Это что, Сумерки?!

Глава 1. Ну конечно, попаданка!

«Рита Скитер мне в почки, я попаданка!» — наверное, это было моей первой осознанной мыслью, после недели апатии и отрицания, когда я «очнулась». Я кисло уставилась на отражение в зеркале. Угловатая девочка-подросток смотрела на меня так же кисло и неприязненно в ответ. Раз сарказм вернулся в мои мысли, то это верный признак того, что я пришла в себя и осознала свою новую реальность.

Сколько книг подобных я читала в прошлой жизни? Не счесть. Но я всегда чётко понимала, что это просто классная тема для фантазий, но никак не завидовала жертвам грузовика-сана.

Я была довольна своей жизнью. Находила отдушину в саморазвитии, своём хобби, и, более менее, любимой работе. Семьи не было конечно, но и заморачиваться по этому поводу не было времени. А теперь я стала «той самой» попаданкой. Правда, не в средневековье, не в мир меча и магии, и даже не в космические артреалити. Я попала в Америку, начало двадцать первого века. Возможно и к лучшему. Смогу купить выгодные акции заранее, и жизнь приобретёт другой опыт и смысл.

Когда мозг начал опускать ментальные щиты с моей хрупкой психики, я начала искать определённые плюсы. Если мыслить рационально, то, скорее всего, я просто по какой-то ошибке, вспомнила свою прошлую жизнь. Несостыковка по времени, конечно, вводит свои коррективы, но в целом мир тот же. Адаптироваться будет проще. Возможно, тут как в комиксах, просто переродилась в мультивселенной? А вспомнила не сразу, а когда организм стал «готов» принять или генетическая память так сыграла. Есть же теория о том, что мы проживаем одно и то же по несколько раз, ибо количество повторений пусть и бесконечно, но вселенная терпелива и повторяет всё вновь и вновь. Вот и мир на повторе, а я просто маленький сбой системы. В любом случае, более чем уверена, мой случай не сказать что частый, уникален в своём роде, но не единственный. Этот самонадуманный факт успокаивает.

Второй несомненный плюс — я осталась девушкой. Всё-таки сознание и самосознание у меня женское, и гораздо комфортней вести свой образ жизни в соответствии с тем, как ты привык, раз вернулась память прошлого… Ну и молодость. Девочка в отражении пусть и проходит все прелести подросткового периода, но выглядит симпатичной. В меру пухлые губы, большие оленьи глазки, лицо сердечком, если так можно выразиться про такой типаж. Убрать выражение лица, которое я пока плохо контролирую, скрывать свои истинные эмоции мне всегда удавалось плохо, то девочка была очень миленькой и обещала стать красавицей в будущем.

Я нахмурилась. Надо привыкать к себе. Я слишком яро отделяю ребёнка от себя как личности. Но итог один. Я есть я. Чужого присутствия в голове не чувствую. Эмоции и мысли только мои. Реакции тела соответствуют только тому, что чувствую я. Никакой мышечной памяти. Я внимательно оглядела комнату. Определённые выводы можно сделать из окружения. Девочка, то есть я, явно тяготела к спокойным цветам. Косметики на тумбочке нет, только книги и кое-какие рисунки. В шкафу мешковатая одежда и две пары кроссовок. Я хмыкнула, каблуки не полюбила и во второй жизни.

***

Женщина, что была моей новой мамой, растерянно смотрела на меня.

— Ну так сколько мне лет? — я настойчиво повторила свой вопрос, нахмурив брови.

— Тринадцать, милая, — тихо ответила она.

— Вот! Тринадцать! Я взрослая и достаточно самостоятельная, чтобы принимать такие решения, — насупилась я для вида.

Наверное, зря я так, конечно, но другим способом, без таких выходок, мне просто не добыть информации. Память девочки едва дала мне крохи воспоминаний о себе. Всё, что я могла — это проанализировать вещи вокруг и сделать умозаключения. Которых не хватало. И такими манипуляциями как риторический вопрос, я добивалась того чтобы мне всё же давали ответ, чтобы восполнить свою картину мира. Тринадцать лет — вполне неплохо, такими же каверзными путями до этого я выяснила, что мама в разводе и в поиске себя как в жизни, так и на работе. Немного инфантильная и горячо любящая мать, была у меня и в прошлой жизни, наверное, поэтому особенно больно было смотреть на эту женщину, к которой я сразу прониклась симпатией. И ею было достаточно легко, таким образом, манипулировать. Она определённо заметила изменения во мне. Или заметит вскоре. Девочка-подросток с таким стилем в одежде явно имела некие комплексы или просто желание закрыться от мира, не особо выражая свои эмоции. А тут я начала проявлять свой характер на ровном месте. Хотя думаю, если устроить пару капризов или продемонстрировать пару «закидонов», то может мама и поймёт, что настал «тот самый период». Подростковый возраст — пользуемся и прикрываемся.

