Эвакуация

Глава 1

Капитан Киллиан Дэвис отвлеченно и без интереса разглядывал фотографии, сплошь покрывающие стену в кабинете полковника Моргана. Вот он жмет руку какому-то седоусому и чванному генералу, а там – позирует вместе с десятком других, одетых в полевую форму, командиров на фоне разбомбленного ближневосточного города. Каждая фотография – свидетельство карьерного достижения и способ напомнить подчиненным, как им повезло быть лично знакомыми с таким выдающимся человеком.

Но у Киллиана подобострастия они не вызывали. Только ироничную ухмылку.

«Не потому ли ты насмешничаешь, что знаешь – тебе на его месте уже никогда не оказаться?» – вдруг спросил он сам у себя. Поразмыслил мгновение и не без горечи признал: «А большего-то мне ничего и не остается».

От погружения в пучину самобичевания его спас вернувшийся хозяин кабинета.

— О, Киллиан, ты уже здесь. Рад видеть.

Полковник протянул было руку поднявшемуся навстречу капитану, но осекся и смущенно опустил ее. На его лице мелькнуло смятение, а Киллиан ощутил прилив раздражения.

— Присаживайся, – нашелся полковник. – Как отдыхается?

— При всем уважении, сэр, – Киллиан приложил все силы, чтобы голос не обжигал льдом, – вы же понимаете, что это не отдых.

Полковник насупил брови и сочувственно покивал.

— И все же, теперь у тебя есть достаточно времени, чтобы заняться давно отложенными делами. Раньше ведь ты проводил на службе большую часть времени и не успевал заниматься ничем другим.

— И меня это полностью устраивало.

Повисла напряженная тишина. Никто не решался перейти к делу, ради которого состоялась встреча. Наконец, полковник прочистил горло и начал:

— Командный состав обсудил твои дальнейшие служебные перспективы. Думаю, ты понимаешь, что о возвращении к оперативной работе в полях не может быть и речи. Только не с… кхм…

Так и не подобрав подходящее слово, полковник кивком указал на правую руку Киллиана, покоящуюся на колене. На первый взгляд она ничем не отличалась от лежащей рядом левой: такое же количество пальцев, одинаковый цвет кожи, без видимых шрамов или других повреждений. Но разница становилась очевидной, стоило прикоснуться. Правая кисть была холодной и твердой, как и подобает искусно изготовленному, но все-таки протезу.

Смущение полковника, человека жесткого и не склонного к сантиментам, но тушующегося каждый раз, когда речь заходила о потерянной руке капитана, выводила Киллиана из себя. Будто весь его боевой опыт, добытый в «горячих точках», вся его офицерская доблесть и самоотверженность, с которой он служил своей стране, были ампутированы вместе с кистью и заменены сломленной волей и хрупкой самооценкой. Те немногие знакомые, кто знал о протезе, считали своим долгом всучить капитану свою непрошенную поддержку. В то время, как он остро нуждался лишь в одном – чтобы к нему относились по-прежнему, как к полноценному капитану Киллиану Дэвису, офицеру отдела спецопераций Секретной разведывательной службы Министерства Иностранных Дел.

— У тебя есть право подать в отставку, – продолжил полковник. – Пенсия, разумеется, будет повышенная, как полагается в ситуациях с инвалидностью, приобретенной на службе.

На последних словах Киллиан не смог совладать с собственным лицом, и оно исказилось гримасой отвращения. Полковник поспешил продолжить:

— Единственный вариант, который мы можем тебе предложить – преподавание. Ты опытный сотрудник, тебе есть, чем поделиться с молодым поколением. Твой профиль – эвакуации и охрана первых лиц – как раз недавно включен в курс повышения квалификации. Зарплата будет, конечно, отличаться от прежней. Раньше у тебя были и доплата за риск, и прочие надбавки. В учебной части же только ставка. Но приплюсуй сюда пенсию, и вот, выглядит уже не так печально.

