Факультатив твоих чувств

1

— Ты сегодня, как никогда, загадочная, — ухмыляется Света, бросая на меня быстрый взгляд.

В школьном коридоре слишком тесно. Настолько, что буквально ощущаю чёртово удушье и духоту, от которого хочется быстрее сбежать.

И эти ощущения никак не вяжутся с тем, что за окном жуткие морозы. Да и в самом помещении далеко не жарко, так как школа хорошенько экономит на отоплении под благим намерением закалить наше тело, дух и разум.

Всего неделя, как закончились зимние каникулы, и приходится нехотя вникать обратно в серые учебные будни. Но сегодня всё кардинально изменилось.

Спасибо любимому братцу, который выдал секрет раньше времени.

Тайна, благодаря которой сегодня я буквально порхаю целый день.

— Скажу, но только потому, что не хочу хватать твою челюсть, как только мы войдём в кабинет, — закусываю губу, прежде чем продолжить.

На самом деле меня и саму немного потряхивает. Именно поэтому испытываю чёртовы приступы удушения – нервы накалены до предела, а волнение накатывает громадной волной.

— Вся во внимании, — теперь подруга смотрит серьёзно, выжидающе. — И в нетерпении, между прочим.

Ох, тут готова биться об заклад. Кто из нас в самом настоящем нетерпении, так это не кто иной, как я сама.

— Не знаю, почему ты решила потащиться на необязательный факультатив, — делаю многозначительную паузу. — Но у меня есть большущая, необъятная причина.

Света уж точно не из тех, кто кипит к новым знаниям и учёбе всепоглощающей любовью. До сих пор не понимаю, почему после седьмого урока она тащится со мной, а не сбегает сломя голову на свободу.

— Жаба наша заставила, — тяжело вздыхает и поджимает губы. — Или хожу на факультативы, тем самым показывая, какой у нас класс показательный, или получаю свою заслуженную двойку в конце семестра по литературе. Как ты понимаешь, семёрка в купе с двойкой никак не пророчат мне хорошей годовой оценки.

— Будто бы твоё присутствие что-то поменяет, — морщу лоб в непонимании. — Всем давно понятно, что в образцы совершенства наш класс не годен.

— Да если бы только я. Она половине наших ультиматумы поставила. Естественно тем, на кого, как и на меня, было чем давить.

И действительно, чем ближе мы подходим к кабинету, тем больше знакомых лиц замечаю.

Вот уж. Мне, конечно, хотелось, чтобы на факультатив пошла только я. Такая нереальная возможность побыть наедине с…

— Так долго ждать, пока ты рассказывать начнёшь? — Светка перебивает мои мысли своим требующим объяснений голоском.

Где этому учат вообще? В какой-то школе женских премудростей, запись в которую я удачно прозевала?

— Виктор, — мягко объясняю, снизив голос до шёпота.

— Ты в игры переиграла, я не пойму? — подруга вопросительно приподнимает брови.

— Да ну тебя, — тяжело вздыхаю и закатываю глаза. — Мой Виктор будет вести этот факультатив.

— Да ну тебя, — Света повторят за мной и награждает немигающим взглядом. — Тот самый Витек, про которого ты рассказываешь мне уже на протяжении пяти лет? Явление Господа народу, не иначе.

— Тише ты, — дёргаю её за руку. — Во-первых, не кричи, будто пришла на футбольный матч. Во-вторых – Виктор! Никак иначе, Света. Он терпеть не может, когда его имя как-то склоняют.

— Интересная реакция, — она смотрит заинтересованно, с ухмылкой на губах. — Но пока Витек не слышит, могу называть его как моей душе угодно.

Фыркаю и закатываю глаза, пока мы продолжаем двигаться в сторону нужного кабинета.

Спорить со Светкой бесполезно. Слишком она любит выводить людей на эмоции, поэтому в данном случае как раз необходимо промолчать. Хоть и до скрежета зубов бесит её неуместное «Витек».

Моё сердце уже рвётся из груди, стоит нам приблизиться к приоткрытой двери.

Напрасно.

Кроме приевшихся лиц любимых и не очень одноклассников, никого не замечаю. Очевидно, что Виктор ещё не пришёл.

Светка уже тащится на привычные места, в средине второго ряда, но не тут-то было.

— Стоять, — осекаю её и без лишних слов торможу у самой первой парты, что расположена возле преподавательского стола.

Надеюсь, ей не нужно объяснять очевидные вещи. Не зря ведь мы дружим столько лет.

Света наигранно закатывает глаза, но сразу же возвращается и присаживается рядом.

— И что Витек здесь забыл? — спрашивает, пока достаёт тетрадь из сумки.

Как только у неё всё туда вмещается?

От раздражения сжимаю ручку в руке едва не до треска. Лицом же никак не выдаю негодования.

— Практика от университета какая-то. Мне Ник проговорился, — вспоминаю вчерашний разговор с братом. — Но особо не вдавался в подробности.

— Интересно, — протягивает подруга.

На деле же ей не так уж и любопытно происходящее. Разве что взглянуть на предмет моего воздыхания. Знаю, что в мыслях и мечтах Светка уже проводит свободное время, не обременённая дополнительными занятиями.

Виктор появляется неожиданно. Для меня это похоже на прыжок с небоскреба. Дыхание застывает где-то в лёгких, а взгляд намертво прилипает к его лицу.

Сейчас, когда вижу его здесь, среди своих одноклассников и одногодок, впервые задумываюсь, чем он так сильно цепляет и влюбляет в себя.

