Жена по расчету

Глава 1

– Нет, никаких денег ты не получишь! – мужской голос резанул по нервам, словно нож по натянутой струне.

Внутри все оборвалось. Я почувствовала, как холодный ком поднимается от желудка к горлу, а в глазах защипало. Но я не позволила себе заплакать. Не здесь. Не перед ним.

Я сидела напротив отца, сжимая в руках край своего свитера так, что побелели пальцы.

– Пожалуйста… – мой голос дрогнул, но я заставила себя продолжить. – Мама умирает. Ей нужно лечение. Остался последний шанс…

Я смотрела на его безучастное лицо и пыталась разглядеть в нем хоть отголосок той любви, о которой рассказывала мама. Той любви, ради которой она бросила все. Той любви, из-за которой я появилась на свет.

Когда-то он клялся ей в своих чувствах. Говорил, что разведется, что будет с ней и в горе, и в радости. Но как только я родилась, он исчез. Просто вычеркнул нас из своей жизни, оставив лишь горькие обещания и разбитые мечты.

Я сглотнула комок в горле и выпрямилась. В конце концов, я – его дочь. И если во мне есть хоть капля его силы, я должна ее использовать.

– Вы говорили, что любите ее. Что готовы на все…

Он усмехнулся, и эта усмешка обожгла меня.

– Прошлое остается прошлым, Лиза. Ты должна это понять.

Я понимала. Слишком хорошо понимала. Но пока в маминых глазах еще теплилась жизнь, я не собиралась сдаваться. Даже если придется унижаться перед человеком, который когда-то был для нее всем.

«Рак головного мозга», – эти слова звучали как приговор. Мама прошла через все: бесконечные анализы, химиотерапию, облучение. Мы обошли лучшие клиники страны – каждая давала надежду, и каждая забирала ее обратно. А потом появился шанс попасть в зарубежную клинику с первоклассными специалистами, где светила медицины творили почти чудеса. Показатели выживаемости там на порядок выше. Но цена… Цена была за пределами моего мира.

Я пыталась. Честно пыталась найти выход. Банк отказал в кредите – у меня не было ни стажа, ни залога, ни поручителей. Продажа квартиры? Это займет месяцы, а мама не может ждать. Даже если удастся выручить хоть что-то, это будет каплей в море по сравнению с нужной суммой.

И тогда я поняла, что остался только он. Мой отец. Нестеров Михаил Игоревич – человек, чье имя я произносила лишь в мыслях, боясь, что вслух оно станет еще более чужим. Последний раз я видела его в пятнадцать лет, когда он переступил порог нашего дома с нелепым подарком и натянутой улыбкой. «С днем рождения, Лиза», – сказал он тогда, будто мы были случайными знакомыми.

До сегодняшнего дня я убеждала себя, что отец поможет. Что где-то в глубине души он помнил маму. Помнил ту женщину, ради которой клялся бросить все. Я была готова на любые условия – подписать любые бумаги, отказаться от возможного наследства, лишь бы он дал нам этот шанс.

Но теперь, сидя напротив него, я видела лишь холодное презрение в его глазах.

– Ты думаешь, я должен просто взять и отдать тебе деньги? – он откинулся в кресле, наслаждаясь моей беспомощностью. – На что? На очередной эксперимент?

Я сжимала кулаки под столом, чувствуя, как ногти впивались в ладони. Боль отрезвляла.

– Это не эксперимент. Это шанс. Единственный шанс.

Он хмыкнул, перелистывая какие-то бумаги, будто мой мир не рушился в эту самую минуту.

– Шанс – это трудиться, Лиза. Строить карьеру, зарабатывать. А не приходить к отцу с протянутой рукой.

Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь удержать слезы. Нет. Сейчас нельзя было плакать. Сейчас нужно было быть сильной. Ради мамы. Ради той женщины, которая пела мне колыбельные, когда я болела, которая отдавала мне последнее, даже когда сама едва сводила концы с концами.

– Я готова работать. Готова на все. Но сейчас… сейчас речь не обо мне. Речь о маме. О женщине, которую вы когда-то любили.

Его взгляд на секунду дрогнул, но тут же снова стал ледяным.

– Прошлое остается прошлым, – повторил он, и эти слова прозвучали как окончательный приговор.

