Жена чародея. Град Серебряный

Глава 1

Жена чародея. Град Серебряный

Книга 2

Угольями горящими,

перьями летящими,

глазами неспящими,

трясиной гнилою,

каменной тропою

путь тебе открою…

Там заброшен и забыт

град Серебряный стоит.

Глава 1

Колкие белые снежинки медленно опускались с серого неба на окружавшие двор стены, придавая мрачному обиталищу вид принарядившейся карги, спрятавшей редкие волосенки под кокетливыми кружевами. Снежные узоры превратили темные сосновые лапы в подобие аппетитных пряничков, которыми так любили угощаться зимой проезжающие по тракту под кружку горячего сбитня.

Рози мрачно оглядывала из окна припорошенный снежной крупкой двор, когда противно заскрежетал механизм, приводящий в движение скрывающуюся в толще стены воротину.

А ведь сигнала от дозорных не было! Неужто?..

Рыжуха напряженно всматривалась в разинутый зев прохода, гадая, кто въедет на двор первым.

Из темноты выступила сперва лошадиная морда, а затем Рози смогла разглядеть и всадника: даже отсюда было понятно, что Риго зол, как черт, и причина его злости очень быстро определилась – вторая кобыла плелась следом без седока.

Наблюдающая за этой мрачной процессией рыжуха туго стянула у горла ворот толстой вязаной кофты, заправленной в мешковатые штаны. Уж на что Рози была не робкого десятка, но сейчас она бы предпочла на глаза колдуну не показываться. Так колданет, что и сам потом не разберется. И все же любопытно до колик, что ж такое умудрилась сделать бабешка малахольная, раз Риго не сумел ее спасти. Вроде, даже солгавших демоница отпускала живыми, хоть и израненными.

А колдун, словно почувствовав взгляд женщины, поднял голову и мрачно зыркнул на окно. Даже не усмехнулся привычно.

В общий зал Рози заглянула лишь после того, как сунула нос во все хозяйственные постройки, проверила все кладовые и отчитала за нерадивость абсолютно каждого, кто оказался поблизости.

Риго сидел в дальнем углу за столом в полном одиночестве, если не считать бутылки сливовицы.

Мужики, занимавшиеся своими делами, лишь искоса бросали в его сторону настороженные взгляды, но заговорить с колдуном не решался ни один.

Пока Рози нарочито медленно шествовала по залу, успела заметить, как колдун добавил в кружку со сливовицей чего-то ярко-зеленого из небольшой фляжки. Над краем кружки медленно поднялось облачко пара, а когда осело – Риго единым духом проглотил странное пойло.

- Никак продукты переводишь, соколик? – выгнула бровь Рози. Как бы там ни было, а страх показывать нельзя. Колдун, может, и не обратит внимания, а вот братва местная все заметит. И если она сейчас даст слабину, желающих пойти против власти наглой бабы будет ой как много.

- Жалко выпивки? – губы Риго перекосило в пьяной усмешке.

- Выпивки не жалко. Жалко того, кто твою блевотину оттирать от досок будет. Столы старые, растресканные, а ты еще чуть-чуть, и всю выпивку прям на столешню и вернешь. Хочешь ужраться как свинья, так иди на задний двор. Там солому сметут, вот и вся уборка.

- А ты молодец, Рози! – булькающий смех Риго заставил женщину подумать, что ее пророчество вот-вот исполнится. – Правильно, все должны понимать, кто тут главный, и знать свое место. Идем!

Парень вскочил на ноги и крепко ухватил ее за руку так быстро, что Рози заподозрила притворность его опьянения. Да и по лестнице он поднимался вполне уверенно. А уж как ловко выдернул кофтенку из мешковатых штанов – рыжуха и оглянуться не успела, как оказалась притиснутой к стене в одной из каморок.

Быстро. Грубо. Жестко.

Это совсем не напоминало томные ласки во время их предыдущей встречи наедине.

- Ты, соколик, нынче любился не со мной, - пробормотала Рози, когда колдун отпрянул от нее, тяжело дыша.

- А с кем же? – зло бросил Риго.

- Да ни с кем ты не любился, - путаясь в великоватой одежде, буркнула рыжуха. – Что стряслось-то? Она соврала Тэйгуче?

- Можно сказать и так, - Риго отвернулся к окну, стараясь выровнять дыхание.

- Ты не поверишь, но мне, пожалуй, жаль. Не стану притворяться, будто мне шибко нравилась твоя затетеха, но такой кончины никому не пожелаешь.

- Отчего ж – верю.

- А штукенцию ту волшебную добыть сумели? Ну, как там ее… Ради которой все затевалось.

- Да.

В первый момент Рози подумалось, что она ослышалась.

- Так я могу отсюда уехать?

- Нет. Пока не можешь.

- Но ты ж говорил, что эта штука убьет гниду монастырскую!

- Для этого ее сперва надо уничтожить.

- Так за чем же дело стало?

- Ну, на, уничтожь, - на лице Риго вновь прорезалась кривоватая усмешка, а в руке неведомо откуда возник камень. Приличных таких размеров булыжник, ничем решительно не отличающийся от тысяч других в окрестных горах.

Глава 2

Глава 2

- Помочь бы ей…

- Нельзя помочь. Она сама дорогу найдет.

- Да куда ж еще приведет эта дорога…

- А куда должно, туда и приведет. Ее это путь и только ее.

- Ладно. Подождем…

…Сны на два голоса шептались, а картинок не показывали. Пустота была во снах. Ни света, ни тьмы, ни лиц, ни невиданных мест, ни знакомых. Да и у голосов не все слова были понятны. И порой в них слышался ветра шум и шелест травы, и звериный рык, и птичья трель.

И тут накатило – пожар же! Силы небесные, пожар страшенный! Разбойничье войско налетело, спалило Полянь дотла.

Глаза открываться никак не хотели - веки будто сосновой живицей склеило. Тело как побитое, а сердце ноет и просится куда-то. Так домой же просится, в Полянь, которой нет больше, одни головешки да жуткий смрад там теперь. А она, может, вовсе одна и осталась, если не выжил больше никто.

Яромира разлепила, наконец, веки. Темно вокруг, но в сторонке лампа или свеча горит, и в слабом свете все мутным видится. Это слезы окаянные текут и текут…

Но она жива, спаслась как-то или кто-то спас ее.

- Где я? – сглотнула тяжело, язык в пересохшем рту еле ворочался.

- Ох, вот хорошо! В себя пришла, наконец.

Девичий голос, нежный и ласковый, звенит тихо, будто колокольцы серебряные или ручей весенний. Легкие руки к лицу притронулись и сразу зрение прояснилось. В избе она какой-то, стены из бревен, окошко небольшое, а за ним темнотища, совсем ничего не видать. За печкой в углу что-то лазурное, будто вода по стене течет и переливается в свете лампы.

Яромира попыталась приподняться, но голова тянула назад, словно каменная.

Каменная…

Яра охнула и поморщилась от прострелившей виски боли.

- Не спеши, потихоньку, - раздался откуда-то сверху и позади басовитый мужской голос. Яра не смогла повернуться и не видела говорившего, но речь его звучала мягко и немного странно, некоторые слова рокотали, как далекие раскаты летней грозы.

А руки у него сильные, уверенные. Под плечи вдовицы подсунулась широкая ладонь и помогла привстать, подпихнула подушку повыше. К губам поднесли чашу с холодной, чуть отдающей талым снегом водой. Яромира жадно глотнула, потом еще и еще.

- Кто вы, люди добрые? – спросила, переведя дух.

