Жемчужная веста

от автора

«Матушка- земля, белая березонька

Для меня – святая Русь, для других занозонька

Сколько мне еще годочков у кукушки поспрошать,

Про любовь свою девичью на ромашке погадать»

Слова П.Андреев

Пролог. Офицер ФСБ

.

Планета Земля, 2014 год

Марина быстро включила рацию и нажала нужную кнопку.

— Салют, это Осина, — тихо вымолвила в рацию Марина, обращаясь по позывному к своему непосредственному начальнику, подполковнику Яшину. — Я заметила трех человек, они направляются на «наш» заброшенный завод.

— Данные приняты, — ответили по рации. — Высылаю к вам подкрепление, Осина.

— Я прослежу за ними, чтобы не упустить снова, — ответила Марина, нажав снова кнопку.

— Отставить! Это опасно! — раздался из рации голос Яшина. — Я приказываю вам оставаться на месте, Осина! Дождитесь подкрепления.

— Хорошо.

Марина опять заняла наблюдательную позицию, спрятавшись между большими баками с пластмассовыми отходами. Начала выжидать. Те трое скрылись за облезлой дверью с задней стороны панельного трехэтажного здания.

Через двадцать минут к зданию бывшего завода подъехал черный джип. Из него вышли два человека в черных коротких куртках и джинсах. И направилась внутрь.

Какое популярное место! Марина нутром чувствовала, что сегодня они наконец все узнают.

Уже несколько месяцев они вели наблюдение за этим заброшенным заводом. Место глухое, на отшибе за городом, со всех сторон огорожено за забором, вокруг лес.

Подозрительное сильное электромагнитное излучение они засекли еще два месяца назад. Но никак не могли обнаружить что-то странное в этом заброшенном здании. Обычные входы или выходы, облезлые панельные стены, битые окна. Все что осталось от прежнего предприятия.

Обещанная подмога никак не ехала.

Марина не выдержала. Боялась опять не продвинуться в расследовании. Она решилась на отчаянный шаг — проследить самостоятельно, куда направились эти двое.

Зашла за мужчинами в здание. Увидела далеко впереди коридоров их темные силуэты. Бесшумно на расстоянии последовала за ними. Спустя несколько минут она спустилась в подземный туннель, в который они зашли очень хитро. Теперь Марина понимала, отчего они не могли найти вход. Мужчины шествовали дальше по мрачному коридору, едва освещенному пыльными лампами. Мурина увидела, что впереди приоткрыта дверь, оттуда струился приглушенный неоновый свет.

Мужчины быстро зашли внутрь и закрылись. Марина последовала за ними. Она бесшумно приоткрыла дверь в громадное помещение. Тут же остановилась как вкопанная. То, что она увидела, было жутко и просто потрясающее.

И тут один из мужчин увидел ее.

Раздались выстрелы.

Марина со всей мочи рванула обратно в темный коридор. Но одна из пуль обожгла болью ее плечо. Благо она резво бегала, специальная физическая подготовка сейчас пригодилась. Все же один из лучших офицеров ФСБ в своей роте.

Она старалась бежать быстрее, чувствуя, что ее преследуют. Выстрелы ей в спину раздавались громким эхом в узком коридоре. Она ощущала, что уже и бедро, и ухо обожгло сильной болью.

Только когда выбежала на улицу, она поняла, что у нее есть шанс спастись. Неподалеку находился лес, можно было укрыться там. Но перед ее глазами постепенно темнело, и голова кружилась. Она старалась ковылять как можно быстрее на окровавленной ноге.

Марина смогла добежать только до ворот. Упала, потеряв сознание от боли.

Ее нашли спустя пятнадцать минут, прибывший фургон с вооруженным отрядом бойцов спецназа.

Лишь на миг придя в сознание, Марина, увидев над собой знакомое лицо капитана, хрипя произнесла:

— Третья дверь… у проходной… с красным знаком «Стой. Напряжение»… там вход в подземный туннель. В конце него…

Это все, что она смогла передать своим сослуживцам, перед тем как потеряла сознание.

Умирала Марина долго. Врачи почти сутки боролись за ее жизнь.

Четыре операции подряд лишь на время оттянули ее уход их жизни. Лейтенант Парфенова получила слишком тяжелые ранения. Многие жизненно важные органы были повреждены, как и головной мозг.

Лишь на краткие полчаса Марина пришла в себя перед смертью. Ее сознание как будто прояснилось, а перед глазами пронеслась вся ее жизнь. Детство, юность, молодость. Ее служба в армии, затем продолжительные командировки на границу и в горячие точки за рубежом.

Всю свою недолгую жизнь Марина посвятила служению своей родине. И за все это время ей не удалось ни создать семью, ни родить детишек, даже парня завести. Все время она была занята на службе, в специальном разведотряде по борьбе с самыми опасными преступниками. И теперь, в последние мгновения жизни в этом теле, ее душа была полна печали только обо одном.

— Как жаль, что я так и не узнала, что такое быть матерью, — прошептала она сухими губами.

Неожиданно ее ослепила вспышка, и она даже зажмурилась. Ощутила, что как будто воспарила над своим телом и полетела вверх. Тут же оказалась в каком-то светлом месте, словно сотканном из мириад прозрачных мерцающих звездочек. Вокруг были только они и ничего больше.

— Не переживай так, — раздался рядом приятный голос.

Марина обернулась и увидела около себя красивого юношу в светлой одежде до пола. Спокойствием и добром светились его глаза.

Глава I. Чада

Киевская Русь, Чернигов, 951 год

Ярило-солнце уже клонилось к горизонту, когда проворная Ладушка, дочь волхва, взобралась на зеленый невысокий холм. Уперлась тонкой ладонью в древний раскидистый дуб и радостно улыбнулась. Через миг она развернулась назад и, помахав рукой своим дружкам, возбужденно закричала:

— Я первая! Первая!

Уже через минуту к ней поднялись четверо ее друзей: двое братьев Бобров, Зибуля и Волк, Белочка с Милашей. Старшая из детей, рыжеволосая девятилетняя Милана, заявила:

— Хорошо, Лада, ты первая, так бысть… но мы еще играть хотим. В горелки. Ты с нами?

Целую неделю стояли теплые деньки, и даже ночью не становилось прохладнее, хотя солнце уже устремилось к встрече с благодатным Хорсом.

— Ага! — кивнула Лада и, улыбнувшись всем, выпалила: — Чур я первая ловлю!

— Кликай нашу заветную! — велел ей Волк, мальчонка десяти лет, проворный и приятный на лицо.

— От дуба-колдуна десять шагов иду на зорьку ясную, там полынь трава растет… — затараторила как можно быстрее Лада.

— А-а-а! — завопили четверо ребятишек и разбежались в стороны, чтобы убежать подальше, пока Лада не выговорила считалку до конца.

Спустя час, убегавшись и наигравшись вдоволь, все пятеро устало уселись на траву в тени раскидистого векового дуба с могучими кронами.

— А давайте в чехарду поиграем еще? — предложила Милаша.

— Нет, довольно! Батюшке я обещалась к вечерней зорьке вернуться домой да пирог с малиной постряпать, — ответила семилетняя Лада. Она обернулась в худенькой девочке с темно-русой длиной косицей и большими бирюзовыми глазами и спросила: — Ты со мной, Белочка, или до дому?

— Не знаю. Матушка с тятей еще не вернулись поди, — пожала плечиками девчушка восьми лет, которой очень подходило прозвище Белка, ибо она была такая же миловидная и проворная, как и лесная прыгунья.

— Айда со мной, — велела бойкая Лада, вставая. — Твои еще когда с торжища вернутся, тогда уж ночь будет. В избе все равно у вас никого. Пойдем к нам, повечеряем. Батюшка ершей сегодня на зорьке наловил. Ушицу наварим к пирогу-то.

Белочка кивнула. Девочки, распрощавшись с друзьями по играм, которые жили на окраине Чернигова, в большом селении у подножья холма, поспешили вниз по тропке. Тропка была узка. Оттого высокая трава то и дело задевала широкие сарафаны девочек своими длинными стеблями, пока они быстро, смеясь и взявшись за руки, следовали в нужную сторону к дому Лады.

— Эй, девки! — услышали они громкий окрик Огнеслава, стоявшего у высокой рябины чуть поодаль.

Мальчик, который в этот миг поднялся из травы, держа в руках смастеренную дудочку, приветливо помахал им рукой. Пятый сын Братмира Бобра, Огнеслав, слыл улыбчивым парнем с огненным нравом. Ему минуло всего одиннадцать зим, но в это лето он прошел обряд имянаречения. От волхва Богумила, отца Лады, получил свое новое имя — Огнеслав. Оттого теперь он гордился тем, что волхв предрек ему стезю охотника.

Девочки обернулись на его голос. Огнеслав стоял в полный рост в белой косоворотке, светлых штанах и босой. Его русые кудри трепал свежий ветер, и он прокричал им:

— Завтра приходите снова играть!

