Фиктивная невеста босса

Пролог

– Я предлагаю тебе сделку, – заявляет босс хладнокровно.

– К-какую сделку? – после всего того, что произошло за последние пару дней, я ничему не должна удивляться. Но иглы страха терзают мою кожу, а взгляд мужчины напротив только усиливает ощущения.

– На вчерашней встрече произошёл небольшой инцидент – кто-то снял нас на камеру и выложил в сети статью, – Александр поднимается со своего места и начинает измерять шагами свой кабинет. – И теперь весь город считает, что мы с тобой – жених и невеста.

– Глупость какая, мы с вами прекрасно знаем, что это ложь, – фыркаю, пожимая плечами.

Мужчина резко останавливается и окидывает меня оценивающим взглядом. Сначала скользит по фигуре, а потом концентрирует всё внимание на лице.

– Тебе придётся сыграть роль моей невесты! – припечатывает тоном, не терпящим возражений.

– Знаете, – поднимаюсь со стула, отточенным движением поправляю узкую юбку и делаю шаг в направлении двери, – кажется, вам нужен психиатр.

– Да? – ухмыляется и пожимает плечами. – А тебе юрист. Ты же хочешь, чтобы твоя дочка осталась с тобой? – звучит, словно выстрел.

Делаю глубокий вдох, но выдохнуть уже не в состоянии. Откуда он узнал?

– Подождите, я ничего не понимаю, что вы хотите сказать? То есть, предложить? – пульс набатом бьёт в виски, заглушая посторонние звуки.

– Какое-то время нам придётся сыграть роль жениха и невесты, – голос босса звучит, словно сквозь пелену, – чтобы моя репутация не пострадала. Но я же понимаю, что ты не будешь играть в эти игры просто так, – смотрит с вызовом, – поэтому предлагаю свою помощь в урегулировании вопроса с ребёнком.

Настоящий бизнесмен, прожжённый до мозга костей. Ничего не сделает безвозмездно, и окружающих считает такими же продажными.

– Нет! – отвечаю решительно и поднимаюсь с дивана, на котором до этого сидела. – Я не продаюсь!

Глава 1

– Сейчас, моя девочка, ещё немножко, и мы будем на месте, – бормочу себе под нос, успокаивая то ли себя, то ли Стешку.

С ребёнком на руках вбегаю в распахнутую дверь центра детского творчества, и ставлю девочку на пол.

– Ма! – произносит недовольно. Смешная, словно это она меня на руках полдороги тащила, а не наоборот.

– Ну, всё, зайчик, всё. Мы уже пришли, – я окидываю взглядом холл престижного центра. М-да, сколько же нужно зарабатывать, чтобы оплачивать занятия своего ребёнка в этом замечательном заведении?

– Ма! – Стефания дёргает меня за подол расклешённой юбки, пытаясь привлечь внимание.

– Что, моя хорошая, тебе здесь не нравится? – улыбаюсь малышке.

Беру её ладошку в свою руку и направляюсь к двери кабинета с табличкой «директор». Выдыхаю, прежде, чем постучать: надеюсь, мне не откажут.

– Можно? – робко открываю дверь, но внутрь заходить не спешу. – Я на собеседование.

– Мальвина Остапенко? – спрашивает женщина лет пятидесяти. Она поправляет очки, но те обратно съезжают на нос.

– Да, это я, – делаю шаг вперёд и тяну следом за собой ребёнка.

– Присаживайтесь, – женщина указывает на стул, находящийся напротив её стола.

Уверенно прохожу к предложенному месту, но садиться не спешу. На стул усаживаю Стешку, и пока малышка с интересом оглядывается по сторонам, достаю из сумочки свои документы. В том числе, диплом об окончании музыкального училища.

– Красный? – ухмыляется директор, но тут же натягивает обратно маску равнодушия.

В ответ улыбаюсь легонько, лишь уголками губ.

– Это ваш ребёнок? – кивает на Стефанию, даже не заглядывая в мои документы.

– Д-да, – отвечаю испуганно.

Так, Мальвина, возьми себя в руки и сосредоточься на разговоре. Тебе жизненно необходимо получить это место.

– В таком случае мы вынуждены вам отказать, – отвечает сухо и откладывает мои документы в сторону, но для меня её ответ звучит, словно выстрел.

– Почему? – роняю, чуть не плача. – Мне очень нужна работа, пожалуйста, не отказывайте, я готова на любые условия.

Да, с некоторых пор я научилась унижаться и просить, просить и унижаться. Ради ребёнка, будущее которого находится в моих руках, я готова на всё.

– Ничем не могу помочь, – собеседница качает головой, но я отказываюсь верить в происходящее.

Этот центр был моей последней надеждой, потому что во всех остальных организациях, нуждающихся в преподавателях музыки, мне отказали. Основной причиной, конечно, было отсутствие опыта, и красный диплом мне в данном случае не помог.

– Во-первых, у вас нет никакого опыта. Абсолютно, – выделяет голосом последнее слово, – а во-вторых, сотрудники с маленькими детьми – не лучший вариант для нашего учреждения. Бесконечные больничные негативно сказываются на рабочем процессе, так что, увы, – женщина разводит руками и повторяет снова: – я не могу вам ничем помочь.

– Но подождите… – пытаюсь оспорить решение директора.

– До свидания! – гремит безапелляционно, и мне жестом указывают на дверь.

Смотрю на равнодушное лицо женщины и, не медля больше ни минуты, подхватываю ребёнка на руки и направляюсь к выходу из кабинета.

Глаза щиплет от наворачивающихся слёз, поэтому мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не разреветься.

– До свидания! – бросаю напоследок, обернувшись и в последний раз посмотрев на человека, который одним словом разрушил все мои надежды.

Спокойное лицо директрисы смотрит на меня с безразличием, от которого становится трудно дышать.

В этот момент дверь позади тихонько отворяется, однако я настолько поглощена своим разочарованием, что не сразу замечаю, как в кабинете появляется ещё кто-то.

– Татьяна Викторовна, – незнакомый, но такой приятный баритон выдыхает совсем близко, и я тут же оборачиваюсь.

Высокий широкоплечий молодой мужчина смотрит мимо меня, словно не замечает присутствия постороннего человека. Идеальный строгий костюм, властный взгляд голубых глаз и невероятный аромат дорогостоящего парфюма – всё так и кричит о том, что передо мной не просто сотрудник центра. Это как минимум кто-то из начальников, а может быть, и сам владелец.

Не до конца отдавая себе отчёт, в том, как это выглядит со стороны, я застываю на месте. Бессовестно разглядываю незнакомца, который, наконец, обращает на меня внимание.

Хорошо, что Стешке становится скучно, и она принимается вытягивать из моей причёски длинную светлую прядь волос, тем самым отвлекая меня от разглядывания мужчины.

– Ай, Стешка, прекрати! – отмираю я, прижимаю девочку крепче к своему телу и проношусь мимо мужчины.

В холле центра опускаю малышку на пол и поправляю блузку.

– Что, моё солнышко, кушать хочешь? – провожу ладонью по взъерошенным светлым завиткам Стешки.

Моей красавице скоро исполнится четыре годика, но шикарную русскую косу мы пока не отрастили.

– Ма... – тянет устало.

– Ну, и отлично тогда, поедем к Марине?

Получив одобрительный кивок от своей юной спутницы, я подхватываю уставшую девочку на руки и покидаю так и не ставший местом моей работы центр.

На улице ещё по-летнему пригревает солнце, но редкие жёлтые листья, упавшие на землю, напоминают о наступлении осени. Возможно, это ещё одна причина, по которой я никак не могу устроиться на работу. Не каждое учебное заведение готово принимать педагогов после начала учебного года, а на дворе уже середина сентября.

Остановка общественного транспорта находится как раз возле центра детского творчества, что не может не радовать.

За тридцать минут мы доезжаем до дома, в котором моя подруга Марина снимает квартиру. Она позволила нам со Стешкой на время остановиться у неё.

– Мы вернулись, – сообщаю я, стоит нам переступить порог чужой квартиры.

Аккуратно снимаю с малышки туфельки, разуваюсь сама и веду Стефанию мыть ручки.

– Сейчас мы вымоем наши ладошки, всех микробов прогоним, да, моя сладкая?

Глава 2

Александр

– Разве у нас есть группы для таких маленьких детей? – спрашиваю у Татьяны Викторовны, едва незнакомая девушка покидает кабинет.

– Нет, Александр Юрьевич, – отвечает коротко директор моего центра творчества.

Она всегда немногословна потому, что дорожит своим временем и временем окружающих. Деловая хватка и ответственность – вот за что я уважаю и ценю эту женщину.

Понимаю, что тратить драгоценные человеко-часы на выяснение личности неизвестной девушки не стоит, но впечатлённый слезами, застывшими в карих глазах незнакомки, даю себе слабину и спрашиваю у Татьяны про блондинку.

