Фиолетовые цветы на крови

Пролог: Хроника Пепельных Веков Часть 1: Эра Раздробленности

‎Давным-давно, когда земля еще дышала вместе с богами, а небо было так близко, что мудрецы могли беседовать с драконами, Поднебесная была едина под скипетром династии Шэньлун — Небесных Драконов. Императоры Шэньлун правили с мудростью, дарованной самим небом, их воля простиралась от цветущих южных долин до суровых северных степей. Магия цвела, как сакура весной, реки текли молоком и медом, а нечисть и демоны трепетали перед мощью Сына Неба.

‎

‎Но ничто не вечно под луной.

‎

‎Жадность, гордыня и жажда бессмертия разъели дворцовые стены, как термиты. Последний император династии Шэньлун, Лу Бэйхай, возомнил себя равным Небу и бросил вызов самому миропорядку, вознамерившись силой отнять у вселенной секрет вечной жизни. Его ритуал провалился, обрушив на центральные провинции Катаклизм Разлома. Небеса разверзлись, излив на землю хаос искаженной ци, а из глубин преисподней вырвались полчища демонов и гневных духов. Столица, величественный Лунцзин, была стерта с лица земли вместе с императором и его двором. Единство Поднебесной разлетелось на тысячу осколков.

‎

‎Наступила Эра Раздрозненности, или, как ее называют в летописях, Пепельные Века.

‎

‎Из пепла старой империи, как побеги бамбука после пожара, начали подниматься сильнейшие. Не воины-завоеватели, а мастера духовной силы - культиваторы. Они были теми, кто постиг путь Дао, и научился обращать внутреннюю энергию ци в невероятную мощь, подчиняя себе стихии, исцеляя раны и сражаясь с тьмой.

‎

‎Первыми обрели славу и могущество Монахи Снежного Пика. Они основали свой орден высоко в неприступных горах Куньлунь, где воздух чист, а мысли ясны. Их путь был путем аскезы, медитации и постижения фундаментальных законов мироздания. Они не стремились к власти, но их слово было законом для всех, кто искал истинного знания.

‎

‎На востоке, где восходит солнце и бьют из-под земли горячие источники, род за родом ковали свою силу Алхимики Долины Яшмы. Они постигли тайны трав, минералов и ковки духовных инструментов. Их эликсиры могли дарять жизнь или отнимать ее, а их мечи, закаленные в пламени вулкана и зачарованные духами стихий, были желанной добычей для любого воина.

‎

‎А на юге, в непроходимых бамбуковых лесах и болотах, где тень длинна, а граница между миром живых и мертвых тонка, сформировался клан Призрачных Охотников. Они были следопытами и убийцами, специализирующимися на охоте на нечисть, призраков и все то, что не должно существовать в мире людей. Их методы были быстры, безжалостны и часто шли вразрез с учением монахов и алхимиков.

‎

‎Шли века. Три великих школы росли, крепли и обрастали вассалами, землями и традициями. Они стали кланами. Лань (Орхидея) — так теперь именовались потомки Монахов Снежного Пика. Их девизом стала «Праведность и Порядок». Линь (Лес) — клан, вышедший из Алхимиков Долины Яшмы, чьим символом была «Гармония и Знание». И Цзян (Река) — наследники Призрачных Охотников, провозгласившие идеал «Силы и Верности».

‎

‎Но три столпа не могли долго удерживать хрупкое равновесие. Между ними зрели семена будущих войн

‎

‎Причиной войны стал Артефакт — Сердце Небесного Дракона, легендарный камень, оставшийся от павшей династии Шэньлун. Говорили, что тот, кто им завладеет, получит власть над всей ци Поднебесной и сможет возродить Империю или стать новым богом.

‎

‎Клан Линь, с его знаниями в артефактах, первым нашел следы Сердца. Клан Цзян, с его умением находить нечисть, посчитал Артефакт величайшей угрозой, которую нужно уничтожить. А клан Лань, с его доктриной праведности, объявил, что Сердце должно быть запечатано под их надзором, дабы не повторить ошибок прошлого.