Киллиан перестал слушать полковника еще на словах про преподавание. Представив себя читающим лекцию перед несколькими десятками скучающих физиономий, проверяющим по вечерам конспекты и гоняющим чаи вместе с отжившими свой профессиональный век стариками, которые держатся лишь воспоминаниями о прошлых подвигах, Киллиан передернул плечами. Это предложение было еще унизительнее, чем увольнение в связи с профессиональным несоответствием.

— Работу в штабе я тебе не предлагаю, – будто давая капитану посмотреть на идею преподавания, как на наименьшее из зол, сказал полковник, – ты там от тоски на стены полезешь. А тут – реальная польза. Будешь из курсантов выстругивать таких же, как ты сам, спецов. Ну, что скажешь?

«Лучше пущу себе пулю в лоб», – так и рвалось с языка.

— Я обдумаю ваше предложение, – прозвучало сухо и безжизненно.

***

Но думать было не о чем. Не то чтобы у Киллиана была масса вариантов… Почтовый ящик был переполнен одинаковыми в своей приторной вежливости отказами на разосланные резюме. Он не интересовал ни службы безопасности банков, ни частные охранные компании, ни даже детективные агентства. Везде требовались люди с двумя руками. Пусть безответственные, ленивые и без малейшего опыта, зато со здоровыми конечностями.

Так что внутренний торг был яростным, но коротким. На следующее утро, одетый в единственный деловой костюм и плохо проглаженную рубашку (еще не наловчился управляться протезом), Киллиан явился к полковнику.

— Ты принял правильное решение, сынок, – командир ободряюще похлопал капитана по спине. – Не в твоем положении отказываться от помощи, и тем более от таких щедрых предложений руководства.

Тайком гордясь собственным железобетонным самообладанием, Киллиан улыбнулся.

— Спасибо, сэр.

— Проведешь первую лекцию уже сегодня. Поезжай в учебный корпус, там тебя встретят, все расскажут. А с отделом кадров я сам разберусь.

***

Размеренность, регулярность, предсказуемость – все, что прежде было Киллиану неведомо, стало составлять основу его жизни, но давалось с трудом. Он заставлял себя ложиться спать не позже полуночи, чтобы проснуться в семь утра, но на деле ворочался в постели до глубокой ночи, а утром чувствовал себя развалиной. По дороге в учебный корпус он заходил за крепким черным кофе в кафе неподалеку, и через неделю уже выучил наизусть всё их меню. Даже лица курсантов со временем перестали казаться ему разнообразными и начали сливаться в сплошную массу.

Глава 2

Еще на подходе к кабинету полковника Киллиан ощутил накаленную до предела обстановку. Обычно здесь бурлила жизнь: по коридорам сновали сотрудники, ото всюду слышалась трель телефонов. Сейчас здесь стояла почти гробовая тишина. Только осведомленный о тонкостях здешней работы человек понял бы: произошло что-то действительно серьезное, раз всем запретили высовываться из-за звукоизолирующих дверей кабинетов.

Все сейчас было сосредоточено лишь в одном помещении – чрезвычайном штабе, располагавшемся в дальнем конце здания. Там уже собрались специалисты самых разных профилей, командование, связисты, коллеги из смежных ведомств. Там ждали и Киллиана.

Войдя в обширный кабинет с закрытыми рольставнями окнами, он ощутил на себе пристальные взгляды множества пар глаз и внутренне подобрался. Пока полковник Морган представлял его, мельком огляделся и попытался понять, по какому поводу всех собрали. Среди присутствующих капитан заметил начальника департамента ближневосточного направления.

«Ну что там, Афганистан, Ирак, Ливия?» – коротко подумал Киллиан, но развить мысль не успел, полковник жестом указал ему на свободное место за длинным переговорным столом.

— Теперь, когда все в сборе, можем начинать, – громогласно объявил полковник и сделал знак рукой.

