Фея чистоты. Любовь на седьмом этаже

Глава 1.

— О, боже! Да! Да!

Эта дамочка стонет и завывает так, словно мизинцем об угол дивана ударилась, но почему-то не против повторить этот манёвр. Я могу только догадываться, что с ней вытворяет тот сногсшибательный самец, которого я видела всего дважды и оба раза мельком. Впервые — при входе в гостиничный комплекс, когда он уверенной агрессивной походкой прошествовал от своего «Гелика» к парадным дверям, не обратив ни малейшего внимания ни на швейцара с учтивой улыбочкой, ни на меня с глазами по пять копеек. Второй раз произошёл примерно пять минут назад. Я едва успела сообразить, что в номер вламывается в порыве страсти неистовая сладкая парочка, и кинулась к шкафу.

— Ещё, любимый! Ещё! Не останавливайся!

Что ж она так воет?! Неприлично даже как-то…

Я, конечно, понимаю, что они не в курсе моего присутствия. Но, боюсь, все соседи по этажу уже стали невольными слушателями этого аудиоспектакля в исполнении губастой шаблонной блондинки.

Кстати, её я тоже вроде припомнила. И такое ощущение, что блондинка эта изначально находилась в компании совсем другого мужчины.

— О! О! О-о! Ромочка-а-а!..

Да, точно. Сногсшибательного самца зовут Роман Елизаров. И он какой-то «крутой» — мне так Ритка шепнула на ушко. Что в нём в «крутого», я лично понятия не имею, но полагаю, стонущая блондинка с Риткой бы согласилась.

— Как же хорошо! Ты лучший!

По-моему, она уже переигрывает. Ну, правда. Возможно, не мне судить, потому что я вообще не очень представляю, что происходит между мальчиками и девочками в такие моменты…

Нет, я училась в школе! И училась хорошо! Даже отлично училась! Но почему-то в жизни мне это пока не очень-то помогало. С момента получения аттестата до момента, когда я очутилась в шкафу гостиничного номера, где в полуметре на кровати творилось чёрти что, прошло не так уж много времени. Однако я уже успела практически опустить руки, разочароваться в жизни и в качестве апогея ужаса вляпаться в этот жуткий конфуз.

Нужно как-то выбираться. Думай, Люся, думай…

Протрещал мой мобильный.

Блин-блин-блин-блин!.. Вроде не услышали?.. Точно не услышали. Им там не до чего сейчас. Кровать так тарахтит, что того и гляди треснет пополам. Интересно, такое уже случалось с гостями отеля? Или эти — настолько выдающиеся?

Я аккуратно вытащила телефон и убрала вибрацию, но успела заметить, что пришедшее сообщение было из рабочего чата. Катя, наша администраторша и старшая над младшим персоналом, периодически присылала какие-то задания, вопросы и замечания. А новеньких она особо пристально контролировала, в том числе меня — я всего второй день на работе. И вот второй день мне несказанно «везёт».

«Люся, ты в 777 ВИПе уже убралась?»

Ага, убралась… на свою голову. Так убралась, что теперь выбраться не могу.

Кажется, всё стихло. Выглянуть что ли аккуратненько? Нет, так нельзя, они ж там неодетые.

— Мне пора, любимый, — услышала я грустный вздох блондинки. — Может, мне удастся прийти к тебе ночью. Вадим наверняка опять налакается в ноль. Даже не заметит моего ухода.

— Не надо, — ответил ей бархатистый низкий мужской голос, который, разумеется, принадлежал господину Елизарову. — Я хочу выспаться перед завтрашней деловой встречей. Лучше постарайся сделать так, чтобы Вадим поменьше налегал на спиртное.

— Думаешь, он будет меня слушать? Ха! Как бы ни так. Он никого не слушает, и уже после первого стакана становится неуправляемым.

— В конце концов, ты его жена. Попробуй хотя бы так выполнить свой супружеский долг.

— Очень смешно, — невесело заключила блондинка. Послышался одиночный скрип кровати и мягкие шаги босых ног по полу — она стала одеваться. — Раз уж на то пошло, то ты — его друг. И тебя он послушает с большим успехом. Хотя какой ты его друг, если спишь с его женой…

Раздался резкий шлепок. Блондинка охнула и смолкла.

— Запомни, Юля, не тебе рассказывать мне о морали, — жёстко и холодно проговорил Роман. — Ты меня поняла?

На всякий случай я прижала ладони к губам. Господи, что у них там происходит? Санта-Барбара какая-то… Я в любом случае ничего не слышала, ничего не знаю и знать не хочу. Мне просто надо, чтобы они сейчас ушли, вдвоём, хотя бы на минуточку. Тогда я смогу выскочить без проблем, и даже Катя ничего не заподозрит.

Хлопнула дверь. Ушли?..

Тишина.

Одним глазом я выглянула в щель между створок шкафа: никого не видно — кровать, которую я так тщательно перестилала, в полнейшем беспорядке, на полу рубашка, галстук… Но самого хозяина номера не наблюдалось. Наверняка он спустился в бар или в бассейн, или пошёл обедать в ресторан. Кто его знает, чем эти «крутые» обычно занимаются.

Выждав ещё немного, я набралась храбрости, перекрестилась на всякий случай и отрыла дверцу. Пусто. Я сделала шаг, осторожно покинула своё укрытие, на цыпочках прокралась через спальню. Ещё немножко — путь к свободе уже маячил совсем близко. По коридору, мимо двери в ванную я подобралась к выходу из номера. Нажала ручку…

Щёлк!

Сердце бухнулось в пятки. Номер оказался закрыт на внутренний замок — это он звонко лягнул, издевательски приоткрыв дверь на десять сантиметров, просочиться через которые даже при моей мелкокалиберной комплекции у меня бы не вышло. И всё бы ничего — щеколду я могла открыть сама, но проблема в том, что это значило…

— Стоять! — рявкнуло за спиной.

Я как последняя идиотка подняла руки вверх и замерла.

— А ну, повернись.

Я не двигалась. Не потому что не хотела, а потому что не могла. Я всегда превращаюсь в дохлого суриката, когда сталкиваюсь с чем-то страшным, или когда на меня орут. А сейчас у «суриката» был двойной удар.

— Повернись, я сказал!

Не дожидаясь моих действий, мужчина дёрнул за плечо, отчего меня как неваляшку мотнуло в сторону и вокруг своей оси. Теперь я стояла перед ним, не моргая и, что ещё хуже, совершенно не понимая, как себя вести.

При ближайшем рассмотрении Роман Елизаров оказался бесстыдно хорош собой: внимательный, надменный взгляд карих глаз, глядящих прямо в душу, угольные волосы, безупречное атлетическое тело с массивными плечами, руками и прессом, ниже которого я смотреть побоялась, потому что мужчина так и не успел одеться. Я бы, может, ещё немного его поразглядывала даже там, куда смотреть неприлично, однако мои мысли сейчас занимали не столько его внешние достоинства, сколько достоинства моральные. Я прекрасно помнила, насколько «вежливо» он проводил свою барышню, а уж, как расквитается со мной, и представлять не хотела.

Глава 2.

— Где тебя носит?! — подскочила ко мне Ритка с шарообразными глазами, когда я только вошла в наш хозблок и не успела ещё даже толком опомниться. — Командирша тут уже такой хай подняла!

— Ой, Ритка! — схватилась я за сердце. — Я только что чуть не померла!

— А сейчас помрёшь в самом деле, потому что Катя тебя сожрёт!

Ритка потянула меня в угол, издали заприметив нашу маленькую узурпаторшу.

— Петренко! — заорала Катя. — Кто-нибудь видел Петренко?!

Это она меня кличет. Я ещё со школы запомнила, что, если старшие по рангу начинают звать по фамилии, быть беде.

— Так, слушай сюда! — шепотом затараторила Ритка и ткнула мне в живот пластиковым тазом с бельём, который я инстинктивно подхватила. — Сейчас прикидывайся дурочкой и подыгрывай мне! И телефон мне свой отдай!

— Ладно, — я быстро протянула ей аппарат. — А что делать-то надо?

Подруга ничего мне не ответила. Она опрометью кинулась в противоположный угол подсобки, пока Катя отвернулась. А через секунду уже вынырнула оттуда с абсолютно переменившимся лицом.

— Катя! — ласково запела Ритка. — Катюша!

— Чего тебе, Зайцева? — огрызнулась мини-начальница.

— Смотри, я тут телефон нашла, — Ритка подплыла к маленькой, недоверчиво сморщившейся Катерине и, наивно хлопая глазками, показала ей мой мобильник. — Кажется, у Петренко вывалился.

— Просто прекрасно! — вспыхнула Катя, то ли ещё сильнее раздражаясь, то ли злорадствуя. — А где её саму носит? Она уже как двадцать минут должна быть здесь!

— Ой, вот она!

— Где? — начальница глянула в ту сторону, куда смотрела Ритка, хотя я находилась ровно в противоположном направлении.

Ритка тем временем воспользовалась моментом и рывком выдернула меня из-за угла с тазом в обнимку.

— Да вот же наша Люся! — ещё громче возвестила Зайцева.

Катя подпрыгнула на месте и обернулась через плечо:

— Ты где была?!

— В прачечной же! — подоспела Рита с ответом вместо меня. — Правда, Люся?

Я кивнула, как тупой болванчик.

— Я не у тебя спрашиваю, Зайцева! — взвизгнула маленькая тиранша, морща лицо в подобие крысиной мордочки. — Петренко, ты где шатаешься?

— В прачечной… — почти по слогам выдавила я и снова зачем-то кивнула. — Бельё стираное забирала.

Я жалобно посмотрела на Ритку, которая продолжала прилежно улыбаться, как ни в чём не бывало.

— Зайцева должна была идти в прачечную, а не ты! — гаркнула Катя, но уже немного тише.

— А я не успела, — заявила Ритка. — Как хорошо, что Люся меня выручила! Что б мы без неё делали?

— И как же это она догадалась, раз у неё телефона с собой не было? Силой мысли что ли?!

— Ну, почему же? Люся ведь слышала, как ты давала нам всем задания. И, что мне в прачечную надо зайти, тоже слышала. Правда, Люся?

Теперь я кивнула дважды. На всякий случай, для большей убедительности.

Катя буравила глазами то меня, то Ритку, но уже всё больше походило на то, что она успокаивается, а Риткины россказни вполне тянут на правду. Однако доверие к подчинённым явно не входило в базовую комплектацию Катерины. И, вероятно, она уже «взяла меня на карандаш», но зато покамест решила отцепиться.

— Значит так, — снова взяла Катя командирский тон, — Рита, тебе поручаю лично следить, чтобы наша Люся нигде не забывала свой телефон. А тебе, Люся, до конца смены даю наряд в прачечную. Все клиентские вещи на тебе, поняла? Отнести, принести, ничего не перепутать. Если у девочек будет запара, ещё и гладить будешь, и вообще всё, что они скажут. И не дай бог тебе хоть одну долбаную рубашечку пропустить! Уволю!!!

Под канонаду отдающегося в ушах эха собственного выкрика Катерина торжественно вышла из подсобки, громыхнув на прощанье дверью. Оставшиеся горничные, которые с любопытством наблюдали за этой трагикомедией, разбрелись по своим делам. Рита с облегчением выдохнула.

— Мать моя, женщина! Сколько шума из ничего! — она оглядела меня с сочувствием. — Наряд в прачечную — это кабздец, Люська.

— Лучше, чем увольнение, — пробормотала я, наконец, переведя дух. — Спасибо, что вступилась.

— Не за что. А правда, чего тебя так долго не было?

— Да я… да там… В ВИПе этом…

— У Елизарова?! — встрепенулась Ритка. — Он что, подкатывал к тебе?!

— Нет! — завертела я головой. — Бог с тобой, Рита! Ничего такого!

— Ну, ты смотри, — захихикала подруга, хитро сверкая зелёными очами, — он же ещё тот бабник. Да и девки сами на него гроздьями вешаются.

— На что там вешаться? — покраснела я вдруг. — Злой какой-то… Вредный… неприятный, в общем.

— Ну, кому неприятный, а кому очень даже приятный, — Ритка мечтательно взмахнула ресницами и вновь издала глубокий вздох, но на сей раз какой-то романтический. — Ну, за себя ты можешь не переживать. К тебе Елизаров вряд ли пристанет, а вот ко мне — я была б не прочь, если б поприставал…

Не знаю, почему, но меня такое замечание обидело. Хотя что уж на правду обижаться? Ритка Зайцева и правда симпатичная. Может, чуть полновата, зато грудь четвёртого размера и коса белая с руку толщиной, и глаза — зелёные, колдовские. А я… Ну, что о себе сказать? Мелкая я и по жизни неприметная. Палитра волос в спектре неопределённо русого. Губки бантиком, бровки домиком. Глаза — папины, говорят, добрые. Про цвет ничего не скажу, потому они разные какие-то бывают. То на свету почти оранжевые, то в пасмурный день древесно-шоколадные. В школе первой красавицей не слыла, а в институт я экзамены благополучно провалила.

