Фигляр

часть 1

В ДОМЕ СЕМЬИ ПАК. СТОЛОВАЯ. ВЕЧЕР.

Традиционный воскресный ужин семьи Пак. Ужин проходит в просторной элегантной столовой, украшенной антиквариатом, произведениями искусства и дорогой мебелью.

Большой обеденный стол, покрытый дорогой скатертью с тщательно подобранной посудой и столовыми приборами.

На столе многочисленные традиционные корейские блюда, такие как кимчи, пибимпап, кальби, суп из говядины и рыбы, разные виды кукси и чапчхэ.

За столом отец семейства Пак Чон-хо:(55), его жена Пак Ми-ран (50). Их дети: наследник Пак Хё-джин(30), старшая дочь Пак Со-юн (25), младший сын Пак Юн-ги (22), младшая дочь Пак Сун-ми (18).

На почётном месте, справа от Пак Чон-хо сидит патриарх семьи Пак Гён-хо (75).

Все одеты по-домашнему, но со вкусом. Атмосфера формальная, все сосредоточены на еде.

Пак Гён-хо медленно разделывает рыбу, к нему подходит домработница Хан Ён-су (41), держа в руках письмо. Она наклоняется и шёпотом говорит что-то на ухо. Пак Гён-хо останавливается, его рука замерла над тарелкой. Внимательно смотрит на конверт и медленно берёт его.

Пак Гён-хо:

— Спасибо, Ён-су. (домработница кивает и уходит)

Пак Гён-хо открывает письмо и начинает читать. По мере того, как он углубляется в текст, выражение его лица меняется. Сначала лёгкое удивление, затем серьёзность, а к концу чтения откровенное расстройство. Он тихо складывает письмо, кладёт его на стол, отодвигает стул и встаёт.

Пак Чон-хо (с тревогой):

— Отец, всё в порядке?

Пак Гён-хо (спокойно, но напряжённо):

— Извините меня, мне нужно побыть одному.

Он уходит не дожидаясь реакции семьи. Как только дверь за ним закрывается, за столом повисает напряжённая пауза.

Пак Сун-ми:

— Что-то случилось? Это из-за письма?

Пак Хё-джин (скептически):

— А что ещё? Харабоджи слишком близко к сердцу принимает все новости.

Пак Ми-ран (тихо, обращаясь к мужу):

— Ты не думаешь, что это связано с компанией? Он выглядел слишком расстроенным…

Пак Чон-хо (решительно):

— Нам нужно подождать. Отец не любит обсуждать серьёзные вещи за столом. Когда будет готов, он сам расскажет. (бросает быстрый взгляд на жену)

Пак Со-юн (участливо):

— Но почему он нас не успокоил, хотя бы намекнув? Мы все за него волнуемся.

Пак Хё-джин (говорит ни к кому не обращаясь):

— Возможно, что-то с контрактом с иностранными партнёрами. (смотрит на отца) — Это может быть связано с верфью?

Пак Чон-хо (отвечая сыну):

— Нет, отец давно не интересовался документами судоверфи. Его любовь это промысел, капитаны траулеров, матросы, и рыбаки в целом. То, с чего он когда-то начинал строительство Daewon Group.

Пак Хё-джин (встревожено):

— Кораблекрушение?! Кто-то утонул?

Пак Хё-джин (сердито):

— Не говори ерунды! Сейчас не сезон штормов, не путина. Траулеры не выходят в море.

Пак Чон-хо (обращаясь к дочери):

— Хё-джин, твой брат прав. Такие новости не сообщают по почте. Это экстренный случай и требует экстренного уведомления судовладельцев.

Пак Ми-ран ( скорее для проформы, чем всерьёз беспокоясь такой возможностью):

— Дорогой, вы не ожидаете каких-либо известий из синего дама? (тот смотрит и задумывается, но не успевает ответить)

Пак Сун-ми (сама испугавшись что говорит):

— Наверное, кто-то умер…

Пак Ми-ран (строго):

— Не говори так. (вздыхает). Но дедушка действительно был очень расстроен.

Пак Чон-хо (уверено):

— Мы скоро всё узнаем. Просто все успокойтесь и давайте поедим.

Ужин продолжается в тревожной тишине, все ждут возвращения Пак Гён-хо, каждые погружён в свои мысли.

На углу стола лежит письмо. На которое все время от времени бросают взгляды, полные ожидания и тревоги.

ДОМ СЕМЬИ ПАК. КАБИНЕТ ПАК ГЁН-ХО. ВЕЧЕР.
Тяжёлый кабинет обставлен дорогой мебелью. На стенах фотографии в рамках, словно рассказывают историю клана. Пак Гён-хо сидит за массивным столом в большом кресле вертя в руках трубку. Чон-хо стоит напротив, облокотившись на стеллаж с книгами, погружён в раздумья. Ждёт что скажет отец.
Пак Гён-хо (кивает на письмо):
— Прочти.
Чон-хо берёт письмо усаживается в кресло напротив. Ещё раз посмотрев на Пак Гён-хо начинает читать.
ТЕКСТ ПИСЬМА:
Дорогой друг,
Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Мы оба знали, что этот момент рано или поздно настанет. Старые львы вроде нас и так слишком долго живут в этом мире, а тот путь, который я выбрал много лет назад, был полон опасностей и мог оборваться в любой момент. Я принял свою судьбу, и у меня не осталось сожалений — кроме, может быть, того, что наши пути разошлись так далеко.
Мы оба знаем, что мир изменился. Ты, наверное, не раз задавался вопросом, правильно ли я жил все эти годы. Но не осуждал и не отрекался от старого друга. Я никогда не скрывал, что выбрал тень, в то время как ты поднялся к свету. Но, несмотря на это, между нами всегда оставалась невидимая нить — дружба, начавшаяся в те суровые годы войны, когда мы оба стояли перед выбором, кто мы такие и кем станем.
Теперь я прошу тебя об одном. У меня есть приёмный сын — парень по имени Ин Хо. Ты его не знаешь, и не спрашивай, как так получилось, но в один момент он стал для меня чем-то большим, чем просто воспитанник. Он не такой, как я, и он не такой как ты. У юноши не простая судьба.
Ты всегда был мудрее меня. Ты знаешь, как управлять этим новым миром, у тебя есть сила и возможности помочь Ин Хо. Я не прошу, чтобы ты принял его в свою семью или дал ему больше, чем он заслуживает, — просто позволь ему быть рядом с тобой. Присмотри за ним и не мешай. Он сам найдёт свой путь.
Мы оба знаем цену обещаниям. Ты многим обязан мне, как и я тебе, но это — не долг. Это последняя просьба старого друга, который больше не может заботиться о том, кто ему дорог.
Береги себя. И сбереги его.
Прощай мой старый друг. Помни нашу дружбу когда меня не станет.
Канг Сонг-вон.