— А тебе-то что за дело?! — громко выкрикнула ему Лада. — Ты все равно с нами в горелки не играешь.

— Зато смотреть за вами любо! — крикнул ей в ответ Огнеслав.

— Вот заполошный, — прыснула недовольно Лада и улыбнулась Белочке, таща ее проворно за руку дальше по тропинке. — Вот расскажу я батюшке, что он вместо игр, которые тот нам велел исполнять, свою дудку мастерит. Ему точно влетит от матушки…

Отец Лады, Богумил, слыл самым мудрым и ведающим волхвом во всем Чернигове. Разменявший восьмой десяток лет, подвижный и моложавый, он был истинным радарем местного поселения Зарницы.

Матушка Лады, красавица Вермина, ведающая знахарка, известная своими чародейными исцелениями на весь град, пропала три года назад. Она пошла в лес собирать целебную траву и не вернулась. Ее искали всем селением, которое состояло из ста дворов и сорока родов и находилось в северной части Чернигова. Но молодую женщину так и не нашли.

Поговаривали, что тридцатилетнюю Вермину загрызли волки, но Богумил не верил в эти сплетни. Он говорил, что Вермина знала язык зверей, и лесные жители любили ее и не могли напасть .

Каждую шестицу Богумил уходил в лес на сутки, пытаясь разыскать пропавшую обожаемую жену или хотя бы найти ее останки. Но все его поиски были безуспешны. Через день, понурый и молчаливый, он возвращался ни с чем в большую светлую избу на краю села к своей маленькой дочке Ладе.

Вермину так более никто не видел ни живой, ни мертвой.

— Не надо рассказывать, Ладушка, — попросила Белочка, — у них батька больно крутой нравом, еще накажет его.

Белка говорила о Братмире Бобре, в роду которого было одиннадцать парней и две девки. Трое из которых Огнеслав, Зибуля и Волк сегодня ходили на учения к волхву Богумилу. И должны были во всем слушаться его и играть в игры, в которые он им велел.

— Так уж и бысть, Белочка, не скажу, — кивнула Лада. — Все ж добрый он, Огнеслав-то.

Глава II. Егоза

Спустя неделю на широкой поляне у края леса, где вековые дубы шумели своими раскидистыми зелеными кронами, девять пострелят сидели на полешках и пытались внимать мудрым советам волхва Богумила. Лада и Белочка были тут же и внимательно слушали.

— Кто скажет, что главное, для чего мы рождаемся в мире Яви? — спросил волхв.

Отец Лады теперь пытался передать древние важные истины еще неразумным и малым чадам. Да так, чтобы они поняли и уяснили заповедные мудрости светлых на всю свою жизнь, дабы достойно и правильно пройти путь этого воплощения на Мидгард-Земле.

— Чтобы продолжить свой род и родить деток, — ответила Белочка.

— Верно, а еще? — кивнул Богумил.

— Защищать нашу землю от ворогов надобно, — ответил Зибуля Бобер.

— Верно, а еще?

— Любить и беречь животных, птиц и деревья, как своих родных, — сказала Сонюшка.

— Верно, а еще? — не унимался волхв.

— Быть чистым и душой, и телом, — ответила Ладушка.

— Верно.

— На земле рожь растить и беречь землицу, как матушку родную! — сказал Волк Бобер.

— Все верно вы сказали, чадушки, — ответил Богумил, обводя внимательным и ласковым взором всех детей, сидящих вокруг него. — Но самое главное, вы должны запомнить: мы рождаемся для того, чтобы наша душа по прошествии жизни стала еще совершеннее. Исполнила все, что ей предначертано, то, что она выбрала еще до этого воплощения. Тогда ваша душа сможет достичь более высокого уровня в Золотом Пути восхождения. А что ведет к совершенствованию души?

— Надобно защищать слабых и немощных! — ответил громко Вторак Медведь.

Ему не было и десяти, и, естественно, он еще не прошел тайный обряд имянаречения. Оттого носил прозвище-имя, данное ему отцом при рождении, как второму сыну. Так же, как и другие ребятишки, сидящие рядом.

— Верно, Вторак, — кивнул утвердительно волхв. — А скажи-ка, Медведюшка, зачем ты тогда Лелю, дочь Ладобора, обидел полчаса назад.? Я видал, как она плакала.

— Она меня ежом обозвала, — произнес Вторак, недовольно зыркая в сторону пухлой девчушки с рыжевато-русыми косами.

— А он и есть еж колючий, — прыснула она.

— Ух ты, неугомонная! — погрозил кулаком девочке Вторак.

— Ты, Вторак, и впрямь ведешь себя, как еж колючий, она права, — сказал старец Богумил. И мальчик удивленно уставился на волхва. — Да. Так и есть. Зачем ты за косицы ее дергал?

— Она мне язык казала!

— Ты будущий мужик и должен свои недовольства держать в узде. И не воспринимать все выдумки девиц взаправду. Сильный духом муж не будет поддаваться на их уловки, а ты ее за косицы отдергал.

— Чтоб ей неповадно было! — буркнул Вторак.

— Ты неправ, Вторак. Она твоя родная, ты должен чтить ее и оберегать.

— Какая ж она родная? Она ж мне не сестрица по крови.

— Все девицы народа твоего сестрицы тебе родные, бабы — матушки, а старицы — бабушки, — объяснил спокойно Богумил. — И ты, как защитник, должен оберегать их всех, даже пуще своих кровных сестриц, батюшкой твоим рожденных. Ибо все вы одной крови и одного рода Белого. Оттого наша мужова доля во веки веков быть заступниками и обережниками рода славянского. А ты за косицы ее дергать.

— Дак у нее эти косы вширь с мой кулак, с нее не убудет, — съехидничал другой мальчик, поддерживая своего друга Вторака.

Волхв строго взглянул на него и спокойно вымолвил:

— А ты, Ждан, за язык свой длинный да за разум короткий пробеги вокруг поляны сорок раз, чтобы уразуметь, о чем я говорю, раз смешно тебе.

Дети слушали и внимали, отвечали и запоминали мудрые слова волхва, а Богумил все вещал и вразумлял неразумных чад, внушая им древние истины.

Когда солнце уже почти склонилось к земле и наставления старца были окончены, первым с пенька вскочил Зибуля, самый младший из всех ребятишек, и задорно выпалил:

— Побегли к реке, купаться! Так Ярило жарит весь день, что водица во спасение!

И все дети шумной гурьбой побежали к Волхов-реке.

На берегу девки проворно скинули на траву сарафаны и лапоточки, оставшись в льняных длинных до пят рубашонках, а мальцы только в портках и босые быстро устремились в воду. Они начали весело резвиться на мелководье, брызгая водой друг в друга и смеясь.

За всем этим наблюдал со стороны Ярослав Бобер. Устав от тяжелой жатвы в поле, где они с батей и Огнеславом убирали поспевшую и налившуюся рожь, сейчас на вечерней зорьке, чуть сгорбившись, он сидел в высокой траве. Пытался сосредоточиться на творении песни. Песнь о зорьке велел ему сложить к завтрашнему утру волхв Богумил.

Ярослав пытался сочинить песнь, но у него ничего не выходило. Не было у него ни желания, ни умения к сотворению песен, ибо последние лета своей жизни он жаждал познавать только военные премудрости да как понимать лошадей. А эти сложения песни были сущим наказанием для него. Он не понимал, зачем ему, будущему ордынцу, нужны эти песни? Но волхв Богумил все время повторял, что в людине все должно быть гармонично и совершенно. И ордынец должен быть умел в творении песен, и пахарь разуметь, как держать оружие.

Глава III. Злые духи

Вытащив девочку не берег и едва отдышавшись, Ярослав уселся на траву и недовольно спросил:

— И зачем ты, глупая, реку пыталась переплыть, если плавать, как надобно, не умеешь?

Откинув мокрую косу с лица и все сплевывая воду, Лада распласталась на мягкой траве спиной. Обратила напряженный серебристый взор на парня.

— Спас... а теперь попрекать будешь? — тихо вымолвила она.

— Я просто спросил. Чего ерепенишься? — поднял он брови.

После его слов Лада тяжко вздохнула и тоже села на траве. Обхватив свои колени в мокрой рубашонке руками, она перевела взор на реку и вымолвила:

— Думала, умею я плавать, а, видать, нет…

— То-то! Руками надо как след грести, а ты ими только трепыхаешься. Неверно это.

— Взял бы да научил, — огрызнулась Лада.

— И научу, что мне трудно? — по-доброму ответил Ярослав.

— Ага, теперича прямо я с тобой в рубашке в воду и пошла! Вот, хитрый, выдумал еще! — вдруг встрепыхнулась она. — И вообще, нечего смотреть на меня! Стыда у тебя нет.

— Да я и не смотрел вовсе… — пролепетал он тихо, не понимая, на что там смотреть у чадушки семи лет.

Лада уже вскочила на ножки и выпалила:

— За спасение благодарствую. И твоему батьке скажу о том. А более не смей смотреть на меня!