— Я, конечно, не против, чтобы ты виделась с отцом, он в восторге, когда ты приезжаешь к нему летом, — осторожно проговорила она. — Но, дорогая, провести там целый год — это совершенно другое.

— Я ему помешаю, — сделала максимально расстроенный вид. В целом, мне даже притворяться не пришлось. Я правда надеялась таким образом избежать внимательного взора матери. Отец не заметит радикальных перемен.

— Что ты, милая, — защебетала мама, — просто и мне будет одиноко без тебя…

В дверь постучали. Мама вскочила и побежала открывать. Квартира была маленькая и разговор мне был прекрасно слышен. Видимо пришла соседка.

— Сара! — воскликнула мама. — Как хорошо, что ты зашла.

— Привет, Рене, принесла Белле чай на травах, про который я тебе говорила. Ей уже лучше? — раздался женский голос.

У меня зашумело в ушах. Рене? Белла? В груди стало тесно, пальцы задрожали. Я нервно, то ли икнула, то ли пискнула.

— Быть не может, — одними губами произнесла я и перевела взгляд на дверной проём, где показалась «мама». Я смотрела на женщину широко раскрытыми глазами, пытаясь разглядеть в ней «Рене».

— Белла? — обеспокоенно спросила женщина. — Милая, тебе опять плохо? — кинулась она ко мне, вставая передо мной на коленях и тревожно всматриваясь в моё лицо.

— Она совсем бледная, — прокомментировала Сара и бросилась к раковине набрать воды.

Глава 2. Адаптация

В прошлом мире я увлекалась чтением. Я любила читать всевозможное фэнтези не только классические книжные варианты, но и грешила такими стилями, как манга, манхва, ранобэ... Книги были упоением и отдушиной. Они мне оказывали помощь с обретением душевного покоя или выработке необходимой дозы серотонина. Истории о других мирах и реальностях делали меня действительно счастливой. Я оставляла комментарии, шутила и смеялась с другими такими же читателями и фанатами. Прекрасно помню, как в интернете ходила шутка про грузовик, который давит "избранных", и те попадают в книгу, которую последнюю читали. Шаблон, над которым смеялись. Шаблон, который стал целой эпохой. И вот как итог: досмеялась.

Насколько же всё банально происходит, аж до горечи во рту. Мне бы впору радоваться, наверное, но я в панике.

После моей истерики в чувство меня привели слёзы Рене. Я действительно напугала бедную женщину. Но себя было ещё жальче. Я пока не могла взять себя в руки достаточно, для того чтобы успокоить её. Но сделать это было необходимо, пока этот кошмар не закончится, мне надо жить в этой реальности с ней. И я, собрав остатки рассудка и силу воли, какая была в наличии, обратилась к ней.

— Мама, — как можно более ласково позвала я. — Прости меня. Я так нервничаю в последнее время, — ослабевшим голосом продолжила и отвела глаза в сторону. Дальше буду врать по наитию. — Со мной перестала разговаривать Кэтрин, а потом я узнала, что она встречается с Дэймоном. Это мальчик, который мне нравился...

И трагично замолчала. Ложь, как само собой разумеющееся, сорвалась с губ. И неважно, что я приплела вымышленные имена, уже с другой вампирской саги, мне главное, чтобы Рене поверила и прониклась, что у дочери сдвиг по фазе на фоне первого разочарования в любви.

— Кэтрин? — сморгнула слезу женщина. — В вашем классе разве есть?..

— Она не с нашего года, — не моргнув глазом солгала, перебив её, — на год старше.

В Рене утихала буря. Кажется, немного разговора по душам, и мать окончательно примет факт начавшегося пубертатного периода и придёт в норму раньше меня.

***

На любой работе новым сотрудникам на адаптацию даётся три месяца. Это даже психологи подтвердили. Привыкнуть к ритму работы, познакомиться со всеми коллегами и сформировать о них мнение, узнать все тонкости и подводные камни отлаженного механизма — всё это и ознаменовали «периодом адаптации». Я дала себе эти три месяца, но уже понимала: мне их катастрофически мало.