Закончив читать, Чон-хо откладывает письмо. Смотрит как Гён-хо набивает трубку своим любимым “Golden Grass” из стоящей перед ним коробки. Как раскуривает, делает глубокую затяжку.
Пак Гён-хо (тихо, с сожалением, окутываясь ароматным дымом):
— Вот и ушла эпоха…
Пак Чон-хо (вопросительно с недоумением):
— Но откуда приёмыш? Ты знал? (смотрит на отца)
Пак Гён-хо (по прежнему в пол голоса):
— Нет. Не тот человек про которого все всё знают.
Пак Чон-хо (настойчиво):
— Даже ты?
Пак Гён-хо (смотрит в лицо):
— Даже я.
Молчание затягивается, слышно только потрескивание тлеющего табака в трубке.
Пак Чон-хо (решает прервать молчание):
— Что теперь? Ты узнал, когда погребение?
Пак Гён-хо игнорируя вопрос продолжает курить. На столе лежит письмо — знак старого долга. Весь кабинет наполняется атмосферой старого времени и уважения к традициям.
Пак Гён-хо (вставляя трубку в рот, медленно затягивается):
— Этот долг нельзя игнорировать, Чон Хо. Я слишком стар, чтобы отправиться туда. Мы все знаем, как он спас нашу семью. Ты должен ехать.
Пак Чон-хо (сжимая пальцы в кулак):
— Отец, ты знаешь, что я сейчас не могу! Если я уеду, мы можем потерять миллионы.
Пак Гён-хо (выпуская кольцо дыма, взвешивая каждое слово):
— Деньги можно вернуть, честь — никогда. (не дожидаясь реакции сына, спокойно, но с горечью):
— Я не просил бы тебя об этом, если бы знал, что у меня есть выбор.
Пак Чон-хо (раздражённо):
— Но, отец, ты понимаешь, насколько важен этот контракт? Это не просто сделка, это будущее Daewon Shipyard, да и Daewon Construction тоже!
Пак Гён-хо (вдыхая дым, долго смотрит на сына):
— А что скажут о нашем будущем те, кто знал, как мы обязаны ему? О нашей дружбе? Ты думаешь, эти люди забудут?
Чон-хо хмурится, опуская глаза. Он знает, что отец прав, но конфликт семейного бизнеса и семейного долга терзает его. На лице отражается внутренняя борьба. Тишина вновь поглощает комнату, по-прежнему лишь слабый треск трубки нарушает её.
Пак Чон-хо (делает ещё одну попытку, проходя туда-сюда):
— Но разве это не ты должен быть там? Твоя связь с ним была крепче!
Пак Гён-хо (выпуская дым, хмурясь):
— Я слишком стар. Сейчас пришло твоё время.
Пак Чон-хо останавливается перед отцом, смотрит как тот продолжает курить. Каждый думает о своём. В этот момент в кабинет осторожно заглядывает домработница Хан Ён Су, прерывая напряжённое молчание.
Хан Ён Су (почтительно):
— Господин Пак, вас ждут у телефона, это важный звонок.
Пак Чон-хо раздражённо выдыхает, направляется к двери, но прежде чем уйти, останавливается и кивает отцу.
Пак Чон-хо (спокойно, смиренно):
— Хорошо. Я поеду. Не потому, что хочу, а потому что надо.
Пак Гён-хо остаётся в одиночестве. Левой рукой он гладит письмо, будто прощаясь с Канг Сонг Воном.
Пак Гён-хо (с прищуром, выпуская дым):
— Всегда слишком предан. И слишком много обязательств.
Непонятно, к кому адресованы его слова — к письму, к себе, сыну или ушедшему другу.



Ж.Д. ВОКЗАЛ. СЕУЛ. УТРО.
Чон-хо проходит по современному шумному вестибюлю. Вокруг множество людей, обычная привокзальная суета. Он останавливается свериться с расписанием. На платформе звучит объявление о поезде в Пусан.
Звучит сигнал airport-pa-annoincement-ding, после паузы голос диктора:
— Уважаемые пассажиры, поезд KTX 123 до Пусана отправляется с платформы 3 .
Просим всех пассажиров, имеющих билеты на этот поезд, пройти на платформу.
Поезд отправляется через 5 минут.
(через повторный сигнал airport-pa-annoincement-ding)
— Hello, dear passengers. KTX train 123 to Busan will depart from platform 3. The train will depart in 5 minutes. We kindly ask all passengers with tickets for this train to proceed to the platform.
Чон-хо погружён в свои мысли, когда его внимание привлекает уличный продавец с традиционными корейскими закусками. Он останавливается и решает купить их в дорогу.
Пак Чон Хо:
— Здравствуйте. Что у вас есть?
Продавец:
— Добро пожаловать! У нас есть ттокбоки, корн-доги, пельмени и
рамён.
Пак Чон-хо:
— Отлично! Я бы хотел попробовать ттокбоки и корн-дог. Сколько это стоит?
Продавец:
— Ттокбоки стоит 3,000 вон, а корн-дог — 2,500 вон.
Пак Чон-хо:
— Хорошо, дайте мне оба.
Продавец:
— Это будет 5,500 вон. Как вы будете платить?
Пак Чон-хо:
— Я заплачу наличными.
Продавец (улыбаясь):
— Спасибо! Вот ваша еда. Приятного аппетита! Не пожалеете! У меня самая вкусная еда отсюда и до Пусана!
Чон-хо улыбается не замысловатой шутке, берёт закуску и направляется к платформе.

