Гадкая Клаффа де Варенн

Пролог

«Бордэль дё мЭрд» - раздалось над моей головой с таким характерным французским проносом, что я от неожиданности всхлипнула.
Даже то, что голос был мужским и с такими обертонами, что не помощи просить, а прыгать на обладателя сего великолепия, да обвивать ногами и руками, чтоб не убёг куда раньше времени, меня от явления себя ему не остановило. Либидо на голодном пайке тут же нарисовало перед внутренним взглядом все то, что оно проделает с потенциальным спасителем в качестве благодарности. Здравый смысл постучал кулаком по лбу, подбросив виденье, как я выгляжу в этот момент со стороны. Со стороны потенциального объекта для соблазнения. Точнее, что он увидит, если начать звать на помощь прямо сейчас.
Увиденное поумерило пыл либидо, хоть оно и попыталось апеллировать к беспроигрышному варианту – женщина в беде.
«Ну-ну, смотря насколько я грязная женщина» - согласилась я со здравым смыслом, с трудом удерживая в себе истерический смех. Грязная не в смысле падшая, хотя в моем случае, если дословно пересказывать неприятности, - я всхлипнула и тут же исправилась, как будто прямо сейчас объясняюсь с владельцем эротичного голоса, - пересказывать приключение, которое стало причиной моего неподобающего вида и необходимости обратиться за помощью. Падшая в ров и потому грязная, будет совершенно правдивым рассказом - я выжала мокрыми ладонями светлые волосы, с которых тут же снова потекло ручьями по моей груди.
- Тьфу, как спрашивается мне приводить себя в порядок в таких условиях? – перестукивая зубами, как кастаньетами, спросила я у здравого смысла, и на голову тут же хлынуло мерзко пахнущее месиво, в котором явно превалировало амбре застоявшегося болота.
- Помогите, я тону! – отплевываясь и проглатывая французские окончания, заголосила во всю силу легких, какой уж тут Ля Мур и расшаркивания при знакомстве.
- Сукин сын, - гаркнуло в той стороне, откуда должна была прийти помощь, - я же велел тебе проверить территорию на наличие живых существ!
- Я проверял! – протянуло юношеским голосом с узнаваемой интонацией необоснованно обвиненного, левее от меня.
И так это прозвучало знакомо, что я непроизвольно вернулась к не столь далекому прошлому.
Подрастающее поколение в своем стремлении выделится и самоутвердится часто использует совершенно не те методы, которым обучают и наставляют взрослые. Клички и дразнилки – это, наверное, самое распространенное в их арсенале оружие. Вот и меня почти с первых дней работы техничкой в лицее прозвали грязной Клавой. Я же, стараясь не обращать внимание на разноголосое насмехающееся стадо, выполняла взятую на себя задачу – помочь подруге детства. Попавшая в тиски жизненных обстоятельств Алла свалилась с жесточайшим воспалением как раз в тот момент, когда болеть категорически возбранялось.
- Выручай, хотя бы через день, - сипела и кашляла она в трубку.
Я предложила нанять кого-то ей на замену, но подруга категорически стала отговаривать меня от столь поспешного стремления помочь, не марая рук. Каких трудов стоило устроиться техничкой в лицей – объяснять мне не нужно было. Ей помогло знание двух языков, повышенная стрессоустойчивость и горячее желание трудится во благо. Но испытательный срок еще не закончился, а про отсутствие на рабочем месте были даны строгие указания.
«Как хочешь крутись, но прогулов я не потерплю» - сказала ей директриса, подписывая заявление.
Мне было жаль Аллу, брошенная вторым мужем после рождения двойни, и героически преодолевающая жизненные уроки вкупе с уходом за лежачей матерью, - она была образчиком оптимистки, которая в школьные годы чудесные была не только отличницей, любимицей учителей, но и душой нашей девчачьей компании.
Только вот как повернулась судьба. Я – окончившая школу хорошисткой, сейчас управляю школой иностранных языков с филиалом в родном городе, а она – получила вожделенную должность поломойки в лицее с временем работы с 13 до 20.
- До конца недели, а потом я сама выйду, - хрипела она на кухне, за закрытыми дверями, чтобы не слышала мать и старшая дочь от первого брака, моя крестница, кстати.
Дети разбирали гостинцы, которые я принесла им и были немного заняты. Но если младшие, которым стукнуло по четыре, были всецело заняты этим развлечением, то старшая могла сунуть свой любопытный нос в наше перешептывание. Валерию Алла родила сразу после института, позвав меня, только что обзавёдшуюся обручальным кольцом, в крестные для малышки. В этом году Лерке стукнуло одиннадцать, и она была не по годам серьёзной и мудрой.
Вот и сейчас она будто чувствовала возникшую проблему и всеми силами пыталась принять участие в ее решении.
- Лер, - окликнула я девочку, подозревая, что она греет уши под дверью.
- Да, - практически сразу приоткрылись они, являя худенькую девочку с выразительными зеленными глазами, - что-то нужно теть Кать?
Я улыбнулась, собственных детей у меня не было, а её теть Кать грело сердце, - если сорванцы найдут спрятанные в игрушках конфеты! - поиграла бровями.
Девочка ахнула и умчалась в комнату для решения квеста с конфетами.
- Там точно есть конфеты?
- Обижаешь, конечно же! В этот раз я напихала ими живот панды и панцирь черепахи. Ладно, неделю уж я точно смогу не посрамить великое звание поломойки.
- Технического специалиста по чистоте, - хихикнула подруга и потянулась с обнимками, - спасибо, ты как всегда меня выручаешь.
- Для чего еще нужны друзья, - улыбнулась я, подталкивая к ней чашку с гомеопатическим чаем.
- Слишком мало таких как ты, - погрустнела Алла, но тут из комнаты донесся довольный визг, и я отправилась делить, по справедливости, найденное.
Почему с понедельника ко мне в лицее привязался несносный мальчишках, норовящий вывести из себя, сказать трудно. Стильный комбинезон темно синего цвета был чистым, как и мой вид, соответственно. Может быть возраст, требующий самоутвердится в глазах окружающих сверстников толкал его на браваду? Это его «о, а кто это у нас на подмене? Грязная Клава?» и хохот одноклассников, которым было встречено его предположение-насмешка. Бр-р, в первый момент я даже открыла рот чтобы отчитать подростка, а затем вспомнила про Аллу, про необходимость объяснять ее отсутствие и промолчала. Приподняла бровь и смерила его взглядом с ног до головы. Уж непонятно что я этим взглядом ущемила, но он не отставал от меня до самой пятницы.
И таки нагадил, затаившись в нише и перевернув ведро, когда я поравнялась с ним. За поворотом он наскочил на кого-то из преподавательского состава, и вот это «я проверял, не в классе ли забыл телефон» отозвалось оскоминой на зубах. Последний день повинности затянулся, и выскочив после восьми на улицу я огорчилась. Небо заволокло тучами и по всему выходило, что быть грозе.
Рванув по самому короткому пути, я вновь и вновь прокручивала в голове неприятное прозвище и поступки с виду благополучного подростка. Неприятно, но не смертельно, - бубнила под нос, выскакивая из узкого прохода за гаражами.
Ров, который возник на моем пути в сгустившихся сумерках, выглядел насмешкой судьбы. Конечно же, темноты и громыхающего неба над головой мне мало. Прикинув расстояние в один и другой конец и слегка присев от раската над головой я решилась - не такое уж и большое расстояние между краями рва. А обходить гораздо дальше. «Если разбежаться и прыгнуть» - оформилась судьбоносная мысль под шум настигающего из-за спины ливня. Он упал стеной, ударил в спину, и я только и успела вскрикнуть «Э та сЁр!», поскользнувшись на враз намокшей глине, на противоположном склоне рва.
Еще надеясь на лучшее, размахивая руками и цепляясь за комья, наваленные перед носом, балансируя на самом краю, еще успела подумать о том, что в случае падения буду точно грязной Клавой, а затем полетела вниз, сопровождаемая несколькими особо приличными комьями глины.
«Ляп» - смачно чавкнула лужа, которая образовалась на дне, и в которую я так удобно приземлилась, завалившись на колени. «Хорошо хоть ничего не сломала» – мелькнула мысль.
Я смачно выругалась по-французски, имея в виду, что кому-то очень сильно повезло. Вот прямо до неприличия. Поднявшись на ноги, поняла, что из рва нахрапом не вылезти, особенно когда с неба тебя поливают что из брандспойта.
В какую сторону идти? Налево или направо? Я пыталась вспомнить карту окрестностей и предположить, где ближе окончание неприятностей. Почему-то мозг усиленно предлагал налево, и я согласилась с ним, предположив, что ров вырыли к тепло распределительному пункту.
«Да, мать, а этот с голосом, это сантехник-лингвист - не иначе» - усмехнулся здравый смысл, когда меня, словно репку из земли, потянуло куда-то вверх.
- Да пусть хоть черт, лишь бы не отпускал, - была последняя мысль, прежде чем я оказалась на относительно ровной площадке под неожиданно скончавшимся ливнем.
Продирая глаза от тины и отплевываясь от глины, скорее всего я слишком расслабилась, обрадованная собственным спасением - потому что на вопрос «Вы кто?», ответила совершенно безалаберно. Конечно же «грязная Клава» - не называть же свое реальное имя спасителю.
- Клаффа? – переспросил сантехник-лингвист, заставляя дрожать колени.
- Ага, - согласилась я, и наконец открыла глаза. – О, моя бедная крыша, - вырвалось непроизвольно, когда я рассмотрела сантехника.
Завитые волосы до плеч, бородка в стиле Людовика ХІІІ, пронзительные глаза, - я похлопала ресницами и непроизвольно икнула, прикусывая язык. Он был одет в кирасу с рисунком из черненного серебра на груди, поверх которой лежал широкий воротник из кружев, в ботфорты, узкие брюки, обтягивающие, или скорее демонстрирующие достоинства, - я с трудом оторвала взгляд, пиная воспитанностью разбушевавшуюся фантазию, все же размер гульфика будил во мне что-то животное.
Нет, глаза у него тоже были выразительные, пронзающие до самых печёнок. Разве что было в них что-то такое ехидное, что ли.
- Должен признать, - слегка наклонил подбородок этот, – я не смогла подобрать эпитет дивному явлению. – Молва о вашей эксцентричности не врет, - и опустил взгляд на мою изгаженную с ног до головы фигуру.
«Это что сейчас было? Он что, подтрунивает, издевается и порицает?» - возмутился разум, тело при этом вздрагивало от физически ощутимого взгляда, поднимающегося от коленей вверх.
«Какой позор!» - не выдержал организм, особенно сыграло решающую роль упоминание эксцентричности, а также холод, усталость и невозможность здраво объяснить самой себе наличие угрюмого болотного пейзажа за спиной сантехника ролевика.
Свет померк, как говорят в красивых романах, и я завалилась, теряя сознание.

1. Что делать, если едет крыша.