Мне необходимо придерживаться линии поведения ребёнка. Заново научиться быть подростком. Женщину, что годиться мне в младшие сестры, воспринимать авторитетом и матерью. На высказывания и «добрые» советы взрослых не фыркать и не отсвечивать своим мнением. И вообще, не лезть со своим заветом в этот монастырь. Изучать этот мир заново и проводить аналогию с тем, к чему я привыкла. Да, сумеречная сага написана на основе наших реалий, но дьявол кроется в деталях.

Благодаря синдрому почемучки, я выяснила, что большинство того, что я знала прежде, просто не существовало тут. Музыкальные группы, которые я обожала в своей реальности, отсутствовали тут. Фильмы и книги тоже через одну испарились. Был бы интернет, картину своих интересов было бы проще восстановить, но пока имею то, что имею…

С Рене отношения восстановились. Мама простила мне мою истерику и, может, не до конца поверила, но в целом успокоилась. Доверительные отношения остались на прежнем уровне. Опасливые взгляды до сих пор ловлю на себе, когда глубоко уйду в свои мысли. Но обдумывать текущие и грядущие проблемы вошло в мою привычку. Кажется, что вся моя сущность кричала: «Осторожно! Один неверный шаг и ты умрёшь!»

Отдельным адом стала для меня школа. Тут я честно взвыла от стыда и безысходности. Моя недельная истерика была прикрыта болезнью. В таком состоянии Рене не могла отправить меня на учёбу. А когда я уже пришла в себя и смирилась, откосить шансов не было.

В первый день я даже с вдохновением пошла в учебное заведение. Настроение было наигранно весёлое, но самонакрученный энтузиазм быстро выветрился. Мысленно я поставила ещё один плюсик, что попала всё-таки в тринадцать лет, а не сразу в семнадцать. Школьная программа в прошлом целиком и полностью забылась после получения аттестата, лет через пять. Про дальнейшую жизнь и говорить не стоит. Максимум, что мне пригодилось со школьной математики — это таблица умножения, а с биологии едва запомнилась генетика. Когда работаешь в управленческо-аналитической сфере, используешь только те инструменты, что дадут тебе результат или выведут к нему. Но тригонометрия, химия и тому прочее, просто стираются из памяти за ненадобностью. Попади я в Беллу накануне её встречи с Калленами, то рисковала бы прослыть умственно отсталой. Просто потому, что резко потерять все знания для учёбы в старшей школе ненормально. И выпускной год, положа руку на сердце, я бы не потянула.

Первый день прошёл относительно нормально. Занималась самовнушением, что я невидима. Старалась мимикрировать в интерьер класса и жалась к стене. Пара ребят подошли, поинтересовались здоровьем, и даже какая-то девочка дала мне тетрадки с пройденными темами. Заботливо с её стороны, но я пришла в ужас, когда мельком пролистала их. Восьмой класс, сложность уравнений была смешная для учеников, но мне показалась неподъёмной. Отдельная радость была, что химию начнут изучать только со следующего года, когда будет переход в старшую школу. Если, конечно, мне удастся за месяц вытянуть знания и перейти в следующий класс.

***

— Уж лучше вампиры, чем эта математика, — я с раздражением отшвырнула от себя тетрадь.

Почему у попаданок, про которых я с таким упоением читала, никогда не было проблем в школе?! И я не в плане того, чтобы не попасть впросак своим выбивающим из нормы поведением. Притворяться подростком в разы легче, чем решать эти задачи. Память тела отсутствует. Магических способностей нет. Способностей к учёбе даже нет!

— Дракарис, — буркнула я в сторону ненавистной тетради. — Авада Кедава! Брисингер! — уже громче добавила, но толку нет. Тетрадь не сгорела и не умерла. Не та вселенная.

Глава вне глав

Драмион довольно ухмыльнулся. Его избранная душа двигалась в нужном направлении. Но догадку из её головы он смахнул словно пушинку. Рано. В идеале, если и вовсе не догадается, а лишь исполнит своё предназначение для этого варианта мира.

— Дрррамион, — с рычанием раздался крик из коридора.

Демиург поморщился и, махнув рукой, убрал изображение подопечной. В комнату ворвалась фурия. Конечно, такой сущностью она не являлась, но когда пылала таким гневом, то определённые ассоциации возникали сами собой.

— Делена! — тягуче произнёс он. — Сколько лет, сколько зим. Соскучиться не успел, а ты тут как тут.

Девушка сжала кулаки.

— Ты опять нарушил все правила! Ты влез не в своё поле деятельности! Взял неподходящую душу! Даже способ перемещения из мира в мир сделал не по правилам! — градом посыпались обвинения.

