Ген бессмертия

Пролог

За десять лет до описываемых событий, Земля, Институт генетики…

Легкие раздирал мучительный кашель. В горло забивалась удушающая вонь горелого пластика, дыма и химических реактивов, распыленных незапланированным взрывом. Вокруг царил хаос. В ушах все еще стоял грохот. Но его уже настойчиво перебивала сработавшая сигнализация. Механический голос с безжизненной настойчивостью рекомендовал всем покинуть помещения в связи с угрозой для человеческой жизни. Вот только выполнить эту рекомендацию не представлялось возможным. Выход из лаборатории уже перестал существовать, он это точно знал.

Давясь убийственной смесью дыма, пыли и химикатов, витавших в воздухе вокруг, которые не торопились оседать даже под разбрызгиваемой противопожарной системой влагой, он изо всех сил торопился на противоположный конец лаборатории. По постепенно немеющему левому боку горячим ручьем текла кровь из развороченного тела. Но он не обращал на это внимания. И без медицинской диагностики было понятно, что он нежилец. Да это и не было важно. Куда важнее было то, что именно сегодня в лабораторию на экскурсию пришли будущие выпускники Института генетики. Такие экскурсии практиковались на Земле уже очень много лет и помогли большому количеству молодых специалистов правильно определить свой дальнейший жизненный путь. Так что ничего примечательного в посещении будущими специалистами предполагаемых мест работы не было. Обычно им показывали все, рассказывали, чем занимаются и чего достигают, и молодежь уходила думать: подходит им это или нет.

Так было бы и у него сегодня. Если бы не одно «но»: вместе с будущими выпускниками в нарушение всех инструкций в помещение лаборатории проник посторонний. Его дочь. Его маленькая девочка. Она так хотела увидеть, где работает папа! Так просила! И он не устоял. А теперь наказан за несоблюдение рекомендаций. Ему наплевать на собственную жизнь! Лишь бы только его Красава жила… Ведь все, что он делал, было только ради его маленькой девочки…

Шаркающей походкой, тяжело дыша и периодически кашляя, но не давая себе даже секундной передышки, он медленно передвигался от одного тела к другому. Разбросанные чудовищным взрывом, они сломанными куклами валялись вокруг, затрудняя ему и без того нелегкую задачу. Оставалась крохотная надежда, с каждым пройденным шагом все больше переходящая в уверенность, что в момент взрыва Красава вместе с несколькими студентами переместилась вслед за его помощником в коридор, а затем в другую лабораторию. Иван собирался продемонстрировать желающим, в каких условиях содержатся исследуемые препараты. Если это так, если Красава ушла отсюда, тогда она жива. И будет жить дальше. А у него есть еще одно незавершенное дело.

Нечеловеческим усилием воли он заставлял себя передвигать ноги. Попутно осматривая то там, то тут валявшиеся тела. Кто-то застонал из затянутого дымом и пылью угла:

— По… по…мо-о-о… гите!

Споткнувшись о скорчившегося в неестественной позе рыжеволосого паренька, совсем недавно дотошно расспрашивающего об условиях содержания подопытных субъектов, и едва не упав, он бросился на стон. Неужели все-таки Красава?.. Сердце споткнулось, нарушая и без того рваный ритм. Затянутая мглой дыма и пыли комната вдруг завертелась перед глазами волчком. И ему пришлось на пару секунд остановиться. Отдохнуть, перевести дух. Его сердце отсчитывало последние удары, как медик-биолог он это знал. Но также знал, что не имеет права умирать раньше, чем завершит все свои дела. Он не знал, что послужило причиной взрыва в помещении, где все абсолютно было завязано на безопасности, ведь его лаборатория всегда работала с самыми опасными образцами. Но точно знал: по инструкции, как выживший сотрудник и несущий бремя ответственности руководитель, он обязан зачистить все концы. Ничто, абсолютно ничто не должно натолкнуть тех, кто придет расследовать происшествие, даже на крошечную догадку о цели исследований, проводившихся здесь. Жаль только, что результаты многолетнего кропотливого труда так и сгинут вместе с ним в безвременье. Но тут уже ничего не изменить.

Отдохнув, он все-таки доковылял до угла и склонился над телом. Именно телом. Девушка не дождалась его и ушла в лучший мир, так и не узнав, что она не единственная пережила чудовищный взрыв. И к счастью, это была не Красава. Незнакомая короткостриженая темноволосая девушка с немым укором уставилась в потолок уже остекленевшими глазами. Он закашлялся. Здесь, в углу, концентрация удушливой пыли и дыма была совершенно непереносимая. Тогда как по центру помещения дым и пыль медленно, но расползались по сторонам. У него в голове тревожно тренькнул звоночек. Но мысли уже путались. И так и не сообразив, что это могло значить, он медленно поковылял дальше, к своей цели.

