Гадалка

Глава 1

Михаил держался за оградку и никак не мог уйти. С фотографии на памятнике на него смотрела Иришка, любимая жена. Почти год прошел с ее смерти, а он все никак не мог успокоиться.

Они прожили вместе пятнадцать лет, и каждый их день был полон любви и обожания. Иришка, дерзкая, громкоголосая, веселая всегда была душой компании их друзей, а теперь, без нее, все друзья куда-то испарились… Да Михаил и сам не хотел их видеть.

Когда родители Михаила подарили молодым свой бизнес – небольшой захиревший продуктовый магазинчик, Иришка с жаром бросилась в новое занятие. Изучила бухгалтерский учет, сама принимала товар и стояла за прилавком.

И скоро дела благодаря ее стараниям и помощи Михаила пошли на лад. А через несколько лет торговать только продуктами питания стало скучно, и Иришка захотела открыть магазин женской одежды.

Исследовала покупательский спрос, сама летала в Милан и Стамбул за новыми коллекциями известных фирм, и снова – успех!

Теперь у них была сеть магазинов и хорошие доходы. Работать приходилось много, но зато могли и родителей отправить за границу на отдых, и сами где только ни бывали: и в Коста-Рике, и во Вьетнаме, и на Аляске.

Шесть лет назад, когда родителей уже не было в живых, Ирина и Михаил купили шикарные пятикомнатные апартаменты в элитном доме с охраняемой территорией.

И тогда задумались о ребенке. Беременность протекала нормально – ни токсикоза, ни отеков, и вдруг – инфаркт! Буквально на пустом месте, в тридцать девять лет! Да, шалило иногда сердечко у Ириши, но врачи не считали это серьезным осложнением.

Михаил не мог понять, почему он-то до сих пор жив, так плохо ему было после трагического события. Похороны жены, поминки – все прошло в каком-то тумане.

Теперь он видел Иришку только на могильной фотографии, да в небольших видео, которых было удручающе мало – она не любила сниматься.

И за целый год боль утраты никуда не ушла. Михаил забросил бизнес, свалив все дела на управляющего, а сам ежедневно посещал кладбище. И плакал, когда никто не видел.

Но сегодня (может, потому что впервые за долгое время вышло солнце) он почувствовал, что надо что-то менять, что горе засасывает его в воронку, из которой не выбраться. Как он не любил слова, которые каждый пришедший пытался сказать ему на поминках: «Надо жить дальше». Зачем? Для кого? Но озорная улыбка жены на фото будто говорила ему: «Живи!»

И Михаил понял, что надо встряхнуться, собраться, раз уж так случилось, что судьба оставила его без любимой. Надо продолжать жить, пытаться что-то делать, а что ему еще остается?

И как никогда в эти весенние деньки ему захотелось на природу. Почему бы не купить дом в деревне? Огромная пустая квартира, вычищенная и вылизанная до лоска стараниями Полины Сергеевны, казалась мертвой и холодной, и Михаил уже не мог туда больше возвращаться. Все там напоминало об Иришке, их счастливой жизни, и тоска грызла его душу с остервенением бультерьера.

Глава 2

Он вернулся домой, охваченный новой идеей, и тут же рассказал о ней Полине Сергеевне. Экономка, женщина неопределенного возраста, работала у них почти десять лет. Она занималась хозяйством, нанимала домашний персонал и следила за качеством его труда. С нею Михаил и Ирина забыли обо всех бытовых проблемах.

Михаил считал, что с Полиной Сергеевной им повезло: строгая, не болтливая, не допускающая фамильярности с хозяевами, подтянутая, аккуратная и порядочная, она стала своим человеком. Где-то, вроде, у нее была семья, которой она регулярно переводила деньги и раз в месяц посещала. Но подробностей Михаил не знал, личная жизнь прислуги никогда его не интересовала.

Когда Ириши не стало, Михаил рассчитал всех помощников по дому, осталась только Полина Сергеевна, которая сама готовила, да раз в неделю приходила уборщица поддерживать порядок.

И вот теперь он с воодушевлением рассказывал Полине Сергеевне, что будет вести жизнь обычного деревенского жителя – вставать с петухами, ходить на рыбалку, сажать огород. По крайней мере, этим летом, а там видно будет.

