Жемчужное Кружево

Свалилась как снег на голову

Лондон. 1990 год. Октябрь в самом разгаре. Детективное агентство «Йен Эттвуд. Частный детектив». Вечер.

Я бросаю взгляд на свои простенькие наручные часы. Половина девятого.

До конца работы моего детективного агентства остаётся ещё полчаса, и на сегодня всё.

Слышу, как за окном начинается дождь, чтобы смыть с города все грехи. Я медленно разворачиваюсь в своём кресле к окну.

Вот она моя жизнь... Время от времени я только и делаю, что слежу за неверными мужьями и женами. Или за их молодыми любовничками. Правда, мне грех жаловаться на это. Дела в моей конторе обстоят неважно. Настолько, что я не могу себе больше позволить секретаршу и съём жилья. Поэтому спасибо, что хотя бы такие экземпляры изредка, но приходят ко мне.

Если ситуация так и не изменится, мне придётся закрыть не только своё детище, но и заодно похоронить мечту стать известным детективом. В лучшем случае у меня есть год... Год, чтобы продержаться на плаву, живя прямо здесь и без единого помощника.

А эта мечта со мной давно. Десять лет уже, как тот случай перевернул весь мой мир. Эту историю свою я рассказываю далеко не всем, когда, будучи выпускником юридического факультета, я не понимал, кто я, чем я действительно хочу заниматься и чего хочу от этой жизни. Пока своими глазами не увидел, на что способны люди. Жестокость, несправедливость и бесчеловечность, от которой поджилки трясутся и душа в пятки уходит.

Я не мог и по сей день не могу пройти мимо человека, попавшего в беду, нуждающегося в помощи. Я не из тех, кто остаётся в стороне и делает вид, что я ничего не вижу и ничего не слышу. В итоге двадцатидвухлетний я стал тогда главным свидетелем по делу. И также героем, который спас ребёнка от злой и горькой участи. А мне ведь было страшно противостоять больному на голову мужчине. Но как и захватывало мой дух. Мои умения и хитрость позволили мне превзойти его. Я смог спасти и спастись.

Это был самый страшный и, в то же время, самый лучший день в моей жизни. После которого я твёрдо решил, что хочу связать свою жизнь с профессией, которая будет помогать, защищать и спасать людей, оказавшихся в опасном, тяжёлом или серьёзном положении.

С того самого дня я работал на двух, бывало, на трёх работах, чтобы накопить достаточное количество денег для открытия своего небольшого детективного агентства на улице Олд-стрит. И вот уже два года, как открыты двери «Йен Эттвуд. Частный детектив».

Мой поток воспоминаний, размышлений и мыслей прерывает звук приближающихся к кабинету каблуков моей секретарши Бетти.

Оказавшись у двери, она замирает, видимо, терзаясь и колеблясь внутри. Но через пару секунд всё-таки решается, ведь следуют три стука в дверь со словами:

— Можно?

— Да, войди.

Она входит в мой кабинет и заговаривает с виноватой улыбочкой на своём смуглом, уже немолодом лице:

— Мистер Йен, раз уж сегодня мой последний день здесь, разрешите уйти немного пораньше? Не думаю, что кто-то придёт в такое время. Да и погода не шепчет выходить из дома.

— Конечно. Спасибо тебе за проделанную работу. – Благодарю я совершенно искренне.

— Спасибо за всё. До свидания!

Она хотела было упорхнуть из кабинета, словно шустрая юркая птичка, но я вовремя её окликаю:

— Бетти, постой!

Она оборачивается и непонимающе смотрит на меня.

— Да?

— За тобой заедет твой муж?

— Нет…

— За окнами сегодня невесть что творится. Я тебе такси вызову, так будет безопасней, чем ты пойдёшь пешком. Выпей пока чего-нибудь горячего.

Это, конечно, ударит по моему бюджету, но не критично, и я ведь не какой-то там чёрствый прошлогодний хлеб, чтобы распрощаться и отправить женщину в это время прогуливаться по мрачным улицам Лондона, да ещё и под ливень. Грозовой.

