Фиалка. Зов сердца.

Глава 1

Фиалка медленно открыла глаза и некоторое время соображала, где находится. Наконец, память распаковала и костер, и встречу с незнакомцем, представившимся Германом, и теплый спальник, в который она была завернута.  

Некоторое время бездумно смотрела вверх, в темноту, прислушиваясь к постепенно возвращающимся ощущениям. Вокруг по-прежнему царил полумрак. За полотняными стенками палатки шумел дождь и лес. Звуки доносили ощущение тревоги. Фиалка поняла, что боится леса. И темноты. Капли с глухим стуком падали на чехол, иногда целыми гроздьями, но уже было ясно, что дождь стихает. Фиалка помнила, что у костра дождя не было, значит, он успел пойти уже потом, когда она отключилась у костра, разморенная теплом. Как она попала в палатку? Видимо, этот Герман принес её. Глаза девушки в полумраке испуганно расширились. Она одна, посреди леса, в палатке неизвестного мужчины!

Рядом раздался приглушенный храп. Фиалка испуганно повернула голову. Нет, в палатке с неизвестным мужчиной! Она машинально дернулась было, но сразу замерла. Бояться же было нечего. Её спасли, обогрели, перевязали – она потрогала плотную повязку на руке, которая, словно только этого и ждала, сразу начала немного беспокоить – и уложили спать.

Девушка откинулась на надувную походную подушку и глубоко вздохнула. Мужчина рядом пошевелился во сне, пробормотал что-то вроде «Мира», перевернулся на другой бок в своем спальнике и снова затих. Фиалка покосилась в его сторону, но ничего не смогла разглядеть. Вздрогнув от очередной очереди капель, сброшенных ветром с ближайшего дерева, она попыталась поудобнее устроиться на жестком лежаке и вдруг у неё возникло стойкое ощущение, что нечасто в своей жизни она спала на твердом. Она не знала, откуда взялось это ощущение, которое появилось и пропало.

Фиалка снова вздохнула, закрыла глаза и провалилась в сон.

Разбудило её пение птиц. Такое громкое, какого она никогда не слышала. Ну, или была уверена, что не слышала. Некоторое время она наслаждалась голосами природы, потом вдруг поняла, что она в палатке одна. Фиалка села и огляделась. Спальники, мужская рубашка, куртка, тяжелые походные ботинки, в углу палатки – рюкзак и чехол, видимо с ружьем. У неё в ногах, на свободном от спальника пространстве, стояли женские кроссовки, на которые была аккуратно сложена стопочка одежды. От неё ощутимо пахло костром. Запоздало сообразив, что лежит в спальнике совершенно голая, Фиалка страшно смутилась. То есть Герман мало того, что принес её сюда, так ещё и видел обнаженной?

Сгорая от стыда, девушка потянулась, хрустнув суставами и поморщившись от боли в потревоженной руке. Осмотрела повязку и увидела на ней темно-коричневое пятнышко засохшей крови. Нахмурившись и разглядывая рану, она усиленно пыталась вспомнить обстоятельства, при которых она была получена, но не вспомнила.

Из-за стенок палатки донесся размеренный стук. Звуки были знакомыми, но так, что Фиалка поняла, что скорее всего никогда не слышала их воочую. Заинтересованная, она торопливо оделась, расстегнула молнию клапана и на четвереньках выползла из палатки.    

Первым, что она увидела, была потрясающей красоты обнаженная мужская спина.

Не огромная, с гипертрофированными буграми мышц, но такая, которая почему-то сразу навевала мысли об абсолютном здоровье и силе её обладателя. В тот момент, когда Фиалка взглянула на неё впервые, мужчина поднял руку и в ней блеснуло лезвие топорика. Рука резко опустилась, и послышался тот самый стук. Он просто рубил дрова. Но Фиалка почему-то была уверена, что никогда не видела этого процесса вживую, и удивилась.

Палатка стояла на краю небольшой поляны, окруженной высокими замшелыми елями и соснами. Два дерева когда-то упали по какой-то причине, пересекая поляну почти параллельными друг другу стволами. Влажную кору покрывал плотный и даже издалека мягкий ковер ярко-зеленого мха. Между стволами был устроен костер, над невысоким пламенем, из которого в небо сочился тонкий дымок, на металлической треноге висел маленький металлический котелок, издававший дивный запах кофе.