- Ты нас не помнишь? – к Яре склонилась девушка. Тоненькая, черноволосая, на красивом лице огромные темные глазищи.

- Вас? Нет…

- А имя свое помнишь?

- Яромира…

- Хорошо. Сестра, лампу поднеси.

Мужчина встал сбоку, половицы тихо скрипнули под его тяжелыми шагами. Девушка, которую он назвал сестрой, бесшумно метнулась за лампой. Золотистый свет скользнул по комнате, высветив добротный стол, лавки, полки с расписной посудой. И на потолке мощную, грубо вытесанную матицу*, без единого сучка, как литую. Приметная работа зодчего, где-то она уже видела похожую.

- Что ты помнишь? – ласково спросил обладатель бархатного голоса.

У Яры шея будто задеревенела, и повернуть голову она не смогла. Морщась, скосила глаза на мужика: свет падал ему со спины, обрисовывая поистине великанскую стать. Высоченный, косая сажень в плечах, борода черная, одет в длинную, чудно расшитую рубаху. И в речи его мягкий и певучий иноземный говор слышится.

- Душегубы на деревню мою налетели. Сожгли Полянь. Я пожар только и помню. Как бежала в лес помню… И больше ничего, - произнесла Яра. – А сейчас я где?

- Ты в доме нашем, в лесу. Мы тебя нашли.

- Нашли… - эхом повторила, приложив руку ко лбу. – Мне сны снились странные. Давно я тут?

- Недавно. Натерпелась ты, дома лишилась, чуть не погибла, вот и снится странное. Но теперь с тобой все хорошо будет. Нас не бойся, мы тебя не обидим, - сказал мужик.

И Яра ему почему-то сразу поверила. Казалось, что знает его давно и сестрицу его тоже, что они старые друзья, хотя это точно не так.

Яромира пошевелилась, пытаясь сесть. К ней тут же протянулись заботливые руки.

- Не надо. Спасибо вам, но сама я…

Села, покачиваясь, прислушалась к себе – вроде ничего больше не болит, кроме головы, но во всем теле слабость страшная, как после лихорадки. И по ком-то сердце ноет, хотя не осталось у нее родни давно.

- Мне бы наружу выйти, - проговорила тихо.

Слезы в горло натекли и скопились там горечью, ни сглотнуть, ни выплакать. И воздуху хочется свежего.

- Куда ты? Ночь же, не видно ничего, - захлопотала девушка. – Подожди утра и выйдешь. Но, если тебе надо…

- Асма, подай сапоги и шубейку, - осадил сестру мужчина.

Яра натянула кожух, поднесла к носу воротник – ее это одежка, точно, пахнет знакомо, но не гарью. Значит, она успела одеться, когда бежала от лиходеев, и все уже выветрилось? Сколько ж она в забытьи была?

Вдова поднялась на шаткие ноги, сделала шаг, другой, качнулась, и ее тут же подхватили под руку, не давая упасть.

Глава 3

Глава 3

Присыпанные снежком топи по-своему красивы – принарядившиеся ели, будто распустившиеся белыми цветами пучки травы. Воздух, и тот словно очистился от удушливого болотного смрада. Однако сейчас здесь было как никогда опасно: под легким покрывалом снежинок сложнее отыскать надежную тропку, а трясины только и ждали зазевавшейся добычи.

Риго давно спешился и вел коня в поводу, тщательно выискивая одному ему понятные метки на пути к одинокому домику. Болотных духов он не боялся: никто из них не осмелился бы попытаться причинить вред тому, в чьих жилах течет кровь демонов междумирья, но тонкие зыбуны, скрывающие провалы в черные глубины, были опасны для любого неосторожного путника, а уж лошадь провалится только так.

Подходя к островку, на котором жалась невысокая избушка, колдун услышал звонкий оклик:

- Риго!

Асма, как тонконогая оленюшка, ловко перескакивала с кочки на кочку. На ее поясе болтались несколько птичьих тушек.

Дождавшись, пока девушка доберется до твердой почвы, колдун подхватил ее за талию и чуть покружил:

- Доброго здоровья, красавица! Все охотишься?

- Да, - весело засмеялась раскрасневшаяся Асма, сверкая агатовыми глазами, - ты как раз вовремя – рябчиков натушим!

- Рябчиков? – восхищенно качнул головой Риго. – Рябчика зимой найти и подстрелить задача не из легких. Хитрая птица, затаиваться умеет.

- Так и я хитрая и тоже затаиваться могу, - лукаво улыбнулась девушка.

- А я привез вам кой-чего, и, вот, тебе лично гостинчик.

Риго извлек из поясной кисы небольшой сверточек в сероватой тряпице. Асма тут же развернула ткань, под которой скрывалась промасленная бумага, вдохнула медвяно-ореховый аромат, и ее губ коснулась благодарная, но немного печальная улыбка:

- Спасибо! Домом пахнет…

- Прости, я хотел порадовать…

- Ты и порадовал! Я люблю их, очень! А ты почему с одной лошадью? – поспешила девушка перевести разговор.

- Так налегке, - чуть пожал плечами Риго.

- А Яромира на чем поедет? Ты же за ней приехал?

- Ш-то? – со свистом вырвалось сквозь добела сжатые губы.

- Яромира… Ты не знал, что она у нас? – ахнула Асма, уставившись на парня широко распахнутыми глазами.

- Теперь знаю, - кое-как разжал челюсти Риго. Перед глазами, будто наяву, встала сцена во владениях Тэйгучи: падающая на камни Яра, судорожно вцепившаяся руками в опаленное жутким хлыстом горло.

- Доволен, родс-ственничек? Она все забыла. Твоя тайна останетс-ся между нами, - от голоса Тэйгучи дрожь продирает вдоль всего хребта.

- Буду доволен, если отправишь ее в безопасное место, - словно бы не своим языком вымолвил.

- А есть оно, безопас-сное место, для обычной человечки?

- Ну какое-то же она должна считать безопасным, - с ним рядом точно опасностей выше головы для любого человека.

И тянет, тянет что-то в груди, как будто рыболовный крючок за ребро зацепился.

- Посмотрим… Если потеш-ш-шиш-шь меня, так и быть, найду в ее воспоминаниях что побезопасней.

Вот, значит, где себя Яра в безопасности чувствовала. Не в Кнышеве. Что ж, так тому и быть. Судьба!

- Она помнит что-нибудь? – спросил будто небрежно.

- После пожара – ничего, - только и успела вымолвить Асма, когда дверь избушки распахнулась и на пороге встал Далиль.

- Я уж забеспокоился, что тут стряслось. Р-рыго, друг дорогой! Заходи скорей, согрейся с дороги.

- Спасибо, друг! Я вам припасов немного привез, морозы близко!

Пока Далиль с Асмой пристраивали лошадку на постой, колдун прошел в избушку.

Ярка сидела у оконца за прялкой, и пробивающиеся сквозь слюдяные пластины скуповатые лучи света подкрашивали привычно выбившийся из-под платка завиток волос в каштановый цвет.

Женщина вскинула голову, взглянула на вошедшего, и тут юркое веретено выскользнуло из пальцев и шустро покатилось по полу, оставляя за собой длинный хвост разматывающейся нити.

- Да что ж это такое, третий раз за сегодня! – воскликнула Яра, кинувшись подбирать свою работу.

- Доброго здоровья, красавица, уж не знаю, как звать-величать, – Риго внимательно всматривался в лицо пряхи, одновременно и желая, и не желая, чтобы та его узнала.