«Какой странный сон» - медленно закружилась мысль в момент, когда я осознала собственное тело и то, что оно лежит под одеялом на высококлассном матрасе.
"Сантехник-ролевик-лингвист - нарочно не придумаешь. А усы, какие у него были, защекочет же до икоты!" – я хихикнула, ощущая странную тяжесть в теле и открыла глаза.
Взгляд уперся в потолок, и я одномоментно осознала, что над кроватью нет крыши. Зато имелся приличный птичий зад, который в этот момент решил беспардонно облегчиться, заставив меня подпрыгнуть и скатиться с кровати.
Ладони утонули в мехе черного козла, а взгляд зацепился за рога, которыми охранялись подступы к кровати.
- Где это я? – спросила я, ни к кому, конкретно не обращаясь и понимая, что кажется все еще сплю.
- В опочивальне, - вздохнул кто-то из-под кровати.
- В чьей? – решила уточнить, потому как спаситель в кирасе с невообразимым гульфиком, всплывший тотчас из памяти, до сих пор волновал кровь.
- В своей, конечно же, - невидимый собеседник завозился и полез наружу.
«Вообще это странно» - подумала я, и на всякий случай залезла обратно на кровать. По крайней мере можно отбиваться от подкроватника подушками.
Вылезший на белый свет мужичок был похож на хоббита, полурослика, в общем на такого себе человека-карлика.
- Точно сплю, - отметила про себя, вспоминая, как на прошлой неделе готовила Толкина для субботних чаепитий в клубе «Французская шкатулка».
«Как понять, если у тебя едет крыша? – спросил вдогонку разум и тут же сам себе ответил - во-первых, если ты чувствуешь, что с тобой происходит что-то, что раньше не было тебе свойственно. Во-вторых, если рационально тяжело объяснить, что с тобой происходит. В-третьих, если ты перестаешь себя узнавать».
Я, как дура, в процессе монолога загибала пальцы, прислушиваясь к аргументам разума, раз уж он решил заронить в мою душу зерно сомнений, а карлик меланхолично следил за молчаливым телом, которое прижалось лопатками к стене и всем своим видом демонстрировало, что очень занято.
- Омовение подавать? – подал он голос, тем самым прервав монолог внутреннего я.
- А крыша где? – попыталась я выкроить больше времени для решения вопроса о подаче омовения.
- Улетела. Если бы не Советник, пришлось бы устраивать вас на софе в гостиной. И то не факт, что первый этаж не пострадал бы от разразившейся непогоды.
Я пожевала губу, переваривая информацию о причинах и следствиях, стараясь предположить, каким именно способом дерьмо вороны при отсутствии крыши не ляпнулось на мою кровать, и как именно следует благодарить Советника.
- Так, хорошо, - еще раз смерив карлика взглядом, опасливо слезла на другую сторону кровати, обнаружив на белой козлиной шкуре вычурную пару домашних туфель.
Только в этот момент я сообразила, что скачу перед подкроватником в алой ночной сорочке, слегка прикрывающей колени.
- Халат подай! – сделала хоть конем, стараясь не дрожать и не ругаться, потому как настолько странных снов на своей памяти вспомнить, как старалась, так и не смогла.
- Да, госпожа, - склонил он голову и двинулся в сторону трехдверного шкафа.
«Так, значит я угадала. Это слуга» - потерла ладошки, радуясь как наличию слуги, так и длинному халату, который он извлек из шкафа.
Несколько напряг подол, украшенный ярко алыми перьями. Два разреза по бокам не скрывали подол ночнушки, и при ее отсутствии, могли бы открывать слишком многое, особенно на лестнице – мелькнула и тут же пропала здравая мысль.
- А кто меня отмывал? – болото и Людовик ХІІІ не выходили из головы, а так как он был таким же видением, как и это все, то я решила выяснять произошедшую метаморфозу завуалированными вопросами о простых и понятных вещах.
- Так Прунька! Она так голосила, так голосила, а потом ученик Бармолотью вас доставил в таком непотребном виде, что у нее сразу дурь из головы вылетела.
- Э? – у меня дар речи пропал, когда он про непотребный вид упомянул. Прямо даже захотелось перекреститься или поплевать через левое плечо. Доставщика Бармолотью я сразу же в Бартоломью переименовала, как самого знаменитого пирата по фамилии Робертс. Он еще отличался крайне экстравагантным поведением, - почти как я, - ухмыльнулась, во все тридцать два.
- Что, совсем непотребный?
- Давно вы так низко не падали, - кивнул постельный, или как там его должность называется.
Я с трудом сдержала вздох, вспоминая джинсы Гуччи с высокой талией и дырками на коленях. И комплект белья «Агент Провокатор», которым я себя во время недельной работы поломойкой морально поддерживала. Надеюсь, не Бартоломью меня раздел, перед тем как доставить.
Учитывая отсутствие белья под сорочкой в настоящий момент, эпитет непотребный мог относиться и к белью, в том числе. Но об этом лучше расспросить эту, как ее – Пуньку?
- Ничего не помню, - пожаловалась мужичку, стараясь не показывать, что окружающая действительность пугает до колик. Было одно вменяемое объяснение – я перемерзла, почти утопла в бесконечной канаве, но меня спасли и сейчас я под препаратами сплю в больнице. И вижу сон. Реальный, - ущипнула себя за руку и подпрыгнула, - больно!
- Так это да, конечно, как вас крыша не раздавила! Видимо вас прилично так приложило об землю. Точнее об болото, когда вы от нее избавились. Все же болото помягче будет.
У меня сам собой рот открылся, когда я представила себя летящей на крыше или под крышей, которая в конце концов от меня, точнее от хозяйки этого дома избавилась, сбросив в болото.
«Девочка Элли, отдыхает!» - закрыла глаза и постаралась взять себя в руки.
- Омовение давай! – скомандовала слуге, и скрестила пальцы, понадеялась, что он не притащит таз и кувшин, и что в моем сне-не сне не отсталое общество, раз уж меня так не по-детски плющит от медпрепаратов.
Он открыл дверь за шкафом, и исчез за ней.
Я настороженно всматривалась в ту сторону, перебирая в уме симптомы психических болезней.
- Готово! – вышел он из двери и пафосно огласил комнату своим – омовение подано, госпожа Клаффа!
Я дернулась от неожиданности в сторону, больше пугаясь странному проносу буквы «в». Как-то уж слишком дико звучала привычная Клава, а я-то думала, чего Бартоломью в кирасе так тянет ф на болоте. А оказывается, не он один. Голова и так раскалывалась от отсутствия крыши над головой, которая вроде пленки или пузыря теоретически защищает от гадящих ворон, но уверенности не добавляет, а еще от странности происходящего и невозможности проснуться, поэтому я плюнула и прошла в отворенную дверь. Писать хотелось немилосердно, а там, где омовение, там и испражнение, простите меня грешную.
За дверцей был будуар. Или все это было будуаром? И там, где я проснулась, и здесь, где мне предстояло купаться в деревянной лохани приличного размера, от которой поднимается пар. К лохани была подставлена деревянная лесенка с поручнем с правой стороны. На полочке вдоль борта громоздятся бутылочки, плошечки и горшочки. В углу комнаты обнаружилось кресло, с дивным конусом под сиденьем.
И я, дитя прогресса вскинулась и рванула к нему. Откинув оббитую парчой крышку, заорала беззвучно – ура! Куда бы ни вела нора под креслом, запахом оттуда не несло, а значит первичная санитария здесь присутствовала. А вот смывать пришлось ковшиком, который висел рядом с креслом, из ведра с водой. Ограниченная какая-то канализация, - думала я, погружаясь в ощутимо горячую воду. Как бы меня ни мыли бессознательную, но получаемое в настоящий момент удовольствие было сродни возвращения к истокам. Стопы упирались в камень, который лежал на дне лохани, и именно от него шло ощутимое тепло, даже жар, я бы сказала. В какой-то момент мне дошло, что он является нагревательным прибором. И я закрутила по сторонам головой, стараясь понять, где каменка с печью, откуда этот булыжник достали, прежде чем опустить в воду.
Ничего подобного в комнате не было. Я вновь посмотрела в небо, на мой взгляд я проспала до обеда, уж слишком солнечно было над стенами моего будуара. Перенюхав склянки по борту, выбрала подобие шампуня с букетом эфирных масел и принялась мылить голову.
Еще через пол часа я вышла в спальню разнеженная и полностью удовлетворенная существующим положением дел. Ожидающий меня слуга поклонился и исчез в санузле. Стало любопытно, и я заглянула туда.
Вода из лохани сливалась через пробку в торце в углубление на полу. Камень так и остался лежать на дне, а вот кресло карлик очистил каким-то странным действием. Похлопал над ним ладошками, расточая в помещении морозную свежесть, или скорее морозный бриз, потому что морем запахло и холодом оттуда дохнуло. «Ага, хлопковый выключатель – чудесное изобретение» - отметила про себя, радуясь привычным вещам.
- Я Пруню позову, - поклонился он мне и исчез за еще одной дверью, расположенной в стене санузла.
- Наверное черный ход для прислуги, - решила я.
Ну и как настоящая девочка, рванула к шкафу, распахивая его резные дверцы.
- Бесстыдница ты, Клаффа! Ах да, экстравагантная личность! Так и хочется сказать высокооплачиваемая куртизанка, элитная гейша, - принялась ворчать под нос тут же, обозревая забитость недр шкафа.
Шкаф ломился от пеньюаров, роскошных халатов, пижам, ночных сорочек разных расцветок и фасонов. Имелась полка с разнообразными панталончиками, даже мне пришлось покраснеть от некоторых моделей, прежде чем я выудила из этого безобразия более или менее приличный комплект. Именно в этот момент я поняла, что я точно не смогла бы поразить своим бельем того, кто отмывал меня от болота. Комплект, который был на мне, можно было бы назвать консервативным.
- Она что, только этим и занималась? – в шкафу совершенно не было нормальной одежды. Отдел с корсетами и чулками был забит доверху. Так и хотелось перемерить что-то, но я с сожалением закрыла дверцы. Экзотику следует употреблять дозированно, а то может затошнить.
В дверь постучали и я разрешила войти.
Одно дело, когда ты перестаешь узнавать себя, а другое, когда ты не узнаешь окружающих. Вошедшая девица необъятной наружности не могла быть Пруней. Не могла, потому что я представляла ее себе такой себе Проней Прокоповной, остроносой и тощей Маргаритой Криницыной. А тут бац – и диссонанс.
- Ой, дурно мне как-то, - сообщила я, приваливаясь к шкафу.
— Вот что новомодные диеты делают, - всплеснула она руками, - хорошо, что хоть глистов не завели, а так бы унесло вас за высокие горы, широкие реки!
Я икнула и уставилась на нее выпучив глаза.
- Глистов?
- Так ваш последний любовник их в качестве подарка вам из самой столицы выписал!
- Зачем? – в ужасе прикрыла ладошкой рот, и попыталась представить Клаффу, начиненную глистами, и как она улетает на собственной крыше в кругосветное путешествие.
- По инструкции нужно кормить их до отвала, а вы будете худеть.
- Где кормить? – решила изобразить себя полностью эксцентричной дамой с провалами в памяти.
- Так я ему так и сказала, что у нас нет места, где держать подобную животину. И посоветовала, чтоб он их у себя держал.
- Браво! – выдохнула я и хихикнула. Потом еще раз хихикнула и заржала, преломляясь в талии.
Отдать любовнику подаренные глисты, это ж надо до такого додуматься. Я живо представила, как он их кормит на убой, в надежде поразить возлюбленную.
- Пруня, ты неподражаема! – вынесла вердикт, вытирая слезы, катящиеся по щекам.
- Та да, - огладила она себя по бокам, - меня, иди ж ты, не унесло! А как я переживала! Даже аппетита лишилась.
- Ну, надеюсь, что после того, как меня нашли, ты восполнила утраченное?
- Да, госпожа, - поклонилась она мне, хотя в ее случае это было похоже на глубокий кивок, - не выбрасывать же приготовленное.
И в этот момент я поняла, что для того, чтобы крыша не поехала, или не дай бог не улетела, следует кушать часто и много. Благо образец для подражания мялся на пороге, всячески намекая, что кушанья стынут, и труба зовет.
Так и сказала, - труба зовёт, - и как говорится, любопытство кошку сгубило.

