Это была игра

Пролог.

Игорь Чижов.

МЕСЯЦ ИЮЛЬ.

— А вот и наш именинник!

Входная дверь распахивается и появляются мои лучшие друзья. Васёк, он же Василий Семихов, ушибленный на всю голову гонщик. И Тахер Соран. Мы с ним играем в одной команде, дружим с детского сада, но я до сих пор не знаю правды, где в этом диком сочетании имя, а где фамилия.

Ладно, я знаю, но никому не говорю и с удовольствием поддерживаю легенду, если друг начинает клеить тёлку на вечер. Делает он это профессионально. Впрочем, как и мы с Васьком.

Но сегодня хочется чего-то необычного. Драйва что ли.

Я расталкиваю тусующихся ребят, собравшихся у меня в честь юбилея. Двадцать лет бывает раз в жизни! А у меня вообще сразу два повода, чтобы уйти в отрыв: днюха и предстоящая свадьба отца, мать его.

Сцепляю зубы, потому что я ни хера не рад и не верю в безграничное счастье и неземную любовь с первого взгляда. Собственно, поэтому отец остался сегодня в нашем доме в одиночестве, готовясь к ужину в компании невесты и её довеска. А я с размахом отмечаю свой юбилей в арендованном особняке и готовлюсь принимать подарок, который, судя по довольным физиономиям парней, обещает быть очень интересным.

Они переглядываются, и Соран начинает потирать ладони. Жестом просит приглушить музыку, дождавшись, когда диджей обратит на нас внимание.

Остальные уже не особо хорошо понимают, что происходит, и бурно возмущаются нарушенному веселью.

— Поздравления для виновника торжества, — выйдя в центр импровизированного танцпола и отбив у кого-то зачётную девчонку, Васёк демонстративно прочищает горло. — Дорогой Гарик! Мы знакомы с тобой всю жизнь, и ты знаешь, что я желаю тебе только счастья и удачи.

Вытираю воображаемую слезу и ржу. Во-первых, пафосная речь из уст Семихова — это нонсенс. Во-вторых, во мне уже приличное количество виски — моего ровесника. В-третьих, поздравление сопровождается непрекращающимся лапаньем отбитой красотки, и я начинаю завидовать.

Меня заранее просили не смотреть на залётных девиц, пообещав незабываемый сюрприз.

— Кончай, а? — Соран, картинно раскланявшись, отвешивает Ваське подзатыльник. — Вали за подарком, я пока Чижа подготовлю.

— Кончать другие будут, ровно двадцать раз в честь днюхи, — ржёт придурок и сваливает, перед этим впившись в губы выбранной девчонки. — Дождись меня, сладкая, и я покажу тебе звёзды.

Если Ваську не остановить, он может надолго отвлечься, потерявшись в сиськах пятого размера. Слабость у него на большую грудь.

— Шевелись, придурок, — Тахер подгоняет, да и я тоже.

Мне заранее нравится их затея. Она горячит кровь, так как чувство известности вставляет всегда. За это я люблю хоккей — он непредсказуем. И обожаю гонять на высоких скоростях — адреналин вышибает весь негатив из башки, оставляя приятное чувство невесомости.

— Что нужно делать?

Мои гости, устав от нашего представления, рассредотачиваются по огромному пространству, найдя себе более увлекательное занятие, чем танцы. Кто-то зажимается в углу, кто-то занял диваны, а несколько счастливчиков уже утащили своих подружек наверх, где расположены спальни.

Моя — в самом конце длинного коридора, и я намерен использовать её по прямому назначению. Возможно, с двумя зайками, жаждущими меня поздравить.

— Ну? — нетерпеливо подгоняю Соранчика. — Чё делать-то? Лечь, встать, сплясать?

— Лечь успеешь. Футболку скинь, подарочек у тебя горячий, — хмыкает друг, кивая в сторону второго входа.

Дверь ведёт во двор к бассейну, и там своя вечеринка для любителей потусить в жару около воды.

— С днём рождения, брат, — Соран хлопает меня по плечу, не забыв дёрнуть за ткань футболки.

Я пока её не стащил, отвлёкся на барную стойку, куда забрались две смелые крошки. Вечерина набирает обороты и это настоящий кайф.

Получив разрешение продолжать, диджей врубает на полную новый трек, качающий на сто баллов.

— Спасибо, брат, — оголяю торс, отбрасывая поло назад.

— Спасибо скажешь потом, — Семихов уже рядом, и толкает мне в руки какую-то девчонку, одетую совершенно не для нашего праздника.

На ней брюки, закрытая кофта, лицо спрятано за солнечными очками.

— Эй, кто там у нас? — дергаю за оправу и срываю с её носа хлипкую конструкцию.

Очки ломаются в моих пальцах на две половинки и улетают вслед за футболкой.

— Хороша, — оценивающе пробегаюсь по фигуре, отмечая, что рост мог бы быть и повыше, а грудь побольше. Я люблю, когда у девчонки есть, на что посмотреть. — Но…

Поднимаю бровь, дожидаясь пояснений. Почему она? И в чём суть сюрприза? В новой тёлке не из нашей тусовки?

— Ты же хотел, Чижик, — Соран склоняется к моему уху, — девственницу. Можешь делать с ней всё, что захочешь. Она твоя до утра.

Вау! Мечты-то сбываются.

Я реально хотел попробовать девочку, но искать было лень. Парни говорили, что с ними сплошные проблемы, много лишних движений, пока доберешься до распаковки. И я как-то подзабил, не готовый тратить своё время на типа ухаживания. Не хватало ещё впрягаться в подобие отношений и делать вид, что ты спец в чувствах ради того, чтобы оказаться там, где ещё никого не было.

— Шикарный подгон, пацаны. От души, — обнимаю друзей по очереди, и поворачиваюсь к ждущему меня подарку. — Леди, прошу за мной.

Пропускаю вперед, осматривая её теперь совершенно другими глазами. Худовата, но зато наверняка тесная внутри. Задница шикарная: не идёт, а будто плывёт по лестнице.

И спокойная такая, деловая. Чувствую, за видимым спокойствием меня ожидает настоящий огонь.

— Куда дальше? — девчонка впервые подаёт голос, и он мне нравится. Мелодичный такой. Приятный.

Да и сама она почти красавица. Её бы накрасить поярче, на голове что-нибудь модное придумать вместо тупого хвоста, переодеть ещё. И будет шикарная конфетка.

— До конца и налево, леди. Вас как звать-величать? — демонстрирую вежливость и знание этикета. — Я Игорь. У меня день рождения, — добавляю зачем-то. Так-то она должна знать, кого пришла поздравить.

Глава 1.

Ия Агеева.

МЕСЯЦ ИЮНЬ (до событий в прологе).

— Ты собралась? — Рая звенит, как колокольчик.

Очень громкий колокольчик, потому что динамик телефона увеличивает и без того громкий голос подруги.

— Почти, — пыхчу, приглаживая непослушные пряди.

Стоило предусмотреть, что ветер будет играть не за мою команду. Непослушные волосы растрепались, укладка приказала долго жить, а мои нервы уже на пределе.

Все готовы и ждут меня внизу, чтобы отправиться на последнюю встречу в таком составе.

Утром мы получили аттестаты и из вчерашних школьников превратились в будущих студентов. Многие собираются уезжать из города, поэтому неизвестно, когда мы ещё сможем встретиться.

Класс у нас дружный, даже очень! Нам повезло пройти до одиннадцатого практически без потерь. Райка Благова — моя лучшая подружка с первого сентября первого класса. Нас как поставили в пару на линейке, так мы до сих пор и ходим неразлучниками. Раньше над нами прикалывались и кричали в спины стихи Барто, а потом поняли, что бесполезно. Нас наша дружба устраивает.

— Всё, — психую, опуская уставшие руки. — Я никуда не иду, — стону в сторону притихшего смартфона.

— Агеева, — рычит наш бессменный староста Марик, — взяла рук в ноги и к нам. Или мы сами поднимемся.