Драмион трагично вздохнул. Этого он, конечно, ожидал, но не так скоро. Его извечная манера ставить эксперименты и проводить испытания не на своей территории часто ставили его в такие скандальные ситуации. Но ни разу он ещё не выходил из них проигравшим. Наверное, только это спасало его от понижения.

— Делена, ты же меня знаешь, мне надо было попробовать что-нибудь новое. И мои опыты всегда успешны.

Она действительно это знала. Драмион был один из сильнейших эгрегоров. И в качестве демиурга он исполнял свои обязанности безукоризненно. Но его систематическое нарушение правил просто выводило её из себя. Но кричать и дальше на него было бесполезно. Это происходило не первую сотню раз. Быстро взяв в себя в руки, Делена и сама понимала, что ей просто был необходим выход эмоций, а также отчитаться начальству, что Драмиону была выставлена претензия в устной форме. Какие-либо ещё ограничения или штрафы на него просто не накладывали. Все просто привыкли и махнули рукой. По крайней мере, к такому выводу пришла девушка.

Она тяжело плюхнулась в кресло напротив него. Её как будто разом покинули все силы.

— Почему тебе так сложно просто действовать по протоколу, — она устало потёрла переносицу. — Не зря же его придумали.

— Но кто-то же его придумал, — довольно улыбнулся мужчина, — и всё путём таких же экспериментов, как провожу сейчас я.

Поняв, что буря миновала, Драмион материализовал бокал вина в руке и вдохнул аромат богатого букета. Делена ещё с минуту сверлила его взглядом.

— Ты взял не ту душу. Переместил её в неподходящий мир, — медленно произнесла она. — Ты просто рискуешь загубить вариант 2.47.

Мужчина тихо рассмеялся.

— Она долго осознавала — это правда, — довольно сказал он. — За её метаниями и рассуждениями интересно наблюдать. Самые яркие звёздочки очень долго преодолевают своё рациональное мышление. Защита у таких хорошая. — Залпом допив бокал, он тут же наполнил его вновь. И продолжил, — признай, тебе и самой любопытно подглядывать за моими подопечными. Всегда интересно получается.

Девушка встала и разгладила несуществующие складки на платье.

— Думай что хочешь, но придерживайся хотя бы минимальных границ, — направившись к выходу, она становилась у дверей и бросила через плечо, — и верни грузовик в Корею!

Глава 3. Весь мир — театр

— Весь мир театр и все мы в нём актёры, — промурлыкала я себе под нос, туго затягивая петлю каната.

Драматический кружок в школе был открыт до середины лета. И я, как самый ответственный и трусливый ученик, решила ответственно его посещать. Подтянуть оценки удалось с трудом, и на пересдачу я не попала благодаря чуду и небольшим манипуляциям по списыванию.

Мало учеников горело желанием посещать школу во время каникул, а те немногие, что тут есть, плохо знали меня как человека. Они для меня стали прекрасным учебным материалом. Наблюдая за ними и молчаливо участвуя в разговорах, я имела представление, что их заботит, и как они себя ведут в разных ситуациях. Впитывала их переживания и чувства как губка. Учитель прилюдно сделал замечание по поводу грязных брюк? Да ещё и при девочке, что тебе так нравится? Можно обидеться и напакостить в ответ. Кривляясь, изображать его нелепую походку и пустить по школе обидное прозвище. Или расстроиться до слёз о несправедливости этого замечания и сокрушаться об этом до конца недели. До нового замечания.

Если честно, я бы просто забыла о таком или даже не обратила внимания. Флегматичность натуры не позволила бы мне зацикливаться на этом. А в голове было столько мыслей, что там просто нет места такой ерунде. Но мир тринадцатилетних и отличался тем, что на каждое действие была эмоция, и эта эмоция выражалась в любом случае, в любом виде. Они ещё не научились держать свои чувства при себе, а показывали их окружающим. Я так не делала, и в этом была ошибка. Из которой вытекала моя вторая причина посещения кружка.

Рене.

Молодую женщину описывали как лёгкую, воздушную и временами инфантильную мать, которая безумно любила Беллу. Но дочь и мать зачастую менялись местами. И уже наша героиня была на позиции взрослого и ответственного человека. Но в характере описания Рене, также были вскользь упомянуты: развитая интуиция и проницательность. Они и стали моим адом номер два.

Несколько раз я уже ловила на себе не просто задумчивые взгляды, а глубокие, анализирующие, подмечающие каждую деталь на уровне подсознания. Были и опасные разговоры. Разбивать сердце женщины мне не хотелось, но и сказать правду, всё равно что попроситься в больницу с мягкими стенами. Но когда Рене сама заговорила об этом, у меня пошли мурашки. Она на полном серьёзе предложила не просто школьного психолога, а специалиста в учреждении.