2. Вдова с приветом

Вывели меня в двустворчатые двери, выходящие в длинный коридор. Со второго этажа открывался вид на дивный парк, слегка, точнее значительно пострадавший от урагана. Я тут же отыскала взглядом фигурку карлика, чуть не сказала домового, рьяно собирающего обломанные ветки на газоне. Радовало то, что стекла в окнах были целы, хотя несколько беспокоил незначительный розовый оттенок, делающий пейзаж за окном похожим на взгляд через розовые очки.
- Да не переживайте вы так, госпожа, Ури за пару дней управится!
«Ури?» - я покосилась на карлика и закатила взгляд на отсутствующий потолок. Мембрана или пленка демонстрировала голубое небо, а вот стекла, - я вновь рассмотрела розовую картину и вздохнула.
- Еще бы решить вопрос с крышей, - пояснила я женщине собственный вздох.
- Так Советник сказал, что восстановят за счет короны после расследования причин урагана.
- Надеюсь, что расследование не будет длиться до холодов.
- Две - три недели, - пояснила Пруня, а я восхитилась квалификации нанятого персонала. Это же получается, как в анекдоте.
«Один работник зашёл к барину и говорит:
— Барин! Почему ты мне платишь всего пять копеек, а Ивану всегда пять рублей?
Барин смотрит в окно и говорит:
— Вижу я, кто-то едет. Вроде бы сено мимо нас везут. Выйди-ка, посмотри.
Вышел работник. Зашел снова и говорит:
— Правда, барин. Вроде сено.
— А не знаешь откуда? Может, с Семёновских лугов?
— Не знаю.
— Сходи и узнай.
Пошел работник. Снова входит.
— Барин! Точно, с Семёновских.
— А не знаешь, сено первого или второго укоса?
— Не знаю.
— Так сходи, узнай!
Вышел работник. Возвращается снова.
— Барин! Первого укоса!
— А не знаешь, почём?
— Не знаю.
— Так сходи, узнай.
Сходил. Вернулся и говорит:
— Барин! По пять рублей.
— А дешевле не отдают?
— Не знаю.
В этот момент входит Иван и говорит:
— Барин! Мимо везли сено с Семёновских лугов первого укоса. Просили по 5 рублей. Сторговались по 3 рубля за воз. Я их загнал во двор, и они там разгружают.
Барин обращается к первому работнику и говорит:
— Теперь ты понял, почему тебе платят 5 копеек, а Ивану 5 рублей?»
И как в ответ на мои мысли Пруня обстоятельно пояснила, когда прибудет сметчик и какой материал рекомендовал Советник, и даже про оставленный в кабинете архитектурный журнал упомянула.
- Ого, похоже ты впечатлила этого Советника.
- Та не, это он очень хотел с вами познакомиться. Поэтому и журнал оставил, сказал, что заберет его тогда, когда вы все обстоятельно рассмотрите и выбор сделаете.
В моей голове тут же всплыл голос Бартоломью, тот самый, от которого коленки дрожали и бабочки возню в животе устроили. О том, что слава о моей эксцентричности даже до столицы докатилась.
И именно в этот момент мы подошли к лестнице и я во все глаза уставилась на картину в пол, висящую напротив спуска.
Это был парадный портрет четы. Сидящий в массивном кресле мужчина с огромными бакенбардами, чем-то напоминающими бакенбарды Росомахи, был одет в диковинный мундир с эполетами и орденами на синей широкой ленте, переброшенной через плечо. Сидящая на ручке кресла женщина, - я замерла, не в силах подтвердить очевидное, - была точной моей копией. Вот если бы меня нарядили в вычурное платье с хвостом, при этом спереди юбка слегка прикрывает ширинку обтягивающих лосин контрастного цвета, - то да, точно я, лет пять тому. Шляпка на распущенных волосах и стек в руке указывал на то, что сидящая на ручке кресла Клаффа одета в костюм наездницы - амазонку. Это открытие заставило сердце застучать, и я выдала, почти не задумываясь:
- Ты знаешь, Пруня, я уже не помню каким он был.
- Так почти шесть лет прошло, - согласно кивнула Пруня, - вы очень обстоятельно подошли к процессу уничтожения связанных с господином Лео де Ла Варенн воспоминаний.
- Да ну, - удивилась я, - а мне казалось, что я была верна памяти мужа.
Слишком уж явно сидящие друг возле друга излучали любовь. Такую, настоящую, которая заставляет заканчивать предложение за партнером, понимать его желания, чувствовать, хотеть и желать.
- Как полагается, первый год вы носили траур, да, - кивнула женщина, всматриваясь в портрет, - а потом все, как с цепи сорвались.
Я подивилась ее непосредственности, все же сказать такое хозяйке, и что б она не выпорола, - я скосила на ее одухотворенное лицо взгляд, и решила что здесь так принято.
Мы спустились по лестнице вниз, и прежде, чем распахнуть двери в столовую, Пруня кивнула куда-то мимо лестницы, - вон, заказали портрет и сорвались.
Я повернулась в указанном направлении и икнула.
На меня смотрела я, в костюме ведьмы. Экзотическом таком костюме. На плечах эполеты из черных длинных перьев, вокруг глаз красные тени, как огромные круглые очки, шляпа с опушкой из пуха, охровый корсет, какая-то дикая экипировка искателя сокровищ на груди и боках, чулки в продольную полоску, виднеющиеся из под охрово-зеленой юбки, короткой спереди и удлиняющейся к тылу. Сапоги, более всего смахивающие на ковбойские и воротник стойка из охровых перьев довершал образ эксцентричной вдовы с приветом. А нет, еще была метла, о которую я, то бишь Клаффа опиралась с таким выражением на лице, будто только с нее спрыгнула.
- Да, крыша совсем улетела, - вырвался из меня альтернативный вариант «сорвалась с цепи».
- Та не переживайте вы так, госпожа, найдется ваша крыша, сам Юго де Абиль обещал отыскать ваш архив и все с чем она улетела.
- Это еще кто? – не поняла я, и застыла перед дверью.
— Ну это же он вас нашел и прислал своего ученика Бармолотью, чтобы он вас доставил.
- Юго-искусный, - протянула я, переводя с французского его фамилию. А Юго, кажется означает интелект. (имеется в виду, что героя звали Hugo de Нabile)
- Лучший, это да, - согласилась прислужница и толкнула двери.
Я впорхнула в столовую, и из-за длинного стола тут же поднялась упитанная дамочка, которая громогласно огласила своды изящно декорированного зала звонким, - сестра, не чаяла тебя увидеть.
Я дернулась и влетела в грудь вошедшей следом Пруни.
- Я пришла к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, - продекламировала в каком-то помутнении ума от звона в ушах.
- Да зачем так орать, - возмутилась Пруня, поддерживая меня за локти, - я ж вам французским языком сказала – у госпожи голова болит.
- Язык придержи, - возмутилась сестра Клаффы, то есть получается моя. – По тебе приют дефективных плачет. Если бы не Клаффка и доброта Лео, сидеть тебе на казенных харчах и приносить пользу королевству.
Рука женщины, поддерживающей меня, ощутимо вздрогнула и даже похолодела.
- Ничего, Пруня, не волнуйся, уж с сестрой отобедать у меня сил хватит. Подай мне чего-то легкого, чтоб не стошнило.
Продолжать про громкость и позывы организма при мигрени не стала, не совсем же сестра дура.
В темно синем платье в пол, с юбкой колоколом, с блондинистыми буклями вокруг круглого лица она была похожа на преподавательницу женского лицея, или скорее института благородных девиц.
- С чем пожаловала, - спросила я ее, когда мы уселись по разным концам стола.
Пруня налила в стоящую передо мной тарелку куриный бульон и насыпала крохотных профитролей, в сторону сестры она двинулась с блюдом, накрытым крышкой. Я понадеялась, что крышка ей нужна не для того, что б огреть сестру по голове.
И тут у меня в мозгу наступило просветление, это же её зовут Трубой, не иначе как. Я еще удивлялась почему в спальне Пруня твердила, что Труба зовет.
- Диплом твой привезла, - гаркнула сестра, правда слегка убавив громкость.
Я скривилась, приложила левую ладонь к виску и покосилась в сторону столика, стоящего между двумя окнами.
«Диплом — это хорошо, значит Академия попаданок мне не светит, хотя с ректором я бы замутила» - и только в этот момент я поняла, что окружающую действительность с этой точки зрения я не рассматривала.
- Сможешь на законных основаниях, - она опустила взгляд на тарелку, которую поставила перед ней Пруня взгляд и скривилась, - у меня на рыбу аллергия! – добавила тут же децибелы в голос.
- Так не ждали мы никого, и не рыба это, а земноводное.
Сестра подавилась криком и опустила нос ближе к тарелке, пока Пруня чинно линяла с той стороны стола.
- Сможешь на законных основаниях применять магию, - повторила сестра, а я подавилась профитролью, хоть этим и подавится сложно.
Пруня постучала по спине и водрузила передо мной точно такую же тарелку, как и у сестры.
- Фрикасе из лягушачьих лапок под соусом из кресс-салата.
«Магию, она сказала магию?» - билась в моей голове мысль, пока я рассматривала лапки в панировке, сложенные попарно в виде рыбьих хвостов.
«Это ж каким приветом должна обладать вдова, которая решилась поступить в Академию для получения диплома в тридцать лет? Она ж там, как белая ворона скорее всего была».
По какому-то наитию я ответила Трубе, - благодарить не буду, я собиралась почтить родную Альма матер своим присутствием на следующей неделе.
- Нечего тебе там делать, - подскочила она на своем стуле, - зал Празднеств однозначно с твоей подачи пострадал. Вот силу на кон ставлю, что к бенгальским огням ты руку приложила!
- Госпожа дома была, – встряла в наш разговор Пруня, - ваш выпускной бал ей не, - «всрался» прозвучало у меня в голове за секунду до того, как Пруня сказала, - не интересен. У неё даже алиби есть!
Я подавилась соусом из кресс-салата. Это ж к чему нужно было готовится, чтобы даже алиби себе организовать? Я что, какой-то криминальный элемент? Или мне было настолько скучно жить, что я решилась на проведение каких-то запрещенных экспериментов?
«Хоть бы не на почве любви» - скрестила я пальцы, вспоминая парадный портрет на лестнице.
Интуиция, или что там еще, снисходительно хмыкнула внутри. Этот хмык каким-то ощутимым жестом поднял все волоски на моей спине и я принялась запихивать в себя сдобу, стоящую перед тарелкой с остатками фрикасе. Если рот будет занят, ничего такого я не сболтну. Надо подготовиться к встрече с этим непонятным миром, к тому, что я, скорее всего, не просто так попала на место Клаффы. И такое несомненное сходство, к тому же. Точно с приветом вдова была. А мне теперь крутись.
- Хорошо кушаешь, - раздалось ласковое, и я в очередной раз почти подавилась, - много кушать – быть доброй!
Пруня поставила передо мной кружку с киселем и приличный кусок шоколадного торта.
- Лопну, - попыталась отбиться от десерта я.
- Это лучшее лекарство от стресса, - сообщила женщина и понесла долю Трубы на другой конец стола.
«Какой же у нее должен быть стресс, что она разъелась до таких габаритов?» - думала я, отправляя в рот ложечку за ложечкой в меру сладкий, плотный и умопомрачительный десерт. «И что имела в виду сестра, когда говорила про приют дефективных. Пруня с виду совершенно нормальная, ну, может слегка чистосердечная и говорит без ремарок».
- Тебе нужно стать на учет в кратчайшие сроки и сдать слепок в службу контроля! – выдала сестра, и эта информация каким-то странным образом раскрутила передо мной картину событий, невольной участницей которых мне довелось стать.
- Может завтра? – внутренне дрожа и покрываясь отчего-то потом спросила я у сестры.
- Нет, сегодня, - как отбрила она, - сразу же после получения диплома – ведь это законная обязанность и нарушение сроков влечет наказание.
«Вот оно, - события закружились, выстраиваясь в хоровод, - ураган – это дело рук Клаффы, которая проводила какой-то ритуал. Скорее всего на крыше, вместе с которой улетела, не соизмерив собственные силы. Но, по ее расчетам, все должно было закончится не так, раз она перестраховалась и не прибыла на вручение дипломов, скорее всего на выпускном балу. И алиби себе обеспечила не спроста. Значит при расследовании причины урагана ее слепка в системе не должно было быть, потому как за дипломом она собиралась наведаться позже».
- Дурно мне, дурно, - сползла я по спинке стула, закатывая глаза и крича внутри «куда я влипла».
- Ой, хозяйка, да что ж это делается, не иначе как рецидив! – заломила руки Пруня.
- Какой рецидив, - протрубило на всю столовую.
- Так вчера во время урагана госпожу вместе с крышей унесло! – заголосила Пруня, а я, от избытка информации, впечатлений и съеденного, мягко уплыла в спасительную темноту под аккомпанемент завываний и трубных звуков.

