сдержаться. К тому же день все-таки не прошел впустую.

После всей эпопеи с подачей заявления я тащу Ниона в заведение с едой и выпивкой, в первое попавшееся, но показавшееся мне приличным. Как назло, интерьер заведения определенно связан с охотничьей тематикой, но разворачиваться и уходить без особой причины не хочется. Встать с удобного кресла — выше моих сил. Так что мы заказываем какую-то сытную ерунду с дурацкими названиями, вроде «окорочков лепрекона» и наслаждаемся вечером. Я даже перестаю обращать внимание на задумчивость на лице Ниона.

Вокруг кипит вечерняя жизнь. В кафешке ощущается постоянный круговорот посетителей: веселых, немного расслабленных, овеянных романтикой и запахом алкоголя и слегка подпорченных усталостью от прошедшего дня. На их лицах мне видится удовлетворение от вечера, поскольку большая часть обычной жизни и проходит в ожидании конца рабочего дня. Но, кажется, мне расслабиться сегодня не судьба.

10

После трепетного держания за руки меня охватывают то ли романтические, то ли материнские чувства, а может, я опять забываю, что знаю этого человека вторые сутки. Это совершенно неконтролируемое ощущение — крайняя необходимость кому-то помочь, о ком-то позаботиться. Я не сразу понимаю, что не так, и долгое время не могу остановиться. Мне нравится то, что я делаю: брожу за ручку со странным типом. Так что мы успеваем пробежаться по магазинам перед закрытием и купить немного нужных для нормальной, как мне кажется, жизни вещей. Деньги у Ниона имеются, он не возражает против покупок, наоборот, даже им рад. Признается, что и сам хотел заглянуть в подобные места, но боялся нарушить запланированный мной распорядок дня. Он снова это делает: улыбается светло и даже сверкающе, на эту улыбку оборачиваются проходящие мимо и женщины, и мужчины. Но я чувствую даже не восхищение, а тихую радость, что он улыбается мне, а не кому-то. И это ни грамма не подозрительно. Или нет?

Так что теперь на кухонном столе стоит новая кружка с героями комиксов, в ванной лежит еще одна щетка и висит длинный халат, а в коридоре у дверей спальни оставлены зеленые тапочки размера где-то сорок пятого. В квартире тишина и погашен свет. Нион лежит на боку на раскладушке под гостевым одеялом, умилительно подтянув длиннющие ноги к груди. На нем новые и по размеру хлопковые штаны. Я несколько минут любуюсь этой картиной и ухожу в ванную. Я чищу зубы перед сном, улыбаюсь отражению и ловлю себя на мысли, что это всё очень мило и так приятно. А в следующий миг уже сую голову под холодную воду. Аккуратно заплетенная на ночь коса мокнет в раковине умывальника. Я всё продолжаю стоять, чувствуя, как струи воды забираются под пряди волос, капли скатываются по челке, а потом по лбу. Холод — неприятный, от него ноют челюсти и горит кожа. Но это действительно помогает. Это выжимает из меня что-то странное, наигранное, не мое.

К тому времени, как я вытираю лицо и волосы насухо и привожу себя в порядок, приступ «всё происходит, как должно происходить, и мне это нравится» проходит. Уютное настроение с фейерверками и улыбками кануло в Лету. Спать больше не тянет. Я сползаю на кафельный пол и сжимаюсь в комок. В голове появляется требуемая ясность, так что у меня снова есть возможность разобраться в собственных странных ощущениях. Происходящее пугает.

Я за всю свою жизнь повидала много разных синкромех. Так почему не может быть такой, которая каким-то образом влияет на разум? Морочит голову или вызывает привязанность? Иначе что это происходит со мной? Это точно не любовь с первого взгляда и не магический приворот. Желания прыгнуть к Ниону на шею или подарить ему всё свое движимое и недвижимое имущество я не испытываю. Мысли явного эротического характера меня не посещают. Да и он сам не допускает каких-то намеков. Наоборот, все вежливо и мило. Однако нелогичное чувство доверия и расположения присутствует.

Но если допустить, что у него есть синкромеха, паранорма, которая способна влиять на человека, то всё становится на свои места. Он пудрит мне мозги, но очень аккуратно, уводит от неудобных вопросов, усиливает доверие, корчит из себя бедного и несчастного… Но зачем ему я? Просто договорился бы с теми же уголовниками, и они привели бы его к племяннику, если эта история — правда. Конечно, остаются варианты, что ему нужна моя меха, но он ничего такого не говорил. Он даже про охотников выспрашивал с искренним удивлением. Да и в таком случае я бы уже давно отдала свою меху, вон как меня накрутило — даже полотенце банное с ним выбирала. В магазине все были уверены, что мы молодожены!

Или же ему банально негде жить, поэтому он влияет на меня, чтобы я его не выгнала. Но с деньгами он бы и в отеле расположился, зачем такие сложности? Хотя… Он же сам сказал, что у него проблемы со спрятанными, просроченными — и предположительно несуществующими — документами. Так что всё сходится. Я его место жительства и, возможно, алиби. А голову он мне дурманит, чтобы я вопросов лишних не задавала. Но если я перестану быть ему полезной и потеряю бдительность, то чем это мне грозит? Убьет меня или просто уйдет?

Я вздыхаю, зарываюсь пальцами в волосы. Обидно до ужаса, я же тем утром действительно помочь хотела! Но обвинить его пока ни в чем не выходит, доказательств, кроме собственных ощущений, нет. Может, написать Эли, пусть проверит, есть ли такие синкромехи? Но так хочется активировать синкромеху, прижать Ниона к раскладушке и выведать у него все! Как он вообще посмел со мной так поступать?! Врываться в мою жизнь и портить мне все? Может, и машину мою не просто так угнали, а потому что он утром в этой машине катался?

Но тут я себя останавливаю. Странности с моими чувствами это одно, а вот машина — уже другое. Я могу сгрести все в одну кучу, но так поступать не стоит. Меня просто еще бесит то, как бесцеремонно Нион ворвался в мою жизнь.  На глаза мне попадается длинный мужской банный халат, который занял один из свободных крючков на двери в ванную. Раньше здесь висело мое второе полотенце, а теперь его вытеснил чужой халат! Разве такое может не бесить? Или может, но…

Я возвращаюсь в спальню только через пару часов, две чашки чая и десять картинок в «раскрась по номерам» на смартфоне. За поясом штанов давит в бок синкромеха. В голове стучит от сумасшедших предположений и тяжелых мыслей, из-за чего хочется или спать, или снять голову и забросить ее куда-нибудь. Я с некоторыми сомнениями выключаю маленький ночник в коридоре и пробираюсь к кровати. Мигнувшие в темноте две темно-красные точки заставляют меня запнуться о ковер, а потом быстро спланировать под одеяло и замереть там. Я сомневаюсь, были ли эти точки просто каким-то странным отсветом или же это глаза Ниона, всё так же следящие за мной. Но в итоге мне надоедает обдумывать эту мысль, и я засыпаю.