В ПОЕЗДЕ KTX. УТРО.
Время в пути - два с половиной часа. Вагон первого класса. Внутреннее убранство стильное и современное. За окном развёртывается живописный корейский ландшафт. По экрану в поезде транслируются новости. Чон-хо сидит напротив начальника СБ Daewon Group ЛИ ГЁН-СУ (48) и рядом со своим секретарём ЧОН СО-МИН (29).
За окном поезда виднеются величественные кряжи Тхэбэксан, их пиковая форма обрамлена зелёными лесами, а на склонах можно различить силуэты деревьев. Поезд мчится мимо ярко-зелёных рисовых полей, сверкающих на солнце, пейзажи вдоль реки Нактонгано, где отражаются голубые небеса и белоснежные облака. Вдали заметны старинные домики ханоки, утопающие в зелени, что добавляет аутентичности корейскому пейзажу.
По телевизору предают новости о ситуации в Пусане: "Сегодня в Пусане проходят демонстрации против местной преступности. После рекламного блока мы покажем репортаж с места событий. А теперь перейдём к погоде: синоптики предсказывают тёплую погоду с температурой около одиннадцати градусов Цельсия и возможен небольшой дождь в вечернее время..."
Пак Чон-хо (смотрит на экран, затем поворачивается к Ли Гён-су):
— Эти новости... Прямо перед похоронами. Как это скажется на нашем имидже?
Ли Гён-су (скрестив руки на груди):
— Вы правы. Ситуация в Пусане становится все более напряжённой. Мы в центре этого хаоса. Вашему PR отделу нужно будет, как следует расстараться, смещая акценты всеобщего к вам внимания хвечаним.
Чон Со-мин (проверяя планшет):
— Уважаемый господин Пак, я прошу прощения, у меня появилась обновлённая информация по поездке. Я перешлю Вам изменения в расписании и список запланированных встреч.
Пак Чон-хо (вздыхает, глядя на пробегающие за окном рисовые поля):
— Я не против отдать должное памяти Канг Сонг Вона, но как это скажется на нашем бизнесе? Нас увидят на этих похоронах... всех папарацци не заткнёшь.
По телевизору продолжают: "Преступные группировки становятся все более активными, и местные власти призывают к решительным действиям..."
Ли Гён-су (смотрит на Чон Хо, когда поезд проезжает мимо живописного озера с лодками):
— Эти разговоры создают большой шум вокруг. Мы должны будем посетить зал прощаний и побывать на кладбище. Это открытые мероприятия. После них слухи только усилятся. Но если мы не пойдём, это может вызвать вопросы.
Пак Чон-хо (поморщившись, глядя на старинные домики ханоки):
— Это всё так не вовремя. Долг семьи и семейный бизнес... Предстоит не простой совет директоров. На повестке важнейшие вопросы. Я чувствую себя разрываемым обстоятельствами.
Чон Со-мин (отрываясь от планшета):
— Если вы позволите, господин Пак, я подготовлю дополнительный отчёт о текущих делах в Пусане, чтобы вы могли сосредоточиться на важных вопросах.
Пак Чон-хо (глубоко вздыхая, его взгляд вновь останавливается на зелёных склонах):
— Хорошо Со-мин. (обращается к начальнику СБ):
— Давай посмотрим, как все пройдёт. Надеюсь, это не обернётся непоправимыми потерями.
Ли Гён-су (непринуждённо):
— Патриарх поручил забрать там какого-то мальчонку. Сказал все вопросы к вам, хвечаним.
Пак Чон-хо (давая понять, что разговор закончен):
— Я отдам все распоряжения на месте.
Поезд проезжает мимо традиционных корейских домов, окружённых цветущими деревьями, создавая атмосферу спокойствия, в то время как собеседники продолжают следить за новостями, которые создают атмосферу неопределённости.

часть 2

ПУСАНСКИЙ ВОКЗАЛ. ДЕНЬ.

Привычная привокзальная суета. На перроне кипит жизнь. Пассажиры спешат выйти из вагонов, перекрикиваясь друг с другом. Тележки с багажом гремят по плитке. Голос диктора объявляет прибытие поезда.

Из вагона KTX выходят Пак Чон-хо, его секретарь и начальник службы безопасности Daewon Group. Последний осматривает окружающих, держась чуть позади.

СТЮАРД (склоняется в лёгком поклоне):
— Спасибо за поездку. Желаю вам удачного дня!

Пак Чон-хо (оборачиваясь к секретарю):
— Что дальше? Всё подготовлено?

Чон Со-мин (доставая телефон, проверяет сообщения):
— Да, на VIP-стоянке нас встречает лимузин.

Ли Гён-су (вмешивается, хмурясь):
— Я пойду впереди. Слишком много людей.

Они начинают двигаться по платформе. Ли Гён-су идёт немного впереди, внимательно осматривая толпу.

ЖЕНЩИНА С ЭЛЕГАНТНОЙ СУМОЧКОЙ (торопливо):
— Давай быстрее! Такси уедет, если опоздаем!

МУЖЧИНА С ДВУМЯ БОЛЬШИМИ ЧЕМОДАНАМИ (смеётся):
— Ты всегда паникуешь, а поездка только начинается.

ДЕВОЧКА С РОДИТЕЛЯМИ (с восторгом):
— Папа, папа! А правда, в Пусане аквариум самый большой?

Ли Гён-су (глухо, через плечо):
— Чон Со-мин, держитесь ближе к господину Паку.

ПРИВОКЗАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ. ДЕНЬ.

На привокзальной площади к тротуару подъезжают автомобили, чтобы забрать пассажиров. Уличные торговцы предлагают прохожим воду и закуски.

Чон Со-мин (показывает рукой):
— Вот он, вижу.

На ВИП-стоянке блестят несколько автомобилей представительского класса. Среди них выделяется чёрный Genesis G90, возле которого стоит водитель в строгом костюме, с табличкой, на которой написано: "Daewon Group". Он замечает приближающихся гостей и подаёт знак рукой. Пак Чон-хо, его секретарь, и начальник службы безопасности идут по направлению к автомобилю.

В это время из соседнего автомобиля, серебристого Hyundai Equus, выходят двое мужчин в дорогих, но слегка помятых костюмах. Их движения расслаблены, но взгляды цепкие, видно, что мужчины в прекрасной физической форме. Один из них, ЧХВЕ МИН-СОК(27), широко улыбается и первым подходит к группе с Пак Чон-хо.

Чхве Мин-сок (приветливо):
— Господа, мы рады приветствовать вас в Пусане. Позвольте выразить уважение от лица нашего нового лидера, господина Дон Ку-сона.