3. Хвори душевные

Любой учитель немного психолог, немного психотерапевт и немного психиатр. И дело даже не в том, что без знаний всех трех психо невозможно полноценно выполнять собственные обязанности, а скорее в том, что хороший учитель обязательно применяет то, что не совсем в его компетенции в каждодневной жизни. А все потому, что дети сейчас такие – нервные, я бы сказала, не совсем вменяемые, в большинстве случаев. Совсем не вменяемых, конечно, единицы, и здесь уже поможет только специалист. В остальной же массе удается справляться самому, периодически обращаясь к знаниям из сферы различных компетенций.
Психолог занимается исследованием психологических процессов и помогает людям справляться с психологическими проблемами, психотерапевт ведет психотерапевтическую сессию, а психиатр диагностирует и лечит психические расстройства. Так что хочешь – не хочешь, а базовые знания всех трех специальностей мне пришлось проштудировать, когда я ввязалась в авантюру языковой школы.
Есть такое отклонение – безнадежно, трагически влюблена. Считают ли его ненормальным в современном обществе? Лечат ли? Как говорят психологи – любовь всегда связана с болью. Во время всплеска гормонов подростки совершают такие поступки, которые сложно оправдать и объяснить.
Но вот лично я, хоть и была влюблена в своего мужа, но по прошествии трех лет брака вдруг с ясностью поняла, что размер собственной любви переоценила. Или все же не была готова к размеру любви мужа?
Да уж, развелись мы в конце концов не очень хорошо. Со снятием побоев, потому что мое желание работать и быть самодостаточной натолкнулось на категорическое неприятие и даже противодействие с его стороны. До тяжких телесных не дошло, но прощать и продолжать плаванье семейной лодки я категорически отказалась.
Да и на свадебных портретах мы вдвоем не выглядели настолько влюбленными, что греха таить, мне льстило, что на меня обратил внимание достаточно известный бизнесмен. Не то что у Клаффы!
Мозг, который во сне структурирует и записывает в память информацию полученную при бодрствовании, услужливо подбросил положение руки Лео, спрятанной под юбкой жены, и зуб даю, поглаживающая ее голень. Вот точно, именно так он воодушевлял непоседливую птичку, заставляя позировать художнику. Сама Клаффа опиралась о его плечо, хотя скорее прижималась, как кошка, жаждущая ласки.
Даже у меня возникало желание, глядя на этих двоих. Желание на обретение подобной любви, пусть и не с такими бакенбардами. Как-то с представителями противоположного пола с чрезмерной растительностью на лице у меня никогда дела дальще "здрасьте-досвиданье" не заходили.
Не открывая глаз я лежала в своей кровати и прокручивала картину на лестнице и на первом этаже.
А вот если предположить, что безутешная вдова через год после смерти мужа, вдруг поняла, что это несправедливо и решила его воскресить?
Я испуганно сглотнула, представив на секунду теоретическое присутствие в доме поднятого Лео, потому как прикид Клаффы указывал на не совсем светлое направление ее мыслей.
Нет, ну у некромантов, по моему мнению не должно быть метлы. Про клонирование в фантастических романах с проявлениями магии я не читала. Видимо технологии не уживаются с магией. В этот момент я поняла, что хлопками Ури задействовал отнюдь не хлопковый выключатель.
И вернулась к болезни Пруни. Где найти ответы на вопросы, которые плодятся и множатся? Особенно тогда, когда на кону разоблачение. Я была уверена, что сдавать слепок мне ни в коем случае нельзя. Фиг с ним, с расследованием, я была уверена, что они точно не сличат остаточные эманации с тем, что выйдет у меня.
Вопрос в другом, - я же Академию не заканчивала! А значит и магию во мне не обнаружат.
«Черт, черт, черт!» - завозилась паника под черепной коробкой и я подскочила на кровати, открывая глаза.
За стенами дома наступила ночь. В спальне тускло светился какой-то осветительный прибор на столике для макияжа. Тишина давила на уши, хотелось заорать во всю глотку, выбрасывая накопленный негатив и панику в мир, который так нежданно подсунул свинью.
- Если мы с ней похожи, вплоть до голоса и комплекции, значит должны мыслить одинаково, - сообщила я мирозданию, - если бы я страдала об утраченной любви, то вела бы дневник, делясь с ним болью. Или ходила к психотерапевту. Что-то мне подсказывает, что эксцентричность Клаффы вряд ли позволила ей обращаться к лекарю по хворям душевным. Заклинило ее, по ходу, знатно, здесь на лицо и клин клином вышибают, и переключение внимания на получение образования. Кстати, а почему она его в юности не получила? Неужели влюбилась и не захотела разлучаться с объектом собственного помрачения рассудка?
Я слезла на сторону черного козла и пошлепала босыми ногами в сторону столика со светом.
Вот кто бы мог подумать, что мне придется так аврально вживаться в чью-то роль. «Вся наша жизнь – игра, и все мы в ней актеры» - как нельзя точно отвечает сиюминутному девизу, который следовало взять на вооружение.
- А еще не мешало бы обзавестись талантом преступника, уходящего от преследования и сыщика. Потому что мне срочно необходима информация о Клаффе.
Я покосилась на кровать и только сейчас поняла, что под ней может быть Ури.
«Ты прокололась» - заголосило под черепной коробкой, и я, схватив вазу с букетом цветов, похожих на хризантемы, рванула к кровати.
Под ней было темно, но слава богу никто в этой темноте не сопел.
Детские страхи про бабайку под кроватью накрыли осознанием, что в этом мире возможно все, и я попятилась к осветительному шару.
Оказалось, что свет источает какой-то жук с огромным брюшком. Он сидел на камне, вокруг которого плескалась какая-то жидкость. Время от времени он опускал хоботок в допинг и подкреплялся, при этом интенсивность света увеличивалась, хоть и незначительно.
На этой прелести я зависла минут на двадцать. Выдернул меня из бесполезного созерцания крик какой-то ночной птицы.
Под кроватью имелась лестница вниз.
Я пялилась на уходящие в темноту ступени долгих пару минут. Чего я только себе не на придумала.
Ход для любовника был самым безобидным. Сухой закон, контрабандисты и участники черной мессы шли одни за другим, заставляя дрожать и ругаться самыми отборными французскими идиомами. Наконец решившись и надавав самой себе оплеух, я встала и пошла разыскивать штаны и блузку, потому как в корсете и чулках перемещаться ночью по дому показалось не очень хорошей идеей. Не дай бог кто застукает, что я им скажу? И главное, кто этот, Кто, что может застукать?
После недолгих поисков на свет была извлечена пара для ролевых игр. Черное трико с пришитым к копчику хвостом метелкой, чем-то напоминающем ершик для мытья бутылок, и маска на голову с ушками и усами, наподобие Микки Мауса. Промежность в трико отсутствовала, и покопавшись еще, я выудила черные панталончики с кружевными оборочками.
Отодрать хвост не получилось, как я ни старалась. Пришлось панталоны одевать не поверх, а сразу.
В неверном свете ночника на меня из зеркала пялилась какая-то невменяемая тетка, с горящими глазами и перекошенным ртом. Лично мне стало страшно, хотя в процессе одевания я и похохатывала истерично, когда представляла, как я буду выглядеть. Особенно меня рассмешила мысль о том, что сердобольный персонал оставил где-то тут радио-няню, которая пишет все, что происходит в комнате. Но по незнанию отключил звук, раз ко мне никто до сих пор не заявился. И вот спрашивается, о чем они подумают, когда завтра с утра просмотрят немое кино?
Я не удержалась и станцевала танец аборигенов Гвинея-Бисау, для подлинной аутентичности происходящего помешательства с гадкой Клаффой де Варенн.
«Если что, буду валить на получение душевной травмы при утоплении в болоте» - решила я, и полезла в под кровать, прихватив с собой ночник и металлический ковшик в качестве оружия.
Не знаю, что я ожидала обнаружить в конце лестницы, но вывела она меня в чулан, имеющий две двери. За одной кто-то смачно похрапывал, и я сделала вывод, что там Ури. Вторая выводила в короткий коридор, и по какому-то наитию я открыла дверь напротив.
- Еще одна лестница, скорее всего в подвал, - отметил разум, и я поскакала вниз с бодростью горной козы.
Подвал представлял собой еще один коридор с дверьми напротив друг друга.
«Холодильная комната, погреб для овощей, а здесь консервация, о, а тут вино» - я прошлась взглядом по выемках, из которых торчали горлышка и пришла к выводу, что либо Клаффа – алкашка, либо обитатели дома предпочитают крепкие напитки. Был еще вариант, что в последнее время погреб для вин не пополнялся, а оставшиеся запасы растягиваются с рачительностью и умом.
Двухэтажный дом с большим парком должен требовать значительных вложений в обслуживание и поддержание в достойном виде. Если предположить, что Ури обладает какой-то хозяйственной магией, а Пруня готовит и поддерживает чистоту, то есть же еще куча статей, которые требуют денежных вливаний. Крыша, например, тут же напомнила сама себе.
Если она улетела, забрав с собой все тайны, то что я делаю здесь, в сыром и темном подвале?
Но следующая дверь, засветившаяся еле видимым светом в момент, когда я взялась за ручку, открыла передо мной одну из тайн этого дома.
Считать ли любую лабораторию в подвале – лабораторией чернокнижника?
По технике безопасности не следует работать с опасными веществами в подвале. Любая защита когда-нибудь может отказать, и тогда разрушения перечеркнут не только собственно исследования и жизнь исследователя в худшем случае, но и лишат пристанища близких.
Если предположить, что Клаффа «творила» на крыше, то кто работал здесь?
В лаборатории царила хирургическая чистота. Хотелось бы думать, что это какой-то тип магии – отталкивание пыли и сохранение стабильного состояния после того, как закрылась дверь. Потому что если здесь хозяйничает кто-то помешанный на чистоте, то это точно клиника. Пробирки выстроенные по размерам, колбы на идеальной линии, ингредиенты по алфавиту, - я передернула плечами, рассматривая горелку отполированную до состояния новой. Если это вотчина Лео, то с момента его смерти здесь явно все изменилось. Почему-то мелькнула мысль о создании святилища ушедшего, что подтверждает мой вывод о безнадежно, трагически влюбленной Клаффе.
Я всегда завидовала такой любви, но до момента, как моя тетя, после смерти дяди оставила несколько его вещей, развесила по квартире и разговаривала с ними, и спустя три, и пять лет. Безобидное действие, но я не понимала этой потребности – жить прошлым. Это же так тормозит, не дает перспектив, зацикливает и не отпускает.
Я еще побродила по достаточно большому помещению, и добралась до кресла, которое выглядело несколько иначе, чем все остальное. Потянув на себя плед, висящий на подлокотнике, непроизвольно ахнула. Он прикрывал собой толстую тетрадь, слегка потрепанную по краям, но меня будто подтолкнули в спину.
«Прости, дорогой Лео!» - значилось на первой странице.
Я обещала тебе не сожалеть об утраченном, в случае если ты уйдешь раньше, чем я. Веришь, я целый год, после объявления твоей смерти, старалась смириться. Носила траур, но готовилась к новой жизни.
Но вчера мне вернули твою коробку с вещами из Отдела. И тот, кто принес ее, проговорился. Просто он сказал, что очень страшно хоронить пустой гроб. Я ничем не выдала своего удивления. В каком-то ступоре напоила его чаем и накормила лучшим тортом от Пруни. А потом я пришла сюда и стала читать твои немногочисленные записки, которые ты позволял себе делать под подпиской о неразглашении.
«В определенные даты, в сочетании с определенными условиями, грань все равно будет истончаться, вплоть до локальных прорывов в непредсказуемых местах. Методология и расчет этих мест – вызов и соблазн одновременно».
Если ты смог сделать это, и в процессе испытаний застрял с той стороны – то я сделаю все возможное, чтобы найти тебя и быть снова вместе с тобой, любимый!

4. Когда хочешь одурачить весь мир — говори правду (Бисмарк)