– Претендентка на место преподавателя музыки, – отвечает безразлично.

– И? – поторапливаю Татьяну.

– Полное отсутствие опыта и маленький ребёнок стали причиной отказа, – отчитывается женщина.

– Кхм, – прокашлявшись, присаживаюсь на стул, – а с каких пор дети стали препятствием для приёма на работу?

Сдержанно, но довольно строго смотрю на подчинённую: подозреваю, что я многого не знаю.

– Но дети – это же бесконечные отгулы и больничные… – частит женщина в своей жалкой попытке оправдаться.

Медленно, но верно я начинаю жалеть о том, что взял на работу подругу матери. Татьяна Викторовна помнит меня несмышлёным мальчишкой, и видимо потому считает, что имеет право единолично принимать важные решения.

– Половина сентября прошла, но мы так и не укомплектовали штат – не нашли преподавателя музыки. И когда походящая кандидатура сама пришла на собеседование, вы ей с лёгкостью отказали? – повышаю голос.

– Но Саша, ты не понимаешь, она же без опыта…

– Нет, это вы не понимаете, – перебиваю женщину, – этот отказ может отрицательно сказаться на репутации нашего центра.

– Каким образом? – Татьяна, словно школьница, складывает руки на столе.

Не ожидал, что придётся объяснять простые истины опытному педагогу.

– Неужели вы не помните, как полгода назад журналисты придали огласке ситуацию с тем ребёнком, которого не приняли в секцию баскетбола? – тяжело опускаю ладонь на стол, не сводя глаз с женщины. – Если слух о том, что детский центр «Развитие» отказывается брать на работу сотрудников с маленькими детьми, расползётся, то вы отправитесь на пенсию! Поэтому вы немедленно, – голосом нажимаю на последнее слово, – немедленно позвоните этой девушке и пригласите на повторное собеседование.

Нелегко проявлять строгость по отношению к человеку, который вдвое старше, но я давно привык поступать так, как велит совесть. И на мнение окружающих, пусть даже более опытных, мне плевать.

– Ладно, – вздыхает Татьяна, – будь по-твоему.

Она тянется за телефоном всем видом давая понять, что делает мне одолжение.

«Кажется, пора подыскивать нового директора, а эту отправить на пенсию», – думаю про себя, покидая кабинет.

Мальвина

– Да уж, подруга, всё любопытственнее и любопытственнее, – философствует Марина, медленно потягивая кофе.

– Знаешь, для меня главное, что на работу взяли. А что у них там в головах, и почему изменили первоначальное решение – не так важно.

– Ну, это да, конечно, но всё же интересно, почему передумали. Кстати, – девушка вскакивает со стула и начинает метаться по кухне в поисках какого-то предмета.

– О, вот он! – радуется, заметив свой телефон, лежащий на невысоком холодильнике. – Смотри!

Девушка тычет мне в нос мобильником, на экране которого изображён какой-то парень примерно моего возраста со светлыми, практически белыми волосами.

– Это кто? – спрашиваю равнодушно, лишь бегло посмотрев на фотографию.

– Не нравится? Ладно, – она проводит несколько раз пальцем по сенсорному экрану и показывает мне ещё одну фотографию.

На этот раз на фото изображён брюнет, да с таким строгим взглядом, что я невольно ёжусь.

– Что? И этот не нравится? – расстраивается Марина. – Вот ты привереда.

– Подожди, Мариш, я не пойму, ты мне это всё зачем показываешь? – на всякий случай прищуриваюсь, чтобы слегка смутить девушку. Если она какую-нибудь ерунду задумала, пусть считает, что я её уже раскусила.

– Как зачем? Парня тебе ищу! – наивно хлопает ресницами. Ну, так я и думала.

– Марина, если мы тебя со Стешкой стесняем сильно, ты так и скажи – прямо! Искать мне сожителя, чтобы мы съехали, не самая лучшая идея, ты же знаешь…

– Мальвишка, – восклицает обиженно, – как ты можешь!

Подруга подскакивает с места и принимается расхаживать по комнате, заламывая при этом руки и без конца одёргивая короткую футболку.

– Да я же… я как лучше хотела, ничего вы мне не мешаете! – причитает.

Не выдержав её душевных терзаний, поднимаюсь с места и подхожу к подруге.

– Спасибо тебе, – заглядываю в чёрные глаза, – но мне достаточно того, что ты разрешила нам со Стешкой у тебя остановиться, а большего не нужно, правда.

Крепко обнимаю подругу, бросив мимолётный взгляд на старые настенные часы: первый час ночи.

– Ой, Мариш, мне же завтра на работу к десяти, а надо ещё со Стешкой в поликлинику забежать. Я спать.

Мы желаем друг другу спокойной ночи и расходимся по комнатам.

Я ложусь рядом со Стефанией на разложенном диване, и прежде, чем заснуть, думаю некоторое время о завтрашнем дне. Моя малышка не любит врачей, поэтому я волнуюсь из-за предстоящего визита к педиатру. Остаётся надеяться, что всё пройдёт успешно.

Глава 3

Мальвина

Утром просыпаюсь пораньше, чтобы успеть приготовить завтрак для Стефании, и собраться в поликлинику.

Моя девочка очень любит овсяную кашу, поэтому я быстренько достаю из холодильника молоко и ставлю кастрюльку для каши на плиту. Марина ещё спит, поэтому стараюсь передвигаться как можно тише, чтобы никого не разбудить.

Подруга работает допоздна, и утром не просыпается раньше половины девятого, но зато такой график позволит мне временно обойтись без няни. Марина была очень убедительна, и я поверила, что ей несложно будет присматривать за малышкой во время моей работы. Тем более, другого выхода у меня пока нет. Я понимаю, что долго так продолжаться не должно, поэтому сегодня поставлю Стешку на учёт в поликлинику, а завтра побегу подавать документы в детский садик.

– О, ты у нас, как всегда, ранняя пташка? – раздаётся за спиной голос подруги, и я резко оборачиваюсь.

– Доброе утро! – растягиваю губы в приветливой улыбке.

– Ммм, у нас овсяночка, – заглядывает через моё плечо в кастрюлю, стоящую на плите, – слушай, а ты точно до десяти успеешь и педиатра пройти, и на работу не опоздать?

– Не знаю, – пожимаю плечами, – но очень буду стараться.

На самом деле подруга права – опаздывать в первый рабочий день не самая лучшая идея.

– А давай я с вами поеду в поликлинику, а? – предлагает Маринка. – А потом вместе со Стешкой домой вернусь, а ты на работу махнёшь сразу.

– Ну… – тяну, помешивая кашу, – конечно, так удобней будет. Мне. А ты точно свободна утром?

– Ай! – Маришка беззаботно машет рукой и заправляет за ухо каштановую прядь волос. – Выступление только вечером, поэтому мне даже скучно немного, а так хоть развеюсь. Ты же дом весь прогенералила, чем мне теперь заниматься?

В ответ улыбаюсь молча. Будь даже в квартире полный срач, Марина всё равно с нами увязалась бы, раз уж так решила.

Я познакомилась с Егоровой, когда нам было по шестнадцать. Мы вместе учились в музыкальном училище, по случайному стечению обстоятельств оказались в одной комнате общежития и дружили до самого выпуска. Расстались только этим летом, когда я уехала домой, а она осталась в городе. Сняла квартиру и устроилась в местный ресторан певицей. Марина всегда была чересчур творческой натурой, даже больше, чем этого требует специфика нашей профессии. Убирать и готовить девушка никогда не любила, да и в отношении парней мы были разных взглядов, но, несмотря на огромное количество различий, всё равно продолжали дружить.

– Пойду, разбужу Стешку, – говорю, выключая комфорку под кастрюлей с овсянкой, и выхожу из кухни.

К моему удивлению, девочка уже не спит, смотрит огромными глазищами в потолок и медленно хлопает ресничками.

– Доброе утро, моя конфетка, – чмокаю в щёчку сонного ангелочка, – выспалась?

Стешка неуверенно кивает, но в ответ не говорит ни слова. Как и всегда.

С горечью вздыхаю, вспоминая, как ещё полгода назад эта прелестная малышка щебетала без умолку, и слёзы подступают к горлу. Усилием воли давлю в себе этот эмоциональный порыв: ни к чему при ребёнке лить слёзы, их и так в её короткой жизни было предостаточно.

Спустя сорок минут накормленные и одетые мы стоим на пороге Маринкиной квартиры и ждём, когда подруга закончит с макияжем.

– Там это, – произносит девушка неожиданно, – внизу машина….

Она виновато опускает глаза и смотрит в пол, словно ищет там что-то интересное.

– В смысле? Мы же договорились, что на автобусе поедем, ты такси что ли вызвала? – растерянно развожу руками.

