Гарри Потер и Пушистые проблемы

Глава 1. Похищение с Тисовой улицы

Зелёный луч Авады отразился от не иначе как чугунного лба младенца и бесшумно устремился обратно, прямо в грудь наславшего проклятие. От толчка ребёнок плюхнулся на попу, с удивлением провожая взглядом зелёное свечение. Далее последовали и вовсе непонятные события. Во-первых, высокая чёрная фигура рассыпалась в прах, и чёрные одежды неопрятной кучей свалились на пол. Во-вторых, из кучи вылетело некое эфирное нечто и в панике слепо заметалось по детской. И в-третьих, из-под шкафа выскочила очумелая кошка. Кошки и призраки не ладят по определению, первые видят последних даже в маггловском мире.

Так вот, отколовшаяся часть души устремилась было к ребёнку, но была перехвачена кошкой. Вернее, шипящим когтистым комком ярости и беспрецедентным, бессильным гневом преданного зверька. Ну посудите сами, вперся посреди ночи незваный гость, прибил на пороге хозяина, через пять минут отправил следом хозяйку, и ведь мало ему, гаду!.. ещё и на мелкого нацелился… Конечно, пока можно было, она не вмешивалась, потому как не в природе это кошачьей — хозяев грудью прикрывать, но… с привидениями-то у кошек и так короткий разговор, а тут не пойми что. Не то дух, не то ещё что-то, но что бы это ни было, оно агрессивное и… мелкое, кошке как раз по когтям, справимся, главное, к мальчику не подпустить.

И Табита, отважная маленькая самочка полукниззла, та самая кошка, которую Гарри едва не пришиб, летая на игрушечной метле, подаренной Сириусом полгода назад, поглотила случайный крестраж Тёмного Лорда.

Гарри уцепился за деревянные прутья своей кроватки, с трудом поднялся на ножки и вопросительно посмотрел на маму, лежащую на полу рядом с кроваткой. Чуть поодаль, у двери, лежал ком чёрного барахла, сверху на нём — палочка. Бурая Таби сидела тут же, перед кроваткой, и странно дергалась, как будто чем-то давилась, чем-то невидимым… И именно поэтому кошке не было дела до крысы, которая вдруг вылезла из-под комода. Толстая и плешивая крыса, волоча голый хвост, вприпрыжку приблизилась к куче тряпья, замерла возле неё и стала расти, неуловимо быстро для человеческого глаза. Миг, и на месте крысы скорчился перепуганный толстяк с жиденькими волосиками и трясущимися ручками, прижатыми к груди.

Питер Петтигрю с ужасом уставился на останки Хозяина. В его голове никак не укладывалось то, что произошло только что. Он же привел Хозяина, предал друзей, польстившись на щедрые обещанные дары, а тут такой облом… Серые водянистые, вечно влажные и вечно бегающие глаза Питера скользнули по мальчику, стоящему в кроватке, и зацепились за лобик. На лбу был свежий зигзагообразный порез, сделанный чем-то острым. Да, порез, потому что авада не оставляет следов, это даже Питер знал. Так, и что дальше? Дальше-то что??? Лорда нет, ребёнок жив… Авада его не берет, но, может, Бомбардой его, того, шарахнуть? Рука Питера потянулась за палочкой Лорда. Честная Бомбарда Максима послушно разнесла половину верхнего этажа, но Руна Жизни, начертанная матерью перед смертью при помощи канцелярского ножа, так же честно сберегла жизнь младенца, ревностно распихивая летящие обломки кирпичей и прочего строительного шлака, создавая вокруг Гарри непроницаемый защитный купол. Но Питер этого не видел, он драпанул сразу же после того, как выкрикнул заклинание разрушения.

В неизвестном направлении скрылась и кошка.

Гарри устал, он был напуган и голоден, а ещё у него болел лобик — мама зачем-то поцарапала его коротким ножиком, которым папа вскрывал конверты. Кроме того, стало очень холодно, октябрь, что вы хотите? Стены-то тю-тю, и холод, вполне себе зимний, коварно проник в незащищенные более стенами помещения, а в тех участках, где отсутствовал потолок, ещё и снегу добавил. С ветерком. Морозным.

