Фиктивный брак госпожи попаданки

Пролог

***

При других обстоятельствах я бы ни за что на свете не явилась в это место в такое время и в таком виде.

Но у меня не было выбора.

— Миледи? — кучер окликнул меня, когда я выскочила из экипажа под ливень. — Вас подождать?

— Нет, благодарю!

Я махнула рукой и застучала каблучками по мостовой, спеша укрыться от проливного дождя. Как бы ни сложился наш с герцогом разговор, экипаж мне не понадобится.

Я либо уеду вместе с ним.

Либо...

О втором варианте не хотелось даже думать. Дома меня ждал младший брат, и я должна была жить и бороться хотя бы ради него.

Знаменитые фабрики герцога Норфолка не останавливались даже днем. Я торопливо шла к нескольким огромным зданиям, похожим на ангары, из огромных окон которых пробивался свет.

И вот я прибыла сюда.

Забыв про честь, гордость и стыд.

На женские глупости не было времени. Я должна была спасти себя. И брата.

И только герцог Норфолк мог мне в этом помочь. Только у него хватит решимости и — самое важное — средств, чтобы бросить вызов человеку, который не единожды на меня покушался.

— Эй ты! — грубый голос стражника заставил меня вздрогнуть, но не остановиться. — Пошла прочь отсюда, девка бездомная!

Поток ругательств иссяк, когда я подбежала поближе к воротам, возле которых он стоял.

— М-миледи? — заикнувшись, произнес он.

Узнал меня.

— Мне нужно видеть его Светлость герцога Норфолка, — сказала я и клацнула зубами от холода.

Я сорвалась прямо с бала. Как была — в тонком, нарядном платье. Даже накидку не успела захватить, так спешила сюда, подслушав тот разговор.

И потому сейчас струи дождя нещадно хлестали меня по обнаженным рукам. Платье давно вымокло и стало похожим на тряпку.

— Что случилось, миледи? Вам нужна помощь? — сразу несколько стражников вышли из будки к нам под ливень.

— Мне нужен герцог Норфолк! Это крайне срочно! — ледяным голосом процедила я.

За год, проведенный в этом мире, я прекрасно научилась изображать из себя аристократку, когда того требовали обстоятельства.

Строгий голос подействовал. Стражники подхватились, двое из них бросились меня сопровождать.

— Сюда, миледи, проходите.

Мы вошли в здание фабрики, и они провели меня по длинным, полутемным коридорам. Повсюду что-то гремело и звенело; изредка на глаза попадались рабочие, которые выходили даже в ночную смену. Я шла, смотря прямо перед собой, и чуть шевелила губами, повторяя в уме заготовленную речь.

Меня довели до приемной, в которой сидел секретарь герцога. Мужчина в летах попытался мне помешать, но не посмел схватить благородную леди за руку, поэтому я прошла мимо него к следующей двери и толкнула ее.

И сразу же оказалась под шквалом удивленных взглядов. Мужчины повскакивали со своих мест, а герцог Норфолк, который стоял у дальней стены, застекленной так, чтобы можно было наблюдать за работой фабрики, медленно повернулся на шум. И впился в меня взглядом, из-за которого я покрылась мурашками.

Да. Я тоже не думала, что приду сюда сегодня.

— Леди Тесса Толбот, — он оглядел мое мокрое платье и растрепанные волосы, налипшие на лицо.

— Мне нужно поговорить с вами, Ваша светлость, — сказала я, постаравшись, чтобы голос не дрожал.

Я вдруг подумала, что совсем не подготовилась к тому, что герцог прогонит меня прочь.

Он не обязан мне помогать.

Он не обязан меня слушать.

Моя семья уже причинила ему немало неприятностей.

Но он не прогнал.

Посмотрел на мужчин, которые по-прежнему стояли у кресел, и чуть склонил голову.

— Господа, я прошу меня простить. Перенесем нашу встречу на утро. У меня появились неотложные... дела, — и хищно взглянул на меня.

Я стояла, вытянувшись, пока они все мучительно медленно собирали вещи и покидали помещение. Когда за последним закрылась дверь, герцог откинул за спину светлые волосы и шагнул ко мне.

Он не предложил мне сесть, не предложил чая. Даже пальто свое не предложил, а ведь видел, что я вымокла насквозь и дрожала.

Что ж.

К этому я была готова.

Иного от него не ожидала.

— Так о чем вам нужно со мной поговорить, леди Тесса? — спросил он с едва заметной усмешкой.

Я набрала полную воздуха грудь и шагнула в пропасть.

— Я прошу вас взять меня в жены, Ваша светлость.

Глава 1

Несколько недель назад

К завтраку, как обычно, принесли утреннюю почту. Мы сидели за столом вдвоем: я и мой младший брат Уильям, 3-й граф Толбот.

Вернее, младший брат той несчастной, в теле которой я оказалась чуть меньше года назад. Но за все время, проведенное здесь, я так сроднилась с мальчишкой и полюбила, что стала считать своим братом по-настоящему. И плевать, что я из другого мира.

Один из конвертов на серебряном подносе, который держал в руках лакей, был черным.

Траурно черным.

Я перехватила испуганный взгляд Уильяма и взяла конверт. Второпях забыла даже про ножичек, которым здесь полагалось аккуратно разрезать почту, и буквально разорвала конверт пополам, чудом не задев письмо.