Я почувствовала себя на тонком льду. Неаккуратное слово или интонация, резкое движение или слишком медленная реакция — всё было под жёстким контролем моего паникующего сознания. Я чувствовала этот внимательный взор матери, казалось, она действительно видит меня насквозь. Неловко отшутившись, я смогла поддержать диалог в духе обиженного и всеми непонятого подростка. Но зарубку себе сделала.

План переехать к отцу в этом году, был провален на корню моими истериками и умоляющим взглядом Рене. Я недооценила эту женщину и в этом. Она была не только проницательна, но и оказалась прекрасным манипулятором. Пусть и тут действовала на интуитивном уровне. Даже зауважала её как коллегу. Я не один пуд соли съела, прежде чем овладела этим искусством на приемлемом уровне для ведения дел в компании и управлением персонала. И одним из первых уроков было пресекать такие методы в свою сторону. Но она сломала мою защиту в два счёта и одну скупую женскую слезу. Себя я утешала тем, что не будь я так накручена обстоятельствами, то ей бы меня не сломить.

Во второй половине лета я в любом случае поеду к отцу на две недели. Возможно, в знаменитом Форксе, я смогу найти какие-нибудь подсказки, чтобы понять почему оказалась в этом мире.

Закончив со всеми морскими узлами за сценой, я оглядела свою работу с гордостью. Приятно, что я вспомнила, как их делать из прошлой жизни. Определённо умение завязывать такие узлы когда-нибудь спасёт мне жизнь. Но в данном случае мы решили проучить учителя Уокера.

Мистер Донован Уокер был учителем истории и по совместительству курировал драматический кружок. Относительно приемлемый в плане преподавания, он был абсолютно отвратительным человеком. К таким людям у меня всегда возникал один вопрос: «зачем вообще ты пошёл учителем?». Отсутствие терпения к детям ещё можно было простить с натяжкой. Но его уничижительное отношение к ученикам переходило границы. На уроках он мог обсмеять девочку за просьбу выйти в туалет. Пройтись так, что бедный ребёнок не знал, куда деть глаза от стыда. И в следующий раз просто мученически терпеть нужду до конца урока или даже перемены, если Уокер вдруг пожелал оставить недисциплинированного ученика, для «воспитательной» беседы.

В целом, все смирились. Никто не жаловался родителям или другим учителям. Дети воспринимали это как должное. Я тоже не вмешивалась. Мне и самой не улыбалось отсвечивать своим характером, да и мудро изрекла для себя, что это школа жизни. Через таких самодуров лучше пройти в школе, чем впервые столкнуться во взрослой жизни. Времени сражаться за добро и справедливость не было — я судорожно нагоняла школьную программу. Но не теперь.

Зачем летом ходить в драматический кружок вообще? Особого смысла нет. Даже основные участники разъехались на каникулы. Но пусть и постановок не было в жаркие месяца, но подготовку реквизита на будущий год никто не отменял. Школьные мероприятия планировались на год вперёд именно летом. В частности, реставрировали реквизит, чтобы во время учёбы тратить ограниченное время только на репетиции и проработки сценария. Обновить краску картонных ведьм; подклеить пенопластовые оранжевые тыквы, или вовсе вырезать новые и заново покрасить; подшить пугало; проверить все рождественские гирлянды, отобрать перегоревшие от рабочих и так далее. Помимо того, что мы болтали и иногда играли, занимались и этой нехитрой работой. Творческая занятие, в какой-то мере. Ведь нам дали в руки карт-бланш. По своему усмотрению мы могли перерисовать лицо ведьмы, сделав ту более жуткой, или на рождественского ангела сделать дополнительную пару крыльев, повысив его ранг до архангела. Было весело фантазировать и, смеясь, сделать скол на клыке вампира и подрисовать в нескольких местах кариес — тут уж я постаралась.

Глава 4. Мой первый вампир

Форкс. Вечнозелёный и дождливый город. Он пленил меня сразу, как увидела его. Запах прелой листвы в воздухе, приятные глазу цвета природы, и ласкающий прохладой ветер. Это поистине магическое место. Но таковым его делает не наличие логова вампиров или соседство со стаей вервольфов, а сама атмосфера города и пейзажи вокруг.

Самым тёплым в этом притягательном месте стал Чарли. Я юркнула в отцовские объятия с такой радостью и готовностью, словно он был моим настоящим отцом. Внутренние ощущения от этой встречи были смешанные, но наполнены исключительно положительными эмоциями.