‎

‎Началась Великая Война Кланов, потрясшая основы мироздания. Сражались не только армии, но и сама природа: горы меняли русла рек, леса выгорали дотла от духовных атак, небо плакало кровавыми дождями. Война длилась три поколения и унесла миллионы жизней.

‎

‎Никто не вышел победителем. Клан Линь, обвиненный в жажде власти, был почти полностью уничтожен в знаменитой Битве у Плачущего Утеса. Их главная цитадель пала, большая часть знаний утеряна, а уцелевшие рассеялись по Поднебесной, скрывая свою принадлежность. Легенда гласит, что патриарх Линь перед смертью проклял победителей, поклявшись, что однажды его кровь восстанет из пепла.

‎

‎Клан Цзян, понесший чудовищные потери в боях с могущественной магией Ланей, вынужден был отступить на свои исконные земли, ожесточившись и замкнувшись в себе.

‎

‎А клан Лань, хоть и сохранил наибольшую силу, тоже был ослаблен. Они не смогли найти Сердце Дракона. Оно бесследно исчезло в огне войны.

‎

‎Устав от бессмысленной бойни, три ослабленных клана сели за стол переговоров. В древнем храме, на нейтральной территории, они подписали Устав Трех Стеблей.

‎

‎Устав провозглашал:

‎

‎1. Равновесие: Ни один клан не имеет права претендовать на главенство над другим.2. Границы: Земли каждого клана неприкосновенны.3. Совет Трех: Для решения общеподнебесных вопросов раз в десять лет собирается совет патриархов.4. Обучение: Раз в поколение кланы могут обмениваться учениками для укрепления связей (на деле — для заложничества и шпионажа).

‎

‎Хрупкий мир воцарился в Поднебесной. Но это был мир, построенный на костях, недоверии и затаенной ненависти.

‎

‎Прошло пятьсот лет.

‎

‎Поднебесная, какой она известна сейчас, — это лоскутное одеяло из территорий Трех Великих Кланов и десятков мелких, независимых сект, городов-крепостей и торговых гильдий, которые лавируют между гигантами.

‎

‎· Клан Лань раскинул свои владения на Центральных равнинах, считая себя духовными и политическими наследниками древней империи. Их столица, Нефритовый Пик, — воплощение порядка и аскезы. Здесь все подчинено строгому регламенту: от времени подъема до манеры речи. Они — судьи, философы и самые могущественные охотники на нечисть. Их власть зиждется на моральном авторитете и силе, способной сокрушить любого демона. Нынешний патриарх — Лань Цзиньвэй, отец наших героев, человек, чье слово — закон.· Клан Цзян окопался на Южных рубежах. Их цитадель, Крепость Алого Вихря, высечена в скалах над бурными реками. Они не строят изящных дворцов, их стиль — это функциональность и оборона. Цзяны — лучшие воины, кузнецы и следопыты. Они живут по закону силы и круговой поруки. Их ненавидят и боятся за жестокость, но их же и уважают, ибо именно они держат оборону против самых ужасных тварей из Гниющих Болот. Патриарх Цзян Чжэньгун — седовласый ветеран, чье тело испещрено шрамами, а сердце — подозрением ко всем, кто не носит его фамилию.· Клан Линь, некогда великий, ныне — тень былого. Их уцелевшие потомки влачат жалкое существование в западных оазисах, занимаясь торговлей и мелким ремеслом. Их главный оплот, Сады Забвения, — это не дворец, а скорее, большой постоялый двор, окруженный чахлыми садами. Они тщательно скрывают свои корни, ибо имя «Линь» стало синонимом предательства и проклятия. Их магические техники утеряны, а алхимия деградировала до создания простых зелий. Нынешняя глава рода — Линь Мэйфэн, женщина с потухшим взглядом, чья единственная цель — выжить.

Пролог. Часть 2: Путь Ци и Тень Проклятия

Чтобы понять героев нашей саги, нужно понять воздух, которым они дышат, и землю, по которой ступают. Вся Поднебесная пронизана Ци — изначальной духовной энергией, дыханием самого мироздания. Она течет в живых существах и в камнях, наполняет ветер и пламя, связывает воедино Небо и Землю.