Пак Чон-хо бросает на них короткий взгляд, не теряя хладнокровия. Рядом с ним слегка напрягается начальник службы безопасности, пристально изучая каждого из мужчин. Секретарь замерла ни на что не реагируя.

Пак Чон-хо (спокойно, говорит скорее для себя):
— Господин Док Ку Сон... интересный жест.

(кивает)

Чхве Мин-сок (с улыбкой, почтительно):
— Мы ценим ваш визит и хотели бы предложить вам нашу помощь. Если что-то потребуется — считайте, что мы к вашим услугам.

Чхве Мин-сок кланяется.

Второй мужчина, не произнося ни слова, стоит позади, внимательно наблюдая за происходящим.

Ли Гён-су (жёстко, но вежливо):
— Господа, вашу щедрость оценили. А теперь извините, но мы торопимся.

Чхве Мин-сок (с лёгким поклоном):
— Конечно, мы не собирались задерживать вас. Просто передайте нашему уважаемому Пак Чон-хо-ниму, что мы в любой момент готовы проявить гостеприимство.

Начальник СБ, чуть помедлив, поворачивается к Пак Чон-хо.

Ли Гён-су (тихо):
— Господин, мои действия? Примем предложение или двигаемся дальше сами?

Пак Чон-хо молчит, задумчиво наблюдая за стоящими перед ним людьми.

Чхве Мин-сок (снова кланяется):
— Мы, конечно, не обидимся, если вы примете наше приглашение в другой раз.

Начальник СБ чуть поднимает бровь, ожидая ответа шефа.

Пак Чон-хо (сдержанно, холодно):
— Спасибо за предложение. Мы подумаем.

Чхве Мин Сок отступает на шаг назад.

Пак Чон-хо кивает начальнику службы безопасности, давая сигнал продолжать путь. Все садятся в чёрный лимузин, который медленно покидает стоянку, оставляя за собой напряжённую атмосферу.

Бандиты не спешат возвращаться в свою машину, провожая гостей внимательными взглядами.

САЛОН АВТОМОБИЛЯ. ДЕНЬ.

Просторный салон лимузина, тёмная кожаная обивка, приглушённое тонировкой освещение. На заднем сидении — Пак Чон-хо и Ли Гён-су. Секретарь впереди с водителем. За окном мелькают пейзажи Пусана, гул дороги приглушён шумоизоляцией лимузина.

Пак Чон-хо, скрывающий за внешним спокойствием внутреннюю ярость, делает жест рукой. Начальник службы безопасности, собранный, наблюдательный, без слов понимает жест и поднимает внутреннее стекло. Отделяя салон от сидящих спереди водителя и секретаря.

Некоторое время оба молчат. Пак Чон-хо смотрит в окно, лицо остаётся спокойным. Ли Гён-су держит руки на коленях, его взгляд сосредоточен на хозяине.

Пак Чон-хо (не оборачиваясь, сдержанно, но требовательно):
— Как они узнали?

Ли Гён-су (ровным голосом):
— Информация утекла. Либо в Сеуле, либо здесь, в Пусане.

Пак Чон-хо (резко переводя взгляд на Ли Гён-су):
— Утекла? Ты говоришь об этом так, будто это что-то обыденное.

Ли Гён-су (спокойно, без эмоций):
— Это не обыденно, но предсказуемо. Они знали точное время прибытия и место. Значит им, что-то от вас нужно. Мы пока не знаем возможностей нового главы.

Пак Чон-хо (приподнимает бровь, голос становится жёстче):
— Новый глава? Уже вербует наших людей?

Ли Гён-су (старается быть убедительным):
— Пока мы этого не знаем. Но проверка уже началась.

Пак Чон-хо ( со скепсисом и недоверием):

— И когда же она началась, эта твоя проверка Ли Гён-су?

Ли Гён-су (смотрит прямо в глаза Пак Чон-хо):

— Сразу, как только стало известно, кто стал новым главой.

Пак Чон-хо ( со скепсисом и недовольством):

— То есть пять минут назад? Ты это мне только что сообщил?

Ли Гён-су (виновато отводя глаза в сторону):

часть 3

ЗАЛ ПРОЩАНИЙ. ДЕНЬ.

Прощальный зал выглядит торжественно, но сдержанно. Белые стены украшены традиционными, траурными корейскими лентами с пожеланиями покоя для усопшего. В центре зала стоит массивный гроб, украшенный цветами белого и жёлтого цвета — символами чистоты и траура. Его поверхность отражает свет, как будто сам гроб впитал в себя тьму и молчание тех, кто ушёл раньше. Рядом с гробом — фотография Канг Сон-вона в траурной рамке. Его лицо выражает серьёзность и достоинство, словно он до сих пор наблюдает за происходящим.

На столе перед гробом — жертвенные дары: рис, фрукты, бутылка соджу, мясо и курения благовоний. Всё это окружено свечами, чей мерцающий свет наполняет зал тёплой, но скорбной атмосферой. Люди заходят в зал, склоняют головы, кланяются трижды и шепчут молитвы или прощальные слова.

Большинство одеты в чёрное. Мужчины — в строгих костюмах с белыми траурными повязками на руках, женщины — в ханбоках или скромных чёрных платьях. В зале тихо звучит традиционная корейская музыка, создавая медитативное настроение. Разговоры шёпотом, лишь иногда нарушаемые громкими воспоминаниями или негромким смехом, быстро заглушаемыми окружающими.

На другом конце зала стоят длинные ряды стульев для гостей, рядом организован стол с традиционными блюдами для поминальной трапезы.

В зал входит Пак Чон-хо, в аспидно-чёрном, строгом дорогом костюме с шёлковой траурной лентой на рукаве. За ним следует секретарь одетая в строгое чёрное платье.

В зале много мужчин характерной внешности с тяжёлым взглядом колючих глаз. Они группируются отдельно о представителей бизнеса и небольшой кучки представителей местной богемы и других пришедших почтить память покойного. Для большинства появление в зале новых пришедших попрощаться не остаётся без внимания.

Чон-хо подходит к гробу с покойным. Всматривается в осунувшееся лицо знакомого с детства человека. Совершает традиционный поклон прощания с усопшим и отходит в сторону. За ним тенью следует Чон Со-мин.