Этого бы не хотелось.

Нет, мне нечего стесняться: мы с мамой живём в симпатичной однушке, недавно сделали косметический ремонт. Сами переклеили обои и покрасили потолки. Купили новые шторы и покрывала в тон. Получилось очень уютно.

Просто наши соседи… Вот с кем можно обрести проблем. Бабка Сонька круглосуточно бдит у дверного глазка, а номер участкового, кажется, у неё на быстром наборе. И он приезжает сам или присылает наряд, потому что она его родная бабушка.

Короче, почти заговор против компаний.

— Спускаюсь, — бубню, — но вы сами будете виноваты, если я испорчу общие фотки.

— Агеева, — Маратик веселится и повышает голос, — считаю до пяти. Если тебя не будет с твоей ужасной причёской, я точно приду и поцелую на глазах вашей старухи.

— Иди, — смеётся мама, конечно же, слушающая нашу перепалку, — Лидия Михайловна не переживёт такого зрелища.

— А что? — задумчиво стучу себя по подбородку. — Может, это наш шанс.

Маратик ростом почти два метра и полностью состоит из одних мышц. Он начал качаться ещё в средней школе и стал просто огромным. Даже наш вредный учитель по ОБЖ его уважал. Единственного, между прочим.

— Иди! Шанс у неё. Внучок не простит, если мы избавимся от осведомителя.

— Он не докажет, — я уже застёгиваю босоножки и, расхохотавшись, чуть не растягиваюсь на полу в прихожей. — У него ума не хватит.

Мама грозит пальцем и очень красноречиво выгибает бровь, показывая на соседскую квартиру.

— А что, — перехожу на шёпот, — все знают, как он закончил девять классов. Если бы его бабушка не была завучем…

— Агеева, пять! — возмущённо взрывается динамик и меня сдувает вниз.

Я несусь по ступеням, игнорируя лифт, так как Марат может реально подняться. И тогда точно жди разборок.

Толкнув дверь изнутри, попадаю под прицел сорока глаз. У нас не очень большой класс. Был. Всего-то двадцать один человек. Зато как мушкетёры: один за всех и все за одного.

Вот никто же не мешал ехать в парк гулять. А они пришли и терпеливо ждали.

Почти все.

Староста, под общий хохот, своей лапищей треплет меня по макушке, разрушая подобие причёски. Я пищу и отбиваюсь, но он ловко наклоняется и, подхватив меня под колени, забрасывает на плечо.

Ору и стучу по его спине, а ему по фиг. Идёт себе и насвистывает модный мотивчик.

— Агеева, зараза, не царапайся. Что я тренеру буду рассказывать?

— Что тебя девчонка побила?

— Что меня девчонка поцарапала, а её ни разу даже не трахнул. Может, дашь на прощание?

— Идиот, — обижаюсь, сразу становясь пунцовой.

Такие шутки, конечно же, не новость. Парни с десятого класса все как обезумели и резко переключились с компьютерных игрушек на девчонок из одиннадцатого. И лично мне Маратик не раз оказывал знаки внимания. Только вот так прямо… Блин, это слишком.

Мы с Райкой в классе как белые вороны, если честно. Уже все наши познали прелести секса, только мы с Благовой не можем решиться.

У неё сложно с этим, потому что родители повёрнуты на религии. Она в воскресенье посещают какой-то молельный дом, убираются в храмах в области.

А я… Не знаю. Марат мне немного нравится, но я мечтаю, что мой первый раз произойдёт по любви.

— Эй, Ийка, чего молчишь? Обиделась что ли? — по моей пятой точке прилетает шлепок, а потом Маратик спускает на землю и даже заботливо поправляет задравшееся платье. — Не обижайся, я ж любя. С тобой только после ЗАГСа.

Ещё и руку к сердцу прикладывает, картинно падая на одно колено.

Точно идиот!

***

Вечер чудесный! Я, конечно, не чувствую ног, как и все наши, кто не догадался надеть кеды. Но всё равно иду вперёд.

Правда, не выдерживаю и, остановившись у «Перевёрнутой капли», стаскиваю босоножки, давая отдых ступням. Кто-то из девчонок следует моему примеру и небольшой пятачок перед арт-объектом заполняют женские стоны. Мы специально издаём эти звуки, смущая наших мальчишек.

Только вот не учитываем, что смущать их уже поздно. Градус шуток увеличивается, как и градус в них. Они пьют пиво, спрятав бутылки в бумажных пакетах.

У нас с собой ещё шампанское и одноразовые стаканчики, но его мы разопьём, когда доберемся до фонтанов. Это традиция, а традиции надо чтить.

Но как долго топать до этих самых традиционных скамеек!

Я готова упасть на траву и полежать минут двадцать, а лучше час.

— Слабенькая ты у нас, Агеева, — ворчит староста, делая большой глоток и крутя головой по сторонам в поисках урны. — Ветер подует и унесёт в страну к Великому и Ужасному Гудвину. Кто защищать тебя там будет?

Глава 2.

Ия Агеева.

МЕСЯЦ ИЮНЬ.

Сегодня наш первый рабочий день. Я собираюсь с особой тщательностью, снова много времени уделяя причёске.

Волосы у меня длинные и светлые, но очень непослушные. Просто так заплести в косу их не получается, надо обязательно подкалывать невидимками, а от них у меня болит голова.

Я мечтаю от них избавиться, но мама против, а её огорчать не хочется.

Мы вообще очень близки с ней. Как подружки.

Отца своего я помню смутно. Он ушёл, когда я ходила в детский сад. С тех пор редкие звонки на день рождения — это всё, что нас с ним связывает. И алименты. Их он выплачивает исправно, переводя маме на карту даже чуть больше, чем необходимо.

У него давно уже новая семья, но я никогда не видела его детей и жену. Мама не показывала, я как-то не горела желанием. Наверное, мне всегда хватало внимания, поэтому я не искала ни встреч, ни других пересечений.

Но месяц назад мне исполнилось восемнадцать и… Перевода не поступило.

Мы ждали несколько дней, а потом мама заблокировала отцовский номер. Я так поступать не стала, хоть мне и было обидно. Он же звонил и поздравлял, скороговоркой произнеся дежурные фразы. Клянусь, они всегда одинаковые. Каждый год.

— Дочка, ты уверена, что тебе стоит работать? Отдохнула бы ещё, а потом уже искала себе местечко?

— Не, — держа невидимки во рту, не соглашаюсь. — Я хофу… Тьфу! Я хочу сейчас. И тебе будет полегче.

Маме наша идея с Раей не нравится. Она считает, что лучше она сама найдёт себе вечернюю халтуру, чтобы я могла гулять и наслаждаться последними свободными месяцами.

Но я не хочу! И потом местечко нам нашли хорошее: агентство, занимающееся организацией праздников. Мы с Благовой почти приняты на должности аниматоров. Если хорошо себя покажем на первом заказе, конечно.

Вроде бы ничего сложного нет: примерный сценарий мы видели, костюмы нам дадут. Наша задача развлекать детишек, шутить с ними и за самыми маленькими присматривать, пока взрослые отрываются отдельно. Максимум два заказа в день, выходные дни, если заранее никто не бронировал аниматоров, достойная оплата. Ах да, чаевые — наши. Это нам сразу озвучили.

Короче говоря, грех отказываться от шикарного предложения.

— Мам, помоги, — нетерпеливо притоптываю, потому что опаздывать нельзя. — А то мне за Райкой топать.

Благова живёт в соседнем дворе. И раньше мы бегали друг к дружке за минуту, а теперь приходится обходить квартал, так как двор ремонтируют, раскопав все дорожки и выведя огромные трубы на поверхность.

— Сейчас, — мама ловко заплетает колосок, сооружая сложную причёску. — Потерпи.

Я терплю, а время — нет.

— Честное слово, обрежу, — ругаюсь, недовольно косясь на своё отражение.

Симпатичная, но чуть старомодная какая-то с этой неизменной косицей. На выпускном альбоме мне придумали образ в национальном костюме. Староста откуда-то притащил палку с крюками, на которые вешают вёдра. Я не помню названия, но палкой его отходила.