Яра выглядела здоровой, но движения стали какие-то суетливые, словно ее подспудно точило постоянное беспокойство.

На ней незнакомая Риго одежда - синяя юбка с вышитым подолом и зеленая рубаха. Не Асма одежку одолжила, уж точно. Красавицы статью совсем разные. Значит, Далиль справил? Самолично подбирал, покупал. Не ошибся, все по размеру. А ткань цвета травы делала глаза молодки ярче, в них будто изумрудные звезды загорались. Как когда-то от подаренных колдуном бус.

А вот бус-то на ней нет.

- И тебе здоровья, добрый человек! Яромира я, - ответствовала вдовка, мазнув по гостю рассеянным взглядом.

Глава 4

Глава 4

В избе было тепло, чисто прибрано и вкусно пахло съестным. Обитатели болотной домушки - люди рукастые и почти все, чем жили, добывали и творили сами. Теперь их мирок пополнился еще одной мастерицей. Вон у Асмы шаль на плечи накинута пуховая, узорчатая и легкая, как паутинка. А у Далиля поверх рубахи безрукавка надета, тоже вязаная. Яромиры работа.

Явор безотчетно прикоснулся к кушаку, который когда-то соткала ему «жена». Пояс колдун так и носил, не снимая. Он словно не давал пополам сломаться.

Сидевшая напротив молодая вдова взмахнула ресницами, невольно отследив его жест. Гость ее взгляд перехватил, а она взяла со стола деревянную чарку с брусничным взваром и принялась неторопливо пить, поглядывая поверх посудины.

«Смотришь, будто не видишь меня, Ягодка. Это же я. Явор. Неужто правда не узнаешь?»

Парень с немалым удивлением осознал вдруг, что сам себя мысленно всегда величал Явором. Сыном ткачихи Дарины, тем самым мальчишкой, которого когда-то знала Яромира. Только прятался этот пацаненок в каком-то темном закутке его головы, с годами становясь все тише, все незаметней.

Далиль прав – на лжи построенный покой непрочен и недолговечен. Но иногда иначе просто не выжить. Было бы ради чего жить.

Риго отогнал несвоевременные мыслишки как назойливых мух. А одна его, видать, все же сильно куснула напоследок. И парень, вернувшись из дремучего леса размышлений, накрыл ладонью руку сидящей рядом Асмы и улыбнулся ей, блеснув белыми зубами. Красавица на миг опешила, заморгала черными ресницами, метнула быстрый взгляд на брата, на Яру. Но руки не отняла, и на смуглых ее щеках разлился румянец.

Далиль нахмурился, положил сцепленные в замок руки на стол, набычился, сдвинув могучие плечи и уставился на Риго. А тот, словно не замечая устремленного на него мрачного взгляда друга, шепнул что-то Асме на ушко, и она тихо рассмеялась.

Украдкой парень зыркнул на Яру, но та и бровью не повела. Сидела, ничего не замечая, думала о чем-то своем.

***

Ни разу никто в избушку за все это время с визитом не наведался, и тут явился гость. Сидя за столом напротив незнакомца, Яромира вспомнила детские сказки о блуждающих огоньках на болотах. Как они нагоняли морок, путали тропы и заманивали путников в самую глушь, откуда не выбраться.

Вот сейчас огоньки эти будто налетели ей прямо в голову и мелькали перед глазами, сбивая с толку, уводя куда-то, куда она сроду не ходила и идти не хотела.

И пояс на госте странный. С виду простой, выткан не самой искусной мастерицей, но есть в нем особинка. И эту особинку Яра узнала сразу.

- Лучи, деточка, делай длиннее. Вверх и вниз. Это из поля вырастает древо жизни.Обережное оно. Корни его родовые глубже, крепче в землю врастают. А ветви тянутся к солнцу, подставляют себя ветру. Силы набираются, чтобы от любого зла, и людского, и нечеловечьего, защитить.

- Ба-абушка, где тут корни, где ветви? Что говоришь такое? – ныла маленькая Яра, когда бабушка учила ее вышивать красной нитью очелье.

- А то и говорю, что каждый этот знак непростой. А если их соединить, да особым рядком выстроить, да один в другой пропустить-прошить, то получится оберег, сила в котором большая.

- Откуда ж эта сила возьмется, бабуля? Из ниток? – распахивала зеленые глаза девочка.

- Из матери-природы, из рук твоих, из помыслов. Из любви к тому, для кого творишь, - терпеливо поясняла бабушка. - Смотри: вот земля, вот поле вспаханное, а это засеянное, это вот зернышки, на нем посаженные. А это лучи-ветви. Делай их длиннее. Во-от такими. Я их всегда так вышиваю. Переплетай знаки. И тогда оберег, твоими руками сотворенный, еще надежней будет.

Вот же они на поясе гостя – земля, поле вспаханное и засеянное, а между ними древо жизни тянет свои лучи-ветви к солнцу, подставляет ветру. В известных всем символах, вписанных один в другой и выстроенных особым рядком, Яромира узнала свою работу.

Хоть и не помнила, чтобы ткала для кого-то кушак. Даже мужу – никогда. Она пряха отменная, вышивать может искусно, а ткачеством занималась редко.

Волнение закипало внутри, еще немного и на месте не усидеть. Так и тянуло подхватиться и бежать, куда глаза глядят. Прям родимчик какой-то с ней приключался последнее время. Но Яра с собой совладала, внешне ничем и виду не подала, что нутро непонятной бурей взбаламучено.

После трапезы девушки принялись прибираться, а гость с Далилем о чем-то тихонько переговаривались.

Яра терла посуду пучком соломы, споласкивала в чистой воде, вытирала, убирала на полки – и все не глядя. Перед глазами так и стоял узор на поясе Риго.

Риго. Имя какое-то странное, не здешнее, как и у Далиля с Асмой. Может, гость-то пришлый издалека человек? Тогда тем более странно, откуда в иных землях знают родовой узор Яриной семьи.

А Риго тем временем, перекинувшись с хозяевами парой тихих фраз, собрался выйти наружу.

- Постой, - Яра задержала его в дверях. – Скажи мне, мил человек, откуда у тебя пояс этот?

Парень замер, прижав ладонь к дверному полотну, и какое-то время хмуро изучал Яромиру, будто раздумывал – отвечать ей или нет.

Глава 5

Глава 5

Снег то затихал, то сыпал мелкой крупкой. Трясина притихла, лишь изредка откуда-то доносились странные звуки: что-то хлюпало, пыхтело, ворочалось. Иногда будто вскрикивал кто, пел протяжно или стонал. В народе говорили – зимой так болотный мужик с болотной бабой милуются, морозы в утехах пережидают.

На этот раз колдун время на разговоры тратить не стал и сразу протянул Асме увесистый камень.

- Достал, - понятливо кивнула девушка, пристально разглядывая булыжник.

- Помоги мне, Асма. Подскажи, что сделать нужно, чтобы настоятель не смог перехватить силу волшня и вернуть ее себе.

Черноволосая красавица задумчиво покусывала губу, не отводя взгляда от покрывающегося мелкими белыми звездочками камня.

- Не понимаю… Ты не накладывал на него никаких чар?

- Нет, - отрицательно мотнул головой Риго.

- С ним что-то не то, но я не могу понять, что именно не так… Он неустойчив. Как будто вот-вот сам развалится на части, а это не правильно. Так бывает, только если на волшень воздействовала сила нескольких разных магов одновременно.

- Может быть, на него так повлияла демоническая сила Тэйгучи? Магия демонов слишком сильно отличается от магии этого мира. Тут она противоестественна.