Ремус Люпин спешил как мог, где-то трансгрессией, а где-то и просто бегом. Простым физическим бегом по-маггловски он пробирался в Годрикову Впадину, спеша перехватить Сириуса, который час назад внезапно схватился за карман и с воплем «Питер!» исчез в вихре трансгрессии. А вот Лунатику это было недоступно, полнолуние только-только прошло, его организм был сильно истощен непроизвольным оборотом, что поделать, даже Истинным оборотням приходится подчиняться властной и беспощадной силе полной Луны.

Прибыв на место, Ремус сразу понял — случилась беда. От развалин дома в небо уносился мотоцикл с Хагридом, Бродяга в виде волкодава, глухо рыча, шнырял среди обломков, после чего тоже рванул по своим делам. Насколько понял Люпин, в погоню за Питером. А ему что делать? И кстати, а куда это Хагрид Гарри повез? Надо бы проследить, так, на всякий случай.

И Люпин, болезненно поморщившись, брезгливо покосился на начинающую убывать Луну, передернулся и, собрав все свои силы, трансгрессировал. Он помнил, где живут Дурсли, помнил последние шуточки Мародеров на свадьбе Пэт и Вернона, помнил скандал, с которым Лили и Пэт расстались, дружно прокляв друг дружку. И теперь его очень сильно царапали нехорошие предчувствия.

Он успел, даже обогнал Хагрида, да так, что пришлось его подождать. Вместе с Минервой МакГонагалл, которая зачем-то сидела на заборчике в виде полосатой кошки. Вскоре стало ясно: Минерва ждёт Дамблдора. А уже потом они вместе ждали Хагрида, едва слышно переговариваясь. Прислушавшись, Люпин услышал много чего интересного. Скрытый темнотой и морозом, оборотень стал свидетелем того, как Хагрид наконец-то доставил ребёнка, потом послушал короткий спор Минервы и Альбуса на тему «а надежны ли эти магглы?», проследил за тем, как Альбус Дамблдор поднимается на крылечко и кладет завернутого в одеялко Гарри на обледенелый порожек. И уходят. Альбус — после того, как вернул освещение Тисовой улице, Минерва в виде кошки-британки скрылась в другом конце той же улицы, а Хагрид унёсся в небеса «возвращать мотоцикл молодому Сириусу Блэку».

Выждав ещё немного, Люпин начал беспокоиться. Э-э-м-м… а что, директор не постучался? Они же там спят, магглы в смысле. А ночь холодная-морозная, а до утра ещё далече… Надо Гарри проверить, вон какой пар над ним струится, неужели Дамблдор не озаботился согревающими чарами? Нет, не озаботился, лежит Гарри, мёрзнет. Одеялко и письмо комкает, ежится, холодно ему, бедняжке.

Глава 2. Вперед, через годы...

В течение следующих двух недель наши друзья-оборотни занимались обустройством маленького Гарри и его кошки.

Сперва хотели по очереди: один сидит дома с малышом, а другой бегает по магазинам. Но после одного фиаско пришлось срочно поменять планы. Что за фиаско? А все просто: Гарри не понравилась кроватка, которую купил и принес Ремус, страшно гордый собой, ещё бы, такая находка! Красивая, удобная и уютная, но его восторги быстро обломал Гарри, который наотрез отказался в ней спать. И как ни старались горе-мужики уложить ребёнка, ни в какую! Не засыпает, и всё тут. И более того, малыш настойчиво просился прочь из кроватки, стоит, уцепившись за перекладину, и воет, плачет-рыдает. Заснул Гарри только в постели Люпина.

Сначала думали, что Гарри просто привык, и попытались «приучить» его к новой кроватке. Не вышло. Несносный ребёнок начал убегать и прятаться, едва услышав слова «пора в кроватку», причем Гарри как-то угадывал, в какую именно кровать его собираются уложить. Если в большую люпинову постель, то мальчик тут же соглашался и спокойно шел спать, а если в новую, то его и след простывал, ищи-свищи.