Она взвилась с места и побежала прочь прямо в мокрой рубашке. Подхватив свой сарафан и лапоточки, она устремилась в сторону городища. Ее тонкое тело почти терялось в широкой вышитой рубашке. Ярослав смотрел ей вслед, не понимая, что он такого сделал, раз она решила, что он порочит ее своими взорами.

Отметив, что солнце почти село за лес, Ярослав встал и медленно подошел к своим брошенным вещам. Подняв рубаху и оправив нож за поясом, он устало поплелся обратно в селение, явно сегодня уже не в силах сочинять песни. Тропка проходила через возвышенность, и, когда поднялся на нее, он увидел внизу тонкий силуэт девочки, которую спас только что. Она проворно бежала к дому.

Спустя минуту он отметил, что Лада резко остановилась, словно что-то привлекло ее внимание впереди. Ярослав перевел взор дальше и увидел, как от одной из крайних изб поднимаются клубы дыма, а ее край уже полыхал ярким огнем. Прибавив ходу, парень со всех ног устремился вниз холма к селению, понимая, что надо немедленно тушить избу и звать на помощь еще людей, пока не начался пожар на все городище.

Пожар был очень страшен. Огонь с одной загоревшейся избы перекидывался на другие строения и соседние избы. Он пробежал мимо Лады, и девочка также бегом последовала за ним.

Не прошло и пяти минут, как у горящего дома собрались люди, которые, вмиг встав в живую цепочку, начали заливать пылающий дом водой из ближайших колодцев.

Почти достигнув селения, Ярослав вдруг заметил двух странных мужчин в темных одеждах, которые до того стояли чуть поодаль от горящего дома, а теперь направились быстрым шагом в сторону леса. Чувствуя нутром, что эти двое оказались около горящего дома неслучайно, и отмечая по одежде, что они не были жителями Чернигова, Ярослав задумался — а не повинны ли они в этом пожарище? Что-то толкнуло его последовать за мужчинами, желая разузнать, кто они такие. Незнакомцы были похожи на иноземных купцов, приезжающих из дальних земель на городские торжища.

Стараясь меньше шуметь, он, осторожно ступая, устремился за ними в лес, отмечая, что мужчины странно идут и как будто не переставляют ноги, а словно плывут над землей, чуть паря над травой. Это вконец смутило Ярослава, и он подумал, что ему, наверное, мерещится.

Он уже довольно долго следовал за незнакомцами по вечернему лесу, когда неожиданно заслышал тихие шаги за спиной. Парень испуганно обернулся. Увидел позади в десяти шагах от себя Ладу, которая была все еще с мокрой косой, но в сарафане и босая.

— Зачем за мной идешь? — выпалил он шепотом в ее сторону, чуть замедляя шаг.

— Ты ведь тоже их видел?! — спросила девочка, быстро нагоняя его. — Это точно пришлые какие, я их не знаю.

— То-то! И мне они такими показались.

Он вновь поспешил вперед, но мужчины уже оказались на большом расстоянии. Фигуры их уже почти не различались в сумрачном вечернем лесу, но Ярослав зорким взором не упускал их из виду. Детям приходилось почти бежать, чтобы не упустить их.

— Тише ступай, слыхать тебя на весь лес, — бросил он через плечо Ладе.

— Как могу, так и иду, — тихо ответила она.

Он отмахнулся от нее рукой и быстрее последовал дальше.

Неожиданно он услышал ее приглушенный вскрик. Резко обернувшись, увидел, что Лада сидит в траве и пытается приподняться, но не может. Он быстро устремился к ней. Девочка попалась в лисий капкан. Низ юбки ее сарафана был почти весь зажеван железными зубьями. Ярослав быстро ощупал ее подол и тело и понял, что ноги целы, а попалась одна только юбка.

— Куда смотришь, непутевая?! Чуть без ноги не осталась, — недовольным шепотом выпалил он.

Наклонившись, он быстро вытащил из-за пазухи нож, всунул его в железный створ, напрягся и через миг чуть приоткрыл капкан. Лада торопливо вытянула юбку и поднялась на ноги.

Глава IV. Ведьма

— Смотри, Белочка, какая дудка ладная вышла, — произнес Огнеслав и, приложив зеленый ствол к губам, умело вел звонкую трель.

Белочка, сидевшая на пригорке рядом с парнем, от неожиданности даже замерла и удивленно воскликнула:

— Как ты это сотворил?

— Умеючи все можно, — улыбнулся он ей. — Надо только из правильного камыша дудку резать, так меня братец старший Колосвет научил.

— А звук-то как ты получил? Странно это.

— Вот здесь, смотри, дырочки есть, — объяснил Огнеслав. Белочка придвинулась к нему вплотную, заглядывая в дудку. — Хочешь, научу, как верно дуть?

— Да.

— Возьми, — сказал Огнеслав, потягивая ей вещицу и улыбаясь. — Теперь ко рту приложи. Так. А пальчиком здесь зажми. — Он показал девочке, как надо сделать, направляя ее пальчики своими руками. Он чуть склонился над темноволосой Белочкой и ласково добавил: — Так. Теперича дуй осторожно.

Дунув в отверстие, Белочка услышала лишь один глухой звук, похожий на бурчание, а не на трель. Огнеслав же приник к девочке и, наклонившись над ее ухом, по-доброму указал:

— Не так, милушка, пальчиком вот так зажми. — Он накрыл ее ладошку, указывая, как правильно сделать. — Губки сюда приложи и дуй осторожно, словно дышишь.

Она все сделала по его указке, и действительно через миг из дудочки излился мелодичный красивый звук.

— Получилось! — воскликнула девочка, и ее глаза радостно загорелись.

— А как же, Белочка, так и должно быть, — ответил ей ласково Огнеслав, отстраняясь от нее.

— А могу я подружкам показать?

— Покажи, почему нет? Я для тебя дудочку делал… — пожал плечами парнишка. — Тебе в дар.

— Ой, благодарю тебя, Огнеслав, — улыбнулась она. И, окинув внимательным взглядом парня, сказала: — А у меня тебе в дар ничего нет.

Огнеслав был старше ее всего на четыре года, и Белочка считала его своим другом, ибо он постоянно находил для нее приветливое словцо. Вот и сейчас сделал для нее такую замечательную дудочку.

— Не надобно мне ничего, от чистого сердца подарил, — объяснил он. Взор Огнеслава упал вдруг за полевую ромашку, вплетенную в косу Белочки. — Хотя отдай мне этот цветок, что в волосах твоих.

— Цветок? — удивилась она, тут же вытянула ромашку из темной пряди и протянула ему. — Бери, не жаль. — Она проворно встала на ноги. — Ладно, побегу я, дудку твою подружкам покажу. Вот они удивятся!

Белочка еще раз поблагодарила парня и вмиг сорвалась с места, побежала к другим девочкам, которые плели из цветов и травы венки, сидя внизу пригорка.

Огнеслав проводил Белочку долгим взглядом. Отчего-то от ее непосредственной радости у него на душе стало легко и светло. Опустил глаза на ромашку, что она отдала ему. Поднес цветок к лицу и вдохнул его аромат. А потом легко прикоснулся губами к белым лепесткам.

Было в этой худенькой восьмилетней девчушке что-то милое и притягательное. Или же ее тихий добрый нрав, или же большие бирюзовые глаза. Огнеслав и сам не знал, что его больше привлекало. Ему нравилось смотреть на Белочку и еще больше сидеть, как чуть раньше в траве вдвоем, смотреть на плывущие по небу облака и знать, что она находится рядом.

В тот вечер Лада с Белочкой бегали тайком на торжище, чтобы купить сладких петушков и посмотреть на веселых петрушек. Сегодня был последний день торговли, и девочки пришли сюда без благословления родителей, зная, что их все равно не отпустят одних. Интересные сказки, что разыгрывали веселые петрушки в передвижном балаганчике, так увлекли их, что они не заметили, как стемнело.

Возвращаясь с большой рыночной площади, где торговцы уже убирали лотки со снедью и утварью, девочки прошли несколько шумных центральных улиц Чернигова. Свернули в сторону своего поселения. Неожиданно в одном пустынном переулке дорогу им преградил некий мужчина, похожий на купца в темных пыльных одеждах. Его ледяной неприятный взгляд проникал до самого нутра. Девочки хотели обойти незнакомца, но он снова встал у них на пути.

— Ты дочь волхва? — спросил он у Лады, голос его был низким и хриплым.

— Да.

— Со мной пойдешь!

Незнакомец протянул руку к девочке.

— Что вам надо? — испуганно вскрикнула Лада, пытаясь отскочить от него.

Но мужчина ловко схватил девочку за плечо жесткой хваткой и оттащил от Белочки. Лада начала вырываться, не горя желанием куда-то идти с этим незнакомцем. Попыталась даже закричать. Мужчина зажал ей рот рукой в перчатке и, приподняв девочку под мышки, оттащил чуть в сторону.