- Уволите меня? – испугалась экономка.

- Ну что вы, Полина, Сергеевна, вы останетесь жить тут, будете присматривать за квартирой, а я буду время от времени наезжать: все-таки бизнес нельзя совсем забросить.

- А какой дом вы хотите купить и где?

- Ну, не очень далеко, в пределах области. А дом хочу обычный – с печкой, с баней…

- Хотите, я поищу в интернете? – предложила Полина Сергеевна.

- Хорошо, - Михаил полностью полагался на вкус и здравый смысл экономки – она выберет для него лучшее.

На следующий день она подошла к нему с ноутбуком.

— Вот, смотрите, какой я вам домик нашла. Сто пятьдесят километров от города, не доезжая деревни Черкашино, владелец пять лет назад уехал, а дом выставил на продажу. Три комнаты, кухня и веранда, электричество, вода в колодце, есть цокольный этаж, отопление печное, как вы и хотели, баня, участок десять соток, но можно расширить, соседей нет. Сад с плодовыми деревьями. Сейчас-то, конечно, без ухода все выродилось, но, если правильно сделать обрезку, все можно восстановить. Вам нравится?

Дом на фотографиях выглядел симпатичным, но старым. Наверняка, крыша протекает, деревянные рамы рассохлись… Но дом находился рядом с речкой, за которой начинался сосновый бор. Михаил представил, какой там чистый воздух, им не надышаться, в отличие от городского смога. Он думал, как будет наслаждаться одиночеством. Да и цена была по нынешним меркам смешная. И Михаил решился.

Связался с риэлторской фирмой, и через несколько дней ехал на осмотр. К дому они с риэлтором подъехали почти одновременно. Парень тараторил без умолку, расписывая прелести деревенской жизни, видно было, что ему очень хотелось продать дом.

Калитка висела на одной петле и не закрывалась, вокруг царило запустение. Прошлогодние опавшие листья намертво приклеились к земле, все было покрыто пожухлой травой, по всему участку разрослись малиновые кусты, на которых кое-где виднелись бурые высохшие крошечные ягодки.

Михаил скептически огляделся. Да здесь только чтобы привести все в божеский вид, надо потратить месяцы. Ну а чем ему еще заниматься? Вай-фая не было, хотя мобильник кое-как работал.

Риэлтор продолжал обрабатывать потенциального клиента:

— Вот, чувствуете, какой здесь воздух? – он шумно задышал. – А знаете, сколько грибов в лесу?

- Грибы есть? – Михаил оживился.

Грибную охоту он очень любил, только вот уже лет двадцать у него не было возможности спокойно побродить по лесу с лукошком.

- Полно! Я сам прошлой осенью вот такую корзину набрал! – парень широко развел руки.

- А рыба в реке есть?

- Полно! Я сам… - он осекся.

Михаилу стало его жалко – вон как старается.

- Давайте, показывайте дом.

Окна закрывали ставни, закрепленные металлическим полосами с запорами. Окошки цокольного этажа, которые находились на уровне земли, были забиты фанерой.

Риэлтор распахнул ставни, с трудом повернул ключ в огромном амбарном замке, раздался скрежет, видимо, замок сильно заржавел, но дверь открылась.

Внутри, вопреки ожиданиям Михаила, было довольно уютно, хотя и немного пыльно. Повсюду расстелены домотканые половички, мебель советского производства тяжеловесная на вид, но крепкая, печка выложена облицовочной плиткой.

В цокольный этаж вела небольшая лестница из кухни.

- А там что? – полюбопытствовал Михаил.

- Подвал. Ненужные вещи хранятся. Открыть? – парень приготовил ключ.

- Не надо, пойдем участок посмотрим.

В общем, Михаилу все понравилось. Конечно, труда вложить потребуется много, но он хоть отвлечется от своего бесконечного горя и уныния.

Через своего юриста оформил сделку купли-продажи и скоро стал полноправным хозяином деревенского имущества.

Глава 3

Полина Сергеевна собирала Михаила на новое место жительства основательно. Забила салон его джипа одеждой, постельным бельем, полотенцами, посудой, консервами, упаковками вермишели, овощами и фруктами, бутылками минеральной воды, печеньем, пачками чая и кофе. И все переживала, что что-нибудь забыла.