Чем дальше он брел, тем сильнее были разрушения. Казалось, что источник взрыва почему-то оказался там, где его точно не могло быть. Это было странно. Но оставляло надежду, что самому не придется прилагать усилия для уничтожения того, с чего все началось. В глазах уже плыло и двоилось от кровопотери. Но он продолжал осматривать изломанные, исковерканные взрывом тела, выискивая яркое васильковое платьице дочери. Пока попадались лишь белые халаты сотрудников лаборатории и экскурсантов. А надежда, что его девочка осталась жива, крепла. И он отчаянно, со всем пылом умирающего отца, с неуклюжестью закоренелого атеиста взмолился богу, прося его, если тот существует, уберечь его маленькую девочку от беды.

Последние метры он преодолел на чистом упрямстве. Радовало то, что весь этот путь он проделал не зря: Красавы в разрушенном, блокированном помещении не было. Значит, она вышла перед самым взрывом и теперь будет жить. Это хорошо. Оставалось последнее дело, и можно будет закрыть глаза и отдохнуть, он так устал.

Мысли путались, в ушах шумело. И вдруг ему показалось, что крохотная девчушка с двумя хвостиками, в ярком васильковом платье, которое она так любила, со смехом, вприпрыжку побежала туда, куда торопился он сам: к хранилищу. К кубу, со всех сторон защищенному немыслимым количеством охранных контуров. Но ей туда нельзя! Там опасно! Из последних сил он сделал рывок и… упал в пролом в стене огромной клетки. Последнее, что запомнил в своей жизни профессор Константин Рыжов, это то, что клетка, увы, пустовала. Ее обитатель исчез без следа. Вот только сообщить об этом происшествии он уже никому не мог. Слабеющий палец соскользнул с бережно зажимаемой кнопки и в помещении грянул второй взрыв. Взрыв, призванный подчистить, покрыть собою все темные делишки, которые проворачивались в лаборатории.

Глава 1

Курортная планета Ха`Али, текущее время…

В шикарную ванную, размером с футбольное поле на моей родной планете, мелодичное позванивание дверного привратника, оповещавшего о приходе гостей, слышно не было. Но вот когда во входную дверь номера люкс, в который я заселилась не далее как вчера, загрохотали чем-то потяжелее простого кулака, я от испуга чуть не утонула. Во всяком случае, пены для ванны с ароматом заморской клубники наглоталась достаточно. Жаль только, что у пены лишь запах был шикарным. А вкус был просто омерзительный.

Выбравшись из воды и натянув на мокрое тело гостиничный халат, я кое-как прополоскала рот, стремясь избавиться от ужасного привкуса, и торопливо пошлепала открывать дверь, на ходу оборачивая мокрую голову полотенцем. Стараясь не поскользнуться мокрыми пятками на дорогом паркете и бормоча проклятия на голову того, кто так настойчиво стремился пообщаться со скромным служащим межгалактической почтовой службы. То есть, со мной. В кои-то веки мне повезло выиграть что-то существенное: недельный тур на курортную мечту всех богачей Ха`Али, и вот, пожалуйста! Я даже ванну нормально принять не могу! А как же их хваленый сервис? Нет, сейчас разберусь с визитером, а потом вызову управляющего и напишу жалобу! Да, я не платила за путевку! Но это не повод заставлять меня бежать открывать входную дверь нетерпеливому посетителю, рискуя здоровьем и жизнью!

— Да иду уже, иду! — крикнула я в сердцах. И по закону подлости сразу же поскользнулась.

Грохот за дверью стих. То ли услышали мой крик, то ли, что более вероятно, опешили, услышав ответный удар. Это я, поскользнувшись, прокатилась по паркету сантиметров сорок и всей своей тушкой врезалась в дверь. Отскребая себя от вычурной деревянной поверхности, с насмешкой подумала, что мой визитер наверняка в ступоре от такого приема. Но я ошиблась. Ступор ожидал меня.

Едва я только справилась с замком и распахнула двери, меня буквально снесло к стене, развернув в движении и впечатав носом в вышеупомянутую стену:

— Именем императора! Вы арестованы! — Вопль оглушил. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса…

Чужие грубые руки больно заломили мне запястья и как в дурном сне я услышала щелчок автоматических браслетов. Что за?.. Что здесь происходит? Розыгрыши вроде бы не входят в путевку. Кое-как завернутое на голове полотенце распалось, по шее потекли холодные капли с мокрых волос. Кто-то, не слишком любезный, выругался и резко оторвал меня от стенки за скованные руки:

— Дана Гресси…

Мокрая прядь упала мне на лицо, мешая рассмотреть того, кто так бесцеремонно со мной обращался. И тут же всплыла еще одна подстава: плохо завязанный впопыхах узел на поясе распустился и великоватый мне по размеру халат пополз с плеча. Резкое движение головой, чтобы избавиться от назойливой пряди, лезущей в глаза и рот, довершили дело. А я получила возможность насладиться выпученными глазами своего мучителя под возмущенный окрик:

— Констебль Вого! Вы что себе позволяете?!