— Ваша светлость граф Толбот, ваша светлость леди Тесса Толбот, с прискорбием сообщаю, что... — пробормотала я, пробежав взглядом по первым строчкам.

— Что там? — Уильям вскочил со стула и вырос за спиной.

— Наш опекун скончался от внезапной болезни, — я подняла на вздрогнувшего мальчишку ошеломленный взгляд.

Это уже второй опекун, который умер. За неполные двенадцать месяцев...

— Это невозможно, — пробормотал Уильям, и я молча протянула ему письмо.

Он схватил его и принялся раз за разом вчитываться в строчки, словно они могли волшебным образом измениться.

Я решительно поднялась из-за стола и подошла к окну. Шел дождь. В этом мире, в этой стране, напоминающей мне Британию конца XIX века он шел так же часто, как и в Туманном Альбионе.

Год назад я очутилась в теле леди Тесс Толбот в тот самый момент, когда девушка и ее отец погибли в железнодорожной катастрофе. Они ехали на поезде, и вагон, в котором они находились, сошел с рельсов — единственный.

Отец Тесс и Уильяма погиб мгновенно. Как и сама Тесс.

И вместо нее в ее теле очнулась уже я. Погибшая в своем мире в аналогичной катастрофе.

Здесь мне восемнадцать, уже девятнадцать лет. В том мире едва исполнилось двадцать шесть. Я долго все осознавала и принимала, первые несколько недель думать ни о чем не могла, кроме как о нестерпимом желании вернуться обратно. Не могу сказать, что было к кому — ни мужем, ни детьми я обзавестись не успела.

Просто не хотела жить здесь, в этой реальности, в чужом теле, в чужом мире. Не хотела до дрожи, до истерик, до рыданий.

А потом спустя примерно два месяца Уильяма похитили.

В тот день все для меня изменилось. Закончились истерики и слезы. Я поняла, что невероятным, непостижимым образом успела привязаться к мальчишке. И все свои нерастраченные злость и гнев, все силы бросила на его спасение.

Его, в конце концов, нашли. И вернули домой.

А для меня начался долгий путь принятия и смирения. И поиска способа жить дальше. В этом мире с его ужасными законами и жесточайшим бесправием. И опасностью, которая нависла не только над Уильямом. Над нами обоими, как единственными наследниками семьи Толбот.

Незамужняя женщина не имела здесь права на имущество. Могла наследовать лишь его жалкую часть. Притом — движимого. То есть хозяйкой земель я стать не могла ни при каких обстоятельствах. Как и опекуном для десятилетнего Уильяма, которому до совершеннолетия оставалось еще целых шесть лет.

Потому нам был назначен опекун в соответствии с последней волей покойного отца, изложенной в завещании. Он вписал в него три имени. Наверное, думал, что на всякий случай, для подстраховки.

Но так вышло, что двое из списка были уже мертвы.

И осталось лишь третье имя.

Все движимое и недвижимое имущество графов Толбот было помещено в нерушимый траст, которым управлял также опекун.

Опекун во многом заменял отца. Например, он был наделен правом распоряжаться нашими с Уильямом судьбами: сосватать меня, найти жениха, отправить подальше с глаз долой.

Сэр Найджел Клаттон, наш второй опекун, о кончине которого пришли вести, оказался невероятным человеком. Настоящим сокровищем. Долгое время я никак не могла поверить, что он не притворялся. Что действительно был благородным, щедрым, добрым.

Ни в чем нас не ограничивал, ни к чему меня не принуждал. Горячо поддержал мою идею заниматься семейным делом и посещать типографию, которой владели Толботы. Практически, сэр Найджел разрешил мне работать — немыслимое дело!

— Тесс, — Уильям подошел ко мне со спины, — кто станет нашим опекуном теперь?

Я прижала его к себе и положила руку на плечо.

— Не знаю. Не помню, что указано в завещании.

В дни, когда его торжественно зачитывали наследникам покойного, я пыталась прийти в себя и осознать свалившуюся на меня суровую действительность.

— Идем посмотрим? — Уильям поднял на меня взгляд.

Вздохнув, я кивнула. После мрачных новостей аппетит пропал, и к еде возвращаться не хотелось. Вместо этого мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж и прошли в конец коридора — там располагался кабинет покойного отца. Завещание, равно как и прочие важные бумаги, хранилось в сейфе, к которому было три ключа: два у нас с Уильямом и один у опекуна.

Глава 2

— Сэр Джон, — кисло поприветствовала его я. — Какая неожиданная встреча.

— И впрямь, миледи, странно встретить вас и юного графа Толбота здесь, — толстяк окинул меня цепким взглядом своих маленьких, узко посаженных глаз.

С ним будет непросто.

— Отчего же? — спросила я как можно более равнодушно. — Мистер Росс — поверенный нашей семьи. Вполне логично, что...

Краем глаза заметила, что Уильям насупился и наклонил голову чуть вперед, словно молодой бычок.

— А я ваш опекун, миледи, — перебил меня сыр Джон, его улыбка по остроте напоминала стилет. — И вам незачем забивать себе голову такими глупостями, как скучное общение с поверенным. Разве вам нечем заняться в доме?..

— Это я попросил сестру меня сопроводить. Я хотел пообещаться с поверенным, который служит мне.