- Возможно, - Асма нахмурилась. – Я… не рискну ничего делать здесь. Мне кажется, что попытка уничтожить волшень вызовет слишком большой выплеск силы. Как если бы в темноте зажгли факел. Такой яркий, что все, наделенные магией, увидят и заинтересуются. А нам с Далилем некуда больше идти. Нет, Риго, я не отказываюсь помочь, но делать это нужно не здесь, а поближе к монастырю. Я поеду с тобой. Только соберу все необходимое.

- Тебе нельзя, вас же ищут!

- Да, возможно, уже и не ищут. Сколько лет прошло…

- Нет, Асма, я не позволю тебе так рисковать. Научи, что делать, я сам все выполню. Под самыми стенами монастыря – обещаю!

Грустная улыбка коснулась нежных девичьих губ.

- Ты не справишься. Не забывай, что и твоя магия инородна для этого мира, а вот моя как раз соль от соли и плоть от плоти этой земли. Если кто и сможет удержать волшень под контролем, то только я. Даже Далиль может лишь помочь.

- Должен быть другой выход, Асма! Подумай! Что можно сделать без риска для тебя?

- Ты беспокоишься. И мне это приятно. Только нет никакого другого выхода, Риго. Наверное, это знак судьбы, и мне пора вспомнить, что я не мышь, забившаяся в норку, что вечно прятаться невозможно. А риск… Он ведь и здесь есть. Не спорь, чародей. С судьбой в прятки не играют – себе же хуже выйдет. Спрячь пока свою добычу. Ее время еще не подоспело.

С этими словами девушка порывисто обняла колдуна и прижалась щекой к его груди.

***

Далиль вдруг замер, прислушался, неохотно отстранился от Яромиры и, легко коснувшись ее лба губами, бросил:

- Тут побудь.

Он шагнул к двери, на ходу сдернув с гвоздя кожух, и вышел из дома.

Яра тихонько вздохнула, села на лавку и некоторое время задумчиво смотрела на дверь. Эти люди будто слышат и понимают друг друга без слов, а ей без слов дают понять, что есть между ними нечто, скрытое от нее навсегда.

Яра хмуро огляделась: руки бы чем-то занять и голову.

Встала с лавки и направилась за переливчатый, лазурный полог, отделявший девичий угол в избушке. Там под лавкой, на которой Яромира спала, хранилась ее котомка. В ней кроме веретена, чистого платка да завернутых в тряпицы куска лепешки и сушеных ягод не было ничего, когда Далиль с Асмой ее нашли, но вдова точно знала, что набита сума еще и утраченными воспоминаниями о пережитом. Что никуда не делись они, а лежат невидимым грузом и ждут своего часа.

Покопавшись в котомке, Яра вытащила полотняный мешочек. Задумчиво взвесила его на руке: тяжелый, внутри что-то глухо постукивает.

Вернувшись к своему месту у окна, где обычно работала, вдовица развязала мешочек, высыпала на ладонь несколько зеленых бусин и какое-то время разглядывала их. Далиль изготовил новую, крепкую вощеную жилу, но она так и лежала вместе с порванными бусами. И вот пришло время буски снова собрать. Камешек к камешку.

Камешки…

Боль прошила голову. Забилось что-то в висках, застучалось изнутри.

Яра зажмурилась, скрипнула зубами. С минуту непонятная недужина плескалась кипятком, сбивала дыхание, мелькала пятнами под закрытыми веками, потом стихла. Вдова отдышалась, взяла бусину, нанизала на жилу. Затем вторую, третью.

Один за другим зеленые кругляши складывались рядком, и хоть Яра не помнила, откуда эти красивые и уж точно дорогие бусы взялись, но не сомневалась, что принадлежали они ей. А значит, следовало им быть целыми. Тогда, глядишь, и у нее отнятое вернется и все встанет на свои места.

***

- Сам знаю, что затея галимая, - Риго собрал горсть свежевыпавшего снега, слепил колобок и запустил его в скопление сумеречных теней меж деревьев. Снежок с тихим шорохом шмякнулся где-то в болоте среди елей. – Но вот скажи, брат, по-твоему что мне надобно делать? Сидеть и ждать, пока само рассосется?

Глава 6

Глава 6

В избушке закружила непривычная суета: Асма перебирала припасы, нет-нет, да останавливаясь около голубой переливчатой занавеси и прижимаясь к прохладной ткани смуглой щечкой, Далиль складывал и перевязывал дратвой какие-то хитрые инструменты.

Риго устроился за столом у окна, разложив перед собой тряпицу и расставив толстостенные флаконы с притертыми пробками. Яра быстро сложила в котомку свой нехитрый скарб и взялась за готовку, собирая съестное в дорогу. Вместо хлеба напекла лепешек по особому маминому рецепту – они и места занимают меньше, и хранятся дольше.

Память отшибло, а мамкины домашние хитрости не забылись, словно гвоздиком в голове засели. Так, может, и правильно – дурное, ненужное прочь, а самое ценное при ней осталось. С таким добром можно начинать жить заново.

Не замечая взглядов двух пар глаз – агатово-черных и серых, как грозовое небо – Яромира суетилась, заготавливая провизию: рассыпала и упаковала по мешочкам, кулечкам и сверточкам соль, муку, крупы и травы разные, мяса вяленого, грибов сушеных.

Подошел Далиль, положил большую, теплую ладонь на плечо.

- Бери все, что в поклажу влезет, - проговорил тихо. - Сюда мы уже вряд ли вернемся. Чего добру пропадать.

Яра кивнула и на миг приникла щекой к руке Далиля. А он наклонился, и прижался губами к непокрытой макушке молодой женщины, вдыхая запах ее волос. Задержался на мгновение, набрал в грудь воздуха, словно хотел еще что-то сказать, но то ли не решился, то ли передумал. И отошел.

Ярка потопталась на месте, оглядываясь – не забыла ли чего? И натолкнулась на взгляд гостя, будто с разбегу на стенку налетела. А Риго, обдав холодом, уже отвернулся.

Вдовица поежилась, как от пробравшегося за шиворот зимнего ветра.

Если с хозяевами избушки все было хоть приблизительно понятно: собирают люди поклажу в дорогу, что уж считают нужным да важным, то гость занимался чем-то вовсе несуразным – обмакивая гусиное перышко в золотистого цвета жидкость, напоминающую постное масло, он старательно обмазывал плоские деревянные кругляшки, беззвучно шевеля губами. Под прикосновениями перышка деревяшки приобретали насыщенный медвяный оттенок и все отчетливее пахли сладковатым запахом кедровых орешков.

Риго отложил перо, взял ближайший кругляшок и зажал его в горсти. Яра сдавленно ахнула, увидев разлившееся вокруг руки гостя серебристое свечение. Далиль обернулся на звук и укоризненно покачал головой:

- Р-рыго, ты неаккуратен.

- А смысл таиться? – пожал плечами колдун, откладывая первый кругляш и сжимая в ладони новый. – Красавица, если ты желаешь донести на меня служителям Благодатной зеницы, потерпи чуток, мы как раз к монастырю и держим путь. Там меня и сдашь монахам с рук на руки со всеми потрохами.

Яромира глянула на него, как на дурного. Вот уж доносчицей отродясь не бывала. Знала, что такое лихой навет. Отца ее не в колдовстве обвиняли, и то до конца жизни отмыться не сумел, а тут… Даже колдуны не заслуживают страшной смерти на костре.

