Железнодорожница

Пролог. Глава 1

Пролог

Теплым майским вечером я сидела в кабинете начальника кафедры, не в силах оторваться от интереснейшего занятия. В общем-то, все сотрудники и преподаватели давно разошлись – на часах было семь вечера, - и мне не возбранялось сделать то же самое. Но как я могла уйти, если сегодня из учебного отдела прислали нагрузку на следующий учебный год? И впервые в жизни я, именно я и никто другой, могла распределить ее так, как мне заблагорассудится?

Нагрузка – это число часов, выделяемое на учебные дисциплины. От того, кому из преподавателей какие дисциплины и часы дадут, напрямую зависит их зарплата на весь следующий год. И не только зарплата, чего уж там. Достанется тебе дисциплина посложней – и зарплату можно не трогать.

Конечно же, первым делом я распределю нагрузку себе, любимой. Уж я выберу то, что надо. Мне деньги очень нужны. Ну а что, золотишко надо себе покупать? Надо. Я вытянула руку с растопыренными пальцами и насладилась видом колечек со сверкающими бриллиантиками. Опять же, на пляжи Таиланда и Вьетнама надо ездить? Еще как надо! Не отдохнешь в отпуске – потом весь год работать не сможешь.

Конечно, это все оплачивает мой замечательный муж, доктор технических наук, профессор и начальник кафедры. Но, как говорится, деньги лишними не бывают. Что мешает мне откладывать на крупную покупочку? На квартиру в новостройке, к примеру? Несколько таких квартирок купить, и старости можно не бояться. Хотя мне до старости как до Луны пешком, но все же. Сколько у нас на кафедре бедолаг, которые всю жизнь отпахали, а сейчас получают мизерную пенсию! И вынуждены на пенсии работать. А все потому, что в молодости себя не обеспечили.

Итак, приступим. Что я себе возьму? Конечно же, «Управление железными дорогами», там и курсовичок есть, который студенты сами делать не станут. Да и проходят они это на последнем курсе, когда уже работают. Правда, Малькова может обидеться, ведь раньше она эту дисциплину вела. Ну так дам ей утешительный приз – «Деловую игру», там тоже заработать неплохо можно. Впрочем, Малькова женщина неглупая - не станет же она на жену своего начальника обижаться. Пожалуй, «Деловую игру» я тоже себе оставлю. А Мальковой дам что-нибудь другое.

Ой, дипломники! Возьму себе максимум – восемь человек, и все заочники. Заочники сами никогда дипломы не пишут.

- Йес! – я откинулась на спинку крутящегося кресла, потирая руки и представляя, сколько удастся заработать.

Так, самое время перейти к распределению других преподавателей. В первую очередь надо дать моей подруге Наташке то, что она хочет. Подруга все-таки. Хочет она свое «Грузоведение», пусть получит. Но что тогда выделить Тарасовой? Она же ничего, кроме «Грузоведения», не знает. А учиться ей уже поздно, полтинник стукнул. Ох, нелегкая эта работа…

Неожиданно дверь со скрипом отворилась, и мое увлекательное занятие наглым образом было прервано. Да еще и кем!

На пороге стояла бывшая супруга моего мужа - худая женщина в джинсовом костюме, платиновая блондинка с прической «каре». У меня, кстати, прическа один в один, как у нее – Пал Саныч предпочитал такой типаж. Разъяренный вид Татьяны Олеговны ничего хорошего для меня не предвещал.

- Женила все-таки его на себе? – рявкнула она беспардонно.

- Мы! – я подчеркнула. – Мы с Пал Санычем решили пожениться.

- Ага, скажи еще, что ты любишь его, - протянула бесноватая баба. – Нашла себе дедушку, старого, дряблого, тьфу! Тебе тридцать лет – ему семьдесят! Позор!

Ну нет, я поставлю нахалку на место!

- Вы сами на пятнадцать лет его моложе, - напомнила я. Сердце заколотилось как бешеное. - Что-то же вы в нем нашли в свое время!

- Ты не сравнивай! Ему тогда было всего сорок, и я сына родила! У нас было все серьезно.

- Так и я сына могу родить! – Господи, зачем я связываюсь? Надо выгнать ее, и не вступать ни в какие споры.

- Ты? – губы Татьяны Олеговны насмешливо скривились. – Да ты же чайлдфри! И у него без «Виагры» небось не встанет. Да и цель твоя в другом – обобрать дедка по максимуму.

- В смысле «обобрать»? – парировала я. – Я сама из обеспеченной семьи, у меня и машина есть, и карьера в гору идет.

Женщина схватилась рукой за спинку стула. Ну хоть не садится, и то хорошо. Если повезет, то уйдет в скором времени.

- Ты знаешь, - продолжала она, - а я даже рада, что он на тебе женился. Ведь больше, чем так, он не смог бы себя опозорить. И то, что ты выжмешь его как лимон, а шкурки бросишь под ноги, я уверена. Пусть это будет его расплатой за то, что меня бросил, а потом еще и с работы уволил. Ты ведь в курсе, что я здесь проработала много лет, и тоже на руководящей должности?

- Вас никто не увольнял, вы просто вышли на пенсию!

- А вот и нет, мне до пенсии еще два года оставалось, а пришлось уйти в никуда. И знаешь, как ушел от меня всеми уважаемый Пал Саныч? Он унес все до последней ложки! Так что ты сейчас пользуешься тем, что я заработала! Ты спишь на простынях, которые я - я купила! Ты жрешь из моих сервизов! И главное, ты сына моего из собственного дома выгнала!

Это было уже слишком!

- Вон отсюда! – я подскочила со стула и указала ей на дверь.