Белочка же испуганно хлопала глазами, видя эту жуткую картину. Она не была такой смелой и бойкой, как Лада. Сейчас от страха, который сковал ее тело, она замерла на месте и даже не понимала, что делать. То ли закричать о помощи, то ли бежать прочь.

— А ты, девка, — обратился к Белочке мужчина, продолжая с легкостью удерживать навесу брыкающуюся Ладу, — пойдешь к волхву Богумилу и скажешь, что пока говорить с нами не станет, девку свою не увидит! Запомнила?

Глава V. Домовой

В ту ночь, после беседы с матушкой в горнице, Белочка долго лежала без сна и думала о Волке, сыне Братмира Бобра. Отчего-то именно он представлялся ей единственным суженым и парнем, который мог стать ей по сердцу.

Спокойный, сильный и надежный, как скалы в низовье реки, Волк был трудолюбив и постоянно помогал в кузне соседу, ибо ему нравилось кузнечное мастерство. А летом, в самую жаркую пору, работал от зари до зари в поле, помогая своим старшим братьям и отцу собирать поспевший урожай. Он жалел и свою матушку, носил ей воду или тяжелое стираное белье. Белочка часто встречала его у реки или у колодца с ведрами.

Ко всему прочему Волк был очень пригож и имел яркие лазоревые очи и ладную фигуру. Но самым приятным для Белочки был его нрав, спокойный и твердый, не такой, как у его брата-проказника Огнеслава, от которого было много шума. Белочке думалось, что, если Волк станет когда-нибудь ее мужем, она непременно сможет полюбить его горячо и сильно. А потом будет счастливо жить с ним. Душа в душу. Ведь они были так похожи. Оттого голубоглазый Волк Бобер со светлыми густыми вихрами казался Белочке лучшим парнем на всей улице.

Девочка почти задремала, как услышала тихий голос Ветрянки, сестрицы, которая спала с ней в горнице:

— Белочка! Проснись!

— Что? — спросонья пролепетала Белочка.

— Кто-то стонет! — громким шепотом выпалила Ветрянка.

Сестрица вскочила на ноги и поспешила к двери, выбежав прочь из горницы.

Стремительно Белочка спустила ноги в лапоточки и начала наскоро перевязывать их плетеными лентами вокруг тонкой щиколотки.

Жуткий женский вой заставил ее вздрогнуть. Она ошарашенно уставилась на дверь, и ее охватил озноб. Тихо ступая, девочка устремилась к двери, ничего не понимая. Выглянула в большую горницу, но там было темно и тихо. Из спальницы матушки лился тусклый свет. Девочка вошла в темную проходную горницу, которая была посередине дома, и сделав пару шагов, увидела Ветрянку, которая застыла на пороге комнаты матушки.

Белочка уже хотела подойти к старшей десятилетней сестрице, как в следующий миг Ветрянка дернулась всем телом и упала навзничь. На ее груди расползалось кровавое смертоносное пятно.

Испуганно прижавшись к стене в пяти шагах от бездыханной Ветрянки, Белочка зажала рот ладонью, замерла от ужаса. Понимала, что кричать опасно.

Спустя минуту все же тихо приблизилась к горнице матери и заглянула в ее комнату.

Перед ней предстала страшная картина.

К столу, стоящему посередине горницы, была привязана ее матушка, а над нею стояли двое незнакомцев в черных одеяниях, как у иноземных купцов. Белочка увидела, что старшая сестрица Ульяна неподвижно лежит на полу, убитая, видимо, как и Ветрянка. Ибо на ее груди было такое же кровавое пятно.

Один из проклятых убийц, имевший неприятное перекошенное лицо и черные глаза, в следующий миг полоснул ножом по ноге Любомиры и процедил:

— Говори, ведьма, заветный путь к рахша метум! Или сейчас все твое семейство изведем!

В ответ Любомила лишь глухо застонала, сцепив зубы. Она отвернулась от мучителя и ничего не сказала.

— Гнусная баба, мы все равно узнаем, где источник, — процедил второй и со всего размаху ударил ее в лицо кулаком.

Сплевывая кровь, хрупкая Любомила упорно молчала.

— Она не знает, — ответил первый. — Пореши ее ужо. Да душу не забудь…

Белочка воочию увидела, как один из мучителей достал некую палку, похожую на жезл, и снял с рукояти крышку. Вмиг на конце железной палки появился тройной длинный нож. Отвернувшись и зажмурив от жути глаза, девочка лишь услышала предсмертный крик матери. Поняла, что эти черти убили ее.

От охватившего ее ужаса и душевной боли Белочка едва не закричала. Что было силы она притиснула кулачек к своему рту, понимая, что надо молчать. Но это было невыносимо.

Убийцы в темных одеждах услышали шорох.

— Здесь кто-то есть, — сказал один другому на языке, непонятном Белочке.

Они обернулись и начали осматривать проем открытой двери.

Белочка инстинктивно метнулась назад в темную горницу, где была печка, и прижалась к деревянной стене. Она слышала, что убийцы идут за ней. Сжалась всем телом от страха.

Вдруг перед ней около печи появился маленький человечек. Во мраке горницы Белочка отчетливо разглядела его. Невысокий старичок, не выше табурета, с седой бородкой и в валенках. Он держал руку у своих губ указательным пальцем вверх, показывая, чтобы она молчала.

Белочка удивленно смотрела на него, а в ее голове зазвенел голос человечка: «Тише, малая! Пойдем со мной! Укрою тебя от демонов».

И тут старичок хлопнул рукой о деревянную стену. В ней вмиг отворилась дверца, до того невидимая. Старичок быстро схватил Белочку за руку и втолкнул в ту дверь. И сам тоже заскочил. Едва девочка оказалась вместе со старичком в проеме стены, как дверь захлопнулась. Они словно спрятались в некой небольшой горнице, дверь которой стала прозрачной, словно водица, и через нее все было видно.

Девочка увидела, как темные вороги вошли в горницу, где она была еще минуту назад, и начали все осматривать. Ничего не нашли. Далее они разожгли свечи и принялись проворно поджигать вещи, лежащие на лавке, и тряпье в углу. Еще раз оглядев горницу, пришлые убийцы быстро покинули дом. Уже через миг горница заполыхала.

Глава VI. Имянаречение

.

С той поры минуло пять лет

Чернигов, 956 год

В Перунов день, в один из восьми солярных праздников, когда Ярило-солнце устремилось к Хорсу, осеннему умудренному солнцу, и окончились сборы хлебов, в роще у заповедного озерца в предместьях Чернигова происходило сакральное действо. В этом месте волхв Богумил каждые три месяца проводил древнее таинство — имянаречение.

Сегодня сюда пришли поселяне целыми семьями и родами. Все ожидали, когда Богумил начнет сокровенное чародейство — благословит души отроков войти в мир обновленными. Ведь сегодня чада получали новое имя, с которым далее должны были следовать по жизни.

На поляне, окруженной осинами и заповедными дубами, у священного небольшого озерца, называемого Дивной Купелью Откровения, и капища Сварогу собралось много народу. В основном родичи тех чад, которые теперь получали свои новые имена и вступали в дальнейшую жизнь уже самостоятельно.

Сейчас близ озерца стояли чада от десяти до тринадцати лет. Все облаченные в белые холщовые одежды, с вышитыми багряными символами рода. Девицы красовались в длинных в пол рубахах, с расплетенными косами, а парни в портках и коротких рубахах. Все чада были босы и подпоясаны родовыми кушаками, на которых их матушки или ближайшие родственницы женского пола вышили солярные обережные знаки.

Среди чад были и Белочка с Ладой. Держась за руки, в белых льняных рубахах, они стояли среди других шестнадцати чад и ожидали, когда начнется обряд. Число чад, получавших новое имя, было неслучайным. Ведь число шестнадцать считалось у славян мистическим. Сакральным.

С незапамятных времен на Руси существовала шестнадцатеричная система исчисления. Сутки делились на шестнадцать часов. Меры весов были равны шестнадцати, время жизни состояло из шестнадцатилетнего цикла, где последний год был священным. А девица могла выйти замуж только после шестнадцати лет.

Яркое теплое солнце уже клонилось к земле, а вокруг священного озерца и капища выводили трели птицы, заглушая тихие говоры поселян.

— Ты боишься, Ладушка? — спросила Белочка, повернув миловидное лицо к названой сестрице и крепче сжимая ее тонкую ладошку в своей.

Еще в том месяце Белочке исполнилось тринадцать. И она очень жаждала получить свое имя на будущую жизнь. И вот сейчас этот долгожданный день настал.

— Нет, Белочка. Отчего бояться? Батюшка сказывал, сначала Богам славление пропоет, а потом в озерцо с ним войдем. А выйдем уже обновленные, готовые к иному житию.

На обряд имянаречения в основном приходили отроки двенадцати лет, реже другого возраста. Именно в этот день волхв или ведун вводил чадо в медитацию, чтобы точнее определить его жизненный путь. Разумея характер и предрасположенность дитяти, волхв давал отроку имя, которое лучше всего отражало его предназначение в этом воплощении. То самое, которое выбрала душа чада еще до рождения на Мидгард-Земле.