- Только об том и мечтаю, что твои потроха кому-то там сдать, - буркнула недобро. И чего привязался? Когда она ему успела поперек горла встать?

- А если доносить не собираешься, - будто не слыша ее, продолжил Риго, - тогда и волноваться не о чем. Обереги я делаю для Далиля и Асмы, чтобы не увидел их никто в дороге. Разве есть что-то плохое в желании уберечь друзей от беды?

- Кого уберечь? – выходившая из избушки Асма услышала лишь последнюю фразу колдуна и сразу подошла к столу.

- Вас с Далилем. Смотри. Нравится?

Риго протянул девушке кругляшок. Под чародейским воздействием деревянная поверхность покрылась золотисто-коричневыми переливами, складывающимися в нездешний узор.

- Красивый, - Асма покрутила оберег в пальцах. – Глаза отводит, да? Спасибо, Риго, мне не нужен. Меня и так никто не увидит без моего на то желания.

- Да ты полна сюрпризов, лапушка, – вкрадчиво проговорил Риго, а у Яры вдруг перехватило дух.

«Ты полна сюрпризов, Ягодка». Где и когда она могла слышать такое? Ягодка… к кому так обращались: к ней или к другой женщине? И кто? Мстислав? Не может быть, он ее все больше ведьмой величал, когда никто не слышал. Не мог простить ее отцу смерть брата, а ей самой - непокорность волос и нрава.

- Далиль, тебе-то пригодится оберег? – спросил колдун, протягивая в дырочку на кругляшке кожаный шнурок.

- Мне – да, я не Асма, меня спрятать сложно, - улыбнулся гигант.

- Этот, значит, тебе, а этот тогда красавице твоей, не зря ж я старался, - Риго вложил в ладонь друга оба кругляшка.

- Возьми, Яра, - Далиль протянул вдовке одну из подвесок.

- А мне зачем? Меня никто не ищет, от кого мне прятаться?

- Пригодится в дороге.

Яра с опаской взяла оберег – легкий, гладкий и приятный на ощупь. От прикосновения к дереву по пальцам разливалось тепло: не жаркое, а нежное, как будто после долгой зимы весенний солнечный луч пробился сквозь оконце и пригревает кожу.

Колдун, меж тем, собрал свое хозяйство и вновь присел к столу.

- Через болота лучше коней в поводу вести, тропа ненадежная совсем. Дальше Асму с Яромирой посадим, а сами и пешком не развалимся. До Изголева доберемся, там можно будет еще пару лошадок сторговать.

Глава 7

Глава 7

Выехали, как планировали, пока еще рассвет не занялся.

Зимние болота, хоть и не выглядели так мрачно, как по осени, но сияющий белизной снежок лишь коварно скрывал все опасности и подвохи. Протяженные Ухалицкие топи считались гиблыми. Никто туда без надобности не совался, а надобностей таких почти ни у кого и не возникало. Хотя, всякое бывало…

Путники двигались, как по вымершим землям, чувствуя на себе недобрые взгляды невидимых болотных обитателей, недовольных, что их потревожили. Голые ветки деревьев тянулись к предрассветному небу тонкими черными руками, каждая кочка, казалось, вот-вот заворочается и выберется из-под нее оголодавший болотный леший.

Люди и лошади двигались неспешно, выискивая под снегом устойчивые мшистые полосы. А там, где из-под тонкой наледи, присыпанной снежком, пробивалась вода, мужчины споро набрасывали гать из веток и помогали груженым коням перебраться по топкому месту. Легконогая Асма была расторопней Яры, оно и понятно – привыкла обитать на болотах. Но вдовица тоже не отставала, продвигаясь хоть и с опаской, но аккуратно. А в голове так и кружилась мысль – как ее занесло в самое сердце трясины? Мест этих она не знала, и в одиночку здесь ну никак не пройти.

В дороге не разговаривали, за все время обменялись всего парой-тройкой фраз. Топи проклятущие казались нескончаемыми, только немного менялся пейзаж: от поросших осокой и соснами участков, где несложно было пройти, до темных и густых зарослей ветлы и ольхи, под которыми трясина еще не промерзла, а жила и дышала, готовая проглотить неосторожных путников.

Наконец, болотное царство закончилось.

Выбрались из него путники, и все разом выдохнули облегченно. Даже лошади зафыркали, затрясли головами, переговариваясь между собой тихим ржанием.

Ненадолго остановились, переводя дух. Далиль наклонился, собрал горсть свежего снега и обтер им лицо. Потом запрокинул голову к небу, прищурился.

Они с Риго переглянулись.

- Привал сделаем, но недолгий, - сказал Далиль. – Непогода надвигается, надо успеть до леса дойти и там пургу переждать.

Чуть передохнув, путники снова двинулись в путь, но шли медленней, чем рассчитывали. Буран застал их на подходе к Шорскому лесу. Вслепую, под завывание хлесткого ледяного ветра и секущие лицо колючие снежные хлопья, добрались до темнеющие сквозь белую муть зарослей. За стеной вековых стволов непогода лютовала не так, как на открытом месте, но все же пурга рвалась и в чащу, стремительно наметая сугробы.

- Буря усиливается, надо искать укрытие! – прокричал Риго.

Далиль кивнул, не останавливаясь.

Яра первая заметила огромный корень-выворотень от упавшей высоченной ели.

- Туда вон надо! Там можем спрятаться! Только вот с лошадьми что делать?

- Хороший вопрос! – пророкотал сквозь пургу Далиль. Великан обернулся и посмотрел на сестру. Асма, поняв его без слов, кивнула.

Гигантский, как мельничный жернов, разлапистый корень послужил надежной непроницаемой стеной, к которой путники споро привалили найденные неподалеку жерди и ветки, закрыли все лапником, и, оставив свободный пятачок для кострища, накидали еще и внутрь. Благо далеко ходить не пришлось, все наломали и натаскали от той же упавшей ели.

Лошадей оставили возле укрытия. Мужчины быстро поснимали с них поклажу, заволокли тюки и корзины внутрь шалаша. Асма, подойдя к обеспокоенным животным, обняла их за шеи, прильнула лбом сначала к одной лошадиной голове, потом к другой. Пошептала что-то. И кони тотчас замерли, словно одеревенели. Парни накрыли их ветвями, и снег стал заносить погруженных в магическое оцепенение животных, образуя над ними большой сугроб.

Наконец, усталые люди залезли в укрытие и развели костер. Яра набила котелок снегом, приладила над огнем. Как вскипело, заварила в походном бутыле травяной чай с сушеной брусникой, на оставшейся воде приготовила кашу с грибами.

Внутри шалаша довольно быстро стало тепло, даже жарко. Дров успели набрать немного, но, колдун что-то такое сыпанул на угли из мешочка, что огонь горел ровно и без того, чтобы постоянно подбрасывать в него сучья.

Раскрасневшаяся, разгоряченная от хлопот Ярка развязала платок, расстегнула кожух и привалилась спиной к нагревшейся поверхности забитого глинистой землей корня, устроившись между Далилем и Асмой. Закрыла глаза, погружаясь в дрему, и почуяла на себе взгляд.

***

Упавшие на грудь косы ее пламенели в свете костра. Стали рыжими, как клеверный мед.

Риго, сидевший рядом с Асмой, слышал тихое посапывание задремавшей девушки, доверчиво прильнувшей к его плечу, и злился на себя, что так и тянет глядеть в сторону Яромиры. А еще хотелось подняться с тюков, стянуть Далиля с его места и самому усесться рядом с вдовкой. Друг же, словно почуяв его мысли, повернулся и посмотрел на Риго. Черные глаза его, как омуты, ничего не выражали, но буравили сквозные дыры прямо в душу.