Ему на три года больше, чем мне и практически всем присутствующим в кабинете. Но какая же непреодолимая пропасть между ним и мальчишками, сидящими вокруг. По-другому их назвать сейчас язык не повернётся.

Ничего больше не замечаю, просто внимательно слушаю его, объясняющего то, чем мы будем заниматься эти полгода.

Светка пытается отвлечь какой-то ерундой, но успешно игнорирую её, и, потеряв надежду, она возвращает всё внимание в экран смартфона.

Сорок минут проходят слишком быстротечно. Кажется, готова сидеть здесь вечно, чтобы была возможность слушать и больше вникать в мысли и убеждения Виктора.

Даже сама себя убеждаю, что мне совершенно ни капли не обидно, что наши взгляды ни разу не встретились. Виктор никак не отреагировал на моё присутствие. Даже не кивнул в знак приветствия.

2

— Ты, должно быть, шутишь, — восклицает Светка, глядя на меня неверящим взглядом.

— М-м-м, — протягиваю, выискивая глазами Баринова. — Вовсе нет.

Куда он только успел уйти так незаметно и быстро? Может проклевала, пока дольше положенного складывала тетрадь с ручкой в сумку в ожидании, что Виктор всё-таки обратит ещё каплю своего внимания. Правда, чуда так и не произошло.

— Ты не выдержишь и пару минут наедине с этим придурком, — брезгливо морщится Светка.

— Ты встречалась с ним почти год, — уверенно заявляю, победно усмехаясь. — И ничего, выжила как-то. Я ведь не собираюсь с ним лобызаться или того хуже.

— Замолчи, — фыркает подруга, будто отмахиваясь от воспоминаний. — Ещё бы ты собиралась делать нечто подобное.

Прикладывает ладонь к губам, делая вид, что сейчас вырвет.

— Успокойся, — тяжело вздыхаю, когда мы выходим на свежий воздух, а нужной физиономии по-прежнему не нахожу. — Ты за год достаточно накапала мне на мозг, чтобы донести мысль о том, какой Баринов отвратительный человек. Но и опускать руки из-за этого я не собираюсь. Не могу упустить такой шанс, когда созрел настолько идеальный план.

— Что за план? — с появившимся интересом спрашивает Светка.

Правда, я уже не слышу её, потому что улавливаю впереди знакомую фигуру с примечательным ярко-оранжевым рюкзаком на спине.

— Потом поговорим, — бросаю на прощание и на всех парах начинаю бежать.

Уверена, подруга сыплет проклятиями мне вслед, но сейчас это совершенно не волнует.

— Стоять, Баринов, — шикаю я, хватая его за лямку рюкзака, как только это становится возможным.

Какие-то семьдесят метров пробежала, а чувствую себя, как выброшенная на берег рыба. Точно так же жадно хватаю ртом воздух, а ещё начинаю держаться за бок, в котором нещадно колет.

Да уж, моя спортивная подготовка явно заставляет желать лучшего.

— Серебрякова? — удивлённо восклицает Рома. — Ничего не перепутала?

Бросает взгляд на мою руку, по-прежнему удерживающую рюкзак.

— Это ты перепутал, — огрызаюсь я. — Бегать что ли за тобой должна?

Внимательно осматривая моё состояние, он делает резкое движение, снимая рюкзак со своих плеч.

Он резко летит вниз вместе с моей рукой.

— Тебе, видно, бег точно не повредит, — заявляет и забирает упавший на асфальт рюкзак.

— Ты там что, камни носишь? — растираю свою ладонь в попытке избавиться от ноющей боли.

Пропускаю мимо ушей его язвительность. После рассказов Светки — это минимум из того, что могу от него ожидать.

— Естественно, — серьёзно заявляет он. — Специально на тот случай, если прямо посреди белого дня ко мне прицепится какая-то ненормальная.

— Если что, — ухмыляюсь. — Не «какая-то», а вполне известная.

С чувством юмора и самоиронией никогда не испытывала проблем, поэтому пошутить над самой собой не составляет никакой проблемы.

— Могу идти? — спрашивает чисто по приколу, но на деле не требует ответа и действительно начинает двигаться дальше.

— Стой же ты, — фыркаю, догоняя Рому снова и начинаю идти вровень с ним. — Если не заметил, нам поручили совместную работу по факультативу.

— Вот как, — он приподнимает брови. — Как жаль, что меня это совсем не интересует, Серебрякова. Можешь спокойно сделать его сама или поменять пару. Даю тебе полную свободу выбора.

— Эй нет! — возмущённо восклицаю. — Так не пойдёт! Для этой работы нужны два человека. И менять партнёра я не собираюсь.

Точно нет. Не хочу сдавать позиции хоть в чём-то.

— Очень жаль, — вздыхает Рома. — Кажется, ты в безвыходной ситуации.

Мы продолжаем идти непонятно куда. Явно не в ту сторону, куда нужно мне, но выбора нет.

— Ну стой же ты! — злостно вздыхаю. — Тебе ведь по-любому оценка нужна! По какой-то же причине пришёл на факультатив.

— Ты права, — он даже немного тормозит, но прежде, чем я успеваю обрадоваться своей победе, продолжает идти и говорить. — Но оценка меня никак не волнует.

Едва не шиплю.

— Хочешь, исполню твоё желание? — резко выпаливаю я.

Вот уж пожалею об этом совсем скоро, но сейчас другого варианта не вижу.

— Ты меня не интересуешь и, соответственно, не сможешь выполнить ни одного желания, — не раздумывая, отвечает Рома.

Ощущаю одновременно и облегчение, и раздражение.

— Как только Светка терпела тебя целый год? Ты ведь несносный!