В тот же миг свет в кабинете погас, а большой белый экран во всю стену, наоборот, вспыхнул. На нем появилась фотография молодой женщины, взятая, очевидно, из удостоверения личности. Взгляд Киллиана приковали ее пронзительные зеленые глаза. Сразу стало понятно: их обладательница относится к числу тех, кто предпочитает идти напролом, свято верит, что полагаться можно только на себя и предложение помощи считает едва ли не оскорблением. Киллиана посетило дурное предчувствие, от которого он поморщился: становясь объектами эвакуации, такие девицы приносили немало хлопот. Они артачились, не подчинялись инструкциям, и было проще связать их, взвалить на плечо, как куль картошки, и вынести из опасной зоны.

Справа от фотографии были указаны все основные данные женщины, но полковник озвучил их вслух:

— Лора Брукс, двадцать восемь лет, гражданка Соединенного Королевства. Старший научный сотрудник Лаборатории биохимических исследований при Департаменте госбезопасности.

Слайд сменился, и на экране появились фотография и данные возрастного мужчины по имени Джошуа Кларк, а следом другого, чуть моложе, Ника Кенсингтона. Оба оказались учеными, коллегами Брукс. Покончив с краткой сводкой, полковник перешел к сути:

— По некоторым данным, талибы обзавелись биологическим оружием и готовятся применить его. Первоочередная задача наших ребят в Афганистане заключается в поиске и ликвидации складов и тайников, где может храниться эта дрянь. Один из схронов нашли неделю назад на границе между провинциями Гильменд и Кандагар. Обнаружилось там и некое подозрительное вещество.

На экране появилась карта Афганистана. На юго-востоке двумя жирными красными точками, расположенными на расстоянии друг от друга, было что-то отмечено.

— Брукс, Кларк и Кенсингтон были командированы в Афганистан с целью изучить природу вещества и подтвердить или опровергнуть, что оно может применяться в качестве биологического оружия. С нашей базы в сопровождении двух солдат они направились к схрону. Было решено проводить работы на месте, чтобы не тащить невесть что в нашу часть.

Полковник прочертил пальцем путь от одной точки до другой, обозначив траекторию движения группы.

— Два дня назад от них поступил сигнал тревоги. Успели передать, что на группу напали, убили троих, но кого именно – неизвестно. Затем связь оборвалась. Схрон находится примерно в ста километрах от базы, но направить туда спасательный отряд мы не можем. Территория находится под контролем афганской армии, а наши ученые работали там без официального согласования. Если мы начнем бряцать оружием, драчки не избежать, а мировое сообщество опять будет смотреть на нас косо. К тому же, если станет известно, что мы ищем доказательства биологической угрозы, наши ревнивые звездно-полосатые коллеги, чего доброго, захотят примазаться к успеху, а от них можно ожидать любой подлянки, вплоть до попытки присвоения этих доказательств себе. Так что задача – вытащить из Афганистана выживших или результаты их работы так, чтобы никто кроме находящихся в этом кабинете об этом не узнал.

Полковник встретился взглядом с Киллианом. В сердце капитана шевельнулась надежда: неужели его еще не списали со счетов?

— Капитан Дэвис, нам не обойтись без вашего опыта. На разработку операции дается двадцать четыре часа, затем нужно вылетать на место.

Стараясь оставаться внешне невозмутимым, внутри себя Киллиан торжествовал. Судьба дала ему еще один шанс проявить себя и доказать, что даже с одной рукой он стоит больше, чем все думают. Он приосанился, будто раскрывая за спиной крылья, и бесстрастно, как и подобает профессионалу, произнес:

— Мне нужно будет ознакомиться с актуальными разведданными.

— Все, что нужно, предоставят, – перебил его Морган. – Мы также подобрали кандидатов, которые могут отправиться в Афганистан. Вы сами отберете самого достойного, проинструктируете и будете курировать операцию отсюда.

Крылья свело судорогой, и Киллиан ощутил, что падает обратно в ту яму отчаяния, из которой выбрался мгновение назад.