Уильям ступил вперед и надерзил опекуну раньше, чем я успела как-то среагировать. Кажется, год назад, когда я только появилась в этом мире, он вел себя гораздо тише и спокойнее. Возможно, я подала брату не самый лучший пример...

— Весьма похвально с вашей стороны, милорд, — пропел сэр Джон. — Уверен, такие усердия и стремления будут по достоинству оценены в Бедфорде.

— Где? — Уильям вскинул непримиримый взгляд.

Я почувствовала, как по позвоночнику прокатилась волна ледяных мурашек.

— В частном пансионе для благородных молодых людей. Было глубочайшим упущением со стороны покойного сэра Найджела н уделять должного внимания образованию графа Толбота. Вы упустили целый год, но я намерен исправить все в кратчайшие сроки.

— Но я не... — Уильям, набрав воздуха в легкие, приготовился возражать, но я поспешно впилась ладонью ему в плечо и дернула, заставив замолчать.

— Прошу нас простить, сэр Джон, мы вынуждены откланяться. Необходимо еще навестить семью сэра Найджела, принести наши соболезнования...

— Похвально, весьма похвально, — закивал толстяк, не сводя с Уильяма недовольного взгляда. — Тогда я загляну в особняк к вечернему чаю? Продолжим эту беседу.

— Конечно, сэр Джон, приятного дня.

Я снова ущипнула брата, чтобы он пробормотал пару слов на прощание, и утянула его к ближайшему экипажу.

— Тесс! — воскликнул он, когда я буквально заволокла его внутрь. — Опусти же, мне больно.

— Тебе будет гораздо больнее, когда тебя станут пороть розгами в Бедфорде каждую субботу, — мрачно прошипела я, взглянув в окно. — А с твоим несдержанным языком, может, и чаще.

Толстяк-опекун стоял на том же месте и смотрел нам вслед. Дьявол.

— Что ты говоришь? — у него задрожала нижняя губа, и я себя одернула.

Воспитательница из меня получилась препаршивая.

— Зачем, вот зачем ты полез с ним спорить? — с отчаянием спросила я.

Уильям как-то сгорбился, опустил плечи и склонил голову.

— Я хотел заступиться за тебя... — угрюмо сообщил он своим коленям.

Я вздохнула, пересела к нему поближе и обняла одной рукой.

— Я понимаю, но мы же не раз с тобой говорили, не стоит показывать характер людям, от которых ты зависишь. Опекун сильнее тебя, понимаешь?

— Но я граф Толбот!

Ох уж эти аристократические замашки!

— А он человек, который имеет право распоряжаться тобой и твоим имуществом до твоего совершеннолетия, — поучительно произнесла я.

От собственной правильности меня начало подташнивать, но выбора не было. достаточно плохо, что нам придется иметь дело с сэром Джоном в качестве опекуна. А если у меня под боком будет тикающая бомба в виде маленького берсерка Уильяма... то я только и буду, что оттаскивать его от толстяка.

А я должна придумать, как нам жить дальше.

Уильям пыхтел и сопел, не желая сдаваться и признавать мою правоту. Гордость не позволяла ему сделать это. А совесть не позволяла проигнорировать мои упреки.

— Прости, Тесс, — он вздохнул. — Но он... он такой мерзкий!

— Я знаю, — я погладила его по голове. — Именно поэтому мы должны быть очень, очень осторожны с ним. Понимаешь? Ты ему сказал лишь слово поперек, а он уже пригрозил сослать тебя в школу на другом конце страны.

— Я не хочу уезжать! Я не поеду!

— Уильям! — мне пришлось резко повернуться и сжать его локти. — Не смей и заикаться об этом при опекуне, это понятно? Сейчас у нас есть время до начала нового триместра. Но если ты будешь дерзить и перечить, он отправит тебя в тот же день!

Вновь раздалось пыхтение и яростное сопение. Затем мальчишка обмяк и потер ладонями глаза.

— Я обещаю, — уныло шепнул он.

Я вздохнула и откинулась на сидение. И нескольких часов не прошло с минуты, как наша жизнь круто переменилась, и внутренний голос нашептывал мне, что это лишь начало.

— Мы, правда, поедем к семье сэра Найджела? Как ты сказала толстяку? — брат заговорил спустя некоторое время.

Я усмехнулась. А еще мне замечание делал.

Визуалы

Леди Тесса Толбот

Уильям Джон Генри, граф Толбот,

9 лет

Поверенный Аттикус Росс

Сэр Джон Фицджеральд

Глава 3

Жаль, что мужчины в возрасте перед тем, как женятся на молоденьких охотницах за состоянием, не задумываются о том, что они смертны. И что после их смерти их дети окажутся лицом к лицу с такими вот беспринципными мачехами.

Ну, по меньшей мере, отец Тессы и Уильяма написал завещание. И не успел его изменить. Или не пожелал, потому что видел свою вторую женушку насквозь.

Только вот даже завещание не избавило нас с братом от Элоизы.

Сперва она на что-то надеялась. Не хотела верить оглашенному барристером завещанию. Закатила истерику, обвиняла всех в подлоге, ведь муж не оставил ей ничего кроме того, что причиталось по закону. Потом плакала и отказывалась покидать особняк, чтобы переехать во вдовий домик. Потом постоянно стремилась навязаться в гости, являлась по поводу и без, ничуть не стесняясь того, что ее никто не приглашал. Потом лезла с советами к обоим опекунам, и только покойный сэр Найджел сумел отвадить ее от дома.