Собственно, так и попала сюда: поняла, что к родителям под крыло возвращаться с таким позором никак не хочу. Они бы не стали меня сильно попрекать, но знаю, что расстроились бы жутко. Потому я им соврала — сказала, что поступила, а сама решила на будущий год поступать. Пока тут сама как-нибудь справлюсь. Искала, за что побыстрее ухватиться, чтобы денег хватало на жильё и еду. Немножко мне родители присылать будут, но они ведь думают, что я тут в общежитии студенческом живу…

Глава 3.

Летела я как угорелая. Даже лифта не стала ждать, потому что в девять я должна была очутиться сразу в двух местах. И как тут мне разорваться, сложно сказать. Но выхода всё равно не было.

Слава богу, тётя Маша из чистки не стала мне ничего выговаривать за внеплановый заказ. Только похихикала надо мной, когда увидела мои мученические глаза.

— То ли ещё будет, Люська! — добродушно предупредила она.

А я вот очень надеялась, что хуже вчерашнего денька со мной уже ничего не приключится.

— Осторожно!

В мановение ока я оказалась распластанной на полу, а сверху, как погребальным саваном, меня накрывало бордовое платье и синий костюм блондинистых супругов из ВИПа 701.

«Ну, вот и всё… — подумала я. — Так и помирают в неполные восемнадцать лет безвинные души. Тьма застила глаза, не видать мне боле белый свет…»

Правда, свет я всё-таки увидала. Не сказать, что очень белый, потому что в центре него необъятно простиралась широкая тёмная фигура, почти полностью закрывавшая собой потолочное освещение. Фигура сжимала в громадном кулаке упавшие вещи и изучала меня недовольными глазами.

Вскоре я расслышала и голос, оказавшийся, к сожалению, знакомым:

— Люсинда?.. Опять ты?

Что значит «опять»? Я вообще-то здесь работаю…

В ответ я смогла лишь невнятно промычать, ощущая как от затылка по всему телу растекается боль.

— Давай руку, — потребовал Елизаров.

Да, он именно потребовал, а не предложил или попросил. Такое ощущение, что я у него сто баксов одолжила и уже три года не отдаю. Впрочем, что ему эти сто баксов…

— Руку давай, говорю! — рыкнул он и, не дожидаясь моих действий, схватил меня за локоть и одним рывком поднял на ноги. — Ушиблась?

Это он типа спросил, но на деле прозвучало как угроза.

— Нет… — мяукнула я. — Спасибо. Я… тут спешу…

— Вижу, что ты спешишь, — сквозь зубы проговорил он. — Меня чуть не снесла, так спешила.

— Да уж снесёшь вас… — вырвалось у меня.

— Чего?.. — ощетинился Роман. — Ты мне грубить что ли вздумала?

— Да нет… Я же говорю, мне правда бежать надо…

— А куда ты это несёшь? — он оглядел шмотки, которые уже не выглядели столь безупречно, как до моего грандиозного столкновения с господином Елизаровым и последующего пике на пол.

— В семьсот первый… Отдайте, пожалуйста…

Ох, и влетит же мне сейчас от этих альбиносов. Особенно от Юлечки… Да может, и муженёк её не такой уж добренький на трезвую голову…

— Сам отнесу, — сказал вдруг Роман. — Чего уставилась? Иди, Люсинда.

— П..подождите… я…

— Чего «ты»?

— Я… я должна лично убедиться, что вещи доставлены…

Он глянул на меня как на сумасшедшую.

— Тебе что, расписку написать?

— Ну… да, если можно…

Роман пристально изучал моё лицо, как будто бы хотел запомнить его получше. От его такого прямого, насквозь пронизывающего взгляда моя ноющая голова заныла втрое сильнее, но я не отвернула глаза.

Неожиданно Роман улыбнулся:

— Люсинда, даю тебе честное слово, что отнесу эти тряпки сам в 701 номер. Договорились?

— Договорились, — выдохнула я, словно под гипнозом.

— Иди. Иди-иди, — он указал мне подбородком в обратном направлении, откуда я только что выбежала.

И я осторожно попятилась назад, всё ещё пялясь на него, точно зачарованная. Но потом вдруг вспомнила, что времени у меня в обрез, и всех горничных ждут ровно в девять на Катино «построение», как называли это девчонки. Тогда уж я ломанулась со всех ног, позабыв и про ушиб, и про то, что мне будет, если господин Елизаров набрехал мне. Хотя с чего ему вдруг брехать? Он же с этой Юлечкой…

Стоп. Это не моё дело. Мне вообще на него плевать и на всё, чем он там занимается. И с кем. И когда. И почему. Мне абсолютно без разницы, что у них там происходит. Потому что Роман Елизаров, каким бы красивым, обалденным, сексуальным, обворожительным, роскошным, великолепным ни был, он всё равно гадкий, противный грубиян. Ни в жизнь бы мне такой не понравился. Даже на во-о-от столечко, ни капельки, ни на мизер. Ну и что, что он весь из себя крутой? И покруче видали. Например… например… м-м…

— Петренко! Ты меня слышишь?!

— Слышу! — рефлекторно ответила и вмиг очнулась.

Катя пыхтела мне прямо в переносицу. Из её ноздрей того и гляди мог вырваться драконий огонь. Ну, или змеиный яд…

— О чём я только что говорила?

— А… а…

— О том, что очень не хватает персонала! — выкрикнула Ритка.

— Зайцева! — прогремела Катя. — Ты у меня допрыгаешься! Я ж не посмотрю, что ты тут уже два года работаешь! Вылетишь как миленькая, если будешь хамить!

— Так я же и не хамлю, Катенька. Ты вот вопрос задала — я ответила. Я-то тебя очень внимательно слушаю. А Люся просто пока теряется.

— Вот ты её и будешь собирать! — рявкнула микро-начальница. — Значит, решено. Вдвоём на банкет и пойдёте!

«Какой такой банкет?!» — чуть не ляпнула, но, к счастью, меня опередила Ритка:

— Да мы с радостью! Правда, Люся? Даже не беспокойся, Катенька. В лучшем виде обслужим Елизаровское мероприятие.

«ЧЕГО?!?!» — глаза мои чуть не полопались. Это что ж творится-то?! Это что за проклятье вселенское?! Где я так успела нагрешить, что меня кидает из огня да полымя?!

Пока я приходила в себя после такой новости, Ритка вокруг меня пританцовывала и светилась как двухсотвольтная лампочка. Кажется, она была готова ещё и спеть на радостях.

— Люська-а-а! Вот так удача! Просто шик! — тараторила моя подруга. Хотелось бы ещё добавить «по несчастью», но, видя Риткин восторг, я постыдилась язвить даже в мыслях. — Ты представь, я весь день до самого вечера буду рядом с Ромой! Люся, это судьба!

— Ритуль, — аккуратно начала я, — а куда нас отправили? Ты объясни мне хоть…

— Ну, как куда? — опешила Рита. — Елизаров и Бондарь сегодня переговоры ведут, а потом у них банкет. Они там сделку заключать собрались. Весь отель об этом шепчется, ты что, не слышала?

Глава 4.

«Ты сможешь, Люся! Ты сильная! Ты смелая! Ты по жизни победительница!» — вот примерно так я наставляла себя перед экзаменом. Прочла в интернете, что правильные аффирмации дают правильный настрой, и всё в итоге получается чики-пики.

Но что-то тогда у меня всё скорее получилось сикось-накось. Я же ведь не то, что не знала материал. Просто он куда-то в одночасье вывалился из головы как раз тогда, когда был очень нужен. Наверное, я просто плохо аффирмации повторяла. Надо бы получше и поубедительнее.

«Люся, ты справишься! Ты кремень, Люся! Возьми этот дурацкий поднос и неси его с гордостью! Давай! На раз-два-три: ра-а-аз, два-а-а… ТРИ! Плыви смело, Люся! Как каравелла по зелёным волнам!»

Ссутулившись, втянув шею и подбородок в плечи, я поплелась на нетвёрдых ногах в эпицентр ужаса и страха. Руки дрожали, стеклянные бокалы тренькали, звонко ударяясь друг о друга.

«Люся, ты молодец! Ты тигрица!»

Ещё и костюма моего размера не нашлось. Галстук-бабочку мне повязали так, что я предпочла дышать как можно реже. Там, где по задумке дизайнера у официантки в белой рубашке должна быть пятилитровая выпуклость, у меня гуляли ветра перемен, а чёрные брюки так и вовсе мы с Риткой утягивали при помощи булавок. Одна из них, кажется, расстегнулась и колола мне в ж… в живот с противоположной стороны. Если с меня слетят штаны прямо на глазах у господина Елизарова, я точно выйду в окно.

— Ромка, ну, мы ж не первый день друг друга знаем! — бахвалился Вадим, который то ли до сих пор не протрезвел, то ли уже с утра успел вернуть градус выпитого вчера на прежний уровень.

Елизаров сидел напротив него и Юли. И у каждой из сторон заседал собственный то ли свидетель, то ли юрист. Итого за длинным столом собирались пятеро. Всем им я несла напитки, а Ритка расставляла закуски.

— Вадим, моё решение окончательное и совершенно справедливое, — отчеканил Роман.

— Учитывая все риски и прогнозируемую прибыль, — монотонно бухтел дядечка слева от Вадима, — мы предлагаем согласовать надбавку в размере трёх процентов от залоговой стоимости…

— Три процента? — перебил Елизаров и пренебрежительно усмехнулся. — Вадим, не думал, что мы будем обсуждать чаевые.

— Ну, правда, Вадик, чего ты мелочишься? — сладко пропела Юлечка.

Я в это время подкралась к Роману, бесшумно сняла с подноса заказанную им негазированную воду. Он даже не глянул на меня. Фу-у-ух… После чего перебралась к его (как у них это называется?..) поверенному лицу — худощавому, длинному мужчине с тонкими пальцами, которыми он постоянно перебирал.

— Мерси, — шепнул он мне с улыбкой, когда я подала ему чай.

Следующим на очереди был тот лысый толстячок, который требовал «три процента». Ему я несла капучино. Осторожно пристраивая чашку возле рукава его пиджака, я старалась сохранять максимальную незаметность. Он и правда нисколько не заметил моего присутствия. А вот Бондарь заметил.

— О, Люська! — воскликнул он с развесёлой улыбкой прямо посреди переговоров. — Тебя из прачечной что ли выгнали?!

Роман вперился в меня взглядом. Я резко выпрямилась, и долбанная булавка ужалила меня прям в мякотку. От неожиданности я коротко взвизгнула и застыла солдатиком.

— Ну, ты чего так пугаешься? — жалостливо произнёс Вадим. — Тут все свои, Люсёк!

— Вадечка, не отвлекайся, пожалуйста, — одёрнула его жена. — Мы тут серьёзные вопросы решаем.

— А кто серьёзные вопросы решает на сухую? Прально, надо смазать, чтоб лучше пошло. Люся, ты коньячок мой принесла?

— Угу, — хлюпнула я, надеясь, что никто не заметил, как у меня слезятся глаза.

Больно-то как, мамочки!..

— Ну, так неси его сюда! Чего ты стоишь?

При малейшем движении металлическое острие не самым приятным образом продолжало близкое знакомство с моей кожей. И всё-таки я смогла подать Вадиму его коньяк, краем глаза отметив, что Елизаров следит за моими нелепыми телодвижениями.

Лишь бы не разрыдаться по полной…

— Когда ставишь на стол напиток гостю, нужно говорить, что ты ему принесла, — шикнула на меня Юлечка, пока я ставила перед ней стакан воды с лимоном.

— Ваша минеральная вода, — сбивчиво поправилась я и уже собиралась поскорее уйти.

Но тут Юля меня остановила:

— Я просила простую воду. Без. Газа, — отчётливо произнесла она почти по слогам.

— Простите, я сейчас другую принесу, — краснея и запинаясь, я снова взялась за стакан, чтобы вернуть его на поднос.

— Поставь на место, — приказал Елизаров.

Стакан чуть не выпал у меня из рук. Юля с недоумением посмотрела на Романа.

— У меня без газа.

Одним движением кисти он послал свой стакан напрямик к Юле через стол. Стекло проскользило по гладкой поверхности, пару капель упали на столешницу, но в целом получилось эффектно.

Посмотрев на «посылку», Юля ухмыльнулась:

— Нет. Я просила негазированную воду с кусочком лимона.

То, что произошло дальше, я даже не знаю, как описать.

Роман Елизаров поднялся во весь свой титанический рост, вырос надо всеми сидящими чудовищной тенью. За столом стало тихо как космосе. Даже я ненадолго забыла при мерзкую булавку. Затем Елизаров дотянулся рукой до Юлиного стакана, засунул туда пальцы, выловил несчастный жёлтый кусочек, словно золотую рыбку из аквариума, и швырнул его в другой стакан. После чего сел на место.

— Твой заказ, Юля, — жестом указав на воду, объявил Елизаров и добавил: — Надеюсь, теперь мы можем продолжить?