— Я мог бы сам отправиться туда, сэр, – попытался отстоять себя Дэвис. – Если там все так серьезно, как вы говорите, то курировать дистанционно может быть не просто бесполезно, но и рискованно. Я не сомневаюсь в ваших кандидатах, но…

Он мотнул головой, словно отбрасывая лишние мысли, и закончил:

— Проводить эвакуацию – это все равно, что ампутировать руку или ногу вне операционной. Нужно всеми силами этого избегать. Но если другого варианта не остается, это должен делать врач, имеющий соответствующий опыт.

Полковник Морган и пара человек, распознавшие в речи Киллиана отсылку к его собственной истории, пытливо посмотрели на капитана. Как ни крути, а ни у кого другого в службе не было такого колоссального опыта проведения спасательных операций, как у Дэвиса. Он бы мог стащить Корону Британской Империи из-под носа охраны Тауэра. Если кому-то и можно было доверить дело, подобное предстоящему, то только ему.

Глава 3

Работа Киллиана, какой она была до утраты кисти, подразумевала частые поездки в самые разные уголки Земли. И на Ближнем Востоке он бывал не раз, однако привыкнуть к сухому зною, скрипящему на зубах песку и раздражению от струящегося по спине и вискам пота он так и не смог.

В аэропорту Кабула его встретил угрюмый капрал, отвез на военный аэродром, откуда предстояло два часа добираться на вертолете до Кандагара. Киллиан глядел с высоты трех тысяч метров на страну, восемьдесят процентов которой – горы и еще десять – пустыня, главным экспортным продуктом являются наркотики и уже четыре десятилетия не прекращается война, и прикидывал план действий.

Первое – актуализировать данные. Нужно понимать с кем и где предстоит иметь дело: понять, что из себя представляют солдаты, сопровождающие ученых, уточнить координаты, откуда поступил сигнал тревоги, ознакомиться с местностью и построить несколько маршрутов отхода, учитывая все возможные состояния объектов эвакуации: от «здоров и боеспособен» до «в любую минуту испустит дух».

Перед внутренним взором Киллиана сразу возникли дерзкие зеленые глаза мисс Брукс. Эта женщина, несмотря на свой юный возраст, добилась нехилых карьерных высот, да еще на около военном предприятии. Либо она была чьим-то протеже, либо девицей незаурядных способностей и с железным характером. Последнее, конечно, могло осложнить работу Киллиана, однако в нем уже взыграло любопытство. Ему не терпелось посмотреть на Лору Брукс в реальности.

Второе – транспорт и оружие. Полковник Морган заверил, что с этим проблем не будет, но Киллиан знал, что распоряжение штабного начальника, находящегося в тысячах километров от зоны боевых действий, мало что значит для местных командиров. Всучат ему старый заклинивающий карабин и пробитый бронежилет, да отпустят с Богом. На просьбу предоставить гражданский автомобиль досадливо пожмут плечами. Поэтому Киллиан перебирал в голове фамилии командиров, с кем довелось служить в ближневосточных «горячих точках» и знакомством с кем можно было бы козырнуть.

Третье – легенда прикрытия. Что может делать европеец с военной выправкой один в афганской глуши? Прикидываться туристом-экстремалом? Или сотрудником неправительственной гуманитарной организации? Дэвис не понаслышке знал, на что способны талибские боевики. Стоить попасть к ним в руки, и останется лишь молиться о том, чтобы тебя просто пристрелили. В этой стране не существует понятия «права человека». Здесь у кого пушка бо́льшего калибра, у того и права.

О легенде Киллиан решил подумать тогда, когда будут выполнены два первых пункта. К тому же вдали показались длинные ангары и брезентовые тенты британской военной базы, и вертолет стал снижаться.

У «вертушки» уже ждал слишком молодой майор. Его внешность и манера держаться сразу не понравились Киллиану: смазливый, но при этой нарочито небрежный, он держал руки в карманах и лениво покачивался с пяток на носки. Так обычно ведут себя гопники из южного Лондона, но никак не боевые офицеры армии Ее Величества.