Экономия у меня сейчас на первом месте, поэтому исключительно общественный транспорт или пешие прогулки.

– Не совсем… это мой новый парень, – отвечает довольно тихо и практически по слогам. Словно не я у неё тут с ребёнком поселилась, а она ко мне в гости пришла и теперь извиняется за то, что потревожила.

– Который по счёту? – прищуриваюсь, усмехаясь, но тут же прогоняю ненужные мысли. Это не моё дело, с кем и как проводит время Марина.

***

К счастью, очередь в поликлинике небольшая, и через пятнадцать минут мы уже заходим в кабинет педиатра.

– Сколько лет? – после осмотра пожилая женщина-врач задаёт стандартные вопросы.

– Почти четыре, – отвечаю, с улыбкой глядя на светловолосого ангелочка.

– Полных лет! – педиатр повышает голос, отчего я непроизвольно вздрагиваю. Давно не была на приёме у врачей и забыла, какими они могут быть грубыми.

– Три, – произношу потухшим голосом. Желание находиться в этом кабинете угасает с каждой минутой, и я очень надеюсь, что в скором времени нас отпустят.

Минут пять врач молча пялится в документы и что-то старательно заполняет в Стешкиной карточке.

– В сад ходите?

– Нет, мы недавно в городе. Не успели ещё, – отрицательно качаю головой.

– Ма! – произносит малышка, дёргая меня за подол лёгкого бледно-розового платья.

– Что такое, солнышко? Пить хочешь? – протягиваю её открытую бутылку с водой.

Девочка жадно присасывается к пластиковому горлышку.

– Не поняла, – врач откидывается на спинку кресла и сканирует нас обеих недобрым взглядом, – она что, не разговаривает?

Растерянно смотрю на педиатра: она уже пятнадцать минут изучает карту Стешки, и даже не потрудилась посмотреть записи соответствующих специалистов?

– У логопеда были?

– Да, – отрезаю коротко, – у невролога и психиатра тоже. В карте всё записано.

Последней фразой надеюсь пресечь дальнейшие расспросы. Нет, мне не сложно объяснить врачу причину отклонений в речи у ребёнка, но делать это при Стефании я не буду.

– Так, а БЦЖ делали в роддоме? – прилетает очередной вопрос, который тоже застаёт меня врасплох.

– Не знаю, – почти шепчу после затянувшейся паузы, и добавляю неохотно: – не помню…

– Нарожают в малолетстве, а потом не знают, что с дитём делать, – шипит врач и протягивает мне карту.

Я выхватываю документ и, не говоря ни слова, торопливо покидаю кабинет.

Глава 4

Чтобы не откладывать знакомство с владельцем центра в долгий ящик, а заодно не мучить себя догадками о его личности, сразу после разговора с Татьяной Викторовной иду в указанный ею кабинет.

Впрочем, попасть на ковёр к начальству мне не светит – возле заветных дверей стоит стол, за которым сидит секретарша и, словно цербер, отказывается меня впускать.

– Александр Юрьевич вас не вызывал, – заявляет, не отрывая глаз от компьютера. Одной рукой она накручивает на палец прядь белоснежных волос, а второй активно стучит по клавиатуре.

– Да, я знаю, но Татьяна Викторовна сказала…

– Татьяна Викторовна сказала, – передразнила меня девушка, по-прежнему не сводя глаз с экрана монитора.

Нехорошо думать о людях плохо и делать выводы насчёт незнакомцев, но эта блондинка однозначно не простая секретарша. Уж больно развязно и нагло ведёт себя, словно хозяйка. Неужели любовница владельца центра?

– Хорошо, я зайду позже, – быстро нахожу компромисс и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Александр Юрьевич всегда занят, так что советую заниматься своими делами и не тратить ни своё, ни тем более моё время, – летит мне в спину.

Ах, вот оно как. Я её время трачу? Хорошо.

– В таком случае, запишите меня на приём к Александру Юрьевичу, на завтра, скажем, – стреляю глазами в эту особу и, о, чудо! Девушка изволит оторвать взгляд от компьютера и устремляет на меня ненатурально-синие глаза.

– А ты кто такая? – сканирует меня оценивающим взглядом и кривится в итоге. Наверное, мысленно выносит вердикт, что мой внешний вид не соответствует статусу этого заведения.

Да, одеваюсь я достаточно скромно, потому что на дорогие шмотки ещё не заработала. Тем более, наличие маленького ребёнка обычно способствует полной смене приоритетов и переосмыслению трат, что и произошло в моей жизни.

– Я новый педагог по вокалу, – складываю руки на груди, словно этот жест защитит меня от негативной энергии, исходящей от собеседницы.

– И что с того? Не успела устроиться, сразу к боссу побежала, чтобы обеспечил тебя местечком потеплее?

Девушка делает шаг в мою сторону, и я замечаю, что она одета в невероятно короткое платье, едва прикрывающее пятую точку. Фу, неужели в этом заведении отсутствует дресс-код? Это же всё-таки детский центр, но некоторые, похоже, не заморачиваются.

– Не хотела повторяться, – произношу как можно бесстрастнее, – но Татьяна Викторовна сказала…

– Татьяна Викторовна, Татьяна Викторовна, – в очередной раз перебивает, продолжая при этом кривляться. Что-то я уже сомневаюсь в адекватности этой девицы, поэтому лучше удалюсь, пока цела.

Делаю пару шагов назад, но неожиданно упираюсь спиной во что-то тёплое и достаточно твёрдое. И судя по ошалевшему взгляду секретарши, это не что-то, а кто-то.

– А-александр Юрьевич, я её говорила, а она, упёрлась, и вот, – частит девушка, заикаясь и не сводя глаз с объекта, находящегося за моей спиной.

Я же в свою очередь не спешу разворачиваться, но долго стоять всё равно не получится, поэтому набираюсь смелости и, крутанувшись на пятках, падаю в объятия стоящего столбом мужчины.

Вот и Александр Юрьевич собственной персоной – молодой и красивый хам, который отчитал меня сегодня с самого утра ни за что. Интуиция меня не подвела.

– Добрый день, – отпрянув от мужчины, здороваюсь вежливо, – Татьяна Викторовна сказала, чтобы я к вам зашла.

Специально делаю ударение на имени директора, чтобы мужчина сразу понял – не по своей воле я к нему на аудиенцию напрашиваюсь.

Мужчина в ответ не произносит ни слова, только кивает в сторону своего кабинета, на котором красуется табличка с надписью «Красовский А.Ю.». Я иду следом, гордо вскинув голову и даже не удостоив белобрысую секретаршу взглядом. С ней я потом разберусь, если появится возможность.

– Меня зовут Остапенко Мальвина, сегодня оформилась на должность преподавателя по вокалу, с завтрашнего дня приступлю к непосредственным обязанностям, – проговариваю, едва переступив порог кабинета.

Возможно, я поторопилась с пламенной речью, но волнение сыграло со мной злую шутку и заставило действовать необдуманно.

– Я разве давал разрешение говорить? – прищуривается босс. Он отодвигает массивный стул с широкой спинкой от своего стола, и падает на него всем весом.

Передёргиваю плечами, не зная, как себя вести и что говорить. Сердце барабанит в груди часто-часто, а по коже бегут колючие мурашки. Стараюсь не смотреть в лицо Красовского, чтобы окончательно не растеряться, или не бахнуться в обморок.

– Итак, тебя прислала Татьяна, но зачем? – мужчина не сводит с меня взгляд, и даже не видя этого напрямую, кожей ощущаю присутствие чужих холодных глаз.

– Она сказала, что вы предпочитаете лично знакомиться с каждым сотрудником, – отвечаю как можно твёрже.

Здесь всё давит на нервы: тёмные обои на стенах, задёрнутые шторы на окнах и пристальный взгляд босса.

Неожиданно мужчина поднимается с места, и словно хищник, мягкими шагами направляется в мою сторону. Инстинктивно хочу отступить, но вовремя беру себя в руки и остаюсь стоять на месте.

– Хочешь лично познакомиться? – говорит, не отрывая взгляда от моего лица. – То есть одной встречи с начальством тебе оказалось недостаточно?

Он непозволительно приближает своё лицо, обдавая мои щёки тёплым дыханием с ароматом мяты.

– Вы не так поняли, – пытаюсь оправдаться.

На самом деле, я уже сто раз пожалела, что послушала директора и отправилась знакомиться с боссом, я же и в самом деле его видела уже дважды. Пусть и не знала доподлинно, что это именно он, могла бы просто уточнить у Татьяны Викторовны и заниматься своими делами.

– Д – дисциплина, С – самодисциплина. Если хромает второе, я обеспечу первое.

Он нависает надо мной, словно скала – холодная и безжизненная. Чувствую, что меня начинает трясти от этой пугающей близости, и всё-таки делаю шаг назад, увеличивая тем самым личное пространство.