Ибо не фиг, так-то.

Вздыхаю.

Прошло два дня, а я уже скучаю по нашим стычкам. И по классу тоже скучаю.

Маратика в городе нет. Он утром ещё улетел на сборы во Владивосток, а уже оттуда умчит в другую страну, где его ждёт успешная карьера. Он такой, на спорте, поэтому тысячу процентов готова дать, что добьётся высот.

— Готово, — мама заканчивает и для надёжности фиксирует лаком, от которого я чихаю. — Позвони, как доберётесь.

— Позвоню.

Хватаю телефон, проверяю деньги и ключи, и отчаливаю, махнув рукой.

Волнение присутствует, но больше адреналина, конечно. Интересно. И, плюс, у меня появятся личные средства, на которые я смогу приобрести всё, что захочу.

А хочу я духи из новой коллекции с ароматом малины, белые конверсы и белые джинсы. Это не рациональная одежда, но такая красивая!

На улице жара. Я сразу перестаю думать о джинсах, потому что даже от мысли закрыть ноги начинает течь пот.

Держась в тени, дохожу до высотки Раи и звоню в домофон. Она очень долго не отвечает, а потом её мама очень грубо отбривает меня, бросив напоследок, что Благова на месяц уезжает к дальней родне.

Я ничего не знаю ни про какую родню! Сразу вытаскиваю телефон и набираю номер Раи. Только вот он не в сети. И зная её родителей, в ближайшие дни активен не будет.

Пнув со злости камешек, разворачиваюсь и топаю на автобусную остановку. Хорошо, что транспорт приезжает быстро и мне не приходится жариться на солнцепёке.

Райку жалко. Очень! Вот кому не повезло с родичами!

Ещё я очень боюсь, что они выполнят угрозу и засунут подругу замуж за какого-нибудь ненормального из их окружения. Есть там такие, в заправленных рубашках и с прилизанными на пробор волосами.

Какое счастье, что у моей мамы нет даже тени подобных мыслей. Надо бы вечером с ней обсудить всё и, может, позвать Раю жить к нам. Она может спать в кухне на диване, там удобно, в принципе.

Главное, чтобы через месяц она вернулась в город.

Так, невесёлая и совсем не вдохновлённая, выхожу у нужного дома и обхожу его, чтобы спрятаться в прохладном помещении. Вход в агентство расположен во дворе под огромной вывеской из разноцветных букв.

Растяжка агентства «Пряник» украшает балконы второго этажа, так что промахнуться сложно.

Меня уже ждут. Я коротко рассказываю, что буду работать одна, так как у Раи серьёзные проблемы внутри семьи. Естественно, говорю без подробностей, потому что она своего положения стесняется. Это и понятно, гордится ей точно нечем.

— А я готова. Сценарии прочитала, отметила для себя всё важное, как учили. И музыку закачала, — достаю флешку, где заранее подготовила плей-лист.

Отдаю главной девушке, координирующей всех работников. Она принимает и распределяет заказы.

Мне в обмен на флешку вручают большую сумку и недовольно бубнят, что отдуваться придётся одной, ведь экстренную замену найти негде. Если бы только Рая позвонила и предупредила… Эх.

Глава 3.

POV Ия Агеева.

МЕСЯЦ ИЮЛЬ.

— Завтра будь готова к десяти, водитель подхватит, — моя начальница раздаёт последние указания, прежде чем распустить нас по домам.

Я уже месяц работаю в «Прянике». После первого раза испугалась и не хотела выходить. Меня уговорили попробовать, дав слово, что плохого ничего не случится.

Тот Вася только напугал. Без моего согласия он бы и пальцем не тронул.

Я поверила.

Приехала на следующий заказ, где была одна. Изображала из себя воина-черепаху, обожающего пиццу.

Мне мультфильм с героем не был знаком, я потом смотрела, после праздника. Прикольный, кстати.

Ой, вообще за этот месяц кого только не было! И роботы, и щенки, и куклы, и цветочная фея и даже фиолетовый инопланетянин с четырьмя ушами.

Тяжело и интересно одновременно.

Я выучила весь распорядок и теперь смело захожу в дом, зная, что меня страхуют диджей и водитель.

Больше не удивляюсь просьбам использовать костюмы хозяев. Наоборот, с благодарностью принимаю такие просьбы, так как можно быть уверенным, что перед тобой платье или брюки никто не надевал.

А то я как-то работала на празднике в наряде после одной девочки. Еле сдерживалась, чтобы не чихать — так сильно воняло духами. Это, к слову, правило: никаких резких запахов.

Мои новые духи имеют тонкий аромат. И то я пользуюсь ими утром, когда сушу волосы. Он дольше всего сохраняют запах.

Я накопила не только на все хотелки, но подарила маме новую сумку. А с новой зарплаты решила отложить на будущее, ведь когда начнётся учёба, непонятно, смогу я совмещать или нет.

Рая до сих пор без связи, и это ужас, как грустно! Никто не знает, куда её увезли. Даже мама по моей просьбе ходила к Благовым. Ей не открыли дверь, посоветовав не лезть не в свои дела.

Одно радует: месяц подходит к концу, и, если не обманули, скоро я увижу подружку и узнаю, где её прятали.

О плохом даже думать хочу.

— Агеева, два заказа. Помнишь?

— Ага, — собираю баночки с блёстками, которые уронила. — В десять и вечером. Я только не поняла, что за вечеринка почти ночью. Разве дети не ложатся спать в это время?

— Без понятия, — наша админша сверяет время на планшете, начиная гонять других девчонок.

Нас в агентстве восемь, включая меня. Вика тоже здесь.

Мы с ней в нормальных отношениях и несколько раз вместе ездили, снова играя парочку из того же мультфильма. Того дня не касались и не вспоминали. Понятно, где и с кем она провела время, но это её личное дело.

— Да там наверняка салют будет, — кто-то потягивается и громко зевает. — Адрес какой?

Я называю адрес посёлка, куда мне предстоит ехать. Помечаю себе не забыть вешалку с одеждой. В этот раз меня ждёт новая роль девочки из страны эльфов. Костюм, который заказали для этого дня рождения, я ещё не видела. Заказчик предупредил, что мне всё выдадут.

— Все всё запомнили?

— Все, — хором рапортуем, желая поскорее попрощаться.

У меня болит спина, потому что я несколько часов изображала самого умного коня в королевстве. Маленький именинник не слезал с моих рук, а под конец пожелал прокатиться верхом. Я не стала отказываться, о чём сейчас жалею.

Помимо спины болят колени и локти, ведь ползать мне пришлось по ковролину в детском развлекательном центре. Уже сейчас кожа саднит, а утром сто процентов будет вся покрасневшая.

— Всем пока, мне ещё в аптеку надо, — машу девчонкам и сваливаю, закинув баул с костюмом для утреннего праздника на плечо.

До дома прогуливаюсь, устроив себе такое поощрение. Ноги, конечно, болят, но лёгкий ветерок и красивый вечер скрашивают лёгкий дискомфорт.

Я иду и вспоминаю Маратика и Раю. Мне их не хватает. Первый бесил страшно, но всегда был рядом. Я как-то привыкла. На прошлой неделе увидела его бой в соцсетях. Это была прямая трансляция. Я загордилась знакомством с этой грудой мышц.

Марат победил и в конце своей речи подмигнул в камеру, как будто зная, что я сижу по другую сторону экрана.

Я тоже подмигнула и немного поплакала. От духоты и ещё от неизвестности. Ненавижу Благовых с их тупыми принципами! И Раю мы с мамой заберём к себе. Мы уже договорились об этом.

Если подруга захочет, естественно.

Около дома, смахнув грусть, захожу в аптеку, как и планировала. Покупаю мазь от покраснений кожи и упаковку прокладок. Мне как раз понадобятся на днях.