— Капитан Дэвис? – с ленцой протянул майор, чем еще больше укрепил в Киллиане неприязнь.

— Так точно, – ответил капитан четко и дробно, и дело было не в том, что перед ним был старший по званию. Просто он хотел являть собой полную противоположность майору.

— Майор Бейтс. Не ждали вас так рано.

— Дело срочное, сэр. На счету каждый час.

— Да, да, я в курсе ситуации. Мне предписано оказывать вам полное содействие.

— Благодарю. Постараюсь обойтись малым.

К одному из ангаров, выполняющему, очевидно, функцию штаба, они шли молча. Киллиан искоса рассматривал неприятного майора сквозь непроницаемые очки-авиаторы. Тот и правда оказался слишком молод, едва ли не младше самого Дэвиса. «Майора тебе пожаловали вне очереди, – мысленно обращался он к сопровождающему, – интересно, за какие же это заслуги?» И тут же устыдился своей ревности. Он-то за десять лет службы ни разу не удостаивался такой чести. Награды, ордена – да, но для получения внеочередного звания нужно было совершить подвиг. Только вот было очень сомнительно, что этот лощеный юнец был способен на акт героизма. Теперь же капитан упрекнул себя за поверхностные суждения.

В штабе было почти также противно, как снаружи, только еще пахло сигаретным дымом и потом. Настольные вентиляторы гоняли густой воздух, но облегчения не приносили. Бедолаги, вынужденные просиживать тут весь день, занимаясь канцелярской работой, заслуживали искреннего сочувствия. Все они повернули голову на вошедших. Бейтс объявил:

— Это капитан Дэвис. Приехал, чтобы вытащить уцелевших в Хасанзо Калай. Среди них есть и наши ребята, так что окажем капитану всю возможную помощь.

На изможденных лицах присутствующих не отразилось ничего. Если они и испытывали волнение или надежду, то под слоем усталости этого просто не было видно.

Киллиан счел, что с формальностями покончено и можно переходить к делу.

— Майор, мне нужна информация о бойцах, сопровождавших ученых. Мне известно только то, что их было двое. Каков уровень их подготовки? Какое оружие у них было с собой? Как долго они служат здесь? Важной может оказаться любая мелочь.

Бейтс удивленно хмыкнул.

— Я думал, вы в первую очередь попросите у меня оружие и прочее снаряжение.

— До этого тоже дойдет. Но сперва я должен понять, что за люди там находятся. От уровня их подготовки будет зависеть план эвакуации.

Майор кивнул и жестом указал на стол, который, видимо, занимал сам.

— Ученых сопровождали двое бойцов, – начал он. – Первый – Сержант Кэмпбелл. В Афганистане он уже второй год. Несколько боевых вылазок, благодарности от командования. Смелый, но бывает безрассудным. Не бережет ни себя, ни товарищей. Если приказать ему убить врага, но не дать оружия – кинется на него и зубами загрызет.

Киллиан отметил, что о сержанте майор говорит с неодобрением. Наверное, он бы с радостью избавился от такого сорвиголовы, но боевые заслуги и высокий рейтинг у командования не дают этого сделать.

Глава 4

Ни прокуренный салон седана, ни слепящее солнце, ни удушливый пыльный зной не раздражали Киллиана так, как цепляющаяся за куфию щетина. Он привык бриться каждый день, даже в полевых условиях. Но погореть на мелочи вроде безупречно выбритого лица у обыкновенного наркокурьера было бы досадно.

Скудная зелень закончилась, стоило ему миновать пригород Кандагара. Теперь вокруг, сколько хватало взгляда, простиралась лишь блеклая равнина. За годы службы Дэвис неплохо узнал Ближний Восток, но понять, почему здешние народы так яростно проливают свою и чужую кровь за эти высушенные зноем и ветрами земли, так и не смог.