Как оказалось мои обмороки не остались безнаказанными.
Из подвала я успела ретироваться до посещения моей спальни прислугой, да и то только потому, что в лаборатории имелось оповещение. Прислуга встает без будильника, — это общеизвестный факт. А вот Лео иногда зарабатывался, поэтому и установил оповещатель, способный обозначить временные рамки, которые он не контролировал, погрузившись в исследования. Как только с кровати встала Пруня, в лаборатории заголосило «Пруня», и я от неожиданности подпрыгнула в кресле и схватилась рукой за сердце.
«Такими темпами я превращусь в седую блондинку» - подумала я.
Схватив дневник, бросилась прочь из подвала, хоть в тетради и было сказано, что девушка лояльная и не предаст, но подстраховаться стоило. Может Клаффу она и не придала бы, но я не она.
В сущности, моя поспешность оказалась оправданной. За дверью Ури - уже вовсю возились, а стоило мне нырнуть под одеяло, только и успев засунуть и дневник, и маску под подушку, в дверь постучали.
- Входи, - крикнула я, и в дверь протиснулась Пруня с подносом.
- Доктор Робер Мишель будет через десять минут, - сообщила она мне, подскочив с мисочкой и мягкой мочалкой из люффы к изголовью со стороны белой шкуры. – Прошу простить, но на омовение нет времени, да и лучше, если он проведет прием, когда вы в кровати. Вы такая бледная, госпожа! – протянула она точно с такой же интонацией, с которой одна гламурная подружка говорит другой о бледности, вернувшись с Канар.
«Будешь тут бледной, если пол ночи просидела за чтением при тусклом свете ночника, разбирая не очень понятный почерк Клаффы. Это мне еще повезло, что у учеников какого только почерка не бывает» - вслух же сказала, - а что, мне нужен доктор?
- Труба настояла. Как обоснование того, что вы вчера не прибыли в ратушу.
- Ах да, я потеряла сознание за обедом.
- А у доктора имя Мишель или Робер? – я не могла не задать этот вопрос, потому что была в моей жизни такая ситуация, когда я отца ученика называла Иваном, а это было его фамилией. Звали же его Владом. Влад Иван, - наверняка придумывая имя сыну, его родители выбрали такое специально.
Пруня закашлялась и посмотрела на меня искоса.
- Робер. Вы что, госпожа, действительно выполнили угрозу и лишились воспоминаний о нем?
Я слегка покраснела, представив, какие именно воспоминания я грозилась удалить, подчистить, так сказать, порадовалась за Клаффу, которая любовь-любовью, а физиологическое здоровье женского организма – это святое и протянула, - ах, душка Робер!
- Вы только ему такого не скажите, - тут же вскинулась Пруня. - И так еле от него избавились! Целый год вас обхаживал, а жениться решил на дочери префекта. И совести же никакой, решил, что вы будете продолжать отношения. Но уже не в его доме, а в вашем! Один прок от него, это то, что, когда разразился ураган, за помощью не пришлось далеко ехать. В усадьбе отгремела свадьба и гости еще не разъехались, поэтому Ури оставалось только правильно передать всю нашу обеспокоенность вашим удивительным исчезновением.
«Какая лояльная прислуга, - подумала я, отметив то, что Пруня слегка запнулась на слове «удивительным».
- А, - понятливо закивала я, - так это там был и Советник, и Юго-искусный, - протянула так зачаровано, что Пруня опять с тревогой посмотрела на мое лицо.
- Только Советник, сыщика он тотчас из столицы выдернул, потому как унесло еще мясника с Пятой, карету баронета Сеймура, в которой в тот момент находилась его жена с кучером, и невинную деву из монастыря кармелиток.
- Да ну! – у меня натурально глаза на лоб полезли.
- Мясник просто напился и проспавшись вернулся сам.
- А карета?
- Ой, - подпрыгнула Пруня, доктор прибыл! – и умчалась, прихватив поднос.
«Ничего себе у нее слух» - откинувшись на подушку я живо представила улетевшую карету с баронессой и конюхом, а также невинную деву. Неужели они все оказались в болоте? Какая скучная жизнь у современного человека в ХХІ веке. Мне, лично еще никогда не было настолько любопытно, что же там дальше-то было. Особенно в контексте того, что расследование проводил так поразивший меня сыщик.
- Не беспокоить, - раздалось в этот момент от двери и в спальню вошел, нет, скорее вплыл, красуясь и наслаждаясь своим великолепием доктор- красавец.
«Хоть на развод отправляй» - пронеслось у меня в голове.
Робер Мишель был хорош, очень хорош. Статен, высок, красив, при этом он осознавал эту красоту и всячески ее подчеркивал. Он всего лишь слегка проигрывал в харизме Юго, - отметила я мимоходом, хотя эспаньолка доктора мне нравилась больше, чем усы а-ля Людовика ХІІІ. Темные волосы, не достающие до плеч, вычурный шейный платок, саквояж из дорогой кожи. Ярко синие глаза, смотрящие пристально и несколько издевательски. Тонкие губы кривятся и выдают сухое, - итак, ты готова, Клаффа?
- Всегда готова, - отвечаю я, и какого-то беса начинаю улыбаться.
А что, это очень возбуждающая игра, доктор и пациентка с хвостом, и доктор даже не догадывается, во что он вступил, если говорить культурным языком.
- Ты же клялась, что будешь обходить меня двадцатой дорогой, чего бы тебе это не стоило, и вот, - прошел всего день с моей свадьбы, и ты изменила своему обещанию? Проказница не смогла придумать ничего лучше, чем симулировать обмороки?
Я тут же вспомнила пару историй из дневника Клаффы, - эх жаль, осилила не так уж много. Еще повезло, что там не было исследований, дневник был скорее милой болтовней скучающей за мужем жены, которая делится с ним всем, даже первыми несмелыми попытками найти мужчину для тела.
- Доктор, - вы не правы, - я могу быть с вами откровенна?
- Конечно же, - в его глазах проскользнуло непонимание, скорее всего по той причине, что я не назвала его по имени.
- Мне кажется, что я утонула, – сделала трагическую паузу и продолжила, не отрывая взгляда от его лица, - я совершенно ничего не узнаю! Вас я, к примеру, вижу первый раз в жизни! Соответственно, если я вас не знаю, значит не могла клясться, что буду обходить вас двадцатой дорогой, потому что вы такой красавчег, - не удержалась в самом конце и сползла на молодежный сленг. – Может ли быть это все посмертным опытом?
Доктор окинул мою фигуру, спрятанную под одеялом до самой шеи, и переспросил – утонула?
- Да, на болоте! Но в процессе, - доктор вы мне верите?
Робер автоматически кивнул. Ха. Безусловный рефлекс, когда женщина говорит таким голосом.
- Так вот, в процессе утопления мне показалось, что кто-то предложил на выбор – смерть или бордель. И я попросила о помощи, скорее всего тем самым подтверждая собственную дальнейшую судьбу.
Доктор покосился на какую-то пластину, которую держал в руке, и заторможенно кивнул.
- Бордэль дё мЭрд, - сказал этот невероятный мужчина, вытаскивая меня из пучины безысходности и смертельного холода. Эта кираса, эти усы и гульфик! – я прикусила губу и бросила взгляд на доктора.
- Усы и кираса? – дернулся он и забросил пластину в саквояж, — это же Юго де Абиль. Значит правду болтают, что он вас спас из болота. А я думал, что это ваша разбушевавшаяся фантазия, придумавшая историю для нашего примирения.
Доктор явно был огорчен. Видно, способность фантазировать была отличительной чертой Клаффы, чего только костюм дикой кошки стоил, а значит костюм — это цветочки, раз такой красавец после первой брачной ночи чуть не слюной капает на кокон под одеялом.
- Он мне не привиделся? – переспросила я шепотом, и, как ни странно, доктор покрутил головой, пожирая меня взглядом.
- А что делать с дипломом? Я не помню, как училась! Такого же не может быть!
- Может, временная амнезия под действием сильных стресс образующих факторов.
- Но Лео, - начала я, придумывая, каким образом обыграть воспоминание о муже, но меня перебили.
- Клаффа, не стоит вспоминать то, что было столь давно. Скорее всего давние чувства всколыхнулись в момент опасности и твой мозг не справляется с осознанием, что ты спасена, в отличии от твоего усопшего мужа, а значит можно выдохнуть!
- Да?
- Однозначно, поверь мне, как специалисту! Сейчас проверим фон, выпишем тебе успокаивающие настойки, и ты придешь в норму.
- Доктор, но я в норме! – сделала я круглые глаза и Робер, который в этот момент перекладывал пластину опять удивился ее цвету.
- Точно, - согласился он, рассматривая пластину со всех сторон, - ты, дорогая Клаффа, в полной норме. Физически! – Тут же нашел он объяснение беспокоящему заключению магического артефакта, - но фон проверим!
Он подскочил ко мне и протянул стержень молочного цвета, напоминающий игрушку для разведенной женщины.
Не иначе как форма запустила безусловный рефлекс, и я, вытянув руку в обтягивающем трико из-под одеяла, шустро схватила его подношение.
«Какая бубочка, сразу понял что нужно возбужденной женщине при отсутствии потенциальных сбрасывателей энергии».
- Двумя руками, - просипел он, наблюдая поглаживающие движения, коими я награждала стержень.
«Он что, решил получить удовольствие, наблюдая?» - промелькнула мысль, и я тут же вспомнила про панталоны.
Вытянув вторую руку и приподнимаясь выше на подушке, ухватила двумя руками подношение, и с каким-то извращённым удовольствием лизнула его во всю длину.
У Доктора на лице отразился целый коктейль эмоций. Скорее всего ему был знаком черный комбинезон, это во-первых, во-вторых столь откровенная демонстрация желания, какого угодно мужчину доведет до готовности, Робер стал отнюдь не исключением. Он шумно выдохнул и облизался.
- Сломался? – воззрилась я на мерцание, которым наполнилась игрушка, огорчаясь отсутствию вибрации.
- Рассинхронизация магических потоков, обусловленная значительным психологическим потрясением, - выдал он, не сводя взгляда с моего рта.
Я тут же отодвинула определитель от себя, размыкая сеть руки-прибор, и прикусила губу, хлопая ресницами.
Мол, это не я такая дура, это так все было задумано.
Робер забрал определитель с каким-то благоговением. Так и захотелось прокомментировать, - я готов целовать песок, по которому ты ходила.
- Излишние эмоции и ментальные порывы в настоящий момент категорически противопоказаны до стабилизации фона.
Вынося вердикт, он явно был огорчен. Тем, что не может послужить одним из компонентов лечения.
- Я буду рекомендовать режим номер пять, с дополнительными релаксирующими элементами на ваш выбор.
Я покрутила в голове это многозначительное «релаксирующее» и предположила массаж.
Робер кивнул и добавил – расслабляющие и структурирующие ванны, рецепт на соли выпишу, а также не мешало бы гулять в парке не менее трех часов в день.
- А музыка? – спросила, видя, что он не хочет уходить.
- Живая, и только спокойная. Эти ваши увертюры и марши, особенно на кристаллах – никуда не годятся!
- Я готова выслушать ваши предложения, - согласилась я и полезла из кровати.
Вы видели, как мужчина превращается в соляной столб? Вот и я никогда не видела, но все бывает впервые.

5. Допрос без пристрастия

О диагнозе, поставленном доктором, тут же были осведомлены Труба, Пруня и клерк из ратуши, которого ушлая сестрица притащила с самого утра.
Правильно, преподаватель Академии не может быть не законопослушным. О том, что Труба преподает основы домоводства было упомянуто несколько раз в начале дневника. Именно к ней обратилась Клаффа, когда поняла, что запечатанный дар лучше распечатать. Ограничение было наложено в семнадцать лет, когда я, то есть Клаффа, влюбилась до умопомрачения рассудка и не желала покидать жениха и отправляться на обучение. Пять лет казались слишком долгим сроком, и она настояла на ограничительных мерах. Еще повезло, что ритуал был проведен тот, который дает возможность возвратить все на круги свои. Потому что в дневнике упоминалось и полное изъятие силы. Но здесь уже свое веское слово сказал Лео.
Дословно его слова звучали следующим образом: когда тебе станет меня мало и ты захочешь обзавестись детьми, все равно придется пройти обучение, так как у магически одаренных никогда не будет потомства без участия этой стороны их личности.

"Это что же получается" - думала я, поглощая завтрак в компании сестры. Доктор с сожалением откланялся, как и клерк, который пожелал скорейшего выздоровления. – "Она вышла замуж в 18 и десять лет была счастлива в браке с Лео? Десять лет, на минуточку". Разница между мной и Клаффой все же была – она была на девять месяцев младше. Ей еще не исполнилось тридцати пяти, и на фоне того, что она ввязалась в авантюру с образованием, возникал вопрос. А не собиралась ли она не столько за Лео, сколько за детьми от него? Судя по намекам, она предполагала, что специалиста такого уровня не станут убивать, куда бы он ни попал. А значит он жив, по умолчанию.
Неожиданно дверь в столовую открылась, и возникшая на пороге Пруня, пару минут назад почему-то покинувшая пост возле сервировочной тележки, хорошо поставленным голосом продекламировала:
- Главный Сыщик Королевства Юго де Абиль, прикажете пригласить?
Я чуть не захлебнулась компотом, которым запивала корзиночки с фруктами, пришлось прижать к носу салфетку и вытаращится на Пруню.
- Приглашай, конечно же, дефектная! Как ты смеешь держать его на пороге! – вскипела сестра, но Пруня даже не шелохнулась.
- Думаю стоит пригласить его в кабинет, - откашлявшись и отсморкавшись, выдала я.
Как-то лицезреть столь великолепного мужчину и за разворошенным столом, - фу, не комильфо, по моему мнению.
Пруня величественно кивнула и прикрыла за собой дверь.
Труба явно была не довольна. Она собиралась погреть уши, а тут такой облом.
- Надеюсь, что ты проведаешь меня еще, - улыбнулась я ей, - провожать не стану, у меня важный гость! Попутного ветра и легкого пути! – переиначила я привычное этому миру пожелание «Легкой дороги и приятных попутчиков». И условности соблюла и потролила, не слишком любящую сестру.
А еще я порадовалась, что сменила костюм мартовской кошки на чинное домашнее платье из светлого хлопка с мелкими бутонами роз, с рукавами фонариками, пояском под грудью, в общем пасторально реальное. Кстати, оказалось, что гардероб у Клаффы находился в отдельной комнате. Большей частью по господскому крылу она разгуливала в пеньюарах. Но вот на первый этаж обязательно спускалась одевшись, а не так как я в первый день. Видимо с Трубой мы не сильно мирились, раз Пруня ничего не сказала на мой постельный вид за столом при нашей первой встрече, да и с каким-то садистским удовлетворением рассматривала предложенный Ури халат.
Правда и сегодняшнее платье вызвало у нее удивление, когда она помогала застегивать у меня на спине со два десятка мелких пуговичек. Мне показалось, что она порывается прокомментировать мой выбор, но, как ни странно, смолчала. Видимо ожидающий доктор, клерк и сестра послужили в ее воображении весомым аргументом для этого выбора. Как подтверждение, что у хозяйки с головой не все в порядке.
В кабинет я вплыла лебедушкой, высоко задрав подбородок и всем своим видом показывая «я совсем не такая, как обо мне говорят».
От окна в мою сторону развернулся широкоплечий атлет, я простонала безмолвно «ну нельзя же быть красивым таким», а вслух же пропела – бонжур месье, как же я рада видеть вас в моем скромном доме.
Юго ничем не выдал своего отношения к моему явлению. Мягко шагнул в мою сторону, я бы сказала – перетек, как лис на охоте, и подхватив ладонь запечатлел на ее обратной стороне невесомый поцелуй.
Я даже обрадовалась возможности поиграть в великосветские манеры, но наш диалог тут же был переведен в совершенно иную плоскость.
- Как вижу, сегодня у вас приторно-елейная роль добропорядочной горожанки? – опалил он своим взглядом глухой ворот и рельефные швы, которыми городская мастерица украсила лиф.
Он даже не подумал отойти, находясь непозволительно близко, с точки зрения порядочности, и главное совершенно не комплексовал по этому поводу.
- Разрешите представиться, Юго де Абиль, Главный Сыщик его Величества Хилдеберта Первого.
В этот момент я ощутила, как виртуальная вожжа припечатывает мой зад, и меня понесло.
- Вижу, что сегодня вы тоже играете роль Главного Сыщика, а не солдата удачи.
Нет, конечно же даже на болоте он выглядел скорее, как вельможа, а не наемник, но сегодня его кудри были убраны в хвост, мундир на нем был темно серым, строгим, с единственным украшением на груди в виде герба, или скорее эмблемы, возглавляемой ним службы королевских дознавателей.
Это я в дневнике у Клаффы вычитала, короткое упоминание о том, что даже они ничего не нашли, расследуя обстоятельства смерти мужа.
- Вижу, что вы достаточно пришли в себя, раз имеете силу дерзить мне?
— Это вы пришли в мой дом без приглашения, а значит я имею полное право дерзить.
- Глядя на вас и не скажешь, что доктора рекомендуют повременить с допросом и снятием показаний с магически одаренной, получившей диплом, и проигнорировавшей нерушимые обязанности.
Внутри меня что-то сжалось, заскакало по внутренним органам доисторической белкой, в надежде найти темный угол, но тут же другая часть, скорее всего присущая той, кто назвался Клаффой, - отбрила стальным тоном, - вы не верите результатам освидетельствования?
- Магический артефакт отсылает результаты без участия доктора. У вас действительно нестабильное состояние. Должен признать, что подобную разбалансировку сложно заработать с помощью чего-либо. Если бы у меня консультировались, я бы сказал, что это больше похоже на первичные стабилизационные потоковые флуктуации, связанные с обретением второго вектора силы. Что само по себе невозможно.
Мне и так не сильно была понятна концепция магии, стабилизации, флуктуации и всего этого магического мусора, которым наградили меня за какие-то, не иначе повышенные сердобольные качества личности, непонятно какие боги. Или может, как обычно я не туда и не тогда вступила.