И вот хищница вновь почувствовала запах добычи.

— Добрый вечер, Элоиза, — я холодно на нее посмотрела. — Не стоило спешить, мы не нуждаемся в поддержке.

— Ох, Тесс, твои манеры нуждаются в корректировке... — она покачала темноволосой, кудрявой головой.

— Для тебя — Тесса, — поправила я и мысленно улыбнулась, заметив быструю гримасу у нее на лице.

Нет, право слово, покойному графу Толботу следовало подумать, прежде чем заключать с ней брак. Мог ведь воспользоваться услугами куртизанок. Зачем нужно было тащить в дом... ее?..

Я прищурилась и прошлась по Элоизе пристальным взглядом. Она уже отдала дворецкому верхнюю одежду и стояла перед массивным зеркалом в холле, поправляя прическу и платье. Для женщины, которые якобы приехала поддержать пасынка и падчерицу в трудный час, она слишком сильно нарядилась.

— Откуда ты узнала, что новый опекун собирается к нам на ужин? — спросила я прямо, и она не успела нацепить на лицо невинное выражение.

— Ох, правда? — застигнутая врасплох, пробормотала Элоиза сконфуженно. — Бывают же такие совпадения? О чем ты говоришь, Тесса, я ничего не знала.

Я скривила губы. Разумеется, я ей не поверила.

— Кингсли, проводи, пожалуйста, нашу гостью в малую гостиную и удостоверься, что она не будет скучать в одиночестве. Я переоденусь к ужину и спущусь.

Могу поклясться, губы сурового дворецкого дрогнули в улыбке. Он понял мой намек, как поняла его и Элоиза. Шляться по особняку без присмотра я ей не позволю.

Она что-то буркнула мне в спину, но я уже не слышала. Вернувшись в спальню, я разбудила Уильяма и рассказала ему о мачехе и звонком вызвала его камердинера, чтобы юному графу помогли с приготовлениями к ужину. Когда они вышли, в комнату скользнула моя горничная Анна.

— Кингсли сказал, что прибыла «черная вдова», — сказала она, раскладывая на кровати принесенную одежду.

— Стервятники и гиены слетаются на пир, — усмехнулась я и принялась расшнуровывать завязки на талии.

Анна помогла мне сменить один корсаж на другой: с длинным рукавами, из плотного темно-синего шелка, украшенного шитьем серебряной нитью. Он облегал фигуру, а квадратный вырез открывал мои ключицы, но был достаточно закрыт, чтобы я не чувствовала себя в нем полуголой.

Юбка была многослойной: верхний, из мягкого атласа в тон корсажу, был чуть приподнят с одной стороны, и из-под него выглядывала нижняя юбка из плотного кремового шелка. Сзади подол заканчивалась небольшим шлейфом.

— Жаль, миледи, что покойный батюшка не успел подыскать вам жениха, — вздохнула Анна, протягивая мне перчатки. — Хороший жених быстро бы отвадил и мачеху вашу, и опекуны бы не понадобились.

— А плохой? — я иронично выгнула бровь, но Анна, дитя своего времени, мой намек не поняла.

— Моя покойная бабка так говорила, миледи: ты научишься любить своего мужа. Со временем.

Ага. Стерпится — слюбится.

Я усмехнулась, и горничная посмотрела на меня едва ли не укоряюще.

— А что поделать-то, миледи? Муж, какой-никакой, но свой. Защита, родня. А вы-то нынче да милорд Уильям одни-одинешеньки остались, и заступиться-то за вас некому.

Хотела бы я сказать, что нас с братом могу защитить я.

Но это было бы ложью.

Я не могу, потому что я женщина, и этот мир к нам очень суров.

Но я попытаюсь.

Звук гонга возвестил о скором ужине, и я поспешила вниз, столкнувшись с Уильямом на лестнице. Недовольная Элоиза поджидала нас в гостиной в компании Кингсли: тот, как и полагалось хорошему дворецкому, стоял в дверях с бесстрастным выражением лица. Я улыбнулась ему и отпустила кивком головы.

— Добрый вечер, дорогой! — мачеха вспорхнула навстречу Уильяму, и тот закатил глаза.

Я посмотрела на нее, жалея, что не могу залезть в хорошенькую, кудрявую голову и прочитать ее мысли. Она же не была идиоткой. Умела просчитывать наперед. Ошиблась с покойным графом — ну, с кем не бывает. Порой случаются осечки даже с пожилыми влиятельными лордами.

Но Элоиза была цепкой, хваткой и по-житейски мудрой. Так для чего она заигрывала со мной и с Уильямом? Ведь она не питала никаких иллюзий насчет нашего к ней отношения.

Я усмехнулась и поджала губы, все внимательнее приглядываясь к мачехе. Что-то было не так.

— Сэр Джон Фицджеральд! — вернувшийся в гостиную Кингсли прервал мои размышления.

Следом за ним важно шествовал толстяк-опекун. Улыбка на лице Элоизы стала еще шире и еще сахарнее.

Боже мой! Она приехала не ради нас?.. Она приехала, чтобы соблазнить его?!

Когда закончился обмен фальшивыми приветствиями, я пригласила всех пройти в столовую.

— А разве юному Уильяму уже разрешено присутствовать за общим столом наравне со взрослыми?

