Гам-саг

1.

ВСЕМ, КТО УЖЕ НАЧИНАЛ ЧИТАТЬ: ПЕРЕЗАЛИВАЮ ЭТУ НЕБОЛЬШУЮ ПОВЕСТЬ, А ТО В РАЗДЕЛЕ РАССКАЗОВ НЕВОЗМОЖНО ПРОДОЛЖЕНИЯ ДОБАВЛЯТЬ. ЗАБЫЛА ОБ ЭТОМ :)

Медина зашла в здание школы и сразу опустила глаза, чтобы не встречаться взглядом с Альят.

Медленно пошла в сторону класса, внимательно изучая свои стоптанные кеды. Будто можно было найти на них что-то новое. Разве что новое пятно, которое останется на ткани навсегда. Зачем мачеха вообще купила ей белые кеды?! Что за тупость? Медина так задолбалась их стирать, что в итоге махнула рукой и оставила зарастать грязью, несмотря на комментарии мачехи. И по фиг. Хоть бы они еще и порвались, тогда, может, ей наконец купят кроссовки с золотыми цепями, как у всех нормальных девчонок?

Альят с укором смотрела в спину Медине. Нет, конечно, почему с укором? Не с укором, наверняка радостная и довольная собой, как всегда! Да и не за что ей Мадину было укорять. Ведь не за что? Медина ссутулилась еще больше и ускорила шаг, чтобы не опоздать на биологию. Сзади раздался небольшой шум и грохот.

– Осторожнее, бараны! – Завуч, как обычно, в выражениях не стеснялась. – Куда прете, отара безмозглая? Смотрите, что наделали!

Медина инстинктивно оглянулась и уже не смогла не посмотреть на Альят. Вокруг нее, как всегда, царил переполох. Она такая, притягивала к себе внимание. Была сильная. И физически, потому что отец пускал ее ходить на карате, и внутри. Одевалась просто. Просто и хорошо, в отличие от Медины, которую одевали просто просто. Заводила и любимица учителей, которые всегда уважали сильных детей…

С подбородка Альят взгляд Медины переместился к острому крючковатому носу одноклассницы. Она с гордостью говорила, что сломала его на тренировке — Медина знала, это чтобы не страдать, что он некрасивый, потому что Альят эту байку стала рассказывать только в пятом классе. Медина с удовольствием сломала бы ей нос по-настоящему. Но она не была сильной. Ей не разрешали заниматься карате и даже шахматами. Никто. Пустое место для всех.

– Ну, чего уставилась? – раздался над ухом голос старшего брата. Исан, старше Медины на два года, подтолкнул ее в сторону. – Иди на урок, не висни тут.

– Исан, – Медина вдруг почувствовала, как в груди потяжелело. – Это мы, да?

– Тс! – шикнул он. – Не мы это. Иди на урок!

Девочка отвернулась и пошла в сторону кабинета. Завуч заново водрузила на стол снесенную бешеными учениками фотографию Альят, расчеркнутую на две неравные части черной траурной лентой. Медина так и не смогла посмотреть ей в глаза. Она так жалела Альят и так радовалась, что в школе ее больше не будет.

***

Когда Альят с подружками впервые зажала ее во дворе после уроков и потребовала деньги, Медина решила, что это недоразумение. Когда это произошло во второй раз, она решила, что это совпадение. Принятие новой реальности наступило лишь спустя полгода. Однако Альят действовала очень тонко и никогда не просила сверх меры — ровно столько, сколько Медина могла отдать, не прося взаймы, не навлекая подозрений взрослых. В общем, не подводила ее к границе, на которой смирение и страх могли бы вылиться в отчаяние и безрассудную решимость. То ли запросы у Альят были небольшие, то ли доила она многих, то ли почитала истории про вымогательства и сделала выводы из ошибок других — Медина не знала. Она отдавала деньги, которые мачеха выдавливала из скромного бюджета на карманные расходы, и просто ничего себе не покупала.