6. Любви безумные надрывы

Юго, задумавшись замер перед воротами, за которыми его ожидал маговоз, затем оглянулся на двухэтажный дом, выглядевший донельзя нелепо без крыши, особенно отсюда, от начала подъездной аллеи. Советник упомянул, что маг-охранник из его свиты поставил временную воздушную мембрану, чтобы разбушевавшаяся непогода не нанесла разрушений больше, чем на момент их прибытия в сопровождении домового недорослика. Природные магические существа, привязанные скорее к дому, чем к хозяину, обладали дивным талантом убеждения, когда дело касалось благополучия дома, в котором они проживали.
- Охранные чары долго не протянут, - сказал тогда маг-охранник, - могу положить поверх существующего контура воздушную мембрану – на неделю хватит.
Но сыщика беспокоила не мембрана, и даже не сам недорослик, хотя в ином случае он бы не преминул познакомится с ним поближе. Была у него такая маленькая слабость, беседовать с этими немногословными существами, живущими ради незыблемости стен, возведенных в незапамятные времена. Говорят, что они ведут род от подмастерьев ушедшего на покой Великого Созидателя. А купить дом с таким существом – считается великой удачей и благословением для рода.
Его беспокоил диссонанс, который посеяла в душе экстравагантная, если не сказать безумная Клаффа де Варенн. Этот улов, который он извлек из болота, пах не очень приятно. Скажем так – источал яркие ноты проблем, загадок и странного сочетания неведомого с непознанным. Сбросив бессознательное тело Бармолотью, велев доставить найденную даму по месту жительства, еще какое-то время оставался на том месте, надеясь почувствовать исчезнувшую крышу. Или хотя бы что-то, что могло указать на причину нахождения Клаффы в болоте.
Незначительные эманации возмущения окружающего пространства говорили о том, что она не сама забрела в болото. Скорее ее действительно сбросили или забросили в точку, в которой она попросила о помощи.
Странный выбор жертвы и способ её подношения. Точнее не жертвы, а жертв. Женщины - благочестивая, непорочная и разнуздано невменяемая. Возможно, ритуал не сработал из-за того, что вместе с баронессой оказался унесен и конюх?
Разнузданно невменяемая вновь предстала перед внутренним взором, и сыщик непроизвольно отмахнулся от сегодняшней благочестивой упаковки и провокационного содержания.
«Интересно, что за костюм был на ней, когда она угодила в болото?» Новомодный пижамный шик позволил бы почувствовать гораздо больше его ладоням, даже несмотря на налипшее. У него мелькнула мысль, что штаны похожи на спецодежду объездчиков жеребцов. Но это предположение было настолько диким, что он отмел его, как несостоятельное.
А еще мелькнула абсурдная мысль, что выбор баронессы на роль благочестивой жертвы был несколько странен. Особенно в контексте наличия конюха внутри кареты. Это же по меньшей мере пикантно – унесенная карета без коней с мужчиной и женщиной в ней.
Хотя эти двое и утверждали, что залезли внутрь для составления сметы по изменению внутреннего интерьера кареты, а помятость собственного вида мотивировали перемещением с помощью стихии, все же способность распознавать ложь неудовлетворенно ворчала. Да и отнесло их не так уж далеко, в ров, которым была ограждена усадьба баронета с тыла. Руки и ноги целы – и то хорошо, а кто на ком в овраг съезжал, дело исключительно личное. В принципе, баронесса ни в чем подобном замечена не была, как гласил рапорт местных служителей правопорядка. Не изменяла, не замечена, не склонна.
Да и с непорочной вышла накладка, когда ее так и не удалось найти. Зато обнаружилась записка в ее келье. «Не могу бороться – хочу быть счастлива здесь и сейчас».
И что-то подсказывало Юго, что вот эта записка точно правдива, и юная дева убежала, соблазненная каким-то ловеласом, и не пройдет и полугода, как юное дитя вернётся в монастырь в интересном положении и без гроша за душой.
Такие истории достаточно часто встречались в столице, пока орден не установил верхний ценз возраста, по которому в столичный монастырь набирались кармелитки. Пусть уже не непорочные, но не столь подверженные безумным надрывам любви.
Здесь же, совсем не так уж далеко от столицы, цветник монастыря радовал взгляд. Видимо матушка рассудила, что юность способна вывести ее вотчину на невиданную высоту. Для присмотра за юницами использовались закаленные на ниве служения Кармеллу женщины, с выправкой отставных военных и высокая стена по периметру. Оказалось, что первая помощница матушки имеет боевой опыт. Именно она поделилась с Юго предположением, каким образом послушница исчезла с территории монастыря. Перед самым ураганом из монастыря выехал воз, груженный бочками. Кармелитки изготавливали сладкое вино, тем самым пополняя собственную казну. На изготовление этого вина была получена королевская лицензия, поэтому на всех бочках было клеймо.
Темное небо и поднявшийся ветер послужили тем фактором, который отвлек охрану на воротах и они не простучали бочки. А вот после урагана обнаружилось, что на возу уехали две полных и одна пустая. Вот в пустой-то, скорее всего и покинула стены монастыря девица.
Все эти мысли промчались в голове Юго, пока он рассматривал дом без крыши, и вновь и вновь возвращался в мыслях к беспокоящему третьему фактору свалившейся на его голову загадки.
В этот момент я, размеренно дышащая для успокоения внутреннего состояния, перебирала в голове активы.
«Я жива, у меня есть дом, мне не нужно учится, у меня нет мужа и детей, а внешний вид точно совпадает с видом представительницы этого мира. Раз уж уверенность в иномирном попадании можно переместить в ранг свершившегося факта, может стоит писать план?»
- Госпожа, - раздалось от дверей, и я приоткрыла один глаз.
- Чего тебе, Пруня!
- Может чаю подать?
- Кстати, что за сено ты мне заварила?
- Фирменный состав бабушки Кло. Пью с четырнадцати лет, так что не следует беспокоится.
- А напомни, сколько тебе лет, Пруня?
- Так столько же, сколько и вам! – удивленно воззрилась на меня прислуга.
- День рождения у тебя когда? – помахала я ладонью, демонстрируя раздражение из-за ее непонимания.
- Так на неделю раньше вашего!
«Черт, что ж я не так делаю? Сегодня все наперекосяк, это Юго-виноват. Пришел тут, выбил из колеи, он на меня что, с помощью магии пытался воздействовать? Мысли мои хотел прочитать? То-то, наверное, удивился, когда у меня словесный понос случился. Видимо это защитная реакция организма, хотя никогда за собой подобного не замечала!»
- Напомнишь мне за день. Я подарок тебе придумала.
Женщина покраснела и принялась охать – да как же так, да что ж вы, госпожа удумали, да, где ж это видано.
- Молчи! Напомнишь за день, что б я успела, а то совсем памяти нет. А сейчас я хочу беседку проинспектировать, я завтра в ней, - чуть не сказала «свидание», но в последний момент исправилась, - встречу с сыщиком назначила.
- Ту, что у озера?
«Ничего себе! У меня еще и озеро есть?»
- Да, именно эту.
- Так я проведу вас. Мне зеленушки нужно нарвать.
С одной стороны ее желание угодить радовало – переживает за состояние хозяйки, с другой, земная Катарина ненавязчиво прокомментировала ее рвение теорией заговора. «Следит на пользу» - тут опыт земной жизни забуксовал, и я не смогла со стопроцентной уверенностью определить кто мог инициировать подобную слежку за Клаффой. Доктор? Вряд ли, уж слишком зло зыркала на него прислуга. Да и сестру она не сильно праздновала. А больше, получается и некому, раздавать подобные указания.
- Ладно, пойдем, - согласилась я, вставая с кресла, - гулять три часа в день доктор прописал, вот и начнем выполнять эти предписания прямо сейчас.
Несколько лет назад мне подарили набор дзэнского сухого сада. Не дешевый вариант – а с живым бонсаи, моховым холмом и набором инструментов. Мне по первой только фонтанчика не хватало в концепции. Да и размер смущал – метр на два.
Так вот, беседка к которой меня привела Пруня, чем-то на японскую смахивала. Крыша по крайней мере точно была выгнуто летящей.
«Не для поцелуев» - застыла я перед ступенькой, обозревая пустоту внутри и низенькие резные перила. А еще меня нервировала лужа по другую сторону. Метра два на три, обсаженная камышом с дальней стороны, и мало смахивающая на озеро, в моем понимании.
За камышом имелась карликовая плакучая ива, дальше был забор, или скорее решетка для вьющих растений, полностью заплетенная чем-то белоснежным.
— Это озеро? – уточнила, ни на что не надеясь, потому что Пруня шустро щипала щавель с правой стороны беседки. Там было целое поле щавеля. Такой себе промышленный участок фермерского хозяйства.
- Ага, - не поднимая голову от земли согласилась прислуга, - номинально есть, а утонуть невозможно.
У меня даже рот открылся от удивления. Зачем декоративный пруд обзывать озером? В насмешку, или для бравады? Так и представила, что хвастаюсь на балу в столице размером собственного поместья, перечисляя озеро, парк и поле со щавелем.
- Я что, очень зеленый борщ люблю? – уточнила у Пруни, глядя на полный подол листьев.
- Пирог со щавелем будет, - улыбнулась она. – Могу еще киселя сварить.
- Из щавеля? – подумала что ослышалась.
- Самое время!
- Хочу, - тут же представила, как буду потчевать ним Юго, чтоб не сильно радовался собственному превосходству. И тут же распорядилась об легком столике и двух плетенных табуретах.
И весь оставшийся день, хихикая и умиляясь собственной фантазии, готовила завтрашний костюм для встречи с Юго. Даже заставила Пруню беспокоится, потому как так долго ее хозяйка никогда за рукоделием не засиживалась.
Знала бы она, как я, самым бессовестным образом покромсала на длинные веревки бежевое, зеленое и коричневое платья! Выбирала правда те, что выглядели попроще. Ну и не совсем все. Укоротила только, что б и надеть можно было, но и чтоб щиколотки показать. Так сказать, чтоб выглядеть уж не совсем странно.
В жизни никогда не готовилась к свиданию, то есть к встрече с мужчиной с таким азартом и огоньком. И вот спрашивается, чем он меня зацепил? Не кирасой же?
Наверное, все дело в том, что он ни разу не улыбнулся. А у меня внутри все прямо зудело, так я желала увидеть улыбку в его исполнении. Прячется она в усах? Или все же демонстрируется окружающим? И поэтому я с фанатизмом маньяка готовила себе маскировочный костюм охотника. Тот самый, который охотники с фоторужьем одевают и потом лежат в нем, или сидят, в ожидании самого удачного кадра.
«Есть ли у вас план, мистер Фикс?» - бубнила я, исколов все пальцы, и рассматривая собственный вид в зеркале.
«Нужна проверка» - решила я, и полезла под кровать.
Скоро Ури спать пойдет, вот и посмотрим, как он на меня среагирует, - решила я, и застыла в углу, дожидаясь домового. Вот не получалось у меня его звать по другому, особенно после того, как Пруня его недоросликом назвала.
- Жаль, что домовой оказался настолько уставшим, что проскочил мимо меня даже не отметив, что в дизайне коридора что-то изменилось.
В общем спала я крепко, пару раз только просыпалась. Сначала какой-то придурок вдалеке орал «где ты любимая, выйди, сгораю», а потом какой-то удод пел брачную песню своей избраннице.
В общем отсутствие звуков технологического общества превращает сон в квест. Но думаю и к подобному привыкают очень быстро.