Встал вопрос о том, что надо купить Гарри другую кровать. А это значит, что в магазин они пойдут втроем... Ну и пошли, а куда деваться-то, детскую же надо как-то обустроить.

Мебельный магазин ошеломил Гарри: целый мебельный город! И такое огромное разнообразие кроватей… Ой-ей. Ремус и Лютер приготовились к долгому ожиданию, но у Гарри, похоже, был талант всех обламывать, он выбрал кроватку сразу, как только они вошли в детский отдел — прошелся вдоль ряда разных кроваток и решительно забрался на одну из них, где-то четвертую с краю. Причем с таким видом, что сразу стало ясно: Гарри выбрал ЭТУ кроватку и ни на какую другую не согласен.

Ремус оценивающим взглядом окинул гаррин выбор и нерешительно обратился к Лютеру:

— Ограждения нету, Лютик.

Тот прищурился и хмыкнул:

— А не поэтому ли мы так боимся оказаться за решёткой? Говорят, все наши страхи — из детства. Так не отсюда ли? По-моему, Гарри прав, он выбрал хорошую кроватку, как раз такую, с которой можно быстро удрать в случае опасности или в туалет. К тому же мы с тобой не знаем, что пережил Гарри в ту ночь, когда один маньяк пришел всех убивать. Может быть, Гарри теперь не доверяет кроваткам с ограждением, потому что он неожиданно оказался пленником в собственной постели. Во всяком случае, по запаху я понял, что Гарри забирали из кроватки.

Так же, втроем, они выбирали и покупали остальные предметы мебели, одежду, посуду и прочие мелочи.

В игрушечный магазин мужчины входили как на минное поле: наслушавшись и начитавшись о детских капризах, они вполне естественно ожидали чего-то подобного и от Гарри. Но Гарри оказался Великим Обломщиком, потому что и здесь он сумел всех удивить. Его почему-то привлекали… удочки. Да-да, именно удочки, длинные гибкие палочки с верёвочками разных длин. А ещё мячики, причем пушистые или с ниточками.

Честное слово, столь странный выбор Гарри крепко озадачил друзей.

— Слушай, а как в это играть?

— Полностью с тобой согласен, Рем, странно, что это вообще продают... Нет, удочки я понимаю, а лохматые шарики зачем?

Ну ладно, купили то, что выбрал Гарри, а вдобавок спросили совета у администратора и с его помощью подобрали для Гарри развивающие игры, пирамидки, кубики, детские пазлы и домик-конструктор, кроме того, Люпину приглянулся симпатичный плюшевый волк, которого он без раздумий купил, втайне теша себя тем, что если Гарри не понравится, то пусть хоть у него будет. Но волк Гарри понравился, он заулыбался, протянул ручки и взял мягкого зверя. Прижал к груди, осветил всех своей радостью и сказал «Жек».

— Что он сказал, Рем?

— Джек, он сказал Джек, Джек номер два, первый у нас на заднем дворе стоит. Интересно, почему он всех Джеками называет?

Лютер оглянулся на стеллаж с детской литературой, достал книгу «Приключения Джека» и протянул Ремусу.

— Может, поэтому?

С обложки на них смотрел синий волк. Разумеется, книгу купили.

Вернулись домой, пообедали, потом Гарри поспал в новой кроватке, а проснувшись, потянулся к покупкам. Ремус помог распаковать удочки и мячики, так как именно их попросил Гарри. Получив желаемое, ребёнок сел на пол и бросил мячик, мохнатый шарик смешно покатился по комнате, откуда-то выскочила Табита, догнала мячик, схватила и принесла к Гарри. Принесла и положила перед ним, тот засмеялся, поднял мячик и снова бросил, кошка кинулась вдогонку.

Ремус спешно поймал упавшую челюсть и ментально-мысленно позвал Лютера, тот бесшумно примчался с кухни и вопросительно глянул на Рема, но он лишь молча кивнул на играющих Гарри и Табиту. Удивление в двойном объеме.

Потом Лютер хлопнул себя по лбу, взял из кучки удочку и мячик с ниточками и связал их вместе, получилась вполне стандартная кошачья игрушка. И судя по довольной мордахе Гарри, Лютер угадал правильно.