Несчастный, нищий Афганистан. Здесь нет ни пресловутой нефти, за которой охотится остальной мир, ни благодатных пашен, ни выхода к морям. Зажатые с одной стороны горами, с другой пустынями афганцы защищают, видимо, единственное, что помогает им тут выживать – веру в Аллаха. Поражала только кровожадность, с которой они это делают. Принять и оправдать ее было невозможно.

Правая рука, покоящаяся на рычаге коробки передач, вдруг заныла. Киллиан поморщился и подвигал предплечьем. Врачи предупреждали, что фантомные боли могут преследовать его до конца жизни, и так как они имеют исключительно психосоматическую природу, нужно стараться избегать напоминаний о травмирующих событиях.

Но Лайтвуд выработал собственную методику борьбы с болью. Он в мельчайших подробностях вспоминал тот день, когда лишился кисти. И особенно – полыхающие ужасом глаза ублюдка, когда тот понял, что за отнятую руку британского офицера поплатится жизнью.

Это произошло в Африке. Киллиан сопровождал советника британского консульства, который ехал из Камеруна в Нигер. Дорога проходила в опасной близости от границы с Нигерией, где уже вовсю хозяйничали исламисты, поэтому не оставалось ничего, как приставить к советнику специалиста по сопровождению и эвакуации и уповать на то, что они проскочат незамеченными.

Не получилось. Автомобиль консульства попал в засаду. Голые по пояс, размахивающие автоматами Калашникова и выкрикивающие что-то фанатично-агрессивное чернокожие исламисты быстро сообразили, что за «белого в костюме» можно будет потребовать выкуп, а сопровождающего его здоровяка с портупеей и висящим на ней пистолетом использовать для демонстрации серьезности намерений. Посадят перед камерой, заставят читать текс с требованиями о выкупе; если после нескольких попыток не получат желаемого, демонстративно отрежут палец. Стандартная процедура.

Ситуация, когда ты один против нескольких десятков врагов, для Киллиана была не внове. В этот раз ему противостояли всего-то человек десять. Отщепенцы, решившие похулиганить и поживиться без ведома своих командиров.

Идти напролом тут бесполезно. Чрезмерно строптивых пленников проще убить, чем возиться с ними. Надо было выждать. Киллиан принял вид обреченной покорности, позволил связать себя и бросить в какой-то соломенный сарай. Советника уволокли в другое место. Предстоял непростой этап: выжить на скудном рационе и не потерять при этом силы.

Но Дэвис смог его преодолеть. Прошло несколько дней, пока за ним не пришли, и за это время злоба и ярость накопились в капитане в достаточном количестве. План был прост: убить того, кто за ним явится, вместе со стерегущим сарай охранником, затем тихо пройтись по лагерю, вырезая всех, встречающихся на пути, и свалить вместе с советником на экспроприированном у бандитов пикапе.

Сперва все шло по плану. Двигаясь бесплотной тенью вдоль лачуг и заборов, капитан оставлял за собой след из трупов с вывернутыми шеями, проломленными черепами и перерезанными трахеями. К моменту, когда Киллиан добрался до хибары, в которой томился советник, все бандиты в поле зрения были уничтожены, только на другом конце лагеря несколько человек ходили дозором.

Советник был плох, едва ли понимал, где он и что происходит. Он был привязан к столбу самодельной цепью из скрепленных между собой пластиковых стяжек, порвать которые было нелегко. Киллиан сконцентрировался на освобождении пленника и не сразу услышал шаги возле хижины. Закончив со стяжками, он с трудом поднял грузного советника на ноги и хотел было взвалить его на себя, чтобы вынести наружу, но в это мгновение засек боковым зрением движение. Мозг еще не успел обработать информацию, а управление уже перехватили рефлексы.

Киллиан отчетливо запомнил блик света на занесенном бандитом мачете. В следующий миг лезвие должно было обрушиться на советника, но тот будто по волшебству отлетел в сторону, а правая кисть капитана вдруг упала на устланный соломой пол. Как в замедленной съемке Киллиан видел ударивший из руки фонтан крови и отчетливо ощутил, как расползаются огненные языки боли.