7. Контрабандистка с амнезией

- Так, кто я? – блондинка, в удобном комбинезоне, с огромной шишкой на лбу и дикой головной болью, выбралась из кучи вещей, в которой ей довелось очнуться.
Помещение, в котором она очнулась, менее всего позволяло дать, собственно, как ответ на заданный вопрос, так и идентифицировать место, в котором находилась задавшая его.
- Где я, - предсказуемо удивилась она и бросилась к ближайшему стрельчатому окну.
Окон было не очень много, по крайней мере то, к которому она бросилась было единственным в обозримых окрестностях. Хотя за залежами каких-то вещей могли быть и другие, - успокоила она саму себя и выглянула в окно.
- О, лес! – рассмотрела она деревья, переплетение веток, сучьев и бурелома, который не слишком обнадеживающе демонстрировал ближайшие окрестности.
- Дикий какой-то лес! – не слишком радостно потерла щеку и лоб, ойкнув, когда дотронулась до шишки.
- Я что, инвентаризацию проводила? – покосилась на лестницу, торчащую из-под вещей.
«Ладно, я проводила инвентаризацию в лесу» - первая мысль самая правильная, - подбодрила себя, и попыталась выяснить что-то еще.
- Даже не знаю, кто живет в лесу? Ведьма-мизантроп? – почесав кончик носа и смачно чихнув, покатала пришедшее откуда-то понятие на языке, и решила, что быть мизантропом ей нравится.
— Значит я живу в лесу, - перебираясь через кучу коробок, прижмурилась и раздвинула толстые портьеры, «о» - обрадованно подпрыгнула и рванула к печной трубе.
Крохотный камин, в котором имелся чайник на треноге, как нельзя кстати повысил скатывающееся в уныние настроение.
- Дров тут – выше крыши! – обрадованно хлопнула в ладоши, и остатки полена в камине вспыхнули от языков пламени, которое побежало по его поверхности.
- Я ведьма! Да! – уставилась на остатки ритуального круга, начертанного перед камином. Часть линий были стерты, часть залиты какой-то алой массой, в общем понять назначение сего рисунка не удавалось. Но через пару минут в руки попались конспекты, и ведьма удовлетворенно улыбнулась.
- Здесь точно должно быть что-то для памяти! Настойка там, или заклинание какое! – она подняла небольшое кресло и уселась в него с найденной кружкой, конспектом и укладывая ноги на баул с каким-то тряпьем.
- Прямо берлога контрабандиста какого-то, - выдала через пару минут, допивая насыщенный травяной чай. Челюсть поползла вниз, и хаотически заскакав взглядом на окружающем пространстве, медленно вернулась к камину, - я контрабандистка из Дикого леса!
И такое у нее внутри случилось дежавю, что еще целых полчаса она пыталась сродниться со сделанным открытием.
Откуда-то она знала, что Дикий лес протянулся вдоль границы с запечатанным Туманным Долом, а еще, что подтвержденных случаев коммуникации с той стороной в их королевстве за последние триста семьдесят лет, а точнее 373 года, не засвидетельствовано.
— Это что же, я держатель золотой жилы? – ни к кому конкретно не обращаясь, женщина встала и двинулась вглубь помещения, каким-то шестым чувством отыскивая среди нагромождения вещей достаточно удобный проход.
Практически перед самым выходом на крохотный балкон, расположенный между двух шпилей, она ощутила покалывание и укусы статического электричества на оголенных частях тела.
- Точно, я нашла проход, - отворив дверь с витражами, демонстрирующими какие-то дивные цветы, шагнула на балкон, на перила которого опирался ствол упавшего дерева.
«Какая-то я непривередливая» - взбираясь на перила и переползая на ствол, констатировала не слишком удобную тропу во внешний мир.
Дойдя до середины ствола, оглянулась и замерла. Шпили, между которыми скрывалась дверь в дом, сливались, точнее скрывались за двумя елями, и под их лапами, даже отсюда было сложно рассмотреть то, что там есть дверь и балкон.
- Маскировка наше все, - кивнула головой и заспешила в сторону, где сужающаяся верхушка «тропы» ныряет под ветви еще одной сосны, обросшей снизу длинными космами мха, похожими на седые бороды неведомых великанов.
Два брата из благородных разбойников, вот уже более десяти лет успешно циркулирующие согласно сезонности между затерянным Пушным – городком в котором жили охотники и старатели янтаря, где они предпочитали проводить зиму и часть ранней весны, Солнечным, - куда отправлялись на летний сезон, вслед за беспечной публикой, жаждущей погреть свои кости на берегу не очень теплого моря, и Крутым, где запасались в сезон сбора урожая не только припасами, но и подчищая карманы съезжающихся на сезонные ярмарки окрестных производителей еды, одежды и всякой разной утвари, - даже не предполагали, во что они попали, остановившись в лесу на привал.
В котелке доходила похлебка из удачно подстреленного отощавшего зайца, а душу грело содержимое бутылки, которую старший умыкнул на кухне последнего постоялого двора, пока младший отвлекал кухарку, вырывая у той сладострастные ахи, не столько от глубины, сколько от скорости проникновения.
Выбравшуюся на поляну ведьму они не заметили.
Зато она заметила и их, и источающее умопомрачительные запахи ведро над костром.
Она даже не предполагала, что провалялась на своей крыше больше суток, настигнутая магическим истощением, усугуюленным легким сотрясением мозга, полченным при приземлении в Диком лесу. Но зато обнаружив еду, тут же решила, что это подручные контрабандистки, то есть её личные, удачно найденные, и что они уже заждались держательницу канала переброски всяких няшных вещей в Туманный Дол, и из него в Королевство.
- Ложку дал, - гаркнула она, подкравшись впрытык и практически нависнув над братьями.
Разбойники даже и не догадывались, что их может хоть кто-то напугать. Рейды Чистильщиков, которые случались время от времени, умные братья пересиживали в Пушном, а городок для летнего пощипывания они выбрали с учетом не только его размера, но и отдаленности от основной массы курортов. В общем осторожность была у них в крови, как и талант, позволяющий заговаривать потенциальных клиентов, с мягким отведением глаз, у тех, кто таковыми не являлся.
- Ведьма! – крякнул меньший, почему-то решив обороняться от нее ложкой.
Клаффа де Варенн, собственной персоной, выхватила ложку у него из пальцев и смачно приложила его по лбу.
- Госпожа ведьма! – и плюхнулась на его пенек, с которого тот свалился за секунду до ее реплики.
С ведьмами население Туманного Дола в большинстве случаев предпочитало не связываться. О них ходили легенды, вознося и без того противный характер на невиданные высоты. Сами ведьмы, выбираясь в люди, предпочитали шифроваться и ничем не отличаться от большинства женщин. Поэтому неприятностей от столкновения в лоб-лоб, или нос к носу, при встрече с этими «непорядочными» женщинами – любому встречному-поперечному хватало с головой. «Счастливцы» еще долго с заиканием рассказывали об опыте, тем самым еще сильнее заставляя опасаться редкого племени обладающих силой. У каждого солдата удачи имелась карта с нанесенными на ней местами постоянного обитания тяжелых в общении женщин, и окружающие села и городки следовало обходить по большой дуге.
Поэтому младший отполз в сторону старшего, замершего сусликом с другой стороны костра.
- Наливай, - скомандовала старшему, отбрасывая космы мха, каким-то странным образом прилипшие к макушке, и делающие ее гораздо старше, чем она была на самом деле.
В каком-то заторможенном состоянии старший наклонил бутылку и плеснул остатки из нее в металлическую кружку.
- Да нет, похлёбку, хотя нет, давай и кружку, - мне надо!
У ведьмы по умолчанию присутствует талант – способность уговорить даже мертвого. Себя братья мертвыми не считали. Но на уговоры, точнее строгое руководство к действию, которое озвучила страшная ведьма с рогом на лбу, они поддались беспрекословно, в надежде отделаться малой кровью.
«Если вести себя хорошо, даже черствое сердце ведьмы дрогнет» - это был один из пунктов их руководства благородных разбойников. Правда ранее им удавалось избегать пристального внимания такого типа женщин, но не может же везти бесконечно.
Старший погладил бережным жестом большой медальон с крупным куском янтаря, переданный усопшим отцом в качестве артефакта, способного вытянуть из смертельной опасности.
Он говорил, что этот артефакт передавался от отца к сыну, и был сделан очень давно.
Клаффа сверкнула взглядом на амулет и облизав ложку, с сожалением глядя на остатки похлебки, протянула руку в сторону старшего.
- Давай, не очень густой улов. Но хоть что-то.
Клаффа откуда-то знала, что лучшим предметом, который следует нести на ту сторону, должен быть янтарь. Этот материал использовали в различных амулетах, и благодаря природной предрасположенности к накоплению и удержанию в себе максимальной дозы магии, одноразовые артефакты были очень редким и ценным товаром. Качество королевского янтаря не дотягивало до чистоты того, что добывалось в Туманном Доле. Если предлагать его с той стороны знающим людям, они не выдадут, в надежде и далее получать редкий компонент.
— Это мое, - побледнев и прижав ладонь к амулету смог возразить старший.
- Да? – саркастично оскалилась Клаффа, - а мое где? Вы, обормоты, должны были обменять товары на янтарь! Где янтарь? – гаркнула так, что с ближайшей ели сорвалась сова, и ухнула в тени вековых елей.
Когда ведьма говорит "должны", спорить с ней чревато, поэтому старший глянул на младшего, и тот с каким-то облегчением вытянул из сумки выигранный у старателя браслет из янтарных пластин, радуясь в душе, что не сбросили его в ломбарде в Пушном.
- Только вы, госпожа ведьма, нам никаких товаров на обмен не давали! – сообщил осмелевший младший, рассмотрев довольное выражение на лице ведьмы.
- Да? У нас обмен по факту? Ну, тоже здраво. А то ни янтаря, ни вещей. Дальше прихожей не пущу! – тут же озвучила границы, на которые могут рассчитывать подельщики.
Братья, хорошо знающие дорогу через Заброшенный Лес, очень удивились. Отсюда до ближайшего городка больше шести часов хода. Где-то за два часа до города располагалась избушка Медовика. Несколько раз они останавливались у него с ночёвкой, если не успевали до темноты попасть в город. Поэтому столь странный выбор места для жилья достопочтенной госпожи ведьмы не столько удивлял, сколько напрягал по причине невозможности обойти стороной.
Решив, что ведьма слегка поехала на бижутерии, что заставило ее переехать ближе к Пушному, братья переглянулись и согласно кивнули.
Прихожая – так прихожая. Побрякушки из янтаря – по оптовым ценам или в качестве выигрыша в обмен на вещи от ведьмы – это же удача! Разве нет?
Видимо время подошло, хотелось покоя, осесть где-нибудь и чувствовать себя относительно порядочными гражданами государства. Почему и не поблизости от странной бабы? Страшная правда, но с ней же им не спать!
И делая выбор в пользу обмена янтаря на вещи Ля Чердакс, они однозначно даже не предполагали насколько кардинально поменяется их жизнь в ближайшее время.

