Жар-птица

Глава 1 в одном царстве

Часть 1. Сказка о вечной молодости.

В старые времена, такие далёкие и такие неизвестные, жил-был один царь. И звали того царя Святогор. И был тот царь велик и непобедим. И не знал он, что значит быть поверженным быть, потому что всё, за что он держался всю жизнь и за что боролся, это было лишь его государство. И этот большой и светлый город. Наверное, единственное, что он любил в своей жизни. Может, именно поэтому не было у царя ни жены, ни детей. Но, казалось, это не мешало ему нисколько и нисколько не беспокоило. Ведь к женской ласке он был глух, да и в наследниках не видел нужды. Те времена, когда он был еще силен и светел. Когда молодость била ручьем, наполняющим его жилы. Но вот случилось так, что и старость начала давать о себе знать. То сердце прихватит. То в глазах потемнеет, то еще чего произойдет. И что тут скажешь. Старость никого не обходит стороной. И молодость не может быть вечной. И даже самые сильные мира сего загнивают. Но что было бы делать ему в такой непростой, казалось бы, ситуации? Ведь до этого момента он и думать не думал о смерти, что сможет постучаться когда-то в его двери. Что отчитает его жизнь уже седьмой десяток. И что настанет момент, когда жизнь заставит его задуматься о наследнике. О том, кто мог бы его когда-то заменить на троне. Но он был одинок. И не было рядом никого, кроме его верного советника, что всегда приходил на его зов. Всегда был готов поделиться советом, всеми своими знаниями и силой, что имел. Ведь не зря люди говорили, что дружит тот советник с силами недобрыми и нечистыми. И что, быть может, он и есть истинное зло. Говорили, что он ждал смерти царя, что хотел прибрать к своим рукам власть над тем государством и тем славным городом. Что подбивает он царя передать ему правление целиком и полностью. Таким мрачным он казался людям. Черные длинные и прямые волосы, бледная кожа и взгляд, от которого мурашки пробегали морозом по коже. Тот взгляд, что мог показаться и злым, и притягательным. Строгим и мрачным. Казалось, он и сам понимал тот страх перед ним, оттого и смотрел на обычных людей сверху вниз взглядом голодной хищной птицы, готовой сожрать любую мелкую крысу, что попадётся ему на глаза. И хоть и советник был уже не молод, но и стариком его представить казалось невозможным. Такой крепкий и высокий, казалось, ему было лет сорок на вид, может, и старше он был. Ведь его истинный возраст не знал никто, даже сам царь не знал. Так же и откуда он родом был, так же никто не знал. А царю это казалось не столь важным. Ведь служил ему советник верой и правдой уже много лет. И всегда он советовал царю идти по правильному и праведному пути. И объяснял не раз царю, что нужна жена и нужен наследник. Что придет время отдавать власть кому-то молодому, сильному и крепкому. Но царь его не желал слушать. Не был он так безрассудно падок на женский пол. А потому и жениться ни на ком не желал. Да и не доверял он никогда женщинам. Считал их вздорными, болтливыми и невыносимыми. Такими, каковой была его матушка когда-то. Вот и не мог он понять, что не все люди одинаковые. И что не стоит всех под одну гребёнку отправлять. Что вполне он мог повстречать на своем жизненном пути и кроткую, и нежную, заботливую. Такую, с которой было бы ему легко и комфортно. Но, увы, молодость прошла. И вот он уже и не в силах был рассуждать о женитьбе и о детях. Молодость прошла, а вместе с нею и пыл истрачен и забыт.

Но вот однажды пришел к царю советник с необычными речами. И не были те слова о своих желаниях. И не были те слова о необходимости найти быстрее наследника. Были те слова, может, сказкой, может, правдой. Трудно было так сказать. Но ведь царь и сам замечал, насколько его советник необычен. В своей любви разговаривать с птицами черными, воронами остроклювыми и сороками болтливыми. Казалось, он и сам иной раз походил на подобную птицу. Может, из-за внешнего вида. Черных одежд, что носил, и носа ровного и острого, словно клюв ворона, да глазами черными, казалось, всех вокруг презирающими.

И вот что за историю поведал советник царю тем поздним вечером. Он рассказывал, что ходят слухи о существовании птиц необыкновенных и волшебных. Птицах дивных, жар дарующих. Что может сгорать огнем и снова на свет появляться. Восстать из пепла и прожить свою жизнь по новой. И что звалась она жар-птицею, дочерью огненного бога миров более древних и старых. И что если перо этой птицы размолоть и принять вместе с пищей, то можно вернуть себе годы ушедшие. Стать снова молодым и крепким. Способным и дальше править своим государством самостоятельно. И не будет тогда у царя нужды в наследниках. И что та птица необычна и в другом. Что она не просто птица, а прекрасная девица. И что может царь не только перья птицы себе забрать, но и девицу ту в жены взять. И будет он тогда вечность молодым и сильным. И что уже никто его не свергнет и не сгонит. То, о чем царь и мечтать не мог. И что царь, безусловно, желал.

И поведал советник царю, что живёт та птица в лесах далёких. Там, где не ведают живые существа холода зимы. Не вьюг и снегов не видали ни разу в жизни. И что путь туда совсем уж не близкий. И, возможно, займёт не один год. И что есть вероятность, что царь не доживёт до того времени, когда он сможет получить хоть пёрышко этой дивной птицы.

Но царь был поражён той историей. Воодушевлён услышанной сказкой. И уж больно не хотел отдавать он свое царство ни единой живой душе, а потому и хотелось ему верить в подобные сказки. Истории о дивном существе, что смог бы даровать ему вечную жизнь и молодость. И хотел он сам править этими землями так долго, на сколько могло бы хватить перьев той птицы. Вот и решил он тогда найти охотника умелого и отправить его в путешествие дальнее. Чтобы тот поймал ему птицу дивную. Жар дарующую. И принес её к царю живую, а не мертвую, дабы иметь запас перьев волшебных неограниченное количество. И пообещал царь советнику своему, что поделится тем волшебством, которым будет наполнена та птица, и что даст ему что тот пожелает. Но лишь когда птица будет у него в руках. Когда он увидит, что та сказка не ложь. И был он и правда готов поделиться с советником подобной ценностью, лишь для того, чтобы и советник был всегда рядом и всё так же мог помогать советами своими и радовать душу приятной компанией и грамотной беседой. Да и что уж говорить тут было. Ведь доверял царь только ему одному, а потому и отпускать не хотел и терять не хотел.

Часть 2 Сын охотника

И жил в их царстве охотник один. Овдовел он уже очень давно и растил своего сына сам, как мог, как умел. И как мог, тот охотник учил своего сына ремеслу охотничьему. И славился он умениями своими. Тем, как незаметно он бродил по лесу. Как аккуратно ступал по земле и о том, как ловко он отлавливал птиц и мелких зверушек. И что не убивал он просто так зверье, и что он ловушки ставил так, чтобы зверье живым и невредимым оставалось. Не ранилось и не гибло в расставленных им силках. Хорошим и отзывчивым был тот парень. Молодой еще и горячий. Всем хорош был и в ремесле, и внешне. Высокий и кудрявый, светловолосый и голубоглазый. Но, к сожалению, бедной была их семья, а потому и не мог он выпросить руки зазнобы своей. Красивая и кокетливая девушка из совсем непростой семьи в их деревеньке на окраине города. Она умела привлечь к себе внимание. Притягательным взглядом, игривой улыбкой и той повадкой, и плавной походкой. Игривостью кошки. Всё, что так нравилось многим мужчинам, ну и, конечно же, ему. А звали ту красавицу Еленой.

Бродил молодой охотник под окнами её и говорил слова, которых не придумать слаще. Слова, что шли от самой глубины его юного сердца, слова о тех чувствах, что он испытывал, и о тех муках, что терзали его каждый раз, когда она вот так ненароком выглядывала в окно и бросала в его сторону такой быстрый, казалось, мимолетный взгляд. И та улыбка, что застывала в его разуме и рисовала невообразимые картины в его таких скромных фантазиях. Фантазиях, где он просто мог коснуться её ладони, мог слегка поцеловать тонкие пальцы. И этого вполне хватило бы ему сейчас. Быть верным псом, крутящимся возле её ног. Такому голодному и одинокому. Нуждающемуся в её взгляде и в её улыбке. В игривом жесте и тихом слове.

И вот прознал царя советник о том, как хорош был молодой охотник в деле своём, и решил он обернуть всё в пользу свою, ведь и советник был одурманен той красотой и улыбкой. И так же, как и многие, жаждал назвать прекрасную Елену своею. И нашел тогда советник охотника того и предложил ему плату большую за работу не столь сложную, но и не легкую в то же время. И просил он охотника отправиться за горы и леса в те далекие края, где водятся птица жар дарующая. И что, если охотник сумеет поймать и доставить царю такую птицу, его щедро наградят. И сможет он тогда воплотить в реальность те свои мечты и желания. И что, быть может, Елена взглянет иначе на него.

- Эй, парень? – окликнул советник охотника и, поманив его жестом руки за собою, зашел за угол собранного из толстых бревен домика, в котором жила Елена.

- Что вы хотели от меня? – парень прошел следом за этим мрачным человеком, полный понимания, что неспроста его на беседу приватную зовет сам советник царский. – Не думал, что такой человек, как вы, в подобных местах бродит?