— Благодарю, Мистер Йен… Вам кофе сделать?

— Да, пожалуйста. Люблю твой кофе, ты же знаешь.

Одной ногой почти уже не моя секретарша скрывается в соседней крошечной комнате, которая здесь наподобие кухни.

Вскоре...

Бетти возвращается с кофе во френч-прессе и блюдцем песочного печенья и ставит это всё добро на стол.

И где она только отыскала здесь печенье? Кажется, что точно такие же печенья, которые я покупал, закончились два-три-четыре дня назад?

Припоминаю разговор:

— Мистер Йен, у нас закончились ваши любимые печенья. Если вы дадите мне немного денег, я схожу в магазин и куплю их.

— Бетти, не сейчас! Не до печенек мне!

— Поняла…

Вспомнил, и стало так стыдно, что я на неё тогда сорвался. Она-то здесь при чём, что дела конторы и мои обстоят далеко не радужно?

В последние дни я даже не задумывался о том, каким образом на столе всегда оказываются обожаемые мною песочные печенья. Поглощал их на автомате, не отвлекаясь от своих мыслей и плохого настроения. А это, оказывается, секретарша Бетти подкармливала босса-неудачника за свои деньги.

Какой позор. До чего я дожил. Моё мужское достоинство не позволит оставить всё как есть, даже если это на шаг приближает меня к банкротству.

Я достаю кошелёк и, вынув оттуда пару купюр, протягиваю ей.

— За все печенья.

— Мистер Йен, нет, не надо! Что вы… Всё нормально! — Восклицает озадаченная Бетти.

— Для меня вовсе не нормально. Возьми и беги давай, такси подъехало. — В подтверждение моих слов таксист сигналит.

— Всегда поражалась вашему острому слуху... — Восхищённо и удивлённо произносит она. — Ещё раз спасибо за всё! До свидания. Берегите себя и будьте здоровы!

Она молниеносно выхватывает из моих рук купюры, видимо, боясь, что могу я передумать.

Забавно.

Наедине с собой и со всем...

И вот в моём агентстве царит мёртвая тишина. Нет больше привычных мне звуков каблуков, цокающих по полу, щёлканий по клавиатуре и периодического ворчания на новостной канал. Не выпить больше кофе, приготовленный её золотыми руками. Я люблю быть один, но не ожидал, что мне так будет не хватать всего этого.

Тот день

— Ладно, тогда позвольте представиться. Меня зовут Дейзи. Дейзи Литтл.

Дейзи? Та самая Дейзи Литтл? Неужели?

На моём лице нескрываемое удивление, которое от души забавляет её.

Я присматриваюсь к ней и замечаю всё больше сходств с той девочкой. Помимо кудрявых тёмно-шоколадных волос, бледная кожа, холодно-серые глаза, мягкий и курносый нос. На верхней губе впадинка, которая напоминает лук купидона. Брови прямые и густые, где над левой едва заметен маленький шрам. И только вместо пухлых детских щёчек – ярко выраженные скулы.

И если я не сразу её признал, то эту фамилию и имя я не смогу забыть никогда.

В голове невольно мелькают события того дня.

Десять лет назад. Июль. 1980 год. День.

Как же скучно и жарко. По телевизору одна муть, а снаружи эта грёбанная аномальная для Лондона жара.

Подхожу к окну и вижу, что столбик термометра поднялся до тридцати градусов, а на улице почти нет прохожих. Лишь изредка машины проезжают мимо, оставляя за собой вихри раскалённого воздуха.

Наверное, едут спасаться в ближайшие реки и озера, а я в такой знойный день каникул спасаюсь дома под кондиционером, который и тот не справляется, сам не выдерживает. Мы все не были готовы к такому повороту. Никто не ожидал подобного, ведь обычно у нас летом 21–23 градуса по Цельсию. А сегодня только отчаянные или туристы могут решиться выйти и бродить по городу в такое адское пекло.