8. Сюрпризы молодости

Амазонка, с надетой поверх попоной, декорированной разноцветными драными кусками материи произвела на Пруню неизгладимое впечатление.
Еще и Ури озадачил необходимостью более ответственного участия в выборах. Он меня застал как раз в момент, когда я эту попону пыталась приспособить поверх платья. Плащ мне стало жалко портить, вот я и промчалась по кладовках, раздобыв изношенную попону, припрятанную в одном из сарайчиков у аккуратной конюшни, с несколькими жеребцами.
С лошадьми я была на Вы. Могла оббежать двадцатой дорогой, и даже придуманная история фотосессии от свадебного фотографа - не примирила нас с ними. Я панически боялась этого их «фр-р» и вылетающей слюны из-под огромных губ, за которыми скрываются еще более огромные зубы. Ближе трех метров фотографу подвести меня к лошади не удалось, о какой такой гарцующей на фоне заснеженных деревьев принцессе он говорил, я не поняла, но мои крики «спасите, не пойду, уберите от меня это чудовище» - позабавили исключительно только самых близких гостей. И эта зараза в отместку умудрилась отгрызть часть свадебного букета, пока свидетельница пыталась продемонстрировать, насколько она тихая и смирная. Поэтому были ли в конюшне кобылки или жеребцы – это мне неведомо, но попону я утащила с каким-то садистским удовольствием. Для моих целей она подходила идеально, а вот слова Ури о выборах, тут же заструились холодным потом по спине. Я сразу же подумала, что он меня сейчас потянет кобылу выбирать, что б выгулять застоявшееся животное.
Атавистический страх мог сослужить плохую службу. Клаффа-то была рьяной наездницей, а я получается – на дух не переношу страшное животное. И как тут выбирать?
Но мои страхи были развеяны его упоминанием, что чем раньше выбрать дизайн, тем раньше получим результат. И все равно пришлось уточнять какой именно дизайн он имеет в виду.
Вот тогда и оказалось, что ко мне еще на вечер Советник в гости напросился. Точнее уведомил, что считает своим долгом помочь мне в выборе, и готов это сделать после ужина, если я готова его угостить означенным приемом пищи.
Это я в письме от Советника прочитала, которое мне Ури вручил. Витиевато и пафосно, но что поделать, видимо ему по долгу службы приходится источать словесный яд. Я тут же дала распоряжение удвоить количество киселя. На всякий случай надеясь, что подобное кушанье отвадит от моего дома желающих столоваться. Я еще не весь дневник изучила, и в теперешнем состоянии больше похожа на контуженную, чем на слегка утопшую.
Недорослик битых полчаса нудил о необходимости выбора, и я, смирившись, отправилась в кабинет, оставив попону в гардеробной, на всякий случай затолкав за шляпные коробки, чтобы Пруня не убрала или не выкинула.
Процесс выбора сопровождался бурной дискуссией с выдиранием дизайнерского журнала из загребущих ручек домового. Я пыталась воззвать к гармоничности и концептуальности, домовой настаивал на классицизме и основательности. А еще сокрушался, что внешний вид дома не удосужился запечатлеть ни один из живописцев. Прямо так стонал, так стонал, что даже Пруня прибежала, привлеченная несвойственными звуками.
Это мне еще повезло, что его желание голосить я срубила под корень, распознав симптомы до момента применения тяжелой артиллерии. Знаю я таких юношей, таким в подобном состоянии проще дать, чем объяснять, почему не хочешь. Но, управление языковой школой все же наложило свой отпечаток на линию поведения с подобными типами. И поэтому, как только градус начал подниматься, я скомандовала «лежать!»
Даже не знаю, почему недорослик послушался, и распластался на полу, правда поедая меня взглядом из положения лежа на спине.
- Ури, драгоценный ты наш, - добавила лести в голос, - как думаешь, не будут ли сравнивать вновь возведенную крышу с той что улетела?
- Само собой? – поелозил на полу домовой.
Я, как чувственная дама, тут же выудила из кресла подушечку, которую обычно подкладывают под локоть правой руки. По словам домового предыдущая крыша имела не только стрельчатые окна между шпилей, но и несколько балкончиков. В общем полноценный мансардный этаж можно было из нее заделать в нашем мире. В этом же крышу использовали в качестве склада вещей предыдущих поколений, и как место для занятий творчеством Клаффы. Точнее, скорее всего не творчеством, а несанкционированным магическим исследованием, если чем не похуже.
Подоткнув подушку под голову лежащего, указала на потолок первого этажа.
- У нас есть уникальная возможность! – Ури пристально уставился в мои глаза, как будто я не у «нас», а у «тебя» сказала. – Кроме общей концепции формы, мы можем попросить дополнительные опции, к примеру, чтобы в коридорах были движущиеся по небу облака, сверкающие алмазами звезды по ночам или радуга от края до края.
- Запитывание движущихся иллюзий в стационарный контур с заземлением в сердце дома, - тут же забубнил домовой трудно определимую ахинею.
Вытаскивая из другого кресла еще одну подушечку, улеглась рядом с ним, и глядя в потолок принялась фантазировать, описывая самые передовые открытия собственного мира. Раздвижные панели, затемняющиеся стекла, энергосберегающие технологии, экран над кроватью, зеркало на потолке, в общем все, до чего мой разум успел дотянуться.
Оставленный в кабинете домовой, в компании с огромным листом картона, карандашом и набором красок, счастливо улыбался, когда я давала распоряжения воплотить результат мозгового штурма для встречи с Советником.
Я же, в последний раз проговорив Пруне о необходимости сопровождения Юго исключительно до зоны видимости беседки, строго настрого запретила являться туда.
На что именно я надеялась? А кто его знает, все будет зависеть от многих факторов, в том числе от того, насколько этот мужчина на одной волне со мной.
Столик, сервированный зеленым киселем, вазой со щавелевым пирогом с видом на щавелевые же поля, лично у меня вызывал исключительно желание похихикать. Не знаю, что должен будет подумать Юго, но по мне, так это демонстрация приданного, не иначе, - вот посмотрите, господин хороший, какая я завидная невеста.
На низкие перила я решилась вылезти исключительно в последний момент. Вот показалось, что пугать с пола будет не так захватывающе. Кроме столика с двумя изящными стульями в беседку было притащено два фикуса в огромных горшках и полуголая статуя девицы со змеиным хвостом. Видимо Ури решил облагородить спартанское наполнение по собственной инициативе.
Поэтому на перила пришлось лезть со стороны двух объемных кустов, чем-то напоминающих земную сирень, заброшенную садовником еще в прошлом веке. С одной стороны на их фоне я не выглядела инородным элементом, с другой – я надеялась, что меня не рассекретят в первый же момент.
Но вышло все совершенно не так, как я спланировала.
Вслушиваясь в размеренные шаги, долетающие со стороны парковой дорожки, я задержала дыхание, в красках рисуя удивление на лице сыщика, когда я ему скажу «бу».
И даже успела полюбоваться сквозь плотную челку из нитей на размеренно шагающую фигуру.
Но затем кусты за моей спиной затрещали, юношеский голос заорал «любимая», и я от неожиданности выпустила столбик, за который придерживалась изображая элемент декора и свалилась, на замершего при входе Юго.
Следует отдать ему должное, лично я хватать и спасать падающее на меня чудовище в жизни бы не стала, отскочила, оттолкнула, да наподдала бы еще каким-нибудь тумаком. Он правда тоже несколько дал маху, потому что попону-то он изловил, а меня, не слишком изящно выскользнувшую из обертки, уже не успел.
- Я у ваших ног, - вырвалось непроизвольно, когда он отшвырнул мое пальто, точнее элемент маскировки, и дернув меня за руку, задвинул к себе за спину.
Либо он не слышал «любимая», либо тот, кто продирался сквозь ветви сирени, вызывал в нем определенные опасения.
- Именем короля! – прорычал он, и почти вырвавшийся из плена куста нападающий замер, вытаращившись на сыщика круглыми от избытка чувств глазами.
Я осторожно выглянула из-за спины мужчины, но тут же была задвинута обратно движением локтя.
Существо, демонстрирующее огненные кудри, в которых торчали веточки и листья, с виду не выглядело опасным. Но это как учебник географии 7-го класса, который принесла в копи-центр цыганка с просьбой сделать его ксерокопию. Обычно дети цыган учатся 2 -3 класса, а потом уходят со школы. Ведь близится возраст, в котором нужно заводить семью, поэтому и родители, и дети смысла в обучении уже не видят. Мальчишки думают о том, как заработать денег, а девочкам «повезло» больше, — посреди учебного года школьницу могут сосватать и увезти в новую семью.
В общем география и седьмой класс тогда очень удивили меня. А потом копировщик открыл учебник и оказалось, что от него там только обложка. А внутри книга «Заговоры и привороты на все случаи жизни».
Так и тут, по напряженной спине королевского сыщика я тут же принялась строить предположения, одно другого забористее.
- Руки вверх и выйти из куста! – скомандовал он, а я непроизвольно хмыкнула, от абсурдности команды, с моей точки зрения.
- Как он оттуда выйдет без рук? – тут же пояснила собственный хмык напряженной спине.
- Назовитесь! – тут же исправился Юго, и со стороны кустов заикаясь отрапортовали, - свежи назначенный второй поет на службе во дворце его Королевского Величества Хилдеберта Первого Оливье Ригель.
- Я поет, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка, - продекламировала я за спиной сыщика себе под нос, и вдруг поняла, что меня не только услышали, но и оценили экспромт задумчивым «хм».
- И что вы делаете в кустах, второй поет? – не добавляя в голос тепла поинтересовался сыщик.
- Жду!
- Кого? – тут же подобрался Юго.
- Клаф-фу, - заикнулся рыжеволосый.
Вот совсем не понравилось его «фу», прямо перекосило от двусмысленности разложения моего имени на составляющие.
- Зачем? – так и захотелось сказать, что на моих глазах демонстрируют правила ведения допроса, если бы не то, что я была лишена возможности наблюдать сей занимательный процесс, и только могла слушать.
- Попрощаться, - вздохнул Оливье, а я опять фыркнула, дивясь несоответствию имени и внешнего вида его носившего.
- Зачем? – вновь пророкотало над головой.
- Разлука нам с нею предстоит, а сердце плачет и болит! – продекламировал поет, а я дернулась и сложила в уме два плюс два.
- Вы что, мне глистов принесли? – вклинившись в допрос в момент паузы, когда Юго переваривал ответ допрашиваемого, я выглянула из-за локтя мужчины, - так мне не надо, я их все равно не возьму!
- У вас жестокое сердце, о, несравненная Клаффа, сжальтесь над безнадежно влюбленным! – выбравшийся из куста Оливье сложил перед грудью ладони и смотрел взглядом молочного бычка.
А у меня в этот момент в голове шел бурный мыслительный процесс, с какого это бодуна я, то есть Клаффа, выбивала клин клином вот этим. Да огненное чудо даже в подметки доктору не годится! Так и хотелось сказать «дитё малое» и по голове погладить.
Краем глаза отследила, что Юго уж слишком пристально отслеживает выражение моего лица, и будто пытается проникнуть под черепную коробку, чтобы выведать все мои тайны.
Я тут же скрутила в уме фигуру из трех пальцев и сунула ему под нос. Странно, но эта фантазия заставила сыщика слегка скривиться.
- Голова болит, да? – побеспокоилась, как радушная хозяйка.
- Вы умеете не только кружить головы, но и вызывать головную боль, - несколько раздраженно ответил сыщик.
- Я не кружила, - зачем-то начала оправдываться полушепотом, посматривая на Оливье взглядом серого волка, - он сам прилип, как банный лист.
- Сонеты читал, на арфе играл, - приподнял бровь Юго, - прощайтесь уже, подожду, - и развернулся к нам спиной.
Я нехотя подошла к перилам и зашипела на миловидного юношу, - Оливье, это ни в какие ворота не лезет! Зачем вы влезли в куст?
- Я думал, что вы ждете меня! – указал он острым подбородком в сторону столика, - я всю ночь пел, а вы не пришли!
- Идиот, - проворчала, всматриваясь в зеленые глаза и россыпь веснушек, - я же вам ничего не обещала!
- Ну как же, - забеспокоился парень, - а приехать в столицу?!
- Когда-нибудь! – отрезала я.
- Ну, да! Когда-нибудь, но ведь скоро!
- У вас начинается новая жизнь! – попыталась привести в себя юношу, - новые знакомства, новые чувства, ступайте, Оливье и забудьте меня!
«Я старая, больная и слегка с приветом» - захотелось добавить, но я прикусила язык, сомневаясь, что имею право ранить тонкую натуру подобным образом.
- Я буду любить вас вечно, и обязательно добьюсь, чтобы и вы полюбили меня! Приезжайте поскорее, несравненная Клаффа! Я буду очень ждать!
Парень преодолел разделяющее нас пространство и бросился целовать мои ладони с такой страстью, что я только через пару минут смогла отобрать их у него.
- Слушайте, Оливье, я тут подумала, что обязательно должна дать вам с собой какой-то подарок! – в моей голове крутился сбор, который я пила при встрече с сыщиком предыдущий раз, - фирменный рецепт бабушки Кло. Окрыляет и просветляет!
«И успокаивает» - добавила про себя.
- Пруня! – заорала так, что Оливье отшатнулся, не ожидая от меня подобного.
Спустя минут двадцать, когда мы наконец остались одни и уселись друг перед другом за мило сервированным столом, Юго прошелся по моему лицу задумчиво-изучающим взглядом и обронил, - а у вас, Клаффа, столько секретов! Как в шкатулке у Оракула!
И хоть мне было очень любопытно, кто такой Оракул, и что у него за шкатулка, я только улыбнулась.
Но в ответ у мужчины даже уголки губ не дрогнули. И хоть по его виду и было понятно, что ему не дает покоя обёртка из попоны, задавать вопрос «что это было?» - он не станет. Эта информация к делу не относится, и в сущности, как эксцентричная дама проводит досуг – это не его ума дело.
И при этом я все время чувствовала этот невысказанный вопрос. Во взглядах, которыми он смущал, когда я в очередной раз, морща носик отвечала, что не помню ни вечера, предшествовавшего разразившейся непогоде, ни зачем я полезла на крышу.
- Возможно, чтобы полюбоваться на картину разгула стихии? – предположила, когда в его глазах поселилось желание применить ко мне какое-нибудь пристрастие. - Думаю это было захватывающе, росчерки молний на фоне туч, смерчи, соединяющие небо с землей, клубы чернильной тьмы, создающие апокалиптический фон для пьесы. Стихия, которую не в состоянии сдержать, - и столько в моем голосе было восхищения, что я почувствовала, как Юго де Абиль вписал мой ответ в невидимый протокол допроса и завизировал собственной пометкой – не врёт, но недоговаривает.
- Как жаль, что я этого не помню, - вздохнула, убеждаясь, что он так и не притронулся к киселю, - а вы что, не любите сладкого и толстых женщин?
В глазах сыщика мелькнуло что-то, но что именно я не успела понять, потому что из кармана у него заголосило, - новая информация, сбор через полчаса!
- Должен откланяться, - кивнул он мне поднимаясь. – Расследование еще не закончено, но думаю, что больше вас беспокоить не буду. Если вы что-то вспомните…
Он не договорил, потому что я покивала в такт его словам, - я знаю где вас искать!
- Где же? – как будто сомневаясь в моих умственных способностях перепросил он.
- В лучшей гостинице города, - промурлыкала томным голосом, и тут же донеслось откуда-то хриплое «неисправимая!»
А вслух сыщик только поправил, - что лучше в Управлении Правопорядка.
На том и распрощались.