Сам он загрузил портативную плитку и газовый баллон, а доставщики из магазина бытовой техники везли вслед за ним холодильник, телевизор и полуавтоматическую стиральную машинку.

Михаил кое-как справился с замком, открыл кухонные ставни, грузчики внесли технику в дом, получили оплату и уехали, а он подключил газовый баллон, присел на табурет и стал думать, что ему делать дальше – отрыть все ставни и начать уборку, или сначала перекусить.

И вдруг услышал странные звуки, какое-то заунывное пение или стоны, слов было не разобрать. Михаил, мужчина не робкого десятка, не испугался, скорее, удивился: он ведь тут совершенно один!

Голос слышался из подвала, и Михаил вскочил, схватил связку ключей, в три прыжка спустился по лестнице, по пути щелкнув выключателем, и отпер дверь.

Прямо перед ним на сложенных у стены старых матрасах, закутавшись в шаль, сидела пожилая женщина. Седые волосы ее были распущены по плечам, голова повязана цветным шарфом. Он сидела, закрыв глаза, и что-то бормотала, временами повышая голос и переходя на пение. Рядом на деревянном ящике стояла пластиковая бутыль с водой, свеча, и лежала засаленная колода карт.

- Вы кто? – ошеломленно спросил Михаил. – Как вы сюда попали?

И тут же увидел, что фанера с одного окошка отодрана, и просто прикрывает оконный проем, а стекло выставлено и стоит рядом.

Старуха, которую ослепил яркий свет, замолчала, открыла глаза и уставилась на Михаила, часто моргая.

- Вы кто? – повторил Михаил.

- А ты кто? – вопросом ответила та.

- Вообще-то я – хозяин этого дома.

- А, новый хозяин? – она с трудом поднялась, опираясь, на сломанный стул. – А я – Зоя, баба Зоя. Странница. Хожу по свету, останавливаюсь, где придется, и где примут. Гадаю людям на картах, а они мне – кто денежку, кто – кусок хлеба, кто – тарелку супа, кто – ночлег. Хочешь, и тебе погадаю, мои карты только правду говорят.

Она собрала карты и сунула в карман длинной пестрой юбки, подхватила с пола и полотняный мешок, видимо, с одеждой.

- Пойдемте, пойдемте, баба Зоя, осторожнее тут…

Михаил помог ей подняться по ступенькам, усадил за стол на кухне, поставил на плиту чайник.

- Сейчас, ставни только открою…

Когда он вернулся, старушка с любопытством разглядывала его смартфон, оставшийся на столе.

— Это что за аппарат, милый?

- Телефон, бабушка.

- А тут картинки какие-то…

— Это такой телефон, что по нему и разговаривать можно, и музыку слушать, и кино смотреть.

Она в изумлении качала головой. Михаил быстренько накрыл на стол и стал потчевать нежданную гостью. Баба Зоя ела с аппетитом, не уставая нахваливать угощение. А Михаилу не терпелось узнать ее историю.

Глава 4

- Как же вы вот так, без жилья остались?

- Когда в первом классе была, - начала она, - возле нашей деревни остановился цыганский табор. Мать меня ругала, не пускала, а я все бегала посмотреть на них, на их шатры, кибитки, лошадей. Как-то их дети меня заманили, напоили сонным зельем, да и увезли меня цыгане. Воспитывали, как свою, учили попрошайничать да брать, что плохо лежит. А потом одна старая цыганка научила меня гадать на картах. Так и жили – переезжали с места на место, сегодня здесь, завтра там…

- А как же школа? В школу вы совсем не ходили?

- Почему? Ходила. Однажды остановили наш табор в каком-то поселке и приказали всех детей отдать в местную школу. Только недолго я там проучилась: в четырнадцать лет меня решили выдать замуж, и я сбежала. Скиталась, потом попала в детский дом, потом работала дворничихой, чтобы свой угол получить, а потом – все, ничего не помню.

- Как не помните? Совсем ничего?