Не дав разуму до конца осознать произошедшее, Киллиан сконцентрировал утекающую через рану силу в ногах и пнул бандита в живот. Тот впечатался в стену, и шаткая конструкция хибары заходила ходуном, готовая обрушиться. На шум уже сбегались остальные бандиты, и нельзя было позволить им отрезать пути к отступлению.

К счастью, советник стал приходить в себя. Зрелище отрубленной кисти подействовало на него, как выплеснутая в лицо холодна вода. Остаточное легкое оцепенение Киллиан снял с него мощной пощечиной. Пригибаясь под автоматными очередями, они добрались до пикапа. Волей проведения ключи были в зажигании, но без помощи советника Дэвис не смог бы сдвинуть машину с места. Тот исполнял роль правой руки, переключая передачи.

Припаркован пикап был неудачно, пришлось разворачивать его. В тот миг, когда капитан уже был готов утопить в пол педаль газа и рвануть вперед, оставляя позади лагерь бандитов, из хижины выскочил тот самый, что отсек ему руку. На долю секунды он остановился перед бампером и встретился взглядами с Киллианом.

На угольно-черном лице мелькнул бессознательный ужас, и капитан вдруг понял, что перед ним практически мальчишка, у которого впереди целая жизнь, полная удивительных открытий и впечатлений. Могла бы быть, если бы он не выбрал автомат вместо книги. А теперь пусть принимает последствия своего выбора.

Глава 5

Лора дёрнулась во сне и больно приложилась коленкой о шершавую стену.

— Мать твою! – прошипела она, потирая ушибленное место.

Крохотное помещение, в котором ее держали, больше походило на шкаф, чем на комнату: ни окон, ни какой-либо мебели, лишь пыльный побитый молью ковер на полу. Однако толку от него не было, лежать было одинаково холодно и жестко что с ним, что без него.

Уже третий день она прозябала в чёртовой кладовке и за неимением других вариантов досуга прокручивала в голове события, приведшие её сюда.

В то злосчастное утро в окна хлестал ливень, а Лоре для нормальной работы организма требовалось минимум три чашки кофе. Ник Кенсингтон, её младший коллега, ворвался в их общий кабинет и, подпрыгивая от нетерпения, сообщил, что всю команду отправляют в Афганистан.

— Какой, к дьяволу, Афганистан? – подняла на него красные от недосыпа глаза Лора. – Ты снова уснул в лаборатории с опиоидами?

Проигнорировав её выпад, Ник затараторил:

— Мне только что звонил Кларк, а ему звонил кто-то «сверху», – многозначительно указал он пальцем в потолок. – Где-то под Кандагаром наши нашли склад, а в нём странные вещества. Подозревают биологическую угрозу. Ты, я и Кларк летим туда.

От щенячьего восторга лаборанта у Лоры звенело в ушах. Она помотала головой, пытаясь собрать в кучу всё своё внимание.

— Так радуешься, будто тебя в Диснейленд отправляют, – буркнула она. – Ты хоть понимаешь, что там война?

— Конечно, – не унимался Ник. – Мы примем участие в серьёзном деле!

— Тут тоже всё серьёзно, – Лора выразительно постучала пальцем по высоченной стопке бумаг на своём столе, – но ты, видимо, этого не осознаёшь и заполняешь отчёты как попало. А мне потом приходится за тобой перепроверять…

— Не бухти, – скорчил умильную гримасу Ник. – Вернёмся из поездки, и я всё-всё доделаю. Обещаю. А сейчас я пошёл собираться. Кларк поручил мне подготовить оборудование и реактивы. Встретимся через час на брифинге.

Вихрь по имени Ник умчался, а Лора устало откинулась на спинку кресла и посмотрела на промозглую лондонскую хмарь.