— Почтён, что я несносный настолько, что являюсь предметом чужих обсуждений, — он ухмыляется и прикладывает к домофону ключ-таблетку. — А теперь пока. Спасибо, что провела до дома. Желаю успехов в поисках новой пары.

Рома предусмотрительно закрывает за собой парадную дверь, чтобы я не смогла шмыгнуть следом.

Я в свою очередь стою дико злая, не понимая, что делать дальше и где вообще оказалась.

С моим топографическим кретинизмом будет хорошо хоть до завтра найти дорогу домой. Ну, или минимум до школы.

Отличная возможность по дороге обдумать, как заставить Баринова помогать мне.

И если в первом я не сильно сомневаюсь, что старания увенчаются успехом, то насчёт другого не так оптимистична.

Вторая волна негодования и отрицания Ромы меня ждёт уже после того, как он согласится поработать со мной.

Ровно тогда, когда услышит тему, над которой мы будем работать.

Это будет определённо стоить жертв. Как минимум, моей гордости. Как максимум, человеческих.

Час. Чёртовы шестьдесят минут мне требуется, чтобы добраться домой от злополучного подъезда Баринова. Благодаря севшему телефону мои нервные клетки оказались на исходе, и лишь добросовестные незнакомцы, подсказавшие путь, частично их спасли.

Дом пустеет, поэтому первым делом ставлю телефон на зарядку и направляюсь прямо в душ. Искренне хочу надеяться, что он поможет смыть всю сумбурность сегодняшнего дня и подтолкнет к гениальным мыслям.

В голове полнейший переполох. С радостью бы раз за разом прокрутила в голове встречу с Виктором. Воспроизвела в воспоминаниях каждый беглый взгляд, хоть он и случился единожды.

3

Моя нелюбовь к зимней поре года появилась, когда мне исполнилось шестнадцать. Именно в тот момент вся бренность бытия навалилась на голову, словно снежный ком. Идёшь в школу – ещё темно, а когда возвращаешься после седьмого урока домой, начинают сгущаться сумерки.

Как подобное может не накатывать желание подольше спать и никуда не выходить в такую темень и холодину? Теперь понимаю родителей, притом, что, когда была маленькой, никак не могла сообразить, как можно не любить зиму.

Сейчас дорога до школы кажется невероятно сложной. Во-первых, за полчаса, проведённые дома, на улице полностью потемнело. Во-вторых, сильные порывы ветра и метели намели столько снега, что он теперь покрывает даже мои ботинки, которые полностью проваливаются.

Проклиная собственную идею, таки захожу в злополучный спортивный зал.

Игра уже в разгаре, поэтому едва удаётся пробраться сквозь кричащую, разгорячённую толпу и найти свободное место. Вот уж точно не думала, что все эти школьные матчи проходят настолько оживлённо.

Во мне особого энтузиазма всеобщее возбуждение не вызывает. Лишь пару раз поглядываю на поле, и даже вылавливаю взглядом Баринова. Мячом он правда владеет неплохо, хоть мне и сложно судить. Мои знания в этом виде спорта ничтожно минимальны.

План, что изначально показался идеальным, уже не кажется таким чудесным. Как минимум, потому что я прекрасно чувствую, как сильно промокли ноги от снега, который попал в ботинки и успел растаять. Это раздражает.

Но загвоздка в том, что к моему счастью, Илона Серебрякова никогда не останавливается и не сдаётся. Уж тем более не из-за таких мелких неудач.

Выловить Рому после матча и ещё раз попробовать уговорить на совместную работу – самый подходящий вариант на данный момент. Таким образом, это не случится в очередной раз на глазах у Светки. Нужно начать хоть немного беречь чувства подруги.

Сразу после того, как игра заканчивается, выхожу обратно на школьный двор и смотрю в оба, чтобы не пропустить, когда мимо пройдёт Баринов.

Едва не успеваю заледенеть на морозе, потому что Рома выходит лишь после того, как никого поблизости не остаётся.

— Ты как девчонка собираешься, — шиплю я, догоняя его.

Уж точно знаю, каково это. Светка всегда наряжается дольше, чем предстоит провести времени в подобранном наряде.

— Снова ты? — мне даже необязательно смотреть, чтобы быть уверенной – он закатывает глаза.

— Она самая, — растягиваю губы в улыбке.

— Надеюсь, ты забрела сюда случайно, а не для встречи со мной, — говорит и правда с едва уловимой надеждой в голосе.

— Надейся, — приходится пожать плечами и развести руки в стороны.

Не могу же я оправдывать ожидания каждого человека на планете. К тому же, Баринов, однозначно, не заслужил такой милости.

— Ну да, — вдруг появляются язвительные нотки. — Я ведь видел тебя в зале. Неужели настолько запал в душу, что решила за меня поболеть?

— Что ты мелешь, — сморщиваюсь от отвращения. — Ты последний человек, за которого бы пришла болеть. Но так сложилось, что по иронии судьбы именно ты тот, кто может мне помочь.

— Очень жаль расстраивать в очередной раз, — делает многообещающую паузу. — Но ты уже знаешь ответ. Пока.

И снова уходит.

Вот же чёрт.

Снова нестись за ним, да ещё и по сугробам? Ну уж нет, увольте. В подобном неравном бою точно быстро паду. Как минимум, потому что его ноги намного более натренированные, чем мои.

Вот проскакивала же прошлым летом в голове гениальная мысль начать утренние и вечерние пробежки. Как знала, что обязательно пригодится в жизни. Жаль, лень зарубила желание на корню.

Делаю я всегда быстрее, чем думаю. Так происходит и сейчас.

