фанфик "Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен"

Дынин прокашлялся, поправил галстук, в сотый раз протер лысину, оглянулся на ухмыляющуюся секретаршу и робко постучал в солидную, обитую кожей дверь с табличкой « Директор завода тов. Лютиков С.П.».

- Входите!

Раздался в приоткрытую дверь грозный бас.

Дынин робко «просочился» в щель.

- Здравствуйте, Семен Петрович! Новенький костюм Дынина подобострастно изогнулся в поклоне.

- Проходи, Дынин, садись.

Разрешил директор. Но грозно сдвинутые над очками кустистые брови не предвещали ничего хорошего. Дынин робко опустился на стул слева от директора. Еще раз протер лысину. И поднял на директора преданные, почти собачьи, глаза.

- Ну, Евгений Саныч, что хорошего скажешь? Как там у тебя в лагере дела?

- Все хорошо, Семен Петрович, все хорошо!

Заторопился-зачастил Дынин:

- Вот смену заканчиваем, родительский день провели, теперь у нас традиция – через речку прыгать. Это вместо кукурузы и праздника Нептуна.

- Ну и как? Хорошо прыгают?

- Прыгают хорошо. Двух пионеров уже из сетки извлекали. Которую они головой пробили. Когда прыгали.

- Какой-такой сетки?

Не понял директор.

- Дык, Семен Петрович, кто ж им даст до другого берега? А если там коклюш? А вдруг они сбегут?

- С кем? С коклюшем?

- Нет! Просто сбегут! Не захотят в лагерь возвращаться. И все. Ну, мы им сетку и натянули. Ее с берега не видно. Они разбегаются, прыгают, врезаются в сетку, пружинят и летят назад. Ну, те, которые хорошо в столовой питались – этим тяжелее. Вот два человека в сетке и застряли. Вы не переживайте, все хорошо обошлось.

- А Митрофанов по этому поводу что говорит?

- Да ничего не говорит… не было его в этом году у нас. Не приезжал.

- А что это он? А племянница его?

- Так еще в прошлом году он ее ремнем за столовой по попе «отходил». И увез. И больше мы ее не видели. И он тоже не приезжал. А жаль. Такая хорошая девчушка была… Так помогала!

- Митрофанов тогда со мной еле здоровался. На профсоюзной конференции заявил мне, что ты бюрократ и чинодрал. Хорошо, хоть не с трибуны сказал. А лично. Здорово ты его тогда разозлил! А с другой стороны… В лагере столько детей. Тут дисциплина нужна, а не прыжки.

- Так вот и я говорю!

Дынин на стуле аж подпрыгнул:

- Только она, родимая, и нужна, и …

- Да не так ты говоришь!

Перебил его директор:

- Дисциплина, дисциплина… вот ты с детьми, вроде бы, контакт наладил. А что у тебя с вожатыми происходит?

- А что у меня с ними?

Не понял Дынин.

- У тебя пионервожатая Валя беременна! Ты вообще в курсе этого?

- Как – беременна?! От кого?!

- Ну, ты «дурочку» из себя мне тут не изображай. Ты что: и правда не знал?

- Я ?! Откуда же, Семен Петрович?! Я…

- Слушай, Дынин, тебе не только детей под ответственность вручили. Но и персонал. Чем он у тебя по ночам занимается, а?!

- Спит…

От испуга Дынин это слово «пискнул». Тоненько так…

- В том-то и дело, что спит и ты с ними спишь заодно!

Тон директора начал «суроветь».

- Я?!

Дынин стал белей сметаны:

- Я?! Да Вы что, Семен Петрович! Я?! Да как я могу?! Как Вы подумать сподобились?!

- Хочешь сказать, что всю ночь работаешь?

Усмехнулся Лютиков.

- Нет, не всю ночь, конечно, но…

- Ну, допустим, в твою работу я поверю. Ты у нас всегда был на хорошем счету. До недавнего времени. А если бы и твои вожатые днем как следует детей воспитывали, ночью бы у них не было времени шуры-муры разводить. Вырубались бы еще до отбоя!

Директор встал с кресла и принялся расхаживать по кабинету.

Дынин начал обмахиваться портфелем.

- Ой, беда-то какая, что же делать… середина лета… до конца работы еще месяц!

- Да что ты причитаешь, как баба? За месяц не родит, расслабься … пока. Но в целом тебе расслабляться рано: ты хоть отца знаешь? Потенциального?

- Да откуда же, Господи?! Да если б я … А кто Вам рассказал?

- Ты не забывай, что в лагере ты не один. У тебя медперсонал есть. И все бабы, между прочим. У них глаз верный.

- Ой, мамочка, что ж делать, да кто ж это..

- Хватить причитать, надо действовать!

Лютиков вернулся в кресло. Сел. И снова строго посмотрел на Дынина:

- У тебя мужиков в лагере: раз-два и обчелся. Проведи расследование и выясни – кто у тебя там такой лагерный «ходок» нашелся. До конца лета надо успеть. Как выяснишь – докладную мне на стол. Как последняя смена окончится – расстреляем.

Дынин икнул. Волосы вокруг его лысины встали дыбом.

- Шучу! Испугался?

Густым басом захохотал директор.

- Расстрелять не можем. Не в нашей компетенции. Но в лагерь больше точно не пустим. Так что давай, ищи. Если совратителя не выявишь – сам в расход пойдешь. Усек?

- У…усек.

Поник головой Дынин.

- Дуй в лагерь и продолжай воспитывать. И вожатых и детей. Ибо у тебя и вожатые - как дети. Все. Бывай.

Дынин встал со стула и понуро поплелся к двери.

Попутный грузовик довез Дынина до поворота на лагерь. Высадил его на перекрестке и исчез в клубах пыли.

Евгений Александрович чихнул, протер платком потный лоб и огляделся.

Впереди мелькали неяркие огоньки пионерлагеря. В невидимом соседнем селе слышался далекий лай собак.

Стемнело, с полей потянуло вечерней прохладой. Дынин глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Постоял немного в раздумье, слушая тихие ночные звуки и наблюдая, как туман стелется легким покрывалом над остывающей землей. Казалось, что на всей планете он остался один. Вот если бы это было так! Не надо никуда бежать, не надо руководить, докладывать, воспитывать, требовать, контролировать… Знай себе, живи в деревне, пеки пироги и разводи кроликов.

Но до пенсии еще далеко. А государство поручило. И от выполнения долга никуда не денешься.

Евгений Александрович зябко поежился и пошагал к лагерным воротам.