Я помню, что в прошлой жизни у меня не было отца. При повторном прочтении саги в мозгу царапала маленькая зависть книжной Белле. Да, родители в разводе, но то тепло и ту любовь, что ты получила, цени! Когда она убегала от Джеймса, ей пришлось кинуть обидные слова, которые словно кинжалы пронзили сердце Чарли. Била точечно и наверняка. Ради безопасности. Ради спасения. Хороший ход, принятый в спонтанной обстановке. Но остаётся ужасным в своей сути.

Я же приехала, чтобы узнать его лучше и перевести дыхание. Когда ближайшие недели у тебя нет нужды штудировать учебники и проводить время с Рене, можно привести в порядок мысли и выработать стратегию.

С Чарли было комфортно. Первый день оба испытывали некоторую неловкость, но я начала болтать о пустяках и задавать вопросы, что в целом разрядило обстановку.

— А ты давно шторы стирал на кухне? — разглядывая пыльную занавеску, спросила я. Для комичности поднесла её прямо к глазам, с прищуром разглядывая пыль, и наигранно чихнула.

Папа усмехнулся.

— Хочешь устроить генеральную уборку? Запрещать не буду.

— Ну, пока ты будешь на работе, разве что. — протянула я с сомнением.

Помочь отцу по дому — святая обязанность любой дочери. И я решила устроить себе трудотерапию. Помню советы с прошлого: хочешь навести порядок в голове, наведи его дома. Монотонные движения и незаурядные действия зададут мне нужный темп для поиска решения моих грядущих проблем.

— Мне надо доработать эти два дня, и я взял отпуск на неделю, — переминаясь с ноги на ногу, сказал Чарли. — Хотел предложить тебе съездить к Блэкам вместе, на пару дней. А потом можем покататься по разным местам, куда захочешь.

Я просияла.

— Отличная идея, пап!

Лицо мужчины посветлело. Моя реакция его порадовала. Притворяться мне даже не пришлось. Съездить в Форксе к квилетам — первостепенная задача такой попаданки, как я. Всё равно, что побежать в библиотеку, если очутилась в незнакомом магическом королевстве, прямиком с красной площади.

Следующие два дня я провела за уборкой. Перебирала старые вещи Беллы, то есть свои. Я выросла уже из многих, которые хранились в шкафах. Предложила Чарли отвести ненужное в резервацию, может кому-нибудь предложить. Как оказалось, такое тут не практиковали.

— Вещи хорошие, я их постираю, — нахмурилась я. — Не все семьи могут позволить себе купить всё необходимое. Разве там таких нет?

— Есть, — кивнул он, но в глазах была растерянность. — Просто никто никогда не предлагал и не спрашивал. Это звучит даже дико.

Я испытала дежавю. Странный диссонанс второй раз возникал у меня в голове. Наверное, из-за таких мелочей я и не могу принять этот мир как настоящий. Может я зря себя накручиваю? И просто квилеты слишком гордый народ?

— Может в Форксе есть семьи, которым можно отдать?

Чарли задумчиво обвёл взглядом мои пакеты.

— Есть, — медленно проговорил он. — Но думаю, и они удивятся такому. В Форксе так никто не делал. В Финиксе так принято?

— Да не то чтобы... — я растерянно посмотрела на свитер, который держала в руках.

Рене купила мне его не так давно. Но в Финиксе в нём нет нужды. А если оставлю его в Форксе, то в следующем году уже точно вырасту из него. Вещь новая, и оставлять в шкафу пылиться просто жалко.

Отец, ещё немного посомневавшись и прикинув что-то в уме, принял решение, что отвезём мы всё в резервацию. Там больше многодетных семей, которые могут с радостью принять такой дар.

Я занялась перестиркой и глажкой вещей и не могла понять, почему так никто не делал? Это же странно. Когда у тебя есть хорошая вещь, но ты вырос, или она просто потеряла для тебя привлекательность, почему её не отдать? Ладно, взрослые так не делают со своими вещами, но что насчёт детских? Ребёнок быстро растёт, первые годы, не по дням, а по часам! Я не считала себя гением, но, оказывается, я стала первооткрывателем бытовых решений. Капитан Очевидность пришёл спасать ваш мир. У меня нервно дёрнулись уголки губ, определённо с этим миром что-то не так. Я могу многое списать на менталитет и даже атмосферу, всё-таки в мире живут вампиры, но такие мелкие очевидные моменты, которые в нормальной реальности формировались поколениями, тут отсутствуют. И даже в уме у людей двадцать первого века это вызывает удивление. Это не странно, это уже ненормально.