Дожидаясь окончания церемонии Чон-хо осматривает собравшихся. До него доносятся отдельные диалоги.

Плечистый мужчина с короткой стрижкой: широкоплечий мужчина лет пятидесяти с коротко подстриженной головой был в идеально сидящем костюме. Его массивные руки, будто привыкшие сжимать что-то тяжёлое, были неестественно расслаблены. Суровый взгляд говорил о том, что он много повидал и теперь пытается справляться с личными эмоциями.

— Я помню, как он вытянул меня из долговой ямы. Тогда казалось, что выхода нет, но Канг-хён не просто дал денег — он заставил меня самого поверить в себя.

Худой мужчина с очками в тонкой оправе: его угловатое лицо казалось бы угрюмым, если бы не глаза, которые постоянно бегали по залу. Его тонкие пальцы теребили край костюма, явно выказывая нервозность. Он выглядел как человек, привыкший работать в тени, но сейчас оказался в центре внимания, чего избегал.

— Сонг-вон никогда не забывал имён. Даже мелкого поставщика вроде меня он называл по имени, словно я был важной частью большой картины.

Молодой человек с яркой причёской и серьгой в ухе: парень выглядел так, словно случайно попал на похороны. Его пепельно-розовые волосы и серебряная серьга в ухе делали его чужаком в этом зале. Тем не менее, он держался с неожиданным достоинством, как будто тоже знал Сонг-вона достаточно близко.

— Он был человеком слова. Когда другие говорили «я подумаю», он действовал. Иногда это было жестко, даже чрезмерно, но это спасало жизни.

Пожилой мужчина в традиционном ханбоке: седой и слегка сутулый, он выглядел так, словно вышел из старинного корейского романа. Его светлый ханбок немного контрастировал с общей траурной атмосферой, но добавлял ей особую торжественность. Голос у него был глубокий и чуть дрожащий.

— Канг Сонг-вон был человеком чести. Его не сломали ни годы, ни враги. Представитель того послевоенного поколения, на долю которого выпало так много бед. Когда он кланялся, это был поклон не ради приличия, а знак истинного уважения.

Статная женщина с красной помадой: эта женщина выделялась своим ярким видом: на ней был строгий чёрный костюм, но губы выделялись насыщенным красным. Её глаза были выразительными, но лицо скрывало эмоции за маской хладнокровия.

— Знаете, когда-то он сказал мне: «Ты либо играешь по своим правилам, либо живёшь чужой жизнью». Я не всегда с ним соглашалась, но он всегда оказывался прав. Такому человеку следовало доверять без оглядки на собственное мнение.

Полный мужчина с бархатным голосом: крупный мужчина с добродушным лицом и лёгкой сутулостью выглядел, как человек, которого всегда любили за искренность. Его бархатный голос заполнил зал, когда он начал говорить.

— Когда Канг-хён приходил в наш ресторан, весь персонал был на ногах. Но он никогда не позволял относиться к людям свысока — просто шутил, что-то заказывал, а потом мог поблагодарить лично каждого.

Молодая девушка с собранными волосами: её тонкое лицо и заправленные за уши волосы создавали образ интеллигентной и нежной личности. Она выглядела молчаливой и скромной, но в её взгляде было что-то упрямое.

— Мой отец всегда говорил: «Канг Сонг-вон — это стена, за которой можно укрыться». Я тогда этого не понимала, но теперь вижу, как он был прав. Это была не просто стена, это ханок — краеугольный камень наших устоев и традиций.

В глубине зала воспоминания, произнесённые кем-то из старших членов клана, вызывают смех. Это не нервный, а скорее светлый смех, пронизанный благодарностью. Одна из женщин, одетая в элегантный чёрный ханбок, тихо прикрывает рот ладонью, чтобы не потревожить атмосферу, но на лице остаётся улыбка. Кто-то шёпотом замечает: "Это был его любимый анекдот". Остальные кивают, разделяя момент, но скоро снова накрывает тишина, будто все одновременно вспомнили, где находятся.

Распорядитель приглашает всех проследовать к траурному кортежу.

УЛИЦЫ ПУСАНА/КЛАДБИЩЕ ЧОНГСИН. ДЕНЬ.

Похоронный кортеж неспешно движется по улицам Пусана. Машины — черные, дорогие, каждая символизирует статус людей, пришедших отдать последнюю дань уважения Канг Сон-вону. Впереди следует катафалк, украшенный белыми хризантемами — традиционным символом траура в Корее. За ним — длинная череда автомобилей с тонированными окнами. На обочинах редкие прохожие останавливаются и смотрят вслед кортежу, некоторые склоняют головы, как будто понимают, что хоронят не просто человека, а легенду.

часть 4

КЛАДБИЩЕ ЧОНГСИН. ДЕНЬ.

Пак Чон-хо осматривает собравшихся на кладбище людей. Его взгляд задерживается попеременно то на подростке в спортивной куртке, то на парне с татуировкой на шее.

Ли Гён-су (пытается понять кого, высматривает Пак Чон-хо):

—Господин, вы кого-то ищете?

Пак Чон-хо (продолжая осматривать толпу):

— Да, ищу того про кого ты спрашивал в поезде.

Ли Гён-су:

— И кто он?

Пак Чон-хо:

— Это один молодой человек.

Ли Гён-су: (с непониманием)

— Почему его приходится искать вам?

Пак Чон-хо(досадуя):

— А действительно, почему? Гён-су, давай найди мне того кого я ищу.

Ли Гён-су (с ещё большим непониманием):

— Простите саджан-ним, но кого я должен найти?

Пак Чон-хо:

— Гён-су, второй раз за сегодня ты демонстрируешь свою неосведомлённость.

Ли Гён-су:

— Простите господин Пак Чон-хо, возможно, если бы я знал, кто именно вас интересует, я был бы более полезен.

Пак Чон-хо (подзуживая собеседника):

— Меня интересует молодой человек, которого мы заберём с собой в Сеул.

Ли Гён-су:

— Простите господин Пак, но боюсь при такой постановке задачи, я малополезен. Осмелюсь спросить, чем важен этот молодой человек?

Пак Чон-хо:

— Это сын Канг Сонг-вона.

Ли Гён-су (с неподдельным изумлением):

— Вот это поворот. У Канг Сонг-вона был сын?

Пак Чон-хо (с неохотой):

— Приёмный.