- Я, друг мой, хотел узнать, правда ли ты настолько ловок в своём деле, насколько люди сказывают? – прямая спина, обрамлённое смоляными волосами бледное лицо и эти невыносимые, полные жестокости черные глаза заставляли опасаться этого человека. Он стоял, сложив руки внизу живота, и просто смотрел на охотника, что, казалось, не знал, как с ним разговаривать и как себя вести.

- Смотря что обо мне именно вы от людей слышали? – отвечал охотник, слегка прищурив взгляд и сложив на груди руки. – Я же не знаю, что именно обо мне говорят.

- А говорят, что ты зверье и птицу поймать можешь, не убивая и не раня? – на лице советника появилась кривая улыбка.

- Это я могу. Да! – восклицая, ответит молодой человек. – Вот только так и не понимаю, зачем вам это? Что вдруг понадобилось такому вельможе от бедного охотника?

- Работа. – ответил мужчина, убрав улыбку с лица и скрестив руки за спиной, слегка качнувшись. – Царь ищет умелого охотника, который бы смог отправиться в дальнюю страну и поймать там птицу дивную, жар дарующую. Доставить эту птицу в царство наше живой и невредимой и получить вознаграждение хорошее. – Советник опустил руки и, сделав несколько шагов, приблизился вплотную к молодому охотнику. – Деньги и титул ждут того, кто выполнит это поручение. Ну а где подобные богатства, там и сердце, и рука красавицы. – Советник пошел дальше и вышел на дорогу, медленно побрел в сторону замка царя.

Я понял. – качнул головой молодой охотник, проводив советника взглядом, и снова окинул взглядом то окно, в котором он так часто выглядывал свою возлюбленную.

Послушал молодой охотник советника, подумал он и решил, что стоит рискнуть. Быть может, стоит разок совершить невероятный и смелый поступок, и быть может тогда и денег царь отсыплет щедро, и быть может тогда и вправду Елена взаимностью ответит. И быть может тогда согласится её отец, старый и властный помещик, выдать за него Елену замуж. Какие еще фантазии мог рисовать сейчас его разум, молодой и горячий. Всё те фантазии, связанные только с нею одной. Такой любимой и дорогой, желанной и нежной. Бездушной богине, которой поклонялось его сердце и душа. Той, которой молилась каждая частичка его составляющая.

Уж бывает такое, что желания перебарывают страх и впускают в сердце некую надежду на лучшую жизнь. На будущее, о котором мечтал. К которому, казалось, стремился с самого своего зарождения. Вот и пришёл молодой охотник к царю, и пообещал он, что найдет тот дальний край, в котором обитают огненные птицы, и что придумает, найдет способ поймать птицу и доставить её живой в царство его.

- Уверен ли ты, мальчишка, что сумеешь поймать это причудливое существо? – спрашивал охотника царь, периодически бросая взгляд на стоящего рядом советника. Казалось, всем своим видом царь давал понять, насколько он не уверен в этом юном, хоть и самоуверенном человеке.

Часть 3 Неверная

Так и побрёл он в компании своего пса, что бежал за ним следом, высунув язык сбоку, и часто дышал, куда-то на юг по пыльной дороге, тянущейся через поля и реки, даже не зная, что любимая его не так уж и проста была и что он не единственный ухажёр, оббивающий порог её дома.

Мужчина, который хоть и был намного её старше и, может, и не так хорош внешне, каким был молодой охотник, но той влиятельности, быть может, даже царственности было достаточно, чтобы Елена закрыла глаза на все его недостатки. И это не оставалось без внимания с его стороны. Те дорогие подарки, что он дарил её при каждой встрече. Те серьги и кольца, браслеты, переливающиеся сиянием самоцветов, что надежно прятала её шкатулка, запертая на серебряный ключик. Шелковые ткани, из которых она шила себе сарафаны. Она принимала их все без опаски быть замеченной с ним, быть виновницей и главной целью для новых сплетен.

Этим мужчиной был советник царя. Этот высокий и худой мужчина. Отчего казался ещё выше, чем он был на самом деле. И она не стеснялась говорить ему слова и фразы. Те поздние вечера, когда сбегала украдкой из дома. Когда встречалась с ним в старой заброшенной развалюшке у окраины леса. Те моменты, когда просила преклонить перед нею колено. Просила его прикоснуться губами к своей коже, покрыть их россыпью мелких и страстных поцелуев. Те моменты, когда она прикасалась к его губам поцелуем. Таким горячим и страстным, что она никогда не дарила кому-либо еще. Она гладила его черные волосы в те моменты, когда покрывала его бледные впалые щеки поцелуями. Любила ли она его или всё, что было между ними, лишь холодный расчет? Всё, что она ему позволяла делать украдкой, в те моменты, когда они встречались в тени этого домика. Возможно, лишь потому, что он был значимым персонажем в городе. Был ближе всех к царю. И всё то, что она бы никогда не сказала ему, будь он обычным человеком, как тот охотник. И всё то, что она говорила ему сейчас, в те моменты, когда он ласкал её шею и щеки, блуждая по нежной такой, бархатной коже губами. Такими сухими руками сжимая её тонкую фигурку в объятиях своих. И каждый её вздох. Каждый её жест. Каждое неловкое движение выдавали в нём больше похоти и страсти. И тот её взгляд, полный отчаяния, что, как всегда, выводил на первый план ту наглость и надменность, что всегда жили в ней. И это его никогда не смущало. Наоборот, даже радовало. Быть может, именно это делало их еще ближе друг к другу. И хотелось в те минуты слиться во едино. Быть единым целым. И в эти минуты ему хотелось дать ей то, что жаждала её кожа, такая горячая, трепетная, молодая. Отчего он завязывал свои черные длинные волосы в хвост и вставал перед нею на колени. Тот жест, что она любила больше всего. То чувство величия и власти над ним в этот момент. Наслаждаясь каждым прикосновением его длинных пальцев, таких сильных и в то же время холодных. Казалось, он всегда был таким ледяным, неживым. И то же время её это совсем не пугало. Наоборот, манило. И вот его пальцы пробежали по нежной, бархатной коже её ног так небрежно, словно случайно. Он слегка задирал её юбку, продолжал гладить такие тонкие, такие хрупкие ножки, при этом прижимая её к себе, ткнувшись носом в районе пупка девушки, отчего, казалось, это было для него чем-то невероятно желанным, невероятно нужным. Отчего мужчина зажмуривал глаза в то время, когда целовал её живот так настойчиво и жадно, словно желая уничтожить тот сарафан, что был между его губами и той желанной и молодой кожи, такой горячей, обжигающей. Казалось, он жаждал вобрать тот жар. Забрать его себе, согреться. Его руки продолжали забираться выше по тонким ногам под сарафан. Его пальцы, что были готовы вот-вот войти в неё, дарили ощущения безнадежности в те моменты, когда возбуждение было готово нахлынуть на неё. И она была готова занырнуть на дно с головой в тот омут, куда её постоянно уводил этот мужчина. И вот он задёрнул юбку сарафана еще выше, полностью оголив уже такую возбужденную кожу. Он приклонился сильнее. Теперь его губы бродили по ней. Так медленно, прерывисто и в то же время глубоко и резко. И каждое движение его языка, что двигался в такт с его длинными и грубыми пальцами и тем дыханием, от которого всегда так по-странному, так по-возбуждающему трясло Елену. Такое горячее и прерывистое. Всё это заставляло её сильнее стонать в его руках. Всё, что было нужно ему сейчас. Всё, что было так дорого и желанно. Это лишь её взгляд в тот момент, когда трясло её тело от наслаждения. В тот момент, когда она позволяла себе повиснуть на нём. Прошептать его имя. Он поднимался с колен и, встретившись с бесстыжим и таким наглым взглядом девушки, он всасывался в её губы новым поцелуем, проникая в её рот языком, словно заставляя её ощутить тот вкус, что сейчас заполонял его гортань. И тогда он прижимал девушку к себе так крепко, как только, казалось, мог это сделать, казалось, готовый поломать её пополам. Усаживал её к себе на бедра, прижимал к стене. Упоённый сладкими стонами, что так непривычно слетали с её уст, входил в неё так быстро и резко, что, казалось, и молодой бы не смог вытворять такое с желанной женщиной. Вполне бы мог сейчас позавидовать ему. И Елена, повиснув на его плечах, уже была такой податливой и послушной. Она поглаживала пальцами его плечи, слегка коснувшись его плеча щекой. В тот момент, когда он, закончив, опустил её ноги. Позволил коснуться твердой земли. Но сейчас её меньше всего хотелось чувствовать землю под ногами. Хотелось, чтобы он продолжал вот так крепко и в то же время нежно прижимать её к себе, целовать кожу в районе висков, лишь слегка касаясь губами. Елена подняла голову и снова встретилась с его взглядом. Тигран смотрел на неё с легким прищуром, лишь слегка пропуская то сияние, что дарили сейчас его черные глаза. И легкая улыбка, что рисовала еле заметный изгиб на его бледном лице. Всё казалось ей невероятно нужным и дорогим, казалось даже любимым. Хотя ни один из них ни разу за все те встречи и все те поцелуи, что скрепляли их каждую ночь, не произносил слов о любви. Казалось, было достаточно того, что и так жило между ними. И та страсть, и та маниакальная тяга к друг другу. Всё это правило ими. Заставляло идти снова на встречу. Возвращаться к этому домику.