- А я еще не все сказала! – ее лицо на глазах покрывалось красными пятнами, и даже голова пожилой женщины затряслась. Она судорожно продолжала сжимать спинку стула. – Почему после вашей свадьбы мой сын ушел из дома, ответь! Ему что, на ста квадратах места не хватило? Сейчас ты сына прогнала, а завтра Пал Саныча в могилу загонишь. И квартиркой завладеешь, да?

Глава 2

- А почему Синеглазка? – мы поднимались по лестнице в подъезде, и голос мой прозвучал громче обычного.

- Тише ты! – одернул меня дед. – Да притащил Витька откуда-то девку из деревни. Ровесница сына, а пьет так, что глаза вечно с синими кругами. Вот и прозвали ее Синеглазкой.

Дед на первый взгляд казался человеком словоохотливым, однако, ничего лишнего он старался не говорить. Пока мы с ним стояли на улице, а потом поднимались в квартиру на третьем этаже, мне удалось – путем наводящих осторожных расспросов - выяснить немногое. Квартиру эту когда-то дали деду с его женой по причине того, что их частный дом в центре города снесли при строительстве дороги. Дали большую, четырехкомнатную – потому что в семье было трое детей, включая меня.

Супруга дяди Лени (так его называли все соседи) была родом откуда-то из средней полосы России, и лет несколько как скончалась. Сын женился и куда-то переехал. Младшая дочь тоже уехала. А я со своей семьей осталась и живу с престарелым родителем.

Дед получал максимальную пенсию – сто двадцать рублей, и не работал. Занимался внучкой, кормил ее, водил гулять, покупал необходимые вещи. Каждый день бегал в магазин, любил сидеть на лавочке у подъезда или с мужиками за доминошным столом. В общем, достаточно бодрый дед.

На третьем этаже он остановился возле деревянной двери, покрашенной светло-коричневой краской, и повернул ключ.

Представляю, как сейчас на меня налетит растрепанное маленькое существо и начнет орать противным, пронзительным голоском:

- Мама-а! А что ты мне принесла-а?

Но ничего такого не произошло.

Длинный темный коридор встретил нас тишиной и кислым запахом старой мебели. Дед щелкнул выключателем, и я увидела расположение квартиры. Справа была ниша с вешалкой. Тут же были полки для хлама и этажерка для обуви. Прямо по курсу – еще один коридор, который мимо туалета и ванной вел в кухню.

Я сняла Альбинины калоши и прошла по коридору налево. По пути мне встретилась дверь в комнату. Очевидно, дед ее занимал. Из коридора виднелась небольшая кровать, шкаф и два стола.

Пройдя мимо этой комнаты, я оказалась в большом помещении, из которого были проходы в две маленькие комнаты. И это убожество гордо именуется четырехкомнатной квартирой, которую дали для большой семьи! Три смежные комнаты и одна отдельная!

В зале – так называлось большое помещение, смежное с маленькими комнатками, - неяркий свет шел от люстры с пластмассовыми висюльками. В старом протертом кресле с деревянными подлокотниками устроилась с ногами девочка. Несмотря на свои восемь лет, она уже была полноватая, с надутыми щечками, и косичкой, стянутой на конце ленточкой.

Услышав мои тяжелые шаги, девочка поднялась с кресла и положила книжку на табуретку.

- Что читаешь? – спросила я.

- «Незнайку в Солнечном городе».

Меня вдруг захлестнула волна теплоты и жалости к этой девчонке. Она не бежит с воплями и требованиями вкусняшек. Сидит себе, книжки читает. Не наглая, не хитрая.

Я перевела взгляд к стене, на которой висел огромный ковер с диковинными узорами. На диване спал мужчина в уличной одежде и ботинках.

Перехватив этот взгляд, девочка вдруг подбежала к дивану, пытаясь загородить от меня лежащего там мужчину.

- Мамочка, не бей его, пожалуйста! – истерически закричала она. – Я сейчас сниму с него ботинки, только не надо его ботинком по морде!

Я остолбенела. В каком же аду живет эта семья! Слава Богу, я в нормальной семье выросла, где никто не пил.

- Успокойся, Рита, - я не могла спокойно смотреть, как она своими маленькими ручонками пытается развязать шнурки на ботинках.

Мужчина, не просыпаясь, вдруг поднял ногу и тут же со стуком уронил ее обратно, на совсем не мягкую поверхность засаленного дивана.

- Он пьяный почему-то всегда по дивану ногами бьет, - словно оправдывая поведение мужика, объяснила девочка и вдруг добавила: – А в карманах ничего не было.

- В каких карманах? Ты что, лазила у отца по карманам?

- Ну ты же сама сказала – проверить карманы, потому что сегодня получка, - смутилась Рита.

- И что, там ничего не было? – у меня внутри неприятно обожгло. – Вообще ничего?

- Ничего, - девочка виновато глядела на меня снизу вверх.

Меня опять накрыла жалость к ней. Вот что ее ждет во взрослой жизни с такими нарушениями психики? Ведь она, по всей видимости, истерически любит своего папу. А вот он ее – нет. Иначе подумал бы о ребенке, прежде чем зарплату пропивать.

И что с ней будет, когда вырастет? Будет всю жизнь бегать за мужиками, которым плевать на нее? Будет их защищать, оберегать, содержать? А то и вовсе – пойдет по отцовской дорожке и сопьется?

Я содрогнулась, глядя на ее дрожащие губки и грустные глазки, готовые в любой момент разразиться слезами.

- Ничего-ничего, - я притянула девочку к себе и погладила по темным волосам, - тебе повезло, я сделаю из тебя человека. С моим-то опытом работы в образовании.

- Что? – переспросила девочка, не понимая, о чем я.