И ведь угадываю! Утром в душе по ногам начинают бежать розовые струйки. Я стону от разочарования: весь день придётся веселиться, а в первые дни мне охота лежать пластом.

Тщательно помывшись, затариваю сумку запасными средствами личной гигиены. Кладу упаковку влажных салфеток и блистер с обезболивающим. Уверена, он мне понадобится.

Отыскиваю в шкафу тёмные брюки и кофту к ним. Натягиваю, кривясь от неприятного трения ткани по раздражённой коже. Мазь не помогла и теперь мои колени выглядят не самым лучшим образом.

К десяти часам спускаюсь и жду нашего водителя. Он опаздывает. Я дёргаюсь.

Через пятнадцать минут ожидания мне сообщают, что про меня забыли и вызывают такси. Красная от злости, врываюсь в торговый центр, где на последнем этаже будет проходить вечеринка.

Пролетаю мимо диджея и водителя, виновато разводящих руками. Подумать только: забыли! У меня нет приличных слов!

Программу отрабатываю на автомате. Во мне нет обычного огонька, но дети этого не замечают. Им интересно, что любимый герой поёт с ними песни и слушает выученные стишки. Этого достаточно.

После обязательной части, во время которой я постоянно говорю и слушаю, наступает часть развлекательная. Центр большой, и мы проходим его весь. Весь — это реально весь: лабиринты, горки, батуты, верёвочную стену, снова батуты.

Я молю о пощаде, спрятавшись в бассейне для малышей и зарывшись в шарики. Меня быстро находят и утаскивают обратно. Спасибо чудесным родителям, заметившим, что без их вмешательства я могу не выжить.

Глава 4.

Ия Агеева.

МЕСЯЦ ИЮЛЬ.

Моя первая реакция — отшатнуться. Ведь в одном из двух парней я узнаю неприятного типа, с которым уже как бы знакома. Это Василий, брат девочки, которую я запомнила по своему самому первому заказу в «Прянике».

Вторая реакция уже осмысленная. Бывает, что довольные клиенты передают контакты своим друзьям и тогда мы встречаемся с маленькими непоседами вновь. Даже у меня такая практика есть, хоть и работаю я чуть больше месяца.

— Добрый вечер, — здороваюсь, вздёрнув подбородок.

Я прекрасно помню, как этого Васю испугали Викины слова о моей невинности. В крайнем случае я не постесняюсь их повторить. Но, думаю, мы оба извлекли урок из того дня. Он нашёл себе девушку для развлечений, я — перестала испуганно шугаться от всех, кто пытается оказать знаки внимания.

Просто есть люди, не до конца понимающие понятия личного пространства. Они нарушают его без задней мысли. Потому что привыкли.

Василий вряд ли относится к такой категории. Его пошлые словечки меня тогда здорово встряхнули.

— Добрый, добрый! Мы уже заждались.

— Эээ… Мы приехали точно в срок, — показываю часы на запястье. Но они даже бровью не ведут. Стоят и пялятся на меня. — Так мы идём? Мне надо переодеться.

— Да, точно. Переодеться, — второй очухивается раньше Василия и приглашающим жестом зовёт меня следовать за ним.

Я смело иду по дорожке, отмечая, что дом мне очень даже нравится. Хоть он и большой, но чувствуется в нём некоторая душевность. Даже не в самом доме, а саду, украшающему территорию вокруг.

Вместо привычных вечнозеленых кустарников здесь много пёстрых клумб. Осенние цветы всегда выделяются особым шармом. Засматриваюсь на них и чуть не падаю.

— Осторожнее, фея.

Как гуманоиды, впервые увидевшие человека, друзья переглядываются и улыбаются. Я тоже улыбаюсь, но моя улыбка скорее вежливо-дежурная.

— Прошу прощения, — моя проблема требует посещения специальной комнаты и приходится, покраснев, выдавить из себя неловкий вопрос. — Можно посетить… ммм… комнату гигиены?

Почему-то в присутствии моих почти ровесников слово «туалет» кажется неимоверно диким.

Мне вновь показывают направление и сообщают, что будут верно и преданно ждать возвращения.

Я скрываюсь в пристройке, где явно есть жилые комнаты. Не знаю, для кого служит эта отдельная часть. Возможно, у семьи заказчиков есть прислуга. И дом, и территория требуют ухода.

Быстро вымыв руки, меняю прокладку на свежую. Проверяю, хорошо ли приклеились «крылышки». Мне совершенно не хочется потерпеть фиаско во время проведения праздника.

Ещё раз включаю кран и ополаскиваю кончики пальцев. Вытираюсь влажными салфетками, не найдя чистых полотенец. Прикасаться к чужим нет никакого желания.

Я отлично запомнила урок про заразу в дом. Мама Василия круто приземлила меня, не подозревая, что своими словами начала мой личный свод правил.

Без шуток, я веду записи и отмечаю, чего никогда не стоит делать в чужих домах.

Протираю стёкла очков, воспользовавшись рукавов собственной кофты.

— Готова, — отчитываюсь перед одним из парней. Второй скрылся из поля зрения. — Где можно взять костюм? И музыка… Её настроили?

— Всё готово, фея, не переживай. И костюм, и… Слушай, хотел предупредить. Мальчик особенный. С особенными пожеланиями. Ты уж постарайся.

— Без проблем, — сейчас получается улыбнуться искренне. — Ему понравится.

Я благодарна, что меня предупредили о нюансах, ведь особенные детки требуют к себе больше внимания. А ещё их надо научиться понимать.

У меня это происходит интуитивно.

Мы как-то ездили на праздник к ребенку с ДЦП. Девочка в инвалидной коляске сначала испугалась наших громких голосов, но мы быстро подстроились. И даже подружились.

Её гости тоже были… не как все… И эти детки, они… Не знаю… Светлее что ли.

Нет, я не хочу сказать, что другие дети злые, но они более избалованные чаще всего. Когда с рождения купаешься в роскоши, границы дозволенности стираются.

Мы проходим в дом, где звучит музыка. Но она не долбит по ушам, и я, конечно, понимаю, почему. Кружу глазами по помещению и не вижу никого, моложе восемнадцати лет.

Похоже, родители виновника торжества собрали не только маленьких гостей, а устроили настоящую вечеринку для всех возрастов.

Замечаю диджея, с которым мы один раз уже пересекались. Он не помнит меня, но я его запомнила по странной причёске и пирсингу, которым украшено лицо.

Взмахиваю ладошкой, здороваясь. Мне тоже машут, и я окончательно успокаиваю поднявшую голову тревожность.

— Сейчас тебя отведут, — мой локоть попадает в захват. Мягко, но настойчиво подталкивают к высоченному молодому человеку.

Я почти падаю на него, и мои очки слетают. Он успешно ловит их, но сжимает сильнее, чем требовалось.

Провожаю безнадёжно испорченную вещь взглядом.

Ладно, окей. Я обязательно упомяну в конце мероприятия, что лишилась личной вещи не по своей вине. Оправа, хоть и прошлогодней коллекции, не была дешёвой.

Новый персонаж щеголяет обнажённым торсом, показывая всем желающим свою невероятную фигуру. Он хорош и, безусловно, знает это. Каждая мышца его тела слеплена и прорисована не просто профессионалом, а каким-нибудь божеством. Обычный человек не может так круто выглядеть.

Я хлопаю ресницами и с трудом держу рот закрытым. Все слова пролетают мимо. Даже очки забываются.

— Леди, прошу за мной, — Аполлон предлагает пройти с ним.

Кажется, рассматривая его совершенный пресс, я пропустила что-то важное.

Пересекаю гостиную, где начинаются недетские развлечения. Поднимаюсь по широким стеклянным ступеням. В свете попадающих лучей стробоскопа они меняют свой цвет и это впечатляет.

— Куда дальше? — уточняю,

— До конца и налево, леди. Вас как звать-величать? Я Игорь. У меня день рождения.

— У вас тоже? — я удивлена и не скрываю этого. Родиться в один день с младшим братом нереально круто! — Поздравляю.

Глава 5.

Игорь Чижов.