Поднимаю голой ладонью снег и леплю большую снежку. Сообразить произошедшее могу лишь после того, как она долетает до цели, оставляя на щеке и подбородке лица Ромы краснеющий отпечаток.

— Ой-йой, — непроизвольно соскакивает с языка, и я прикусываю губу, не зная, в какую сторону должна делать ноги.

Моментально вспоминаю, почему не сделала этого минутой ранее, и остаюсь стоять на месте. Всё равно ведь догонит и закопает в ближайшем сугробе.

Даже на расстоянии пары метров вижу, как тяжело вздымается его грудь. Лицо, на удивление, остаётся спокойным.

Спустя минуту взгляда глаза в глаза успеваю поверить, что ничего в ответ на мою шалость не последует. Зря.

Среагировать не успеваю, как Баринов в секунду срывается с места и оказывается прямо возле меня. Сносит с ног, словно бушующей волной и «окунает» в ближайший сугроб.

Даже не успеваю испугаться, так как ему хватает ума сделать всё осторожно, чтобы моя спина и шея не пострадали. Разве что от мороза, конечно.

Рома начинает накидывать снег на меня, а я предпринимаю попытки обороняться и вырваться.

Спустя несколько минут такой возни непогода не щадит никого. Я оказываюсь полностью мокрая и обмёрзшая под Бариновым, который нависает сверху и точно так же усыпан снегом. Где-то моя заслуга, но по большей части мне помогает снегопад, продолжающий заметать каждый сантиметр города быстрыми темпами.

— Сейчас закричу! — задыхаясь, лепечу я, продолжая жалкие попытки отомстить.

Ситуация буквально погружает куда-то в детство. С Ником всегда любила вот так вот дурачиться зимой во дворе. И точно так же угрожала криком и слезами, если понимала, что силы не равны и я терплю поражение.

— Насмешила, — на мгновение на его губах мелькает тёплая улыбка. — Ты еле говоришь, а кричать собралась.

Тут он чертовски прав. Но не успеваю придумать следующий план, как ощущаю лёгкость.

Рома отстраняется и встаёт с меня.

«Что?» — звучит у меня в голове, но хватает ума не произнести вслух. Лишь окидываю Баринова озадаченно-вопросительным взглядом.

— Знаешь, — неожиданно произносит он. — Я подумал, и готов тебе помочь.

— Что? — теперь уже вслух восклицаю и подрываюсь с сугроба. — С чего вдруг?

4

Два дня готовлюсь к важной контрольной работе и даже успеваю забыть, что в жизни помимо неё что-то происходит — настолько усердно готовлюсь.

Как только сдаю на преподавательский стол листок со сделанной работой, с высоко поднятой головой выхожу из кабинета.

Нет никаких сомнений, что высший бал у меня в кармане. Впервые подготовка даёт такой колоссальный результат, что даже не приходится ждать, пока учитель проверит задания и выставит оценку.

Я наверняка знала все ответы на тестовые задания и с ходу написала развёрнутые.

Светка, в отличие от меня, выходит из кабинета только после звонка и явно не сияет от радости.

— Терпеть не могу историю, — вздыхает она, закатывая глаза и скрещивая руки на груди.

— Ты так про каждый предмет говоришь после написания контрольной работы, — констатирую факт.

— Этот особенно, — не сдаёт позиций.

Лишь пожимаю плечами в ответ. Знаю наверняка, что в следующий понедельник она скажет то же самое о биологии. Слово в слово.

— Блин, — обречённо протягивает подруга. — Сегодня же ещё чёртов факультатив стоит восьмым уроком. Они что, хотят, чтобы мы жили в здании школы?

— Потерпи пять месяцев, и будет тебе счастье. Да и факультатив всего пару раз в неделю проходит.

— Ну да. Потерплю полгода, и школьный ад сменится на студенческий. Да и тебе легче говорить.

— Почему же? — вопросительно округляю глаза.

Вот что называется — приплыли.

— Ты тащишься по этому факультативу из-за своего Витюши, — ухмыляется Светка. — Уверена, дали бы тебе возможность, только на факультативах каждый день и сидела. Будь он хоть десятым по счёту уроком за день.

Тут Светка не шибко права. Я, конечно, влюблена, но при этом ещё до сих пор полностью адекватна.

Сидеть в школе каждый день до поздней ночи даже Виктор меня не заставит. Лучше полюбуюсь им дома. К Нику он приходит чаще, чем сюда.

— Как думаешь, ничего страшного не случится, если я один раз пропущу факультатив? — в надежде Светка прикусывает губу. — Просто совсем из головы вылетело, и я записалась на маникюр. Анютка потом в отпуск уходит, и придётся две недели с огрызками моими ходить, — морщится, представляя такой исход событий.

Я в эту секунду мысленно рукоплещу стоя и готова пообещать Свете, что за один раз ничего не случится.

Это ведь идеальный вариант, чтобы отложить новость о моём новоиспечённом соседе по парте.

Сегодняшний день однозначно идёт мне на руку. Хоть и чувствую себя отвратительно, но искренне верю, что за подобную выходку Светке ничего не будет. Даже уверена, что Виктор не обратит внимания на то, кого именно не хватает на факультативе.

— Не знаю, — пожимаю плечами и отвожу взгляд. — Раз уж Анютка в отпуск уходит, то, наверное, стоит рискнуть.

Никогда в жизни представить не могла, что опущусь до подобного из-за собственной выгоды. Вот уж точно мама не так воспитывала.

— Решено! — громко и с хитрой усмешкой на губах восклицает подруга. — Жизнь на то и дана, чтобы рисковать.