При рождении родители давали чаду в основном ласкательные, животные или числительные имена: Белочка, Мышка, Соня, Милаша, Вторак или Топтун, — ибо не могли знать ни характер только рожденного чада, ни его желания. И лишь к двенадцатому лету становилось понятно, какой нрав имеет дитятко и чего хочет в жизни.

Были и исключения. Так будущие воины и волхвы могли пройти обряд имянаречения лет в девять-десять, ибо их будущие навыки требовали более длительного изучения и совершенства, чем у землепашцев или торговцев.

Новое имя тоже говорило само за себя. Будущие мальчишки-ратники получали имя, созвучное с битвой, доблестью и оружием. Бронеслав, Военег, Ратислав. Имена будущих чародейников, волхвов и ведунов, у которых с детства прослеживались задатки к волхованию, были созвучны мудрости и божественному началу. Они нарекались Богуслав, Велимудр, Светозар. Остальные чада получали благозвучные имена, связанные с природой и родом, такие как Любомир, Добрыня, Любава, Златоцвета.

Волхва Богумила, отца Лады, считали лучшим в таинстве имянаречения. Все знали, что он знает не только язык птиц и зверей, но и говорит напрямую с Богами-родичами и видит человека насквозь.

Лада и Белочка терпеливо ждали, когда начнется таинство. Но волхв отчего-то медлил и недвижимо стоял впереди у озера. Лада знала, что батюшке надо войти в определенное состояние — медитацию, чтобы призвать на сакральное действо Светлых Богов, дабы они благословили действо.

— С радостным днем, девицы, — раздался вдруг позади девочек знакомый голос.

Они обернулись и увидели пригожего русоволосого парня, который подошел к ним.

— Ты тоже здесь, Владимир? — удивилась Лада, улыбнувшись ему.

— Так я с братьями, сегодня наш Прозор тоже имя получает, — ответил он, указав глазами на младшего брата из их семейства. Тот стоял сбоку от них. — А теперича к вам подошел, чтобы подбодрить.

При последних словах парень задержал долгий взгляд на темноволосой Белочке и улыбнулся ей. Она зарделась от его взгляда, затрепетала, ощущая, что ей приятно его внимание.

— Благодарствуем, Владимир, — ответила Белка и смущенно окинула взглядом его поджарую величавую фигуру.

Она никак не могла привыкнуть, что за последние годы ее друг по играм Волк так возмужал и окреп. Теперь парню было шестнадцать. Еще три года назад Волк получил свое новое имя — Владимир, ибо волхв Богумил явно разглядел в священном озере мирный град с жителями, когда нарекал парня.

Глава VII. Княгиня Ольга

Чернигов, 957 год

— Какие все красивые кругом, Зоряночка! — воскликнула Лада, стоявшая рядом с Белочкой-Зоряной.

Девушки находились на широкой площади перед белокаменными хоромами, в первом ряду среди разномастного народа. Здесь были и ремесленники города, и дружинники князя Мстислава, который теперь правил в Чернигове, и купцы, и разные бабы, молодые и старые. Всем не терпелось увидеть княгиню Ольгу и ее сына, великого князя Святослава, которые нынче прибывали в славный Чернигов.

— Смори, сестрица, вон они! — воскликнула Зоряна.

Впереди на белом мощном жеребце ехал величественный широкоплечий князь Святослав в легком кольчужном доспехе, в красной рубахе и шлеме. За ним следовали его приближенные: брат Улеб Игоревич и дети-отроки Ярополк и Олег. Немного позади на рыжей кобылице восседала светлоокая княгиня Ольга. Моложавая и спокойная. Истинная правительница Киевского и Новгородского княжества и мать наследного князя Святослава. Гордый взор княгини светился добром, когда она оглядывала окружающий люд.

В это лето Святослав вступал в пору своего совершеннолетия, в двадцать один год должен был он принять бразды правления из рук матери. Потому сейчас молодой княжич объезжал все земли, чтобы заручиться поддержкой местной знати и народа.

Черниговским княжеством в эту пору правил двоюродный дядя Святослава Мстислав Олегович, мудрый и справедливый правитель, который был любим и уважаем народом и направляем на праведные дела волхвами.

— Знаешь, Зоряночка, — начала Ладислава. — Мне Дрига Юркая сказывала, что княгиня Ольга — ведующая прозорливая мать и очень многое знает и чует нутром. А если дар кому какой подарит, то он как благословление служит. Счастье в жизни приносит.

— И что? — удивилась Зоряна.

— А то, что хочу я у княгини какую малую вещицу попросить в дар. Говорят, она добрая и даст.

В этот момент кавалькада киевского княжича проезжала мимо девочек.

— Погоди! Я сейчас! — быстро бросила Лада Зоряне через плечо.

Она выбежала вперед из толпы, бросившись под копыта рыжей кобылицы княгини Ольги. Увидев отроковицу тринадцати лет с русой косой, княгиня быстро натянула поводья, чуть придержав лошадь, дабы не затоптать.

— Осторожнее, девица! — воскликнула княгиня испуганно.

Эта реплика княгини Ольги и ее приветливый взор ободрили Ладу, и она, вскинув глаза на женщину, выпалила:

— Долгие лета тебе, княгиня Светлая!

— Благодарствую, девица, — ответила Ольга.

К Ладе проворно подъехал серьезный молодой дружинник на коне и грозно сказал:

— А ну, девка, отойди! Не вишь, княгиня с княжичем на двор родича князя Мстислава едут. Чего выскочила?

Он нахмурился и чуть наклонился. Лада невольно отпрянула, испугавшись его грозного вида. Но тут же услышала мелодичный голос княгини Ольги:

— Не тронь, девку, Ярополк. Мала еще.

— Уйди от дороги подальше! — выпалил сотник девушке.

Лада отступила назад, понимая, что вызвала негодование этого грозного ратника. К тому же со всех сторон на нее начали показывать пальцами жители града, осуждая и говоря о ее необузданном нраве. Смутившись, Лада сникла и тихо промямлила:

— Я лишь хотела… — Она тут же замолкла, ибо кавалькада князя последовала далее.

Быстро миновав людей, стоящих по обе стороны, Святослав с матерью и дружинниками въехали на мост, перекинутый через широкий ров с водой. Далее к открытым воротам вотчины с высокими хоромами князя Мстислава, стоящими на самом возвышенном месте Чернигова.

Лада же недовольно поджала губы, понимая, что надо смириться с неудачей, так учил ее батюшка. Но огненный и сильный нрав, данные ей с рождения, воспротивились этому.

Когда последние всадники из сопровождения князя Святослава проехали через широкие ворота, Лада твердо сказала:

— Зоряна, а пойду-ка я прямо в покои княгини Ольги. Как только одну ее завижу, попрошу у нее платок заветный.

— Зачем тебе этот платок, Ладушка? — удивленно спросила Зоряна и боязливо добавила: — Поймают тебя, сестрица, да батюшке все доложат.

— Не боись. Не поймают. Меня эти мальчонки, Бобры мелкие, в лесу ни разу не нашли, как я пряталась. И теперь никто не заприметит. Хитростью я к княгине проберусь, вот увидишь.

— Ох, боязно мне все же. Зачем Богов гневить?

— Сказала, что счастье мне нужно. А то вдруг в любви мне не повезет и суженый дурным окажется или вообще сгинет где?

— Я не пойду с тобой, Лада, — ответила, нахмурившись, Зоряна. — Боязно мне, и дело это явно дурное.

— Ладно, не ходи, трусиха…

— Не боюсь я. Только если батюшке Богумилу доложат, что тайком в покои княгини ходили, он осерчает. А я не хочу печалить и расстраивать его. Не заслуживает он того.

— Ну и ступай восвояси. Да жди меня в горнице. — Лада говорила о небольшой гостевой горнице в хоромах князя Мстислава, которую во время приезда киевских князей они занимали с батюшкой Богумилом. — Я стремглав к княгине и обратно. Вот увидишь, все равно добуду ее платок! Я так решила!

Глава VIII. Друзья

— Да кто они-то?

— Вот непонятливый, — нахмурилась Лада. — Княгиню спасать надобно. Пока ее эти нелюди с черными глазами не угробили! Ты должен позвать ратников, которые с тобой служат, да отцу вашему Братмиру Бобру доложить. Надобно в чащу пойти к Чертову Логу, что проклятым мы кличем. Про нее те черти безобразные говорили. Прошу, давай немедля батюшке твоему скажем.

— Ага, теперича прям и побежал, белобрысая, — хмыкнул Ярослав, криво скалясь. — Да я бате эту сказку расскажу, он меня и высмеет.

— Что, тоже не веришь мне? Сговорились все! Пойми ты, чую, убьют они княгиню!

— Выдумки это твои, девка, — отрезал недовольно Ярослав. — Кто ж это станет покушаться на княгиню наш Ольгу в доме князя родного ее Мстислава Олеговича?

