Фамильное кольцо

Пролог.

Словно скрытое от шумного мира, маленькое кафе манило умиротворяющим облаком свежесваренного кофе и ванильной мечты. За стойкой, сиял улыбкой бармен, и все вокруг дышало уютом, сотканным из привычных мелочей. Но почему же тогда в сердце Мелины поселился осколок льда, предчувствие неотвратимых изменений, словно тень воронова крыла?
Она пыталась отвлечься, разглядывая посетителей. Вот молодая пара, утонувшая друг в друге, шепчется о чем-то своем, сокровенном. Вот пожилой господин, погруженный в чтение газеты, потягивает кофе маленькими глотками. Все казалось таким обыденным, таким далеким от ее внутреннего смятения. Но тень в груди не отступала.
Пытаясь скрыть расползающийся холодок тревоги, Мелина одарила Матвея натянутой улыбкой. В ответ она получила искренний, согревающий взгляд, и нежное прикосновение, притягивающее ближе.
— Что закажешь, моя дорогая? — прозвучал его голос, полный ласки.
— Как обычно, — прошептала она, — здесь варят самый вкусный кофе в городе. Нигде больше не найти такого.
Высокий брюнет с глазами цвета сапфиров, пронзительными и глубокими, галантно проводил Мелину к столику. Заботливо отодвинув для нее стул, он склонился к её уху и прошептал:
— Сейчас закажу нам этот классный напиток.
Едва коснувшись её плеча кончиками пальцев, словно оставляя искру тепла, он направился к барной стойке.
Пока парень увлеченно беседовал с барменом, светловолосая девушка, с лихорадочным огоньком в глазах, торопливо набирала сообщение подруге:
"Ты с ним встретилась?" – мгновенно прилетел ответ.
"Да, сидим в нашем любимом кафе. Здесь воздух густой от аромата кофе и трепетного ожидания." – выдохнула она в экран.
"Ну, и как он отреагировал на радостную новость?"
"Еще не успела ничего сказать… Но уверена, он будет рад. Во всяком случае, всем сердцем на это надеюсь."
"Очень хочу в это верить, Мелина. Но между вами – пропасть. Ты – трепетная лань, а он – неприступный кречет, парящий в заоблачных высях. Он из другого измерения."
"Дженна, умоляю, не начинай!" – пальцы Мелины, словно опавшие листья, дрожали, выводя ответ.
"Просто сними розовые очки! Ты же знаешь, для таких, как он, девушки вроде тебя – лишь мимолетное увлечение, изящная игрушка на один вечер."
"Ты ошибаешься! Он не такой…" – прошептала Мелина в холодное стекло телефона, словно пытаясь уверить не только Дженну, но и саму себя.
"Хотелось бы верить…" – пришло в ответ, пропитанное горечью сомнений и горчинкой дурного предзнаменования.
— Твой любимый кофе, — шепот коснулся виска, невесомый, как прикосновение крыла бабочки, вырывая Мелину из цепких объятий телефонного экрана. Подняв глаза, она одарила Матвея благодарной улыбкой, расцветающей на губах, словно первый весенний цветок.
В своем темно-зеленом спортивном костюме и ослепительно белых кроссовках он излучал обезоруживающую простоту. Ни единая деталь не выдавала в нем наследника огромной корпорации. И, к счастью, бремя этой ноши никак не отразилось на его душе. Дружелюбие, веселый нрав, искренность – вот за что Мелина любила его всем сердцем, каждой клеточкой.
Матвей окутывал ее заботой, словно теплым, мягким пледом, согревая своим искренним, лучистым вниманием. Она чувствовала пульсирующую глубину его чувств, ощущала каждой порой своей кожи. И надеялась, что новость о ребенке станет для него самой яркой, ослепительной звездой на небосклоне счастья, освещая их совместное будущее. Тем более, что он не раз заговаривал о том, чтобы скрепить их союз нерушимыми узами брака.
— Знаешь, я ведь безумно тебя люблю, — Матвей придвинул стул, и его взгляд, казалось, согревал одним своим теплом. — И больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Он потянулся к заветной коробочке в кармане спортивной кофты, но одно неловкое движение и чашка опрокинулась. Кофе, горячей лавой, хлынул на стол, обжигая нежную ткань её юбки.
— Мелина, прости! — Матвей схватил смятые салфетки, пытаясь остановить расползающееся кофейное пятно.
— Ерунда, — она отмахнулась, улыбнувшись чуть печально. — Сейчас попробую отстирать.
Она грациозно поднялась, оставляя за собой тонкий шлейф цветочного аромата, а на столе – свою сумочку. Когда её изящный силуэт исчез за дверью туалета, Матвей, повинуясь необъяснимому импульсу, бросил взгляд на забытую вещь.
Нет. Не может быть. Она не такая. Никогда бы не опустилась до подобной низости. Что бы там ни говорили…
Раздираемый сомнениями, он притянул её сумочку к себе. В голове клубился хаос противоречивых мыслей, но желание верить в её искренность оставалось самым сильным. Дрожащими пальцами Матвей расстегнул молнию и заглянул внутрь.
Шок сковал его, словно ледяная хватка. Сердце на мгновение замерло, пропустив удар, словно оборвалась незримая нить, связывающая его с реальностью. Он отказывался верить своим глазам, но в руках дрожало неопровержимое доказательство – вещь, с циничной жестокостью разрушившая хрупкую веру в её чистоту.