Глава 5

Вопреки всем законам подлости, утро выдалось добрым, и о вчерашнем неприятном инциденте я предпочла больше не вспоминать.

На работу пришла за полчаса до начала занятий, зашла в методический кабинет, взяла специальный журнал учёта и отправилась к себе.

Сегодня у меня только два ученика, так что речи о полном рабочем дне нет и близко. К сожалению, данный факт неминуемо отразится на моей зарплате, но с другой стороны, я смогу больше времени уделять Стешке, и это не может не радовать.

Ближайший месяц пока длиться стажировка, на уроках будет присутствовать кто-либо из педагогических сотрудников центра. Я страшно волнуюсь, но в то же время понимаю, что это правильно. У меня нет никакого опыта работы, кроме практики в училище. А тут сразу же платные занятия, да ещё и в индивидуальной форме. Только я настроена серьёзно и всеми силами буду стараться не опозорить ни себя, ни центр, в котором мне позволили работать.

– Здравствуйте, – раздаётся следом за звуком открывающейся двери, и на пороге возникает женщина лет тридцати. Она держит за ручку светловолосую девочку с огромными розовыми бантами на голове, и неуверенно переминается с ноги на ногу.

– Здравствуйте, проходите, – приглашаю вежливо, жестом указывая на небольшой диван в углу кабинета.

Специфика данного заведения оставляет за родителями право присутствовать на занятиях и следить за работой педагога. Кто платит, как говориться, тот и музыку заказывает. В моём случае, буквально.

Женщина располагается на предложенном месте, а девочка делает шаг в мою сторону.

– Ну же, не бойся, – подбадриваю ребёнка, позволяя искренней улыбке делать своё дело, – давай знакомиться. Тебя как зовут?

– Соня, – тянет малышка смущённо.

– А меня зовут Мальвина Анатольевна, – представляюсь в ответ и уже намереваюсь задать следующий вопрос, но не успеваю.

Огромные голубые глаза моей маленькой собеседницы загораются озорным огоньком.

– Мальвина? Как в сказке? – воодушевляется девочка.

– Да, как в сказке, – отвечаю уверенно.

Я привыкла, что моё имя вызывает либо интерес, либо недоумение.

Вообще, удивительно, что моя строгая и никак не связанная с творчеством мать согласилась назвать меня Мальвиной. Насколько я знаю, это была идея моей старшей сестры, ну, а отец уже помог любимой дочке уговорить мать, и в итоге родительница сдалась. Правда сама по сей день зовёт меня Машей потому, что с трудом признаёт моё настоящее имя.

– А почему тогда у вас волосы белые, а не синие, как у настоящей Мальвины?

Детская непосредственность не знает границ, и я в очередной раз в этом убеждаюсь.

– Соня, ты что говоришь? Так нельзя… – хмурится мать ученицы.

– Не беспокойтесь, всё в порядке, – спешу успокоить женщину, а потом обращаюсь к любопытной почемучке: – сейчас я тебе открою свой секрет, только обещай никому не рассказывать.

Девочка кивает, заверяя меня, что будет молчать, и я принимаюсь на ходу сочинять историю о том, как мне пришлось с помощью волшебства изменить цвет волос.

Потом, конечно, удаётся перейти к занятиям и оценить уровень подготовки Софии. Оказывается, что девочка в свои восемь лет уже довольно многому научилась. Она три года посещала уроки музыки в муниципальном учреждении, но теперь её мать захотела попробовать частный центр.

– Жду вас в пятницу, до встречи, – прощаюсь с приятной парочкой и закрываю за ними дверь.

Первый урок прошёл на славу, и я никак не могу перестать улыбаться. Абсолютно неиспорченные деньгами и связями люди порадовали меня и успокоили одновременно. Я сильно переживала из-за того, что буду работать с детьми из обеспеченных семей, но рада, что мои опасения не подтвердились.

Как оказалось, рано обрадовалась.

После двадцатиминутного перерыва в дверь снова постучали. Нет, не так, в неё ударили несколько раз кулаком, а потом распахнули с такой силой, что она ударилась о стену.

Весьма эпичное начало, нечего сказать.

– Добрый день, – вежливо улыбаюсь, делая вид, что не заметила бесцеремонного поведения.

– Добрый, – отвечает ехидным писклявым голосом женщина средних лет.

Она держит в руках маленькую сумочку, а к груди прижимает собаку какой-то мелкой породы, тойтерьера, наверное, хотя, я в них плохо разбираюсь.

Рядом с женщиной стоит мальчик лет одиннадцати, и, судя по его недовольному виду, это он только что дверь пнул.

– Добро пожаловать, молодой человек, давайте познакомимся, меня зовут Мальвина Анатольевна, а вас?

– Карабас Барабас, – хохочет подросток в ответ, невероятно довольный тем, что ответил в рифму.

Я перевожу взгляд на женщину, которая его сопровождает, и, по всей видимости, является матерью сорванца. Но дама, а иначе её язык не поворачивается назвать, тискает собачонку у себя на руках, и на нас внимания не обращает.

– Да, ладно, забей, – бросает паренёк, заставляя меня окончательно опешить. – Платон я, можно просто Плат.

Он садится на стул, закидывает ногу на ногу и принимается покачивать ступнёй, обутой в найковские кроссовки.

– Итак, для начала ты расскажешь мне, где занимался и чему научился, потом я проведу распевку, а потом…

– Мне с детского сада начинать, или со школы можно? – перебивает пацанёнок.

– Меня интересует исключительно музыкальная сфера, – цежу сквозь зубы, ощутимо теряя терпение.

Мысленно даю себе подзатыльник, напоминая, что я в первую очередь педагог. И моя задача найти подход к любому ребёнку, пусть даже такому непростому.

– А, это… Это ещё до сада началось…

Парень как-то заметно стухает: то ли запас плоских шуточек иссяк, то ли вспомнил что-то не очень приятное.

Воспользовавшись ситуацией, приступаю к занятиям.

К моему большому удивлению, у мальчика чувствуется профессиональная подготовка, вот только желания заниматься нет от слова «совсем».

Когда после завершения урока он выходит в коридор, его мать подходит ко мне, чтобы предупредить.

Глава 6

– Тоня, вызови «Скорую»! – слышу мягкий баритон босса перед тем, как полностью погрузиться во тьму.

Меня словно покачивает на волнах: так легко, приятно…

– Мальвина, Мальвина Анатольевна, – мужской голос проникает сквозь толщу сна, достигая моего слуха, но я никак не могу открыть глаза. – Мальвина, очнись, – зовёт в очередной раз уже более требовательно.

Медленно разомкнув тяжёлые веки, вижу перед собой лицо Александра Юрьевича. В его взгляде читается неподдельная тревога, а пальцы настойчиво массируют моё запястье.

Не отрывая глаз от лица мужчины, я бессовестно рассматриваю приятные черты. Лёгкая щетина, тёмные волосы, мужественный профиль и невероятно холодный взгляд, который мгновенно помогает мне прийти в себя.

Эмоции, словно снежная лавина, обрушиваются на моё сознание, отрезвляя и приводя в ужас одновременно. Это что же получается, я прямо посреди кабинета босса грохнулась в обморок? А теперь лежу на кожаном диване и беззастенчиво любуюсь мужчиной? Стыдоба какая, а что, если он решит, будто я специально изобразила недомогание, чтобы избежать разговора? Мамочки!

– Простите, я… я не хотела… – пытаюсь подняться с дивана.

– За что ты извиняешься? – ухмыляется Красовский.

Он по-прежнему не сводит с меня взгляд, поэтому я не знаю, куда себя деть и как поскорее выбраться из сложившейся неловкой ситуации.

– Я пойду, – предпринимаю очередную попытку подняться, но крепкая рука босса возвращает меня в лежачее положение.

– Сначала тебя осмотрит врач, – цедит неохотно.

Кажется, ему даже разговаривать со мной неприятно, отчего же тогда не хочет отпускать?

– В этом нет надобности, я просто забыла позавтракать, вот и всё, – пытаюсь успокоить руководителя, но он меня даже не собирается слушать.

Александр Юрьевич поднимается и идёт к своему столу.

– В работе с детьми всё должно быть идеально: и внешность, и выдержка, и здоровье.

– То-то у вас Антонина полуголой по центру расхаживает, – бубню себе под нос.

– Что? Ты что-то сказала? – босс резко разворачивается.

Точно, он же просил говорить чётко и по делу, а я опять сама с собой разговариваю.

– Это больше не повториться, – заверяю клятвенно.

Быть уволенной, не отработав и месяца после трудоустройства – так себе перспектива, поэтому я сделаю всё возможное, чтобы избежать данной участи.