— Ой, а у меня уже коньячок испарился! — радостно крикнул Бондарь. — Люсенька, будь другом, повтори!

— Конечно… — поторопилась я исполнить его просьбу.

— Стоять! — выпалил Роман. — Людмила, алкоголь только на банкет.

— Так, погоди, — нахмурился Вадим, — ты ей не указ. Пока моя подпись вот тут, — он постучал по бумажке, лежащей на столе, — не стоит, Люся делает то, что скажу ей я. Люся, коньяку, пожалуйста. Двойного.

Я глянула на Бондаря, затем — на Елизарова. И чё делать-то?..

Глава 5.

Банкет — он и в Африке банкет. Приехали какие-то «шишки», как назвала их Ритка, принялись есть-пить. Сначала всё прилично было: разговоры разговаривали и только требовали почаще наливать. Так мы и носились втроём между столами и кулуарами — я, Ритка и ещё одна девочка, Даша — следили, чтоб бокалы не пустовали. Я столько километров намотала кругами за весь вечер, что к десяти часам ног уже не чувствовала. Нам сказали, что банкет до десяти как раз, а оказалось — не совсем. До десяти только официальная часть была, но, как оно, видать, часто бывает, гости потребовали продолжения, уже неофициального.

У меня глаза слипались, спина гудела. Я даже поесть не успела — попросту некогда было. Дашка с Риткой тоже в расфокусе пребывали. И только Катя продолжала всех бодро подгонять и всё на свете контролировать. И хотя после десяти гостей осталось немного, за ними глаз да глаз был нужен. Тут-то у меня и случилось прозрение, как на самом деле отдыхают «приличные шишки». У нас в ПГТ местная шпана скромнее себя ведёт. И пьют наверняка меньше. Эти же хлестали как в последний раз. Этому виски, этому водку, тот только коктейли пьёт, дамочкам — мартини, молодёжи — абсенту. Мама родная…

Одно радовало: Риткин совет насчёт юбки спас мою… репутацию. Правда, из-за этого я немного выделялась и иной раз ловила на себе то ли удивлённые, то жадные взгляды. Что они значили, я без понятия.

Елизарова и обоих Бондарей я в один момент совсем потеряла из виду. Даже подумала, что они уехали. Скатертью дорожка, как говорится. Но потом Вадим объявился и стал бродить от одной компании к другой. И всё меня зазывал: «Люсь, принеси то, Люсь, принеси это…».

И вдруг мне подумалось, а где же всё-таки Юля и Роман? Не то чтобы мне прям очень важно это было, но…

— Люся! — в очередной раз гаркнула на меня Катя. — Ты чего тут прохлаждаешься?

Я сидела на ступеньках, ведущих в кухню, и собиралась с духом, чтобы снова вернуться в зал. Приземлилась буквально две минуты назад, впервые за несколько часов немного расслабилась.

— Да-да, я иду, — ответила я по возможности бодро, но наверняка со стороны вышло жутко тоскливо.

Кое-как я поднялась на ноги. Катя стояла напротив и как будто хотела что-то ещё сказать.

— Так, Люся, — начала она удивительно спокойным голосом, — тебя Вадим Сергеевич зовёт. Так что иди к нему, он сейчас в спа, в крытом бассейне. Иди и делай всё, что он говорит.

— Я и так делаю всё, что он говорит, — безрадостно вздохнула я.

— Люсенька… — Катя опустила обе ладони мне на плечи и мягким движением пальчика стряхнула какую-то крошку с моей белой рубашки. — Вадим Сергеевич хочет с тобой выпить. Он немного расстроен, составь ему компанию.

От неожиданности я просто растерялась:

— Как это «выпить»? Нам же нельзя, не положено…

— Не положено, — ласково подтвердила начальница. — Но бывают исключения с исключительными людьми в исключительных случаях. Это тоже часть твоей работы. Так что будь умницей, хорошо?

Она аккуратно встряхнула меня и растянула на лице лживую улыбку.

— Но я не пью. Совсем не пью, нисколечко, ни граммулечки… — оправдывалась я.

— Понимаю, понимаю, — поддакивала Катя, тем временем подталкивая меня в спину к коридору, в дальней части которого находился вход в крытый бассейн. — Много пить и не надо. Чуть-чуть, для виду.

— Я не могу…

— Конечно, можешь. Ничего сложного. Я вам сейчас побольше колы принесу, и ты пей её. Ладненько?

Мы уже дошли до дверей, и всё это время Катя аккуратно вела меня, задавая точную траекторию движения. Перед тем, как втолкнуть меня в спа-зону, она ещё раз встряхнула меня как следует. Жаль, не перекрестила только. А затем я очутилась на влажном кафельном полу в дымчатом полумраке водяных испарений, расползавшихся от большого бассейна по всему помещению.

Вадим нежился у одного из бортиков, где была встроена гидромассажная система.

— О, Люська! — обрадовался он. — А я как раз тебя жду.

Он повернулся, ухватился руками за край искусственного водоёма и ловко подтянулся на руках. Их одежды на нём были только белые боксеры, вовсе непредназначенные для купания. Поскольку тонкая ткань полностью намокла, сквозь неё легко проглядывалось всё, что должно быть, по идее, скрыто.

Тело Вадима, полностью покрытое блестящими бусинками воды, блестело в скупом освещении. Он был загорелым, подтянутым, мускулистым и чем-то напоминал сёрфера с какого-нибудь пляжа Малибу. Ровные белые зубы ярко выделялись на улыбчивом лице. Стыдно признать, но я реально загляделась на него.

— Хочешь поплавать? — спросил Вадим.

— Я? Я… нет, я не умею плавать.

— Да здесь неглубоко, я тебя подстрахую, — он игриво подмигнул.

— Я не очень люблю воду, если честно.

— Ну, тогда, может, тебе понравится просто валяться на лежаках?

Вот об этом меня два раза не надо было просить! Я с радостью завалилась на один из лежаков, Вадим уселся на соседнем.

В дверь тихонько постучали. Катя… Я чуть не подскочила со страху, но вовремя заметила её сладкую улыбочку, с которой она приблизилась к Вадиму вместе с подносом. На подносе стояли бутылка колы, бутылка коньяка, пиала с нарезанными лимонными дольками, мороженица с шоколадными конфетами и два коктейльных бокала. Всё это добро Катя расставила на столике, не прекращая подобострастно лыбиться.

— А колу зачем? — сморщился Вадим. — Я эту гадость не пью.

— Для Люсеньки, — залебезила Катя.

— Не-не-не! Убирай. Не дам травить молодое поколение!

Сердце у меня похолодело. Замешкавшись, начальница глянула на меня, я еле заметно мотнула головой, призывая её оставить газировку.

— Убирай, Катя.

— Конечно, Вадим Сергеевич.

И бутылка перекочевала обратно на поднос. Катя тоже живо убралась из спа-зоны.

— Вот это правильный расклад, — заключил Бондарь и стал разливать коньяк по бокалам. — Посуда только неправильная. Для коньяка другие бокалы нужны. За что я только плачу деньги этой курице, если она таких простых вещей не знает.

Глава 6.

Глаза как будто смолой залило: хочется открыть — и не получается. Вообще ничего не получается: ни шевельнуться, ни заговорить. А во рту всё липкое, склизкое — бе-е-е. Как будто я куриного помёта наелась. Я его, конечно, не ела никогда, но почему-то мне кажется, эффект получился бы примерно таким. Жуть… Ей-богу, жуть. Голова просто чугунная, как у бабули моей сковородка. До сих пор удивляюсь, как это она ей настолько ловко орудует, когда блины печёт. Я вон с собственным «котелком» не справляюсь…

— Проснулась? — услышала я голос, до боли знакомый.

До боли — в прямом смысле слова, потому что, как оказалось, сейчас любой звук ощущался примерно так же, как внезапная встреча с фонарным столбом.

— Эй, Люсинда, ты живая вообще?

Мало-помалу я разлепила глаза и сумела на пару миллиметров оторвать голову от подушки. Может, я бы закричала от неожиданности, но по сравнению с моим самочувствием, даже то, что я находилась в непонятном месте с неприятным мужиком, как-то отходило на второй план.

— Пить… — только и обронила я умирающим голоском.

Елизаров смерил меня недовольным взглядом, но стакан воды мне всё-таки подал.

Я протянула ладонь, дрожащую, как у последнего дворового алконафта, взяла стакан, с жадностью припала губами к влаге. И только после этого смогла более-менее ровно сесть. А вот тут неожиданность заиграла совершенно новыми красками: мало того, что я лежала в постели гостиничного номера, который теперь наконец узнала, так ещё и абсолютно голая!

Тут уж все болячки как рукой сняло…

— А-а-а-а-а!!! — завопила я, судорожно натягивая на себя одеяло.

Роман подскочил с испугу и отлетел в другой конец комнаты.

— Ты чё орёшь, дура?!

— Вы! Вы! Вы… меня обесчестили?! — зарыдала я, сгорая от стыда и ужаса.

Боже, какой позор!..

— Чего?! — возмутился Елизаров. — Ты совсем ку-ку?! Нужна-то ты мне, как собаке пульверизатор! Ещё обесчещивать тебя! Ну, Люсинда!..

— А почему я голая?!

— А мне что, в мокрой одежде тебя надо было в кровать класть?! Теперь понятно, чё ты так накидалась! У тебя ж мозгов, как у воробушка!

— Зачем вы меня оскорбляете?.. — я заныла и уткнулась лбом в коленки. — Что я вам сделала?.. Мне так плохо-о-о…

— Меньше пить надо! — гаркнул Роман, но уже потише.

Он подошёл ко мне, сел рядом на край кровати. Я шарахнулась от него, но бежать было особо некуда. Поэтому я продолжила хныкать, а господин Елизаров, кажется, соображал, что ещё сказать.

— Ну, хватит плакать, — раздражённо выпалил он. — И так ведь небось голова болит.

— Болит… — пожаловалась я обречённо.

Он хмыкнул, выражая своё недовольство, и куда-то ушёл. Потом вернулся и протянул мне ещё один стакан с чем-то мутным.

— Пей.

— Не хочу. Мне не по себе…

— Пей, я сказал!

Меня передёрнуло от его агрессивного тона, и я решила не спорить. Если он решил меня отравить, то хоть отмучаюсь поскорее.

На вкус напиток был кисло-сладким, похожий на шипучку от простуды.

— Сейчас легче станет, — процедил Елизаров сквозь зубы, отнимая у меня опустевшую посудину. — И одежда твоя высохла. На!

Он швырнул на кровать официантскую форму, мятую, местами рваную, но действительно сухую. При первом же взгляде на неё меня прострелило мыслью: РАБОТА!

— Блин! Блин! Блин! Блин! — заелозила я среди тряпок, в панике пытаясь хоть что-то нацепить, желательно незаметно, потому что Елизаров никуда не уходил и продолжал на меня пялиться.

— Ты чего кипишуешь?

— У меня смена сегодня! Который час?!

Подняв глаза, я встретилась взглядом с Романом, который наблюдал за моими действиями со своей обычной ехидной усмешечкой.

— Десять.

— Десять!.. — я зажмурилась с силой.

Всё. Мне конец. Меня уже как три часа назад уволили.

— А где мой телефон? — жалобно спросила я, уже обшарив одежду.

— Утонул.

— Как?..

— Бульк! И утонул.

К горлу снова подкатили слёзы. За что, Господи? За что?! Ни работы, ни телефона, ни…

— Люсинда, хорош рыдать. Одевайся, сейчас завтрак принесут.

— Да какой завтрак?! — проблеяла я. — У меня вся жизнь рухнула из-за вас!

— Из-за меня?!

— Конечно, из-за вас! Вы зачем меня сюда притащили?! Думаете, раз я простая горничная, то можно вот так вот со мной поступать?! Я, между прочим, старалась изо всех сил! А вы!.. А вы…

Вырвавшиеся слёзы не дали мне договорить. Елизаров смотрел на меня с таким презрением, будто убить хотел. Прекрасно. Пусть убивает. Всё равно мне незачем больше жить…

В дверь постучали, он пошёл открывать, но быстро отослал пришедшего. А вернулся Роман, катя перед собой тележку с едой.

— Ты так и будешь голая завтракать?

Я вздохнула:

— Это уже не моя форма. Я ведь теперь без работы осталась.

Елизаров недовольно цыкнул, но ничего не ответил. Он стал раскладывать на столе кофейник, чашки и блюда с чем-то съестным. А я ощущала лишь горечь во рту от обиды, несправедливости и алкогольного отравления.

— Иди сюда. Садись и поешь, — командирским тоном приказал Роман.

— Не хочу…

— Люсинда, — он упёрся своими громадными кулачищами в бока и повторил с явной угрозой: — Быстро встала, подошла и позавтракала.

— Ну, не хочу я…

— Не выводи меня, Люсинда.

— А то что? Насильно мне круассан в рот запихаете?! — от безысходности я, кажется, так осмелела, что начала реально дерзить.

— Я тебе его в ухо затолкаю, если сейчас же не встанешь!