Игра. Это была всего лишь игра. Все это время она плела вокруг него паутину лжи, искусно манипулируя его чувствами, словно марионеткой. Как она могла быть настолько убедительной, настолько… бесчеловечной? А он, глупец, внимал каждому её слову, тонул в омуте её взгляда. Но это кольцо, словно змея, выползло из её тайника, обнажая горькую правду.
Дрожащими пальцами он выхватил из её сумочки блокнот и ручку, испещряя лист бумаги строками, полными горечи и отчаяния. Придавил записку чашкой, словно пытаясь удержать ускользающие осколки надежды. Пачка купюр, словно жалкая плата за растоптанную душу, бесцеремонно плюхнулась обратно в её сумочку. Бросив на стол несколько мятых банкнот за недопитый кофе, он поднялся из-за стола.
В груди зияла пустота, словно вырвали кусок живой плоти. Душная атмосфера кафе давила, словно надгробная плита. Покачнувшись под тяжестью обрушившейся на него лавины эмоций, он двинулся к выходу. Глоток свежего воздуха… вот спасение, в котором он отчаянно нуждался. Сесть в машину и умчаться прочь, вдавить педаль газа в пол, чтобы безумной скоростью вырвать из себя эту разъедающую боль, этот яд, отравляющий разум. Главное – отпустить, освободиться от этой муки, пока она не поглотила его целиком.
Он вышел на улицу, и свежий воздух слегка вернул его в чувство.
"Не первая, не последняя," – безжалостно пронеслось в голове. Больше никаких чувств, только ледяная логика. Никогда. Ни одной. Он поставил точку, словно выжег клеймо. Обрубая все концы, он швырнул телефон в мусорный бак. Уголки губ тронула горькая усмешка, полная презрения. Пусть теперь звонит до хрипоты. Эта глава вырвана с корнем, сожжена дотла, развеяна по ветру забвения.
Мелина вышла из дамской комнаты. Долгая возня позади, и от злополучного пятна не осталось и следа. Белая юбка выглядела безупречно. Долгая битва за безупречность белой юбки была выиграна, от предательского пятна не осталось и следа.
Едва взглянув на столик, она ощутила, как волна тревоги, холодная и безжалостная, окатила ее с головы до ног. Матвея не было.
"Не паникуй, – прошептала она, пытаясь удержать ускользающее спокойствие. – Просто вышел".
С напускной уверенностью, выдававшей ее смятение, Мелина подошла к их любимому месту. На столе, словно насмешка, валялись небрежно брошенные купюры и записка, придавленная краем чашки. Сердце болезненно сжалось. Знакомый почерк плясал перед глазами, а с каждой прочитанной строкой гнев обжигал ее изнутри, словно кислота. Неужели Дженна оказалась права?
Скомкав предательскую бумагу в дрожащей ладони, словно ядовитую змею, Мелина швырнула ее в сумочку. Пальцы, обезумев, выстукивали его номер, но в ответ – лишь ледяная тишина бездушных гудков. Что это? Как расшифровать этот бессвязный сумбур обрывков фраз, брошенных, словно объедки со стола?
Распахнув дверь, она продолжала отчаянно названивать, цепляясь за ускользающую нить надежды. И вдруг – мелодия, знакомая до боли, тихий, предательский звонок, вонзившийся в самое сердце, как осколок стекла. В глубине души робко вспыхнул огонек: может быть, все еще можно спасти, объяснить, исправить…
Пытаясь определить направление звука, Мелина огляделась и застыла, словно пораженная молнией. Мусорный бак. Оттуда лилась музыка его звонка. Отказываясь верить в столь низкий, грязный финал, она, словно в кошмарном сне, медленно приблизилась и заглянула внутрь.
Слёз не было. Лишь обжигающая, всепоглощающая ярость, словно ледяной панцирь, сковала её. Ярость, рвущаяся наружу, требующая ответа, хотя бы тихого слова утешения. Дрожащие пальцы вывели на экране номер Дженны.
— Ну что он сказал? — голос подруги, взволнованный и нетерпеливый, ворвался в ухо, как порыв штормового ветра. — Он обрадовался?
Мелина с трудом перевела дыхание.
— Я не успела… ничего ему сказать.
В трубке прозвучали короткие, безжалостные гудки, оборвавшие связь, словно нить надежды. Досадливая помеха. Мелина вновь набрала номер.
"К сожалению, аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети."
— Наверное, опять забыла поставить телефон на зарядку, — пробормотала Мелина, отчаянно цепляясь за ускользающую соломинку обыденности. — Ну почему она такая… такая рассеянная?
Поймав такси, она назвала адрес подруги, и горечь, как тёмная вода, затопила её изнутри, отравляя каждый вдох. В сумочке, словно издевательская насмешка судьбы, обнаружилась пачка купюр, и злость вспыхнула с новой, испепеляющей силой. Так вот за кого он её принимает? Ничтожный, жалкий… Но сердце, вероломный предатель, всё ещё цеплялось за осколки воспоминаний, и робкие чувства судорожно искали хоть какое-то оправдание его чудовищному поступку.
"Нужно поговорить, просто поговорить," — шептала она себе. — "Выяснить, что за буря разразилась в его душе, что заставило его написать эти жестокие, невыносимые слова."
Расплатившись с таксистом, она вышла у дома подруги, не подозревая, что эта встреча – лишь первый аккорд в симфонии кошмара. Знай она, что ждет ее впереди, бежала бы из города без оглядки, в тот же самый миг.