Толстяк окинул брата задумчивым взглядом. Тот уже набычился, приготовившись спорить, но я успела стиснуть его плечо раньше, чем он заговорил.

— Наш покойный батюшка это дозволял. Мы стараемся чтить его память, — бархатным голосом пропела я, заглянув сэру Джону в холодные, пустые глаза.

Глава 4

От архивариуса я вышла с пустыми руками. Запрос документов в мире, где нет интернета и компьютеров, — дело небыстрое. Мне предложили вернуться через неделю: к тому моменту они успеют собрать все сведения, которые я хотела выяснить.

Пришлось согласиться и уйти. И надеяться, что там окажется что-то полезное.

Вернулась в особняк я в упадническом настроении, которое не получилось скрыть от Уильяма, как бы я ни пыталась.

— Тесс, что случилось? — спросил он за ужином, когда принесли десерт.

Все время до он внимательно присматривался ко мне.

— Пока у меня не очень получается защищать нас от толстяка-опекуна, — я вздохнула и убрала в сторону ложку, перестав терзать кусок сладкого пирога.

Уголки губ Уильяма опустились, и он понуро свесил голову, уставившись в свою тарелку.

— Но я не сдаюсь, — поспешно добавила я. — И есть и хорошие новости. Нам нужно продержать всего три недели до твоего дня рождения, а потом ты сможешь блокировать сделки опекуна.

— Блокировать?..

— Не давать на них согласия. Сэр Джон не сможет ничего продавать и покупать, если ты не будешь согласен.

Во взгляде мальчишки вновь зажегся погасший огонь, и я улыбнулась. Немного фальшиво, правда.

Легко сказать: продержаться три недели. Но как это сделать?..

Я сомневалась, что нам позволят просто так покинуть городской особняк и отправиться в поместье в нескольких часах езды. Хотя... об этом стоило подумать. Не с ищейками же сэр Джон будет вытаскивать нас из экипажа.

— Выше нос, — бодро сказала я Уильяму. — Мы еще поборемся.

И для начала нужно было перепрятать, наконец, бумаги из сейфа покойного графа. Все же им не место в моем гардеробе среди нижнего белья. И я хотела заняться этим первым же делом утром, но горничная Анна, заглянувшая в спальню, когда я уже укладывалась в постель, своим вопросом напомнила мне о том, что совершенно вылетело из головы.

— Миледи, что подготовить вам на завтра? — спросила она, и я моргнула, подняв на нее удивленный взгляд.

— О чем ты?..

— Благотворительное мероприятие, миледи. Или вы не поедете?

Я хлопнула себя ладонью по лбу и кивнула.

— Совсем об этом забыла! — невольно вырвалось у меня. — Конечно, поеду. Подготовь что-нибудь на свой вкус, комфортное и неброское.

Распрощавшись с Анной, я рухнула спиной на кровать и протяжно выдохнула. Завтра утром должно было состояться открытие пансиона для девочек из бедных семей. После смерти графа Толбота я унаследовала его место в Попечительском совете, который надзирал за образованием детей из неблагополучных семей, поэтому довольно часто посещала подобные открытия.

Но новости о смерти сэра Найджела и дальнейшие события заставили меня забыть о благотворительном ланче.

К полудню следующего дня я уже была на месте. Пансион отстроили в одном из кварталов на отшибе города, но это лучше, чем ничего. В Попечительский совет входило довольно много состоятельных граждан, и потому открытие превратилось в светский прием. После того, как глава совета торжественно перерезал ленточку, мы все вошли внутрь нового здания. В просторной столовой был накрыт фуршет, и все направились туда.

Я не очень любила светские рауты, но обретенный статус обязывал, поэтому со временем я смирилась, привыкла и начала даже получать некое удовольствие.

В этот раз все тоже шло неплохо, а мысль о том, что пятьдесят девочек из бедных семей смогут получить начальное образование, согревала сердце и поднимала настроение.

Я стояла в окружении нескольких девушек и женщин, беседуя о всяких пустяках, когда одна из них неожиданно посреди разговора вскинула брови и пробормотала вполголоса.

— Вот уж не ожидала его здесь увидеть.

Мы все разом обернулись, и меня прошиб холодный пот. В столовую стремительным, широким шагом вошел герцог Норфолк.

— Разве он не должен улаживать дела своей фабрики? — зашептались в нашем кругу.

— Явился показать свою несгибаемость, — хмыкнула пожилая маркиза. — Никогда мне не нравился.

— Гордыня сгубила его отца, погубит и его, — согласно закивали вокруг. — Уже губит.

— Ваша правда, Луиза, дорогая. Покойный герцог едва не довел род до разорения. Сын, кажется, превзойдет отца.

Раздался негромкий, злорадный смех. Норфолка здесь явно не любили, и даже я, прожившая в этом мире совсем недолго, прекрасно понимала, почему...

Вспомнить, к примеру, как он со мной тогда обошелся...

Но от злых шепотков мне стало неуютно и захотелось уйти. Все же закрытие фабрики — это не только удар по благосостоянию герцога, это удар и по работникам, что было гораздо страшнее. Люди лишатся денег, не смогут платить за жилье, не смогут покупать еду...

Мурашки побежали по рукам, и невольно я обхватила себя за плечи.

— Тесса, дорогая, а ведь вы, как никто из нас, имели несчастье познакомиться с характером герцога поближе...

— Бедняжка, как он сурово с вами тогда поступил...