— Нелюди! Они ничего не боятся.

— Глупость.

— А вот как! Я глупая? Ну и уйди тогда с дороги, я сама Братмира найду или батюшке своему расскажу!

Она бросилась вперед, но тут же сильная рука Ярослава легла на ее плечо, не пуская дальше.

— Далече собралась? Батюшка твой да мой теперича с князем на сотенном совете сидят. Важные дела решают. Еще помешаешь им своими бреднями.

— Вот упертый бирюк! — огрызнулась Лада. — А я все равно пойду! Пусти!

— Не пущу. Лучше к теткам своим ступай, с кем ты приехала сюда! Нечего по хоромам слоняться.

— Нет у меня ни мамки, ни теток. Только батюшка один.

— То-то и видно, что без присмотру шастаешь, всякие глупости выдумаешь.

— Пусти! — выпалила она уже в слезах и резво вырвалась из его рук. Отбежав подальше, твердо сказала: — Не верите мне все, и не надобно! Сама в ту чащу пойду, чтобы княгине помочь. Только свой нож заповедный возьму!

— Ты что совсем, девка, спятила? — опешил Ярослав. — Не смей в проклятый лог одна идти! Заблудишься еще или утопнешь. Там болотина кругом.

Но Лада уже развернулась и бросилась на улицу, чтобы как можно быстрее добраться до своей горницы в гостевом тереме.

— Зоряночка! Я до дому побегла, — громко заявила Лада, влетев в теремную горницу, где Зоряна в этот миг чинила прохудившуюся нижнюю рубашку.

— Зачем, милая? Неужто княгиня прогнала тебя?

— Нет! Не прогнала она меня и даже не видела, — продолжала порывисто Лада, быстро собирая свои немногочисленные вещи в котомку.

— Зачем же тогда ты домой пойдешь? Батюшка Богумил велел его дождаться здесь, в нашей горнице. Вечером на пир вместе пойдем, чтобы почтить князя и княгиню. Ты разве позабыла?

— Не забыла, Зоряна, — обернулась к ней Лада. — Только не бывать пиру, потому как княгиню нашу похитили, и случилось это злодеяние прямо сейчас. Сама, собственными глазами видела.

Зоряна испуганно уставилась на названую сестрицу. Та ей кратко рассказала, что произошло. И что ни Велизар Жмых, ни Ярослав Бобер не поверили ей.

— Вот потому мне надобно до дому. Возьму заветный нож, что Светлый старец из озера мне подарил, да в лес пойду, — твердо сказала Лада. — В чащу болотную. Батюшка мне сказывал, как найти этот проклятый лог, я про то ведаю. Ты скажи ему, пусть не волнуется. Я только узнаю, куда они княгиню нашу уволокли, и вернусь!

— Не ходи, милушка, я боюсь за тебя! А если это и впрямь черти, они тебя тоже схватят! — обеспокоенно заметила Зоряна, вставая с лавки.

— Пойду все равно, Зоряночка. Я только тайком все разузнаю и вернусь. Потом расскажу князю Светославу или батюшке, где княгиню-то искать.

— Тогда и я с тобой пойду.

— А не убоишься? — подняла брови Лада, зная, что Зоряночка имела тихий и пугливый нрав.

— Боюсь. Но тебя я люблю больше! Кроме тебя и батюшки Богумила, не осталось у меня никого. Одну тебя не пущу, вдвоем не так страшно.

— Ты права, сестрица, — Лада обняла ее и поцеловала в румяную щеку. — Благодарствую, что поверила мне. Пошли быстрехонько.

— А может, мне мой лук да стрелы взять?

— Конечно, бери, пригодятся, если те нелюди нападут. Просто так не дадимся им!

— Все же лучше тайком за ними посмотреть, — сказала Зоряна, быстро убирая иглу, нитки и рубашку в свою котомку. — Не надобно, чтобы они видели нас, боязно все же.

— Хорошо, Зоряночка, договорились. Только издали все заприметим и воротимся! — сказала Лада.

Уже через четверть часа девочки проворно покинули горницу, оставив на подушке на кровати пергаментное письмецо, где кратко изложили для батюшки Богумила, куда и зачем они отправились…

Спустя время Ладислава и Зоряна, захватив все нужное из дому и облачившись в удобную одежду и лапоточки, быстро следовали по лесу в северном направлении. Именно там находился Проклятый Лог.

Они не боялись здешнего леса, ибо хорошо знали округу на несколько верст окрест. Они часто играли здесь, ходили за грибами и ягодами и отчетливо помнили тропинки, ведущие к дому. Ко всем прочему, девушки еще с малолетства, как и все славянские чада, знали, как выбраться из леса, ориентируясь по приметам. А если вдруг заблудились, то могли прожить в лесу не один день, знали, как выжить. Этому учили у славян с детства.

Глава IX. Капкан

Они подошли к проклятому оврагу, когда солнце уже стало садиться за высокие стволы сосен. Чертов Лог, как называли его местные, представлял собой небольшое ущелье с мертвым озерцом в самом его глубоком месте и небольшими черноствольными рябинами, росшими по краям оврага. Только в этом месте встречались такие странные деревья, и отчего ствол их был черен, никто не знал.

Лог они увидели издалека, еще не выходя из хвойного леса, где росли могучие сосны и ели. Парни с девушками остановились на окраине сосновой чащи, оглядывая открытое пространство оврага. Неожиданно налетел сильный ледяной ветер.

— Вот это темное место, — вымолвил невольно Огнеслав. — И теперь что?

— Надо осмотреть здесь все, — велела Лада. — Идемте!

Она первая поспешила к началу оврага, кривые изгибы которого уходили глубже в почву и были покрыты пожелтевшей травой. Остальные последовали за девушкой. Когда они приблизились к березам, росшим по окружности оврага, Лада неожиданно указала пальцем куда-то вперед и вымолвила:

— Смотрите!

Огнеслав, Зоряна и Добрыня отчетливо увидели странное свечение на другой стороне оврага. Голубой ответ озарял мертвое озерцо, где давно не было рыбы, да и другой живности. В надвигающемся ночном мраке казалось, что свет как будто исходит из-под темной воды.

Именно в этот миг они услышали странное рычание. Сбоку от них в полумраке отчетливо горели яркие красные точки, а точнее, чьи-то глаза. Очертания существ или зверей, появившихся впереди, были едва различимы в сумерках, и Лада испуганно вымолвила:

— Что это за звери? У них глаза как уголья горят. Волки это?

— Не похожи на волков, — ответил Огнеслав. — Слишком высоки.

— Вепри, видать, — выдохнул Добрыня.

— Братцы, нутром чую, опасны они, — сказала дрожащим голосом Зоряна, быстро окидывая взглядом дюжину высоких мохнатых зверей, стоявших на пригорке.

Серые лохматые шкуры, клыкастые морды с пятачками, а особенно глаза, горящие в темноте красным огнем, наводили жуткий страх. Ведь обычно глаза вепрей не горели так ярко.

В следующее мгновение эти зверюги во весь опор помчались к ним.

Зоряна истошно закричала и побежала к высокой ели, думая забраться на нее или укрыться под ее низкими ветвями. Огнеслав вмиг стянул с плеча стрелы, а Добрыня быстро вытянул из-за пазухи длинный нож. Лада мгновенно оказалась рядом с братьями, также доставая свой заветный нож.

Первое животное достигло их уже через минуту, и все трое проворно отскочили в стороны. Дикий черный кабан пронесся мимо них, едва не врезался в ствол дерева. Но Огнеслав уже заложил стрелу в лук и выстрелил в следующего зверя.

Только вторая стрела Огнеслава достигла цели, сразив второе бегущее к ним животное. Падая на землю, вепрь не скулил, а просто рухнул и затих. Еще две зверюги уже были рядом. Кружили и то и дело бросались, желая укусить молодых людей. Страшные монстры были разъярены и явно настроены загрызть их.

Одного вепря ножом полоснула по голове Лада, и он отскочил от них. Второго ударом мощного кулака сбил с ног Добрыня, который хоть и не владел ратным мастерством, как старший брат Ярослав, и не славился меткостью, как брат Огнеслав, но обладал недюжинной силой. Зоряна испуганно пряталась под елью, дикими глазами следя за всем происходящим.

Вскоре еще несколько диких зверей подобрались к ним. На Огнеслава нападал самый большой вепрь, то и дело хватал его за ноги зубами, оставляя кровавые раны. Лада и Добрыня пытались зачищаться от других, не давая зверюгам укусить себя или сбить с ног, нанося ножами раны монстрам, которые отбегали от них и снова возвращались.

Вепри казались слишком кровожадными и явно не хотели отставать от молодых людей. Понимая, что им не справиться с таким количеством разъяренных зверей, Огнеслав громко закричал:

— Бегите к озерцу! Там обрыв, схоронитесь у края. Вдруг вепри свалятся вниз! Я за вами!

В этот момент черные звери пробежали дальше и развернулись. Словно не чувствуя ран, нанесенных людьми, они снова собирались напасть.