‎

‎Но чистая Ци — удел священных рощ и небесных чертогов. В мире людей, особенно после Катаклизма Разлома, она смешана с скверной. Гуй Ци — энергия разложения, смерти и негативных эмоций — отравляет землю, порождает чудовищ и сводит с ума слабых духом.

‎

‎Культивация — это искусство очищения и накопления Ци внутри себя, путь превращения смертного тела в бессмертный алмаз, способный повелевать силами природы.

‎

‎Путь культиватора тернист и делится на великие этапы, каждый из которых подразделяется на малые круги:

‎

‎1. Закалка Плоти (Ти Гу): Ученик учится чувствовать Ци, укрепляет тело как сосуд, готовя его к принятию энергии.2. Формирование Ядра (Цзю Дань): Внутри нижнего даньтяня (энергетического центра) культиватор сгущает Ци в сияющую сферу — основу всей своей будущей мощи.3. Золотой Яшмовый Пик (Цзинь Дань): Ядро очищается и уплотняется, даря практику столетия жизни ивойны

‎

‎обность к полету.4. Зарождение Младенца (Ин Эр): Внутри ядра рождается духовный двойник cultivator'а, его второе «Я», способное покидать тело.5. Преображение Души (Хуа Шэнь): Духовный младенец вырастает, сливаясь с телом, которое превращается в чистую энергию. Культиватор становится полубогом.

‎

‎6. Слияние с Дао (Хэ Дао): Легендарная стадия, когда практик становится одним с великим Путем, вечным и незыблемым, как сами небеса.

‎

‎Но сила требует жертв. Каждый шаг на этом пути сопряжен с риском одержимости демоном сердца — когда внутренние демоны, порожденные страхом, жадностью и гневом, могут вырваться наружу и уничтожить культиватора, превратив его в чудовище.

‎

‎Каждый из Великих Кланов развил свои уникальные техники работы с Ци:

‎

‎· Клан Лань практикует «Путь Ледяной Ясности». Их ци холодна и пронзительна, как горный ветер. Они подавляют эмоции, дабы ничто не омрачало их разум в бою и медитации. Их техники — это создание ледяных клинков, щитов из сгущенного воздуха и духовных барьеров, запечатывающих любую нечисть. Их знаменитое умение — «Взгляд Застывшей Души» — одним лишь холодным взглядом способно парализовать волю слабого противника.· Клан Цзян избрал «Путь Пылающей Крови». Их ци горяча, агрессивна и яростна. Они не подавляют эмоции, а направляют их в бой, трансформируя гнев в пламя, а решимость — в сталь. Их стиль боя — это сокрушительные атаки, взрывы пламени и усиление собственного тела до нечеловеческих пределов. Их визитная карточка — «Танец Алого Вихря» — техника меча, столь быстрая, что противник видит лишь кроваво-красный смерч.· Клан Линь, в бытность свою великим, владел «Путем Гармоничного Роста». Их ци была подобна живительному весеннему дождю. Они были мастерами исцеления, создания духовных талисманов и эликсиров. Их боевые техники не были наступательными; они контролировали поле боя, создавая барьеры из корней, усыпляя противника ароматами цветов и усиливая союзников. Но большая часть этих знаний утеряна.В этом мире, где все подчинено строгой иерархии и традициям, любое отклонение от нормы считается клеймом. Особенно если оно связано с глазами.

‎

‎Глаза — зеркало души, а у культиватора — и его внутренней энергии. Стандартным цветом очей для людей Поднебесной являются все оттенки карего, черного и, в редких случаях, чистого небесного цвета у особо одаренных мастеров стихии воды.

‎

‎Красные глаза — знак величайшего проклятия.

‎

‎В народе верят, что такой цвет — примета «Демона Крови», существа, рожденного от связи человека и высшего демона, пьющего жизненную силу других. Летописи времен Войны Кланов упоминают могущественных генералов-перевертышей с пылающими алыми очами, сеявших ужас на полях сражений. И хотя сами кланы, особенно Лань, знают, что это часто лишь предрассудок, клеймо остается. Красноглазый — либо будущий тиран, либо жертва, которую судьба приготовила в дар тьме. Таким не место среди праведных, таким не доверяют сильные, таких преследуют слабые.