В животе начинают петь киты и другая живность, поэтому я поднимаюсь с пола и отправляюсь на кухню.

Не обнаружив ни крошки своего любимого печенья, я понимаю, что скоро буду одним из тех отчаявшихся людей. Потому что я даже под дулом пистолета не стану есть невкусную кашу, которую для меня оставили.

Больше всего на свете я хочу сейчас поесть печенья с молоком, а для этого нужно сходить за ними в ближайший продуктовый магазин и не умереть по пути от жары. Поэтому мне, как ни крути, придётся присоединиться к остальным отчаявшимся.

По ту сторону от магазина...

Я иду по противоположной стороне улицы, когда до моего слуха доносится разговор, который ведётся по ту сторону дороги:

— Малышка, а ты почему здесь одна? — Немного заплетающимся языком спрашивает мужчина с возбуждённым, потным, красным лицом.

— Я жду маму. Она обещала купить мне мороженого! — Отвечает с широкой улыбкой кудрявая сероглазая девочка в белом пышном платьице. На вид ей лет десять-двенадцать.

Одет этот тип просто, словно для того, чтобы как можно меньше привлекать к себе внимания, гуляя и ища свою жертву. И стоит он чуть дальше от продуктового магазина, поэтому его не могли видеть ни мама девочки, ни продавец.

— Вот оно как! — Мычит он и вытирает ладонью слюни, тянувшиеся из угла его рта. — Малышка, а ты знаешь у меня как раз есть в фургоне морозильник с мороженым. А я один не осилю столько много, поможешь? Возьмешь себе и маме?

— Ого! Правда можно, дяденька?

— Правда-правда!

От её голоса, от её детской наивности, от того, что в силу возраста она не может отличить зла от добра, и от всего этого разговора на короткое мгновение моё сердце замирает. А потом как забьётся в ускоренном темпе, норовя вырваться из груди.

Я во что бы то ни стало должен помочь. Я обязан спасти это хрупкое, невинное и до ужаса доверчивое дитя. Кто, если не я? Вокруг ни души. Из-за бедности района даже камер нет. Воруй и убивай детей, кто хочет, называется!

— Девочка, не делай этого! Не ходи с ним никуда! — Кричу я во всё горло, чтобы она точно услышала меня на той стороне.

Девочка хлопает на меня своими серыми глазками лишь пару мгновений. А потом он схватывает её, зажимая ей рот своей отвратительной ладонью, и бежит, вероятно, к тому злополучному фургону, о котором шла речь.

— Чёрт, нет! — Ругаюсь я на всю улицу.

Перебежать вовремя дорогу мне мешают проезжающие машины, которые никак не хотят уступать мне, думая, что я пьяный вдребезги или сбежавший из психиатрической больницы.

— Чёрт бы вас побрал всех! Там девочка! Её нужно спасти! Как вы не понимаете!

Когда, наконец, все они уезжают к чёртовой бабушке, я перебегаю дорогу, проклиная всё и всех на свете, и бросаюсь вдогонку за этой гнидой. Собственные чувства обостряются, как на лезвии ножа.

За углом...

Я застаю наспех отъезжающий фургон. Всё моё нутро кричит о том, что...

— Это он! Точно он!

Похоже, я получаю помощь свыше. Навстречу мне по пешеходной дорожке едет на велосипеде улыбающийся молодой парниша – разносчик газет. Он что-то радостно напевает себе под нос.

— Боже, спасибо тебе за помощь! В состоянии же ты помогать время от времени! — Тоже вслух говорю я.

Когда парнишка проезжает мимо меня, я, испытывая прилив адреналина, хватаю его за шиворот футболки и с неожиданной лёгкостью стаскиваю с велосипеда.

— Что вы делаете?!