Тишину разорвал резкий звук открывающейся двери. Я невольно вздрогнула, обернулась. В кабинет вошла Нестерова Ирина Владимировна – жена моего отца. Темно-русые волосы были уложены в безупречную прическу, зеленые глаза холодно блестели за стеклами дорогих очков. Вся ее поза была воплощением высокомерия и неприступности.

– Что здесь происходит?

Отец лишь слегка повел плечом, не глядя на нее:

– Ничего важного.

Но она уже заметила меня. На секунду в ее взгляде мелькнуло узнавание, которое тут же сменилось презрением.

– Ах, это ты… – женщина шагнула ближе, скрестив руки на груди. – Та самая. Дочь той… женщины.

Я заставила себя молчать. Сейчас было важно только одно – мама.

– Я пришла попросить помощи. Маме нужно лечение. Это последний шанс…

Ирина Владимировна рассмеялась.

– Помощи? От моего мужа? – она повернулась к отцу, и в ее тоне зазвучали металлические нотки. – Ты что, всерьез собираешься дать ей деньги? После всего?

– Это не твое дело, – отрезал он, но в голосе проскользнула неуверенность.

– О, еще как мое! – она сделала шаг ко мне. – Ты хоть понимаешь, у кого сейчас просишь помощи? Ты хочешь, чтобы мой муж тратил деньги на какую-то… патаскуху, которая еще и родила от него?

Каждое слово било, как пощечина. Но я не опустила глаз.

– Моя мама не «какая-то». Она человек, который любил его. По-настоящему.

– Любить – это не значить разрушать чужую жизнь! – ее голос поднялся на октаву выше. – Она знала, что он женат. Знала, на что идет. И теперь, когда ее ошибки обернулись болезнью, она хочет, чтобы он расплатился?

Я почувствовала, как внутри закипает ярость. Но вместе с ней и отчаяние. Отец не пойдет против этой женщины. Ни за что на свете.

– Это не ошибки моей мамы. Это выбор вашего мужа

Ирина Владимировна замерла. На секунду ее лицо исказилось, словно треснула маска, обнажив что-то живое, болезненное. Но уже в следующий миг она снова была непробиваемой.

Глава 2

В комнате повисла тяжелая тишина. Даже отец поднял глаза от бумаг, внимательно разглядывая сначала свою жену, а после меня.

– Что?.. – мой голос прозвучал тише, чем я хотела

– Ты прекрасно поняла, – ее губы изогнулись в холодной улыбке. – Глеб – перспективный молодой человек, будущий наследник крупного бизнеса. Для тебя это… скажем так, щедрое предложение.

– Вы хотите купить меня?

– О, не драматизируй, – она небрежно взмахнула рукой. – Это взаимовыгодная сделка. Ты получаешь деньги на лечение матери, а мы… выполняем обещание, которое давно дали.

Я замерла, пытаясь осмыслить ее слова. Неужели она говорила все это серьезно?

– Ирина, ты уверена, что Власовы будут согласны на другую дочь? Изначально договор был на Дашу.

Отец посмотрел на меня, пытаясь понять мою реакцию на все происходящее.

Ирина Владимировна присела на соседнее кресло, медленно постукивая пальцами по полированной поверхности стола – размеренно, почти гипнотически.

– Куда они денутся, – произнесла она с холодной уверенностью. – Мы договаривались на дочь, но не обсуждали, на какую именно.

– Но ведь они не знают, что есть еще и Лиза.

– Это не важно, Миш, – ее голос стал еще спокойнее, почти ласковым, но в этой мягкости было что-то страшнее открытой агрессии. – Это выход для нас.

Она повернулась ко мне, и ее взгляд с ненавистью скользнул по моему лицу.

– Видишь, Лиза, даже твой отец понимает: это лучшее решение. Для всех.

В комнате вновь повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов на стене. Каждый удар маятника эхом отдавался в моей голове: «Выбор. Нет выбора. Выбор. Нет выбора».

Отец медленно поднялся, подошел к окну и сцепил руки за спиной. Его силуэт казался чужим в этом роскошном кабинете.

– Возможно, ты права, – наконец произнес он, не оборачиваясь.

Эти слова упали, как камень в бездну. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, но заставила себя стоять прямо. Не дрогнуть. Не показать, как больно.