– Понимаете, я просто сказала матери Платона, что её ребёнок не хочет заниматься музыкой. Мальчик даже просил меня соврать его матери, что ему нельзя петь, он в футбол мечтает играть, а не вот это вот всё… – развожу руками, внутренне надеясь на понимание со стороны Красовского. В конце концов, он хоть и чёрствый, но тоже человек, значит, есть шанс, что поймёт мои мотивы.

Пока босс стоит спиной ко мне и рассматривает что-то на своём столе, я медленно и максимально беззвучно поднимаюсь с дивана, беру рядом лежащую сумку и иду к выходу.

– Мне уже лучше, я пойду, с вашего позволения?

На этот раз Красовский не возражает, просто кивает в ответ и позволяет мне исчезнуть за дверью.

По пути домой забегаю в небольшой супермаркет и покупаю для себя плитку тёмного шоколада. До квартиры Маринки полчаса идти, поэтому надо как-то восстановить силы. Ехать в душном общественном транспорте не хочется абсолютно, поэтому я неспешным шагом иду по тротуару в нужном направлении.

Александр

В центре творчества, который достался мне от покойного отца, есть свои устоявшиеся правила. Во-первых, никто и никогда, ни при каких обстоятельствах не должен спорить с начальством, то есть, со мной. В рабочих рамках, разумеется.

Во-вторых, мнение клиента всегда в приоритете, и не важно, что по этому поводу думает педагог.

Конечно, эту новенькую с причудливым сказочным именем, Татьяна Викторовна должна была предупредить, но что-то явно пошло не так. Ещё и этот обморок, который совершенно выбил меня из колеи и заставил разозлиться сильнее, чем прежде. Только теперь не на подчинённую, а на себя. Как бы мне не хотелось, чтобы окружающие были максимально похожи на роботов, жизнь вносит свои коррективы, и постоянно напоминает, что передо мной женщина или, например, ребёнок.

Вот и сегодня я безумно разволновался после того, как девушка плавно спустилась по стенке на пол и закрыла глаза. Если честно, впервые за двадцать семь лет жизни я вижу, как человек теряет сознание.

Ближе к вечеру начинаю собираться домой, аккуратно снимаю с вешалки пиджак, накидываю его на плечи. Лёгкая тревога появляется в груди, стоит бросить взгляд на диван и вспомнить, как днём здесь лежала Мальвина.

Интересно, как она сейчас себя чувствует? Надо бы зайти в отдел кадров и взять номер телефона девушки, чтобы осведомиться её состоянием. В конце концов, я косвенно послужил причиной случившегося инцидента.

Получив заветные цифры, достаю из портфеля телефон, чтобы набрать номер девушки, но стопорюсь в последний момент. Как она воспримет столь пристальное внимание с моей стороны? Что, если насочиняет себе лишнего и решит ухлёстывать за мной?

Я терпеть не могу, когда смешивают работу и личную жизнь, и подчинённым не позволяю этого делать. Мне хватает Тони, которая с каждым днём уменьшает длину юбки, чтобы хотя бы таким образом привлечь моё внимание. Думает, я идиот озабоченный, поведусь на такой примитив. Просто моя секретарша не знает, что с некоторых пор я отказался от серьёзных отношений с противоположным полом, и стараюсь обходиться короткими свиданиями. Да и то, как можно реже, потому что большую часть времени мой мозг занят работой.

Только листок с номером телефона Мальвины не даёт мне покоя, словно обжигая пальцы. Так и быть, позвоню, чтобы не мучиться от угрызений совести.

– Алло, – девушка отвечает на звонок моментально, словно держала телефон в руках.

– Добрый вечер, Мальвина Анатольевна, это Красовский, как ваше самочувствие? – произношу официальным тоном, чтобы на корню пресечь излишние фантазии со стороны девушки.

Глава 7

Александр

– Да мам, давно не слышал тебя, – отвечаю на входящий звонок, заставивший меня прервать утреннюю пробежку.

– Я не разбудила тебя, сынок? – подозрительно ласково спрашивает мать.

Последние пять лет она звонила мне максимум два раза в год, и что её побудило изменить устоявшимся привычкам, я не могу даже предположить.

– Всё в порядке, как ты? – спрашиваю, присаживаясь на кованую скамейку в центре парка.

Хотел бы я слышать родной голос чаще, но мама очень тяжело переживает потерю мужа, поэтому не хочет лишний раз общаться с кем-либо. Даже со мной.

– Лучше не бывает, – произносит весёлым голосом, заставляя меня насторожиться, – более того, я возвращаюсь через неделю.

– Оу! – вырывается само собой. – Неожиданно…

А что тут скажешь? Мать не проявляла интереса ни к моей жизни, ни к оставшемуся от отца бизнесу. Я давно вошёл в её положение и понимаю, что она была сломлена и раздавлена потерей любимого мужа. Но всё же хорошо, что она, наконец, пришла в себя.

– Не одна… – тянет загадочно, – ой, ладно, я сообщу, как буду вылетать. Не скучай, целую.

Мать опускает трубку, но я по-прежнему продолжал держать телефон возле уха, перебирая в голове возможные варианты. С кем она может приехать, неужели нашла себе кого-то?

С другой стороны, отца давно нет, а маме всего сорок пять, и это даже хорошо, если появился мужчина, сумевший вернуть её к жизни.

За бесконечными делами и работой неделя пролетела незаметно, и приближается время приезда моей матери, Красовской Валентины Сергеевны.

Я планировал встретить её в аэропорту, поэтому заранее поинтересовался о времени прилёта.

– Я на такси! – безапелляционно заявила мать, чем в очередной раз выбила меня из колеи.

За последнюю неделю она звонила мне ещё два раза. Два. А теперь вдруг в самостоятельность решила сыграть ни с того, ни с сего. А дальше что?

Попытался оспорить решение родительницы, но тщетно: она твёрдо решила не обременять меня и не отвлекать от работы. Чувствую, с её возвращением моя жизнь возьмёт крутой поворот, знать бы ещё, в какую сторону.

Вечером принимаю решение не задерживаться в центре и поскорее отправиться домой, чтобы, наконец, увидеться с матерью, которая уже, скорее всего, ждёт меня.

Правда, дверь мне открывает не мама, а Надежда Игоревна, прислуга, которая приходит несколько раз в неделю для уборки и готовки. Сегодня я вызвал её, чтобы мать не была в пустом доме одна. То, что она настоятельно рекомендовала мне не приходить раньше времени с работы, это одно. Но позволить близкому человеку столкнуться с воспоминаниями один на один я не могу.

– Мама, – бросаюсь на шею женщине и прижимаю к себе крепко-крепко.

Мать выглядит, как всегда отлично.

– Мой дорогой, как ты повзрослел, – впивается в моё лицо взглядом, что-то высматривая и кивая при этом головой.

– Валюша, – раздаётся сбоку незнакомый мужской голос, на который мы с мамой синхронно поворачиваемся.

То, что предстаёт перед глазами, мягко говоря, повергает в шок и чуть не выбивает почву из-под моих крепких ног. На меня смотрит светловолосый мужчина с довольно смазливыми чертами лица и приторной улыбкой от уха до уха.

И этот хрен только что мою мать Валюшей назвал? Да ему не больше тридцати на вид, что происходит?

– Мам? – вопросительно смотрю на мать. – Это кто?

Я стараюсь сохранять самообладание, хоть это и непросто в сложившейся ситуации.

– Познакомься, Сашенька, это Арчи, – она отпускает мою руку и льнёт к стоящему посреди нашей гостиной дрыщу.

Охренеть…

– Арчи? – только и могу вымолвить я.

Что за дурацкое имя?

– Что за дурацкое имя? – спрашиваю вслух.

Мне нечего стесняться, я нахожусь в своём доме в отличие от этого подозрительного хрена, без стеснения тискающего мою мать.

– Сашенька, ну, разве можно так с гостем?.. – она любовно стреляет в мужика глазами, – Артур, – моментально озвучивает приближённое к норме имя, увидев мой, сверкающий злобой, взгляд.

– Здорово, – растягиваю губы в неестественной улыбке, почёсывая слегка заросший подбородок, – а что этот, с позволения, Артур, здесь делает?

Имя сопляка специально голосом, полным иронических ноток, выделяю. И пусть он даже меня старше, относительно матери, всё равно сопляк.

– Мальчики, а давайте присядем за стол, познакомитесь поближе. Наденька, – мама повышает голос, обращаясь к прислуге, – всё готово?

Оказывается, Надежда Игоревна уже накрыла стол и терпеливо ждёт, когда ей позволят подавать горячее.

Нехотя иду к столу. Желания есть нет совсем, но я всё же принимаю решение не устраивать скандал с порога, хоть и очень хочется.

– И чем же вы, Артур, занимаетесь? – спрашиваю, стоит мужику напротив вцепиться зубами в сочную отбивную.