— Некогда объяснять, парниша. Верну обязательно. — Мой взгляд падает на его ремень, и мне в голову приходит идея. — О, и мне пригодится твой ремень. Ступай к ближайшему отсюда магазинчику и жди там, понял? — Я быстро хлопаю юношу по спине и следом снимаю с него ремень, пока он смотрит на меня своими глазами-шарами.

Всё это выглядит со стороны странно и ненормально, но мне далеко не до этого. Нет ничего важнее сейчас, чем спасти эту девочку от ужасной смерти, вытащить её из этих омерзительных, кровавых лап.

— Магазин, который за углом. — Поясняю напоследок я.

— Да понял я, ненормальный.

Ненормальный так ненормальный.

Я забираюсь на велосипед и мчусь за белым фургоном без номеров.

По дороге следом...

Я стараюсь держаться на безопасном расстоянии, чтобы не попасться ему на глаза в зеркале заднего обзора, но ни на секунду не упускаю из виду этот чертов фургон, не позволяя себе даже моргнуть.

Пусть пока радуется, ликует и думает, что за ним нет хвоста. А я спешу его расстроить и обломать. Не сегодня и никогда больше ты будешь творить свои злодеяния, приносящие тебе наслаждение и удовлетворение в жизни. Ни одна девочка и ни один мальчик не будет страдать и мучиться из-за тебя и не погибнет от твоих рук, пропитанных кровью, монстр. Не зря говорят, что нет хуже монстра, чем человек.

До жути невыносимая

Настоящее время...

Как она меня нашла? А главное зачем? — Недоумеваю всё я, а она стоит довольная донельзя, лыбится и в глаза смотрит.

Я молился, чтобы это дитя смогло найти смысл и желание жить дальше, но я не ждал её в гости. Пришла, чтобы лично отблагодарить? Хорошо, выслушаю и попрощаемся.

— По вашему лицу я вижу, что вы узнали меня и до сих пор живо помните тот день десять лет назад.

— Как будто это было вчера.

Конечно. Разве такое возможно забыть? Я был так счастлив, что смог тебя спасти, кудрявая девчонка. Я ещё долго видел перед глазами картину, как вы с мамой, обнявшись, плакали в голос. И, кроме того, благодаря тому дню и тому опыту я понял, кем хочу стать и в каком направлении двигаться. Я обрёл цель в жизни.

— Давайте не будем о грустном, со мной всё хорошо, благодаря вам. Цвету и пахну, как видите! — Со смешком сообщает она.

— Вижу. Что же ты тогда забыла в моём богом забытом агентстве, цветочек? — Я не мог не улыбнуться слегка, глядя на неё спустя десять лет после .

— Ну, во-первых, лично отблагодарить спустя столько лет. Я по гроб жизни благодарна вам.

Пожалуй, хватит и того, что «во-первых». Что-то не думаю и не чувствую, что мне понравится её «во-вторых», «в-третьих» и так далее.

— Во-вторых, я собираюсь стать вашей правой рукой, напарником, коллегой, называйте это как хотите. В-третьих, я хочу быть вашей женой в будущем.

Улыбка моментально стирается с моего лица. А у неё с губ не сходит весёлая и счастливая улыбочка.

Вот это заявление! Я правильно расслышал, что она хочет сначала стать моим напарником, а потом и женой? Какие наполеоновские планы! Браво! Только вот ей, как и Наполеону Бонапарту, ничего не светит. В моих планах не было, нет и не будет связываться и возиться с маленькой девочкой и уж тем более жениться на ней.

— Ты в своём уме, Дейзи? — Я изо всех сил стараюсь не повышать голос, несмотря на растущее раздражение внутри.

Но надолго ли меня так хватит, если она продолжит гнуть свою линию? Вопрос хороший...

— Да, конечно, я в своём уме. И в моём сердце только вы эти десять лет.

А у неё ещё и в сердце эти десять лет! Обалдеть и не встать! Что ещё? Может быть, татуировка с моим лицом где-нибудь на теле имеется, чтобы подтвердить свою сильную и странную любовь? Не укладывается в голове. Я не верю, что это правда. Наверное, она просто решила разыграть меня, что свойственно девочкам и мальчикам её возраста.