Какое же облегчение испытываю — словами не передать. К тому же, пытаюсь успокоить сама себя тем фактом, что, даже не найдя поддержки в моём лице, Светка всё равно бы свалила сегодня с факультатива. Ноготочки, как-никак, сами себя не сделают.

Перестаю переживать от слова совсем. Теперь уж точно избежала неприятной ситуации. Естественно, мне придётся всё равно столкнуться с ней в скором времени. Но куда лучше через четыре долгих дня, нежели сегодня.

Попрощавшись друг с другом после основных уроков, мы идём в разные стороны. Я с мечтательной улыбкой на губах в кабинет, где наконец-то увижусь с Виктором, и она с точно такой же лыбой к выходу из школы.

Вроде и не опаздываю, но, как только захожу в нужный кабинет, все одноклассники уже сидят на своих местах. На них очень непохоже. Виктора, как и в прошлый раз, не наблюдаю, поэтому не начинаю нервничать и теребить и без того ломкие ногти раньше времени.

Уверенной походкой направляюсь к той самой первой парте около преподавательского стола, но, оказавшись возле неё, одёргиваю себя.

Чёрт.

Перевожу взгляд на Баринова, который не отвечает тем же. В своей спокойной и абсолютно безразличной манере залипает в экран телефона.

Возникает мысль схитрить и сесть тут, раз уж Рома не обращает никакого внимания на мою персону. Тут же одёргиваю себя и даю мысленную оплеуху. Серебрякова никогда так быстро не сдаётся.

Двигаюсь дальше по кабинету и торможу возле злополучной третьей парты второго ряда. Присаживаюсь рядом с Бариновым и непоколебимо начинаю раскладывать на парте нужные для предстоящего урока принадлежности.

Аж кожей ощущаю этот нарастающий интерес в глазах одноклассников, которые в секунду умолкли и начали пропаливать развернувшуюся картину взглядами.

Язык так и зудит громко воскликнуть, чтобы продолжили заниматься своими делами, но ведь подобное лишь ещё больше подогреет их любопытство к ситуации.

— Серебрякова? — Баринов неожиданно поднимает на меня удивлённый взгляд серых глаз. — Решила сесть со мной? — показательно осматривается вокруг на наличие пустых парт.

Вот же жук!

Теперь одноклассники ещё и шушукаться начинают.

— С радостью могу пересесть, — шиплю я, сжимая в руках ручку, что вот-вот треснет.

— Да ладно, сиди на здоровье, — пожимает плечами. — Эта парта не моя собственность.

Глубоко вдыхаю, чтобы приноровить собственные эмоции, но всё же не выдерживаю и, сжав ладонь в кулак, стукаю Рому под партой по бедру. Вкладываю всю свою силу и мощь, в надежде оставить синяк. Но какой там! Сама едва не шмыгаю от неприятных ощущений в ладони. Настолько у него накачанные ноги, что себе наверняка нанесла гораздо больше урона.

— Мы так не договаривались, — недовольно фыркаю и произношу шёпотом.

— Да, я тоже не припомню разговора о телесном вреде, — быстро и невозмутимо поддакивает Рома.

Едкие слова так и норовят сорваться с языка, но обрываются. Виктор заходит в кабинет ровно в ту секунду, как звенит звонок.

5

Квартира встретила меня тишиной. Так спокойно здесь бывает исключительно в том случае, если никого из домочадцев дома нет. Оно и к лучшему. Сейчас раздражение, бурлящее во мне — сокрушительно. Уж сильно не хочется ненароком обидеть родителей или Ника.

Занимаюсь чем угодно, лишь бы унять настырные мысли. Жаль, что никто ещё не придумал ничего эдакого, чтобы враз решало все проблемы. Какую-то специальную таблетку, которую запиваешь водичкой и прозреваешь в секунду. Знаешь, как правильно поступить, и больше не ломаешь себе голову.

Только, увы, приходится обходиться подручными методами и действовать наобум.

Уверена, именно по этой причине ровно в двадцать ноль-ноль захожу в школьный двор.

В голове прокручиваю план мести на случай, если вдруг приглашение Ромы окажется глупой и показушной шуткой. При таком раскладе нет никаких сомнений, что сровняю его с землёй. Не понимаю, почему с особенным удовольствием он будто хочет поссорить меня со Светой. Списать бы всё на случайность, но нет. Баринов наверняка догадывается о том, какую сильную ненависть моя подруга питает к нему, и хочет таким способом отомстить. Непонятно зачем, неужели считает, что боли от их расставания ей было недостаточно?

Не зная причины, сложно судить, но в то время, как Светка убивалась на моём плече, я наблюдала со стороны за поведением Ромы. И оно никак не изменилось. Не было ничего такого, что бы выдало его разбитое состояние или горечь от разрыва.

Благодаря чему и сделала выводы, что именно Баринов разбил Свете сердце и все гадости, что она говорит о нём, вполне правдивы.

Слишком долго думать о плане мести не приходится, потому что в школьном дворе сразу взглядом натыкаюсь на знакомую фигуру.

— Я бы попросила тебя больше не устраивать показательные сцены при Свете, — заявляю вместо приветствия, скрещивая руки на груди. — Но зачем, если ты делаешь это нарочно. Правда? Только не пойму, действительно настолько скучно и нечем заняться?

— Ты пришла заняться проектом или выяснять отношения? — Рома вопросительно приподнимает бровь и одним тоном охлаждает мой накал. — Ты преследуешь свои цели, уговаривая сделать проект, а я свои. Всё по-честному.

Стоп.

— Какие такие «свои цели»? — настороженно взглянув прямо ему в глаза, пытаюсь не выдать возникшую озадаченность.