Всё-таки надолго моей смелости не хватило. Порыв был кратким и не очень убедительным. А вот перспективы, озвученные господином Елизаровым, звучали более чем убеждающе. Умеет же он уговаривать…

Накинув на себя одеяло как римскую тогу, я слезла с кровати и гуськом подкралась к столу, который был уже сервирован к трапезе. Громадная фигура господина Елизарова возвышалась над столешницей необъятной скалой, а выражение его лица навевало такой ужас, будто он сейчас планировал позавтракать не со мной, а мной. Тем не менее, я набралась непонятно откуда взявшейся храбрости и заняла стул напротив Романа.

Глава 7.

— Люся! Это что ж делается-то, а?! — без приветствий встретила меня Ритка, когда я выбегала из нашей раздевалки, чтобы отдать заёмную юбку обратно на ресепшен и унестись дальше в пока не очень понятном для меня направлении. — Ты куда пропала?! Мы всё утро тебе звоним хором! Катюха зелёного цвета шастает, никто ничего не понимает! Да ещё и эти Бондари!..

— Что Бондари? — перепугалась я.

— Да ничё! Даша сказала, — Ритка зашептала мне прямо в ухо, — что они ночью у себя в номере матерились, а потом Бондариха смылась одна, девочки с ресепшена ей такси вызывали. А Вадим до утра отлёживался, его потом водитель до машины тащил. И ещё про тебя всякую ерунду говорят!..

Я густо покраснела и стушевалась:

— Ой, Рит, со мной и правда приключения были…

— Где ты их находишь, эти приключения? — скривилась Зайцева. — Ты мне только скажи, как на духу, правда, что ты с Вадимом… эт-самое?

— Чего эт-самое?..

— Ну… ЭТО, — Рита сделала большие глаза и зачем-то потёрла своими указательными пальцами друг об друга.

Какие-то намёки у неё странные, честное слово.

— Бондарь меня коньяк пить заставил…

Ритка от такой новости сама себе рот заткнула руками, чтоб не заорать в голосину.

— Да иди ты?!.

— Да вот те крест, Ритк!

— Ёшки-кошки… — пробормотала она. — А потом чего было?

— А потом пришёл Елизаров…

— Ох-ё!.. — шарахнулась от меня подруга, будто от проказной. — И вы что же, втроём?!.

— Да нет же! Вадим всё про Мальдивы говорил, а потом вести себя странно начал, а потом я в бассейн упала, только я этого не помню. Вот вы и не могли мне дозвониться. А Роман мне потом шипучку дал, как от простуды. И мы ещё круассаны ели. А потом он сказал, давай ты сегодня выходная побудешь, но надо с девочкой посидеть. Поэтому я тороплюсь, Ритуль, некогда мне!

Я быстро чмокнула Ритку в щёку и заодно сунула ей в руки вещи, которые собиралась вернуть.

— Ритк, отдай за меня девочкам, пожалуйста, а то меня там Роман ждёт.

— Падажжи, — жестом остановила меня Ритка, вмиг перестав обалдевать от моих россказней. Теперь она хмурила брови и глядела подозрительно: — Кто тебя, говоришь, ждёт? М?

— Роман… — пробормотала я.

— Елизаров?!

— Ну… да.

— Вы куда-то едите вместе?!

— Риточка, прости! Ну, не могу я сейчас с тобой болтать, сама ничего не знаю! Я тебе потом позвоню и всё расскажу! Пока!

И, покуда Ритка не очухалась, я опрометью кинулась к выходу из гостиничного комплекса.

— У тебя же телефон не работает! — донеслось уже позади.

Однако на дальнейшие объяснения времени совершенно не было. Господин Елизаров собственной персоной ждал меня за рулём своего чёрного «Гелика», и только я запрыгнула на пассажирское сиденье, не преминул выдать мне очередной упрёк:

— Я уж думал, ты опять в бассейн свалилась.

— И что же тогда? Снова бросились бы меня спасать? — решила я ответить шуткой.

— Люсинда, смотри мне. Ты так договоришься. Я тебе, можно сказать, самое ценное в своей жизни доверяю.

Роман завёл машину, и мы немедленно двинулись в путь.

— А почему вы мне доверяете? — задала я вопрос без всякой задней мысли.

Слова Елизарова каждый раз, что бы он ни произносил, будто жалили меня, и в то же время я ловила себя на ощущении, что хочу его слушать и слушаться. Он ворчал и ругался по-настоящему, но словно бы всегда имел в виду чуточку другое.

— Потому что в людях разбираюсь, — буркнул он. — Но тебе лишний раз советую помалкивать. Особенно при Алине. Не вздумай ей ничего лишнего ляпнуть.

— А чего я ей ляпнуть могу?

— Откуда я знаю! С твоей природной… креативностью чего угодно ждать можно.

— А сколько ей лет?

— Шесть. Но она смышлёная не по годам. И подвижная тоже. Агентство вечно каких-то бабулек присылает. Алинке с ними скучно. А молодую няню, чтоб не вертихвостку и чтоб с юморцом, да ещё чтоб могла порядок какой-никакой поддержать — так вообще невозможно найти. Они все либо в телефоне залипают, либо начинают… кхм…

— Чего начинают? — не поняла я.

— Вести себя как шалалалы, ясно?! — гаркнул Елизаров, на секунду оторвавшись от дороги.

Меня с испугу отбросило спиной к окну. Я рефлекторно кивнула, а Роман едва заметно улыбнулся.

— Ладно, Люсинда. Ты один день с моей сестрёнкой посиди. А мне по делам умотать надо. Утром вернусь. А назавтра уже сказали, пришлют кого-то. Сегодня только перекантоваться надо.

Признаться, согласилась я на это по двум причинам. Нет… Даже трём. Но третья не в счёт. Так вот, первая — Роман обещал заплатить мне за эти сутки присмотра за одной маленькой девочкой аж три моих ставки горничной. ТРИ! Уму непостижимо!

Жаль, конечно, что всего на один день… Я люблю с детишками возиться. У меня братик есть младший, Тимоша. Ему сейчас пять, почти как Алине Елизаровой. Вот я с ним, можно сказать, с тринадцати лет нянькалась, маме помогала. Говорят, старшие к младшим братья и сестричкам плохо относятся. Но у нас в семье не так было. Тимошку я люблю очень. И перед ним мне тоже немножко стыдно было, что я экзамены свои провалила. Эх…

Ладно. Вторая причина — мне хотелось как-то поблагодарить Романа. Ну, за то, что он так по-рыцарски поступил. Я, конечно, мало чего помню. Но он точно мне помог. И Катьке меня тогда, после шкафа, не выдал. И не уволил. И круассанами накормил. И…

И это третья причина. Да нет же, не круассаны. А то, что Елизаров мне показался каким-то… добрым что ли. Просто глубоко, очень глубоко, прям совсем глубоко в душе. Даже то, как он о сестрёнке отзывается, — так только хорошие люди умеют.

Кстати, интересно, а где же их мама? Почему она с Алиной не сидит? А папа? Наверное, он тоже важная шишка. Как-то обидно, что у таких важных шишек дети с нянями растут. Зато мне прибавка к зарплате — нет худа без добра.

— Ты как себя чувствуешь? — внезапно спросил Роман.

— А?.. А, да, спасибо. Мне уже лучше, — застенчиво улыбнулась я.

Глава 8.

— Ромка-а-а! — пронзительно и радостно завизжала маленькая девочка, несясь со всех тоненьких ножек через огромный холл.

Господин Елизаров мигом растерял всю свою важность и надменность, его тяжёлый взгляд сделался вдруг светлым и лучистым.

— Кто моя егоза, а?! Кто коза-егоза?! — весело подхватил он на руки девочку словно пушинку.

Алина заливалась смехом и отвечала ему:

— Я не коза-егоза! Я — лисичка-сестричка!

— Ах, вот ты кто?! — Роман чмокнул сестру в щёчку, опустил на пол и посмотрел на меня. — Алиша, познакомься, это — тётя Люда.

— Люся, — поправила я и настойчиво повторила: — Просто Люся.

Присев на корточки, я рассматривала Алину, а она — меня. Светленькая, ясноглазая, в голубом платьице, точно ангел, она подошла ко мне и с важностью проговорила:

— Здравствуйте, тётя Люся.

— Без «тёти». Зови меня на «ты», пожалуйста.

— Хорошо, — кивнула девочка с деловым видом. — Люся, ты умеешь лазать по деревьям?

— Эм… — тут я немного потерялась. — Не знаю, но, думаю, ничего сложного.

— Ладно, — неохотно приняла мой ответ Алина. — А ты боишься змеек?

— Живых?

— Живых.

Я глянула на Романа, но он только руками развёл:

— У нас живёт питон по кличке Гоша, в террариуме.

— Ух ты, как здорово… — проблеяла я, чувствуя, как коленки уже начали подрагивать. — Змеи симпатичные… Некоторые. Гоша наверняка из их числа.

— Да! — восхитилась Алина. — Он лапочка! Вы подружитесь!

— Не сомневаюсь…

— И последний вопрос, — заявила девочка, гордо сверкая поднятым круглым подбородком. — Люся, ты знаешь, чем отличается симпл-дипл от поп-ит?

Мои глаза расширились до диаметра куриных яиц. Я снова уставилась на Елизарова, требуя у него подсказки. Но, кажись, в симплах-димплах он понимал ровно столько же, сколько я в поп-итах. То бишь — ничего.

— Я погуглю, — наконец, сообразила я.

А Алиша весело кивнула:

— Люся мне подходит!

— Поздравляю, — сказал Елизаров, — ты прошла собеседование, Люсинда.

— А теперь мы все идём играть в Хагги Вагги и Кисси Мисси! — объявила девочка, хватая и меня, и своего брата за руки и утягивая вглубь особняка.

Я только хотела спросить, что это такое, как мне помешал Роман:

— Алиша, солнышко, я сегодня не смогу с тобой поиграть…

Девочка замерла и повернула голову. Новость её явно не обрадовала.

— Ты опять уезжаешь?..

— Да, малыш. Но завтра вернусь, и мы обязательно поиграем в твоих страшилищ, — он улыбнулся, пытаясь ободрить сестрёнку, обнял её.

— Ладно… — расстроенно протянула она. — Ты только не забудь…

— Не забуду. Пока с тобой тётя Люся поиграет. А мне пора.

Алиша обняла брата за шею и, кажется, чуть не расплакалась.

Вскоре господин Елизаров умчал по своим господским делам, даже не объяснив мне больше ничего. Я оказалась в совершенно чужом гигантском доме, не зная толком, где тут и что находится. Зато Алина нисколько не терялась. Даже для шестилетней девочки в ней было чересчур много энергии, да и общалась она почти как взрослая. На мой вопрос, где тут туалет, она решила не только самолично показать мне все восемь санузлов в доме, но и провести подробную экскурсию по каждому помещению.

— Здесь у нас кухня номер один, — деловито вещала она, указывая крошечной ручкой на белую дверь с золотыми металлическими вставками. — Здесь кухня номер два. Тут столовая. Тут Ромкина комната номер один…

— А у него несколько своих комнат?

— Да, — запросто ответила Алина. — У него четыре комнаты. Потому что он очень умный.

«Угу, — подумалось мне, — видимо, я вот совсем неумная, потому что у меня у меня вообще ни одной своей комнаты нет…»

— А вот это, кстати, твоя комната, — тотчас вклинилась в мои мысли Алина.

Я увидела точно такую же белую с золотом дверь. Девочка открыла её и подождала, пока я войду в комнату первой. То, что я увидела, переступив порог, заставило мою челюсть испытать силу гравитации. Я в таких хоромах отродясь не жила! Прям как гостиничный номер, причём люкс-класса — нифигасе комнатка для прислуги!

— Я буду жить… тут? — проронила я, буквально не веря своим глазам, которые мне хотелось протереть на всякий случай.

— Угу, — подтвердила Алина. — Тесненько, но уютненько.

От такого заявления я ещё больше обалдела.

— А ты вообще надолго к нам? — тут же спустила она меня с небес на землю.

— Ну… — подбирала я слова. — Посмотрим, как получится…

— Давай ты к нам надолго! — мгновенно придумала Алина и подскочила ко мне. — Ну, пожалуйста! А то мне уже надоело одно и тоже разным няням рассказывать.

— А почему не остались другие няни?

— Не знаю… Иногда с Ромкой почему-то не ладили…

Неудивительно…

— Да и мне не очень нравились, — Алина сжала мою ладонь. — Но ты мне нравишься!

— Ну, спасибо! — засмеялась я. — А где комнаты твоих мамы и папы?

— В другом доме, — быстро ответила девочка и вытолкала меня обратно в коридор. — Давай я тебя лучше познакомлю с Кешей!

«Надеюсь, это попугай… — подумала я. — А не какой-нибудь динозавр…»

В некотором роде Кеша всё-таки оказался динозавром, потому что было ему навскидку далеко за шестьдесят. А то и все семьдесят. Так что прозвище Кеша едва ли сочеталось с усато-бородатым седым мужчиной пенсионного возраста. Кеша работал кем-то вроде завхоза, садовника и на все руки мастера для целой усадьбы.