МЕСЯЦ ИЮЛЬ.

Сука!

Мелкая сука!

От сокрушительного удара по эрекции из глаз брызжут настоящие искры. Я хватаю ртом воздух и никак не могу сделать полноценный вдох. Сиплю, упав на колени.

А-а-а!

Это п#здец как больно! И п#здец как обидно!

Хреновый подарок! Очень хреновый!

Девчонка убегает, но я и не думаю её догонять. Мог бы крикнуть, чтобы остановили. И не хочу. Не смотря на адскую боль, в голове быстро строится логическая цепочка: слишком испуганной и удивлённой была невинная птичка во время поцелуя. И не возбуждала меня, а отбивалась.

Получается… так? Потому что если я не прав, то фиг знает, что произошло.

Жду, чтобы боль хоть немного утихла, и почти ползком тащусь в душ. Под холодной водой привожу в порядок мозги в первую очередь. Вниз стараюсь не смотреть: то, что на члене наливается синяк, ясно без осмотра. Надеюсь, синяком всё ограничится.

Как и многие пацаны, в школе я тоже читал статьи про травмы самого главного мужского органа. И впечатления от прочитанного засели на подкорке.

Запоминающийся праздник, бл#дь! Самый лучший!

Перешагнув бортик кабинки, лезу в шкафчик в поисках аптечки. Должна быть где-то здесь.

Нахожу.

Роюсь в пластиковом чемоданчике, разбрасывая ненужные бинты и пластыри. Мне нужен сильный препарат, а не бинт, мать их!

Когда нахожу, выдавливаю из блистера сразу две таблетки и запиваю водой из-под крана. Засекаю обещанные пятнадцать минут.

Не вытираюсь, давая возможность коже высохнуть. Прикидываю разные варианты развития событий. В каждом варианте один итог: я нахожу и уничтожаю мелкую сучку, позволившую себе так обойтись со мной.

Но это крутится в голове до тех пор, пока пульсирует боль. От неё я трезвею и возвращаю себе способность к здравым размышлениям.

И выводы мне капец как не нравятся!

Одеваюсь с опаской. Жду новой вспышки боли, но, кажется, мне реально нереально повезло!

Спускаюсь вниз и первым делом отправляюсь на поиски двух дебилов, которые задолжали мне объяснения как минимум.

Соран сосётся на диване в углу уже с другой девкой. Не жду, когда он залечит её гланды своим языком. Разрываю сладкую парочку и дёргаю друга за ворот футболки. Ткань трещит по швам, а он смотрит расфокусировано и не понимает, где он. Пьяный в хлам!

И всё же…

Вытаскиваю Тахера к бассейну и пихаю в воду, чтобы пришёл в себя. Мне достаточно вернуть ему способность разговаривать.

Когда дорогой друг всплывает на поверхность, тяжело дыша, отправляю купать снова. И снова. Сам зорко слежу, чтобы ему не стало плохо. Убивать планирую сам после получения всех подтверждений моей стройной теории.

— Где вы её взяли? — рыкаю, чтобы перекричать визг девчонок, прыгающих в басике. — Где?

— Там, — неопределённо машет рукой Соранчик, снова уходя под воду. Теперь уже без моей помощи.

Вытаскиваю. Укладываю на плитку и придавливаю коленом, чтобы не сползал. На пьяной роже расползается улыбка. Друг, с трудом приподнимается и квакает поздравление с днюхой.

— Помоги, — прошу проходящего мимо приятеля из команды. — Надо его в дом занести. Васька не видел?

— Был здесь вроде, — Даня Смолов, состоящий из одних мышц, легко забрасывает Тахера на плечо и несёт в дом.

У меня самого так легко бы не получилось. Это Данилу важно иметь широкие плечи, чтобы увереннее стоять в воротах. Я же полевой игрок, мне нужна не только масса, но и лёгкость, позволяющая совершать манёвры на льду. Хоккей — командная игра, где каждый обязан быть на своём месте.

Взять того же Сорана — он идеальный защитник. С ним комфортно играть, если суметь найти общий язык. Куда комфортнее, чем с Котом. Они негласно соперничают друг с другом, но стоит признать, что из Котовского наш тренер воспитал шикарного тафгая. Одно только появление Матвея на льду делает нашу «пятёрку» сильнее.

А вот Васька к хоккею не имеет никакого отношения. С ним мы гоняем на картах и нелегальных гонках, проходящих за городом на месте старой вертолётной площадки. Он в своём деле настоящий виртуоз.

И я намереваюсь не менее виртуозно свернуть Семихову шею. Так, слегка. Чтобы перестал творить дичь.

Распалённый и дикий, проношусь по первому этажу, долбя во все закрытые двери. Ваську видели все и везде, но его, бл#дь, нигде нет.

— Глянь под лестницей, вроде туда шли они.

Под лестницей в этом доме что-то вроде продуктового хранилища. Я заглядывал, но кроме ящиков с фруктами и овощами никого не заметил.

— Со мной пойдём, — ловлю советчика и вместе с ним направляюсь к неприметной дверке. — Если его там нет, вместо Васи посажу капусту охранять!

Чувак не виноват, что у меня нет настроения. Но учитывая, что я его не знаю, мне по хер, что он подумает.

— Повезло тебе, — с ноги распахиваю дверь, и первым делом натыкаюсь на взбешённого Семихова, в этот момент швыряющего со стеллажа ящик клубники. — Скройся, дальше я сам.

В противоположном от рассыпанных ягод углу сжимается девчонка, которую я уже когда-то видел. Можно было вспомнить, но не охота напрягаться. Ко всему прочему, я друга искал не для того, чтобы выяснять кто его довёл.

— Извините, что врываюсь в вашу милую беседу, — гипнотизирую профиль Васька, — но мне требуется безотлагательная помощь.

— Чё надо?

Грубо, Вася. Очень грубо.

Выбрасываю вперед кулак, намеренно промахиваясь. По касательной задеваю скулу Семихова.

— Поболтать. У меня же днюха, ты не забыл, друг?

Девчонка падает на корточки и тихо скулит.

— У тебя, смотрю, мой праздник тоже не задался, да? Несговорчивая попалась? Вот и мне… Несговорчивая.

Морщась, опускаю кисти рук в карманы.

— Выйдем?

— Здесь сиди, — друг по серьёзке запирает свою знакомую. Ключ подбрасывает в воздухе. Успеваю перехватить и прячу у себя в кулаке.

— Отдам, когда ты мне расскажешь. Всё.

Глава 6.

Ия Агеева.

МЕСЯЦ АВГУСТ.

— Какая жара, — надеваю босоножки и поправляю короткие шорты, раздумывая, не сменить ли мне их на юбку.

Метеостанция показывает беспристрастные сорок семь градусов. Асфальт на улице просто плавится, как и мысли.

— Уф, — выдыхаю, представив, что предстоит выйти из прохладной квартиры в этот жар.

Но не выйти не могу. Сегодня возвращается Рая. Вчера моя мама встретила маму подруги в магазине, и та пожаловалась, что дочь совсем от рук отбилась. Короче, слово за слово и мамуля принесла мне радостную весть.

У нас всё ещё нет никакой связи, телефон Благовой молчит, поэтому решаю караулить около её подъезда. Я знаю время прибытия автобуса, за что ещё раз спасибо моей мамочке.

— Уходишь? — мама, запыхавшись, влетает в квартиру, держа в одной руке пухлый пакет. — А я шторы принесла, выстирать надо.

— К Рае иду, — сообщаю. — Может быть, нам повезёт поболтать. Если её родители окажутся в настроении. Шторы оставь, я вечером закину в машинку и выглажу сама.

— Точно?

— Конечно.

После той дикой истории с агентством мама больше не пустила меня работать. Строго-настрого запретила искать разные сомнительные места, сама устроившись на подработку. Теперь несколько раз в неделю она ездит убирать квартиру одной очень вредной старухи. Чем-то на нашу соседку похожа.

