Герои меча и дракон

Пролог. Боги и герои

Ганс привык побеждать. Прославленный воин, герой, неукротимый рыцарь. Сколько раз он стоял на краю гибели! Однажды орки бросились на него впятером. Сорвали броню и даже вонзили клинок в грудь. Но что-то пошло не так… Лезвие сломалось о какую-то особо прочную кость — так показалось Гансу. Суеверные орки замерли на секунду, и рыцарь порубил их, как капусту.

В другой раз воевали с Пустынным народом. Те предприняли странную экспансию и вторглись на территорию Конфедерации с невиданным оружием: боевыми слонами. Ганс с передовым отрядом бросился вперёд и был отрезан от основных сил. В пылу битвы он размахивал то мечом, то копьём, повергая противников. И совершенно случайно… Ударил слона под хвост.

Да-да, в то самое место, о котором в приличных книгах не пишут. Боевой слон взбесился, сбросил наездников и принялся топтать захватчиков. Так Пустынный народ лишился нескольких сотен воинов и был обращён в бегство. Хорошо хоть, Гансу не придумали смешную кличку в память об этом событии — тычке слона по яйцам.

Но Конфедерация не ведала покоя. Была новая кампания против орков. Новые походы и новые геройства. Однажды ему довелось выйти один на один против гигантского соперника. По меркам орков он был настоящим великаном — под два метра ростом. Ещё в детстве этому чудовищу к руке приделали стальное лезвие.

С годами меч врос в кожу и буквально стал продолжением тела… Ганс видел, как обе армии замерли, наблюдая за их поединком. Гигантский орк был хорош, его меч-рука рубила, кромсала и протыкала. Но и в тот день боги были на стороне рыцаря. Когда Гансу уже казалось, что смерть близка, он невероятным усилием сделал рубящее движение. И… отсёк орку его руку.

— Боги ведут меня, — говорил доблестный рыцарь. — Богам виднее. Но, если признаться, я устал…

В этом была его сила и слабость. У героев не бывает выходных дней. Когда кампании замирали, Ганс обучал новобранцев. Когда король Генер планировал новые походы — разрабатывал боевые планы. Рыцарю всегда казалось, что за ним наблюдают с небес. Что порой он делал глупые, непростительные ошибки. А порой — интуитивно принимал решения, которые затем оказывались гениальными.

— Всё просто, — поучал Ганс новобранцев. — Нужно слушать богов. Они говорят с нами, и говорят ежечасно.

Ни в молельном доме, ни в храме рыцарь не слышал голоса бога. Обыкновенно это происходило на поле брани. Там, где молитвы звучали громче всего. И каждый раз боги вкладывали в его руки незримое орудие… Это не могло быть случайностью. И сейчас, стоя в темноте перед очертаниями огромного замка, Ганс пытался услышать голос богов. Но они молчали. Почему?

— Король совсем ляснулся, — прошептал рыцарь.

Он не хотел, чтобы эту ересь кто-нибудь услышал. На кой-чёрт им сдался Ультрон? Замок, захваченный так давно? Последнее напоминание о силе некогда могущественных драконов. Последний бастион, которое удерживало прошлое. Ганс смотрел во тьму, представляя дни былой славы Ультрона.

Закрывал глаза, и слышал стук колёс повозок, бойкие крики торговцев, весёлый смех женщин. На душе у него было худое предчувствие. Да, он — победитель, воин и герой, но его силы в этот раз вполне могло оказаться недостаточно. Тем более, в кои-то веки его не допустили к планированию операции.

В кои-то веки он должен был выступить бездушным исполнителем приказа, талисманом, а не военачальником. Такая роль даже казалась подходящей — не придётся рисковать, не придётся нести ответственность. Ганс развернулся — и ушёл в Цитадель. Скоро, скоро станет понятно: будут с ним говорить боги или промолчат на этот раз.

1. Драгх

Драгх выломал сосну своими мощными лапами и швырнул её в лес. Конечно, он мог бы вырвать и ель, ведь дракону не страшны жалкие зелёные иголки. Но ему нравился именно тот хруст, что издаёт сосна: будто ломается хребет незадачливого рыцаря, что пришёл за его головой. Сколько их было… А сколько ещё их будет? Одному небу известно.

Напуганные шумом, из зарослей выбежали дикие кабаны — целая семья. Впереди нёсся хряк, за ним — свиноматка, а дальше — вереница поросят. Они ему и нужны. До чего же вкусна свининка! Сальце после прожарки становится хрустящим и мягким. Прослойки мяса моментально коптятся на огне. Дракон чуть не захлебнулся собственной слюной, предвкушая трапезу.

Драгх дал короткий, почти ювелирный залп огня. Тут важна не только точность, но и сдержанность. Стоит лишь чуть-чуть переборщить, и мясо станет жёстким, сухим, будто ляжки рыцаря, запекшиеся в латах. Сколько он вскрыл этих металлических оболочек, словно панцирей… Придётся летать по полям, высматривая новую дичь. Он хотел есть так, что буквально терял рассудок.

Новый залп.

Хряк и свиноматка, дико визжа, вернулись в лес. Уи-уи! Звуки ужаса были для дракона музыкой. Змею стало смешно, и он с трудом сдержался. Да уж, каждый раз готов умереть от смеха! Но пьянящее чувство власти быстро сменилось другим. Досадой.

Драгх завидовал этой лесной семье, завидовал люто. Так сильно, что уже хотел сжечь все деревья и достать их. Но сдержался. Лес ему был необходим. Поросята, ещё совсем молочные, заставили его вспомнить о прошлом. О том, как он летал на охоту со своей последней и единственной любовью — с Гаминеей.

Крылья её истлели, а кости — ушли глубоко под землю. И все их дети, едва научившись летать, пали жертвой коварного врага. Как давно это было… Драгх ел жареную свинину, и огромные драконьи слёзы капали на мясо, подсаливая его. Когда с трапезой было покончено, гигантский змей принялся кататься по траве, вытирая пасть и лапы. В этот момент он напоминал вполне земное создание — собаку или кошку.

После — прилёг на спину, потому что в таком положении его старый позвоночник не болел. Покрутил лапами, размял их. Сыто рыгнул. Жить — хорошо. Охота — это его призвание. Впрочем, полный желудок надолго отбивал желание высматривать новую дичь. Это лучше делать голодным, ощущая первобытную радость победы.

Мощно оттолкнувшись от земли, дракон взмыл в небеса, и летел высоко, и слал привет солнцу. Здесь, в преддверии иного мира, светило выглядит таким крупным, таким близким, таким ласковым! Но сколько Драгх ни пытался подняться выше, сколько ни старался приблизиться к солнцу, оно оставалось всё таким же далёким и таким же недоступным, как Гаминея.

Внезапно тишину безмятежного дня разорвал выстрел. Нет-нет, никто не бил из пушки по дракону. Причина громового раската была в нём самом. Живот заурчал, требуя освободить внутреннее пространство для последующих трапез. И Драгх решил сделать большой крюк, слетать на Форпост, чтобы напомнить, кто был хозяином этого края. А чужакам — оставить дары, которым они вряд ли окажутся рады.