‎

‎И последний элемент, без которого наша история не состоялась бы — Фиолетовые Цветы Бэйюй («Призрачная Яшма»).

‎

‎Эти цветы не растут на плодородных почвах. Они распускаются лишь в местах, где пролилась великая кровь, где земля пропитана болью, обидой и несправедливостью — сильнейшими источниками Гуй Ци. Их лепестки цвета грозового неба обладают странным свойством: они впитывают в себя окружающую скверну, ненадолго очищая место своего произрастания. Но цена этому высока — сами цветы ядовиты для любого живого существа, и лишь самые отчаянные алхимики рискуют использовать их в рецептах эликсиров ярости или ритуалах темной магии.

‎

‎Говорят, что тому, кто найдет целое поле таких цветов, откроется истина о месте, где он стоит. Истина, написанная кровью.

‎

‎Именно на таком поле, среди призрачного сияния фиолетовых лепестков, поглощающих скверну вековой битвы, и встретятся двое: охотник на нечисть с сердцем из льда и девушка с глазами цвета этих ядовитых цветов. Ее взгляд, полный не жизни, а вызова всей Поднебесной, станет для него первым демоном сердца, с которым он не сможет справиться.

‎

‎Ее имя — Мэй Ли. И она — последний цветок, проросший на пепелище великой войны.

‎

Глава 1: Встреча среди Фиолетового Тумана

Лунный свет, холодный и безжалостный, струился сквозь разорванные тучи, окрашивая мир в оттенки серебра и синевы. Воздух в ущелье Гуйхун — Призрачного Вопля — был густым и тяжелым, пахшим влажной землей, гниющим деревом и чем-то еще… металлическим, сладковатым, что щекотало ноздри и заставляло насторожиться.

‎

‎Две фигуры скользили по каменистой тропе без единого звука. Впереди шел он — Лань Цзюнь, Господин клана Лань. Его длинные, иссиня-черные волосы, собранные в безупречный высокий пучок, казались отслоившимся куском ночи. Белые с синей окантовкой одежды клана Лань не шелестели тканью, а скорее, плыли по воздуху, окутанные легкой дымкой ледяной ци. Его лицо, с резкими, будто высеченными из нефрита чертами, было бесстрастно. Темно-синие глаза, глубокие как ночное небо перед бурей, скользили по окружающему мраку, выискивая невидимые для обычного взгляда аномалии.

‎

‎Позади, отставая на полшага, двигался его младший двоюродный брат и ученик, Лань Вэй. Юноша лет восемнадцати, еще не до конца научившийся скрывать свои эмоции, нервно облизывал губы.

‎

‎— Старший брат Цзюнь, — тихо проговорил он, едва не споткнувшись о корень. — Гуй Ци здесь… невероятно концентрированная. Это точно просто блуждающий дух?

‎

‎Лань Цзюнь не повернулся, его голос прозвучал ровно и холодно, без единой нотки напряжения.

‎

‎— Нет. Блуждающий дух не оставляет после себя такого шлейфа разложения. Это Могу. Голодный дух. И он недавно кормился.

‎

‎Слово «Могу» заставило Лань Вэя побледнеть. Голодные духи были одними из самых отвратительных и опасных порождений Гуй Ци. Они вселялись в трупы недавно умерших и пожирали плоть и ци живых, с каждым пиршеством становясь сильнее.

‎

‎Лань Цзюнь остановился, его взгляд устремился вглубь ущелья, где тьма сгущалась, становясь почти осязаемой. Он медленно поднял руку, и над его ладонью вспыхнула сфера чистого, ледяного света. Свет выхватил из мрака контуры гигантских, искривленных деревьев и…

‎

‎— Там! — крикнул Лань Вэй, указывая дрожащим пальцем.