К гадалке ведь даже ходить не нужно, чтобы понять простейший факт — Баринов неспроста так просто согласился со мной поработать. У него есть собственная выгода. Только вот какая? Может, он решил вернуть Светку и через меня пытается вызвать у неё чувство ревности?

Предположение прогремело, словно молния посреди ясного неба.

Очевидно ведь, что такой расклад имеет место быть.

— Нужно решить, где мы можем приступить к проекту, — игнорирует мой вопрос и переводит тему.

— Ты не ответил, — настаиваю на своём, прожигая настойчивым взглядом.

— У тебя или у меня? — снова даёт понять, что и не собирается отвечать на поставленный вопрос.

Не могу ничего ему предъявить, ведь, как оказывается, каждый из нас преследует собственные цели. Только теперь сложившаяся ситуация совсем не нравится. Больше не ощущаю себя в роли победившей стороны, у которой в рукаве ещё остались козыри. Скорее наоборот, Рома переиграл меня моими же картами и забрал себе первенство.

— У меня, — твёрдо заявляю и, развернувшись на пятках, начинаю идти обратно в сторону дома.

Надеюсь, ему не требуется особое приглашение.

К счастью, дома никого нет и мешать мы не будем, а вот идти к Баринову определённо желания не возникает.

Ну и пусть Рома сейчас впереди на несколько шагов. Это исправимо, ведь наша игра только-только началась, и я обязательно смогу вырваться вперёд и не стать проигравшей стороной.

Ставлю себе в голове пунктик, что необходимо в срочном порядке выведать, какие у Баринова мотивы. Имея в арсенале такой козырь, определённо станет легче вести игру.

До моей квартиры мы добираемся молча. Тишину пустой улицы разбавляют лишь снег, хрустящий под ногами, и редкие порывы завывающего ветра.

Проворачиваю ключ в замочной скважине два раза и облегчённо вздыхаю. Все домочадцы закрывают её на три оборота, и лишь я на один меньше. Не знаю, почему делаю так, но точно могу знать, есть ли уже кто-то дома, даже не заходя в квартиру.

— Разувайся, — указываю взглядом на его мокрую обувь, продвигаясь в прихожую.

— Серьёзно? — возмущённо хмурит брови. —Я же привык по дому в ботинках расхаживать.

Улавливаю его сарказм и недовольство тем, что указала на элементарную вещь.

— Мало ли, — лишь пожимаю плечами, снимая с плеч промокшую верхнюю одежду. — И курточку можешь снять.

Баринов снова награждает пронизывающим взглядом, но в этот раз не комментирует.

— Идём в комнату, — указываю головой в сторону нужной двери и почему-то озвучиваю каждое действие.

Как только мы оказываемся на моей законной территории, понимаю, что именно так сильно стесняет и в некой мере смущает. Само присутствие Ромы в этой квартире и комнате. Мне странно лицезреть собственными глазами, как он первый заходит, осматриваясь вокруг себя, и без приглашения присаживается в кресло около письменного стола.

Могла ли подумать, что он придёт ко мне домой и будет сидеть вот так спокойно? Точно нет.

— Рассказывай, — вырывает меня из размышлений своим размеренным голосом. — Я так понимаю, что ты уже всё придумала, раз так упорно уговаривала заняться проектом?

Бинго.

— Естественно, я всё придумала, — фыркаю и подхожу ближе.

Тянусь в крайний угол письменного стола и никак не могу зацепить пальцами нужный листок. Всему виной Баринов, развалившийся в моём кресле. Такой широкий и массивный, что достать желаемую вещь, при этом не соприкоснувшись с ним, почти нереально. Даже дыхание задерживаю, проделывая этот манёвр. Несмотря на тренировку, от Ромы по-прежнему пахнет парфюмом, и этот запах за сегодня уже успел въесться в память полностью.

6

— Твоя фотография? — спрашивает Баринов, подхватывая рамку с фото со стола.

— Определённо, учитывая, в чьей комнате мы находимся.

— Ты прекрасно поняла, о чём я спросил, — осекает мою язвительность одним лишь взглядом.

Ничего не отвечаю, лишь киваю в ответ на его вопрос.

На фотографии мне почти два года, и я сижу на горшке. Не знаю, почему отдала предпочтение именно ей, когда просматривала семейный фотоальбом. Почему-то ощущаю тепло, смотря на себя такую мелкую и с широченной улыбкой на лице.

И, естественно, она не для чужих глаз. Но кто же мог подумать, что Рома когда-то окажется в этой комнате и обратит своё внимание именно на неё?

— Ты на ней очень милая, — уголок его губ приподнимается в лёгкой улыбке.

Встаю с кровати и, в мгновение оказавшись рядом, забираю из Роминых рук фоторамку и прячу подальше.

— Тебе пора, — заявляю серьёзно.

Непохоже, что он насмехается с подобной фотографии. Да и его улыбка не выглядит насмешливой. Но ситуация в целом цепляет меня. Всё то, что я знаю о Баринове, не внушает доверия, поэтому во фразе «ты на ней очень милая» ищу очевидный подвох.

Значит же, что на фото я милая, а теперь какая-то мегера?

Когда вывожу Рому из своей комнаты, в квартире по-прежнему никого, кроме нас, нет.

Одной подобной мысли достаточно, чтобы всё пошло наперекосяк. Входная дверь открывается неожиданно, пока Баринов только начинает обувать свои кроссовки.

Никогда, кстати, не пойму, почему парни, что в снег, что в дождь, способны носить одну и ту же обувь?