Парень ответил кривой ухмылкой и уставился в переплетенье сучьев и ветвей, закрывавших путников от непогоды. Метель завывала, но уже не так сильно – убежище заносило снегом, приглушая стоны и свист ветра.

Риго вдруг представил, что оказался здесь с Яромирой вдвоем.

Глава 8

Глава 8

Буран стих, но в воздухе еще ощущалось неспокойствие: нет-нет, да налетал порыв ветра, подхватывал колючий, крупитчатый снег, кружил его и расшвыривал охапками по сторонам.

Лошади, после того, как их откопали из-под заноса, растащили ветки и снова нагрузили поклажей, сразу же очухались и бодро поперли по сугробам из леса. Будто не в чудной сонной оторопи на морозе отстояли несколько часов, а переждали снежную бурю в тепле и сытости добротной конюшни. Ярка хоть и подивилась такому раскладу, но уже начала привыкать к странностям и прочим колдовским причудам.

Она и сама с детства вещие сны видела. И сейчас пригрезившееся страшилище не казалось просто отголоском дневной маеты и тревог. Чуяла Яромира, что пробивалась из неведомых далей какая-то пугающая истина, но понять ее пока не могла. И в груди от того невыносимо тянуло и ныло.

У Далиля бы спросить, он сны толковать умел. Но, почему-то, рассказать именно этот сон Яра ему не решилась.

***

Суетливый Изголев пристроился в излучине реки Слатвины. До почетного звания города бывшее село доросло не так давно, а когда вдобавок к древнему храму Добродетели и Благочиния обзавелось еще и новой часовней, построенной здесь служителями Благодатной зеницы.

В Изголеве с давних пор была пристань и бойкий круглогодичный базар. Городишко казался многолюдным из-за постоянно толкущихся здесь торговцев и покупателей. И все, прибывавшие сюда и по воде, и по суше, могли с легкостью затеряться в толпе, почти не обратив на себя внимания.

Однако путники решили сохранять осторожность и в город все вместе не пошли. Брата с сестрой, как людей приметных, решили оставить недалеко на холме, в березовой рощице. За лошадьми и прочими недостающими припасами отправились Риго и Яромира.

Со стороны колдун и вдовица выглядели супружеской парой: он степенно вышагивал, а она держалась рядом, несуетно, но с любопытством поглядывая по сторонам. Один раз Риго, дернув Ярку за руку, вдруг резко затормозил у прилавочка, делая вид, что страшно заинтересовался деревянными игрушками. И случилось это аккурат, когда мелькнули в толпе украшенные всевидящими зраками куколи служителей Благодатной зеницы. Монахи прошли мимо, зыркая из-под своих остроконечных капюшонов, и тогда колдун, как ни в чем ни бывало, отправился дальше.

Риго нахлобучил отороченную мехом шапку до самых бровей и белозубо скалился сквозь отросшую бороду, торгуясь за справных коней, овес и соль. Завернув нежданно в галантерейную лавку, с царственным жестом провозгласил:

- Выбирай, женушка, гребень! Любой, какой глянется.

Яра оторопела на миг: на кой ей гребень? Есть у нее, Далилем даренный. Красивый. Вдовка недоуменно посмотрела на парня, а тот ответил ей напряженным, немигающим взглядом – делай, мол, что говорю.

- Ой, прям даже и не знаю! – всплеснула руками «женушка», подыгрывая странному балаганному представлению колдуна. – Такое все краси-ивое.

- А ты гляди на тот, который на тебя смотрит, - приторно-елейно, но с ощутимым нажимом проговорил Риго, подходя к Яре.

Пристроился впритирку, вдовица слышала его тихое дыхание, ощущала исходящий от парня запах снега, дыма, горьких трав. Рука его легла ей на поясницу, и каким-то странно знакомым показалось это уверенное, нахальное прикосновение.

Далиль обнимал иначе, бережней, ласковей. А муж не обнимал вовсе, только хватал да тискал грубо, будто мстил.

Поддавшись безмолвному, но крайне настойчивому посылу колдуна, Яромира рассматривала разложенные на прилавке гребни. И приглянулся ей один, бронзовый, длиннозубый, искусно украшенный резьбой и черными камнями в беловатых и золотистых прожилках.

-Точно к твоим волосам подойдет, - проговорил Риго.

И в его голосе Яра расслышала будто бы легкое удивление, и хорошо спрятанную досаду. А еще злость и печаль.

Расплатившись с торговцем, «супружники» вышли из лавки. Но Риго Ярке покупку не отдал, а без объяснений спрятал в карман кожуха. Вдовка плечами пожала, решив, что «подарочек» вовсе не ей предназначался, а Асме. Ну, просто вот так странновато колдун решил ее совета женского попросить.

Но когда они, завершив все дела в Изголеве, отправились к холму, где ждали их попутчики, Риго остановился, извлек из кармана гребень и протянул Яромире.

- Возьми. Тебе это, - бросил бесстрастно.

- Зачем? Не надо. У меня есть, Далиль мне привез, - замотала головой вдовица. – Асме подари, она рада будет.

У Риго скрипнули зубы и желваки заходили на скулах, но он ответил с той же прохладцей:

- Сказано же, для тебя он. Надень прямо сейчас и не снимай, когда спать ляжешь.

Яромира, поколебавшись, взяла подарок, размотала шаль и, собрав косы в узел, заколола его новым гребнем.

- Красиво, - услышала за спиной. – Будто осколки ночи запутались в золоте заката.

- Поняла я, - проговорила Яра чуть позже, шагая по занесенной снегом дороге. – Оберег это от дурных снов, да? Спасибо.

Риго ничего не ответил.

***

К ночи сделали привал в подлеске неподалеку от реки. В какой-то момент чистое небо вдруг заволокло тучами, поднялся ветер, а вдалеке будто гром загрохотал. Все беспокойно переглянулись, а мужчины встали и ушли куда-то. Вскоре вернулись. На вопросительный взгляд Асмы Риго бросил:

Глава 9

Глава 9

Ночь выдалась довольно тихая. Ветер поднимался время от времени, облетал округу, будто искал что-то, и снова стихал.

Путники поужинали молча, не глядя друг на друга, словно каждый о чем-то своем думал. Потом Яромира тщательно вычистила снегом котелок и ложки, убрала остатки еды. Закончив хлопоты, постелила на снег волчью шкуру, улеглась и закрыла глаза: надо хоть немного поспать, чтобы круговерть в душе унялась.

Поправила шаль на голове, пощупала подаренный колдуном гребень, вздохнула, надеясь, что не покуражился парень и в самом деле вручил ей оберег от дурных сновидений. Но под ребрами ворочался липкий комок паутины от непонятного чувства. Словно стояла на краю каком-то, и надо шагнуть за тот край, но страшно от того, что могла там увидеть.

Или услышать.

Поначалу сон сморил крепкий, плотный, как стеганое одеяло. Пахнущий снегом ветерок обдувал лицо, освежал и отгонял морок, мирно потрескивали дрова в костре, гудело пламя, дыша согревающими волнами, тихие разговоры спутников доносились сквозь сон, давая понять, что она не одна.

И вдруг все это исчезло, а она будто провалилась в колодец, заполненный кромешной тьмой. И во тьме раздался уже знакомый голос.