- Нет… Годов пять назад очнулась где-то на дороге, рядом грузовик, вокруг народ. Сказали: сбили меня, отвезли в больницу, а у меня память отшибло. Детский дом помню, и что до него, а после – ничего. Профессора меня смотрели, гипноз пробовали, да все без толку. Перевели в дом престарелых, но я оттуда ушла, плохо там.

- А документы у вас есть?

- Нет, потерялись документы. А может, и не было их никогда.

-А родные вас не искали?

- Нет, наверное, нету у меня никого, так как-то перекати-полем вся жизнь и прошла…

- Ну фамилию-то свою знаете? Надо восстановить паспорт, будете хоть минимальную пенсию получать.

- Нет, милок. Настоящую фамилию не помню, а в детдоме мне дали фамилию Иванова.

- Ну хоть что-то: возраст, город, где этот детдом был, где родились, имена родных…

- Не знаю, - баба Зоя вздохнула, - ничего не знаю, - лет мне около семидесяти, я думаю, или поболе, а остальное – как узнать? Да и не нужны мне документы, морока одна. Буду жить, как жила, люди добрые помогут. Скоро лето, можно прямо в лесу ночевать, правда, радикулит иногда донимает.

- Нет, решено: оставайтесь здесь, живите, сколько хотите. Я все равно один, места хватит.

Михаил был поражен судьбой старушки и очень хотел ей помочь. Он понимал, что таскать пожилую женщину по отделениям полиции, МВД, паспортным столам – совершенно бесполезная трата времени и нервов. Да и зачем? Чтобы она имела право на крошечную пенсию? Он ведь может сам ее содержать, денег у него предостаточно. А баба Зоя обрадованно всплеснула руками.

- Ой, спасибо, милый, ой, не знаю, как тебя благодарить, - она, сидя, попыталась изобразить поклон, - ты не думай, я дармоедкой не буду, буду и варить тебе, и подметать могу, и в огороде…

- Не придумывайте, - строго сказал Михаил, - никакого огорода. Хотите готовить – готовьте, а с остальным я сам управлюсь.

Ему было приятно сделать доброе дело, тем более, старушка вызывала симпатию, она совсем не была похожа на какую-нибудь бомжиху, выглядела чистенькой и опрятной, часто улыбалась и вообще казалась очень жизнерадостной.

Михаилу, с его постоянным плохим настроением, общение с таким позитивным человеком было, как глоток свежего воздуха в прокуренной комнате.

- А давай я тебе погадаю, - баба Зоя вытащила карты, - тебя как зовут?

- А что, - усмехнулся Михаил, - карты вам не подскажут мое имя?

- Карты имен не говорят, - серьезно ответила старушка, - только, что было, и что будет, да еще посоветовать могут, как себя вести.

- Меня зовут Михаил, только вот не надо мне гадать, я все равно в это не верю.

Он действительно не верил ни в какую ворожбу, экстрасенсов, заговоры, гороскопы и прочее.

- Не веришь? – бабушка, казалось, обиделась. – А ты так, сгоряча, не отказывайся, попробуй сначала. Мои карты одну лишь правду тебе скажут, вот увидишь. Ты меня не равняй со всякими прохиндейками, которые народ дурят, лишь бы денег заработать. Я обучена настоящему старинному цыганскому гаданию, а оно не лжет.

Она сдвинула локтем посуду, смахнула рукавом крошки и разложила карты полукругом рубашкой вверх. Потом стала по одной переворачивать, что-то нашептывая. Когда открыла все, с минуту молча их изучала, а потом охнула и прижала ладони к щекам.

- Ох, прости меня, сынок, я тут болтаю языком, а ты-то не просто так сюда приехал. Большое горе у тебя. Вот, видишь, дама? – она вытащила червонную даму и показала Михаилу. – А вот туз пик. Это смерть. Умерла твоя жена, да не одна, дитя под сердцем носила. Тошно тебе, места найти не можешь. И не обычный ты человек, вроде, богатый, только богатство твое тебе помочь не в состоянии…

Михаил онемел. Он не понимал, как эти цветные кусочки картона могли все это показать. А баба Зоя между тем продолжала:

- Но ничего, милый, время лечит, и ты еще найдешь свое счастье. Мужчина ты молодой, видный, все у тебя будет хорошо.

Потрясенный Михаил только махнул рукой.