Больше не тайна

Но не думала Елена, что именно этой ночью за нею проследует тайком служанка. И что, увидев всё, что барышня позволяла делать с собою мужчине, что не просто так её владеет бессонница, побежит прямиком к хозяину. И что, разбудив его, расскажет обо всём, что видела. И не скрыв, и не упустив ни малейшей детали. И, конечно же, был взбешён отец Елены. Человек, что был уважаемым и известным купцом. Он часто отлучался из дома и путешествовал по другим городам, и торговал мёдом и воском, что производились в его же личных пасеках. Может, потому она и вела себя так. Может, всеми своими действиями и поступками просто пыталась привлечь к себе его внимание. И что оставалось ему сейчас? Просто ждать возвращения дочери домой. Просто услышать её слова и оправдания. Но что бы она могла сказать и как бы могла себя оправдать? Ведь всё сказанное и всё сделанное уже было известным ему, и время вспять не повернуть. И не изменить своих решений и поступков. Хотя она не была из тех, кто боялся огласки. Столь же гордая и самолюбивая, как и её возлюбленный мужчина. Может, именно потому им было настолько вместе хорошо. Быть может, достаточно было простого понимания друг друга.

Купец был опечален и взволнован. Заглянув в спальню дочери и не обнаружив её там, понимая, что всё сказанное служанкой — правда. Он медленно прошел по коридорчику и, приблизившись к лестнице, ведущей на второй этаж, присел на лавочку, что стояла вдоль стены с правой стороны от лестницы. И вот скрипнула дверь, и на пороге появилась Елена, что аккуратно прикрыла дверь в попытке сделать это как можно тише, полная желания украдкой пробраться в свою комнату, но силуэт отца заставил её остановиться. — Отец? — произнесла она хоть и негромким, но достаточно уверенным и ровным голосом. — Почему ты не спишь?

- Скажи мне, дочь моя, где ты по ночам гуляешь? – отец поднял на девушку свой полный разочарования взгляд. – С кем ты ночи каратаешь?

- Раз Вы тут сидите и раз вы ждете меня, батенька, значит Вам уже успели доложить, где я гуляю, а потому не вижу смысла рассказывать об этом. – Девушка держалась так строго и уверенно, что отцу становилось не столько не по себе, сколько страшно за неё. За будущее своей дочери. И что она могла вот так себя вести и так с ним говорить, с таким тембром в голосе, словно ничего страшного и не происходило вовсе, его пугало больше всего.

- Как ты можешь так спокойно об этом говорить, доченька? – мужчина поднялся на ноги и подошел ближе к дочери. – Ты встречаешься по ночам с мужчиной, и то, чем ты занимаешься по ночам с этим мужчиной? И как я должен реагировать на это? Ответь? – он не знал, что говорить и что делать в тот момент, когда пытался скрыть свой паникующий вид, когда сделал невольный жест, пригладив седые волосы сведённой судорогой рукой.

- Вот видите, отец. Вы и так уже всё знаете. И я не собираюсь оправдываться ни перед вами, ни перед кем-то другим. И всё, что я делаю с этим мужчиной, или всё, что он делает со мной, мне доставляет удовольствие. И я не собираюсь ничего менять! – достаточно резко ответила девушка.

- Он старше тебя на много лет, и власти у него много. Неужели ты думаешь, что он захочет быть долго с тобою? Не променяет на другую? – отец всё так же пытался вразумить непокорную дочь, но она, казалось, даже не желала его сейчас слушать.

- Больше чем уверена, отец! – ответила девушка и прошла мимо отца, направилась в сторону своей комнаты по узкому коридорчику. – В любом случае, я не собираюсь терять то, что имею. А если тебя это так гложет, может, попробуешь с ним разборку устроить? – хмыкнула она в тот момент, когда зашла на порог своей комнаты. – Не волнуйся и не напрягайся. Я сама себя тут запру. Будем считать, что ты меня уже успел наказать и запереть в своей комнате! – девушка сама даже не заметила, как сменила тон и как обратилась к отцу без прошлых уважений и более грубым тоном. После чего захлопнула дверь.

- Я именно так утром и поступлю! – сказал отец громче, ударив кулаком по гладким доскам двери, но девушка ему уже не собиралась отвечать, а лишь, раздевшись и закрыв окно, легла на кровать.

больше не тайна

Всю оставшуюся ночь купец не спал. Просто не мог сомкнуть глаз, может, от понимания, что серьезного разговора не избежать, или, может, то было чувство непонимания своей дочери. И тот страх перед позором, что ждал впереди его семью. И что будут говорить люди, когда узнают о ночных похождениях Елены, а они-то об этом обязательно узнают. Ведь та служанка была до боли болтлива. Ну и, само собой, не смогла бы удержать в себе подобную информацию даже под страхом смерти.

И вот, дождавшись утра, надев свои одежды, побрел купец в царские покои на поиски советника. Хотя и искать-то его особо не пришлось. Ведь советник, как и всегда, был подле своего царя. Царь сидел за большим столом и пил чай, ел сладкие пироги в то время, когда советник что-то нашептывал царю на ушко. Слова, которые веселили царя, вызывали смех. — Что хотел ты спросить? — царь перевел взгляд на купца, который сжимал в руках свою шапку.

- Мой вопрос не к вам, мой царь, а к советнику вашему. – Говорил Ярослав еле слышно, не поднимая взгляд.

- И какой же у купца возник вопрос к царскому советнику? – хмыкнул царь, потягивая из кружки травяной чай.

- Вы узнали о моих встречах с вашей дочерью и пришли сюда в желании разобраться, быть может, что-то выяснить? – Тигран явно понимал приход Ярослава к царю и, видимо, догадывался, что тот сумел узнать о его отношениях с прекрасной Еленой. А потому и разговаривал сейчас так спокойно и внятно, полностью готовый и к подобной встрече, и к подобным разговорам.

- Вы насиловали мою дочь и так спокойно говорите об этом? – купец наконец поднял взгляд, встретившись с тем невыносимо спокойным взглядом советника. Его лицо, что совершенно не выдавало эмоций. – Она еще девчонка же, дура совсем, жизни не знающая, а вы заморочили ей голову. Ведь поиграетесь и бросите, так зачем её? Почему было не выбрать другую?

- Ваша дочь, друг мой, не так уж и наивна. – ответил Тигран и, как обычно сложив свои руки за спиной, прошел вперед, сделав несколько шагов и остановившись в метре от собеседника. – Ваша реакция как оскорбленного отца понятна мне, и все же возражу по поводу высказываний о насилии к вашей дочери. Она чувственное и страстное создание, которое заставляет чувствовать меня юным. И насиловать её мне смысла нет, так как она сама не против близости со мной и пользуется этим, принимая дорогие подарки, подаренные мной.

- Моя дочь не так воспитана! – повысил голос купец. – Она ни за что не променяла бы своё целомудрие на побрякушки.

В таком случае вам, мой друг, стоит получше узнать свою дочь. Узнать, что она от вас прячет и что скрывает. – По лицу советника растянулась немного ехидная улыбка. – В любом случае мои чувства к вашей дочери достаточно велики для того, чтобы не дать вашей семье погрязнуть в позоре. – Тигран вернулся обратно к царю и снова что-то прошептал ему на ухо, получив при этом одобрительный кивок.

- Что ты хочешь этим сказать? – купец снова перевел взгляд на шапку, которую сжимал в руках.

- Я хочу взять твою дочь в жены. Разве это не самый лучший исход данных событий? – ответил старейшина, заставив своею фразой дернуться с места купца.

- В жены? – словно по слогам проговорил Ярослав, то ли не понимая, то ли не желая понимать данные слова.

- Такой уважаемый человек просит руки твоей дочери, а ты недоволен? – снова хмыкнул царь, покачав головой и как-то зацокав языком. – Ай-ай-ай! Да такого зятя ты нигде не найдешь! Вот моё слово! – царь снова отглотнул чаю и поставил чашку обратно на стол. – Сыграете свадьбу через две недели! А пока подготавливайтесь к событию!

- Я вовсе не доволен, мой царь. – качнул головой купец. – Я очень даже доволен. И с радостью отдам советнику свою дочь. – купец поклонился царю и вышел прочь из той светлицы. Направившись прямиком в комнатку своей дочери и отыскав её шкатулку и взломав замок, высыпал содержимое на покрытую красного цвета покрывалом кровать.

— Что Вы делаете, папенька? – вбежала в комнату девушка, в панике наблюдая, как её отец раскидывает золотые кольца. Девушка сменила тон, опустила взгляд, прижавшись спиной к дверному косяку.

- И как давно ты позволяешь этому гаду касаться себя? – отец бросил гневную фразу в сторону дочери, но девушка лишь молчала, сейчас боялась издать звука. – Как давно ты убегаешь из дома, чтобы быть с ним? – Ярослав зацепил пальцами жемчужную нить и достаточно быстро пересек комнату, вложил бусы в руку дочери.

- С прошлой зимы! – девушка снова подняла взгляд на отца. Взгляд, в котором хоть и читался некоего рода страх перед отцом, но при этом был твердым и гордым, как и прежде. Казалось, даже понимание быть опозоренной на всю округу её ни капельки не смущало и не тревожило.