Во время очередного магазинного вояжа им пришлось посетить крупный супермаркет в час пик, в такие моменты Гарри обычно брали на руки, чтобы не потерять в огромной толпе, но, как говорится, волшебник предполагает, а Мерлин располагает. Все дети иногда теряются, потерялся и Гарри.

Всё произошло слишком быстро... Лютер внезапно схватился за грудь, покачнулся, другой рукой слепо загреб воздух, ища опору, встревоженный и перепуганный Ремус торопливо поставил Гарри на пол и бросился к другу.

Огромная толпа тут же оттерла их друг от друга, крошечного малыша буквально снесло приливной волной спешащих куда-то людей. Гарри отчаянно старался не испугаться, но он был очень маленький и не умел контролировать свои эмоции, и вскоре они вырвались в громком, истеричном плаче. Но плач его заглушал супермаркет, большой, шумный и яркий, живущий своей собственной жизнью, с потрясающей жадностью опустошающий кошельки своих гостей-покупателей. И до Гарри ему не было никакого дела. Маленький мальчик одиноко плакал посреди моря людей. И в этом море оказалась единственная неравнодушная капля. Полицейский. Блюститель Закона и Порядка подошел к Гарри, печальной скалой постоял над ним, задумчиво почесывая щеку — такого маленького ребёнка бесполезно спрашивать, как его зовут и где он живёт. Хотя... есть один способ…

Глава 3. Притворщики среди нас

Почему? — спросите вы... Почему первый магический выброс произошел сейчас, много лет спустя?

Потому что Гарри пережил сильный стресс, это во-первых, а во-вторых, Руна Жизни, начертанная матерью, поглотила-пригасила детскую магию настолько, что ребёнок временно утратил свои магические способности. И тут мы имеем несколько нюансов. Прежде всего окружение ребёнка, если бы Гарри оказался во враждебной среде, то его нестабильная магия могла бы сильно навредить и Гарри, и окружающим. Так что его тётка точно бы постаралась отравить ему существование, ругая, наказывая и запирая в чулане…

Но каким-то чудом (а мы знаем, каким) Гарри оказался в благоприятной среде, где царила добрая и дружелюбная атмосфера, и магия Гарри замерла внутри него, постепенно восстанавливаясь и не делая попыток вырваться на волю, чтобы так или иначе защитить своего хозяина, благодаря чему Гарри не стал ни сквибом, ни — упаси Боже! — обскуром.

А теперь немножко, м-м-ммм, шуточек. Вы позволите?

Взъерошенная и чем-то недовольная сипуха влетела в окно директорской башни, приземлилась на письменный стол, свирепо зыркнула на феникса и, сложив крылья, царственно глянула на адресата, красноречиво намекая на то, а не пора ли…

Альбус Дамблдор спешно отвязал письмо от лапки пернатого почтальона и положил ей в мешочек два кната. Сипуха улетела, а старый мудрец развернул конверт, ага, от Фигг, ну-ка, ну-ка…

«Дорогой Альбус.

Я уже устала постоянно просить Вас приехать и уладить всё это безобразие!

Сколько можно отговариваться тем, что все хорошо! Ничего хорошего не происходит, Альбус, это как продолжалось, так и продолжается.

А сегодня Петунья превзошла саму себя! Я, как обычно, направлялась в супермаркет за кошачьим кормом для своих любимых котиков и, проходя мимо дома номер четыре по Тисовой, услышала громкие вопли этой вредной несносной Пэт, а её голос издалека слышно, уж Вы поверьте! Так вот, эта особа, как всегда, орала на бедного мальчика, привожу её слова дословно: "Гадкий мальчишка, ты ещё тут? А ну, марш в сад и, пока все свои дела не переделаешь, мне на глаза не попадайся! Ну что смотришь, урод, пошел вон!"