Визуал. Герцог Норфолк.

Пора познакомиться с главным героем!

Версия с чуть более длинными волосами (как на обложке).

Версия с короткими, в повседневной одежде.

Глава 5.

Следующие несколько дней прошли удивительно спокойно. Несколько раз заезжал толстяк-опекун. Запирался в отцовском кабинете и искал документы. Однажды попросил проводить его в библиотеку. Он был так вежлив и обходителен, что я разнервничалась сильнее, чем если бы он грубил и бесновался.

Но нет. Сэр Джон вел себя по-джентельменски, однако, мои подозрения лишь усиливались. В библиотеке, разумеется, он не нашел ничего полезного. Толстяк откланялся и вот уже три дня нас не навещал.

Уильям воспрял духом, а я насторожилась. В отличие от брата, я знала, что время у опекуна на исходе, до дня рождения осталось меньше двух с половиной недель. И по моим расчетам сэр Джон обязательно ими воспользуется, чтобы добиться своего.

Элоиза тоже вела себя удивительно тихо и не доставляла никаких проблем. Я попросила Анну наблюдать за ее горничной, но пока она не была замечена ни в чем подозрительном.

В особняке царило странное затишье, которое бывает перед бурей.

Которая не заставила себя ждать.

В тот вечер я собиралась на благотворительный аукцион, который проводился под патронажем короля. Я не была на подобных мероприятиях частым гостем и изначально хотела остаться дома, но потом Элоиза позвала меня и обмолвилась, что там будет сэр Джон, и это изменило мое решение.

Я не хотела упускать их из поля зрения. Врагов нужно было дерзать ближе, чем друзей, и я могла бы проследить за Элоизой и толстяком.

Поэтому пришлось выбраться из скорлупы и провести вечер совсем не так, как мне хотелось.

— Как замечательно, что ты согласилась составить мне компанию, дорогая, — не преминула сообщить Элоиза, когда экипаж, мягко качнувшись, отъехал от особняка. — Ты так редко бываешь в обществе.

Я хмыкнула, но присмотрелась к ней повнимательнее. Она действительно казалась довольной, и внутри меня зародились первые подозрения.

— Именно на таких вечерах можно встретить самых влиятельных людей, заключить полезные контракты.

Мои брови поползли вверх. Что о полезных контрактах знала Элоиза? Ее специализацией были межполовые связи.

— Уверена, ты справляешься с этим лучше всех, — усмехнулась я, но она сделала вид, что не заметила укола.

— А еще, возможно, тебе удастся встретить достойного спутника жизни.

Я сжала губы. Сэр Джон, казалось, забыл о своем намерении сбагрить меня замуж, а Уильяма отправить в закрытый пансион для мальчиков.

Но лишь казалось.

Я была уверена, что он ничего не забыл и от своих идей не отступился. Лишь затаился на время, готовясь... готовясь к чему? К решительному удару?..

Экипаж замедлил ход, и в окно стало видно величественное здание с колоннами. Он остановился у подъезда, освещенного множеством газовых фонарей, причудливо искрящихся в прохладном воздухе. Лестница, ведущая к парадным дверям, была выложена мраморными плитами, а по бокам высились массивные бронзовые статуи в виде грифонов.

Швейцар в униформе с блестящими медными пуговицами раскрыл перед нами массивные двери, и мы вошли в просторный холл.

— Миледи, миледи, — раздался голос распорядителя. — Добро пожаловать!

В холле уже собрались гости, и где-то в углу играл оркестр. Вечер только начался, и до аукциона оставалось больше получаса.

— Очаровательно, не правда ли? — заметила Элоиза, разглядывая все вокруг.

— Невероятно, — сухо отозвалась я.

Наконец, ее окликнул кто-то знакомый, и Элоиза упорхнула навстречу высокому, плотно сбитому мужчине с отталкивающим, некрасивым лицом. Его черты были грубыми, будто скульптор поторопился закончить работу: широкий нос с горбинкой, тяжелый подбородок и неприветливый прищур. Однако его осанка и уверенность в движениях говорили о высоком положении — или о человеке, который привык считать себя выше других.

Оставшись одна, я счастливо выдохнула и скользнула вдоль стены, стараясь не привлекать внимания. Пройдя через дверной проем, я оказалась в менее людной комнате. Здесь, вдоль стен, стояли витрины с лотами: драгоценности, антикварные книги, оружие и даже миниатюрный паровой двигатель.

Среди них особенно выделялись чертежи. Их было несколько: тонкая, изящная работа, выполненная на пожелтевшей бумаге. Они изображали детали сложного механизма, похожего на паровой двигатель, но с каким-то необычным дополнением.

Я задержала взгляд на них дольше, чем следовало. Эти чертежи были мне незнакомы, но что-то в них напоминало мне документы, которые я спрятала в музыкальной комнате.

Я сделала шаг ближе, пытаясь рассмотреть детали, но вокруг витрины уже начинали собираться люди

— Удивительный пример инженерного искусства, — произнёс кто-то.

— Да, говорят, это было найдено в архиве одного из старинных поместий. Прямо в сейфе, представляете?

— Неудивительно, что их начальная цена превышает десятикратно стоимость многих лотов.

— Раньше они бы и не дошли до аукциона. Норфолк бы их выкупил, но...

— Но времена для него уже не те, — добавил злорадно едкий мужской голос.