Вообще-то женщина не очень и старая, но такая противная, что я её окрестила старухой Изергиль. Только у Горького она была в молодости гордой красавицей с поиском смысла в жизни, а наша явно никогда красавицей не была.

В первый вечер я поехала с мамой вместе, чтобы в четыре руки быстрее справиться. Так меня не пустили за порог! Бабка прошипела, что «ноги малолетней шлюхи» в её доме не будет. При этом моей маме она мило улыбнулась и пояснила, что тяжело сходится с людьми и ей типа будет сложно общаться с нами двумя.

Я хотела рассказать, что мне шипели, но передумала. Помогаю другими способами: готовлю, когда мама работает, и раскладываю в контейнеры. Или вот стираю и глажу. Изергиль обожает дорогие вещи и обязательно бордового цвета.

Заглядываю в пакет. Шторы тоже бордовые.

— Кажется, у меня на бордо скоро начнётся аллергия, — хихикаю. — Я побежала, а то пропущу. Всё сделаю, не переживай.

Отправляю воздушный поцелуй и торопливо выбегаю из квартиры. Неизвестно, вернут ли Райке мобильник. Может, за прошедший месяц глава общины решил, что сотовая связь от Дьявола. Тогда всё, трындец.

Решил же он когда-то, что девочкам нельзя носить брюки. Мол, это провоцирует мужчин, облегая «срамные места». Мы долго ржали с Благовой над этими «срамными местами». Но гардероб подруге резко сменили. А точнее, урезали.

Она даже на уроки физкультуры одно время не ходила. Потом уже мать ей купила какие-то шаровары. Естественно, Райка в них не позорилась. Я у себя прятала её спортивный костюм. Как ещё родители не догадались проверить, правда ли она выбросила его.

Та ещё семейка, если честно.

Улица встречает меня неприветливо. Горячее солнце сразу обжигает кожу, хочется спрятаться в тени, но проблема в том, что тени сейчас не найдёшь.

Вздохнув, натягиваю панамку, которую прихватила с собой. У нее широкие поля, прикрывающие мои плечи. А ещё она безумно мне подходит. Я в ней как телезвезда.

Длинные волосы заплетены в косу. И всё равно голове жарко. Раньше я гордилась длинной копной, а сейчас мечтаю избавиться от половины как минимум.

Да и придётся это сделать, так как до института добираться дольше, чем до школы. А я люблю поспать. И потом ухаживать за длинными волосами все-таки тяжело: пока промоешь и расчешешь, несколько часов пройдёт.

С тоской смотрю на рабочих. Они лениво передвигаются по двору. Поливают себя водой.

Я бы тоже облилась, если бы не белая майка и не светлые шорты. Совершенно нет желания светить перед всеми своим нижним бельём.

Вешаю через плечо маленькую сумочку, куда убираю телефон с ключами, и со скоростью улитки ползу к дому Раи, сокращая дорогу везде, где только могу. На лбу собираются бисеринки пота, я смахиваю их запястьем и потом долго размазываю, не зная, чем заняться.

Вообще я собиралась устроиться на детской площадке, но она занята. Там бегают и кричат дети, бросаются песком, а я не в ресурсе отвоёвывать у этих активных существ качели или скамейку.

Откуда они берут столько сил? Я бы с удовольствием упала в любой водоём и на пару часов изобразила из себя русалку. Но беда в том, что купаться в нашем городе негде. Водохранилище и река под запретом, максимум — поваляться на берегу. Можно, конечно, доехать до Бурсаковского переката, там как раз открыли новый пляж и место для купания. Я как раз ждала Раю, чтобы мы вместе могли оценить местечко.

От ничегонеделанья спасают прохожие. Их интересно рассматривать и представлять, кто куда торопится, кто — наоборот. Часто встречаются знакомые лица: всё-таки школа недалеко, пара магазинов на весь квартал.

А вот машины сейчас здесь редкость, так как водителям сложно выполнять манёвры из-за строительной техники и траншей. И всё же одна иномарка (очень крутая, к слову) рискует заехать и сделать круг почёта, чтобы попасть на проспект.

Машина красивая, похожа на хищную птицу. Уверена, что безумно дорогая. Мне её даже жаль становится: после пыли она уже не будет так сверкать на солнце.

Ого! А меня припекло, и шапка не спасает! Когда иномарка равняется со мной и расстояние между нами сокращается примерно до пяти метров, мне чудится лицо… мамы…

Женщина, похожая на мою родительницу как две капли воды, смеётся, повернув голову к мужчине за рулём. Бывают же совпадения!

Я могла бы подумать, что это реально мама, только её некому подвозить на дорогих тачках. Машину маминого начальника я знаю, а других мужчин в её окружении и нет.

Пофилософствовать не даёт появившаяся в арке знакомая фигурка.

— Райка, — визжу так, что пугаю детей. — Райка! Вернулась!

Глава 7.

Ия Агеева.

МЕСЯЦ АВГУСТ.

— Ий? Ты чего? — Рая обращает внимание на мою заторможенность.

Я же вместо того, чтобы нестись со всех ног, прирастаю ступнями к горячим плиткам. И не обращаю никакого внимания на жжение кожи. Потому жжение от сощуренных глаз куда сильнее.

Узнал? Или нет?

Сердце бьётся загнанным зайцем.

— Ий, — не на шутку взволнованная подруга дёргает за руку. — Уходим?

— Угу, — отвечаю, а сама стою.

И он… тоже стоит.

Я не одну ночь просыпалась в слезах, когда он мне снился. Василий. Брат самой первой девочки с моего самого первого заказа.

Страшный человек, заказавший меня на праздник к другу.

Я всякое передумала тогда. И этот вариант не просто рабочий, он железобетонный.

— Цып-цып-цып, — кривит в ухмылке рот Василий и трёт пальцы друг о друга так, словно кормит тех птичек.

— Урод, — выплёвываю одними губами. Беззвучно.

И срываюсь с места. Теперь не Рая тащит меня, а я её за собой.

Нам в спины несётся пьяный хохот.

У поворота Благова оборачивается и давится смешком:

— Который тебя испугал, упал в воду.

— Пусть там и поселится, — злюсь. — Это один мудаков, про которых я рассказывала.

— Красивый, — вздыхает Рая. — Жаль, что гнилой.

Полностью с ней согласна: как манкие яблоки эти парни. Снаружи — картинки. А под кожурой коричневая субстанция.

— Может, не поздно заявить на них в полицию?

Рая, моя наивная Раечка, грозит кулаком в сторону, откуда мы пришли. Мы торопились и преодолели приличное расстояние всего на минуту.

Выйдя к фонтанам, где много маленьких детей под присмотром родителей, устраиваемся перевести дух на крайней скамеечке.

— Думаешь, есть смысл? Они творят беспредел и знают, что никто их не накажет. В агентстве нас даже слушать не стали, обвинили меня в срыве праздника. А я потом колени и локти лечила от синяков.

— Хорошо, что мама на твоей стороне, — шепчет Рая.

И отворачивается. Мне кажется, что в её глазах блестят слёзы.

— Раёк, зайка, где ты была? Я же чувствую, что ты не такая, как обычно, — прикладываю силы, разворачивая подружку лицом. На её ресницах застыли капельки. — Я тебя очень люблю, Рай. Очень-очень. Знаешь, мы с мамой думали и хотим предложить тебе…

Сумбурно, перебивая саму себя, выкладываю наш план: как мы можем вместе жить, вместе учиться и работать.

Благова ловит каждое моё слово, а потом отрицательно качает головой.

— Не получится, Ий. Спасибо вам, только правда не получится. Они же не разрешат мне никуда уходить.

— Тебе вообще-то уже есть восемнадцать, и ты имеешь права не спрашивать разрешения, — хмурюсь.

— Не могу. Пока не могу. Но спасибо, — меня порывисто обнимают. — Может, позже так и будет.

— Не поделишься?

— Не сейчас. У тебя своих проблем хватает.

Если честно, то сейчас особых проблем как раз нет. Я догуливаю последние дни каникул, много читаю, загораю. И помогаю маме.

