Жажда

Часть 1

  Осень полностью вступила в свои права. Чередование буйных красок, слепящее осеннее солнце, низко кланяющиеся под ветром ветки, чистый осенний звенящий по утрам воздух. Скоро всё это сменится тёмными пустыми стволами деревьев, хрупким ледком на лужах, холодным завывающим ветром и его отголосками в каминных трубах. Окна домов закроются до весенней оттепели, отгораживая живое тепло от стужи северной зимы, всё замрёт и затихнет, не смея глубоко вдохнуть, пошевелиться. И в этом забвении всё будет тихо спать, видеть сны о солнце, голубом небе, стаях птиц, грозах, наполняющих землю силами и соками жизни, чтобы вспыхнуть, расцвести, пропеть свою песню и снова замереть до следующей весны.

    Люди тоже становились другими. Яркие цвета их летней одежды постепенно сменились тёмными тонами, ноги погрузились в грубую тёплую обувь, руки спрятались в перчатки, а лица замотались в шарфы. Поздняя осень... Сумеречно в домах, сумеречно в душах...

    Александр Туманов не любил осень. Точнее этот период осени, когда опадали листья и город превращался в тёмный серый каменный мешок. Его сегодняшнее настроение как нельзя лучше соответствовало теме лекции, и он удерживал свою непослушную аудиторию практически всю пару. Молодёжь слушала его рассказ и личные комментарии внимательно, сегодня даже не перебивая и не задавая каверзных вопросов. Кто записывал, кто просто слушал, уперев умные мордашки в кулаки или откинувшись на спинки амфитеатра. Несколько парней сидели в проходах на лестнице, но Туманов замечания им не делал, рассудив, что если так удобно, то почему нет? Главное, что в голове, а если эта голова решила посидеть на полу, то её решение надо уважать.

      - Дальнейшая жизнь Ясона была довольно безрадостной. Нигде он не мог найти себе пристанище и, наконец, проходя через Истм, он попал на берег, где стояли останки знаменитого «Арго», посвященного богу моря Посейдону. Ясон прилёг отдохнуть в тени корабля, пришедшая в негодность корма обрушилась и похоронила спящего Ясона под своими обломками. Как сложилась дальнейшая судьба Медеи неизвестно, кроме того, что она была увезена своим дедом Гелиосом на его колеснице. Но думаю, ей было несладко… На этой грустной ноте, уважаемые, сегодня мне бы хотелось закончить. Какие будут соображения? Может, есть вопросы? Если нет, то до встречи на семинаре.

      Туманов щёлкнул ручкой, прикрыл блокнот, обведя зал глазами, и вдруг в этой тишине раздался тихий голос:

      - Это ужасно! Убить собственных детей!

      Александр повернул голову на голос. Эта маленькая хрупкая девочка появилась на потоке в этом году, переведясь откуда-то из соседнего города. Она говорила откуда, но Туманову это было не очень интересно, он не стал узнавать детали, лишь бы училась нормально. Она не посещала студенческое кафе через дорогу, куда преподававший уже пять лет Туманов по студенческой привычке иногда забегал на чашечку кофе, не тусовалась со своими сокурсниками после пар. Иногда Александр видел её в библиотеке, иногда она приходила в деканат. Нельзя сказать, что глупая, не красавица, так - милая девочка, которых в городской суете было великое множество. И тут такое… «Убить собственных детей…» Не слабо для молоденькой девчонки! Да ещё с такой болью!

      - Но так сложилась судьба Медеи, - развёл руками Туманов.

   - Нет! - вскрикнула, как взмахнула крыльями. - Не судьба, Александр Иванович, она сама, понимаете, сама так решила - убить! И это ужасно.

      Аудитория молчала, тихо слушая их непростой разговор.

      - Мы не можем судить героев за их поступки, Курилова, хотя вы правы, они сами выбрали своё будущее. Ясон тоже виноват, согласитесь? Если бы он не изменил Медее, она бы не решилась на этот поступок.

      - Да, да, конечно, но это так чудовищно - убить своих детей…

   Студенты загомонили, задвигались, собирая свои вещи, продолжая обсуждать тему разговора, перекрикиваясь между собой, строя планы на вечер, и потихоньку потянулись из аудитории. Последняя пара, пятница, еженедельный «день студента». Из вуза в вуз, из года в год. Туманов хмыкнул и побросал свои записи в маленькую барсетку. Сегодня вечером они ужинают дома с Наташей, она обещала приехать пораньше и что-то говорила о кулинарных сюрпризах, надо поторопиться заглянуть в деканат и домой.

      Пробки постепенно рассосались, из центра Туманов выехал уже свободно и, утопив ногу в педаль, помчался за город. Неделя немного вымотала его: лекции пришлось читать не только за себя, но и за друга Пашку Селиванова, который срочно уехал к родителям в Италию. «Будут опять уговаривать его переехать к ним, Пашка опять упрётся рогом, приедет злой и взвинченный, Наташа опять будет его успокаивать и заваривать свой «особенный» чай». То, что его сестра и его лучший друг, как бы это сказать, «неровно дышали друг на друга», Александр догадывался давно, но утвердился в своих догадках, когда увидел их танцующими на юбилее Пашкиного дяди профессора Ободовского. Паша обнимал Наташу так бережно, целуя её ладошку, что Александру стало даже немного завидно - он давно не испытывал к противоположному полу романтических чувств, сведя свои отношения с женщинами к принципу «ты - мне, я - тебе». Нынешняя его подруга Полина была красива, обаятельна, с ней не стыдно было показаться на светских раутах, которые так полюбились академической богеме в последнее время, к тому же она была не так глупа, чтобы задавать Туманову вопросы об их совместном будущем. Что несказанно его устраивало. Их отношения не тяготили, были лёгкими и свободными и сводились к совместно проведённым вечерам один-два раза в неделю, что Туманова не напрягало и даже радовало. Предварительно созвонившись, они встречались в её квартире, приятно проводили вечер и последующую ночь, а утром прощались до следующего звонка. Никаких обязательств, никаких истерик, всё просто и без проблем.