— Во-первых, я принимаю твою благодарность и мне взамен ничего от тебя не нужно. — Пытаюсь говорить сухо и ровно. — Ни-че-го. Я всего-навсего счастлив видеть тебя такой, какой желал после того случая.

— Это какой такой? — Ухмыляется она. — Красивой? Обаятельной? Привлекательной?

С каждой минутой, нет, с каждой секундой нашего разговора я чувствую, как самообладание покидает меня.

Явилась сюда на ночь глядя и несёт несусветную чушь со своими ухмылками-улыбками. Уму моему это всё непостижимо. Пора заканчивать этот непонятный разговор. Пусть возвращается туда, откуда пришла. Некогда мне с детьми возиться. У меня здесь не детский сад, а детективное агентство.

— Во-вторых, мне не нужен ни напарник, ни секретарша, ни уборщица. В-третьих, будешь моей женой? Не смеши меня! Дитя, если я не ошибаюсь, то тебе сейчас двадцать два года! Найди себе парня своего возраста и живите с ним счастливо. Пришла не по адресу. Если ты всё сказала, то будь добра, оставь меня одного. Я, тридцатидвухлетний старикашка, нуждаюсь в тишине и покое.

— Вы находитесь в самом расцвете сил! Прекрасный возраст для мужчины! Я хочу именно вас, тридцатидвухлетнего, как вы выразились, старикашку. — Она подмигивает мне.

Это последняя капля в чаше моего терпения и всего прочего.

Нет никакого желания продолжать и дальше слушать её бредни. Мне что, больше заняться, что ли, нечем? И я никак не могу всё понять, почему она, несмотря на пережитое, хочет быть моим напарником и выбирает для себя опасный путь. Кто ей сказал, что работа частного детектива легка и безопасна? И о том, чтобы стать моей женой, тоже даже речи быть и не может!

Я весь уже киплю от злости, раздражения и нелепости.

— Прекратишь ли ты наконец нести околесицу? И дай мне договорить. — Уже повышаю голос. — В-четвертых, эта профессия… Я не намерен подвергать твою жизнь опасности! Лучше займись чем-нибудь другим, выпечкой тортов и кексов, например! Нет! И ещё раз нет на все твои «хочу» и «собираюсь»! Тебе было мало десять лет назад или что? Я не пойму!

Возможно, не стоило говорить последнюю часть. Но меня уже невозможно остановить. И вдруг это заставит её одуматься?

— Но...

— Никаких «но»! — Не даю я ей договорить. — Рад был повидаться, а теперь тебе пора, уходи.

— Не уйду, не дождетесь. Буду лежать, сидеть, стоять здесь до тех пор, пока не возьмёте меня к себе.

Вы только посмотрите на неё! Нахмурила брови, надула губки, а из глаз летят молнии. Ути-пути.

— Маленькое, капризное, недовольное дитя. Ради бога. Лежи, сиди и стой тут сколько влезет, мой ответ всё равно будет «нет»! Ясно тебе?

Из-за неё внутри меня поднимается ураган, крутится смерч, гремит гроза.

Как же я мечтаю о том, чтобы она взяла и ушла, зажила счастливо, желательно подальше от меня. Нам не по пути.

— Не ясно! — Она протестующе мотает головой и дерзко вздёргивает подбородок, всем своим видом показывая недовольство.

Вот же какая невыносимая девчонка. Она и не собирается уходить. Это просто издевательство какое-то. За что мне это всё? Явилась ко мне, как гром среди ясного неба. Нарушила мой привычный покой, лишила тишины.

Тик-так, тик-так...

Мы играем в эту игру целый час, а потом я уже всё, не выдерживаю.

Я не в силах ни минуты больше выносить её то сверлящие, то умоляющие взгляды. С меня хватит. Доигралась. Я встаю из-за стола и направляюсь к ней.