Через обещанных два дня мы поехали к Блэкам. Я продумывала линию поведения с маленьким Джейком. Возможно, его симпатия к Белле возникла ещё в детстве, как к девочке, которая отличалась от его одноклассниц и ровесниц. Всё-таки для его мест у девушки нестандартная внешность. Возможно, его привлёк её робкий и задумчивый характер. Но в целом я пришла к мысли, что дело в притяжении. В книге Джейкоба тянуло к Белле, но запечатления не было. Простая влюблённость? Не думаю. Во время беременности его как магнитом не отпускало, а после выяснилось, что привлекательность заключалась в её дочери. Это самый наиверный вариант. На уровне инстинктов волк внутри понимал, кого нужно защищать, чтобы быть счастливым. Если моя теория верна, то оттолкнуть Джейкоба не смогу, и тогда придётся обеспечить ему комфортную френдзону. Всё-таки в отличие от книжной Беллы, в его объятья я падать не собираюсь. И на это минимум два фактора. Первое: ему будет всего шестнадцать. Второе: наречённая у него другая, а для оборотня это важно.

Внешне я была спокойна и даже мурлыкала смутно знакомую мелодию под радио. Мы уже около часа были в пути. Я собиралась мучить Билли или любого другого старейшину на предмет их веры. Я рассуждала логически. Легенды квилетов о приобретении способности обращения в волка основаны на язычестве. Сомневаюсь, что при их рассказах, они были католиками. Значит, помимо сказаний о приобретении могучей силы от хладных, у них должны быть и другие истории. Их астральные тела вселялись в животных. В целом, если акцентировать внимание на этом, то я могла получить подсказку, как оказалась тут. Если и разбираться о строении мира и путешествии души, то стоит начать с них. По крайней мере, у меня есть надежда, а это уже многого стоит. Этот мир не вызывает отторжения, но он не воспринимается реальным. Я хотела понять почему.

Глава 5. Весь мир — театр (2)

Оставшееся время у Блэков я была сама не своя. Чарли и Джейк не понимали что со мной, поэтому пытались разговорить и помочь. Но всё, на что меня хватало — это вымученно улыбаться и придумывать нелепые отговорки. После пережитого шока я не могла взять себя в руки и притворяться, что всё хорошо. Перед тем как уехать я сделала ещё одну попытку поговорить с Билли. Но она была так же безуспешна, как и прошлые. Для старейшины квилетов он был слишком безучастным. Мои вопросы и разговоры словно белый шум, я — лишь дочь его лучшего друга. Какое-то персональное внимание ко мне было исключено.

Когда мы вернулись домой, я закрылась в своей комнате и, растянувшись на кровати, начала анализировать.

Поездка в резервацию не была бесполезной, но я узнала совершенно не то что хотела. Итак, непреложные факты: я не могу признаться в своём попаданстве; Билли притворяется(?) деревянным; вампиры всё же существуют.

Реакцию Билли я не могла понять, неужели он так охраняет тайну племени? Почему не было никаких эмоций на мой рассказ? Слишком странно. Он не только проигнорировал мой намёк, но даже будто был нарочито равнодушным. Открытый вопрос, на который ответ не найти.

Мыслями вернулась к той девушке у водопада. У неё были тёмные волосы длиной до талии, а вот черты лица из-за расстояния разглядеть не получилось, но я усердно воскрешала в памяти прочитанные книги и просмотренные фильмы. Не помню там такого персонажа. Новенькая? Кочевница? Складывалось ощущение, что она была мне послана, как знак того, что я ошибаюсь. Словно насмешка над моими выводами и мыслями. Она ведь не напала на меня. Почему? О границе квилетов знают только Каллены, и они соблюдают их. Но кочевые вампиры не имеют договоров с оборотнями, и им плевать на условности и территории индейцев. Эта вампирша не могла быть в курсе, что напади она на меня, то поплатилась бы жизнью. По крайней мере, появление вампира в такой близости точно пробудило бы в ком-нибудь ген оборотня. К тому же Сэму уже сейчас около семнадцати, что подходящий возраст для оборота. Так почему она не напала? Что остановило? Опять вопросы без ответов.

— Беллз, — в комнату заглянул Чарли. — Хотел поговорить с тобой.

Я не сдержала тяжёлого вздоха. Очередная попытка отца отзывается глухой болью. Я неправильная дочь. Сначала своим поведением довела Рене, теперь и ему досталось.