Ли Гён-су:

— Это может всё поменять. Он наследник?

Пак Чон-хо:

—Вот это мы сейчас и выясним.

Главный монах заканчивает читать молитву, и пришедшие кланяются в сторону гроба, прощаясь с усопшим. Церемония окончена. Люди начинают расходиться.

От группы скорбящих в сторону Чон-хо и Гён-су направляются четверо. Впереди высокий человек в безупречно сидящем на нём костюме, уже упоминавшийся плечистый мужчина с короткой стрижкой и двое встречавшие Чон-хо и спутников на вокзале.

Высокий мужчина подходит и обращается к Пак Чон-хо:

— Господа, позвольте представиться, меня зовут Дон Ку-сон.

Пак Чон-хо (прохладно):

— Полагаю мне можно не представляться. Я слушаю вас господин Дон Ку-сон.

Дон Ку-сон (оставаясь вежливым):

— Господин Пак Чон-хо, у нас с вами есть вопросы, которые мы должны обсудить, прежде чем вы покинете Пусан.

Пак Чон-хо (прохладно):

— Полагаете это подходящее место?

Дон Ку-сон (сохраняя вежливый тон):

— Я присылал вам приглашение, встретится в другом месте, но по какой-то причине вы его отвергли.

Пак Чон-хо (с сомнением):

— Так это было приглашение…

Дон Ку-сон (явно не понимая реакции Чон-хо):

— Конечно, а вы что подумали? Возможно, произошло какое-то недоразумение?

Дон Ку-сон оглядывается на стоящую сзади свиту. Чхве Мин-сок и его напарник отводят глаза.

Пак Чон-хо:

— Давайте вы сами решите, что я должен был подумать. Ли Гён-су, расскажи уважаемому Дон Ку-сону, что ты видел на стоянке у Пусанского вокзала. Дабы не возникло подозрения в моей предвзятости.

Ли Гён-су делая шаг в сторону Дон Ку-сона, совершает поклон.

Ли Гён-су (ровно без эмоций):

— Когда мы втроём подходили к заказанному лимузину, из припаркованного рядом автомобиля вышли два человека в помятых костюмах. Они сказали, что выражают уважение от лица Дон Ку-сона и предложили некие услуги, не давая пояснений.

Пак Чон-хо ждёт реакцию Дон Ку-сона. Тот оборачивается и смотрит на своих посланцев. Те виновато кланяются, прося прощения за допущенную ошибку.

Дон Ку-сон (расстроенно):

— Господин Пак Чон-хо, приношу свои извинения. Прошу списать возникшую неловкость на ошибку исполнителя.

Пак Чон-хо (не желая идти на обострение):

— Извинения приняты. Один вопрос, откуда стало известно время нашего прибытия в Пусан?

Дон Ку-сон (с недоумением):

— От уважаемого Пак Гён-хо конечно. Он сообщил мне в последний момент и просил оказать содействие. К сожалению, я уже не мог встретить вас лично. Сами понимаете очень большие хлопоты.

Пак Чон-хо и Ли Гён-су обмениваются многозначительными взглядами.

Пак Чон-хо (произносит с явным облегчением):

— Что ж, я рад, что всё разрешилось столь благополучным образом. Я вас внимательно слушаю господин Дон Ку-сон.

Дон Ку-сон:

— Прежде всего, я рад познакомиться с вами лично.

Пак Чон-хо:

— Ну что ж, взаимно мистер Дон Ку-сон.

Дон Ку-сон:

— Кроме того, я как новый глава, подтверждаю преемственность взаимных обязательств с Daewon Group.

Дон Ку-сон совершает поклон, свита кланяется синхронно с ним. Пак Чон-хо и Пак Ли Гён-су кланяются в ответ.

Дон Ку-сон:

— Вы задержитесь в Пусане?

Пак Чон-хо:

— Нет, к сожалению, я сильно ограничен по времени.

Дон Ку-сон:

— Понимаю. Предстоящий совет директоров?

Пак Чон-хо(недовольный от осведомлённости собеседника):

— Вы знакомы с волей покойного Канг Сонг-вона?

Дон Ку-сон:

— Вы про его приёмного сына? Ин-хона.

Пак Чон-хо:

— Да, про то, что он обратился к нашей семье о попечительстве над юношей.

Дон Ку-сон (с долей сомнения):

— И вы готовы взять на себя такое обязательство?

Пак Чон-хо (с непониманием):

— Разве может быть иначе? Вы знаете, что связывало покойного патриарха и моего отца? Сколько они пережили. Как можно отказать в последней просьбе Канг Сонг-вона?

Дон Ку-сон:

— Что вы знаете об Ин-хо?

Пак Чон-хо:

— Кроме того, что он приёмный сын Сонг-вона?

Дон Ку-сон (кивает):

—Да.

Пак Чон-хо:

— Да собственно ничего. Честно признаться даже не представляю, как он выглядит. Вот строил догадки кто из этих молодых людей Ин-хо.

Пак Чон-хо видит, как на этих его словах прячут улыбки Дон Ку-сон и его спутники. Даже суровый, плечистый мужчина с короткой стрижкой скупо улыбнулся.

часть 5

КЛАДБИЩЕ ЧОНГСИН. АЛЛЕЯ НЕДАЛЕКО ОТ ЛУЖАЙКИ. ДЕНЬ.

Растерянный Пак Чон-хо пытается осмыслить последние слова Дон Ку-сона, рядом стоит не менее потрясённый начальник службы безопасности Daewon Group.

Неожиданно у Дон Ку-сона звонит смартфон. Пак Чон-хо обращает внимание на необычный рингтон. В этот момент одновременно звонят ещё три телефона. На всех звучит один и тот же рингтон. Спутники Дон Ку-сон достают свои мобильники и читают полученные сообщения.

Дон Ку-сон (внешне сохраняя спокойствие, но с некоторой досадой):

— Господин Пак Чон-хо, к сожалению, я вынужден вас оставить. У нас не штатная ситуация.

Пак Чон-хо (нейтрально):

— Daewon Group нужно беспокоиться? Я видел новости в поезде.

Дон Ку-сон (по-прежнему с досадой):

— Медиа, они всю неделю как с цепи сорвались. Раскачивают общественное мнение, как будто завтра выборы. Вот и нашлись идиоты, перешедшие от слов к необдуманным действиям.