— Так продолжаться не может. — Гневно говорю я и поднимаю её на руки с такой легкостью, как поднимают ребёнка.

Встреча по делу

Утро...

Я не из тех людей, кто с утра просыпается и сразу же улыбается. И не потому, что я не люблю жизнь и не благодарен за всё, что она мне даёт, а просто я такой человек. Что должно происходить и кто должен быть рядом со мной каждый день, чтобы заставлять уголки моих губ после пробуждения и в первой половине дня приподниматься или даже побуждать меня заулыбаться во все мои тридцать два зуба?

Да и с самого пробуждения в голову проникают мысли о Дейзи. Какой тут улыбаться? Только если головой об стенку побиться.

И что мне с ней, прикажите, делать? Такое чувство, что и сегодня заявится ко мне и будет не сводить с меня глаз. Всё нутро подсказывает, что так просто я от неё не отделаюсь. А закрыть двери конторы на несколько дней от Дейзи, надеясь, что она отстанет и махнет рукой на меня, тоже не вариант. Я могу лишиться новых возможных клиентов. Как и не вариант переехать в другое здание — слишком уж тут выгодная для меня аренда. Эта Дейзи никогда не хочет понять, что я говорю. Непослушная, вредная и невыносимая девчонка.

Чуть позже...

Я пью кофе и закусываю бутербродами перед началом рабочего дня в маленькой кухонке.

Единственное, что кофе не получается таким же вкусным, как делала Бетти. Как ни посмотри, здесь не хватает женской руки. Но ничего... До тех пор, пока я жив, я не сдамся никогда. Однажды и на моей улице настанет праздник, желательно пожизненный. Ко мне придёт широкая известность, деньги будут литься рекой, и секретарша будет поить вкусным и ароматным кофе. И чуть не забыл, будет гора печенья.

На своём рабочем месте...

Я полностью готов к встрече, назначенной на десять утра. Начиная с внешнего вида, заканчивая лежавшей передо мной внушительной папкой со всеми данными, фотографиями и отчётами. Две недели собирал вагон компромата на молодого бойфренда богатой, зрелой и незамужней женщины.

Как правило, каждой женщине хочется идти по жизни рядом с человеком, на плечо которого можно было бы опереться и почувствовать себя в безопасности. Им нужны ласка, забота и, самое главное, искренняя любовь. А этот тип мужчин, вернее, недомужчин, неспособны дать ни того ни другого. Они играют свою роль безупречно, и многие женщины, пребывая в плену розовых иллюзий, не замечают кричащие признаки того, что перед ними не настоящий мужчина, а альфонс. Но тут уже моей клиентке придётся смириться с тем, что парнишка-то и не любил её вовсе, и таких богатых тёть у него аж восемь штук. Сегодня с одной, завтра с другой. И все они его стильно и дорого одевают, кормят в роскошных ресторанах города. Хорошо устроился.

Это будет наша с Хелен Болдуин третья встреча. Заключительная. На первой же она пришла ко мне нервная и взволнованная с просьбой выяснить всё про любовь всей её жизни. На второй у меня не было достаточно подтверждающих фотографий измен, и я попросил дать мне ещё немного времени. Но пришло время снять с себя эти злополучные розовые очки и посмотреть правде в глаза.

И вот я сижу в ожидании своей клиентки, удобно устроившись в мягком кожаном кресле.

В самом скором времени...

Я слышу, как входная дверь захлопнулась, и следом по полу застучали каблуки.

Надо же. Намного раньше назначенного времени. Не терпится...

Я поднимаюсь в полный рост, чтобы должным образом поприветствовать вошедшую запыхавшуюся и раскрасневшуюся клиентку.

— Здравствуйте, Мисс Хелен. — Я не стал говорить «доброе утро», потому что знал, что оно скоро не будет добрым для неё. — Присаживайтесь.