Дорогой Альбус, у меня сердце кровью обливается, когда я слышу эти несправедливые слова, обращенные к бедному сироте. И это ещё не всё! Тем же утром, возвращаясь из магазина с покупками, я стала свидетельницей ещё одной безобразной сцены, на этот раз орал толстяк Вернон Дурсль: "Петунья! Он опять это сделал! Где мой флотский ремень? Ты посмотри, что он натворил, я ж сейчас его прибью!!!"

Здесь мое сердечко и вовсе чуть не остановилось, Альбус, подумайте, мальчика бьют ремнём! Прошу Вас, приезжайте, сделайте хоть что-нибудь!

Искренне Ваша, Арабелла Дорин Фигг».

Мудрый старец отложил письмо и откинулся на спинку кресла, довольно поглаживая бороду, мимоходом поигрывая серебряными цепочками и колокольчиками, вплетенными тут и там.

Ну что ж, всё идет по плану, Гарри воспитывается так, как и надо ему, Альбусу, отлично, отлично. Из него такое вырастет, м-м-м, ну просто пальчики облизать, какая послушная куколка будет! А старухе Фигг надо еще одно письмецо отправить с порошочком тайным, с зельицем рассеянного внимания… А то обратится куда не надо, с неё станется.

Не спешите хвататься за сердце и за валерьянку и не коситесь в сторону телефона. Автор не сошел с ума, автор шутит, о чем честно предупредил в начале главы.

Ну хорошо, скажете вы, а что же я только что прочитал? А для этого мы сейчас заглянем в гости к Дурслям.

Вернон, тяжело дыша, задыхаясь от распиравшего его гнева, выдохшись от воплей, устало опустился в кресло, сжимая в кулаке остатки флотского именного ремня, и тоскливо взглянул на жену.

— Пэт, я больше не могу видеть этого урода, запри его в чулан до вечера. Ну что за паршивец, мой наградной ремень сожрал. Это же память была, от капитана!

Петунья сочувственно погладила мужа по полному плечу, поджала губки, нагнулась, подхватила на руки виновника утреннего скандала, пожилого белого бульдога, и унесла его в чулан. Ох, поскорей бы Мардж вернулась из госпиталя и забрала своего паршивого урода, она устала на него орать, но хочешь-не хочешь, а приходится, потому что Блайт глухой и почти ничего не слышит, совсем старенький стал. И ведь не пожелаешь, чтобы он того… Да и бесполезно, у Мардж следующий пёс подрастает, как его там… ах да, Злыдень! Её гордость, элитный щенок из последнего помета Блайта и Шебы. О-хо-хонюшки, дожили, она, Пэт, начинает запоминать, как зовут собак из клана английских бульдогов! Мардж, приезжай побыстрее!

Ну что, читатели, полегчало?

Разумеется, с Гарри всё в порядке. Он по-прежнему живёт у Люпина в Девоне, в симпатичном каменном доме на Нижней улице небольшого шахтерского городка. Его название я не скажу, чтобы не услышали чужие, посторонние уши.

Гарри исправно ходит в школу, исправно учится, впитывая знания и честно грызя гранит науки. Гарри весёлый и общительный мальчик, он постоянно окружен друзьями, летом и на всех каникулах его трудно различить среди весёлой и шумной ватаги мальчишек и девчонок: вечно растрепанный, с выгоревшими от солнца и ветра волосами, шустрый и стремительный, Гарри внешне ничем не отличается от своих товарищей по играм.

Но была у Гарри и тайна, его большой, невозможный секрет. Он был волшебником. Об этом ему рассказал отец, Ремус Люпин, который, оказывается, тоже был волшебником и даже более того — оборотнем.

О том, что он оборотень, Ремус признался через силу, отчаянно боясь какой-либо реакции сына, но Гарри снова обломал его напрасные тревоги, он внимательно выслушал сбивчивые и корявые объяснения отца и сказал:

— Круто, папа! Ты умеешь превращаться в волка? Вау, суперкруть! А тебе не больно, пап? А то я видел в фильме по телевизору, там одного дядьку ломало и корежило не по-слабому. Кстати, классный фильм — про собаку, как она с оборотнем сражалась, называется «Зловещая луна», пап, а давай вместе посмотрим? Я на видеокассету записал…