Я вежливо поинтересовалась, как его звать по отчеству.

— Иннокентий Степанович, — добродушно представился старичок, изредка поглядывая на меня, пока стриг живую изгородь из сросшихся туй. — Но вы, Люся, так и называйте — Кеша. Мне так привычней.

Помимо Кеши, в усадьбе Елизарова жила Кешина жена Мила — под стать мужу живенькая старушенция в очках, будто позаимствованных у черепахи Тортиллы, и их внук Назар — довольно симпатичный мужчина возрастом, наверное чуть младше Елизарова. Навскидку Назару было около двадцати пяти. Крепкий, высокий, спортивный шатен с заразительной улыбкой. Других жителей в доме не было. Охранники существовали сами по себе и согласно своему установленному графику — их присылало охранное агентство. А всё хозяйство держалось исключительно на семейном трио, которое служило у Елизаровых явно не первый год и знало тут каждый уголок, закуток и неровность. Мила занималась вопросами продовольствия и уборки. Кеша и Назар вечно что-нибудь чинили, красили и латали. Кроме того, Иннокентий Степанович (ну, блин, мне странно его называть Кешей…) заведовал озеленённой территорией, а его внук выполнял функции водителя, курьера, посыльного и добытчика всего на свете.

Глава 9.

В комнате Алины каких только игрушек не было! Тут разместился самый настоящий музей кукол. Однако я заметила, что все они стояли аккуратно рядком, давно никем неиспользуемые. Зато конструкторов и всяких головоломок у девочки было в достатке, и с ними она, похоже, возилась чаще остального. А ещё у неё имелась, как Алина это назвала, «Ящик Пандоры» — коробка со всякими непонятными штуками: резиновый палец, как будто бы проткнутый гвоздём, но полый внутри, смешная коричневая кучка из мягкого пластика, довольно натуралистично изображающая какульку, и много других весьма странных игрушек.

— Откуда это у тебя? — подивилась я, разглядывая упаковку жвачки в пластинках, одна из которых торчала сильнее остальных.

— Потяни за неё, — хитро предложила Алина.

Я уже догадалась, что сейчас произойдёт что-нибудь эдакое. Но за пластинку всё-таки потянула. В ответ из пачки выскочил крохотный молоточек и щёлкнул меня по пальцу. Алиша засмеялась.

— Мне Назар приносит. Это наш секрет от Ромки. Если он узнает, будет ругаться. Но ты ведь ему не расскажешь?

— Не расскажу, но девочки с такими игрушками не должны играть.

— Почему это? Ромка вот тоже так говорит. Но они же смешные. Да где же она… А, вот! — и Алина вытащила со дна коробки какую субстанцию, вроде плотного желе жёлто-зелёного цвета, в пластиковой тубе.

Я взяла у неё тубу, открыла, принюхалась — ничем не пахнет. И на том спасибо…

— Пошли! — скомандовала девочка.

Мы тихонечко прикрыли за собой дверь, спустились по боковой лестнице, аккуратно, по стеночке преодолели холл и выскользнули на улицу. Наш путь пролегал в заросли гибискуса под окном, которое было распахнуто настежь. Почти вплотную к нему находился диван, где сидела Юленька и с недовольным лицом цедила свою лимонную воду. Алиша и я прижались к стене под подоконником, еле сдерживаясь, чтобы не захихикать в голос.

— А когда он придёт? — расслышали мы голос блондинки.

— Юлия Эдуардовна, я же вам объясняю, — оправдывалась Мила, — он мне не докладывает. Но вроде бы завтра.

— Это точно?

— Нет, неточно. Вы лучше позвоните ему и спросите…

— Вот без тебя бы не догадалась, — огрызнулась Юленька. — А Алина где?

— С няней занимаются уроками.

— У меня есть время до вечера. Буду благодарна, если через час ты подашь обед. Надеюсь, помнишь, что курицу я не ем…

«Конечно, зачем же есть ближайших родственников?..» — язвительно подумала я и сама же себя отругала.

— Готова? — шепнула мне Алина, хитро подмигивая.

— Да.

Я достала баночку, открыла крышку и опрокинула содержимое Алише на ладонь. Тягучая слизь расползлась ей по пальцам, Алина аж брезгливо зажмурилась. Затем я аккуратно подсадила её за ноги. Девочка затаилась у края рамы, выжидая подходящий момент. Ждать пришлось недолго. Видимо, Юленька увлеклась пролистыванием новостной ленты в телефоне и не заметила, даже если бы из окна на неё глазел Кинг Конг.

Алиша замахнулась и…

Пам!..

Я резко опустила её на землю, и в ту же секунду нас оглушил истошный визг. Эх, жаль, мы не видели, как Юленька корячилась, сдирая с волос зелёное текучее нечто, зато слышали её прекрасно, пока бежали к другой части дома.

— Это что такое?! Это… это…

— Юлия Эдуардовна…

— Отлепи эту хрень от меня! Отлепи!

— Да погодите! Не вертитесь!..

Мы с Алинкой тем временем обхохатывались, сидя под туями, и угомониться не могли.

— Ты — лучшая няня в моей жизни! — заливалась девочка.

А я вот только сейчас подумала, не обернётся ли мне боком такая шалость?.. Всё-таки меня просили один день приглядеть за ней, а не участвовать во всех её розыгрышах. Хотя… Роман же говорил, что Алише было скучно с другими нянями. Ну, вот, зато теперь нам очень даже весело.

Спустя минут пятнадцать мы проводили взглядами через хвойные кусты Юленьку, которая, матерясь, покидала поместье несолоно хлебавши. Зелёную соплюшку с волос ей, конечно, отлепили, но шла она с таким видом, будто оскорбили её в самых лучших чувствах. Мы с Алишей ещё немного похихикали над этой ситуацией, а потом направились в дом, где меня подловила наша домоуправительница.

— Божечки, как же это смешно было! — не скрывая эмоций, выпалила она. — Ну, вы и учудили! Правда, Роман Сергеевич наверняка рассердится, когда узнает. А эта мымра доложит ему при первой же возможности. Ох, и ругаться он будет…

— А давайте скажем, что она всё выдумала! — сходу предложила Алиша.

— Алина Сергеевна, — уперев руки в боки, стала отчитывать её Мила, — юным леди нельзя себя так вести!

— Но она ведь тебе тоже не нравится!

— Не нравится, — согласилась старушка. — Но лучше не портить отношений с Юлией Эдуардовной. Мало ли…

— Что? — спросила я.

— Ничего, — скомкано ответила Мила. — Так, все идите мыть руки и потом к столу.

За обедом все только и занимались тем, что обсуждали недавний розыгрыш над Юленькой. Оказалось, и Кеша, и Назар также были не в восторге от этой особы. А мне как-то так легко стало сразу, будто я веселилась в компании старых друзей, хотя видела этих людей в первый и, вероятно, последний раз. От понимания, что завтра я уже вернусь в отельное общежитие к своим обязанностям горничной, мне взгрустнулось.

— А давайте вечером устроим барбекю у бассейна? — предложил Назар.

— В честь чего это? — спросила Мила.

— В честь Люси!

— Ой, ну, брось, — смутилась я. — Я же тут…

И прикусила язык. К тому же Алина меня перебила:

— Мексиканскую вечеринку! — выкрикнула она своё предложение. — Сделаем настоящую мексиканскую вечеринку! Люся, ты не против?

— Не против, — улыбнулась я.

— Почему мексиканскую? — спросил Кеша.

— Потому что у меня есть сомбреро и маракасы! Мне Ромка подарил!

— Знаю я твои мексиканские вечеринки, — проворчала Мила. — Ты снова потребуешь этих своих начос.

— А я, кстати, умею делать гуакамоле, — решила и я не отставать от коллектива. — Только для них авокадо нужны.

Глава 10. (Ч.1)

Я оглянулась.

Рома… В смысле, Роман Сергеевич.

Мне так неловко стало… жуть. Что он может подумать обо мне, если в первый же день работы меня угораздило участвовать в мексиканской вечеринке? Хорошо хоть сомбреро успела снять, иначе бы совсем нелепо вышло.

Впрочем, Елизаров был скорее удивлён, чем сердит.

— О, Ромка! — откликнулся Кеша и пошёл пожимать хозяйскую руку.

Правда, я не заметила никакого подобострастия с его стороны. Да и Роман приветствовал старика скорее по-дружески или по-родственному. Назара он тоже встретил с теплотой и с ним обменялся рукопожатиями.

А я стояла в стороне, лишь тихо промурлыкала:

— Здравствуйте, Роман.

— Ромка! Ромка! Ромка! — кружилась возле него маленькая принцесса. — А у нас тут мексиканская вечеринка! Настоящая!

— О, да, я вижу, — мягко улыбнулся Елизаров и глянул на меня. — Значит, у вас всё в порядке?

— В полном! — ответил ему Назар.

Роман кивнул и вновь обратился к Алине:

— А моей лисичке-сестричке не пора ли спать?

— Не хочу! — тут же законючила девочка.

— Сейчас уложу её, — постаралась исправиться я.

— Ой, Ромочка! — послышался голос Милы.

Она стояла на крыльце, которое недавно протирала влажной шваброй от пыли и следов. Домоправительница, пожалуй, не меньше Алинки была рада видеть Елизарова и бросилась вниз по лестнице, чтобы его поскорее обнять.

Внезапно одна нога её соскользнула с края ступеньки. Мила покачнулась и завалилась на бок. Раздался болезненный вскрик. Роман и Назар среагировали первыми — кинулись к старушке.

— Бабушка!

— Милена!

Они были уже рядом с Милой, когда я, Кеша и Алина тоже подбежали, чтобы помочь бедной женщине. Она старалась держаться, но по её надломленному лицу было ясно, что Мила еле-еле терпит страшную боль.

Тем временем Роман пытался осмотреть пострадавшую.

— Милена, где болит? Бедро? Здесь?

— Ой… — тихонько всхлипнула Мила. — Да… Наверное… бедро…

Назар держал её за руку.

— Бабушка, я рядом. Всё будет хорошо.

— Мальчики мои, не переживайте… — почти по слогам произнесла она.

— В больницу надо. Срочно, — решил Роман.

— Зачем Миле в больницу? — испугалась Алина. — Она что, умирает? Мила!..

Я подхватила Алишу на руки, та заплакала и зарылась мне в шею.

— Ну, что ты, милая, — как можно бодрее отозвалась женщина. — Я в порядке.

— Немедленно уведи Алину, — приказал мне Роман и продолжил палить новыми указаниями: — Назар, я сейчас подгоню сюда машину, и мы вместе погрузим Милену. Я отвезу её к врачу.

— Хорошо, но я тоже поеду.

— И я поеду, — сказал Кеша.

— Нет, Иннокентий Степанович, вы останетесь здесь с девочками. А мы с Назаром справимся вдвоём.

— Мила ведь не умрёт? — плакала мне в ухо Алиша, пока я уносила её в детскую. — Скажи, что она не умрёт…

— Нет, солнышко! — успокаивала я ребёнка, сама внутренне нервничая, но для неё сохраняя остатки спокойствия. — Сейчас Милу покажут доброму доктору, и он её сразу вылечит. Никто не умрёт, не переживай!

Мы ушли в дом, я уложила девочку в кроватку, несмотря на все её пререкания. В конце концов она меня послушалась.

Я и не заметила, как меня сморило сном от усталости. Пока отвлекала Алишу то разговорами, то книгой от неприятных событий, пока ждала, когда она уснёт, у меня самой закончились все силы. Так и отключилась вместе с ней рядом. А, проснувшись, ещё несколько минут соображала, где я и который час.

Было около трёх ночи. Я потихоньку вылезла из постели, вышла из Алининой комнаты. В голове стояла совершенная пустота, но почти сразу я вспомнила о Миле и опять занервничала. Решила выпить воды, чтобы прийти в себя, и направилась в столовую.

Сначала меня удивило то, что там горел свет, а после я не меньше удивилась, когда заметила сидящего за длинной высокой столешницей Романа Елизарова. Он с мертвенным лицом что-то печатал в телефоне и не заметил, как я подошла.

— Доброй ночи, Роман… Сергеевич.

Мне ведь, наверное, следует его теперь называть по отчеству?.. Всё-таки мой начальник, как ни крути.

Он повернулся.

— Привет, Люси, — мрачно сказал он.

Люси? Серьёзно? У меня что, теперь новое прозвище? Ладно, это хотя бы получше будет прежнего — «Люсинда».

— Как всё прошло в больнице? Мила дома? С ней всё хорошо?

Елизаров скупо мотнул головой и, видимо, посчитал это исчерпывающим ответом.

— Может, вам что-нибудь приготовить? Чай или… могу разогреть вам еду. Вы же наверняка не ужинали.

Он окинул меня непонимающим и подозрительным взглядом.

— Кофе, — сказал, как отрезал, Роман.