Ли Гён-су (со знанием вопроса):

— Это выглядит как армейский сбор по тревоге. Потребуется вмешательство СБ?

Дон Ку-сон (убеждённо):

— Там просто кучка одураченных, спровоцированных жителей. На завтра уже вернуться к своей «пхёнбомхан сам», обычной жизни. Ещё раз прошу простить. Мы уходим.

Пак Чон-хо (проявляя настойчивость):

— И всё-таки я вынужден повторить вопрос, Daewon Group нужно беспокоиться? Сейчас нельзя допускать слабость, это плохо для бизнеса.

Дон Ку-сон (признательно):

— Благодарю вас, господин Пак Чон-хо, за ваше беспокойство. Но я вынужден повторно отказаться, от помощи.

Пак Чон-хо (нейтрально):

— Поясните свой отказ.

Дон Ку-сон (уверено):

— Это наш город, это наши люди, нам с ними жить вместе и дальше. Вмешательство кого бы то ни было со стороны в данном случае не приемлемо. Надеюсь, вы понимаете мои мотивы.

Пак Чон-хо (искренне):

— Господин Дон Ку-сон, я не только вас понимаю, но мне крайне импонирует ваша позиция. Вы достойный глава.

Дон Ку-сон и Пак Чон-хо обмениваются многозначительными взглядами.

Дон Ку-сон (с признательностью):

— Благодарю вас господин Пак Чон-хо. До свидания.

Пак Чон-хо :

— Один вопрос. Касательно Ин-хо.

Ответил как ни странно широкоплечий крепыш:

— Ин-хо скоро будет здесь. У него осталось одно не законченное дело.

(поясняет для Дон Ку-сона):

— Старый пхунсан Сонг-вона.

Дон Ку-сон (мрачнея лицом):

— Это важно. Дайте ему немного времени. Он решит и поедет с вами.

Ли Гён-су (обращаясь к Пак Чон-хо):

— Ин-хо, как мы его узнаем?

Дон Ку-сон (услышав слова Ли Гён-су):

— Чхве Мин-сок, до распоряжения господина Пак Чон-хо остаёшься с ними.

(со строгостью):

— И смотри не напортачь опять. Иначе сам знаешь, матросом на траулер отправлю!

Чхве Мин-сок кланяется, принимая поручение.

Дон Ку-сон более не задерживаясь, следует со спутниками на выход с кладбища.

Чхве Мин-сок кланяется, обращаясь к Пак Чон-хо.

Чхве Мин-сок (вежливо):

— Господин Пак Чон-хо. Какие ваши распоряжения?

Пак Чон-хо (задумчиво):

— А скажи Мин-сок, вот эти звонки на ваших телефонах, откуда они. Я имею в виду рингтон.

Чхве Мин-сок (самодовольно):

—- О-о, вы заметили господин.

Ли Гён-су (вклиниваясь в разговор):

— Трудно не заметить когда одновременно одинаково звонят четыре телефона.

Пак Чон-хо смотрит на Чхве Мин-сока, ожидая ответа.

Чхве Мин-сок (с некоторой гордостью):

—Это Ин-хо придумал. Сказал имижд требует.

Пак Чон-хо (вопросительно):

— Может имидж?

Чхве Мин-сок (утвердительно):

— Ага. Он постоянно так, как что скажет, так хоть со словарём переводи.

Ли Гён-су (изумляясь):

— Что он придумал? Одинаковые звонки всем поставить?

Чхве Мин-сок (досадуя, что его не поняли):

— Нет, музыку эту он придумал. И сыграл нам пару раз. Ну а ребятам понравилось. Вот все и понаставили себе на телефоны. Теперь как услышим рядом «ми-соль соль-ми ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-си», сразу знаем рядом кто-то из наших.

Ли Гён-су бросил на Чхве Мин-сока внимательный, а Пак Чон-хо задумчивый взгляд.

Ли Гён-су (располагающим тоном):

— Ты прямо талант. Можешь певцом трот выступать.

Чхве Мин-сок (хвастая):

— Я в школе на чангу учился играть и выступал в школьном, традиционном ансамбле. А тут мелодия простая. Поэтому наверно всем так нравиться.

Чхве Мин-сок напевает мелодию ещё раз: «ми-соль соль-ми ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-си».

Пак Чон-хо и Ли Гён-су многозначительно переглянулись.

Ли Гён-су (констатируя):

— Интересного парня мы с собой в Сеул привезём.

Пак Чон-хо (кивает соглашаясь):

— Похоже, сами ещё до конца не представляем насколько интересного.

(обращаясь к Чхве Мин-соку):

— Скажи Мин-сок, а где нам искать Ин-хо?

Чхве Мин-сок осматривается по сторонам, замечает кого-то на центральной аллее.

Чхве Мин-сок (обрадованно):

— Так вон он, с собакой сидит.

(показывает рукой, в сторону сидящего на траве человека)

КЛАДБИЩЕ ЧОНГСИН. ТЕНИСТАЯ ЛУЖАЙКА. ДЕНЬ.

Тихое место под сенью высоких деревьев. Мягкая трава слегка примята. Слышны приглушённые голоса посетителей похоронной церемонии. На лужайке сидит юноша в свободной спортивной куртке «реглан» глубокого тёмно-синего цвета. Широкие серые брюки слегка замяты на коленях. На ногах лёгкие спортивные туфли. Сидящий на лужайке имеет необычную внешность, которая сразу бросается в глаза. Его лицо имеет ястребиный профиль, не свойственный корейцам, что делает его уникальным среди окружающих. Рядом с ним — старый пхунсан с порванным правым ухом. Пёс крупный, белоснежный, с усталыми глазами, но всё ещё величавый.

Человек и пёс сидят бок о бок. Со стороны, кажется, что они просто отдыхают. Но время от времени их взгляды пересекаются, как будто они ведут молчаливый диалог.

часть 6

УЛИЦА НЕДАЛЕКО ОТ КЛАДБИЩА ЧОНГСИН. ДЕНЬ.

Чхвэ Мин-сок бежит по улице, стараясь не потерять из виду Ин-хо, который идёт быстрым размеренным шагом, размахивая длинными руками. Мин-сок догоняет его, слегка запыхавшись.