— Она… сама…

Я фыркнула. С губ как-то само собой сорвалось презрительное:

— Сама себя в наручники заковала? Глупости! Признайте уже, офицер, что ошиблись дверью или этажом… — Я осеклась. И судорожно сглотнула, с ужасом глядя на наводнивших номер существ разных рас в форме имперской службы безопасности.

Просто в голову пришло сразу две мысли: в роскошном отеле «Ха`Ангрия» на каждом этаже располагался лишь один номер. А лифт работал только по специальному электронному ключу. К тому же, офицер назвал мою фамилию. А я сильно сомневаюсь, что не только в отеле, но и на всей Ха`Али имеется еще одна Гресси. Слишком уж дурацкая фамилия мне досталась от родителей.

Кажется, короткая полоса везения уже закончилась, а я влипла. Вопрос, во что?

***

— Майт, вот куда ты, спрашивается, вечно торопишься? — пробурчала, отпихивая в сторону надевшего на меня наручники офицера, высокая чернокожая иштийка. — Дождешься, что однажды на тебя накатают жалобу за сексуальные домогательства, а кэп только того и ждет. Вышвырнет тебя из Управления пинком под зад, будешь знать! Меня вы с собой для каких целей брали?

Иштийка собственноручно поправила на мне халат и туго затянула пояс. Сухо проинформировала:

— К сожалению, на данный момент, дана Гресси, я не могу предоставить вам возможность переодеться. Сначала наши специалисты должны обыскать номер. И только потом, и только в моем присутствии…

— Поняла, — проворчала я в ответ. Вся моя язвительность, столь нехарактерная, но откуда-то выскочившая из меня в критический момент, уже без следа испарилась. И я чувствовала себя в высшей степени неловко под пристальным, почти препарирующим взглядом офицера, которого иштийка назвала Майтом. — Тогда можно вас попросить, вернуть мне на голову полотенце? Волосы мокрые, холодно. Могу заболеть.

Вообще, я не была настолько уж хлипкой. Да и в номере было тепло, я успела выставить климат-контроль под себя. Но слишком уж мне было неуютно под раздевающим взглядом Майта, слишком много он успел увидеть, и слишком щедро меня одарила природа. Вергарки, к коим я и принадлежала, никогда не отличались худобой и изяществом, а я в «верхних девяносто», как говаривала моя напарница, землянка Тина, была одарена сверх всякой меры. Мне даже приходилось носить специальное белье, чтобы, когда я бывала на службе, мужчины-клиенты не отвлекались от почтовых операций, глазея на мой бюст. В ванной, естественно, я отмокала без белья, а потом впопыхах схватила слишком большой для меня мужской вариант банного халата. Вот Майт, будь он неладен, и успел меня разглядеть. А теперь косится в мою сторону с явно гастрономическим интересом.

Иштянка подвела меня к дивану, стоящему почти посредине гостиной-холла моего номера, и помогла на него сесть, заботливо поправив на груди проклятый халат. Подозреваю, что ее заботливость была продиктована не предупредительностью по отношению ко мне, а заботой о нравственном облике офицеров мужского пола. Последние перетряхивали мои вещи, которые я успела разложить, не забывая косить в мою сторону заинтересованными взглядами. Поймав парочку таких, я поморщилась, представив, как один из этих озабоченных роется в моем белье. Нет, я точно выставлю отелю претензии после того, как этот фарс завершится и эсбэшники передо мной извинятся за допущенную ошибку! Не сервис, а бардак какой-то! А еще говорят, что худшее в империи обслуживание именно в почтовой службе! Да у нас в жизни такого беспредела не было!

Глава 2

Я больше не сопротивлялась. Позволила аккуратно вытащить себя из салона флайкара, молча подождала, пока сиренит закроет его, и послушно позволила увлечь себя в сторону административной будки в самом центре крыши-стоянки. И только там, пока мой компаньон что-то делал с замком, загораживая от меня дверь своими широкими плечами, в голову пришла еще одна мысль, для разнообразия здравая. Я вдруг сообразила, что подчиняюсь этому странному парню, вернее, молодому мужчине, покорно, без малейшего признака неудовольствия. Как безмозглое домашнее животное позволяю таскать себя туда, куда нужно ему, не задумываясь, села в чужой флайкар и совершила побег из-под ареста… Подобной глупости за мной ранее не наблюдалось. Да даже у роботов-дроидов соображения больше! Что вообще происходит? Что я творю и с кем связалась? Меня что, одурманили или загипнотизировали?

Замок сдался усилиям моего компаньона с тихим, едва слышным недовольным писком. В ту же секунду мое запястье оказалось в капкане сильной теплой руки, сиренит потянул меня за собой в помещение. И я опять пошла. Но на этот раз уже осознанно, внимательно осматриваясь по сторонам. Информация никогда не бывает лишней, кажется, так говорили в тех фильмах и постановках, которыми я увлекалась.