Я понятия не имела, какой кофе он пьёт, но уточнять побоялась. По всему дому в разных местах стояли кофе-машины. Судя по всему, Елизаров был большим любителем этого напитка. Мне припомнилось, как сутки назад мы с ним пили кофе в его номере. Кажется, он любит просто чёрный, без молока и сахара. Такой я и приготовила. А ещё, на всякий случай, сделала ему пару бутербродов. Чашку с кофе и тарелку с едой я аккуратно поставила перед Романом. Оторвавшись, наконец, от телефона, он убрал аппарат и глянул на меня более осмысленно.

— Спасибо.

— Не за что.

Я помялась в нерешительности, нужно ли мне уйти или лучше остаться. Однако Роман сам остановил меня вопросом:

— В моё отсутствие сегодня никаких эксцессов не произошло?

Честно сказать, стало страшновато отвечать правду, но лучше уж было сказать, как есть.

— Да ничего особенного… Только, кажется, заходила ваша знакомая… Юлия Бондарь.

Елизаров при этих словах здорово напрягся. Судя по реакции, известие его не обрадовало. Интересно, почему? Они ведь с этой Юлей… Ладно, это не моё дело.

— Я знаю, — сказал Роман. — Мне писала Мила. Мне некогда было разбираться. Что она хотела?

— Я не знаю. Только сказала, что хочет вас видеть. А потом ушла.

— Просто ушла?

— Ну… да.

Глава 10. (Ч.2)

Думаю, я понимала, о чём он говорит. Разумеется, разница в положениях между Назаром и Романом была очевидна. Непросто дружить, когда между вами такая пропасть.

— Это всё объясняет, — сказала я, легонько погладив Елизарова по руке. — У вас очень дружная семья. Вы обязательно поставите на ноги Милу.

Он почему-то усмехнулся.

— Ставить на ноги её будут врачи. Но я постараюсь сделать так, чтобы это были лучшие врачи. Сейчас она в больнице осталась, операцию подготовят на неделе. А после Милена вернётся сюда. Ей понадобится сиделка. Да и новая домохозяйка в дом теперь нужна. А вопрос кадров — это всегда задачка посложнее теоремы Ферма. (Теорема Ферма — считалась сложнейшей теоремой в математике на протяжении более 300 лет — прим. авт.)

— Не знаю, что это за фирма́, но, видимо, так себе задачка! — решила я.

Подняв одну бровь, Роман как-то странно напряг губы, а я на эмоциях продолжала рассуждать вслух:

— Вы со всем справитесь, потому что вы — молодец! У вас всё получится! Точно вам говорю! Только не падайте духом! Как говорится, держите нос по ветру, а хвост — пистолетом!

— Это что сейчас было?.. — медленно произнёс Елизаров.

— Ну… Я просто… — размякла я, мгновенно растеряв весь запал. — Пыталась вас подбодрить, поддержать… Всем ведь нужна поддержка. И вам тоже. Я понимаю, что вы сильный человек…

— Ты, — не спуская с меня глаз, сказал Роман. — Зови меня на «ты».

— Хорошо… Ты… Рома… ты — сильный человек. Но я всё равно хочу тебя поддержать в… трудную минуту.

Он несколько раз моргнул и всё-таки отвёл взгляд.

— Я завтра снова уезжаю, — без улыбки, глухо проговорил он. — Скорее всего, на неделю. Постараюсь раньше, но не знаю, как пойдёт. Начинаем одну важную стройку в регионе, хочу убедиться лично, что всё готово. И отложить тоже не могу. Там свои загоны… Неважно, в общем.

— Я понимаю, — ответила я, хотя с трудом понимала, зачем Рома мне всё это сообщает.

— Могу я рассчитывать на тебя, что ты присмотришь за Алиной?

— Что?.. Да… Конечно. Конечно, я присмотрю!

— Хорошо. Хозяйство тоже будет на тебе. За хлопоты, разумеется, доплачу. А вот что делать с сиделкой, пока не представляю…

— А можно?..

— Да?

— Можно я сделаю вам предложение?

Елизаров с чего-то повеселел:

— Руки и сердца?

А я покраснела прям аж до корней волос на голове.

— Ну, нет же! Ну! Нет, насчёт сиделки!

— Говори.

— Со мной в отеле подружка работает. Маргарита Зайцева… Наверное, видели её: такая беленькая, полненькая девочка с косой.

— Нет, не помню. И что?

— Можно было бы её взять в подмогу. Она хозяйственная очень. И сообразительная. И мы бы с ней вдвоём могли за Милой ухаживать. Вдвоём проще — и хозяйство вести, и бабушку развлекать, и Алине тоже наверняка сразу веселее станет. Не хватает ей общения…

Задумавшись, Рома надолго ушёл в свои мысли, а потом спросил:

— Хорошая девочка? Надёжная?

— Очень хорошая! Очень надёжная! Честное-пречестное слово!

— Как ты? — он улыбнулся одним уголком рта.

— Наверное… Может, даже понадёжнее меня будет…

— Ладно, — тяжело вздохнул Роман. — Зови свою Зайцеву. Пусть Назар её завтра привезёт. Только глядите мне — в моё отсутствие не шалить!

— А вечеринки можно устраивать? — игриво спросила я.

— Угу, — буркнул он. — Только если со стриптизёрами и файер-шоу.

Я засмеялась, уже немного приноровившись к манере общения господина Елизарова. Сейчас он шутил и тоже улыбался мне. Сразу так легко на душе стало! Я остаюсь с Алишей, да ещё и Ритка приедет — жизнь-то налаживается! Вот только…

— Да, и вот ещё что, — прервал мои мысли Рома и поднял с пола какой-то белый пакет, который протянул мне. — Держи.

— Это мне?

— Ну, тебе же даю. Значит, по всей видимости, тебе.

— А что там?

Я засунула любопытный нос в пакет и извлекла оттуда небольшую белоснежную коробочку размером чуть больше ладони. На крышке было выбито блестящее серебряное яблоко. Я уже знала, что это за логотип и догадалась, что лежит в коробке.

— Это… это…

— Телефон, — небрежно подсказал Елизаров. — Твой аппарат издох. Но симка вроде жива.

Он достал из кармана портмоне, порылся в отделении для мелочи и вытащил крохотный прямоугольник сим-карты.

— Но я даже не знаю, как им пользоваться. У меня такого никогда не было… — ошарашенно пробормотала я.

— Если что, с настройками Назар поможет. У него такой же.

— Это… подарок?

— Нет, конечно. Вычту из твоей зарплаты.

У меня чуть глаза из орбит не повылетали. Это сколько же я тут проработать должна бесплатно?! Год?! Два?! А если он ещё проценты кредита посчитает?!

Вдруг Рома принялся хохотать, видя моё лицо. Да он буквально помирал со смеху!

— Ой, Люси! Ты бы себя видела! — угорал он от души. — Конечно, это подарок!

— Спасибо, конечно... Но.. не слишком ли?..

— Не слишком, — уже совсем серьёзно ответил Роман. — У тебя скоро совершеннолетие. Я, скорее всего, не смогу поздравить лично. Да и телефон тебе сейчас нужен. Так что дарю сейчас. В бассейне только с ним вместе не плавай. Хотя он вроде водонепроницаемый.

— Спасибо вам… ой! Тебе. Тебе спасибо.

Несколько секунд я решалась, а потом взяла и быстро поцеловала Рому в щёку. Застыла. Он тоже сидел неподвижно. Смотрел на меня. Я на него. Неловко вышло…

Я сконфузилась и вновь села ровно на стуле, уткнулась взглядом в коробочку, лежащую на столе.

Кажется, Роману тоже как-то не по себе стало, и он решила сменить тему:

— Продиктуй мне свой номер, — я продиктовала, он записал. — Завтра днём сделаю тебе прозвон, чтобы у тебя всегда была со мной связь, если что. Хотя Кеша и Назар тебе в любом случае помогут. И контакты мои все у них есть. Но мало ли что.

— Да, конечно. Я вот подумала… Может вы ещё скинете мне номера ваших с Алиной родителей? Тоже на всякий случай. Просто для подстраховки. Я знаю, они живут в другом доме. Мне Алиша говорила…

Глава 11. (Ч.1)

— Люська-а-а! — заорала Ритка, с полубезумными глазами выскакивая из автомобиля Назара.

Я подлетела к подруге и уже через секунду обняла её.

— Ритка, как же я рада тебя видеть!

— А я!.. А я сейчас просто взорвусь от счастья!

Похоже, она нисколько не преувеличивала масштаб своего восторга. Ритка буквально подпрыгивала от радостного возбуждения и не могла успокоиться ни на секунду. Но всё-таки мне пришлось её чуть утихомирить.

— Ритуль, познакомься, пожалуйста, это Алина — моя… подруга.

— Очень приятно, Алина. А я — Рита.

— Взаимно, — деловито ответила девочка. — Мне Люся про тебя рассказывала. Теперь мы будем дружить все втроём?

— Конечно, — бодро кивнула Зайцева. — Ну-с, показывайте мне свои скромные владения.

К нам подошёл Назар с Риткиными пакетами.

— А вещи куда нести? — осведомился он.

— В комнату Риты, — по-хозяйски распорядилась Алина и гордо зашагала к дому.

Назар двинулся за ней. А мы с Риткой немного отстали.

— Что это за красавчик такой? — шёпотом спросила она меня, глядя в спину Назару. — Я его уже видела раньше, он в отель приезжал. Я думала, это какой-то друг Елизарова.

— Так и есть, — подтвердила я. — Он тут водителем работает.

— Водителем… — вздохнула Ритка. — Жаль. А такой приятный в разговоре…

Признаться, я не поняла Риткиной печали. Назар действительно был хорош собой и действительно работал водителем. Что из этого могло расстроить мою подругу, осталось для меня загадкой.

Алина привела нас всех в комнату Риты, по соседству с моей. Обстановка двух помещений была абсолютно идентичной. И, как меня вчера, Ритку прорвало на эмоции. Она просто не верила, что теперь будет здесь жить. Это как раз легко объяснялось — при отеле мы жили в довольно скромном общежитии. А тут…

— Телевизор! — заверещала Ритка, будто увидела телек впервые в жизни. — Двуспальная кровать! Балкон! Даже кофе-машина своя! Обалдеть!

Положив вещи на пол, Назар посмотрел на меня:

— Какие будут на сегодня поручения?

Это он у меня спрашивает? Я как-то была совершенно не готова к такому повороту.

— Надо… — аккуратно начала я. — Надо провести ревизию на кухне. Понять, какие продукты необходимы…

— И ещё сделать уборку, — подсказала Алина. — Рита, ты умеешь готовить?

— Конечно, — легко ответила Зайцева.

— А убираться?

— Я — профессионал!

— Ну, отлично, — сказал Назар не очень-то радостно. — Тогда вы тут разбирайтесь и зовите меня, если что.

Он ушёл. Я глянула ему вслед и догадалась, что Назара тревожили мысли о бабушке. Он переживал, как она чувствует себя, как пройдёт операция. Я тоже переживала, но нам необходимо было как-то поделить обязанности по дому. И здесь у меня не возникало сомнений, что мы справимся.

Следующие полдня мы посвятили тщательной оценке хозяйства, ревизии и прочим важным организационным штукам. Порешили, что и готовкой, и уборкой будем заниматься с Ритой по очереди.

Мы как раз писали список нужных продуктов, точнее, — писала Алина, а мы ей по очереди диктовали, когда у меня зазвонил телефон. Я невольно улыбнулась, увидев на определителе имя «Рома».

— Привет. Как дела?

— Всё хорошо. Рита приехала, — пропела я в ответ и уже собиралась подробно доложить, какие у нас планы и сколько всего мы успели переделать.

Но Рома быстро обрубил мою инициативу:

— Отлично. Я звоню, потому что хочу попросить тебя об одном важном деле.

— Конечно! — тут же согласилась я. — Всё будет сделано в лучшем виде! Что надо сделать?

— Да пустяки. Я перед отъездом не успел покормить Гошу, а ему уже пора.

Улыбку смыло с моего лица в момент. Я даже чуть с табуретки не брякнулась, на которую залезла, чтобы добраться до верхних шкафов на кухне.

— Г..гошу?

— Ну, питона моего.

— Да-да, — быстро поддакнула я, снова ощутив знакомую дрожь в коленках.

— Справишься? — засомневался в своей просьбе Елизаров.

— Ой, да это же пустяки! — я нервно захихикала. — Ну, что я домашних зверушек не кормила? А что он, кстати, кушает?

— В комнате с террариумом у него стоит ящик с едой, Алина покажет.

— Супер. Всё, считай, уже сделано.

— Отлично, — Рома как будто хотел ещё что-то сказать, но передумал и лишь бросил: — Пока.

И, не дожидаясь моего прощания, повесил трубку.

Я повернулась к девчонкам бледная, как моль.

— Кто-нибудь хочет покормить питона?

— Питона?! — Ритка от неожиданности стукнулась затылком об открытую дверцу шкафчика, когда резко подняла голову. — Какого ещё питона?!