                           Мужчина снова занес руку с топориком, и девушка поняла, что, склонив голову набок, любуется отточенностью его движений и игрой мышц под бледной кожей, покрытой многочисленными веснушками. Было просто приятно наблюдать за человеком, занятым физической работой, которой он занимался с явным знанием дела.

Герман, а Фиалка поняла, что это именно он, по коротким вьющимся и огненно-рыжим волосам, был одет только в походные брюки цвета хаки, штанины которых были завернуты до середины икр. Шагнув на коленях наружу из палатки, Фиалка тут же поняла такую предосторожность. Её колено и ладонь коснулись мокрой после дождя травы и моментально промокли. Девушке почему-то стало стыдно. Ей только недавно высушили одежду, а она намочила её в первую же минуту. Торопливо поднявшись на ноги, она оглядела блестевшие многочисленными каплями ярко-зеленые травинки и поняла, что, как только она сделает по ним хотя бы пару шагов, её кроссовки вымокнут насквозь. Поэтому, после недолгого размышления она вернулась в палатку, решительно расшнуровала и сняла обувь и завернула джинсы по примеру Германа. Потом снова вышла наружу.

Мокрая трава обняла стопы влажной прохладой. Это было неожиданно приятно. Хотя очередное ощущение, что это происходит с ней впервые, снова навалилось на Фиалку. Укалываясь о павшую хвою и какие-то невидимые в траве веточки, Фиалка пошла к трудившемуся мужчине.

Когда до него оставалось пяток шагов, Герман неожиданно обернулся к ней всем телом. На его рыжебородом лице расплылась прямо-таки чарующая улыбка. Фиалка снова, как ночью, поневоле ответила улыбкой. Что-то в его внешности настолько располагало, что она не могла удержаться.

Глава 2

     Фиалка не спеша жевала сочное мясо и думала о том, что действительно никогда не ела ничего подобного. Ела другое. При взгляде на розоватые мясные волокна, которые она отщипывала от куска пальцами, погружая себе в рот, у неё было ощущение, что так она ест впервые. Пальцами. И это ощущение «первости» делало даже такое простое действие удивительно увлекательным.

Над огнем на толстой ветке жарилась заячья тушка, которую Герман время от времени поворачивал и Отрезая ножом аппетитные, исходящие соком и запахом куски и периодически подавая Фиалке.

- Тут не подают вилок, - усмехнулась девушка.

- Это точно. - Герман, медленно отрезав длинный ломтик подрумянившегося мяса, забросил его себе в рот и расплылся в блаженствующей улыбке. – Но, на мой взгляд, использование приборов в лесу создает только дополнительный барьер между пищей и человеком. Взаимодействие с едой у нас использует все органы чувств. Мы обоняем аромат, видим румяную корочку, слышим шкворчание жира, чувствуем вкус. Зачем же нам посредник при тактильном контакте?

- Как вкусно.

- А то. Удовольствие в мелочах.

- Похоже, я никогда не ела мясо руками, - призналась девушка.

- Ну, вы в походных условиях, – улыбнулся Герман. – Самое время начать. Это так ужасно?

- Не знаю, - рассмеялась в ответ Фиалка. – Пока не знаю. У меня в памяти не сохранилось иное. Не с чем сравнить. Но ощущение такое, что впервые.

Герман промолчал, отрезая новый кусок. Аппетит у него был что надо. В сознании Фиалка всплыла нелепая фраза «в коня корм». Когда он подносил очередной кусок ко рту, она смотрела на его мускулистые руки. Амбалом рыжий не был, но четко очерченные выпуклые мускулы и ни грамма лишнего жира делали его тело невероятно красивым. От природы, видимо, худощавый, благодаря аппетиту он нарастил отличную массу. Герман и не подумал одеться к столу, чувствуя себя без одежды, очевидно, вполне комфортно. На выпуклом плече девушка заметила три коротких толстых шрама, пересекающихся неровным треугольником. Они немного дисгармонировали с его в целом так и пышущим здоровьем видом. Фиалке было любопытно, что это, но она постеснялась спрашивать.

- Интересно, какой была ваша жизнь? – он пытливо взглянул на неё. – Ну, та, прежняя жизнь. Кем вы были? Как жили?

Фиалка пожала плечами.

- Без понятия. Но я явно была городской.