Глава 6

— Миледи, вы подозреваете кого-то в ограблении?

Я посмотрела на мистера Уитмора и дернула уголками губ.

Как обещал, он вернулся в особняк следующим утром, чтобы опросить всех нас и составить более подробную опись пропавших ценностей. До серебряных подсвечников и ножей мне не было никакого дела, и даже украденная из спальни шкатулка с побрякушками меня не слишком опечалила. Все родовые драгоценности хранились или в сейфе, или в банковской ячейке, и надевались по исключительным поводам.

Остальное мне было не жаль. Я понимала, что преступники взяли их для отвода глаз. Так что, кто знает, может, через пару недель их подкинут мне обратно?..

— На что вы намекаете, инспектор? — толстяк-опекун не дал мне ответить.

Он прибыл в особняк еще до завтрака. По официальной версии — поддержать нас после таких потрясений и помочь уладить все дела с жандармами и ищейками.

По неофициальной... думать об этом не хотелось.

— Намекаете, что леди Тесса может водить сомнительные знакомства и быть связана с людьми, которые способны на такое? — сэр Джон распалялся все сильнее.

Брови мистера Уитмора страдальчески взлетели на лоб, и он тяжело вздохнул.

— Я ни на что не намекаю, сэр Джон, — сообщил, чопорно поджав губы. — Я веду расследование, и помогать мне — в интересах леди Тессы.

О, да. У меня, к слову, были подозреваемые. Один из них сидел в кресле напротив меня и потягивал кофе.

— Я не знаю, — сказала я, решив прощупать почву. — Вы думаете, это не было случайностью? Кто-то хотел ограбить именно нас?.. — я притворно ахнула и приложила руки к груди, а мистер Уитмор строго на меня посмотрел.

— Не нужно делать поспешных выводов, миледи, — важничая, сказал он. — Но да, полагаю, что у меня имеются основания так считать. Вы могли быть целью преступников.

— Послушайте, — вмешался сэр Джон. — Это решительно невозможно. Чем особняк Толботов отличается от всех прочих домов знатных семей? Драгоценности и серебро воришки могли отыскать в любом другом месте.

— На этот вопрос мне и предстоит найти ответ.

Толстяк недовольно зашлепал губами, бурча что-то себе под нос. Выглядел он не таким спокойным и уравновешенным, как обычно. Раньше он вел себя так, словно у него все под контролем, словно ему подвластна любая мелочь. Теперь же что-то неуловимо изменилось, и он уже не источал былой уверенности.

И я не знала, хорошо это для нас или нет.

— Вдовствующая графиня Толбот? — мистер Уитмор повернулся к Элоизе. — Вы только недавно обосновались здесь, верно?

— Называйте меня Элоизой, прошу, — прощебетала она и даже протянула руку, надеясь сцапать мужчину за запястье, но тот ловко перенес блокнот с одного колена на другое и отдалился от нее, избежав коварного маневра.

Я фыркнула, наблюдая за ее попытками очаровать сухого, чёрствого инспектора.

— Вдовствующая графина Толбот, — повторил он строго, чем еще сильнее меня развеселил, — быть может, вы замечали что-то подозрительное в последнее время?..

Наш разговор продлился не меньше двух часов. Мистер Уитмор задавал довольно въедливые, небанальные вопросы, и в душе у меня даже всколыхнулась робкая надежда. А что, если он докопается до истины?

Кажется, сэр Джон подумал же об этом. И занервничал. С течением разговора он все чаще и чаще подносил ко лбу платок, утирая испарину, и постоянно ёрзал в кресле, словно сидел на иголках.

Когда за инспектором закрылась дверь, толстяк недовольно мне выговорил.

— Вы были с ним слишком откровенны, миледи. Совсем не нужно жандармам и ищейкам знать такие подробности о нашей семье.

Нашей?..

Я с трудом удержалась от того, чтобы не нахмуриться.

Интересно, он уже встречался с теми, кого нанял, чтобы обнести наш особняк? Передали ли они ему документы от архивариуса?..

Я сузила глаза и небрежно повела плечами.

— Я лишь дала инспектору информацию, которая, возможно, поможет вернуть украденное, — сказала я с наигранной невозмутимостью. — Разве вы не хотите того же?

Опекун фыркнул, как будто услышал глупость. Пот заливал лоб сэра Джона, и он быстро утерся платком, хотя в комнате не было жарко. Что-то беспокоило его. Очень сильно беспокоило.

— Не любой ценой, миледи. Пристальное внимание общественности может лишь навредить. Позаботьтесь о том, чтобы новости не просочились в газеты, принадлежащие Толботам.

Его тон звучал совершенно оскорбительно, толстяк приказывал мне, словно служанке. Я резко вытянула носом воздух и приготовилась его осадить, когда вмешался Уильям.

— Вы не смеете так говорить с мой сестрой, сэр Джон.

Он повернулся к Уильяму, и его лицо побагровело от гнева, хотя он явно старался держать себя в руках.

— Мальчику твоего возраста лучше не вмешиваться в разговоры взрослых, — проговорил он натянутым голосом.

— Я не мальчик, — отчеканил брат вызывающе. — Я граф Толбот в своем праве, и я не позволю вам приказывать Тессе, как будто она ваша служанка.

Визуалы. Бальное платье Тессы.