«Что ж, в Афганистане хотя бы теплее, чем тут. Погреемся», – попыталась она подбодрить себя.

На следующее утро Лора, Ник и Джошуа Кларк уже стояли у трапа военно-грузового самолёта, который должен был доставить их прямиком на британский военный аэродром в Кандагаре. Хотя формально старшим в группе был назначен Кларк, фактически эту роль исполняла Лора. Так было практически во всех их совместных делах. Несмотря на почтенные седины и десятки лет опыта, Джошуа был разгильдяем и мечтал только о скорой пенсии. Так что по одну сторону от Брукс был ещё совсем зеленый, а потому бесшабашный Ник, за которым нужен был глаз да глаз, чтобы никуда от служебного рвения не угодил, а с другой – флегматичный и по-старчески брюзжащий Кларк, которого приходилось постоянно пинать. Поездка обещала быть незабываемой.

Встретивший их в Кандагаре молодой сержант Кэмпбелл сразу попытался установить с Лорой более тесный, чем того требовала задача, контакт, но Брукс в характерной ей лаконичной манере дала ему понять, что находится здесь с одной-единственной целью – работать. Сержант наградил её званием «высокомерная сука», а Лора удовлетворённо и не без гордости кивнула. Так держать, Брукс, ещё один жирный минус твоей сексуальности и женственности.

Она лишь выругалась себе под нос, когда выяснилось, что именно Кэмпбелл вместе с еще одним бойцом повезут их к схрону. Оставалось надеяться, что сержант не станет портить ей и без того непраздную поездку. Но оба солдата – и грубоватый Кэмпбелл, и будто в противовес ему слащавый рядовой МакДермотт – были паиньками и с расспросами и глупостями не лезли, исправно выполняли возложенную на них задачу: довезти до места, помочь безопасно обосноваться, после окончания работ сопроводить обратно.

Первые два пункта были исполнены безукоризненно. Добравшись до нужного места, солдаты быстро провели разведку, убедились, что скрытых угроз нет, помогли ученым установить специальные палатки и подключить оборудование к генераторам. Все вместе сходили в пещеру, где находились дощатые ящики со стеклянными колбами, а в них – то самое «потенциально опасное» вещество. С соблюдением всех мер предосторожности две колбы были перенесены в походную лабораторию.

Работа кипела весь день без перерыва. Афганская жара никак не сочеталась с плотным мембранным комбинезоном. Стекло респиратора постоянно запотевало, и необходимость регулярно его протирать жутко раздражала. Лишь когда от дневного света осталась блеклая полоска на самом горизонте, решили прерваться на ужин.

МакДермотт остался на посту, а Кэмпбелл присоединился к остальным, чтобы перекусить.

— Что скажете? – обратился он к Кларку и кивнул в сторону пещеры. – Опасна ли эта дрянь?

Но Кларк безразлично пожал плечами, будто ответил: «Мне плевать и на дрянь, и на тебя, и на весь этот мир». Ник тоже промолчал, уплетая ужин. Ответила Брукс:

— Наверняка мы узнаем только после окончания всех тестов, но по предварительным результатам можно сказать, что это не биологическое оружие в окончательном его виде. Может быть, это один из его компонентов, но сам по себе он не представляет большой угрозы.

— Так я и знал, что эти бородатые черти слишком тупые, чтобы разработать настоящее биологическое оружие. Предел их научного развития – наркота.

Комментировать слова сержанта никто не стал, и ужин продолжился в молчании.

Тесты должны были проводиться без перерыва до полудня следующего дня под неусыпным наблюдением ученых, поэтому Брукс, Кларк и Кенсингтон распределили между собой часы дежурства. Лора взяла себе последнюю треть ночи, чтобы перепроверить за коллегами их работу. В предрассветной тишине, которую нарушал лишь едва различимый писк приборов, она вдруг услышала что-то похожее на стук шагов по камням. Звук был коротким и отдалённым, и Лора не успела на нём сконцентрироваться.