Отец скривил лицо, качнул головой. Сейчас он был в ней разочарован еще больше. Ведь те слова, что говорил советник, оказались правдой, и его дочь и вправду сама упала в ту грязь, из которой уже не могла выбраться. – Вела себя как последняя шлюха, продавая своё тело за железки и каменья, не думая о последствиях. Опустила в позор нашу семью. Собирай свои вещи. Через две недели ты уйдешь из моего дома. – достаточно сухо ответил отец, окинув свою дочь всё тем же полным разочарования взглядом, и отошёл на неё на шаг, снова покачал головой и двинулся прочь из её комнаты.

- Вы гоните меня из дома? Отец? – окликнула его девушка достаточно нервным голосом, ведь не думала она, что её шалости заставят её отца вдруг выгнать её из дома. – Отец? – она вышла в коридорчик и снова окликнула отца.

Глава 2 Секреты, заветы, гнусные замыслы.

Часть 1 как поймать птицу

Молодой охотник шел по лесной тропинке, как и всегда, тихо и достаточно осторожно. Без лишнего звука и без лишнего разговора, и лишь его верный друг и соратник по путешествию, его пес Богард, бегал рядом, периодически тявкая. Вон он забежал вперед по дороге, так что его уже не было видно, и громко залаял. «Что ты так громко лаешь, дружочек?» — достаточно громко окликнул молодой охотник пса, но тот продолжал лаять. - Да что там у тебя? — недовольно хмыкнул парень и прибавил шаг. - Богард, а ну иди сюда! Ко мне! Богард! — командовал молодой охотник, но пес не слушал его. Что заставило охотника прибавить шаг, пойти быстрее по дороге. Но вот он завернул туда, куда заворачивала тропинка, и чуть дальше от неё. - Богард! Прекрати! — теперь он ругался на пса, который облаивал пожилую женщину, что сидела на пеньке у дороги и опиралась о длинную палку. - Простите, пожалуйста. Он обычно на людей так не реагирует! — молодой охотник подбежал к ним, понимая, что пес не собирается успокаиваться, и, подтянув пса за ошейник, заставил его отступить и прекратить лаять. «Не знаю, что на него нашло. Обычно он тихий и спокойный. Давно, наверное, людей не видел, вот и лает».

- Это он просто здоровается! – с улыбкой на лице проговорила женщина, подняв взгляд на молодого человека, и сильнее облокотилась на свою палку, словно захотев подняться, но потом снова расслабила хватку и выпрямила спину. – Отпусти его. Хороший пес, добрый. – произнесла женщина, и молодой охотник, кивнув головой, так и сделал. Разжал пальцы и выпустил из рук ошейник пса. От чего Богард радостно замахал хвостом и снова подбежал к женщине, облизав её руку. И женщина протянула ему ладонь, позволив облизать пальцы, после чего провела этими пальцами по золотистой блестящей шерсти, погладив собаку. – Хороший пёс. – произнесла она, играючи продолжая гладить собаку, что вертелась возле неё с довольным видом. – Хороший! – и тут она снова перевела взгляд на молодого человека. Глаза, что, казалось, были наполнены многочисленными искорками, мерцающими разным цветом, таким ярким и манящим. Охотник отступил назад, сглотнул слюну. Сейчас он начинал понимать, что перед ним не просто пожилая женщина, а нечто иное. Может, демон лесной, а может, и что-то похуже, потому-то и облаивал её изначально Богард. – А вы охотник-то сильно молодой, да, видно, неопытный? Ружьё-то с собою взял и пса не забыл, а в леса такие зашел, что даже зверьё стороною обходит. – произнесла она, и тут молодой охотник понял, что не ошибался. И что перед ним и вправду не обычный человек. Но решил не выдавать свой страх и опасения, а делать вид, что не заметил ничего в этой женщине необычного.

- Я не ради охоты бреду по этой дороге, госпожа. – ответил достаточно тихо молодой человек и слегка качнул головой, так, словно желал выразить своё почтение. – Дичь стрелять не собирались даже, а ружьё с собою взял по привычке, а и в целях обороны пригодится, вдруг кто по дороге напасть сможет, так хоть какая защита.

- Это куда же, друзья мои, вы путь тогда держите? – задала новый вопрос женщина, продолжая поглаживать гладкую желтоватую шерсть собаки, что всё так же виляла хвостом.

- В дальние земли за птицей жар дарующей. - по-честному ответил молодой охотник. Он понимал, что это существо увидит ложь и, может даже, разозлится, услышав неправду, а потому и врать смысла не было. - Царев советник пообещал заплатить хорошую цену и титулом наградить, если я принесу в царство птицу такую, вот я и согласился. Хотя сейчас думаю, глупость я сделал. Не надо было мне соглашаться на эту работу, но теперь и дороги обратно нет, и идти куда особо не знаю. Вот и иду по дороге куда глаза глядят. Авось куда и приду.

- Это ж зачем вашему царю птица столь диковинная понадобилась? – вопрос, на который парень не мог найти ответа, потому что и не знал его, а потому просто пожал плечами. На что женщина хмыкнула и, прекратив гладить пса, обвила обеими руками свою палку. Сухие и тонкие пальцы наполнялись серым цветом кожи, выделяющей костяшки, от чего становилось страшновато. Тёмно-коричневые одежды, висящие на её теле, и пугающий тем ярким блеском взгляд. – Эти птицы очень редки в природе стали, и мало кто их видеть мог, не то что поймать.

- Я правда не знаю причин. – ответил молодой охотник, снова заглотнув слюну, и вот Богард подбежал к нему и присел у его ног, высунул язык, свесив его на бок, и ткнул пару раз носом охотнику в штанину. – Я же сказал, что пообещали золота, титул. А у меня любимая в городе, сказала, если вернусь с птицей, то замуж за меня пойдет. Вот я и согласился. Говорю же, что сдуру!

- Нравятся мне такие люди! – захихикала старушка и, сильнее вцепившись в свою палку, подтянулась и поднялась с пенька и подошла ближе к молодому охотнику.

- Это какие? – молодой охотник старался не спускать с женщины взгляда, не терять из виду тот блеск, что дарили её глаза. Словно ожидая резкого нападения или угрозы.

- Честные! – ответила женщина и, снова протянув руку, подозвала к себе пса, и тот, подбежав, снова принялся облизывать ей руки. – Люблю честных людей. Добрых и вежливых. Доверчивых и чистых.

- А смысл мне врать тому, что и так всю правду знает, – фраза, от которой у женщины сильнее заблестели глаза и заиграла на лице улыбка. – Меня отец всегда учил быть вежливым и учтивым с любым существом, человек то или животное, или иное существо, более сильное и более древнее. Более уважаемое, чем человек.

- И как же ты понял, милый мой, что я не человеческих кровей? – женщина подошла еще ближе к молодому человеку, почти вплотную.

Просто подумал, что женщина подобного возраста не пошла бы так глубоко в лес, особенно в такой темный и густой. Да и блеск ваших глаз и повадки не походят на человеческие, потому и решил, что вы не человек, а что-то другое.

Случайная встреча

- Ну как не видно? – засмеялась женщина и указала пальцем, вытянув руку в ту сторону, где стоял парень. – Вон же позади тебя лежат. – сказала она, и молодой охотник, обернувшись, поднял руку и потрепал свои волосы, открыв рот от удивления. Позади него лежала достаточно большая вязанка веток разного размера. – Хворосту много сегодня набрала, самой, боюсь, не донесу до дома.

- Конечно помогу. – протянул молодой человек, не теряя всё того же полного удивления выражения на лице. Он достал свою шапку, что была заткнута под ремень, надел её на голову и, развернув её более длинным краем на левый бок, глубоко вздохнул и, нагнувшись, поднял связку хвороста, закинул его себе на спину. – Куда идти? – спросил он, слегка прогнувшись в спине.

- Тут недалеко мой домик стоит. – ответила женщина и пошла вдоль по узенькой тропке.

- Пойдем, Богард. – скомандовал молодой охотник, зазывая за собой пса. И собака, вильнув хвостом, промчавшись вперед него, завертелась у ног женщины.

Домик действительно находится не так далеко. Идти пришлось примерно минут пять, может, чуть больше, как показалось охотнику. Это была достаточно маленькая с виду старенькая избушка, собранная из брёвен хвойных деревьев и покрытая соломой крышей. Трубы не было видно, что говорило о том, что и печи в этом домике не было, но было небольшое отверстие между самой крышей и стеной для отвода дыма из помещения. Рядом с домиком стояли две большие плетёные корзины, одна полная разнообразных грибов, другая ягод: малины, ежевики, смешанных с горстями недозрелой, отдающей зеленцой рябины. На земле рядом с теми корзинами лежал достаточно большой нож и, по тому, как блестело его начищенное длинное лезвие, видимо, острый. А в пенёк, что стоял неподалёку от корзин, был воткнут покрытый красными пятнами ржавчины топор. А вокруг той избушки сплошным забором росли тёмные стройные ели, тянущиеся своими ровными стволами высоко к небу и, казалось, желали достать своими макушками облаков. – Ну что же ты стоишь? – окликнула его пожилая женщина и, отворив дверь своей избушки, поставила у порога свою парку, пропустила вперёд пса, после чего зашла и сама в дом. – Заходи, не бойся и не стесняйся. – И молодой охотник, сглотнув слюну, казалось, вспомнив молитву или некий заговор от злой нечисти, пошевелил губами, прошептал что-то совсем неслышно, после чего вошёл в избушку, прикрыв за собою скрипучую дверь.