Тесное пространство, в котором мы с трудом помещались вдвоем, оказалось плохо освещенной и пыльной лестницей вниз. Ни разу в своей жизни я не видела ничего подобного вживую. Мои любимые боевики и триллеры оживали на глазах. И неожиданно в голову пришло предположение, что это какое-то дополнение к путевке. Проходила же я тестирование, для определения вкусов и склонностей для максимального их удовлетворения! А вдруг Искусственный Интеллект считал мою любовь к подобным зрелищам и воплотил их для меня в жизнь?

Предположение было глупое, но от него стало немного легче, и я уже менее скованно и более охотно последовала за сиренитом вниз. Он тоже вполне вписывался в мою гипотезу, узнав, куда я полечу, перед тем как получить на руки свою путевку, я мечтала увидеть представителей загадочной расы поближе. А если совсем уж повезет, то и пообщаться. Ну хотя бы вечером в баре за флиртом с рюмочкой сладкого хаалийского ликера.

К сожалению, погрузившись в свои размышления и догадки, я опять утратила связь с реальностью. И опомнилась только тогда, когда мой спутник мягко придержал меня за плечо и шепнул:

— Подожди меня здесь. Тебе не стоит идти дальше, слишком велик риск, что попадешь на камеры, а отключить их здесь еще опаснее. Служба Безопасности примчится мгновенно.

Он смотрел на меня очень серьезно, буквально гипнотизируя мягко мерцающими золотыми глазами. И я опять покорно, как ребенок, кивнула, соглашаясь выполнить приказ. А это совершенно точно был приказ, хоть и высказанный в очень смягченной форме. Но осознала я это, когда сиренит скрылся за поворотом и колдовское очарование его взгляда растаяло как ядовитая дымка.

Я забеспокоилась. Этот парень очень странно на меня действовал. Таким образом он вполне может приказать мне выйти днем голой на улицу или войти без защиты в ремонтную зону двигателей для космических кораблей! Я выполню любую его прихоть, даже не осознавая, чем мне это грозит. Помрачнев, я осторожно приблизилась к повороту, за которым исчез сиренит, и очень аккуратно выглянула…

Мой спутник мне не соврал. Идти далее для меня было равносильно добровольной сдаче офицерам Службы Безопасности Империи. Потому что за углом начинался этаж, отведенный миссии сиренитов! Вот уж воистину мечтать нужно осторожно! Горький смех вулканической лавой рвался из груди. Ну что, Илайна, хотела пообщаться с сиренитами? Получи и распишись! Но вообще, происходило нечто очень и очень странное, не укладывающееся у меня в голове, не подчиняющееся никакой логике. Я обвела внимательным взглядом немыслимую роскошь деревянной отделки стен и пола. Яркий свет скрытых в потолке светильников теплыми лужицами плескался на настоящем паркете. И в этом свете купались двое: мой спутник стоял всего метрах в трех от меня и… явно отдавал какие-то распоряжения!

Языка сиренитов я не знала. Понаблюдав некоторое время, как второй сиренит в одежде, очень похожей на военную форму, со странными, непривычными глазу регалиями, склонив голову, почтительно слушает моего компаньона и кивает в ответ, я так же бесшумно вернулась назад. Стоять на повороте опасалась, не хотелось влипнуть как безмозглые героини моих любимых боевиков. А навыков шпионской деятельности, в отличие от «моего» сиренита, у меня не было.

Немного подумав, я сползла по стене и устроилась на полу со всем доступным в этих условиях комфортом. А потом еще и голову положила на руки. Все тело ломило, будто по нему прошелся паровой каток, которым на станции запечатывали контейнеры и большие посылки. А ведь с момента моего пробуждения в роскошном номере отеля «Ха`Ангрия» прошло не более трех часов. А может быть, и еще меньше.

Наверное, я ненадолго отключилась от усталости и не услышала его приближения. Просто взвилась, будто подброшенная пружиной, когда кто-то встряхнул меня за плечо и позвал:

— Просыпайся! Здесь сквозит по полу, ты простудишься.

Думаю, мой компаньон и предположить не мог, насколько опасными бывают уставшие и вымотанные морально девушки. Резко вскочив на ноги и очумело мотая головой, я сильно ударилась ею обо что-то и тут же взвыла от боли.

Из глаз будто искры посыпались. Вот те самые, которые межгалактическая корпорация Санта-Клауса ежегодно рассылает во все уголки Вселенной, чтобы безопасным даже для кораблей фейерверком отметить приход Рождества. А в следующее мгновение мне кто-то зажал рот ладонью, и мы полетели куда-то вниз…

Я упала не на пол, а на чье-то жилистое тело, беззвучно содрогнувшееся подо мной. Но все равно было больно и из легких выбило весь воздух. Правда, опомнилась я гораздо быстрей, чем мой компаньон, а упала я на него. Пользуясь тем, что он не сразу пришел в себя от удара, чуть повернув голову, получила возможность изучить лицо сиренита, так сказать, в непосредственной близости. Нежно-голубую, лишенную какой-либо растительности, почти совершенную кожу. Жесткую линию упрямого подбородка. Красивый, чувственный рисунок губ. Прямой аккуратный нос. Слишком аккуратный для мужчины.