Жаловаться Медина не могла — у отца и мачехи и так было много дел, лишний раз их лучше было не тревожить. Однажды она все же попробовала поделиться с мачехой, но та, одной рукой утирая попу обкакавшемуся Анвару, а второй подтверждая оптовый заказ для семейного магазина, бросила что-то вроде «Да вмажь ей хорошенько, тогда отстанет. Учись стоять за себя». С отцом разговаривать в принципе не полагалось. Оставался Исан, но, будучи хорошей сестрой, Медина до поры до времени не втягивала и его. Да, он был старше, но пугать пятиклассницу лучше выпускником, а не семиклассником, да еще и незавидного роста. В какой-то момент, когда Медине очень захотелось скопить наконец на наушники к телефону, она посвятила Исана в свою позорную тайну.

Закончилось все плохо: он пошел разбираться с Альят, она начала ему хамить. Вспыльчивый Исан не посмотрел, что она девочка, полез драться. Альят, несмотря на успехи в карате, быстро отступила, а на следующий день пришла с собственным старшим братом — студентом колледжа. Очень неудобно, когда у врагов тоже есть старшие братья, особенно старше, чем твои. Брат Альят побил Исана, да еще и родителей в школу вызвали, зачем, мол, на девочку руку поднял, не мужчина что ли. Исан пытался объяснить, что девочка немного оборзела, задевала его родную мать, что для женщины также недопустимо — это же как бить ниже пояса, запрещенный прием. Его слушать не стали. Мачеха приходила на то собрание, потом оттаскала Исана за уши, а когда из поездки за товаром вернулся отец, досталось и от него. Так Медина поняла, что если не хочет проблем Исану, его лучше не вмешивать. А она и без наушников проживёт.

Исан пытался за Мединой присматривать, но у него было больше уроков, да и куда денешься от Альят, когда она учится в одном с тобой классе?

***

Каждый урок взгляд Медины притягивала одинокая парта, где сидела ее обидчица. Ее подружка не захотела сидеть рядом с пустым местом, а после второго урока вообще ушла домой. Дети обсуждали, как одноклассницу угораздило забрести на какую-то заброшку, где на нее напали бездомные собаки. К сожалению, крики вовремя никто не услышал. Ребята, которые еще не могли осознать ужаса произошедшего, на переменах обсуждали заброшки, собак и случаи столкновения с бездомными стаями — каждый мог «похвастаться» парочкой историй, когда приходилось обходить опасный поворот через дворы или звать на защиту взрослых. Собаки лаяли, шли следом — было. Но не кусали.

2.

Медина постаралась прислушаться к совету Исана: убеждала себя, что это совпадение, и наконец окончательно в это поверила. Однако спустя два года произошел случай, странным образом напомнивший ей о понёсшей кару однокласснице.

В то время Медине впервые понравился мальчик. Как водится, он с первого класса учился в ее школе, но в какой-то момент щелкнуло, и Медина разглядела в нем ТОГО САМОГО. Проблема была в том, что в Салтане ТОГО САМОГО разглядела и другая девочка. Она оказалась как Альят — сильной морально и физически. А Медина как была, так и осталась просто Мединой, поэтому в один из дней пришла домой с пыльным от грязи и харчков портфелем и жвачкой в волосах, потому что Сабилла карате не занималась, но, как Альят, понимала, что начинать надо с малого — умные смекнут.

– Что с тобой случилось?! – воскликнула мачеха. Поймала за рукав, когда Медина пыталась прокрасться в свою комнату на втором этаже. – Ты что, сумкой своей полы протирала? Почему нельзя быть аккуратнее с вещами? На новую сумку сейчас денег нет! А с волосами что?!

Медина стиснула зубы, чтобы не разревется и не совершить большую ошибку — все рассказать. Она давно уяснила, что жаловаться мачехе бесполезно: та жалела безучастно, как жалеют застрявшую между рамами муху, а потом докладывала обо всём отцу. Считала, что лезть в воспитание чужих детей не стоит. А если Медина скажет, что это из-за парня… хорошо, если из дома выгонят, а не убьют. До замужества мысли о парнях не должны были касаться головы приличной девушки.