‎

‎В двадцати метрах от них, прислонившись к обомшелой скале, сидела фигура в лохмотьях. Казалось, кто-то плачет. Но когда сфера света Лань Цзюня упала на нее, фигура резко подняла голову. Лицо было неестественно бледным и распухшим, глаза затянуты бельмом, а рот растянут в беззвучном крике, обнажая длинные, почерневшие зубы. От всего существа исходила волна такой тоски, голода и злобы, что Лань Вэй инстинктивно отшатнулся.

‎

‎— Подготовь печать очищения, — скомандовал Лань Цзюнь, его голос по-прежнему был спокоен, будто он говорил о погоде.

‎

‎Он сделал шаг вперед. Могу зарычало, и его тело неестественно выгнулось, кости затрещали. Оно рванулось к охотникам, двигаясь скачками, как марионетка на невидимых нитях.

‎

‎Лань Цзюнь не стал уклоняться. Он встретил атаку прямым, кажущимся небрежным, движением ладони. Воздух перед ним сгустился и замерз, образовав ледяной барьер. Могу врезалось в него с оглушительным треском, но не смогло его пробить. В тот же миг Лань Цзюнь исчез с места и появился позади твари. Его пальцы сложились в замысловатую печать.

‎

‎— «Ледяные Оковы Вечности».

‎

‎Струи инея, сверкающие в лунном свете, вырвались из его рук и опутали Могу, сковывая его движения и замораживая исходящую из него Гуй Ци. Чудовище забилось в ледяных оковах, издавая пронзительный, нечеловеческий визг.

‎

‎— Лань Вэй! Печать! Сейчас! — голос Лань Цзюня прозвучал резко, впервые за вечер прорезав ледяное спокойствие.

‎

‎Юноша вздрогнул, вспомнив о своей задаче. Он поспешно начал складывать пальцы, бормоча заклинание. Золотистый свет заструился между его пальцами, формируя сложную символьную последовательность.

‎

‎Лань Цзюнь наблюдал, как его брат борется с концентрацией. Он не вмешивался. Это была часть обучения. Каждый охотник должен был впервые столкнуться с настоящим ужасом и преодолеть его.

‎

‎Наконец, Лань Вэй закончил.—«Печать Очищающего Пламени»!

‎

‎Золотистый свет вырвался из его рук и устремился к связанному Могу. Вместо огня, печать испускала ослепительное, очищающее тепло. Она коснулась ледяных оков, и те не растаяли, а стали проводниками энергии. Тело Могу начало дымиться, Гуй Ци с шипением рассеивалась в ночном воздухе. Беззвучный крик замер на его губах, а тело, лишенное темной энергии, рухнуло на землю, превратившись в обычный, быстро разлагающийся труп.

‎

‎Тишина, густая и звенящая, вновь опустилась на ущелье.

‎

‎Лань Вэй тяжело дышал, вытирая пот со лба.—Сделано, старший брат.

‎

‎Лань Цзюнь кивнул, его взгляд все еще был прикован к тому, что осталось от Могу.—Ты медлил. На три секунды. В бою с сильным противником этих секунд хватит, чтобы ты умер десять раз.—Прости, старший брат!—Не извиняйся. Анализируй ошибки. — Лань Цзюнь повернулся, собираясь уйти. — Гуй Ци рассеивается. Наша работа здесь окончена.

‎

‎Он сделал шаг, но вдруг замер. Его спину, всегда прямую и невозмутимую, будто что-то напрягло. Он медленно повернул голову, его темно-синие глаза сузились, глядя не на место битвы, а в сторону, откуда дул легкий ночной бриз.

‎

‎— Старший брат? — Лань Вэй насторожился.—Тише, — отрезал Лань Цзюнь.

‎

‎Он не чувствовал угрозы. Не чувствовал Гуй Ци. Он чувствовал… нечто иное. Что-то, что он никогда раньше не ощущал. Слабый, едва уловимый аромат, который пробивался сквозь смрад разложения. Сладкий, терпкий, пьянящий. И под ним — всплеск чистой, дикой, ни на что не похожей ци. Она не была светлой, как у его клана, и не была темной, как у нечисти. Она была… багровой.