Глава 3

Сложно сказать, что я в этот момент почувствовала. Скорее всего, я даже не сразу осознала услышанное. Да и как можно соотнести подобные слова с собой, если ты двадцать восемь лет живешь в полной уверенности, что ты – никому не нужная сирота, а твои родители погибли в столкновении двух флайкаров?

Наверное, с минуту я, молча и глупо улыбаясь, смотрела в лицо сирениту. А потом реальность понемногу начала просачиваться в мой уютный мирок холодными щупальцами страха, ползущими по позвоночнику, пропустившим пару ударов сердцем и отказывающимся принимать слова про отца разумом. Улыбка медленно стекла с моих губ, когда я наконец осознала, что никто даже не думает шутить надо мной. Онемевшие губы отказывались шевелиться. Но я все равно выдавила из себя вопрос:

— Как… отец?.. Он же… он… мертвый…

Сиренит не перестал улыбаться. И от этого у меня возникло иррациональное ощущение, что надо мной издеваются. В груди разлилась жгучая боль. Я затрясла головой, ощущая, как во рту становится кисло и горько одновременно:

— Этого просто не может быть… Это неправда! — Меня будто в спину кто-то толкнул. Я бросилась к сирениту и непослушными пальцами вцепилась в скользкую, плотно прилегающую к телу ткань комбинезона: — Ты ведь шутишь так, да? Скажи, что ты пошутил, — с надеждой попросила, впрочем, каким-то шестым чувством понимая, что никто и не собирался подшучивать надо мной. Не тот сейчас момент, не то время.

Сиренит осторожно отцепил мои пальцы от своего костюма, но против ожидания не оттолкнул. Прижал к груди, ласково обнял, будто хотел защитить, укрыть от всех бед. Как сквозь туман я ощутила, как на мою макушку ложится его подбородок:

— Это правда. Поверь, никто не собирался шутить или издеваться над тобой. Так было нужно, чтобы ты думала, что у тебя никого нет. Это было важно для твоей же безопасности. А на памяти у тебя стоит блок. И я не имею права все рассказывать. Потерпи чуть-чуть, скоро мы будем дома, отец все тебе расскажет и объяснит. Просто знай, ты очень важна для нашего народа. Каждый сиренит, не задумываясь, отдаст за тебя жизнь. Поэтому не думай о плохом, все будет хорошо!

На груди у него, в кольце его защищающих рук было удивительно хорошо и спокойно. Я даже в слова сиренита особо не вслушивалась. Просто наслаждалась тем, что в его утешающих объятиях постепенно стихла моя душевная боль, а я почему-то перестала чувствовать себя одинокой. Но всему в этом мире приходит конец рано или поздно. А хорошему вообще в первую очередь. Через какое-то время вдруг раздался слабый писк, и я поняла, что на наручный смарткомм сиренита поступил вызов.

Против ожидания, сиренит не стал меня отстранять, чтобы принять вызов. Чуть шевельнулся, и я услышала тихое:

— Говори.

Наверное, у моего компаньона был мини наушник в ухе, потому что ответа его собеседника я не услышала, как ни напрягала слух. Зато мой сиренит вдруг рвано выдохнул и процедил сквозь зубы какое-то незнакомое слово, явно ругательство. Повисла гнетущая, давящая тишина. Я насторожилась. Почувствовав мое напряжение, сиренит принялся поглаживать меня по спине. А потом тяжело вздохнул и снова заговорил на имперском:

— Выхода нет. Опасно выжидать, пока представится подходящий случай. Хотя я не отказался бы разузнать, что такого нарыли имперцы, что буквально сорвались с цепи и готовы на любую гадость, лишь бы заполучить девушку. Активируй запасной план, нам нужен как можно более громкий дипломатический скандал. Такой, чтобы мы могли оскорбленно хлопнуть дверью и в ту же минуту покинуть планету и империю. Ты меня понял?

Не знаю, что ответил моему сирениту собеседник, но мой компаньон вдруг замер, перестав поглаживать мою спину и отрывисто процедил в пустоту:

— А если имперцы найдут способ проникнуть на наш корабль? Законный или незаконный, потом уже будет неважно! Потому что миссию мы провалим и девушку потеряем! Так что делай, что я говорю!

Нервным движением сиренит сбросил вызов и отстранил меня, чтобы заглянуть мне в лицо:

— Все будет хорошо! Не бойся!

Слова были призваны успокоить меня, вот только уверенности в них я не слышала. Кажется, мой компаньон нервничал не меньше меня. Нервно сглотнув, я тихо спросила:

— Что происходит? На меня открыли охоту, я правильно понимаю? Но почему?