— Пап, я в порядке, просто… — я договорить не успела, Чарли перебил.

— Просто ты хочешь домой, — сказал он ровным тоном. Я с удивлением посмотрела на него.

— Папа…

— Я понимаю, — он поднял ладонь, давая мне знак не перебивать его. — Прошлым летом ты приехала, и я видел, как тебе тут не нравится. То, что ты решила приехать и в этом году для меня было большой радостью, но я удивился. Думал, в этом году тебя не увижу, — он смотрел в сторону, а не на меня. Интуитивно я понимала, что сейчас ему лучше высказаться, и ждала продолжения. Чему-то грустно улыбнувшись, он продолжил. — Твоей маме тоже здесь никогда не нравилось. Слишком дождливо, слишком мрачно, мало движения. Форксу далеко до мегаполиса. И город — одно название. Я всё это прекрасно понимаю. Я рад, что ты приехала, но и держать насильно тебя тут не буду. Я позвонил в аэропорт, можно обменять билеты, и ты сможешь улететь уже завтра днём. Рене я позвоню вечером, пока ты будешь собирать вещи.

Тут я уже не выдержала и кинулась на шею Чарли, крепко обняла его, чтобы прям воздуха не хватило продолжить этот бред.

— Папа, я согласна на обмен билетов, но лучше перенести мой отъезд наоборот на попозже, никак не раньше.

— Милая, — сдавленно выдохнул он, и я разжала объятья. Убийство отца в планы не входит. Я хмуро посмотрела на него.

— Ты ошибаешься, — смотря ему в глаза, произнесла я. — Тебе вообще мама говорила, что я просилась к тебе переехать?

Он удивлённо моргнул. Да, это стало для него новостью. Я рассказала, что у меня были такие планы и мысли, и что в итоге, я не могу прямо сейчас переехать только потому, что Рене не может с этим смириться. Но сейчас, про себя, я трусливо признала, что не смогу тут жить из-за наличия вампиров. Ближайшие два лета я собираюсь навещать Чарли, это я твёрдо решила. И не на пару недель, а желательно на пару месяцев, на весь сезон Рене точно не отпустит. А дальше…А дальше тут будут Каллены. Учёба с ними и приключения среди мистики не входят в мои жизненные планы. Так что оставшиеся два года я с удовольствием проведу в Форксе, а после лет пять не появлюсь тут, пока клан вегетарианцев не соизволит покинуть город.

Мы разговорились с Чарли. Обсудили, как могли бы жить, и как это можно было бы организовать. Но отец прекрасно помнил растерянность Рене и признал, что оставлять её одну не только негуманно, но и чревато последствиями. За ней нужен присмотр.

Мы перебрались на кухню и за кружкой чая, на фоне разговора по душам, я ему пожаловалась и на учителя Уокера. В итоге пришлось поведать, как мы с ребятами решили его “проучить”. Реакция отца оправдала мои ожидания. Сначала он насупился и попытался занудствовать, что так делать нельзя, что надо было просто поговорить с родителями. Но я видела, как во время моего рассказала, уголки его губ нет-нет, а ползли вверх.

— Так ты поэтому просишь поменять билеты, чтобы остаться здесь подольше? — прищурился он.

— Ну, — я отвела взгляд в сторону. — Мне правда нравится Форкс, да и мама в любом случае будет ругаться. Скандала в школе и дома не избежать. Но вот если бы ты поговорил с ней…

— Хитрая, — пожурил он и потрепал по голове. — Никогда не думал, что у меня дочь вырастет разбойницей и бунтаркой.

— И это у шерифа, — важно кивнула я и рассмеялась. До разбойницы мне далеко, да и бунтарство тут с натяжкой можно назвать. Однако мне вдруг стало как будто легче.

Такой незамысловатый момент, семейный разговор и другие проблемы отступили на второй план. Я немного расслабилась и стала смотреть на мир чуть проще. Ну есть вампиры и есть. Я знаю сюжет и смогу держаться подальше от опасных мест. Ночью гулять никогда не имела привычки. Избегать Форкс лет пять будет грустно, но ради спокойной жизни можно и потерпеть. В Италию никогда не горела желанием съездить. Исключить эти факторы и моя жизнь будет прекрасной. У меня любящие родители. Со временем появятся друзья. А молодые мозги позволяют заново получать знания, необходимые для поступления. Как знать, может в колледже я встречу будущего супруга, и тогда этот мир перестанет быть для меня чужим, а станет той самой реальностью, наполненной всем тем, чего не хватало в прошлой жизни.