Первое

Второе

Третье

Четвертое

Пятое

Вообще, у каждого из нас свое видение героини, поэтому я решила сделать побольше образов, чтобы каждый мог выбрать по душе!

Глава 7

— Ее светлость леди Тесса Толбот! — раздался голос распорядителя, и, стараясь держаться уверенно, я сделала первый шаг в освещенную люстрами бальную залу.

Мой наряд — платье глубокого бордово-винного цвета, напоминающее бархатистую сердцевину розы, — шелестел в такт шагам. Тяжелая юбка из нескольких слоев шелка мягко струилась вокруг ног, а открытый верх позволял увидеть ключицы. Прямо под линией плеч платье было украшено тонкой вышивкой темной нитью.

Волосы я оставила почти распущенными, лишь немного собрав у висков и скрепив на затылке заколкой. Волны локонов ниспадали вдоль спины, обрамляя лицо, и при каждом повороте головы я ощущала легкое прикосновение к обнаженным плечам. Было слышно негромкое шуршание ткани — шелк и атлас переливались в свете огромных хрустальных люстр.

Элоиза шла позади, но на нее я не смотрела. Мачеха за два прошедших дня не сказала мне ни слова — лучшее время с минуты, как она обманом заставила Уильяма пригласить ее пожить в особняке. Гримаса, которой исказилось ее лицо, когда я пришла в спальню и забрала письма, все еще согревала мне сердце.

Среди собравшихся я замечала любопытные взгляды, скользящие по моему платью и приподнятой голове. Имя моей семьи было у всех на слуху в последнее время. Но, думаю, на меня косились не только из-за светских сплетен.

Сделав глубокий вдох, я напомнила себе о цели своего визита и пробежалась по залу взглядом в поисках герцога Норфолка.

Он был хозяином вечера, и ему полагалось встречать гостей.

Что он, впрочем, и делал. Я увидела его в отдалении, окруженного такой толпой, через которую я не смогла бы пробиться. И потому решила немного подождать.

Разговор, который нам предстоял, не будет простым. И хорошо бы провести его подальше от чужих ушей.

— Миледи, — вкрадчивый голос маркиза Хантли едва не застал меня врасплох, но я заметила его приближение в последнюю секунду и успела повернуться.

Бальный фрак смотрелся на нем нелепо и громоздко. Мне показалось, он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, и этим можно было объяснить раздражение и злость, сверкнувшие в его взгляде.

— Не ожидал увидеть вас здесь без сопровождения, — тяжело уронил он, когда я освободила руку из его хватки, мысленно благодаря глухие черные перчатки, которые избавили меня от необходимости терпеть его прикосновение к голой коже.

— Где же сэр Джон? — он нарочито огляделся по сторонам.

Я проглотила смешок.

— Милорд, я была представлена ко двору и могу появляться в обществе без сопровождения мужчины, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Опекун необходим, чтобы улаживать исключительно юридические дела.

— Вы звучите так, словно вас это расстраивает, — протянул он.

— Так и есть.

— Считаете, что вы смогли бы вести дела семьи?

От его пренебрежительной, ничем не прикрытой насмешки на скулах заалели два пятна румянца. Спрятав руки в пышных складках юбки, я сжала кулаки. И заставила себя растянуть непослушные губы в резиновой улыбке.

— Ну, что вы, милорд. Куда мне, — сказала я мягко, зная, что во взгляде у меня нет ни капли веселья.

Маркиз Хантли все равно нахмурился. Кажется, ни один из ответов не пришелся ему по вкусу.

— Генри! Мой добрый друг! — к счастью, нас прервали.

К маркизу со спины подошел его знакомый, и я, воспользовавшись моментом, незаметно ускользнула в сторону. Миновав несколько групп беседующих леди и джентльменов, я увидела, что герцог Норфолк наконец остался один. Он стоял у окна, уже успев избавиться от очередного круга светских бесед, и смотрел на танцующих с таким видом, будто они его не интересовали. Мне было известно, что Норфолк не любитель балов, и тем удивительнее был сегодняшний вечер.

Герцог заметил меня, и на миг наши взгляды встретились. Наверное, дело было в игре света и теней на его лице, потому что мне показалось, что на краткий миг его взгляд потеплел.

Впрочем, эта иллюзия очень быстро развеялась.

— Миледи, — проговорил он с легкой насмешкой в голосе, вновь став самим собой.

Мужчиной с невыносимым, тяжелым характером.

Я, приподняв подбородок, сделала неглубокий реверанс, и он ответил, как полагалось, поклоном, который получился даже глубже моего.

— Милорд, я должна с вами поговорить, — сказала я поспешно, пока решимость меня не покинула.

Герцог едва уловимо вздернул бровь. На его лице мелькнуло удивление.

— О чем же, позвольте узнать?

— Пригласите меня на танец, — его удивление лишь усилилось.

С какой-то точки зрения мое предложение звучало почти непристойно.

— Я не хочу, чтобы нас подслушали.

— Вот как, — промолвил он заинтересованно.

Легкая ухмылка тронула губы герцога, и в глубине его глаз я заметила знакомый стылый блеск. Было видно, что мое смелое предложение задело его любопытство, а вместе с тем – самолюбие.

Его тягучий, ленивый взгляд прошелся по мне, задержавшись на обнаженных ключицах. Что-то в Норфолке напоминало хищника, притаившегося перед прыжком. И я солгу, если скажу, что его внимание оставило меня равнодушной.