— Ого, неожиданно, — с порога заявляет Ник, продвигаясь в прихожую.

— Что именно? — готовая держать оборону, скрещиваю руки на груди.

Следом за Ником, как непредсказуемо, входит Виктор и переводит взгляд с меня на Рому.

— Ты впервые мальчика домой привела, — заявляет это с довольной улыбкой на губах и пожимает Роме руку. — Сестра растёт. Я – Ник. Предельно рад знакомству.

— Рома, — охотно отвечает Баринов на рукопожатие.

Жук почему-то не начинает говорить, что пришёл в эту обитель лишь из-за проекта. И я этого не делаю, чтобы не выглядеть глупо в присутствии Виктора.

Баринов, к слову, даже головой не кивает в знак приветствия. И Виктор поступает точно так же.

Мысленно подмечаю, что это довольно странно.

— Роме пора, — восклицаю я, пытаясь прекратить затянувшееся знакомство, и толкаю Баринова в спину, как только он надевает куртку.

— Пошли, — Ник кивает Виктору в сторону своей комнаты. — Пусть по-человечески попрощаются. Рома, буду ждать в гости, чтобы познакомиться поближе.

Хочу плюнуть в спину брату, чтобы не нёс глупостей, но сразу же появляется ещё один претендент на такую честь.

— Обязательно, — вдогонку Нику кидает Баринов и выходит за дверь прежде, чем я успеваю высказать всё, что думаю. — До завтра, Серебрякова. Спасибо за гостеприимство.

Одновременно захлопываются дверь в комнату брата и входная.

Кажется, и моё терпение так же хлопает в это мгновение.

Не успеваю отойти от этой сцены и пойти к себе в комнату, как на пороге появляются родители.

— Свет мой, — тут же восклицает папа. — Что за молодой человек от нас выходил? Новый друг Никиты?

Мама ничего не спрашивает, но внимательно наблюдает в ожидании ответа.

Родители всегда называют меня «Свет мой», лишь потому что значение имени Илона — светлая. В особенности папа. Мама рассказывала, что он мечтал назвать меня Алёной. Но во время беременности ей хотелось делать всё наперекор всем. Поэтому я стала Илоной.

— Да, — подтверждаю папину догадку. — Попросите, он вас познакомит.

Ведь, судя по произошедшему минутами раньше, у Ника с Ромой сложились достаточно хорошие отношения. В отличии от наших с Бариновым.

— Пойду отдохну, — тяжело вздыхаю. — Голова что-то крайне разболелась.

— А как же ужин? — теперь уже восклицает мама, снимая с ног замшевые ботинки. — Сегодня твоя любимая курица с карри, запечённая в духовке, будет.

Хочу сказать, что совсем нет аппетита, и никуда сегодня не выходить из своей комнаты, но эта надежда в глазах мамы…

— Позовёшь, — нахожу силы натянуть лёгкую улыбку на губы.

Мама начинает сиять.

Иногда нужно делать то, что не хочется, чтобы сделать родному человеку приятно.

Оказавшись в своей комнате, сажусь за ноутбук и открываю текстовый документ. За окном уже темно, а комнату озаряет лишь лёгкий свет, исходящий от ночника. Люблю работать в такой атмосфере одиночества.

Через сорок минут заканчиваю вписывать всё, к чему мы с Бариновым сегодня пришли во время ответа на первый вопрос.

Неожиданный стук в дверь заставляет встрепенуться.

— Да, — отзываюсь, не поднимаясь из кресла.

Кажется, или в комнате до сих пор воздух пропитан ароматом Баринова? Нужно обязательно открыть окно, как только пойду ужинать. Пусть лучше будет холодно ночью, чем постоянно вдыхать этот осточертевший запах. Слишком много его сегодня.

— Можно? — знакомый голос привлекает и озадачивает.

Поднимаю глаза и вижу на пороге моей комнаты Виктора.

Я была уверена, что стучит мама, дабы позвать ужинать, но нет…

Виктор, который за столько лет ни единого раза не заходил в мою комнату, почему-то решил заглянуть.

Сердце так разгоняется в груди от неожиданности, что аж страшно становится.

— Что «можно»? — озадаченно спрашиваю, и тут же хочется отвесить себе оплеуху. — То есть да, конечно. Заходи.

Показательно указываю ему рукой вглубь своей комнаты.

Вот же чёрт, даже без помощи Баринова вполне справляюсь с задачей выставить себя с максимально глупой стороны.

Ухмыляясь, Виктор заходит и прикрывает за собой дверь.

Второй раз за день испытываю это чувство дикой неловкости. Сначала, как только Баринов оказался здесь, а теперь из-за нового гостя.

Привыкла, конечно, видеть Виктора в нашем доме. Благодаря крепкой дружбе с Ником он считается полноценным членом нашей семьи. Только эта «привычка» не касается моей личной обители, в которую за столько лет он не заходил.

7

Похоже, что отделаться от назойливых мыслей и не париться становится чем-то сродни сверхъестественному.

Теперь голову посменно терзают Светка, с которой мы так и не поговорили, Рома, мотивы которого до сих пор мне непонятны, отчего очень волнующие, и Виктор, который вчерашним появлением в моей комнате устроил настоящий сумбур.

Неужели нельзя, как раньше, жить спокойно и ни о чём не париться?

Нет же, всё наоборот наваливается, подобно снежному кому. Нет, скорее лавине, которую просто невозможно остановить. Она мчится на меня с огромной скоростью, пока я не имею ни единого шанса на спасение.