— Блин! — восклицаю. — Шторы, точно. Давай к нам на пару часиков? Я обещала маме, что выстираю вечером занавески и выглажу. А они огромные. Поможешь?

Можно было не спрашивать. Благова с детства не умеет говорить «нет» и переучивать её бесполезно. Я не пользуюсь Раиной добротой, а в школе нахалы были. Приходилось отбивать её. Взять того же Маратика: сколько она за него сочинений написала? Все, наверное.

Едем до дома. В ларьке у остановки покупаю нам по мороженому, и мы с огромным довольствием уплетаем по ягодному эскимо. Если честно, я страшная сладкоежка. Нет, не совсем сладкоежка, а мороженоежка. Обожаю все виды замороженного лакомства — от брикетов до сока.

Райка почти как я, только ей родители постоянно запрещают.

Оказавшись в квартире, снимаем обувь и по очереди бежим в ванную, чтобы умыться.

— Ад, — стону, набирая воду в сложенные лодочкой ладони. — Может, завтра махнём на пляж? Искупаемся.

— Можно. Если никаких дел не найдётся, — Рая осторожничает. — Показывай давай твои страшные шторы.

Я вываливаю в ванную всё содержимое пакета.

— Фу, блин, — Благова чуть ли не плюётся. — Как будто кровь.

Ну да, жутковато: красная ткань на белом фоне.

— У неё вся квартира такая.

Аааар! Как я соскучилась по нашему общению и приколам!

Мы как только не склоняем бедную Изергиль, пока приводим в порядок «кровавые» полотна. Сначала стираем, потом отглаживаем через тряпку во влажном виде, потом развешиваем вместо наших занавесок, чтобы «отвиселись». Это Рая придумала для избежания заломов.

Я стою на сложной конструкции: табуретка на письменном столе. Райка держит ножки моей подставки. А я цепляю ткань.

— Вау, — присвистываю, поймав в окне знакомый кадр. — Я сегодня эту машину уже видела.

Подруга вместе со мной подсматривает за шикарной тачкой, остановившейся у нашего подъезда.

— Интересно, к кому? — бормочу. — Может, внук бабки Сони купил?

— Ему за почки столько не дадут, — шутит Рая. — Смотри, смотри, выходит.

Водительская дверь открывается и на асфальт ступает нереальный мужчина. Я видела таких в кино: взрослый, подтянутый и даже на расстоянии транслирующий уверенность и власть.

— Ий, — Райка икает. — Это же…

Я роняю не прицепленную часть шторы. Ведь мужчина не один. Он помогает выбраться пассажирке. Стоит им оказаться на одном уровне, прижимает женщину спиной к машине и целует.

Пошло.

Ужасно.

Отвратительно.

И красиво.

— Это же моя мама, — то ли всхлипываю, то ли охаю. — Мамочки!

От неожиданного зрелища, свидетельницами которого мы стали, теряю точку опоры. Табурет опасно шатается и я… Лечу с него вниз.

Глава 8.

Ия Агеева.

МЕСЯЦ АВГУСТ.

— Капец ты меня напугала, — Рая с огромными глазами бросается ко мне, помогая встать.

Ощупываю ноги и руки, но вроде бы обошлось. Я удачно сгруппировалась и успела оттолкнуться от стола, чтобы не найти виском какой-нибудь угол.

— Я и сама, — с трудом перевожу дыхание, — испугалась.

— Ты из-за мамы так, да?

Киваю. Нежданчик тот ещё.

Нет, моя мама молодая и красивая, но как-то слишком неожиданно и откровенно увидеть родительницу, зажатую взрослым мужиком.

Это… Как сцена в кино: вроде и посмотреть хочется, а вроде как стыдно.

— Красавчик, — Благова на своей волне. — Твоей маме подходит.

— Боюсь, она ему не очень.

Ну камон, блин! Адекватно надо оценивать уровни жизни. Мы живём нормально. Но именно нормально, а не шикарно! Вся наша квартира не стоит столько, сколько автомобиль «красавчика».

Вынуждена признать, что мужчина видный и, безусловно, обращает на себя внимание. Вон Райка и так оценила, хотя она кремень и в сторону мужиков вообще не смотрит. Но мама… Моя мамочка… Она достойна лучшего, а не игр в чувства и разбитого сердца.

Один раз она осколки собрала и склеила. А вот сможет ли она во второй раз это сделать?!

— Ой, девчонки?!

Мама, с пунцовыми щеками, застывает при входе в комнату и растерянно смотрит на нас. А мы на неё.

— Ий, ты же сказала, что вы до вечера…

— А мы вот, — показываю на частично повешенную штору, — стирали и гладили. Это чтобы не помялись.

Тараторю, не зная, куда спрятаться от смущения. Выдаёт нас Рая. Она таращится на мою маму и на окно. И обратно.

— Видели? — догадаться несложно, а моя мамулька не только красивая, но и умная.

— Угу, — подтверждаю. — Мы не хотели. Это случайно…

— Я… Я понимаю, да. Вы, наверное, в шоке, да? Как и я. Ой, девочки-и, — она внезапно подходит к нам и сгребает в охапку, — я такая счастливая-я!

— Мы заметили, — смущённо покашливает Рая. — Это же… Хорошо?

И смотрит на меня, потому что уже видела неоднозначную реакцию с моей стороны.

— Ага, сногсшибательно просто, — наклоняюсь и потираю коленку. — Я в шоке.

Мама, как маленькая девочка, пылает щеками. Мы от неё не отстаём. И всё это великолепие отражают бордовые шторы. Прищепки их не выдерживают и они, как занавес в театре, накрывают нас троих с головой.

— Боже мой, кто только придумал это старьё, — выбираюсь, отплёвываясь.

В шесть рук мы быстро их вешаем на место. Рая собирается смыться, но я зову её пить чай. Мы ставим чайник, пока мама переодевается в домашнее, и молча глазеем друг на дружку.

— Очень насыщенный день.

— Не говори. Даже чересчур.

— Не хотелось бы повторения.

— О чём шепчетесь, девчонки?

Мама, умытая и сияющая, присоединяется к нам. Мы, конечно, уводим разговор в сторону, стараясь болтать о нейтральных темах. Я молчу о встрече в парке. В конце концов с теми уродами мы живём в одном городе и неожиданные встречи неминуемы. Это только кажется, что наш город огромный, а на самом деле вся молодёжь тусуется в одних местах.

— Слушайте, раз вы уже в курсе, то…

Мама держит чашку тонкими пальцами, как бы решаясь.

— Мам? Ты нас пугаешь?

— Да нет-нет, ничего страшного. Честно-честно. Просто у Лёши, — тут звезда сегодняшнего вечера снова краснеет, — есть сын. Он чуть старше тебя. Игорёк увлекается гонками, и Лёша… В общем, он пригласил меня на заезд. Я подумала, может, вы тоже присоединитесь? Должно быть весело.

Мы, конечно, наслышаны про эти мероприятия. Наши одноклассницы иногда выбирались посмотреть на красивых молодых спортсменов. Но учитывая, что в школе нам всем было меньше восемнадцати, везло единицам. Кто в здравом уме свяжется с малолеткой, правда?

— Заманчиво, — бормочу. — Но как-то… Ты не торопишь события? Ещё утром я ничего не знала про твоего… Кхм… Этого Лёшу…

— Да, тёть Наташ, это не будет… ну… навязчиво?

— Я не думаю. Лёша уже знает про тебя, и он сам предложил. Он хотел, чтобы я рассказала.

— Раз так, то мы согласны. Да, Рай? Только с одним условием, — решаюсь. — Мы приедем отдельно, хорошо? Я как-то не готова ещё к таким знакомствам, кажется.

Благова часто-часто кивает, соглашаясь. Мама хмыкает, но с нами не спорит. Я думаю, что она себя, как и мы, чувствует не в своей тарелке. Слишком долго мы были сами по себе.