Как всегда, она одета с иголочки: на этот раз на ней леопардовая рубашка и утягивающие брюки. От неё исходит навязчивый, приторный запах. Но духи однозначно дорогие. Этакая эффектная блондинка с загорелой кожей.

— Доброе утро, ну что там? — С лёгким нетерпением в голосе спрашивает она, усаживаясь в кресло напротив меня. — Обрадуйте новостью, что я ошиблась и мне всё почудилось. Этот нежный, романтичный и милый парень не может так поступить со мной. Вы не представляете, как он говорит о любви!

После этих слов в кабинет врывается Дейзи со своей счастливой и довольной мордашкой.

Вот тебя я точно не ждал. Уходи и дверь закрой, Дейзи, неугомонная и надоедливая Литтл.

— А вот и я! Соскучились, Мистер Йен? — Щебечет она своим звонким голоском.

Соскучился так, что ноги чешутся бежать и бежать, не оглядываясь.

Увидев, что я не один, а с клиентом, Дейзи меняется в лице и выдаёт:

— Прошу прощения, Мистер Йен, буду ожидать в приёмной своей очереди. — А в следующую секунду она с грохотом захлопывает эту несчастную дверь.

— Боже. — Думаю про себя я, но уголки губ всё-таки чуть-чуть поползли вверх.

Как чувствовал. Вот что мне с ней делать скажите, а? Накричать? Выпороть ремнём? Поставить в угол, чтобы хорошенько там подумала обо всём на свете? Есть ли способ остановить её, заставить передумать и оставить меня в покое? Эта девчонка ещё посмела заявить, что станет моей женой. Перед глазами часто не двадцатидвухлетняя, а двенадцатилетняя Дейзи. Очевидно, она видит во мне мужчину, но я не могу разглядеть в ней женщину.

Не хочу. Не могу. Нельзя. Табу. Ни за что. Никогда.

— Не думала, что вы, как и я, предпочитаете помладше. Намного. — Внезапно выдаёт моя клиентка то ли с иронией, то ли с неким сочувствием.

— Вы всё неправильно поняли. Это была моя младшая сестра.

— Понятно...

— Так, давайте приступим к самому главному. — Предлагаю я и возвращаю свою пятую точку обратно в кресло и передаю ей приличную по объёму папку с полной информацией о его разных местонахождениях, всех женщинах и разного характера фотографиями, подтверждающими то, что... Льюис Скотт — всего-навсего альфонс без капли любви ко всем этим доверчивым и наивным женщинам. Зато у него море, нет, океан любви к их деньжищам. — Взгляните, пожалуйста.

Она читает всё, что там написано и смотрит одну фотографию за другой. По её щекам катятся слёзы, падая на леопардовую рубашку, а руки трясутся.

Торт с ромашками

Вечер...

Когда на улице окончательно темнеет и по всему городу зажигаются фонари, а я завершаю все свои насущные дела, то до меня вдруг доходит, что Дейзи так и не сказала точное время...

Выдвигаться прямо сейчас или же чуть позже? – Вспыхивает в моей голове этот острый вопрос.

От души, Дейзи, не соскучишься с тобой и даже без тебя рядом. Устроила ведь мне тут, сиди и гадай, во сколько заявиться к вам домой.

Тишину в моём детективном агентстве прерывает внезапный и громкий телефонный звонок.

Я беру трубку и прижимаю её к уху. На другом конце провода слышится до боли знакомый мне звонкий и девичий голосок:

— Мистер Йен?

Вспомнишь солнце — вот и лучик. Но в нашем случае, конечно, больше подходит: помяни заразу — появится сразу.

— Ты как раз вовремя. А то я сижу и гадаю, когда мне лучше выходить.

— Вылетело из головы при встрече. Вы так сногсшибательно выглядели в том костюме, что я...

Опять двадцать пять. Да что же такое! Когда она уже наконец угомонится?

— Дейзи! Хватит тянуть кота за яйца и скажи мне, в конце концов, то, что вылетело у тебя из головы! — Прерываю её я, не дав продолжить нести нелепости.