Он долго, кажется, целую вечность молча смотрел на меня. А потом тяжело вздохнул:

— Все это должен рассказать тебе твой отец. Но если вкратце — то за тобой охотятся, так как в твоих жилах течет очень ценная кровь. Вот только я ума не приложу, откуда они об этом узнали…

Я ахнула:

— Значит, этот арест и этот конверт…

Сиренит безразлично пожал плечами:

— Подстава чистой воды. Просто повод. И хорошо, что мои люди вовремя заметили имперских безопасников, и куда те пошли. Если бы тебя увели из отеля, организовать побег стало бы в миллионы раз сложней.

У меня не укладывалось в голове все услышанное. Всю сознательную жизнь я считала себя обычной вергаркой, которой и повезло, и не повезло: у нее были родители, была любящая семья. Но погибла в глупой аварии. И вот, по прошествии множества лет, оказывается, что все это не настоящее. Мне внушили эти мысли? А как же тогда…

— Послушай, — я всмотрелась в золотые глаза, полностью захваченная новой догадкой, — ты говоришь, что у меня очень ценная кровь. Именно за кровью охотятся имперцы. Но почему же тогда ее не обнаружили раньше? Ведь я в обязательном порядке два раза в год прохожу медосмотр как работник почтовой службы. И при каждом медосмотре у меня берут кровь! Так почему все это всплыло только сейчас?

Он долго молча смотрел на меня. Очень долго. Мне даже показалось, что отвечать на мой вопрос никто не собирается. Это при том что я точно видела — ответ на мой вопрос сирениту известен. Но, видимо, я опять спросила что-то из разряда «об этом тебе расскажет твой отец». Знать бы еще, кто он. И кто я сама. Потому что на данный момент у меня в голове концы не сходились с концами: я обладала самой обычной, чуть бледноватой кожей коренных вергарцев, которую от человеческой кожи Тины отличало лишь то, что сколько бы я ни пыталась загорать в солярии, такой красивый золотистый оттенок оставался только в моих мечтах. А я была обычной бесцветной бактерией. И краски моему лицу мог придать лишь макияж. Так что на сиренитов с их нежно-голубой кожей и просто волшебными золотыми глазами я походила не больше, чем яркая, райская Ха`Али похожа на станцию, где я живу и работаю.

Глава 4

Растерянно проследив, как за сиренитом закрывается дверь в санблок, а в этом номере комнатку гигиены язык не поворачивался назвать ванной, я беспомощно посмотрела на вергарца:

— Что не так? Я ляпнула что-то не то?

Агент выглядел не менее озадаченным, чем я. Неловко прочистил горло и опасливо отложил недоеденный кусок на стол, и только после этого осторожно пожал плечами:

— Я не знаю. Хоть и давно работаю на сиренитов, но никогда никаких узоров на их лицах не видел. — Помолчав пару секунд, он осторожно спросил: — Не подумай ничего плохого, но ты уверена в том, что действительно что-то видела? Может, это была игра света и тени?..

— Угу, — сумрачно перебила я вергарца, — а он… Телониус так странно отреагировал, потому что мне померещилось?

Вергарцу хватило такта смутиться:

— Точно. Глупость сболтнул.

— И как ты с такой логикой и внимательностью продержался в агентах столько времени? — ворчливо отозвалась я, и со стуком поставила на стол тарелку, размашистым шагом приблизившись к вергарцу. На его недоуменный взгляд сердито буркнула: — Пойду, попробую узнать, что не так. Извинюсь, если ляпнула что-то невпопад. А ты лучше забудь, что видел и слышал. А то я тебе…

Агент неожиданно развеселился, едва не заржал. Глянув на его покрасневшее от усилий сдержать неуместный смех лицо, я вздохнула. Ну да, я тоже тот еще агент — разбрасываюсь невыполнимыми угрозами. Но извиняться не стала. Пошла в санблок к сирениту.

Я открыла дверь в санблок рывком, не постучавшись, даже не подумав, что следует постучаться, ибо в этой комнате часто уединялись по совершенно другим, деликатным вопросам. Но все это мелькнуло у меня в голове уже потом, когда я нашла взглядом склонившегося над умывальником, тяжело дышащего и как-то потерянно смотрящего на себя в зеркало сиренита.

В этом отеле даже в эконом-номерах все работало, как надо и дверь в санблок распахнулась бесшумно. Однако, сиренит вздрогнул так, будто я грохнула ею со всей силы об стенку. Он медленно, будто с трудом, через силу, повернул голову. И мы встретились взглядами…

Это глупо, но у меня не было других определений, чтобы описать свое состояние в тот момент, когда наши глаза встретились. Подходили только дурацкие сентиментальные определения из слезливых романов для скучающих домохозяек. Мир вокруг действительно будто умер. Мне даже в какой-то момент показалось, что в оглушительной тишине, окутавшей нас, я слышу, как быстро-быстро бьется в груди сиренита его сердце. Что от его сердца к моему протянулась очень тоненькая, но невероятно прочная золотая нить, связавшая наши сердца и наши судьбы. Что…

— Что случилось? — отрывисто и напряженно спросил сиренит, сжимая до побеления кулаки и разрушая хрустальное волшебство момента. — Кто-то пришел?