- Черный камень с-силен. Многое скрыть может. Он как самой ночи с-стена – вырас-стает на пути, за него не пройти. – В скрежете жуткого смеха слышалось змеиное шипение и шорох катящихся камней. – Ты меня не видиш-шь, чародеева жена. А вот слыш-шать будешь. Во сне люди никогда не врут. Ну и я тебе врать не с-стану, а потому – слуш-шай, чего с-скажу.

***

Прежде чем укладываться на ночлег, Далиль и Риго, оставив хозяйство на женщин, отправились проверить прикопанный волшень. Камень явно противился встрече магов со своим хозяином и всеми силами сбивал их с пути, призывая бураны. Мать сыра земля гасила энергию волшня, не позволяя тому развернуться в полную силу.

Удостоверившись, что магический камень надежно присыпан промерзшим грунтом, Риго прижался спиной к шероховатому сосновому стволу и, не глядя на друга, спросил:

- Зачем ты это сделал, Далиль?

- Что именно? – как ни в чем не бывало, отозвался великан, облокачиваясь на соседнее дерево.

- Ты прекрасно понял, о чем я. Зачем призвал Тэйгучу в Ярины сны?

- Ей надо вспомнить, Р-рыго, как ты не понимаешь?

- Для чего?

- Для жизни, - ответил Далиль. – Для себя, для тебя, для меня, для всех. Я же вижу, что ты с трудом сдерживаешься, чтобы не пощупать мне лицо. И не хочу, чтобы между нами встала женщина. Жизнь наша и без того нелегкая. Ты мне как брат, Р-рыго, не желаю терять тебя по милости Тэйгучи.

- И не потеряешь, если прекратишь делать глупости. За лицо свое не беспокойся, я себя держу в руках.

- Я уж вижу: ты скоро себе зубы сотрешь, если будешь так ими скрипеть.

- Мои зубы, что хочу, то и делаю, - огрызнулся Риго. – Побешусь немножко и успокоюсь. Я ведь уже сказал, что Яре с тобой будет лучше, зла я не держу и вообще готов отойти в сторонку и не отсвечивать.

- Да откуда ж нам с тобой знать, что для нее лучше! - горячо выдал Далиль и, спохватившись, понизил голос снова. - Только ей самой это и решать. Пойми ты, ни мне, ни, главное, ей такие жертвы не нужны. Она же места себе не находит, все пытается обрести утраченную часть воспоминаний. И постоянно тянется к тебе, хотя наверняка и не понимает этого.

- Нет, Далиль, это ты пойми: Тэйгуча заморочит Ярке голову, душу вывернет ей наизнанку, высосет из нее все самое светлое и радостное и заменит своим поганым разъедающим ядом. Эту пытку и подготовленному человеку тяжело вынести, а ты обрекаешь на нее женщину, которая толком не оправилась после недавних потрясений. Ты хочешь, чтоб Яромира страдала?

- Нет, не хочу. Совсем не хочу. Вот только она и сейчас страдает, как будто душа у нее распилена пополам, – Далиль наклонил крупную голову и проговорил, уставившись себе под ноги: - Невыносимо мерзко мне, друже, что я ворожил тайком, ее не спрося. Надо было Яр-ре все честно рассказать, позволить ей выбор сделать.

- Да бес его знает, как оно было бы лучше, - пробурчал колдун. – Я в этом не силен.

- Но ты, как и Тэйгуча, лжи не терпишь.

-Терплю. За ложь не сужу. Просто сам пытаюсь не брехать. Предпочитаю отмолчаться.

- А говоришь: не знаешь, как оно было бы лучше, - хмыкнул Далиль. Вздохнул глубоко и добавил: - А еще у нее есть дар.

- Дар? У Яры? – нахмурился Риго.

- Она сновидец. Ты не знал?

- Не знал. Не почуял. Да у меня и возможности не было узнать, - колдун устало потер глаза рукой. – Она однажды рассказывала мне свой сон, но это было рядом с владениями Тэйгучи, я тогда подумал, что сон наведен демоницей.

- Каменная женщина лжи не терпит. Она может Яр-ре и память вернуть, и дар ее пробудить. Хаяти должна быть в ладу с собой, с собственным даром. И свою жизнь прожить, а не кем-то придуманную.

Риго помолчал, размышляя над словами друга.

- Когда Ярка от тебя сбежала с болот… она ж тайной тропой через трясину в тумане прошла и меня отыскала, - припомнил колдун. – Я тогда еще спросил у нее, и Яра ответила, что ее будто веретено вело. Но я решил, что отчаянной бабе просто свезло, а про веретено приблазнилось.

Глава 10

Глава 10

Кто-то звал ее издалека.

Далиль? Асма?

Колдун?

Он гребень ей дал, сказал, что от снов дурных поможет, но обманул - демон нашел ее. И хоть не видела она страшного обличья черной страховидлы, но слышала каждое слово. Они стрелами втыкались в сознание, буравили дыры, выпускали наружу ее страхи, мечты, желания. А впускали жуткие видения: земля горит, камни пылают, вода в озерах и реках кипит, люди мечутся, кони на дыбы встают. А вот Асма летит по пасмурному небу, раскинув руки, будто птица крылья. Далиль за ней бежит, но догнать не может, и черная туча Асму уносит в далекую даль.

Далиль падает на землю, и сам становится землей…

А вот колдун стоит во тьме, и глаза его горят желтым огнем. Языки пламени вырываются из очей и сжигают все вокруг. И самого колдуна.

Черная демоница хохотала довольно и оставила напоследок в голове Яры слова, которые вдовка не смогла расслышать, потому что злобное шипение смешалось с голосами тех, кто звал ее из этого кошмара.

- Хаяти… Хаяти, проснись… Прости меня, звезда моя, прости…

- М-м, Дали-иль…

Яромира еле разлепила будто смолой обмазанные веки. И челюсти свело, так она стискивала зубы во сне.

- Она сказала… Сказала… - Яромира поморщилась, силясь вспомнить что-то важное, открыла глаза и невидяще уставилась в ночное небо.

Искры костра взметались и гасли в вышине, будто крошечные звезды. И также появлялись в памяти и ускользали без следа какие-то важные воспоминания.

- На вот, попей, - ей поднесли чарку, и холодная вода показалась Яре вкуснее всего на свете.

Зрение прояснилось, и вдовица, обведя глазами спутников, вдруг дернулась всем телом, испуганно уставившись на Риго. Тот стоял рядом и смотрел безмолвно, а ей показалось, что глаза его полны огня, как в ее сне.

И тут она вспомнила.

- Она сказала, что-о... В расщелине, на дне которой в засушливый год ручей камнепадом завалило. Там земля кровью плачет.

Риго, Далиль и Асма обменялись взглядами.

- Думается мне, знаю я, о чем она толкует. Это не так далеко, - сказал колдун. – Если отправимся сейчас, то есть шанс успеть найти нужное и добраться до монастыря завтра к ночи.

***

Свернули лагерь спешно.

Яре досталась купленная в Изголеве смирная мышастая лошадка. Вдовка сама ее выбрала. Поначалу Далиль хотел снарядить ей свого коня, уже проверенного, но Яромира отказалась, сказав, что чует в животине покладистый нрав.

- Ее возьму, - сказала уверенно, поглаживая гладкую шею кобылки. - А за что ты прощения-то просил? – задала вопрос, вспомнив, что слышала голос Далиля, когда пыталась выбраться из страшного сна.

И показалось ей или нет, но будто бы тень легла на лицо чернобородого великана.

- За то, что затащил тебя во все это, - бросил он, сосредоточенно подтягивая подпругу. – Не такой жизни я для тебя желал, хаяти.