– Я упала, – тихо сказала Медина.

Что еще тут скажешь?

– Упала? – повторила мачеха и потянула за колтун. – В жвачку?

– Ага.

Мачеха несколько секунд размышляла, стоит ли принять такое объяснение или уличить падчерицу в неправдоподобности версии. Потом решила, что ей неохота знать больше.

– Иди замочи сумку. И сполоснуть не забудь. В школе все в порядке?

– Мгм.

– Ладно. Стой здесь. Сейчас срежу.

Она срезала волосы прямо у лба. Получилось неровно и некрасиво. Мачеха, хоть и была к судьбе своих падчерицы и пасынка равнодушна, все же понимала, что в таком виде в школу отпускать девушку неприлично. Она со вздохом велела пока заняться уроками, а вечером они сходят в салон все подровнять. Глядя на обкромсанные пряди в зеркало, Медина уже знала, что может предложить салон — челку. Детскую челку на лоб. Хорошо еще, что не ёжик, конечно. Но челка в седьмом классе — это издевательство! Она замочила тряпичную сумку, ушла в свою комнату, повалилась на постель и замачивала в слезах подушку, пока не вернулся Исан.

– Медин… – он по обыкновению заглянул в комнату и увидел, что сестра плачет. – Эй? Что случилось?

Медина сразу постаралась успокоиться и пристально на него посмотрела. За последний год он немного от нее отдалился, хотя раньше, после исчезновения из жизни матери, они все время держались вместе. Как узнать, тот ли он добрый брат, поднимавший вместе с ней руки в мольбе, чтобы Альят оставила ее в покое и убралась из школы? Или уже стал бездушным чурбаном, как многие старшие братья ее подруг, которому не стоит рассказывать про парней, чтобы не оказаться виноватой?

– Можно? – Исан с ее кивка зашел и присел на край кровати. – Что случилось? Ты можешь мне рассказать.

Медина неопределенно пожала плечами: рассказать, выплакаться очень хотелось. Хотелось опять вместе помолиться против Сабиллы. Уточнить, конечно, чтобы она не умерла. Или чтобы умерла, дура безмозглая? Салтан ведь ей благоволил, а не Медине, чего скрывать.

Исан ждал, и по этому терпеливому молчанию Медина поняла, что можно попробовать осторожно упомянуть насчёт проблемы. Выложить не всю правду, а так, мол, опять с одноклассницей конфликт. Она представила всё так, словно Сабилла приревновала совершенно напрасно, что она помешалась на Салтане и кошмарит всех девчонок, которые не так на него посмотрят. Медина, конечно, не позволяла себе никаких взглядов, но вот эта дурочка что-то себе навоображала и унизила её ни за что.

Рассказав вроде бы удобную и невинную версию, Медина замерла и внутренне сжалась, готовая к ругани, к «Сама виновата» и к «Нечего...». Если Исан сейчас это скажет, она больше никогда, НИКОГДА…

– Вот сучка, – сказал Исан и неловко погладил Медину по спине, обниматься он уже разучился. – Но ты же понимаешь, мне некрасиво будет с ней разбираться.

– Понимаю, – ответила Медина. – Спасибо, что не наругал.

– За что ругать? Ты же не виновата. Честь семьи не задета, – Исан отвел глаза. – Этот Салтан… Знаю я его, он же из параллели. Лучше с ним не связываться. Тот еще урод. У тебя точно… Ты… Это…

Медина поняла: так брат пытался спросить, действительно ли она к нему равнодушна, – и затрясла головой, мысленно умоляя их обоих простить ее за ложь.

– Знаешь, что? – сказал Исан, поднимаясь. – Давай пока оставим этих дур. Но если она еще хоть раз на тебя наедет, обязательно скажи.

– Ладно, – уныло сказала Медина. – Хотя какая разница? У нее, кажется, тётка в министерстве образования работает.

– Ну… – глаза Исана лукаво сверкнули, – мы хотя бы помолимся.