- У вас хорошее тело. Тренированное.

- Успел разглядеть, когда раздевал?

Герман слегка смутился. Но только слегка.

- Признаться, трудно было не смотреть.

Фиалка опустила глаза и внезапно почувствовала, как вспыхнули щеки.

- Ты… вожделел?

Рыжий расхохотался. Потом увидел выражение лица Фиалки и помахал рукой, мол, прости. Резко выдохнул. И уже спокойно сказал:

- Простите. Просто не ожидал.

- Так ты вожделел?

- Знаете, для малознакомого мужчины вопрос в самом начале знакомства очень провокационный.

- Почему?

- Потому что я вас не знаю. Ответь «да», можно получить по лицу. Ответь «нет», так, грешным делом, и обидеть можно такую красавицу.

- И правда, засмеялась Фиалка. Как там говорят? Куда ни кинь всюду клин?

- Именно! – показал ей большой палец Герман. - В точку. Так что отвечать?

- Я красивая?

- Очень! – искренне сказал он. Получилось немного пафосно, и Фиалка прыснула. Герман усмехнулся.

- Считаете, лучше перейти на «ты»?

Девушка открыто посмотрела на него.

- Не вижу причин не делать этого.

- Хорошо. И я бы хотел определиться. Итак, привет, я Герман. А как все же мне называть тебя?

- Фиалка.

- Но… - замялся он, - ночью это была шутка.

- А мне понравилось. Зови так.

- Хорошо… Фиалка… - Он улыбнулся. Фиалка подумала, что с момента их встречи он почти всегда улыбается. Ей это нравилось. – На самом деле если бы это было твоим именем, то было бы здорово. По-моему, очень красиво.

- По-моему тоже. По крайней мере я бы с удовольствием его носила.

- Тебе идёт.

- Спасибо. Так что насчет моего тела?

Девушка поняла, что получает удовольствие, подзадоривая его. Но при этом у неё было ощущение, что во флирте она не сильна.

- Ну, у меня не было выбора. Если бы ты осталась в мокрой одежде, сейчас бы уже металась бы на спальнике с температурой под сорок. Ночью было холодно. К тому же мне нужно было посмотреть, нет ли ещё скрытых ран.

- Ну и как? Нет? – поддела она его, наслаждаясь какой-то безнаказанностью, которую ощущала. Она чувствовала, что с этим мужчиной можно не мучиться, подбирая слова, не бояться, что можно обидеть. Может он и не был таким, но выглядел рыжий спокойным, как танк.

- Нет, - подтверждая её теорию о себе, спокойно сказал Герман, не поддавшись на провокацию. Он дожевал кусок, вытер руки травой и внимательно посмотрел на Фиалку. – Шутки шутками, но нам нужно кое-что обсудить.

Глава 3

- Может быть, кролик был недожаренным?

- Я не знаю. – Фиалка прополоскала рот водой из термокружки, которую ей дал Герман.

- Ты не выглядишь больной, - заметил он обеспокоенно.

- Да я себя такой и не чувствую, - заверила Фиалка. - И не помню, чтобы болела.

- Ну, может быть, просто желудок чувствительный. Я, конечно, не врач, правильный диагноз не поставлю. Но это выглядит наиболее вероятным. У нас, городских жителей, пищеварительная система уж больно расшатана.

- Наверное.

Девушка прислушалась к себе и не нашла никаких неприятных ощущений. Приступ тошноты как пришел, так и отступил, оставив только неприятное послевкусие. Во всем остальном она чувствовала себя абсолютно здоровой. Фиалка посмотрела на озабоченного Германа, который мерил её крайне задумчивым взглядом. Наверняка прикидывает, насколько я буду обузой ещё и с этим, подумала она.

- Со мной все в порядке, - убежденно сказала девушка, которой даже мысли о том, что она может остаться одна, были неуютны. - Я не доставлю проблем. Можно идти. Правда.

- Хорошо… - с некоторым сомнением в голосе сказал Герман, выпрямляясь и помогая ей подняться. – Тогда в путь. Хотелось бы найти схрон до темноты.

         Они шли по лесу уже несколько часов.