***

Встречу с маминым мужчиной я жду с нетерпением. Мне до внутренней щекотки хочется увидеть глаза Алексея, чтобы оценить его отношение к моей маме.

Рая тоже переживает. Она всегда близко к сердцу принимает наши проблемы, потому что мы с ней связаны крепче родных сестёр.

И она собирается во что бы то ни стало улизнуть из дома на автогонки, хотя ей строго-настрого запретили покидать стены квартиры. Я чувствую, что Благова скрывает серьёзные вещи, но она не раскалывается.

Мы обсуждали с мамой разные варианты, и некоторые наши предположения звучат страшно. От таких фанатиков, как Раины родители, можно ожидать чего угодно.

Мы созваниваемся каждое утро и каждый вечер. Сегодня не исключение.

Я просыпаюсь и пишу подруге сообщение, чтобы перезвонила, когда сможет. Начало гонок назначено на двенадцать часов дня. Сейчас девять, настроение на подъёме. Под рёбрами свербит какое-то предвкушение. Кажется, даже приятное.

Быстро завтракаю и привожу себя в порядок: мою голову и долго просушиваю волосы. На это уходит целый час! Боже, как сейчас они меня злят!

Рая успевает не только ответить мне, но и прибежать, а я всё вожусь, укладывая непослушную копну.

— Завтра же пойду и состригу их, надоели.

— Красиво же, — Благова поправляет свою косу, которая ещё длиннее моей.

Ей точно никто не позволит укоротить волосы, ведь это является чуть ли не грехом в их мире.

— Мне не нравится, — долго рассматриваю себя со всех сторон. — И вариантов для причёски всего три. С распущенными жарко, значит, два.

Глава 9.

Ия Агеева.

МЕСЯЦ АВГУСТ.

Алексей указывает прямо на выделяющийся гоночный кар, который и без того обращает на себя внимание.

«Чижик! Чижик!» — вокруг нас орут женские голоса, взрывая мозг ультразвуком.

Видимо, это марка машины. У нашей классной руководительницы был «Жук», поэтому я не удивляюсь.

Парень, опирающийся на раскрытую дверь своего автомобиля, прекрасен. Я не вижу его лица, потому что оно скрыто шлемом. Но обтягивающий комбинезон, подчёркивающий мощную фигуру… Ммм… Я даже губу прикусываю, чтобы никак не выдать своей реакции.

— Обожает скорость, — отец красавчика говорит о нём с гордостью. — В двенадцать лет как сел за руль спорткара, так и до сих пор пользуется любовь возможностью погонять. Не без неприятностей, к сожалению. Молодость прекрасное время для экспериментов, но иногда случаются осечки, — это он уже поясняет маме. Она ловит каждое слово своего мужчины.

Ну и я прислушиваюсь.

— Ты говорил, он ещё играет в хоккей?

— Капитан, — улыбается явно довольный отец. — Я обязательно позову вас на игру, чтобы вы увидели моего парня в деле.

Алексей рассказывает и рассказывает, а я фыркаю, переглянувшись с Раей. Интересно, мальчику нимб на голову не давит? Послушать, он Мистер Совершенство: гонщик, хоккеист, студент.

— Одна беда, — вдруг доносится до нас, — девочки. Если он не занят тренировками, пропадает в клубах. Знаешь, я даже рад, что сейчас у них усиление. Чем меньше свободного времени, тем лучше.

— Моя Ия другая, — мама задумчиво теребит подбородок. Я иногда даже хочу, чтобы она сходила потанцевать в кругу друзей, но они с Раечкой предпочитают парк или прогулки по городу.

— У меня есть отличная идея! Можно попросить Игоря, чтобы он взял девочек с собой. Покажет им хороший клуб. Немного развлечений молодёжи не повредит.

Сладкая парочка принимается строить планы, а я скашиваю к носу глаза и высовываю язык. Благова сразу понимает мой посыл.

У красавчика-то есть один недостаток: имя. Я отлично помню, как звали того урода с моего последнего заказа. Игорь, Игорёша. Дебильное имя для дебильного парня.

И лоск классного гонщика слегка меркнет. Я, конечно, наблюдаю за ним, но уже с меньшим интересом. Плюс полученная информация о неразборчивых связях.

Ни за что я с ним никуда не поеду. Если мы захотим, сможем и сами выбраться на танцы туда, куда нам будет удобно. Ну и когда родители Раи ослабят поводок.

Правда, стоит прозвучать сигналу и машинам сорваться с места, я концентрируюсь на блестящем кузове, вспарывающем пространство, словно молния. Он не едет. Он летит!

— Скорости бешеные, под четыреста километров, — Алексей считает нужным прокомментировать происходящее. — Любая ошибка и недочёт могут привести к самым плачевным последствиям.

— Ужас, — мама бледнеет и вцепляется в руку мужчины. — Для чего так рисковать? Это же… Ах!

Молния в этот момент закладывает самый крутой и самый невероятный вираж из всех, когда-либо мной увиденных.

Машина размывается на трассе, становясь тенью. Чтобы появиться вновь уже впереди всех соперников. Клянусь! Он сделал невозможное, как грёбаный фокусник!

— Офигеть! Просто… Охренеть! — кричу вместе со всеми, вскидывая кулаки.

Хочешь не хочешь, а общая атмосфера впитывается в кровь, горяча и будоража.

— Сумасшедшие! Они ненормальные люди, — глаза Благовой похожи на огромные блюдца.

Мои примерно такие же, ведь гонщики финишируют, резко сбрасывая скорость после черты.

— Это первый этап. Всего четыре заезда, а в финале сразятся победители каждого этапа.

— Лёш, ты извини. Я, наверное, не выдержу на это смотреть.

Мама прижимает к щекам ладони, неотрывно смотря на выходящих из каров спортсменов.

— Можем прогуляться и вернуться к финалу. Хочу наконец-то познакомить вас с Игорем. Ия, Рая, вы с нами?

— Мы останемся, — бормочу, чтобы не мешать влюблённым наслаждаться друг другом. — Здесь очень… интересно. Да, очень интересно. Безумно просто.

Мамуля усмехается одним уголком губ. Она всё поняла, но не убеждает нас покинуть зону зрителей.

Про безумие я, кстати, не обманываю. Тут апокалипсис!

Если он имеет хоть какую-то форму, то выглядит именно так: беснующиеся поклонницы выбегают за ограждение и вешаются на шеи разгорячённых гонкой парней. Те благосклонно принимают знаки внимания и не стесняются пощупать девочек за задницы.

И даже…

— О боже, — Райка зажмуривается, а я во все глаза таращусь, как сын Алексея стаскивает шлем и присасывается к губам блондинки с шикарной фигурой.

Они смотрятся вместе идеально. Иначе и быть не может: первый во всём, он сто процентов выбирает самых лучших девушек.

— Хоть бы он оказался уродом, — злорадно нашёптываю подруге. — А то от его безукоризненности у меня сводит всю челюсть.

— Вряд ли, — Рая «успокаивает», не открывая глаз. — Ты его папу видела?

— Может, там мама страшная.

— Неее, такие выбирают себе только подходящих. Тётя Наташа очень красивая, и ты тоже. А представь, вы познакомитесь и влюбитесь друг в друга?

— Тебе случайно голову не напекло? — шутливо трогаю лоб Благовой. — Уж лучше я Маратика дождусь, чем посмотрю на непризнанного принца.

— Я думаю, он очень даже признанный.

Возможно, да. Он не только признанный и выбранный, но и коронованный. Зрители только довольно свистят и подначивают парочку, творящую разврат на капоте «молнии».

Сын Алексея успел усадить блондинку на капот, вклиниться между её ног и начать её пожирать в буквальном смысле этого слова.

— Какой кошмар, — закатываю глаза.

Игорь отрывается от блонды и вскидывает голову на толпу. Я прищуриваюсь. На короткое мгновение мне кажется, что черты его лица мне знакомы. Но я тут же отгоняю от себя странную мысль. Где бы я могла пересечься с этим парнем, если не тусуюсь, не смотрю хоккей, а на гонках впервые?