— Мистер Йен! Ну что за выражения у вас!... — Отвечает она, еле сдерживая смех, а после и вовсе заливисто смеётся.

Я сказал что-то в высшей степени остроумное?

От её смеха в груди разливается непривычное, инородное тепло...

Я полагаю, что это связано с тем, что я рад видеть и слышать, что с этой девчонкой всё относительно в порядке после того случая. Не более того. Если она хочет чего-то большего, то это не моя забота. Я никогда не полюблю ни её, ни любую другую настолько младше меня. Мне, если честно, сейчас вообще не до серьёзных отношений. Они будут только отвлекать от моей работы и мечты. Мне этого пока не нужно, спасибо, обойдусь.

Я возвращаюсь к реальности и к разговору с ней.

— Ты что-то говорила? Извини, задумался.

— Тащите ваш зад уже к нам домой, Мистер Йен!

— Одного моего зада будет достаточно?

— Вполне!

В этот раз я охотно смеюсь вместе с ней, а затем завершаю телефонный разговор.

Как же молниеносно может меняться с ней настроение. То она вызывает улыбку и смех, то сплошное раздражение...

Под открытым небом...

Дождь льёт как из ведра, превратив улицы Лондона в непроглядный и сырой мрак. На дорогах проезжают машины всевозможных моделей, обдавая фонтаном брызг нас, бегущих и идущих по мокрому тротуару прохожих под зонтами. И я продолжаю свой путь дальше, несмотря ни на что, медленно покуривая сигарету.

Время от времени тянет меня на это баловство. С концами как-то совсем не хочется завязывать с этой вредной недопривычкой. Особое удовольствие доставляет это делать на свежем воздухе, на улицах любимого Лондона, под определенное настроение.

Немного погодя...

Моё внимание привлекает кондитерский магазин не только своим ярким светом и ароматным запахом, но и изумительным тортом с ромашками на витрине, который так и заманивает меня купить именно его.

Гляжу на него, и перед глазами сразу же возникает она... Дейзи. Да и с пустыми руками как-то совсем некрасиво и неправильно приходить.

Я переступаю порог кондитерской, и колокольчик над моей головой мелодично звякает, предупреждая хозяйку о появлении гостя.

— Добро пожаловать! — Радостно приветствует меня женщина средних лет, одетая в разноцветное яркое платье. Она производит впечатление человека, у которого всегда на душе весна и лето.

— Добрый вечер.

— Вас сориентировать?

— Нет, спасибо, мне нужен именно торт с ромашками.

— Прекрасный выбор! Вдохновение на создание этого торта пришло ко мне вовремя просмотра романтического фильма. Эти цветы ещё часто незаслуженно оставляют без внимания, поскольку они являются полевыми. Но ведь они так уникальны, по-своему особенные, не правда ли? Я очень счастлива, что ваш выбор пал на сие моё чудо с ромашками.

Я слегка улыбаюсь ей в ответ.

— Подождите меня здесь! Я скоро к вам вернусь.

Долго ждать не приходится. Я даже не успеваю рассмотреть весь ассортимент, который представлен в этой уютной и тёплой кондитерской.

— Вот, пожалуйста. — Она ставит передо мной красиво упакованный торт.

— Вашей девушке невероятно повезло с вами.

Я не стану мешать ей думать, что в моей жизни есть та самая девушка. Мне не хочется тратить на это силы и энергию. Они мне ой как понадобятся с Дейзи... Гораздо проще согласиться с этой женщиной, расплатиться за торт и поспешить туда, где меня, скорее всего, уже заждались. Что я, собственно, и намерен сделать.

— Благодарю, всего доброго.

— Приходите ещё!

Уютное и хорошее местечко. Осталось только попробовать сам торт. Но почему-то я уверен, что будет вкусно. Чувствуется, что тут всё делается с душой и сердцем.

— Непременно. — Отвечаю я и выхожу обратно под дождь.