Ничего, потом пожрёт, а сейчас пусть изволит на мои вопросы отвечать, желательно, без запинки.

– Я, кхм… – прокашливается, аккуратно вытирая рот салфеткой.

– Арчи занимается фотографией, – мать вклинивается в разговор и в сотый раз улыбается, глядя на новоиспечённого хахаля.

А нового ли?

– И давно у вас это? – делаю круговое движение ножом, глядя на парочку исподлобья.

Мать бросает на меня огорчённый взгляд, и я понимаю, что пора остановиться. Мы не виделись пять лет, и нашу встречу я не так себе представлял, но уже как есть. В любом случае, маму огорчать не хочется, поэтому сегодня придётся потерпеть общество подозрительного хрена.

Но завтра всё же наведу о нём справки, и если за холёной мордой скрывается что-то мерзкое, я за себя не ручаюсь.

– Сашенька, – обращается мать после ужина. Я сижу в кресле, а она вместе с Артуром на мягком угловом диване напротив. – Нам нужно обсудить кое-какие вопросы касательно центра.

– Какого центра, мам? – хмыкаю, подперев рукой подбородок, хотя прекрасно понимаю, что она имеет в виду «Развитие».

Белобрысый тип раздражает меня не только своим присутствием, но ещё и полным игнором моих вопросов касательно своей мутной личности. Быстро просёк, гад, что ради матери я готов терпеть его ленивую тушу в нашей гостиной, и нагло этим пользуется.

Глава 8

С самого утра в центре какой-то переполох: все бегают, суетятся, а Татьяна вообще злее обычного. Девочки говорят, что важная персона должна приехать, вроде бы родственница Александра Юрьевича.

Кажется, одна я спокойно занимаюсь уроками и во всеобщей панике участие не принимаю. В итоге время пролетает незаметно, и неминуемо приближается обед. Выходить из кабинета я не планирую, потому что хочу заняться заполнением журналов учёта посещаемости учеников.

Ну, это так, отмазка для окружающих, а на самом деле я просто не успела взять с собой перекус из дома, потому что всё утро провозилась со Стешкой. Малышка приболела, пришлось вызывать врача. Ничего серьёзного, банальная простуда, но я всё равно не нахожу себе места, особенно, из-за того, что вынуждена находиться на расстоянии от ребёнка. Брать больничный в первый же месяц трудоустройства не самая лучшая идея.

Можно, конечно, выйти и пообедать в каком-нибудь заведении рядом с центром, но тратить деньги желания нет. У меня сейчас каждая копейка на счету, я даже на работу пешком хожу, всё откладываю, чтобы собрать необходимую сумму на первоначальный взнос по ипотеке. Нам со Стешкой необходима своя квартира, разумеется, несъёмная.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть – нечасто ко мне кто-то во время перерыва приходит.

– Тебя зовет Александр Юрьевич, – в дверном проёме мелькает голова Тони, и тут же исчезает.

По коже пробегает холодок. После того обморока я не виделась с боссом, да и сейчас особого желания встречаться с деспотичным начальством не испытываю. Но деваться некуда – придётся идти на ковёр к Красовскому. Надеюсь, на этот раз он меня не ради очередных разборок вызывает по какому-нибудь надуманному поводу.

Робко стучу в дверь, и после разрешения во всех смыслах высокого начальства, прохожу в кабинет.

– Добрый день!

– Добрый день, – отвечает босс, – присаживайтесь.

Он жестом указывает на стул, стоящий напротив его рабочего стола, и я неохотно принимаю приглашение. Внутри всё сжимается от неизвестности и ожидания чего-то неприятного, но внешне я стараюсь держаться стойким оловянным солдатиком.

– Скажите, Мальвина Анатольевна, как проходят ваши занятия, как контакт с учениками и родителями, удалось наладить?

Внимательно смотрю на Красовского, пытаясь понять, к чему он затеял этот допрос. Буквально вчера о том же самом меня спрашивали методист и директор. Неужели им что-то не понравилось, и они доложили об этом боссу?

– Хорошо, всё хорошо, – киваю, – я принесу документы, и вы сами убедитесь. Или можно открытый урок…

– Всё в порядке, я вам доверяю, – он отвечает довольно мягко, но я ещё сильнее напрягаюсь. С чего это босс таким доверчивым и добрым стал? – Вы можете идти, я вас от обеда отвлёк.

– Да нет, – машу рукой, – ничего страшного.

– Кстати, Мальвина, – окликает он, когда я уже собираюсь открыть дверь, – а вы уже пообедали?

Неохотно оборачиваюсь и сталкиваюсь с испытывающим взглядом босса. Как соврать, если не привыкла этого делать?

– Я почему интересуюсь, ваш обморок пару дней назад, он…

– Он больше не повториться, – спешу заверить Красовского.

Я сразу поняла, что та ситуация пришлась боссу не по вкусу, он очень заморачивается из-за репутации заведения и прочих бал-бла-бла.

Другие педагоги рассказали, что Александр Юрьевич – неисправимый перфекционист, который стремится, чтобы в его жизни всё было чётко и по расписанию. Не понимаю, чем моё здоровье может помешать слаженному рабочему процессу, но у босса, видимо, своё видение ситуации.

– Вы не ответили на вопрос, – цедит сухо, давая понять, что суровый начальник никуда не делся.

– Н-нет, ещё пока, – пищу, зажмуривая глаза, потому что боюсь увидеть ярость на лице Красовского.

Мне кажется, от этого мужчины чего угодно можно ожидать, и даже выговора за неверный цвет блузки или высоту каблука. Надо же таким дотошным быть.

– Почему? – продолжает он наседать.

Поднимается из-за стола и, словно хищный зверь, медленно идёт в мою сторону.

– П-потому что… Потому что… – судорожно пытаюсь придумать ответ, но из-за пристального взгляда, который полностью сосредоточен на моём лице, не могу вымолвить ни слова.

Задрожав, словно осиновый листок, крепче обнимаю себя руками.

Только бы сознание не потерять.

Когда я училась в музыкальном училище, со мной часто случались обмороки, а врачи только разводили руками. Все их советы сводились к тому, что нужно правильно и сбалансировано питаться, больше бывать на свежем воздухе и не пренебрегать здоровым сном. И я старалась выполнять их советы, но сделать это получалось с трудом. Крохотной стипендии едва ли хватало на самую скромную еду, а бесконечные подработки занимали много времени, поэтому уроки я делала ночью.

Потом как-то само собой всё прошло, подумала, что просто переросла тот критический возраст, и расслабилась. Сама позавчера не ожидала, что грохнусь прямо посреди кабинета босса.

– Ясно, – заключает босс, приблизившись ко мне вплотную.

В нос тут же ударяет головокружительный аромат его парфюма из смеси цитрусовых и чего-то такого терпкого, мужского, волнующего. Я непроизвольно тяну носом воздух и рвано выдыхаю, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать вслух.

Вот это запах…

– Поехали! – говорит приказным тоном и, бесцеремонно схватив за запястье, дёргает в сторону выхода.

Тащит меня мимо опешившей Антонины, словно тряпичную куклу. Краем глаза успеваю поймать убийственный взгляд секретарши сначала на наших сцепленных с боссом руках, а потом на моём лице. Кажется, стоит ждать покушения.

– Куда вы меня тащите? – лепечу еле слышно, всё ещё продолжая шустро перебирать ногами, чтобы успеть за широкими шагами Красовского.

– Спасать от очередного голодного обморока! – бросает через плечо, не оборачиваясь.

В ответ ничего не говорю, потому что просто не нахожу слов. Да что там слова, у меня чувства все внутри перемешались: от смятения и удивления до греющего душу незнакомого мне ранее огонька.

Глава 9

Александр

Покладистая, однако, эта Мальвина. Люблю, когда подчинённые не задают лишних вопросов. Сказал: едем обедать, значит, едем обедать. Я весь коллектив приучил к тому, что дисциплина – это первое, и очень рад, что Остапенко быстро усвоила урок.

Впрочем, зачем я её потащил в ресторан, сам понять не могу. Просто вспомнил, как она позавчера по стеночке на пол сползла, и захотел предотвратить рецидив. Обычно не утруждаю себя добродетелью, но сегодня меня что-то переклинило. Возможно, причина в том, что мать после обеда обещала приехать в центр, а перед тем, как положить трубку телефона, добавила, что с Артуром приедет. Я не на шутку разозлился, в голове полный хаос образовался, а я к беспорядку не привык. В итоге получилось то, что получилось.

– Да, проходите, пожалуйста! – раздается голос за дверями моего кабинета, а спустя пару секунд, на пороге возникает мать.

– Добро пожаловать! – широко улыбаюсь и поднимаюсь со стула, чтобы поприветствовать маму.