Вопреки предположениям Фиалки и опасениям Германа, который неутомимо шагал, как автомат, девушка вполне выдерживала довольно высокий темп, так что у неё не было поводов отчитывать себя. Да и Герман перестал озабоченно хмуриться, помогая ей преодолевать подъемы или перепрыгивать русла ручьев, несколько раз встречавшихся на их пути. Возле них они пару раз отдыхали, напившись чистой и прохладной воды, заполнив бутылки и перекусив. На первом таком привале, осторожно пожевав мяса и прислушавшись к ощущениям, Фиалка пришла к выводу, что утренний приступ был разовым явлением. По крайней мере, позывы не повторялись, и девушка с удовольствием пообедала сохраненной Германом зайчатиной. Сам он от мяса отказался, объяснив это тем, что не голоден, а полудневной переход не может заставить его заголодать.            

Вообще, её рыжебородый спутник показал себя опытным походником. Под его ногой не хрустнула ни одна ветка, а ещё Фиалка заметила, что для движения он выбирает такой путь, чтобы оставалось как можно меньше явно видимых следов. Девушка задумалась об этом, но пришла к выводу, что Герман, как истинный любитель живой природы, каким он себя уже зарекомендовал, просто желает поменьше наследить в лесу.

Он то и дело оглядывался на неё, и Фиалка заметила, что эти взгляды направлены не на то, чтобы проследить за ней, как она двигается и не устала ли. Точнее, не только на это. По большей части глаза Германа, когда он поворачивал голову, светились удовольствием. Он явно наслаждался её видом, и Фиалке это было до безумия приятно, хотя она и смущалась. Так что большую часть похода её щеки горели румянцем.

Заинтригованная подобными проявлениями симпатии, девушка невольно начала фиксировать их.

Например, все чаще, подавая ей руку, чтобы преодолеть какое-то препятствие, Герман начал чуть задерживать её пальцы в своих, а однажды совершенно явственно погладил большим пальцем её ладонь, сделав это настолько незаметно, что только уже настроившаяся на подобные вещи Фиалка поняла это. Посмеиваясь про себя и прислушиваясь к приятной щекотке в животе, она начала подыгрывать Герману. Просила помочь ей там, где и так бы справилась, чтобы лишний раз подержать его за сильную руку. Нарочно оступалась, чтобы схватиться за его литой бицепс. Говорила, что боится спрыгнуть с холмика, и он опускал её, держа за талию. При этом их тела несколько мгновений были очень близко друг от друга, и Фиалке казалось, что она чувствует, как по его телу пробегает дрожь.

Каждый раз внутри неё что-то сладко замирало, и Фиалка хотела продлить это приятное ощущение. Ей всё очень нравилось. Нравилась нетронутая природа вокруг, мягкий, пружинящий ковер трав под ногами. Влажный запах мхов и древесной коры. Чичикающие над головой белки, лихо сигающие с ветки на ветку. Ей очень нравился Герман. Его мягкая улыбка на мужественном лице, выражение глаз, которое Фиалка уже самодовольно определила для себя, как обожание. Его мускулистые ноги и ягодицы, обтягиваемые брюками, когда Герман залезал на какой-нибудь поваленный ствол. Ей до мелкой дрожи в руках была приятна та скрытая игра в прикосновения, которую они вели, внешне оставаясь беспечно-спокойными. Она готова была продолжать её вечно. Но Герман либо решил прекратить, либо перестал замечать эти тайные знаки, которыми они обменивались.

Он с озабоченным видом посмотрел на свои массивные часы на плетеном ремешке цвета хаки.

- Мы выбиваемся из графики. Нужно ускориться. – Он взглянул на Фиалку. - Ты как?

- Я - прекрасно! – твердо заявила девушка.

- Устала?

- Почти нет. Немного ноют икры.

- Неудивительно, - хмыкнул Герман. – Дорога не асфальтовая. Ступня очень напрягается, а с ней и все связанные мышцы.

Он посмотрел на её кроссовки.

- Я очень надеюсь, что в схроне окажутся женские трекинговые ботинки с берцем. Переживаю за твой голеностоп. На таких кочках и камнях ничего не стоит подвернуть ногу. Будь осторожнее.

Девушка послушно кивнула, надеясь про себя, что он так беспокоится о ней не потому, что вывих бы сильно задержал его движение. А если она не сможет идти, как он поступит? Оставит ли помеху в лесу? Ведь им тогда придется идти либо очень медленно, либо Герману придется нести её. Что он сделает тогда?