Я с трудом смогла заставить себя покачать головой в ответ. Тело словно оцепенело, странные сожаления о неизвестных, но упущенных возможностях не давали нормально дышать. Вот только что я потеряла, мне самой было непонятно.

Неожиданно лицо сиренита разгладилось. Горькая, тревожная складка у губ исчезла, будто кто-то ее стер пальцем. Золотые глаза засияли. Он выпрямился и сделал шаг навстречу мне, все еще стоящей на пороге тесной комнатки, бессовестно вторгаясь в мое личное пространство. Но странное дело: меня это не только не возмутило, мне, наоборот, стало как-то легче, словно сиренит снял с меня какой-то тяжкий груз. Я почти физически ощутила, как распрямляются плечи, как дышится полной грудью, как хочется поделиться своим ликованием и счастьем со всей Вселенной! Хочется положить ладони ему на грудь и ощутить под пальцами не грубую и плотную ткань его комбинезона, а обнаженное тело… Наверняка, оно у сиренита такое же гладкое и совершенное, как и лицо…

Неожиданно до меня дошло, о чем я думаю. Испуганно вытаращив на компаньона глаза, я отчаянно затрясла головой. Будто в попытке избавиться, вытрясти из головы крамольные мысли. А он грустно усмехнулся в ответ. Словно понимал, что со мной сейчас происходит.

Я ошарашенно уставилась в золотые глаза:

— Что?.. — Но мою попытку заговорить властно прервал палец сиренита, вдруг скользнувший по моим губам, прижавший их в запрете говорить.

— Тсс… Это ненадолго. Скоро все пройдет. Потерпи чуть-чуть.

Когда его палец коснулся чувствительной кожи губ, я испытала странное чувство: меня будто миллиард крошечных электрических разрядов прошил о макушки до пят. Основательно встряхнул, но в то же время подарил такое исключительное блаженство, что я едва устояла на внезапно ставших ватными ногах.

С трудом взяв себя в руки и призвав организм к какому-то подобию порядка, я тяжело сглотнула, не в силах отвести взгляд от совершенного голубоватого лица:

— Что… пройдет? Это… это связано с просыпающейся кровью?..

Он кивнул.

Я подождала еще какое-то время, надеясь получить еще хоть какие-то пояснения. Но сиренит молчал и просто смотрел мне в лицо. Состояние непонятной, странной эйфории постепенно развеивалось. И когда ко мне вернулась способность логически рассуждать, я горько вздохнула:

— Это опять что-то из разряда «Тебе все расскажет отец?» Кто он, ты можешь мне хотя бы это сказать? — с горечью поинтересовалась.

Сиренит опять промолчал в ответ. Но его будто качнуло в мою сторону. И без того крошечное расстояние, разделявшее наши тела, пропало совсем. Ткань его толстовки мягко смялась при соприкосновении с моей грудью, а я почему-то захлебнулась чистым, тщательно отфильтрованным воздухом Ха`Али. Особенно когда сиренит вдруг поднял руку и кончиками пальцев погладил меня по щеке.

Золотистое сияние его глаз окутывало, обещало спокойствие, безопасность и счастье. Манило за собой, соблазняло, влекло, лишало воли и здравого смысла. И я сдалась этому притяжению. Потянулась за ладонью сиренита, как кошка за лаской хозяина. Золотистая нить, соединявшая нас, напряглась и зазвенела. Я часто-часто задышала в предвкушении волшебства. Но за спиной внезапно раздалось нервное:

Глава 5

Наверное, я заснула, обессилев от слез и отчаяния. Прямо там, на холодном полу санитарного блока. А может, просто отключилась, не знаю. Но пришла в себя спустя какое-то время от жуткого холода и боли в онемевшем от неудобной позы теле.

Глаза открываться отказывались. А когда я все-таки продрала веки, мне показалось, что под них кто-то насыпал мне битого стекла вперемешку с песком. От болезненных ощущений снова потекли слезы.

Оцепеневшее тело не слушалось, от восстановившегося кровотока в застывших конечностях будто раскаленные муравьи под кожей маршировали. Закусив губу, чтобы даже не пискнуть от боли, я неуклюже, цепляясь за компактную сантехнику и стены, поднялась на ноги. Постояла, покачиваясь, пока не восстановилась окончательно чувствительность и возможность управлять своим телом. А потом содрала с себя осточертевший комбинезон и полезла в душевую кабинку. Пусть здесь душ был волновой, а я предпочла бы сейчас поплескаться в настоящей водичке, все равно процедура принесла облегчение и ощущение чистоты.

Перед тем как влезть в душевую кабинку, я засунула комбинезон и белье в компактный волновой очиститель и скрипнула зубами. Другой одежды у меня не было. Все вещи остались в брошенном номере отеля. Так что ходить в одном и том же мне еще долго. До конца перелета точно. А может, и дольше. Однако меня поджидал сюрприз.