Чхве Мин-сок (пытаясь отдышаться):

— Ин-хо, подожди минутку.

Канг Ин-хо (останавливается и оборачивается):

— Что случилось?

Чхве Мин-сок (улыбаясь):

— Привет Ин-хо-сси. Я Чхве Мин-сок. Ты, наверное, меня не помнишь?

Ин-хо (спокойно, с лёгкой усмешкой):

— Привет Мин-сок-ним. Шутишь. Кто в клане не знает человека, который устроил сольный концерт…

(иронично добавляет):

— во время облавы в порту?

Чхве Мин-сок (смущённо):
— Ну, это случайно получилось...

Ин-хо (хмыкает):
— Ну, случайно так случайно. Мне кстати понравилось. Ты что-то хотел?

Чхве Мин-сок (показывая в сторону Пак Чон-хо и его спутника):

— Господин Пак Чон-хо-ним, хочет поговорить с тобой.

Канг Ин-хо смотрит в ту сторону, куда показывает Мин-сок. Он видит строгого и серьёзного мужчину в дорогом чёрном костюме с белой траурной повязкой. Мужчина ведёт себя сдержано, но властно.

Находящийся рядом с ним человек выглядит собрано и внимательно контролирует окружающую обстановку. Мужчины идут в сторону Ин-хо.

Канг Ин-хо (обращается к Чхве Мин-сок):

— Ты знаешь, что им нужно?

Чхве Мин-сок (нерешительно переминается):

— Они из Daewon Group, это Пак Чон-хо, он…

Канг Ин-хо (перебивает):

— Я знаю кто он, кто второй?

Чхве Мин-сок (не уверено):

— Второй вроде глава ихней СБ.

Канг Ин-хо (задумчиво):

— И что понадобилось Пак Чон-хо и Ли Гён-су от бедного юноши?

Чхве Мин-сок (доверительно):

— Я краем уха слышал, что-то насчёт последней воли Канг Сонг-вон-нима.

Канг Ин-хо (с лёгкой иронией):

— Попечители значит…

Приближающиеся мужчины с любопытством рассматривают несуразную фигуру впечатлившего их юноши, сутулого с непропорционально длинными руками.

Ли Гён-су (тихо, только для Пак Чон-хо):

— Держится очень уверенно, для мальчишки потерявшего приёмного отца.

Пак Чон-хо (так же тихо):

— Думаю это не последняя странность, связанная с этим парнем.

Ли Гён-су (соглашаясь):

— И не самая большая.

Мин-сок отходит на пару шагов в сторону, оставаясь статистом, но внимательно наблюдая за происходящим.

Пак Чон-хо и Ли Гён-су подходят к Канг Ин-хо.

Пак Чон-хо (торжественно, официально):

— Здравствуй, Ин-хо-сси. Я Пак Чон-хо глава Daewon Group. Это Ли Гён-су, наш начальник службы безопасности.

— Прими наши соболезнования. Покойный Сонг-вон-ним был близок нашей семье, мы скорбим вместе с тобой.

Пак Чон-хо произнеся эти слова, глубоко наклонил корпус, вперёд, создав угол наклона, около сорока пяти градусов. Его движения были плавными и уверенными. Ли Гён-су повторил тот же жест, сохраняя строгую осанку и сосредоточенное выражение лица.

Канг Ин-хо (спокойно):

— Благодарю вас, Пак Чон-хо-ним и Ли Гён-су-сси. Ваше участие в столь скорбный момент очень важно для меня.

Ин-хо начинает кланяться в ответ. Он слегка скручивает корпус вправо, его голова наклоняется вбок, взгляд остаётся направленным на собеседников. Для сохранения равновесия он делает небольшой шаг в сторону. Правая рука скользит к левому бедру, а левая отводится назад, как будто он готов эффектно взмахнуть воображаемой шляпой.

После такого номера окружающие хранят молчание. На спине наклонившегося мальчишки отчётливо виден горб.

Первым не выдерживает Ли Гён-су.

Ли Гён-су (растеряно):

— Этто что, разве это поклон кхынчоль? Что это за фиглярство?

Канг Ин-хо не разгибаясь, молча смотрит в глаза Ли Гён-су. Тот не выдерживает ставший вдруг тяжёлым взгляд.

Чхве Мин-сок (потрясённый от увиденного):

— Теперь я понимаю, почему никто из верхушки не хочет, что бы ты им кланялся…

Канг Ин-хо (выпрямляясь):

— Прошу простить мою неловкость. Последствия перенесённой травмы.

Видно, что мужчины испытывают неловкость. Ин-хо решает разрядить ситуацию.

Канг Ин-хо (нейтрально):

— Чем я могу вам помочь?

Пак Чон-хо (извиняясь):

— Ин-хо-сси, нам никто не рассказал о твоей травме. Извини за столь не подобающую реакцию.

Канг Ин-хо(нейтрально):

— Не стоит беспокойства. Так зачем вы меня искали сачжан-ним?

Пак Чон-хо (с некоторым смущением):

— Ты знаешь о последней воле Канг Сонг-вон-нима?

Ин-хо (серьёзно):

— Да, знаю. Но не понимаю, зачем я нужен вашей благополучной семье. Я не нужная обуза для вас.

Пак Чон-хо (мягко, но твёрдо):

— Всё не так просто, Ин-хо-сси. Твой приёмный отец был другом нашей семьи. Очень близким другом. Его последняя просьба — чтобы ты остался под нашей защитой.

Ин-хо (с холодным взглядом):

— Защита? Вы считаете, что я не могу позаботиться о себе сам?

Ли Гён-су (вступает в разговор):

— Мы понимаем твою независимость, Ин-хо-сси. Но мы слышали мнение, что тебе тут не место. Семья Пак может предложить тебе безопасность, стабильность и будущее о котором многие на твоём месте только позавидуют.

Ин-хо (задумчиво, с иронией):

— Безопасность и стабильность... а что взамен?

Пак Чон-хо (с улыбкой):

— Ты будешь близок к нашей семьи. Мы поможем тебе найти своё место в этом мире.

Ин-хо (с сомнением):

— Со временем… возможно… стану близок.

Пак Чон-хо (убеждая):

— Кроме того тебя очень хочет видеть Пак Гён-хо, это основатель нашей корпорации. Они были очень близки с Канг Сонг-вон. Дружили с самого детства.