- Жизнь та, которой живешь, - отозвалась Яромира. – А я так просто рада, что жива, что с вами встретилась. Что пригодилась. Ведь сон-то мой непростой, да? Вещий? – она заглянула Далилю в лицо.

- Точно. Вещий, - с мрачной серьезностью кивнул он.

- Вот тебе и ответ, надо ли мне отправляться в Слатвин брег и ждать вас там, - заключила вдовица. Она ловко забралась в седло, уселась и, коснувшись плеча стоящего рядом великана, добавила: - А «Полынь и ворона» давайте оставим, как место встречи на всякий случай. Вдруг, да разминемся. Так будем знать, где искать друг друга. Но сейчас, Далиль, я с вами еду.

- Не стану больше спорить, звезда моя. Но если что с тобой случится, вовек себе этого не прощу.

- Я тебя прощаю. За все и наперед, - легко отозвалась Яра.

Она не увидела, какая боль плеснулась в глазах Далиля. И не слышала, с каким скрежетом он стиснул зубы.

***

Брошенный в горло расселины камень достиг дна, и до путников донесся глухой стук.

- Глубоко, - заключил Далиль. – И не видно ничего.

Они вчетвером стояли на краю расщелины и смотрели в ее темное, уходящее вниз нутро. Там когда-то тек шумный горный ручей, но он пересох, а русло завалило камнепадом.

- Мы даже не знаем, точно ли на это место указывал сон Яры, - сказал великан. – А если и на это, то еще неизвестно, есть ли там что-то на дне.

- Вот и проверим, - заявил Риго. – Я спущусь и посмотрю.

Он направился к лошадям.

- С ума сошел! – рыкнул ему вслед Далиль.

- Угу, - отозвался колдун, не останавливаясь, - а скаженному лучше поперек дороги не вставать.

Он вскоре вернулся с большим мотком прочной веревки и бутылью в кожаной оплетке с притертой пробкой. Положил все это не снег и принялся снимать кожух.

Асма и Яромира притихли, и обе с тревогой смотрели то на одного мужчину, то на другого. У Яры зубы стучали, так ей стало страшно за безумного колдуна, собиравшегося лезть в черную трещину.

Глава 11

Глава 11

Как ни бурчал Далиль, как ни вздыхала Асма, но колдун всех переупрямил и настоял на своем плане. И вот теперь Яромира с Далилем пробирались вдоль берега небольшой речушки, обходя твердыню монастыря кружным путем.

- А сколько лет твоему другу? – поинтересовалась Яра.

- Сестра правильно сказала. Совсем мальчишка – двадцати нет еще. Но ты не беспокойся, хаяти, он очень силен. И упрям как ишак. Если чего решил – не сдвинуть с места, хоть за уши тяни, хоть за хвост.

- Мне за Асму страшно. А за него я особо и беспокоюсь. - Яромира передернула плечами, будто отгоняя надоевшую муху. Еще чего не хватало: беспокоиться об этом наглом, самоуверенном, грубом… да вообще думать о нем даже незачем. Но не думать никак не получалось. Мысли постоянно сами собой возвращались к нахальному чародею и его маленькой птичке. – Ко мне память возвращаться начала… - произнесла Яра. – Иногда словно молния полыхнет в голове, и перед глазами картинка встает. Только еще пока не понимаю, где и когда было увиденное. Птица эта… Видела я ее раньше. Значит, и друга твоего тоже видела.

- Это хорошо, что память возвращается. Это правильно, - голос Далиля звучал спокойно, а вот черные брови великана сошлись на чистом смуглом лбу в суровую складку. – Не торопи ее, хаяти, не спеши. Все пойдет своим чередом.

- Ты не знаешь, может, я чем обидеть умудрилась друга твоего? – перелезая через перегородивший берег топляк, спросила Яра, не замечая смурного взгляда собеседника.

- Почему ты так решила, хаяти?

- Сама не знаю. Очень уж недовольно зыркает, как будто я ему насолить успела преизрядно. Раньше я думала, что у него просто нрав дурной, а как птицу вспомнила, подумалось, вдруг и впрямь виновата в чем? Я бы извинилась, да не помню ничего.

- Не знаю, Яр-ра. Но, если ты права, однажды все вспомнишь.

Она промолчала. Потому что уже вспомнила больше, чем призналась.

***

Монастырский двор был на удивление безлюден. Даже в привратницкой за гостеприимно распахнутыми воротами не обнаружилось ни единой живой души.

В том, что его ждут, Риго и раньше не сомневался, а сейчас в очередной раз порадовался, что не поддался на уговоры Асмы и спрятал лошадь в лесу, надежно укрыв ее от зверья и лихих людишек магической защитой.

Он спокойно пересек открытое пространство, прикидывая, где может быть настоятель. Остальные его не интересовали: забились в щели, как тараканы, и ждут команды. Старый паук же наверняка сплел сеть там, куда легко попасть, но сложно выбраться незамеченным. Усмехнувшись, Риго направился прямиком к маленькому домику, стоявшему в самом дальнем углу огороженного со всех сторон крепкими крепостными стенами пространства.

Дверь привычно скрипнула, как и во время его прошлого визита. Настоятель застыл спиной ко входу, глядя в крохотное запыленное оконце.

- Да не отвернется от тебя никогда Благодатная зеница, отче! Пентагерон-то на полу воском рисовал или мелом обошелся?

- А ведь когда-то я надеялся, что под присмотром Великого Зрака ты вырастешь человеком. Ошибся. Демонская кровь слишком сильна, и моих сил не хватило, чтобы тебя исправить.

Старик обернулся. Лицо его было на удивление спокойным, даже расслабленным. Ладони сложены на животе. Стоял прямо, развернув плечи, и, если б не безжизненные рыбьи глаза, вполне сошел бы за человека средних лет.

- Говори сразу, кто тебя послал: богопротивная змееносица, прячущаяся во мгле, твой распутный папаша или его разудалый дружок?

- А что изменится от моего ответа?

- По сути – ничего. Все они порождения зла. И еще вопрос, которое из этих исчадий бездны губительнее для нашего мира.

- Ты сам ответил на свой вопрос: все они одного поля ягоды.

- Да и ты от них недалеко ушел. Хотя тебя мне немного жаль: ты не виноват, что родился во грехе. Папаша твой бабенками всегда вертел, как хотел. Все зло в этот мир пролезает через баб.

- Ты поэтому хотел озерниц постращать? – Риго прислонился плечом к дверному косяку, демонстрируя искреннюю заинтересованность в беседе.

- На кой они мне. Блудодейки, но мужики сами виноваты, что к ним лезут. А что, видел капкан?

Усмешка на лице колдуна ответила безо всяких слов.

- Силен, - понятливо кивнул старец. – Хорошая работа была, добрая. Но не моя. Креслава, - в его голосе прорезались мстительные нотки.

- Недооценил я его способности, - признал Риго.

- А мог бы превзойти его, если бы не отвернулся от света и не погряз в демонических кознях. Иногда я думаю, верно ли поступил восемь лет назад? Возможно, правильнее было убить тебя сразу. Я ведь с первого взгляда понял, что ты – сын Михая.

- И захотел приручить меня, чтобы водить на сворке.

- Грешен, каюсь. Только ты оказался из тех, кого проще убить, чем приручить.

- Это пока что тоже голословное утверждение…

Договорить Риго не успел: настоятель отчетливо пошатнулся и судорожно стиснул скрючившимися пальцами одеяние возле самой шеи.

- Кто… послал… тебя?.. – с трудом выговорил старик, стремительно бледнея.