Лада дернулась с места, подскочила к Зоряне и, схватив ее за руку, вытянула из-под ели. Девушки побежали в глубь оврага к мертвому озерцу, которое было в двухстах шагах. Добрыня устремился за ними.

Огнеслав, также достав нож, несколько раз умело полоснул острым лезвием по мордам вепрей, которые оказались рядом, не давая им приблизиться к себе. Через минуту ударил ножом по шее еще одного зверя, кинувшегося на него. Сильным кулаком ударил монстра по пятачку, отшвырнув клыкастого от себя. Вепрь отскочил в сторону и, потеряв ориентиры, угодил мордой прямо в ствол дерева, сильно ударившись.

Видя заминку вепрей, Огнеслав стремглав побежал вслед за братом и девушками, силуэты которых едва различались впереди. Он отчетливо чувствовал присутствие клыкастых мохнатых чудовищ за спиной, последовавших за ним, и старался передвигаться быстрее.

Уже вскоре Огнеслав добежал до высоких сосен, росших сбоку от озерца. Звери были уже совсем рядом, того и гляди схватят на ноги. Видя впереди себя небольшую крепкую осину, он бросился к ней и умело начал карабкаться вверх по стволу.

Добрыня, бегущий впереди, едва не упал, когда земля под его ногами зашевелилась, а трава зашуршала. В следующий миг некая сила яростно подняла парня вверх. Он оказался висящим в воздухе в сетке, словно пойманный в капкан. Быстро оглядевшись, увидел, что прочная сеть крепится на длинную веревку к ветке на вершине сосны.

Глава X. Ящерка

Спустя полчаса Огнеслав вернулся. Целым и невредимым. Все облегченно выдохнули, когда он появился из ночного мрака.

— И что там видно? — первой не выдержала Лада, снова вставая в сетке.

— Говорю же, свечение было, — ответил Огнеслав задумчиво, подходя к ним. — Как будто вода светилась или под водой что. Ясно видел. Потом все погасло.

— Может, это люди ходили около озерца? — спросил Добрыня.

— Или нелюди, которые обитают в этом Чертовом овраге, те, что поймали нас, — сказала Лада мрачно.

— Не знаю. Но люди бы ходили с факелами. А там свет другой, не такой. Словно единым покрывалом или полосой светился. Никогда такого не видывал.

— Мне боязно, Огнеслав, — вымолвила Зорняна. — Не говори более о том.

— Прости, Зоряночка, напугал тебя своими словами, — вымолвил Огнеслав, приблизившись к сетке девушек. Он положил свою ладонь поверх руки девушки, которой она держалась за прочные веревки. — Не хотел.

Зоряна смутилась от его горящего взгляда и медленно вытянула ладошку из-под его руки. Огнеслав печально выдохнул и опять устало бухнулся на траву, сказав:

— Что-то нехорошо мне, братцы, я подремлю немного.

Он прикрыл глаза и вытянул ноги.

Лада же, Добрыня и Зоряна еще долго тихо говорили, обсуждая все произошедшее и думая, как спастись. Луна уже взошла на небо, и стало немного светлее, не так страшно.

Спустя некоторое время, уставшие, они затихли. Добрыня задремал в своей сети, Огнеслав уже спал, привалившись спиной к стволу дерева. Зоряна тоже прикорнула, подложив под щеку руку, чтобы жесткие веревки сети не так сильно врезались в нежную кожу.

Ладе не спалось. Она настороженно смотрела по сторонам и чуяла, что место это не только нечистое, но и очень опасное. И что оставаться здесь явная погибель. Мрачные мысли не давали ей успокоиться.

В какой-то момент она вспомнила про ящерку, сидящую в ее походной сумке, ту, что подарила ей странная ведьма в Чернигове. Девушка быстро достала питомца из сумы и, посадив на ладонь, печально улыбнулась ей.

— Милушка родная, помоги, — прошептала Лада ящерке. — Приведи подмогу сюда. Не выбраться нам самим, а Огнешка еще и ранен. Только на тебя надежда.

Ящерка замерла, пока девушка говорила, и смотрела на нее горящими черными глазками. Потом тихо пискнула и быстро спрыгнула с рук Лады. Уже через миг проворная хвостатка исчезла в темноте, быстро убегая по зеленой траве.

— Надеюсь, та ведающая матушка не солгала, — прошептала одними губами Лада. — И ящерка действительно берегиня...

С этими словами Лада устало привалилась к жесткой сетке, обняла рукой Зоряну и прикрыла глаза.

Яркие лучи восходящего солнца едва освещали утренний лес, а трели птиц наполняли мелодичными звуками сосновый бор.

Сеть кто-то качнул сильной рукой, и Лада резко распахнула глаза.

— Вот и ты, бедовая! Говорил тебе, не ходи в Чертов Лог! Не послушалась! — раздался знакомый голос, и она уставилась на Ярослава, стоявшего рядом с сеткой.

— Ярослав! — воскликнула девушка обрадованно, окидывая взглядом крепкого парня. Она перевела взгляд за его широкие плечи и увидела еще одного дружинника князя, а рядом с ними и волхва Богумила. — Военег! Батюшка!

Остальные пленники в сетях тоже вмиг очнулись от дремы.

— Братец, вот радость-то! Освободи нас! А то мы ужо в этих капканах со вчера томимся! — выпалил Добрыня.

Ярослав, Военег и еще один дружинник князя Мстислава уже подошли к нему, осматривая сетки-капканы и то, как они крепились.

— Батюшка, как вы нашли-то нас?! — воскликнула Лада, устремив взор на отца.

— Послание твое прочел, а потом она прибежала. Повела за собой, прямо сюда, — ответил тихо Богумил и протянул дочери в ладони ящерку.

Живность быстро перебежала на сетку, а потом и на плечо девушки. Забралась к ней на руку.

— Умница, моя обережная! Сослужила службу добрую, — похвалила ее Лада и быстро поцеловала в холодную головку. Затем осторожно засунула ящерку в свою суму на поясе.

— Глупость это была, дочка, в лес-то одним идти, — пожурил Богумил. — Вот смотри, что из этого вышло.

— А что с Огнеславом? — спросил Военег, тормоша парня, но тот не приходил в себя, так и сидел, привалившись к дереву.

— Погоди дочка, посмотрю Огнешку.

— Его дикие вепри покусали вчера сильно, — объяснил Добрыня. — Они напали на нас, мы от них побежали, а потом в капканы эти и угодили.

Волхв приложил руку к голове Огнеслава, пытаясь прощупать его существо и ауру. Хотел понять, отчего молодой человек не приходит в себя.

— Все ж пошла сюда, — продолжал Ярослав недовольно, оглядывая Ладиславу и ее названую сестрицу в сетке. Он начал дергать сеть вниз, пытаясь ее сорвать. Но ветка даже не дернулась. — И что тебе все неймется-то, неугомонная? Все бы угодить в передрягу какую.

Лада была вынуждена перевести взор на Ярослава и, хмуро взглянув на него, поджала губы.

Глава XI. Коляда

С той трагичной поры пролетело два лета, с осенними затяжными дождями, с долгой зимней стужей, с весенними капелями и с благодатными обильными всходами на полях.

Осиротевшие Ладислава и Зоряна остались одни в домике волхва. Жили они ладно и мирно. По-доброму, с любовью друг к другу устраивали свой быт, как и подобало сестрицам. После смерти батюшки Богумила проживали они скромно, но все же спокойно. В жаркие теплые месяцы обрабатывали свой небольшой надел землицы и растили на нем овощи и разные злаки. По осени собирали с яблонь и слив урожай, сушили плоды или варили варенье. В лесу собирали грибы и заготавливали соленья на зиму в небольших бочоночках по полпуда.

Длинной же снежной зимой мастерили нужные в обиходе вещи.

Лада с отрочества искусно владела гончарным мастерством, да так умело, что большинство глиняной посуды с удовольствием разбирали у нее селяне. С поздней осени до ранней весны часами напролет творила она своими ручками на гончарном круге, создавала крынки, кувшины, миски и супницы, а затем они вместе с сестрой обжигали их в печи.

Зоряна же была знатная рукодельница. Вышивальщица и вязальщица. Еще с детства была умела в этом деле. С каждым годом ее мастерство росло. Теперь она брала заказы у жителей Чернигова на вышивку или шитье одежды.

Большинство своих творений девушки обменивали на обувь, муку, молоко и масло на местном торжище. Оттого им всего хватало для пропитания.

Все у них шло хорошо, души покойного отца Лады и родных Зоряны охраняли сироток.

Дважды в неделю ходили девушки к ведающей матушке, жившей на другой окраине поселения у быстрой реки. С другими девицами-сверстницами они слушали мудрые речи добродушной ведьмы и обучались женским хитростям: как ухаживать за младенцами, чтобы они росли счастливыми и здоровыми, как не ссориться с мужем и быть любимой, как собирать энергию в лесу для женской красоты и молодости и многому другому.