— Мы идём кормить Гошу?! — обрадовалась Алина. — Ура! Пошли скорее!

Глава 11. (Ч.2)

Мы стояли в комнате с террариумом и смотрели то на громадного змея, свернувшегося в несколько пёстрых колец под большой корягой, то на ящик, в котором беззаботно носились довольно милые белые мышки. Меньше всего я понимала, каким образом смогу выполнить обещание, столь необдуманно данное Роме.

У Ритки дёргался глаз, у меня дёргалось примерно всё при мысли, что эти пушистые комочки содержаться с единственной целью — быть отданными в качестве обеда желтоглазому чудищу.

— Может, их тапком оглушить? — предложила Ритка и поморщилась. — У нас в деревне я пару штук как-то прибила…

— Рита!.. — цыкнула я на неё и глазами указала в сторону Алины.

А той хоть бы хны:

— Нет! — бодро заявила она. — Нельзя! Гоша всегда ест их так. Мне Рома показывал. Он их брал по одной и кидал Гоше. А потом Гоша их…

— Не надо, — аккуратно остановила я девочку. — А ты сама не пробовала Гошу… кормить?

— Мне Рома не разрешает, — вздохнула Алиша с сожалением. — И мышей я не люблю. Они противные.

— Согласна, — скорчилась Ритка брезгливо. — Я тоже не люблю мышей.

Она посмотрела на меня с таким выражением, будто бы спрашивая: «Ну, и? Чего ждёшь?».

Не сказать, что я испытывала симпатию к мелким грызунам, но в сравнении с Гошей почти любое шевелящееся существо выглядело приятным. А Гоша к тому же не шевелился почти.

— Интересно, — стала рассуждать я, то ли оттягивая время, то ища какую-то зыбкую надежду, — а Гоша не может ещё чуть-чуть подождать с трапезой, раз уж он всё равно кушает не каждый день?

— Нет, — снова расстроила меня Алина. — Рома говорит, что у Гоши план питания, чтобы он был здоровым и побыстрее рос.

— То есть это он ещё не вырос? — даже не пытаясь скрыть ужаса в голосе, воскликнула Ритка и покосилась на питона, длина которого, по моим скромным подсчётам, приближалась к двум метрам.

— Нет, конечно! Он же совсем крошка ещё! — ангельски пропела Алиша.

Теперь они обе пялились на меня выжидательно. Я сглотнула комок в горле.

«Люся, ты справишься! — мысленно подбадривала я себя. — Тут делов-то на две минуты! Нужно просто взять и бросить ему мышку! Ну, что ты питонов не видела?!»

Видела. Конечно, видела. В мультиках. И в передачах про животных. Правда, даже в этих случаях у меня не возникало особого желания тянуть руки к экрану.

— А он не кусается?..

— Не-е-ет! — доблестно заверила Алиша. — Только если очень голодный. Как сейчас. Но это редко, — добавила она последнюю фразу после паузы и кивнула.

— Ладно, — сказала я, стараясь несильно дрожать, и глянула в ящик с мышами. — Эники-Беники ели вареники…

Это я с помощью считалочки решала, кому из обитателей мышариума предстоит выступить в роли Гошиного обеда. Но хвостатые беззаботно носились туда-сюда, и я так и не поняла, где остановился счёт, потому схватила наугад первого попавшегося мыша.

Мышь такому раскладу не обрадовался. Тут же куснул меня за палец. Рука разжалась. Белый комок плюхнулся на пол. Девки завизжали и бросились врассыпную.

Ритка шустро вскочила на табуретку, вереща во всё горло и стягивая балетку.

— Вон она! Вон она! — тыкала пальцем Зайцева.

Алиша в это время наматывала круги по комнате и голосила, постепенно переходя на ультразвук.

— Мамочки! Помогите!!!

Я не знала, за что хвататься: то ли Ритку снимать, то ли Алинку успокаивать, то ли ловить грызуна, который юркнул куда-то в угол и забился там с испугу.

— Алиночка, подожди! — орала я, стараясь перехватить ещё громче орущего ребёнка.

— Я её вижу! Щас я её стукну! — взревела Ритка и с размаху пульнула балеткой.

Мышь ломанулась в другой угол по диагонали. Только-только пойманная в мои объятья Алина вновь подняла шум. Не дожидаясь, когда Зайцева применит второй туфель, я героически бросилась наперерез мышу — прямо грудью на пол. Секунда — и мне удалось ухватить беглянку за хвост. Мышь залилась истерическим писком. Ритка запрыгала на табуретке. Алиша захлопала в ладоши.

И в этот момент дверь в комнату открылась. На пороге стоял Назар с глазами навыкат и поочерёдно рассматривал каждую из нас. Сначала изучил меня, распластанную по полу с трясущейся от страха мышью, затем увидел Алишу с разинутым ртом и растрёпанными волосами. После застыл взглядом на Ритке, босой, на табуретке, с балеткой в кулаке над головой.

— И как называется ваша игра? — поинтересовался он, ещё не придя в себя после увиденного.

— «Покорми питона», — кокетливо ответила Ритка и всё-таки опустила туфлю.

— Круто, — сказал Назар. — Надеюсь, ни один питон не пострадал.

— Не-е-ет! — повеселела Алина. — Гоша в полном порядке. А Люся — мой герой! Она мыша голыми руками поймала!

Я кое-как поднялась на ноги с трофеем в руках. Назар с любопытством заценил мою добычу и хмыкнул:

— Да ты прям амазонка.

— Спасибо, — я с гордостью дунула на локон, свисавший со лба на лицо.

— Может, вам помочь?

Был, конечно, соблазн спихнуть всё удовольствие на Назара, но я решила идти до конца.

— Справлюсь, — и я победно шагнула навстречу голодному хищнику.

Приподняв крышку, я сначала оглядела обстановку в террариуме. Гоша не проявлял ни малейших признаков интереса и даже не пошелохнулся.

— Доставка еды для Георгия Романовича! — решила я пошутить, чтобы как-то подбодрить и себя, и заодно обречённую мышку.

— Да бросай уже! — потребовала Ритка, которая очутилась рядом вместе со всеми зрителями.

— Ну, в добрый путь, — сказала я грызуну, перекрестила его на прощание и разжала ладонь.

Все замерли. Мышь мягко приземлилась на опилки и, трогательно подёргивая носиком, стала изучать воздух. Гоша просто лежал. Даже глаза у него не пошевелились.

— Кажется, он неголоден, — разочаровано констатировала Ритка.

— Я бы не был в этом так уверен… — пробормотал Назар.

— Смотрите-смотрите! — зашептала Алиша, указывая пальчиком на начавшие перемещаться друг относительно друга пёстрые кольца.

Глава 12.

После целого суматошного дня растянуться вечером на кровати было подобно манне небесной. Мы с Риткой завалились ко мне и одновременно шмякнулись на покрывало, задрали ноги на стену и, пялясь в потолок, переваривали дневные события. Улыбка, казалось, навечно приклеилась к Риткиному лицу.

— Я в раю! — протянула она. — Вот бы ещё Елизаров поскорее приехал…

— Рома будет только через неделю, — вздохнула я.

Зайцева повернула ко мне голову, о чём-то поразмышляла, а потом вдруг выдала удивлённо:

— Рома?.. Я не ослышалась? Ты его уже Ромой называешь?

— Ну, да. А что такого?

— Ничего… — она ещё чуть помолчала. — Помнится, ты его боялась, как огня, а тут вдруг — Рома…

— Да брось, — улыбнулась я. — Моё мнение изменилось. Рома в точности такой, как ты говорила: строгий с виду и добрый внутри.

— Да-да, — Ритка шмыгнула носом и почему-то прекратила улыбаться. — То есть теперь Елизаров тебе нравится?

— Конечно, — подтвердила я с готовностью. — Он заботливый — обо всех переживает. Даже о своём питоне.

— Угу… О своём «питоне» он точно заботится как следует…

Я не поняла, что заставило Ритку так иронично усмехнуться, решила, что мне показалось и продолжила:

— И ещё здорово, что он тебя разрешил сюда перевезти. Тут намного лучше, чем в отеле с нашей микро-узурпаторшой.

Засмеявшись, подруга придвинулась ко мне и положила голову мне на плечо, а я примостила свой висок ей на макушку.

— Спасибо тебе, — сказала Ритка. — Такая работка точно по мне. Особенно с Назаром по магазинам ездить…

— Это не мне спасибо, а Роме.

— Опять-двадцать пять! — фыркнула она. — Ты ещё портрет его во всю стену повесь и молись на него.

— Зачем?

— Затем, что голову не надо терять!

— А я и не теряю…

— Ой, Люся… — Ритка тяжело вздохнула. — В каком ты измерении витаешь — ума не приложу.

Наверное, меня должно было обидеть это замечание, но оно меня скорее озадачило.

— Ритуль, ты так говоришь, как будто у тебя за плечами столетняя мудрость. А ты меня всего двумя годами старше.

— Да не в годах дело, Люся… Кстати, о годах. Я правильно помню, что у тебя скоро Днюха?

— Правильно.

— Как будем отмечать?

— Ну, Рома сказал, что не успеет вернуться…

— Опять ты про этого Рому! — взорвалась Зайцева уже без шуток. — Что ты к нему прицепилась?!

— Я всего лишь хотела сказать, что пока он будет в отъезде, мы с тобой в любом случае останемся тут. А как вернётся — непонятно, оставит ли нас или обратно в отель отправит. Так что в мой День рождения предстоит отмечать здесь.

— А-а… Ну, да. Но это вроде отличный расклад. Тут и бассейн, и сад, и…

Она не договорила, потому что затрещал мой мобильный, и я переключилась на телефонный разговор.

— Как дела? — всё тем же деловым тоном начал Елизаров без прочих вступлений.

— Гоша сыт. Алина спит. Продукты закуплены. Дом прибран и цел, — отрапортовала я. — Жду дальнейших указаний.

Возможно, мне померещилось, но на том конце соединения послышался смешок.

— Не ожидал от тебя такой хватки, Люси.

— Я же обещала… тебе, что на меня можно положиться.

Мне, признаться, до сих пор было непривычно называть Рому на «ты». Непривычно и вместе с тем приятно.

— Что ж, раз у вас всё в порядке… — произнёс он, будто бы растягивая время.

— Конечно, в порядке. А как твои дела?

— Мои?.. — удивлённо переспросил Рома. — В смысле — мои рабочие дела?

— Ну, да. Ты вроде говорил, что есть какие-то сложности.

Елизаров прокашлялся. А мне подумалось, что, наверное, зря я полезла к нему с расспросами. Но ведь действительно хотелось убедиться, что у Ромы всё хорошо.

— Без трудностей не бывает, — сказал он быстро и также быстро добавил: — В общем, на связи. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Вызов завершился. Телефон погас. Я ещё поглядела в потухший экран и уже собиралась убрать мобильник в карман, как вдруг перехватила Риткин подозрительный взгляд.

— Это что сейчас было? — задала она вопрос, а затем стала пристально изучать аппарат у меня в руках. — Ты новый телефон купила?

— Нет. Рома подарил.

— Рома?! — нужно было видеть её лицо. Нет, я серьёзно. Мне никаких слов не хватит описать эту гремучую смесь из удивления, возмущения, шока, недоверия и предобморочного оцепенения. Я думала Ритка вот прям сию секунду прожжёт дырку и во мне, и в дорогущем гаджете. — Елизаров подарил тебе смартфон?!

— Да, это немного странно, — согласилась я хотя бы с частью эмоционального спектра Зайцевой. — Но, видимо, у богатых людей свои причуды.

Внезапно Ритка подскочила и села на кровати. Затем она и вовсе подорвалась, стала мерить шагами комнату. Я в недоумении притихла: такой я подругу видела впервые.

— Что случилось? — осторожно спросила я.

Ритка остановилась, подняла указательный палец вверх, открыла рот, чтобы произнести что-то, ничего не сказала, закрыла рот. И снова открыла. На сей раз она смогла подобрать слова:

— Слушай, ты либо мне чего-то недоговариваешь, либо…

— Либо — что?

— Я не знаю, — сдалась Ритка и посмотрела мне прямо в глаза: — Скажи честно, ты всё-таки спала с Елизаровым или нет?

За одну секунду я покраснела до кончиков ушей. Признаваться, конечно, не хотелось, но и соврать я подруге не могла.

— Так получилось… — произнесла я на выдохе, боясь смотреть на Ритку.

Её реакция не заставила себя долго ждать: Зайцева схватилась одновременно и за сердце, и за голову.

— Люся… — только и сумела проронить она, потрясённая до глубины души.

— Ритуль, я понимаю, как это звучит, но поверь, я невиновата.

— Ну, конечно. Ещё скажи, что ты этого не хотела.

— Не хотела! — горячо подтвердила я. — Это всё коньяк.

— Это тебя не оправдывает, — резко заявила Ритка.

И тут я была вынуждена признать, что Зайцева снова права.

— Но ведь с другой стороны, — всё-таки сделала я новую попытку объясниться, — я ведь даже не знаю точно, спали ли мы вместе или по отдельности.