– Что за красавица у тебя в приёмной сидит? Вежливая, внимательная… Недавно устроилась? – подмигивает мне. Только этого мне не хватало.

– Мам, это секретарша. Секретарша, – специально подчеркиваю статус Антонины, чтобы хоть немного остудить родительский пыл.

– Да поняла я, это и так ясно, – фыркает недовольно и устраивается на диване.

– Лучше скажи, ты уже прошлась по центру, или тебя сопроводить?

– Да, прошлась, – смеется мать, – ты молодец.

Вроде бы меня сейчас хвалят, но я несильно в этом нуждаюсь, потому что сам прекрасно знаю себе цену. Но что-то в этом её «молодец» меня настораживает.

Спустя десять минут Тоня приносит кофе, и мы с мамой продолжаем беседу.

– Знаешь, о чём я подумала, когда прохаживалась по правому крылу здания?

Внимательно присматриваюсь к родительнице: взгляд не отводит, улыбается, неужели никакого подвоха не будет?

– Было бы здорово реконструировать спортзал, – произносит, отставляя чашку с кофе в сторону, – причём, не только детскую зону. Можно ведь и для родителей оборудовать одно помещение, представь, как здорово: пока детки занимаются с тренером, родители могут уделить внимание себе.

– Знаешь, я и сам думал над этим в последнее время, – задумчиво прочесываю пальцами трёхдневную щетину.

– Отлично! – восклицает женщина, поднимаясь с места.

По тому, как она принимается расхаживать взад-вперёд по кабинету, я понимаю, что эта тема её очень волнует.

– Да, но это не так быстро, необходимо всё просчитать, составить…

– Я уже всё просчитала! И планирую сегодня вечером встретиться с потенциальным инвестором.

– Подожди, – выставляю руку вперёд, – так нельзя. Вначале необходимо всё посчитать, возможно, мы и сами потянем данную реконструкцию. Наш бюджет…

– Я же говорю, что всё уже посчитала, тем более, есть ещё один проект, который не связан с центром.

– Мам? – вопросительно приподнимаю одну бровь.

– Ой, всё, мне ещё в салон нужно, да и Арчи дома ждёт. Не скучай вечером без нас, – она весело улыбается и машет мне рукой на прощание.

– Подожди, а где хоть встреча? – спрашиваю твёрдо, настроенный не давать матери пустить мои пятилетние труды под откос.

– Я могу тебе адрес скинуть, но на приём тебя всё равно не пустят! – кажется, она даже рада такому раскладу.

– С чего бы это? Там что, какой-то особый дресс-код? Или вход только по пригласительным?

– Нет, как ни странно. Но этот инвестор слишком повёрнут на семейных ценностях, и на приём приглашены исключительно пары, никаких одиночек! – указательный палец вверх поднимает.

Да ладно, что за бред? Двадцать первый век на дворе, в конце концов.

– Я тоже приду! – бросаю матери в спину.

Она плавно крутится на каблуках, смотрит на меня с прищуром и заявляет скептически:

– Ну, если тебе есть, с кем туда пожаловать, то… – многозначительно улыбается и скрывается за дверью.

А я падаю на стул и начинаю прокручивать в голове возможные варианты. В первую очередь тянусь к телефону и набираю номер знакомого, который всегда в курсе подобных тусовок. Если мать думает, что я поверю ей на слово, то она глубоко ошибается: я планирую лично убедиться в правдивости полученной информации.

Каково же моё удивление, когда я узнаю, что мама сказала правду. Этот инвестор и впрямь очень странный: одинокого гостя охрана попросту не впустит в здание. Как по мне, с подобными психами лучше в принципе общих дел не иметь, но моя мать, кажется, считает по-другому. И моя задача теперь проникнуть на этот приём и лично проконтролировать переговоры.

Только главный вопрос по-прежнему остаётся открытым: с кем пойти, если постоянной девушки у меня нет? Можно, конечно, позвонить кому-нибудь из старых знакомых, но это чревато большими проблемами. Никому из своих подруг я никогда не позволял питать лишних надежд в отношении моей персоны. И позвать сейчас любую из них – значит, позволить иллюзиям превратиться в реальность.

Даже Антонина, которая по-прежнему сидит в приёмной и ждёт, когда я позволю ей уйти домой, не подходит на роль временной спутницы. От неё отвязаться будет ещё сложнее, учитывая, с каким старанием она передо мной выслуживается. Порождать ложные надежды я не собираюсь. Вывод один: нужен кто-то, кто не рассматривает меня, как возможную кандидатуру в мужья, но разве есть такие девушки на белом свете? (Самомнение у некоторых зашкаливает)

Неожиданно в голове всплывает сегодняшний обед. Мальвина в мою сторону ни разу не посмотрела, наоборот, то и дело отворачивалась. Поблагодарила вежливо и к себе в кабинет ускакала, когда в центр вернулись. Причём ни заинтересованности, ни попыток скрыть смущение с её стороны замечено не было. Возможно, она хорошая актриса, но, тем не менее, стоит рассмотреть данный вариант. Не с Тоней же идти, в конце концов?

– Антонина, – набираю номер секретарши, – Остапенко вызови ко мне.

– Опять? – из трубки так и веет разочарованием.

Глава 10

– Это лишнее, меня устраивает моя одежда, – слово «моя» голосом выделяю специально.

Чтобы босс понял, что я серьёзно настроена, и это платье, на которое даже смотреть страшно, я не надену. Страшно, потому что, я боюсь представить его стоимость, которая измеряется в несколько моих зарплат.

– Мальвина Анатольевна, – цедит босс сквозь зубы. По напряжённым мышцам лица понятно, что он с трудом сдерживается, чтобы не наорать на меня.

– Что? – кажется, я тоже уже с трудом держу себя в руках.

Единственное желание – сбежать из кабинета начальника.

– Мы идём на очень важную встречу, и моя ассистентка должна выглядеть подобающе, – взглядом меня с ног до головы окидывает, и в груди неприятно колет.

Я хоть и скромно одета, но опрятно и со вкусом. А эти его намёки меня словно в грязь с головой окунают.

– Остапенко! – Красовский повышает голос и в очередной раз протягивает мне футляр с платьем.

Его крик немного приводит меня в чувства, и я неохотно беру дорогой наряд в руки.

– Хорошо, – киваю, – хорошо, пусть будет по-вашему.

С этими словами выхожу от босса, чтобы спокойно переодеться в своём кабинете.

В голове – тысяча вопросов, и ни на один у меня нет ответа.

Спустя пятнадцать минут возвращаюсь в кабинет Александра Юрьевича.

– А это что? – он кивает на мою одежду, и я понимаю, что босс недоволен тем, что поверх шикарного чёрного платья, которое сидит на мне как вторая кожа, надет белый вязаный кардиган. И им я старательно прикрываю грудь, которая выглядывает из глубокого декольте.

Мне непривычно и неловко находиться в подобной одежде.

– Сними! – звучит приказ.

– А можно, я потом? – прошу неуверенно, хоть и знаю заранее, что он не разрешит.

– Нельзя.

Кажется, те мысли, которые посещали мою голову сегодня во время обеда, начинают материализоваться. Босс отдаёт приказы, а я, как послушная овечка, спешу их выполнять. И как далеко он зайдёт – неизвестно.

А я как далеко готова зайти? Никак. И не плохо бы данный факт донести до моего босса, потому что Красовский уверен, что ему можно всё.

Под пристальным взглядом светло-голубых глаз снимаю с себя кардиган, только ощущение, что после этого оказываюсь абсолютно голой.

– Так-то лучше, – Красовский сводит густые брови к переносице и смотрит мне в лицо.

Кремень. Ниже взгляд не опускает, что несказанно радует. Значит, есть надежда, что раз передо мной не семнадцатилетний пацан, а взрослый мужчина, то он будет держать себя в руках.

Не мешкая, накидываю пальто – октябрь на дворе, как-никак. Спускаюсь вниз и принимаюсь ждать Красовского, который заявил, что ему тоже необходимо привести себя в порядок.

Спустя некоторое время бросаю взгляд на лестницу, по которой спускается Александр Юрьевич. Он что запасной костюм на работе держит, чтобы в случае необходимости выглядеть свежим и привлекательным?

Моё платье доставили после того, как Красовский позвонил в какой-то дорогущий бутик. А вот костюма я у курьера не заметила, ведь сама посылку забирала.

– Ты готова? – проникновенный взгляд вызывает неожиданную волну смятения, лёгкими мурашками пробегаясь по коже.

С трудом заставляю себя отвести взгляд, потому что это неправильно – любоваться тем, как невероятно сочетается серо-голубой костюм с глазами босса.

– Да, – легонько киваю.

– Кстати, – обращается ко мне, прежде, чем я успеваю скрыться в салоне его «Мерседеса», – давай сегодня на «ты».