Домик внутри был столь же маленьким, как и снаружи. Темные брёвна наполнялись множеством полочек, вбитых в промежуточные углубления. Множество пучков с травами, подвешенными к потолку, и длинной гирляндой нить с свежими грибами, что, казалось, совсем недавно подвесили на подобную сушку. В доме всё же была печка с невысокой трубой, что доходила в самый раз до того дымоотводного отверстия между потолком и стенами. А на той печурке грелась кошка, чья шерсть наполнялась желтоватым оттенком. У дальней стены стояла узенькая кровать, застеленная и накрытая одеялом, сшитым из множества разноцветных лоскутов. По середине домика стоял стол и один стул, а рядом с печкой парочка мисочек на полу, одна из которых была наполнена молоком, а вторая пустая, видимо, именно туда хозяйка домика клала еду для кошки. А чуть дальше небольшая кастрюля, полная странной жидкостью, и еще одна, чуть меньше, с чистой водой. – Разожги-ка, дружочек, печку. – проговорила женщина, отдернув молодого охотника за рукав, и показала ему жестом руки на печь. – Поломай хворост, заложи в печку. – уточнила она, что именно надо делать, после чего прошла чуть глубже в домик, подошла к кровати и, скинув с плеч платок, свернула его в аккуратный сверток и положила на край кровати, присела, наблюдая, как молодой человек, кивнув, направился выполнять указания женщины. Он подошел ближе к печи, скинул с плеч вязанку хвороста и развязал верёвку. После взял палку в руки и разломил её о колено в нескольких местах, разделил её на три части, после чего положил их в печь. Потом еще одну, и с третьей проделал так же.

- Надо разжечь. – проговорил он и вот принялся копаться в своей походной сумке, что висела на его плече, в поисках огнива.

- Не мучайся, милок. – проговорила женщина, и вот она щелкнула пальцами, и огонь в печи сам собою разгорелся, да еще как хорошо и ярко он горел. Казалось, от огнива так печку не растопить было. – А теперь поставь кастрюлю на печь, пусть супчик согреется. – На что молодой человек кивнул головой и, подняв кастрюлю, поставил её на печку, после чего переломил оставшийся хворост и, собрав их в одну аккуратную кучу, устроил в дальнем углу печи, отряхнул ладони и снял с головы свою шапку, снова заткнув её за пояс.

- Вот у вас это хорошо получается. А бы долго мучился, огонь разжигая. – Казалось, молодой охотник просто не знал, что говорить в подобном месте и в подобной ситуации. Переполненный непонимания того оценивающего взгляда, которым на него смотрела пожилая ведьма.

- Это лишь искорка. – хихикнула женщина и, поднявшись с кровати, подошла к печи, взяла половник и перемешала суп в кастрюле. – Желтуха, а Желтуха! – окликнула она кошку, которая, потягиваясь, нехотя спрыгнула с уже горячей печи. – Всё валяешься, лежебока, гостей не встречаешь. – И тут кошка спрыгнула на пол, подошла к псу и потерлась о него с такой грациозной и тонкой осанкой, словно она была не просто какая-то кошка, а самая настоящая дворянская барышня. Хвост прямой трубой, выгнутая спинка, аккуратный шаг. Кошка промурлыкала и, медленно вышагивая, приблизилась к охотнику и потерлась о его ноги, после чего подошла к миске и похлебала молока. – Вот и умничка, а то всему её заставлять надо. – Молодой охотник смотрел на эту кошку, что так играючи вернулась к псу и снова принялась тереться о его бок, заставив свалиться на пол и протянуть лапы, после чего и она сама, свернувшись клубком, прижалась к его золотистой шерсти между его мощными лапами, положила мордочку на его плечо, и пес захрапел. – Вот. Скумарила животное. Как не стыдно же тебе, Желтуха, ты настырная. – На что кошка приподняла голову, посмотрела на хозяйку таким взглядом, полным пофигизма, снова закопавшись носом в шерсти собаки.

Сказка рассказанная на ночь

- С чего решил, что из поганок? – спросила она совершенно спокойным голосом.

Да просто тут повсюду мухоморы развешены сушеные, вот мысль такая в голову и залезла. – хихикнул парень, словно в попытке показать, что просто шутит, хоть и не спешил положить ложку с супом в рот.

- Мухоморы это для Желтушки. Она их очень любит погрызть. Паразитов из организма выгоняет. А в супе грибочки съедобные. – улыбнулась широкой улыбкой пожилая женщина, и вот, обвив его руку, она, казалось, уже заставляла его сделать наконец-то этот жест и попробовать супа. И парню ничего не оставалось, как проглотить тот суп, что, на удивление, был невероятно вкусным. – Ешь давай, не бойся! – женщина убрала от него руки и, сделав своё лицо более серьезным, погрозила ему пальцем. Молодой охотник глубоко вздохнул, покачал головой и принялся есть суп. – Вот и правильно. Кушай. – она теперь была снова спокойной и веселой. Отошла от стола и, забрав с полки металлическую кружку, наполнила её водой из второй кастрюли. Вода, что была прозрачной, как слезы, поблескивая от того тусклого света, что дарили кое-где стоящие на полках горящие свечи. – Съел? Вот и молодец. Выпей водички теперь чистой! – женщина забрала у парня пустую тарелку и пихнула ему в руки ту кружку. Абсолютно прозрачная и в то же время пропитанная теми странными искорками вода завораживала его взгляд. Молодой охотник снова глубоко вздохнул и, закрыв глаза, полностью опустошил кружку в один глоток. Вода, что была невероятно сладкой, растеклась по его гортани, вызвав кашель. – Не надо было так пить. Медленнее надо было, аккуратнее. – тут женщина снова подошла к молодому человеку и, обвив сухими и тонкими пальцами его ладонь, потянула в сторону кровати.

- Простите, но мне кажется, я уже загостился. – проговорил парень, мотнув головой, казалось, та вода, словно хмельной напиток, закружила его голову. – Мне идти дальше надо.

- Успеешь еще продолжить свой путь. – с улыбкой проговорила пожилая женщина, заставляя молодого человека прилечь на её кровать. – Не сопротивляйся, расслабься. – проговорила она, поглаживая пальцами его грудь. – Поспи перед дорогой, а я тебе расскажу одну сказку. – тут она убрала от молодого человека руки и, выпрямившись, сперва прошлась по комнатке и, взяв стул, что стоял у стола, снова подошла к кровати. Поставила рядом с кроватью стул и присела на него. – Слушай внимательно сказку мою. И быть может ты сможешь увидеть в ней правду, которую ищешь. И быть может что-то большее. – на что парень, отодвинувшись чуть дальше, кивнул головой и положил голову на подушку. Теперь он приготовился слушать внимательно слова ведьмы. – Во времена далекие мир был полон волшебных существ и сильных великих народов. Независимых и гордых птичьих стай. Одними из уважаемых были племена воронов, мудрых и сильных. Их сестриц – сорок, болтливых и в то же время хитрых. Были и более незаметные, но тоже прекрасные лесные птицы. И жили они в мире и согласии с животными и людьми. Ведь не мешали они друг другу. Как казалось птицам. Но это было до одной поры. В дальнем краю у подножия гор стоит царство, и царь, что правит в нем, возжелал подчинить себе птиц, способных петь пленительные песни. И принялся вылавливать их из лесов и садов. После он создал свой сад. Сад, что покрывало заклятие, и каждая птичка, попавшая в тот сад, забывала себя и была рабой того царя. И собрались тогда вороны и ястребы. Все сильные птицы. Но не знали они, что тот царь узнал о старом проклятии и научился окольцовывать птиц даже на дальнем расстоянии. Так птицы потеряли своё могущество. Те птицы стали жить как люди и среди людей, но это делало их жизнь невыносимой. Какого помнить кто ты и знать кто ты. Быть божеством, закованном в одной телесной оболочке без возможности менять её. Снова надеть перья и взлететь в воздух. И тогда прошли годы. Птицы, что сумели избежать проклятья, прознали, что только огонь жар-птицы сумеет расплавить тот сплав, из которого были созданы кольца, и только огонь этих прекрасных птиц сумеет разрушить проклятье. Но не только птицы узнали о том, царь тоже узнал, а потому решил опередить их. Он нашел тот старый сад, в котором жила прекрасная дева, и, перебив всю охрану, похитил её. Но он не мог надеть на птицу ту кольцо проклятое, так как жар её был силен и не подпускал к телу девы людей, злобой полных, а потому он просто запер птицу в своем саду проклятом. И забыла жар-птица кем она была, и стала петь она песни вечерние, зарю призывая и небо красными красками украшая.

- Вот так сказка. – хмыкнул молодой охотник, подложив одну руку себе под голову. – Но вот как мне ту птицу из сада-то вытянуть? Раз сад проклятый, значит, туда и пройти нет возможности? Или этих птиц и нет вовсе? А лишь сказка? – снова хмыкнул молодой человек.