Цикл глубокой очистки длился гораздо дольше, чем я принимала душ. Поэтому, в ожидании пока очиститель отдаст мне мои вещи, я вышла в каюту, кое-как прикрыв стратегические места куцым казенным полотенцем. Не то чтобы я стеснялась или опасалась застать в каюте постороннего, скорее, просто опасалась замерзнуть. На корабле температура воздуха была несколько ниже, чем я привыкла.

От скуки я прошлась по каюте, бездумно касаясь стола, неудобной спинки пластиковых стульев, узкой кровати, застеленной безлико-серым одеялом из грубой, царапающей мне кожу шерсти. А потом приоткрыла створку встроенного в стену шкафа и замерла.

Это не был обыкновенный платяной шкаф, как я привыкла. С одной стороны, с которой я приоткрыла створку, узкий пенал с полками был до отказа забит вакуумными упаковками с какой-то одеждой. Не беря упаковки в руки и не раскрывая их, сложно было судить о содержимом. Но это и не имело значения. Ибо вторая половина шкафа представляла собой консоль управления непонятно чем. Я оторопело уставилась на нее. Даже у меня на работе не было столь сложных электронных узлов. С ходу я опознала только маленькую панель для заказа еды и всего необходимого в каюту. Но здесь еще присутствовало что-то вроде терминала с довольно большим дисплеем, и консоль, похожая на ту, с которой я распределяла грузы. Отсюда можно управлять кораблем, что ли?

Поглазев на все это богатство и не рискнув к нему даже прикоснуться, я нерешительно потянула ближайшую ко мне упаковку с одеждой. Телониус ведь говорил, что все, что находится в этой каюте, принадлежит мне? Вот и будем надеяться, что это не шутка.

В упаковке оказался черный комбинезон, похожий на тот, что я видела на Телониусе, только женский вариант. И, невероятно! Не унифицированного, а именно моего размера! Распотрошив упаковку, я с сомнением и удивлением ощупала грубоватую снаружи и атласно-мягкую внутри ткань одежки. А потом со всевозрастающим волнением принялась копаться в шкафу в поисках белья. Мной овладело какое-то странное настроение: нетерпение, предвкушение и ожидание встречи с упрямым сиренитом. Моя истерика прошла. И теперь я надеялась, что все, произошедшее вчера, это просто недоразумение. А у меня есть шанс сблизиться с Телониусом хотя бы на время полета. На большее я не рассчитывала.

Комбинезон сел идеально. В маленьком зеркале в санблоке отражалась лишь голова и часть груди, но и этого мне хватало, чтобы получить представление, как я сейчас выгляжу. Совершенно невидимые швы заставляли плотную ткань идеально сесть на плечах и четко очертить упакованную в явно дорогущий спортивный бюстик грудь. Такого белья у меня еще не было, я просто не могла себе такое позволить! Эластичная ткань вылепила из меня какую-то богиню, не иначе, даже мне самой так и хотелось прикоснуться к идеально-безупречным округлостям! Представляю, какими глазами на меня будут смотреть мужчины! Я нервно хихикнула, когда воображение нарисовало мне, как встреченные члены команды при виде меня испытывают повышенное слюноотделение и заливают пол скользким секретом слюнных желез. Так, что сами же на нем и поскальзываются, штабелями укладываясь передо мной.

Нарисованная воображением картинка польстила самолюбию и подняла самооценку. В хорошем настроении я расчесала густую гриву темных волос, с удивлением заметив, что они будто чем-то припорошены. Поднеся к глазам прядь, присмотрелась, но ничего особенного не заметила. Волосы как волосы. И цвет, как всегда. Разве что отливают чем-то беловатым. Списав на странности освещения и пожав плечами, выбросила все из головы, собрав свою гриву на макушке в пышный хвост. Сегодня мне хотелось быть красивой. Для одного слишком привередливого инопланетника.

Куда идти, я даже не представляла. Но меня это не остановило. Не собираюсь сидеть взаперти в каюте только потому, что меня бросили. В конце концов, это корабль, а не планета, авось, не потеряюсь. А если заблужусь, то кто-нибудь из членов команды обязательно меня найдет и выведет к цивилизации. С такими мыслями я отперла дверь и… нос к носу столкнулась с молоденьким сиренитом в корабельной форме!

Не знаю, откуда пришло ощущение того, что паренек, стоящий на пороге каюты, почти подросток. У него была та же голубоватая кожа, золотые глаза и почти белые волосы, что и у Телониуса. Только глаза смотрели более открыто, и я бы сказала несколько восторженно. А у самих глаз и у губ не было усталых горьких складок. И не было даже намека на рисунок, который я видела на лице моего сиренита.

— Лерна Красава?.. — Улыбка на лице паренька чуть поугасла, он с настороженностью уставился на меня. — Что-то не так? Вы имеете что-то против моего присутствия?