Третья зима была ранняя и снежная. Холод сковал землю еще до наступления владычества Мары, а голодные волки из леса стали наведываться к людям за курами еще до дня Карачуна.

В один из таких темных зимних вечеров, когда солнце опустилось за снежные леса, а ветер завывал тысячами голосов в замочную скважину и утепленные волоком ставни, девушки занимались рукоделием и пели тихо песни.

Лада сидела за гончарным кругом и быстро раскручивала его ступнями в вязаных носочках. Умело лепила из глины причудливую крынку, сосредоточившись и с любовью. Зябко ежась в большом по размеру тулупе без рукавов, оставшимся ей от батюшки Богумила, она тихо подпевала Зоряне.

Названая сестрица сидела рядом в валенках и теплой вязаной поневе. Крутила в умелых тонких руках веретено. Вытягивала из бесформенной ваты длинные шерстяные нити, наматывая их на тонкое веретено.

В их домишке было холодно, но и морозы стояли лютые уже неделю. А крыша да бока небольшой избы прохудились еще в прошлом году.

Пропев мелодичную песню про молодого парня, которого после битвы ждет девушка, рукодельницы начали обсуждать, какие кушанья им состряпать и отнести на капище Богам.

Зоряна вдруг предложила:

— А давай, Ладушка, как тетка Дария учила, на будущий урожай погадаем? Да славление Дажьбогу пропоем, чтобы наши репы, морковь да редисы выросли знатные.

— Отчего бы нет? — поддержала ее Лада, ласково улыбнувшись, останавливая гончарный круг и вытирая руки о фартук.

Уже спустя полчаса девицы поставили на большой стол деревянную миску с водой, кинули в нее засушенных одуванчиков и зажгли толстую восковую свечу в виде фигурки колоса.

— Яр, Дажьбоже, Солнце наше! — начала Зоряна первая, обхватив тонкими ладонями свечу, и чуть прищурилась, представляя лик покровителя-родича в сияющих солнечных одеждах. — Яр, Дажьбоже — лад всебожий. Батюшка всем нам. Любовь тебе посылаем…

Она продолжала, а Лада подхватила ее слова, накрыв ладони Зоряны своими. Они стали поочередно обращаться к Дажьбогу. Их слова рождались прямо теперь, ибо говорили они то, что требовала их душа. Слова их были искренни и наполнены любовью и добром. И представляли девицы, что их просьбы сразу летят в Высшие миры, где их и слышал давний родич всех славян — Дажьбог.

Вдруг за морозным окошком гулко завыл ветер. А после еще громче послышалось странное завывание, доносившееся из сеней.

Девушки вмиг замолчали и невольно насторожились. В следующий миг они вновь услышали непонятное завывание из сеней.

— У-у-у…

Быстро обернувшись, они посмотрели на едва прикрытую дверь сеней и замерли. Испуганно переглядываясь, чувствуя, как страх завладел ими.

— У-у-у… — еще громче завыло нечто из сеней.

В следующий миг девушки испуганно вскрикнули, ибо раздался резкий звук открывающейся двери, которая распахнулась сама. Они смотрели на темное пространство за дверью, но никого не видели. Через мгновение сильный порыв ветра задул свечу-колос.

Опомнившись, Лада быстро подошла к лучине, стоявшей на столе. Взяла ее и медленно приблизилась к распахнувшейся двери в сени.

— Кто здесь?! — выпалила она взволнованно, замерев в трех шагах от дверного проема.

Глава XII. Род

В тот день Ярослав захворал, сильно простыл. Пошел накануне рубить прорубь на реке, а лед под ним и треснул. Провалился в воду, насилу выбрался. Хоть и попарился сразу в бане, а все равно застудился. На следующий день лежал с жаром в своей маленькой спаленке.

Проснулся он внезапно глубоко за полночь, оттого что в горле пересохло. Протянул руку к скамье, стоявшей у его кровати, и выпил до конца травяной настой с медом, который еще вечером принесла ему матушка. Однако жажду совсем не утолил. Решил пойти напиться воды.

Пребывая в бреду от жара, тяжело поднялся на ноги. Свечу не стал разжигать. Лучина, что светилась в углу его спальни, немного освещала пространство. Чуть покачиваясь на нетвердых ногах, вышел в темный коридор.

Добротный деревянный дом Братмира Бобра, теплый и просторный, имел два этажа, дубовую лестницу и пятнадцать горниц и светлиц, как раз для большого работящего семейства.

Босой, в одних льняных штанах, Ярослав направился к лестнице, как вдруг увидел впереди себя нечто белое. Стройную фигурку женщины в белой рубахе, с длинными светлыми волосами. Чуть помотал головой, но видение не исчезло. Дева находилась всего в пяти шагах впереди него, как будто плыла по коридору. Изящные нежные изгибы ее тела отчетливо угадывались под тонкой длинной рубашкой.

Ярослав понял, что видит сон, пребывая в дреме. Ведь у них в доме не было таких девиц. Жены старших братьев даже отдаленно не походили на эту деву из сна. Одна сноха была полная, вторая — Ольга — рыжеволосая. А эта дева, похожая на воздушный легкий призрак, имела изящное телосложение и светлую распущенную косу.

Чувствуя, как голова все сильнее кружится от сильного жара, Ярослав в бреду тихо следовал за девицей-призраком. И ему нравилось смотреть на нее. Неожиданно он захотел поймать эту деву. Ведь он спал и отчего во сне не мог притронуться к ней? Последнее время ему часто снились страстные сны с девицами, и он подумал, что опять видит подобный любовный сон.

Ярослав бесшумно приблизился к призраку. Стремительно схватил деву рукой за густую копну светлых волос и быстро потянул ее к себе, развернул лицом. В пламенном бреду он припечатал тонкую фигурку девицы к стене своим телом, нависнув над ней. Отметил ее бледное миловидное лицо и немедля впился поцелуем в ее губы. Они оказались теплыми и сладкими. И Ярик даже замер от удивления, впервые во сне ощущая вкус и свежий запах, исходивший от девицы из сна.

Неожиданно призрак начал неистово отталкивать его, и дева дико звонко заголосила:

— А-а-а!

Чуть отстранившись, но не выпуская ее из рук, Ярослав вперил в деву осоловелый взгляд, не понимая, отчего она кричит? Ведь ни разу девицы из его снов не подавали голоса и уж точно не колотили его руками, как сейчас. И только тут он узнал ее.

— Ладислава? — опешил он, вновь мотая головой.

Ее румяное лицо и знакомые серебристые глаза вызвали у него оторопь. Он мотнул гудящей головой и осознал, что это никакой не сон и девица настоящая.

В своих руках он держал вредину Ладу, ту самую, которая даже не здоровалась с ним, впрочем, как и он с ней.

— Ярослав, ты зачем поднялся? — раздался вдруг в тишине коридора громкий голос. — Ты же болен.

Невольно повернув голову, молодой человек увидел батюшку, стоявшего на пороге своей горницы.

Лада быстро вывернулась из рук парня, добежала до другой горницы и юркнула туда. Братмир Бобер сделал вид, что не заметил девушку. Ничего не понимая, Ярослав опять помотал головой, пытаясь прийти в себя, и тяжело оперся рукой о стену, чтобы не упасть.

— Пить захотел, — ответил он отцу.

В коридоре появилась уже и мать, выйдя из спальни.

— Я принесу сейчас, сынок, иди ложись! — велела Добронрава и обратилась ласково к мужу: — Братя, помоги ему, уложи, пока он не свалился.

На следующий день в большом семействе Бобров состоялся обряд посвящения. Малыша Первака принимали в большое родовое семейство. На двор Бобров с самого утра пожаловали гости, родичи дальние и ближние, с гостинцами и добрыми пожеланиями.

В полдень в большой светлице дома состоялось самой сакральное действо. Глава семейства Бобров, Братмир Ростиславович, при всем роде прочитал славления Светлым Богам. Далее, подняв голенького малыша вверх на руках, объявил, что отныне Первак, первенец его сына Новодара, принимается в родовое гнездо и будет под защитой своих предков и родичей.

После этого все стали подходить к деду с дитятей на руках и поздравлять. Клали правую ладонь на темечко Первака и благословляли его. После Братмир отдал мальчика матери, молоденькой пригожей Оленьке, которая от всеобщего внимания зарделась и стояла смущенная рядом с супружником.

Братмир же отошел к своим своякам и братьям. Они распили на всех чарку вареного питного меда, обсуждая будущее малыша. Пили этот забродивший мед только деды, перешагнувшие за полсотни лет, те, кто родил и вырастил более десяти чад и уже не собирался иметь детей. Молодые парни и мужчины не употребляли этот напиток, зная, что он может повлиять на их семя и на здоровье будущих детей.

Всеобщая радость охватила всех. Все смеялись и поздравляли Новодара и Ольгу с крепким и здоровым чадом, который теперь стал частью большого рода, насчитывающего не одну сотню родственников не только по Чернигову, но и по другим землям Руси.