В каждой сказке правда имеется. – ответила женщина и, поднявшись со стула, снова прошлась по комнатке, поелозила руками по верхним полочкам. Вот с одной из полочек упала связка трав, и воздух сразу же наполнился едким кисловато-горьким запахом. – Вот где я вас оставила. – проговорила женщина и снова вернулась к кровати. – Вот тебе мешочек с пшённой крупой. Любит жар-птичка пшеничку поклевать. Ты как глаза откроешь, увидишь город. Как сад царя найти, тебе любой житель города скажет. Пробраться в него тоже легко будет. Охрана там непутёвая, сидит в шашки играет, а до птичек царя им и дела нет никакого. Вот проберёшься в сад. Найдешь дуб толстый самый. На тропку раскидаешь пшёнку эту, дождёшься, когда птичка появится, пшена наклюется, а там в мешок её быстрее и дёру из сада. Только колечко на лапу её надеть не забудь. – тогда женщина вложила в его ладонь металлическое простенькое колечко. Точно такое же, какое было надето и на пальце самой старухи. Тогда птичка уже тебя обжечь не сможет. Но смотри. Птичка, как сад царя покинет, сразу себя вспомнит. А как себя вспомнит, так и убежать от тебя захочет. Найди способ её к себе привязать, чтоб убежать не могла. Понял? – спросила она, на что парень качнул головой. – Только пшено сам не вздумай есть и псу не давай. Пшено это сонной росою покрыто. Как птица его съест, так уснёт, а проснётся, то не пугайся. И кольцо не забудь надеть на неё, это главное.

Часть 2 Назови меня любимой

Темная ночь опустилась на царство, погружая его в сон, крепкий, незабвенный, сладкий. Елена подошла к окну и, открыв створку, присела на подоконник. Зацепив нога за ногу, она смотрела на тот невысокий забор, через который так часто перебиралась, убегая из дома на свидания с тем мужчиной, по которому так скучала сейчас. Они уже не виделись больше недели, и от этого на душе скребли кошки. Всё нутро сейчас тянулось туда, в старый заброшенный домик, в его крепкие объятья. Снова услышать его голос, снова поцеловать, снова забыть обо всём, что её окружало и что так её угнетало. Казалось, именно с ним она чувствовала себя живой и нужной. И как же хотелось расплакаться и выпустить на свободу все те чувства, которые гложили её. И мысли о скором замужестве, и дальнейшая жизнь. Она, казалось, так и не могла понять, почему же он поступил именно так. Почему он захотел взять её в жены? Зачем и для чего? И главное, мысль, которая убивала сильнее. Это мысль о том, что ему просто, возможно, было её жалко. Ведь она не хотела быть жалкой, особенно в глазах мужчины, что, казалось, сейчас был дороже и жизни, и чести, и всех иных предрассудков. Но вот показалась парочка крепких мужчин, выходящих из-за угла дома, и Елена, спрыгнув с подоконника, присела на корточки и замерла в ожидании, когда они пройдут мимо окна. Это были выставленные её отцом на страже слуги. Которым было велено следить за окнами девушки, дабы та не осмелилась снова убежать среди ночи. Вот мужчины прошли мимо, и Елена смогла подняться на ноги и снова выглянуть в окно. Душой она рвалась на свободу, но разум не давал ей нарушить волю отца, от чего она глубоко вздохнула и, слегка прикрыв створку окна, но не закрывая его целиком, отошла от него, направилась обратно к кровати, медленно перебирая босыми ногами по блестящим от покрытого на них воска половым доскам. Но резкий звук у окна заставил её обернуться. Девушка вздрогнула и окинула взглядом окно, подтянула спадающую бретель ночной сорочки. – Кыш. – проговорила она, махнув рукой в сторону окна. Там на подоконнике сидел достаточно больших размеров черный ворон, перья которого переливались синим отливом в свете крупной луны. – Кыш. – повторила она, но птица и не думала улетать, наклонив голову слегка вбок и наблюдая за девушкой. – Вот что ты забыл на моём окне? – проговорила Елена еле слышно и снова приблизилась к окну и, понимая, что птица её не боится и совсем не думает улетать, приподняла руку и провела осторожно пальцами по его перьям, слегка прогладив его. – У меня еды нет. – вздохнула она и, словно от грусти, что резко нахлынула на неё, надула и без того пухлые губки. – Нечем угостить тебя.

- Ему достаточно прикосновений твоих нежных и ласковых рук. – из темноты дальнего угла послышался мужской голос, и Елена, резко обернувшись и убрав руку от птицы, вгляделась в темноту. Сделав пару шагов вперёд, она снова подтянула на плечо спадающий бретель рубашки. – Его зовут Яр. – проговорил он, сделав так же, как и девушка, пару шагов вперёд и показавшись, вышел из темноты.

Миг, и глаза девушки заблестели от некоего счастья, переполняющего её. – Ты… - протянула она и, не помня себя, забыв и про стыд или стеснение, и все запреты отца, пробежала по комнате и обняла его так крепко, как только могла, прижавшись щекой к его обнаженной груди. – Как ты сумел пробраться в мой дом, ведь люди отца на улице и следят за моими окнами? Сумасшедший… - словно промурлыкав, протянула девушка, не разжимая объятий. – Я скучала по тебе! Очень сильно скучала! Но вот девушка отстранилась от мужчины и, опустив глаза с некой грустью и, может, даже разочарованием, уже не знала, что сказать. Она обвила плечи руками, словно в желании согреться от сильного холода, сделала несколько шагов, отошла от него. Отвернулась. – Не надо было тебе приходить. Произнесла она еле слышно.

- Почему? – спросил он. Его голос, как и всегда, был спокоен и холоден, как всегда, заставлял содрогаться. – Я тоже скучал по тебе, моя прекрасная Елена, и я жаждал увидеть тебя, снова коснуться твоей теплой кожи. – Он подошел к девушке сзади и коснулся ладонями её обнаженных плеч, слегка массируя их пальцами, сжимая, переполненный желанием прижать её к себе.

- И почему я не верю твоим словам? – казалось, она не могла поверить искренность его слов, от чего еще сильнее обнимала руками свои плечи. – Ты никогда не говорил мне о чувствах, в общем, так же, как и я тебе. И мне казалось это нормальным. Всё, что связывало нас. Всё, что мне было нужно и дорого. – она глубоко вздохнула и, обернувшись, посмотрела в его карие большие глаза. – Всё, что я ждала от тебя. Но когда отец пришел к тебе и поступил так. Почему ты сделал так? Почему захотел взять меня в жены? – она слегка повысила голос, насколько это было возможным в её ситуации, так, чтобы никто не услышал её слов, кроме него. – Ты сделал так из жалости, я понимаю. Но я не хочу выглядеть жалкой в твоих глазах оставшуюся жизнь.

- Быть может, эта случайность позволила мне сделать шаг, который я и так собирался сделать? – он не убирал своих рук от её плеч, всё так же слегка сжимая их пальцами. – Я понимаю, что тебя пугает сейчас моё откровение, но именно сейчас я хочу сказать тебе, что дорожу тобой. Хочу, чтобы ты была только моей, всегда рядом. – он подтянул её ближе к себе, обнял, но при этом оставался таким же холодным. – Я люблю тебя, Леночка. – произнес он, от чего девушка снова совершила попытку отстраниться от него, отойти, отвернуться. Не смотреть больше в его наглые глаза.

- И почему я не верю твоим словам? – повторила она прежнюю фразу, закачав головой сильнее поникнув. – Ты никогда не говорил мне подобных слов, да и я тоже не была на них щедрой. Так зачем сейчас ты достал острый нож и полоснул им по моему сердцу и моей душе. Зачем заставляешь поверить в чувства, которые сам не знаешь? – Она стерла слезу, собравшуюся у краюшки глаза, быстрым жестом руки, словно не желая показывать ему свои слезы. – Уходи, прошу тебя. Пока люди отца не заметили тебя.

Украдкой

- И почему это меня не удивляет? – хмыкнула она, также натянув на лицо легкую ухмылку. Девушка снова обернулась, посмотрела на него. Мужчина, который, казалось, был для неё всегда идеалом, мужчина, который ничего не боялся в своей жизни. Казалось, был всегда выше всех. Может, именно потому она и смотрела на него так. Взглядом, полным восхищения.

- Я не говорил тебе этих слов, хотя должен был их говорить. – Мужчина снова приблизился к ней и снова заключил в объятья, прижимая к своей обнажённой груди. – Я должен был раньше сделать этот шаг. Прийти к твоему отцу и потребовать твоей руки. И я хочу взять тебя в жены не из жалости. А потому что это откроет мне возможность вот так целовать твои губы и кожу. Обладать твоим телом, когда я этого захочу. И никто никогда не сможет мне запретить этого делать. – Тигран совсем изменился. Казалось, Елена не могла узнать его сейчас. Тот строгий и мрачный человек сейчас был полностью отдан страсти. То, как он целовал её губы. Так страстно и горячо. Как ласкал руками её тело. Всё было другим. Весь тот холод и расчетливая тактика. Все те действия, что были выстроены в ряд, теперь были не нужны. Мужчина снова всосался страстным поцелуем в её такие сладкие красные губы, стягивая с плеч и без того спадающие бретельки её платья, обнажая её грудь. – Я хочу тебя! – прошептал он и резким движением подняв девушку на руки и сделав пару тяжелых и больших шагов, уложил её на кровать, забравшись сверху неё, покрывая поцелуями кожу.