Ирина Владимировна едва заметно улыбнулась. И эта улыбка говорила больше любых слов.

– Ну что, Лиза, – ее голос прозвучал мягко, почти заботливо, – ты согласна?

Я стояла, словно пригвожденная к месту. В висках стучало, а в груди разрасталась ледяная пустота. Слова Ирины Владимировны висели в воздухе, тяжелые и неотвратимые, как приговор. Взгляд скользнул по отцу – он по-прежнему смотрел в окно, будто происходящее его не касалось. Будто я была не его дочерью, а случайным гостем, нарушившим покой этого роскошного кабинета.

– Кто он?.. Кто такой Глеб Власов?

– Сын Виктора Власова. Молодой, перспективный, из хорошей семьи. Сейчас находится за границей, но скоро должен вернуться в Россию.

– А почему… почему именно я? У вас есть Даша. Законная дочь.

Отец наконец обернулся. Его лицо было бледным, под глазами залегли глубокие тени. На целую секунду мне показалось, что ему жаль, что ситуация складывалась именно так. Но всего на секунду…

– Даша не хочет, – произнес он тихо, почти шепотом. – У нее… свой путь. Свой избранник.

– Но ведь это ее судьба! – вырвалось у меня. – Вы сами сказали – договоренность на дочь. Значит, она…

– Договоренность была давно, – перебила Ирина Владимировна. – Еще до того, как Даша решила, что может распоряжаться своей жизнью. Но сейчас ситуация изменилась. Компания твоего отца на грани. Одно неверное движение – и все рухнет.

Она наклонилась вперед, и ее глаза сверкнули холодным огнем.

– Это не просто свадьба, Лиза. Это спасение. Для нас всех. Объединение компаний, новые контракты, стабильность…

Я попыталась представить себе этого незнакомого Глеба. Молодого, успешного, привыкшего к роскоши и власти. Представила, как он смотрит на меня – чужую, ненужную, вынужденную стать его женой. В горле встал ком, но я заставила себя спросить:

– Когда… когда он вернется?

– Через две недели. К этому времени мы должны все уладить. Подготовить документы, представить тебя как… достойную кандидатуру.

– Достойную кандидатуру, – я усмехнулась, но в этой усмешке не было ни капли веселья. – То есть сыграть роль идеальной невесты?

– Именно так, – она кивнула, одобряя мою сообразительность. – Ты умна, Лиза. И это хорошо. Нам нужны не эмоции, а холодный расчет.

– А если я откажусь? – спросила я, сама не зная, на что надеюсь.

Ирина Владимировна выпрямилась, и ее лицо стало непроницаемым.

– Тогда твоя мать не получит лечения. Это ясно? Мы не можем рисковать всем ради… личных переживаний.

Я почувствовала, как внутри все сжимается, но заставила себя дышать ровно.

– Две недели, – повторила я. – За это время я должна решить, готова ли я продать свою жизнь за шанс спасти маму?

– Не преувеличивай, – холодно отрезала Ирина Владимировна. – Это не продажа. Это сделка. В конце концов, ты тоже получишь выгоду – статус, обеспеченность, будущее.

– Будущее, – я посмотрела на нее прямо, – которого я не выбирала.

Она лишь пожала плечами показывая, что мои слова ничего не значат.

– Иногда приходится принимать то, что дают. Особенно когда альтернативы нет. И да… решение нужно принять прямо сейчас.

– Надолго?.. – выдохнула я. – Сколько?..

Ирина Владимировна переглянулась с отцом. Тот по-прежнему избегал моего взгляда.

– Три года, – произнесла она буднично, будто сообщала расписание поездов, а не план моей дальнейшей жизни. – Минимальный срок по договоренности. Но… – женщина сделала паузу, и в ее глазах мелькнул холодный расчет, – есть варианты сократить этот срок.

– Какие… варианты?

– Ребенок. – она произнесла это просто, без намека на смущение или неловкость. – Рожаешь ребенка – появляется повод для развода. А дальше… – ее губы тронула едва заметная усмешка, – можно тянуть алименты. Много алиментов. Глеб не поскупится на собственного ребенка.

Я попыталась осознать услышанное: меня не просто продают в брак – мне предлагают сыграть роль в циничной схеме, где ребенок становится инструментом шантажа.