– Не уверена… – пытаюсь воззвать к разуму начальника, но он меня резко перебивает.

– Так нужно.

Красовский не собирается что-либо объяснять, а я не рискую задавать вопросы. В конце концов, босс подчеркнул, что отсутствие субординации – явление временное, а значит, что это ровным счётом ничего не значит.

Через сорок минут мы подъезжаем к зданию, которое больше напоминает дворец. Кованые ворота, огромные витражные окна и башенки. Да, вместо обычной двух или четырёхскатной крыши, дворец украшают башенки. Сколько же хозяин вбухал миллионов в эту роскошь?

На входе нас встречают двое охранников. Они сдержанно приветствуют Красовского, а потом один бросает на меня беглый взгляд. Абсолютно пустой и незаинтересованный.

– А это ваша спутница?.. – начинает было что-то спрашивать, но босс его перебивает.

Я вообще заметила, что Александр Юрьевич не любит, чтобы кто-то много болтал. И при любой возможности сам додумывает мысль за собеседника, перебивая его бесцеремонно. Так это, по крайней мере, выглядит.

– Да, да, всё верно! – кивает и сдержанно улыбается.

Да ладно, босс умеет улыбаться?

– Александр Юрьевич, вы так и не сказали, что я должна буду делать? – спрашиваю полушёпотом, слегка приближаясь к начальнику.

В нос бьет уже знакомый аромат его парфюма, и я делаю глубокий вдох. Надо отдать должное, этот суровый мужчина пахнет сногсшибательно.

– Ничего, – шипит, не поворачивая лица в мою сторону. Он попеременно кивает возникающим на нашем пути людям и натянуто им улыбается, – просто будь рядом.

Понимаю, что ничего сверхъестественного Красовский не сказал, тем более не вложил в свои слова какой-то особый смысл. Но от этого его «просто будь рядом» моё хрупкое девичье сердце наполняется незнакомым, но таким желанным теплом.

– Александр Юрьевич, – пытаюсь привлечь внимание босса, даже за рукав пиджака его легонько дёргаю, – мне показалось, что девушка в красном платье в пол на телефон нас только что сфотографировала.

Красовский продолжает непринуждённо болтать с представительным мужчиной и на меня, кажется, не обращает никакого внимания. Мы здесь уже около часа, а я всё никак не пойму, зачем нахожусь в этом месте.

– Блондинка или брюнетка? – бросает натянуто, пока его собеседник отвлекается на официантку.

– Блондинка, – смотрю в спину уходящей девушке, которая теперь торопливо идет к выходу.

Возможно, это всё просто игра моего воображения, но мне кажется, что она спешит.

Глава 11

Александр

Странное чувство преследует меня с ночи, и не оставляет всё утро. Я никогда не отличался спокойным нравом, но сегодня раздражение просто зашкаливает. А главное, не пойму, в чём причина. Основная проблема, из-за которой я отправился вчера на встречу, решена. Мне удалось присутствовать во время разговора матери с этим психом - инвестором. Более того, как только она заикнулась о расширении, я удачно вставил своё слово и не дал родительнице повесить на центр многомиллионный долг.

Так почему я тогда злой, как собака с самого утра? На Антонину уже наорать успел, и даже Татьяне Викторовне выговор сделал.

Чтобы как-то отвлечься, открываю приложение к смарт-часам, решаю проверить качество своего сна, но и тут меня ждет сюрприз. Кривая сна напоминает, что почти всю ночь я ворочался с боку на бок, а в моменты, когда удавалось провалиться, мне снилась какая-то ересь.

То я танцую с Мальвиной посреди огромного зала, а вокруг нас ни души. И только её карие глаза смотрят в самую душу.

В другой раз я кружил девушку на руках и уговаривал поехать на море.

Какое, на хрен море? Октябрь месяц на дворе!

Часов в пять решил оставить это гиблое дело – спать, и вышел на пробежку. Надеялся, что свежий воздух и физическая активность приведут мозги в порядок и помогут не свихнуться окончательно. Потому что я уже начал.

Но стоило приехать на работу и столкнуться в холле с Остапенко, наваждение вернулось. Вспомнил её смеющиеся глаза из моего сна, окинул девушку презрительным взглядом и, не здороваясь, поднялся в свой кабинет.

А теперь сижу тут, как дурак, и на часы пялюсь.

– Александр Юрьевич, – голова Тони возникает в дверном проёме, – к вам некий Святослав Морозов.

Хорошо, что под рукой ничего тяжёлого нет, иначе уже запустил бы в эту… Непробиваемая особа, я ведь на неё полчаса назад наорал, а она не боится в кабинете нос свой показывать, ещё и…

– Тоня, что значит некий? Что значит некий? – мой голос, подобно грому, проносится по кабинету, отражаясь от тёмных стен.

– Шурик, ты чего лютуешь? – без приглашения в кабинет врывается мой одноклассник, однокурсник и просто хороший друг. Чем, кстати, спасает нерадивую секретаршу.

– Я же просил не называть меня так при посторонних людях! – выдаю вместо приветствия, но без тени злости.

– Где люди? – он разводит руками в разные стороны, и я замечаю, что Тоню, как ветром сдуло. Отлично, а кофе я сам делать побегу?

После крепких братских объятий, предлагаю Святу присесть.

– В одном городе живём, а не виделись месяц, – сетую я.

– Да уж, – друг чешет гладко выбритый подбородок, – а чего ты новостями не делишься? Тебя можно поздравить?

– Ты о чём? – качаю головой, присматриваясь к другу. Вроде, в адеквате.

– Об этом! – он ловким жестом достает из кармана телефон, смахивает блокировку и протягивает его мне.

На весь экран развернуто фото, на котором я изображён с Мальвиной под руку. Чуть ниже – небольшая статья о том, что один из завидных женихов города обзавёлся невестой.

– Это что за хрень? – возмущаюсь, листая страницу и пытаясь отыскать источник новости.

– Так это неправда? – друг смотрит вопросительно, и я задаюсь таким же вопросом.

Если найти того, кто написал эту бредовую статью, его можно без проблем заставить удалить публикацию или издать опровержение. Только неизвестно, сколько людей уже успели прочитать эту «желтуху».

– Добейся опровержения, дел-то, – Свят быстро понимает, что к чему, – отказать не посмеют.

Мы вместе учились на юрфаке, только в отличие от меня, похоронившего диплом и мечту, Морозов по сей день занимается любимым делом.

А если я заставлю ушлого журналиста, или журналистку, неважно, написать опровержение, что тогда? Все, кто был вчера на приёме, узнают, что я их обманул? Заявился с девушкой на мероприятие, вход на которое разрешён только парам, и просто посмеялся наивным гостям в лицо? Тогда моей репутации придёт конец.

– Так что? Я могу сделать пару звонков, если нужно…

– Нет, нет необходимости, всё в порядке, – произношу глухо.

– То есть, это правда всё? Ты женишься? – от удивления его брови подскакивают к линии роста волос.

– Не так быстро, пока мы просто… встречаемся, – выдавливаю натужно. О таком даже думать не хочется, ни то, что вслух произносить.

Во-первых, ещё никому не удавалось окольцевать одного из самых завидных женихов города, успешного бизнесмена, владельца престижного детского центра, Красовского Александра.

А во-вторых, кто у нас невеста? Остапенко? Вчерашняя студентка, деревенщина, без роду и племени, да ещё и с ребёнком на руках. Нет, этому не бывать. Вот только сразу раскрыть все карты перед общественностью не получится, а значит, поиграть в пару придётся.

С силой бью кулаком по столу, отчего друг косится на меня с непониманием. Знал бы он, во что я вляпался, не смотрел бы так. Ненавижу всякие интриги, авантюры и прочую белиберду, съедающую время, которое можно потратить с пользой.

– Знакомить будешь? – Свят не унимается. По тому, как друг едва ли не подпрыгивает на месте, понятно, что его распирает от любопытства.

– Потом, – отмахиваюсь, – в другой раз.

Перед другом ужасно стыдно, но и посвятить его в тонкости своего прокола я не могу.

– Ну, как знаешь, – Морозов поднимается с места и направляется к выходу, – значит, в другой раз.

– Подожди, – выставляю руку вперёд, – ты же только пришёл, давай посидим, если не здесь, то можно в другом месте.

– Хм, а невеста твоя не будет против? – ещё и усмехается, гад.

– Поехали! – хватаю пиджак с вешалки и взмахом руки показываю другу, чтобы следовал за мной.

Кажется, придётся ему всё рассказать.

Мальвина

– Алло, да, это я, – наливаю в кружку чай и отвечаю на входящий звонок, – конечно, конечно, я вас слушаю.

Голос незнакомой женщины звучит строго, я бы даже сказала, сурово, да и содержание разговора такое, что после его завершения хочется разреветься. Что я, собственно, и делаю.