- Ты ли это? – прошептала девушка, приподняв руки, провела ладонью по его черным длинным волосам, что спадали с его плеч на её тело, щекотали кожу, заставляя дрожать, покрываться мелкой россыпью мурашек. – Совсем на себя не похож. – Она улыбнулась и, обвивая его шею руками, зацепившись за него, слегка приподнялась, подтянулась и поцеловала его губы. – Таким ты мне нравишься больше. – прошептала она. – Таким я тебя буду любить сильнее. – Казалось, она просто не знала, как правильно выразить свои чувства к нему. В какой момент объясниться, что и она его уже давно любила.

И сейчас они снова были скупы на слова. Были унесены той страстью друг друга. Она гладила его спину. Вычерчивала пальцами рисунки по его покрытой испариной коже в то время, когда он медленно ласкал её грудь языком, спускаясь ниже и ниже, продолжая стягивать с неё ту полупрозрачную ткань, так безжалостно сминая её, казалось, в желании разорвать на части, лишь бы добраться до самых желанных уголков её тела. И она, повинуясь ему, лишь слегка зацепившись пальцами за его шею, приподняла тело и позволила сделать ему новый рывок и полностью освободить её от этой ткани, что уже успела прилипнуть к телу. И теперь он мог насладиться ею всласть, продолжая покрывать её поцелуями, так страстно прижимая её к себе, так желанно поглаживая её нежные и такие сладкие бёдра. Тигран раздвинул её ноги, закинув одну себе на плечо, прильнув к такой огненной и возбуждённой коже, заставляя её стонать, заставляя закатить глаза и больше не смотреть на него. Он смотрел на неё сейчас. Казалось, он наслаждался ею, наслаждался видом её возбуждения и наслаждения, отчего так медленно и нежно и прерывисто. Каждое его движение, каждый жест — всё было лишь бы доставить ей максимально больше того наслаждения, что не отдал раньше. Его руки и его язык, блуждающие по её телу, заставляли трястись в его объятьях, покрываться мурашками и такой непонятной и в то же время желанной агонией. И этот шёпот, и его слова. — Я люблю тебя! — они разносились неким обжигающим паром по коже, что разбирались новой волной мурашек и судорогой. Он поднялся выше и прополз слегка, нависая сильнее над девушкой. Теперь она была полностью в его власти, такой беззащитной и желанной. И всё, что он желал, всё, что он хотел, — лишь видеть эту страсть и смятение в её глазах. Ту податливость и покорности, с которой она всегда смотрела на него в такие моменты. И тогда он сильнее раздвинул её ноги и, сжимая крепкими пальцами чуть ниже талии, подтянул её к себе, так, что её голова сползла с подушки. И тогда он полностью накрыл её собою, придавив своим весом, так резко войдя в неё, что захотелось закричать. От чего Елена прикрыла рот ладонью. Она боялась издать звук. Боялась, что охрана позовёт её отца и он застанет подобную сцену. И она ойкнула и пустила слезу. Снова закрыла глаза. Сейчас всё снова казалось пустым и неважным. И казалось важным лишь то горячее дыхание, что так часто покрывало её кожу, обдавало невероятным паром. И его тяжёлое дыхание, звучащее в унисон её дыханию и такому быстро бьющемуся сердцу. — Я люблю тебя! — снова прошептал он. В тот момент, когда, замедлившись, приподнял свой торс. И он смотрел на неё. Любовался её покрытым испариной телом. Таким нежным, таким нужным и желанным. Он провёл ладонью, слегка поглаживая её, начиная от низа живота и выше по тонкой полосе на животе, по упругой девичьей груди, остановившись на шее. И вот он снова лёг на неё и снова целовал её губы. Так безжалостно терзая их, так долго и глубоко, что, казалось, она не могла дышать, задыхалась. Отчего, отрываясь от его губ на долю секунды, делала глубокий вдох, чтобы потом снова слиться с ним в поцелуе. И она обвивала ногами его торс. Прижимая его к себе. И с каждым его резким движением, с каждым тяжёлым дыханием. С каждым словом, что он нашептывал ей сейчас. И она, почувствовав, что он вот-вот захочет отстраниться, заставила его перевернуться. Лечь на спину. И вот она забралась на него сверху. И вот она что-то прошептала ему на ухо. Улыбнулась и прильнула к его груди. Теперь уже она позволяла себе делать с ним действия, что делал он когда-то с нею. Она прильнула губами к его груди, покрывая поцелуями, с каждым прикосновением губ, с каждым прикосновением языка она спускалась ниже. Всё ближе и ближе к возбуждённой коже, взяв его в рот в тот момент, когда он больше не мог сдерживать свою страсть, рвущуюся мощным потоком наружу. И она не думала сейчас о смущении или о чём-то другом. Всё, что ей хотелось, — это лишь быть с ним, любить его. Так, как хотелось ей. Как хотелось ему. И тогда Елена приподнялась и, выгнув спину, проползла слегка выше. Прильнула к его плечу и обвила руками его грудь и плечи. И он, понимая её без слов, так же приподнял свою руку, провёл ладонью по её руке чуть выше и, крепко сжав её ладонь в своей ладони, прислонил её руку к своей груди. — Как давно я хотел сказать тебе эти слова. Как же давно я хотел вот так насладиться тобою по-настоящему.

В темноте ночной

- И я ждала этого. – ответила она, не опуская своего влюбленного взгляда от его лица. Казалось, сейчас стоит лишь отвернуться, и он снова станет прежним. Неживым и черствым, невыносимо холодным и мрачным. – Я люблю тебя, Тигран. И всегда любила. Я помню тот день, когда ты впервые вошел в наш дом. И я увидела тебя. Ты показался мне таким мрачным и загадочным. И я слышала, как шушукаются служанки и говорят, что боятся тебя. И я помню тот холодок, пробежавший по коже. Но тот холодок был не сотворён из страха, а от непонятной тяги. Мне захотелось подойти, сказать хоть что-то, чтобы привлечь к себе внимание. Мне так хотелось, чтобы ты заметил меня. Чтобы ты понял, что я тянусь к тебе.

- Я помню, как ты подошла и, приклонившись, проговорила: «Здравствуйте». – ухмыльнулся он. – Ты пыталась казаться смиренной и скромной, но твой взгляд. Он бросал мне вызов, он говорил мне, что ты для меня. И мне захотелось забрать тебя. Захотелось расправить крылья и улететь в те края, откуда я родом. Жаль, мои крылья скованные, но ты поможешь мне расправить их. Поможешь скинуть все оковы.

- О чем ты говоришь? – прошептала девушка, уже начиная дремать на его плече.

- Это лишь метафоры, ангел мой. – прошептал он и, сняв её голову со своего плеча, уложил на подушку. – Я люблю тебя. – И он слегка коснулся губами её виска в тот момент, когда она уснула. Прикрыл её обнаженное тело одеялом и, одевшись, вылез в окно, перебрался через низкий заборчик и, сделав несколько шагов дальше по дороге, зашел за толстый ствол березы, ветки которой спускались почти до самой земли, спрятав его от лишних глаз.

- Ну что, развлекся напоследок? – темной тенью из-за дерева показался другой мужчина. Столь же темный и столь же мрачный, каким был и сам Тигран. И сейчас, когда тот второй вышел на свет, можно было заметить их внешнее сходство. Черные длинные волосы прямыми прядями спускались до плеч, темно-карие, почти черные глаза, острый нос, словно клюв хищной птицы, и наглая ухмылка. – Ты уверен, что хочешь этого? – задал тот мужчина новый вопрос. – Если я шепну ей слово, обратно уже не смогу повернуть. И не смогу уже её прежнюю вернуть. – Казалось, он всем своим видом старался отговорить Тиграна от той затеи, что задумал он. Что, быть может, стоит оставить всё как есть. Не менять, не разбивать. Не разрушать ту светлую сторону Елены, которую замыслил разбить Тигран.

- Если то, что я задумал, сбудется, то и Елена станет прежней. – Тигран был по-прежнему суров, по-прежнему сияли его глаза с той невероятной жестокостью, с которой он смотрел на мир. – Мне лишь нужна жар-птица. И её непобедимый огонь. Я уничтожу ненавистные оковы, я разорву ненавистный народ, и тогда мы воспрянем. И снова возродимся с новой силой и новой мощью. И ты, мой брат, обязан сделать всё, чтобы помочь мне в этом. – Серьезный и жестокий голос, как и всегда не знающий пощады. Неужели он был готов погубить даже ту, которую называл любимой, всё лишь бы вернуть себе те крылья и ту свободу, о которой он не мог забыть уже не одну сотню лет.

- А ты не боишься, что шепну ей лишнего на ушко? А, братец? – натянул на лицо ухмылку тот второй и облокотился о ствол дерева плечом. – И она ко мне потянется? Или, может, захочет чего-то погорячее?

- А ты, Яр, не боишься, что одна маленькая птичка услышит сейчас твои слова и придется тогда тебе до конца своих дней довольствоваться лишь холодными закусками? – Яр посмотрел на Тиграна, совершенно не понимая сейчас той насмешливой ухмылки и нагловатого игривого прищура.

- Что ты хочешь этим сказать? – хмыкнул Яр, подумав, что это лишь очередная глупая угроза со стороны его кровного брата, но тот лишь ухмыльнулся сильнее и, почесав сперва нос, поднял кверху указательный палец, указав на одну из верхних веточек.