Света подходит утром и встаёт рядом со мной. Стоим молча возле окна, ожидая учителя физики. Его не будет ещё минут пятнадцать как минимум. Всегда приходит в последний момент, лишь бы не открывать кабинет раньше — всё боится, что мы что-то сломаем или насорим в его личной обители. Ей-богу, как будто не в школьный кабинет приходим, а прямиком к нему домой. Не удивлюсь, если скоро попросит разуваться и приносить с собой домашние тапочки для того, чтобы зайти на урок.

— Привет, — Светка прерывает тишину первой.

Хмыкаю. Глупо, конечно, выглядит, учитывая, что мы простояли плечо к плечу десять минут.

— Ну, привет, — пожимаю плечами.

— Я не хочу с тобой ссориться и играть в молчанку, — уверенно начинает подруга, скрещивая руки на груди и налаживая визуальный контакт.

Что же, решила поговорить сейчас? Тем лучше.

— Какая неожиданность, — удивлённо протягиваю я. — Представляешь ли, я тоже этого не хочу.

— Тогда давай мириться, — на её губах растягивается лёгкая улыбка.

— Только если ты перестанешь наседать и говорить, с кем я должна общаться, а с кем нет, — ставлю свои условия, чтобы конфликт не повторился в ближайшее время.

Отстаивать собственные границы нужно уметь. И даже несмотря на уровень дружбы не забывать о такой простой истине.

— Я не могу взять и перестать говорить тебе о том, что общение с Бариновым — твоё худшее решение в жизни, — резко отрезает Светка, но берёт свои эмоции под контроль. — Будет нелегко, но я постараюсь смириться. Только и у меня есть условие.

Мы пилим друг друга взглядами. Никто не хочет полноценно уступить, но мы вдвоём искренне желаем прийти к перемирию.

— Например? — вопросительно приподнимаю бровь.

— Расскажи, прямо сейчас, почему тебе нужен именно Баринов и в чём заключается твой сверх план.

Ну, о таком грех не поговорить. Только, как на зло, вспомни солнце — вот и лучик. Едва с языка Светки срывается злополучное «Баринов», встречаюсь с ним взглядом. Он только подошёл к кабинету, и тоже смотрит на меня.

Неловко, и, даже не успевая обдумать действие, отвожу взгляд не поздоровавшись.

Мгновенно понимаю, что это максимально глупо. Что за детский сад только развожу? Но сейчас, обсуждая со Светкой проблему, в попытке прийти к миру, не хочу с ходу забивать ещё один гвоздь недопонимания.

Следом за Бариновым виднеется и учитель физики. Разговор с подругой приходится продолжить уже на самом уроке, предусмотрительно заняв дальнюю парту. Подальше от ненужных ушей, глаз и Баринова в частности.

— Ну? — нетерпеливо спрашивает Светка.

— Я нашла способ, как дать Виктору узнать меня получше, но при этом никак не выдать свою влюблённость, — произношу так, будто излагаю что-то крайне зловещее и гениальное.

Что там, именно таким мой план и кажется.

— Не пойму, в чём проблема признаться первой? — вопросительно приподнимает бровь Света.

Неудивительно. Ей и не понять.

— Ты часто кому-то в чувствах признавалась? — хмыкаю в ответ.

На секунду в глазах Светки мельком проскакивают непонятные эмоции, которые не могу сразу идентифицировать.

— Нет, — пожимает плечами и отводит взгляд.

— Тогда подобные вопросы отпадают сами собой, — объясняю я, а подруга больше не спорит.

— И каким образом ты дашь ему узнать себя лучше?

— Тридцать шесть вопросов, — смело, но шёпотом заявляю я.

— Каких ещё вопросов? — непонимающе хлопает своими длинными ресницами.

Моё внимание привлекает хоровод снежинок, вновь пустившихся за окном. Красота — она в мелочах, подобных этому повседневному зимнему неспешному танцу.

— Тридцать шесть вопросов, чтобы влюбиться. Психологический приём такой, — раскрываю свои карты.

— Да ладно, — фыркает подруга. — Я подобную ерунду в любовных пабликах как-то видела.

Понимаю, к чему ведёт Света.

— Попытка — не пытка, — отстранённо отвечаю и улыбаюсь собственным мыслям.

— И как ты заставишь его ответить на эти вопросы? — непонимающе продолжает она.

— Виктору не нужно отвечать. По крайней мере пока. И без того знаю о нём достаточно, — отвечаю на вопрос.

— Тогда я потеряла смысл твоего плана.

— Мне нужно, чтобы он изучил мои ответы и тем самым узнал лучше, — открываю простую истину.

— Каким образом? — продолжает глупить Светка, не делая очевидных выводов.

— В проекте я и Баринов ответим на все эти вопросы, вот какими, — уже устаю всё разжевывать.

В голове план выглядит круче и проще, чем на словах.

— Не говори, что ты с Бариновым отвечаешь на подобные вопросы, — взмаливается подруга, но я тут же пресекаю её порыв серьёзным взглядом. — Как он на такое согласился вообще?

Отчего-то поставленный вопрос царапает и совсем не нравится.

— Как-то согласился, — вру и не краснею.

Согласился, потому что не знает, какой тест мы испытываем на себе. Страшно узнать, что будет, если он вдруг догадается.

Но говорить Светке, что Рома не в курсе темы проекта, почему-то совершенно не хочется.

— Не боишься влюбиться? — в её взгляде снова что-то непонятное, а вопрос и вовсе выбивает почву из-под ног.

— Я тебя прошу, — фыркаю и качаю головой. — Тест — полная ерунда, не имеющая каких-то подтверждений, вроде бы. Я в это не верю. Просто шанс, что Виктор узнает меня лучше.