Часть 2

    Пашка прилетел в воскресенье, позвонил из аэропорта и вскоре завалился к Туманову, обнимая и похлопывая друга по плечу. Шумный, громкий, весёлый, он с ходу поведал Александру об очередной попытке знакомства его с «прекрасной девочкой из хорошей семьи», рассказал все новости, сгрузил в холодильник любимые Тумановым сыры и уселся в кресло со словами:

      - И что произошло?

      Александр с улыбкой смотрел на Павла и, потягивая сладкое итальянское вино, спросил:

      - С чего вдруг такие вопросы?

    - Да видишь ли, в чём дело. Мне Наташа звонила, жаловалась, что в пятницу за ужином ты выглядел крайне расстроенным и молчаливым. А это на тебя, мой друг, не похоже! Так что колись - кто она?

      - Ты в своём уме? Какая «она»? Меня всё устраивает с Полиной. И даже более того, я ничего не собираюсь менять в обозримом будущем.

      - Ну да. Только это ты оставь нашим родителям, а мне скажи правду. Кстати, ты мне так и не предложил свой фирменный кофе, а это говорит о твоей невнимательности к другу. Александр, скажи правду, и я отстану, - протянул он драматическим голосом.

      Александр подумал, а потом спросил:

      - Паша, что ты знаешь о студентке Куриловой?

      - Хм… Славная девочка, перевелась к нам из Приморска. Я читал у них пару лекций, показалось - не глупа, задает вполне грамотные вопросы, только всегда какая-то тихая и малозаметная. В деканате слышал сплетню, что ушла из универа в Приморске не то по состоянию здоровья, не то ещё по какой причине. А в чём, собственно, дело?

   Александр в подробностях рассказал о лекции, о её вопросах, о своём сне. Павел слушал внимательно и в конце выдал:

    - Ты с дядей моим поговори, он много чего должен о ней знать. Его жена - куратор группы Куриловой. А теперь, друг, извини, но у меня есть ещё одно запланированное свидание. Ничего Наташе передать не хочешь?

    - Нет, смотри только не переусердствуй… за столом. Да, и не забудьте меня поставить в известность, когда поженитесь, хорошо?

      Друзья рассмеялись, немного поболтали о полёте, дорогах, пробках и Павел ушёл.

    - Ну, что я могу Вам сказать, Александр Иванович, Ольга Курилова перевелась к нам из университета Приморска. Там она проучилась первые два курса, затем ушла в академ, потом проучилась неполный год и перевелась к нам. Зачётка у неё прекрасная, девочка учится хорошо, иногда ходит на занятия по бальным танцам, - Туманов вскинул голову, - но это так, для себя. Пожалуй, всё.

      - Татьяна Сергеевна, я всё это уже слышал от Паши, меня интересует её жизнь, семья. Мелочи всякие…

      - Саша, зачем тебе это? - жена Сергея Степановича Ободовского редко обращалась к Александру просто по имени, на этот раз Туманов прямо посмотрел ей в глаза и услыхал нелестное о себе мнение: - Чем тебя заинтересовала эта девочка? Что ты хочешь от неё? Всем нам известно твоё отношение к женщинам и, чего уж там, то впечатление, какое ты производишь на молоденьких студенток. Охолони, Саша, оставь её в покое. Ей и так досталось в жизни.

      Туманов приподнял брови и вопросительно уставился на собеседницу. Она покачала головой и начала лихорадочно передвигать бумаги и предметы на своем столе. Александр молчал и ждал продолжения.

      - Саша, она сирота. Её родители погибли, когда ей было шестнадцать. Дело об аварии, в которой они погибли, было довольно быстро закрыто и девочка осталась одна. Опекуном была назначена её тётя София Ильинична. Оля закончила школу, поступила в университет. А потом перевелась к нам. Всё.

      - Где живёт её тетя?

      - Здесь, у нас. Работает поваром в «Аистёнке».

      - Каком «Аистёнке»?

      - Детский садик такой есть, «Аистёнок» называется, наша маленькая Сашенька туда ходит.

      - А почему Курилова ушла в академ? И почему не стала дальше продолжать учебу в Приморске?

    Ободовская молчала и смотрела в окно. Александр понял, что разговор закончен, встал, слегка поклонился и направился к двери.

      - У неё сынишка, ему два годика.

      Туманов резко развернулся и почти выкрикнул:

      - Что? Какой сынишка? Она же совсем ещё молоденькая девочка!.. Почему она перевелась к нам?

    - Не кричи, сейчас весь деканат примчится! Ольга ушла… перевелась из-за домогательств одного из преподавателей.

      Туманов нахмурился, поводил руками перед собой и сел на стул.

    - Ольга ничего не говорила, мне её тетя рассказала, когда я за Сашенькой в садик пришла. Я сначала не поверила, но Сергей Степанович подтвердил. Даже фамилию назвал. Смальц.

      - Смальц? Казимир Оттович?

      - Ты его знаешь, Саша? Неужели он мог вынудить Ольгу уйти?

      - Мог, Татьяна Сергеевна, мог. Вот подлец! - он немного помолчал. - А малыш? Он… он чей?

      - Не знаю. А спрашивать неудобно.