Яр поднял глаза и увидел её. Маленькая жёлтая птичка сидела боком на качающейся на лёгком ветру веточке, цепкой хваткой держалась за неё своими тонкими лапками, которых почти не было видно в этой темноте. Птичка издала пищащий звук, обрывистый и громкий, после чего, качнувшись на веточке, улетела. «Чёрт! Тигран, ты сволочь!» — ругнулся Яр на брата. - Не мог раньше сказать, что и она тут. - И тогда, обернувшись чёрным вороном, он бросился за нею в погоню.

- И пропустить тот момент, когда ты получишь по клюву? – рассмеялся Тигран, провожая вдаль взглядом птиц. – Давай теперь, братец, оправдывайся перед пташкой. – И он пошел по дороге этого городка, такого еще спящего и угрюмого. Он медленно брел и смотрел на эти дома и скрипучие калитки. Казалось, он и сам боролся сейчас сам с собою. Боролся с желанием остановить всё, пока не поздно. Пока он не разрушил множество жизней и судеб. Пока не унесло огнем и этот город, и этот дом. Он остановился и поднял взгляд. Дом Елены был так рядом к нему. И, казалось, нутро снова тянулось туда. Прилечь рядом с нею, обнять и поцеловать. Снова назвать своею. Но он уже был готов и это разорвать и выкинуть. Был готов полностью лишить эту девушку сострадания и любви. И что он хотел сотворить с её разумом, подчинить полностью себе. И что именно он хотел разрушить её проклятыми руками и потерявшим контроль над собою разумом.

А тем временем ворон догнал маленькую желтую птичку и, зацепив её слегка когтями, сбил траекторию полета, и было видно, как он старается заставить её приземлиться и в то же время не причинить ей боли. Маленькая птичка сдалась, выбилась из сил и кубарем полетела вниз всё ближе и ближе к земле, и тогда ворон бросился за нею снова, подхватил когтями и, широко расправив крылья, планируя над землёю, кружил, медленно опускаясь всё ниже и ниже. И вот уже почва под его лапами, сырая трава, наполненная росой, что начинала дарить свой искрящийся блеск от тех бледных лучиков солнца, что начинало подниматься ленивым бледно-оранжевым блюдом. И вот птичка обернулась девушкой, да и ворон снова обрёл человеческий облик. — Отпусти меня! — закричала она таким пищащим и звонким голоском. — Отпусти, мерзавец! — Она рванула вперёд в попытке убежать, но он, достаточно быстро нагнав её, схватив за талию, прижал к себе, уволакивая ближе к оврагу, там, где ещё царила тень, и роса так не блестела и не слепила глаза. — Ненавижу тебя! — выкрикивала девушка. — Подлый! Невыносимый! Лживый! — плакала она, вырываясь, но мужчина, с силой развернув её к себе лицом, не обращая внимания на проклятья и на попытки вырваться и убежать, прижал девушку к дереву и впился страстным поцелуем в её губы. — Ненавижу тебя! — повторила она, всё так же пуская слёзы. И хоть она уже и не вырывалась, и лишь мотала головой, не желая смотреть на него сейчас.

ворон и канарейка

- Глупая! – произнес он, не выпуская девушку из рук. – Я же шутил. Разве я променяю маленькую желтую птичку на какую другую? – он приподнял руку, коснулся изгибом указательного пальца её подбородка, слегка приподняв её голову, заставив взглянуть в его глаза. И она смотрела на него, такая трепетная и хрупкая сейчас в его руках. Тонкая стройная фигурка казалась прозрачной и невесомой, как и то платье, сотворённое из светлой жёлтой струящейся ткани, что стремилось взлететь в воздух даже при лёгком дуновении ветерка. Столь же светлые, отдающие желтизной с прожилками золотых волосков локоны спадали на плечи и ниже, струились до поясницы. Узкое личико, словно кукольные алого цвета пухлые губки, сложенные обиженным бантиком, маленький, вздёрнутый кверху носик и невероятного размера крупные глаза. Блестящие оттенком янтаря, обрамлённые густой порослью чёрных длинных ресниц.

- Мне надоело уже слушать? – прошептала девушка и отвела взгляд. – Я понимаю, что тебе хочется большего. И потому тебе проще назвать меня глупой, а самому найти ту, что сумеет подарить тебе ласку и тепло, о которых ты не раз шептал во сне. И я зря ревную, наверное. Ведь кто я для тебя? Не жена и не невеста. Даже не любовница. – Она снова глубоко вздохнула и, сделав легкий жест рукой, слегка отодвинув мужчину, сделала несколько шагов и вышла на солнечный свет. Свет, который, казалось, был поглотить её полностью. Желал забрать, впитать всю её желтизну. – Просто так и скажи, что ждать меня ты не хочешь. И передай своему брату, что мы с Мэг сделали всё, о чем он просил. Охотник уже на пути к городу Това. И скоро охотник поймает птицу жар дарующую. – Но лишь только девушка собралась обратиться снова в птичку и улететь, мужчина вышел на свет и, схватив её за руку, потянул за собой обратно в темноту, что даровали деревья, снова окунув её в ту прохладу и окутывающую их словно покрывалом некой сыростью, еще витающей в том воздухе. – Отпусти меня, пожалуйста. – прошептала девушка, но Яр и не думал разжимать теперь своих объятий и освобождать её.

- Кем ты хочешь, чтобы я тебя назвал? – его голос был громким и невыносимо жестоким, с такой невыносимой ноткой, режущей её слух и заставляющей слезы литься сильнее. – Скажи мне лишь слово, моя возлюбленная Желтуха, я пойду к Мэг, я заберу тебя у неё. Я выкраду, я завоюю. Я назову тебя невестой и женой. Кем ты хочешь стать для меня? – он силой завалил девушку на землю, придавив её своим весом, устроившись сверху и сжимая её запястья крепкой хваткой, прильнул губами к тонкой шее, медленно спускаясь ниже, слизнув с глубокой ямочки её ключицы собравшиеся капельки, смешанные из слезинок, росинок и пота. – И ты знаешь, что я не шучу и не вру. Тебе я никогда не вру. И о том, что в первую очередь хотел бы тебя назвать своею любовницей. – он снова приподнял голову и впился в её сочные алые губы невероятным поцелуем, заставляющим её на мгновение сдаться и закатить глаза. Девушка лишь вздрогнула слегка в тот момент, когда он отпустил одну её руку, и вот грубые пальцы пробежали по телу вниз, лишь для того, чтобы, зацепив её платье, снова забраться выше. Желтуха, опомнившись, широко открыла и без того большие и круглые глаза, а его рука уже бродила по бледной коже тонких ног и выше, по бедрам, почти добравшись до самого основания.

- Хватит! – закричала она, снова совершив попытку вырваться, благо одна из рук была свободной, и вот она, размахнувшись, сперва влепила мужчине пощёчину, потом продолжила сталкивать его с себя. – Прекрати! Я не хочу вот так! – кричала она в то время, когда мужчина, не думая сдавать своих позиций, зацепив так ловко одну из её ножек, закинул её себе на бедро и вот уже был так близко к ней. Желтуха снова вздрогнула и замерла, она сейчас чувствовала низом живота его возбуждение, совсем рядом. Так близко, что в разуме пробежали невероятного содержания пошлые мысли. И, может, даже она была готова сейчас стать его, сдаться. Отдаться его воле. Но он не делал этого, лишь слегка прислоняясь к ней всем телом, так, чтобы она чувствовала его и понимала, насколько и ему тяжело. И насколько он жаждет её тело и эти губы. Губы, которые он так страстно целовал сейчас, от чего и ей поневоле хотелось близости, наливая её щеки румянцем. И она подняла руку и провела ладонью по его волосам, так нежно и ласково, что хотелось целовать её сильнее и еще крепче обнимать. – Я хочу быть твоей. Но не так, не сейчас. – прошептала она, и тогда он оторвался от её губ, заглянул в полные слез глаза. – Когда-то всё изменится, и сама приду к тебе. Отпусти. – И он поднял спину, отстранился. И она подползла к нему, обняв сама его крепко, поцеловала его губы. – Когда-то я стану для тебя тем, кем ты хочешь. Но, а пока что пусть всё останется так. Я буду плакать в стороне, вздыхая и мечтая о встрече, а ты – желать недосягаемого и брать то, что попадётся под руку.

- Я заберу тебя у сестры обязательно. – прошептал он и качнул головой. Казалось, он боялся ту ведьму, что держала маленькую жёлтую птичку в клетке на особой привози. И может потому та связь, что была запретна, и казалась ему настолько сильно желанной. – Я обещаю тебе, это моя маленькая птичка!

- Я знаю! – она улыбнулась, насколько это было возможно. Пропустить полную влюбленности улыбку через те слезы, что стекали струйками из её глаз. И тогда она снова обернулась маленькой желтой птичкой, что, устроившись на его ладони, повертелась слегка и, расправив свои крылышки и распушив короткий хвостик, встрепенулась и улетела. Он смотрел на неё, провожая взглядом, и лишь маленькое перышко, оставшееся на его ладони, напоминало о ней, щекотало кожу. И Яр сжал свой кулак, сдавливая то перышко со всей силы, что имел. Сейчас он поднялся на ноги и, так же обратившись птицей, взмыл в небо. Сейчас он был полон решимости совершить все те действия, о которых просил его брат. Нашептать Елене слова на ушко, которые сломают её изнутри и разрушат. Заставят забыться и пустить на свободу лишь злобную её половинку, сковав всё добро. Он был готов сделать всё, чтобы забрать себе любимую, освободить и её от оков.