Глава 13.

— С Днём Рождения тебя, Люси… — мягко шепнул сквозь сон вкрадчивый бархатистый голос.

Дремотная дымка понемногу отступала, а мне так хотелось её задержать хотя бы ещё ненадолго, ещё на чуть-чуть.

Мне снился Рома. В сновидении мы беззаботно гуляли по лесной тропинке, вокруг пели птицы, нам было так хорошо и весело вместе. Он улыбался в точности, как на том фото в спальне — беззаботно, легко.

Только не сейчас, только не просыпаться…

— Вставай, соня. Уже полдень.

Я сладко потянулась и нехотя открыла глаза.

Рома…

Рома сидел рядом со мной на моей кровати. Первой естественной реакцией было бы завизжать с испугу, но я всё ещё не верила, что Елизаров может находиться сейчас здесь.

— Ты чего так смотришь, будто приведение увидела? — весьма реалистично для призрака поинтересовался Рома.

— Что ты тут делаешь? — вырвалось у меня непроизвольно.

— Вообще-то, я тут живу.

— Но ведь ты в командировке!

— Уже вернулся. Хотел сделать тебе сюрприз, — нахмурился Рома, и я окончательно убедилась, что он мне точно не снится.

— Ничего себе сюрприз! Мог бы и предупредить.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, — прорычал он и встал, отвернулся.

Теперь я смотрела в его мощную спину и сожалела о своей резкости. Рома ведь наверняка хотел порадовать меня…

Вчера во время очередного вечернего созвона я ненароком обмолвилась, что было бы здорово, если бы он тоже присутствовал на моём празднике. Хотя никакого праздника толком не планировалось. Настроение у меня было отнюдь непраздничное. В том числе потому, что я… скучала. Скучала по Роме.

За эти несколько дней его отсутствия я отчётливо ощутила, что мне не хватает его ворчания и едких подколов. Он звонил каждый день, и с каждым днём наши разговоры как-то незаметно становились всё продолжительней. Рома делился новостями, интересовался обстановкой в доме и не забывал изредка меня поддеть. Но я уже не обижалась, да и чувствовала, что наше общение постепенно теплеет.

И вот он снова передо мной, демонстративно игнорирует и, кажется, злится.

Я выбралась из-под одеяла, подошла к нему, выждала, не скажет ли Рома ещё что-нибудь. Нет, он всё так же молчал и дулся. Тогда я просто взяла и… обняла его, прильнув щекой к его могучей спине.

— Спасибо за поздравления. Мне очень приятно.

— Пожалуйста.

Мы постояли так с минуту, замерев. Рома не двигался, а я не хотела думать, что опять совершила глупость, позволив себе лишнее. Просто наслаждалась моментом.

Вдруг Рома повернулся. Я опустила руки, подняла к нему глаза. Было страшновато встречаться взглядами, зная Ромин нрав. Однако он смотрел без обычной для себя едкости, даже наоборот — как-то ласково смотрел.

— Я очень рада, что ты приехал…

— Правда?

— Да. Конечно.

— Почему?

— Потому что… потому что… — я не знала, как ему ответить. — Потому что Алина очень соскучилась.

Рома молча кивнул.

А я всё-таки решилась:

— И я тоже. Тоже соскучилась.

— Люси… — как-то печально выдохнул он, и я заметила, как участилось его дыхание.

Елизаров медленно поднёс руку к моему лицу и дотронулся до прядки волос, выбившейся из косы, которую я заплетала на ночь. Ромины пальцы были тёплыми и нежными. Я даже прикрыла глаза, чтобы запечатлеть этот миг в памяти. Ведь это был уже не сон, а невозможная реальность.

— Люси, я… — начал Рома и затих.

— Да?..

— Я хотел сказать тебе спасибо. За всё.

Открыв глаза, я улыбнулась.

— Не за что.

— Нет, — Рома отрицательно покачал головой. — Есть за что. Я впервые не переживал за то, что происходит здесь в моё отсутствие. Алина светится от счастья. Я давно её такой не видел. И к тому же никаких происшествий.

Тут я слегка прикусила язык, так как о приключении с Гошей Роме никто сообщать не стал. Но в целом других накладок действительно не случалось.

— Это так странно… — продолжал Рома, глядя мне точно в глаза.

— Что странно?

— Не знаю… такое чувство, будто я правда могу тебе доверять.

— Конечно, можешь. Я ведь очень стараюсь.

— Я вижу. И это меня беспокоит.

— Не понимаю… — пробормотала я. — Тебя беспокоит то, что не о чем беспокоиться?

— Именно.

— Действительно странно.

Мужская ладонь осторожно скользнула по моим волосам и опустилась на моё плечо. Второй рукой Рома аккуратно, но вместе с тем уверенно коснулся моей талии. Какое-то непреодолимое притяжение нарастало между нами с каждой секундой. Я не могла сопротивляться этому. Меня, будто бы сильнейшим магнитом, уволакивало всё глубже и глубже в тёмный водоворот Роминых глаз.

Время остановилось в бесконечно долгом движении навстречу. Зрение затуманилось. Звуки исчезли. И лишь аромат горячего дыхания на моих губах ощущался столь ярко, что я сама позабыла, как дышать. Ничего не понимая, ничему не противясь, я просто расслабила веки и отдалась притяжению.

Ромины объятья стали крепче. Голова у меня закружилась, в ней не осталось ни единой мысли, только имя — Рома, Рома, Ромочка…

— Рома, ты тут?!

Дверь распахнулась настежь и в комнату вбежала Алиша в своей розовой пижамке с зайцами. Рома и я, как по команде, отпрянули друг от друга.

— Ромка! — бросилась девочка к брату.

Рома слёту подхватил её на руки.

— Ты приехал! Ты приехал! — радовалась Алина.

— Приехал, — подтвердил Рома, стараясь держать лицо и не смотреть на меня. — А ты как узнала?

— Мне Ритка сказала, что видела твою машину!

Я, ещё не совсем пришедшая в себя, перевела взгляд на дверной проём, одновременно ощущая, как лицо моё полыхает от смущения и стыда. Прямо напротив входа в мою комнату стояла Зайцева, скрестив руки на груди. Возможно, мне показалось, но Ритка будто бы еле сдерживалась от того, чтобы убить меня.

— А ты знаешь, что у Люси сегодня День варенья? — продолжала тем временем Алина.

— Знаю. Я потому и приехал, чтобы мы все вместе устроили вечеринку.

Глава 14.

— Ой! — я потеряла равновесие и чуть не упала.

— Аккуратно-аккуратно! — Назар поддержал меня за локоть, не дав с позором грохнуться на пол.

Ритка закрывала мне глаза ладонями, а Алинка тянула меня за руку. В общем, шла я с сопровождением, полностью ослеплённая, гадая на ходу, чего же мне ждать.

— Так… ещё немного… аккуратно, порог… — комментировал Назар. — Всё, стоп! Теперь можно.

— Открывай глаза, — сказала Ритка и убрала ладони.

Я подняла веки.

— СЮРПРИЗ!!!

Что-то бахнуло с глухим хлопком, и посыпались разноцветные конфетти. Заиграла музыка. Алиша прыгала активнее всех, а я пыталась различить собравшихся и хоть чуть-чуть разглядеть обстановку в этой суматохе.

Воздушные шарики всех цветов радуги заполоняли всё пространство у дальней стены от пола до потолка, а в центре находились две огромные надувные цифры — «1» и «8». Двухметровый снеговик Олаф из мультика «Холодное сердце» приплясывал вместе с Алиной, держа в руках торт с зажжёнными свечами. Позади них танцевали ещё два персонажа в костюмах плюшевых медведей.

Рома, Иннокентий Степанович, Ритка, Алина и вся бригада сказочных героев запели нестройными голосами: «Хэппи бёздэй ту ю-у-у!..». У меня аж слёзы навернули на глаза. Всё это было так неожиданно, волнительно, приятно и трогательно, что я со своей гипер-впечатлительностью легко могла в самом деле разрыдаться. Но тут ко мне из общей толпы подошёл Рома. Красивый, как Древнегреческий бог, высоченный, благоухающий каким-то невероятно вкусным, дорогим парфюмом, он встал ко мне вплотную и протянул букет цветов. Я даже не знала, как они называются, да и было их несколько видов разных оттенков розового, фиолетового, пурпурного. От них веяло неповторимым ярким ароматом, и моя голова моментально поплыла, а настроение взлетело до небес.

— С Днём рождения, Люси.

— Рома… — я терялась, что тут можно сказать. — Это… это… так…

Он наклонился и поцеловал меня в щёку, я зарделась. Однако моя растерянность осталась незамеченной, потому что все участники действа тоже подскочили и по очереди принялись меня поздравлять и целовать. Кажется, Ритка совсем забыла о неловкой сцене сегодня утром — подпевала и веселилась с удовольствием. Кеша, которого я уже привыкла видеть в рабочем обмундировании для садовых работ, принарядился в костюм. Последним подошёл Назар. Его бы я вообще ни за что не узнала. Он, конечно, часто одевался в повседневную одежду — джинсы, поло, рубашки, и всегда выглядел не только опрятно, но и очень стильно. Однако сегодня я впервые увидела его в серых брюках и пиджаке им в тон. Бледно-голубая сорочка приятно оттеняла его глаза. Назар приблизился ко мне последним и тоже протянул букет цветов, но поскромнее, чем Ромин.

— С Днём рождения, прелестница, — игриво сказал он, хотя во взгляде его читалась затаённая грусть. — Будь счастлива и любима.

— Спасибо, — я забрала себе оба букета.

Назар ещё решался какое-то время, а затем тоже поцеловал меня в щёку.

Тут подскочил гигантский Олаф и затараторил:

— Желаю, чтобы ОГО-ГО!

И никогда не ОХО-ХО!

Немного АХ! Ну, можно УХ!

Чтобы захватывало дух.

И чаще было ВАУ!

А ФУ — совсем уж мало.

Чтоб иногда — ВОТ ЭТО ДА!

«ВОТ ЭТО ДА!» — не ерунда,

И по желанью ЭГЕ-ГЕЙ

На торт теперь подуй скорей!

Я засмеялась, чтобы не разрыдаться от счастья. Снеговик протянул мне торт. Остальные собрались в круг, ожидая, когда же я загадаю желание и задую свечки. А я так растерялась, что не могла припомнить ни одного, даже самого малюсенького своего желаньица!

«Я хочу… я хочу… — бормотала я себе под нос. — Я хочу…»

Подняв глаза, я заметила, как Рома пристально смотрит на меня. От его взгляда у меня захватило дух, прям в точности, как пожелал Олаф — тут и «АХ!» и «УХ!» были бы уместны.

«Я хочу, чтобы… Рома…»

— Ну, давай! — подгоняла меня Зайцева. — Самое-самое заветное!

«Я хочу, чтобы Рома… был счастлив…»

Зажмуривший, я набрала побольше воздуха в лёгкие и дунула, что есть сил.

— Ура-а-а! — заголосил Олаф в компании медведей. — А теперь все к столу!

Стол накрыли рядом с большим диваном. Не представляю, как им всё это удалось организовать! Просто уму непостижимо! Такого банкета не было даже в день подписания контракта в отеле. Диджей заводил музыку. Аниматоры в костюмах развлекали всех, но особенно, конечно, им радовалась Алина. Она с подтанцовкой из сказочных персонажей бодро выплясывала под дискотечные ритмы. Подозреваю, что ростовых кукол выбирала именно она, ведь «Холодное сердце» — её любимый мультик.

Потом уж всех нас погнали танцевать. Даже Рома не стал отпираться. Он вообще вёл себя в этот день как-то совершенно несвойственно для себя. Видя его открытую, простую и дружескую улыбку, я в самом деле поверила, что моё желание уже сбылось.

— Белый танец! — объявил диджей. — Дамы приглашают кавалеров!

Меня такое заявление поймало врасплох. Зато Ритка нисколько не растерялась и опрометью кинулась к Елизарову. Понятное дело, он ей не отказал, но, уходя танцевать, почему-то обернулся на меня. Я ему улыбнулась, а сама глянула на Иннокентия Степановича и Назара. Последний пристально смотрел на меня, отчего моё сердце дрогнуло. Я уже нацелилась позвать его, но вдруг передумала и в последний момент пригласила Кешу.

— Меня? — удивился садовник.

— Да-да, — подтвердила я. — Или вы считаете меня недостойной вашего внимания?

— Ну, что ты, Люся? — Иннокентий Степанович молодецки причесал усы и встал. — Как я могу отвергнуть такую замечательную девушку?

Мы закружились с ним в танце. На удивление, Кеша двигался плавно и грациозно, будто бы раньше занимался хореографией. Он вёл настолько умело, что уже через минуту я позабыла о стеснении и скованности.

— Где вы так научились танцевать, Кеша?

— О-о-о… — протянул он задумчиво. — Мы с Миленой Геннадьевной в молодости часто ходили танцевать. Да и не только в молодости. А сейчас, кажется, придётся забыть об этом…