1
Жена в награду
Ómnia víncit amór
Всё побеждает любовь
Вергилий
ПРОЛОГ
Узкая, девичья ладонь в нерешительности скользнула по двери и почти неслышно постучала по ней.
Куда громче сейчас грохотало сердце в груди Элизабет.
- Проходи, - глубокий, мужской голос заставил её вздрогнуть и замереть от страха.
- Я уже заждался тебя, - раздалось следом.
Элизабет мысленно взмолилась, прося Создателя помочь дать ей сил и решимости.
Она понимала - стоит ей переступить порог этой комнаты, и назад пути уже не будет...
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1017 год, Нортумбрия
- Элизабет! - на ходу повторяя имя своей воспитанницы, Анна, нянюшка дочери господина, стремительно вышла во внутренний дворик и, оказавшись неподалеку от поляны, замерла от увиденного.
По поляне, подняв юбку платья, бегала её босоногая подопечная.
Её смех звонким колокольчиком разносился по воздуху.
Этому смеху вторил веселый лай щенка, который, как хвостик, повсюду следовал за девушкой.
Картина, хоть и выглядела милой, но для Анны таковой не являлась.
О чем женщина и поспешила сообщить:
- О, Господь! Элизабет, разве этому я учила вас?!
Элизабет, застигнутая врасплох криком няни, порывисто обернулась и посмотрела на неё.
На мгновение раздражение Анны сменилось восхищением от вида своей воспитанницы.
Все же, Господь был милостив, подарив господину столь прекрасное дитя.
Элизабет в свои 18 была ладно слажена.
Невысокая, с женственными формами и гривой русых волос, которые сочетали в себе золотистые и медные тона, дочь Этельберта являла собой воплощение красоты и изящества.
Её румяное лицо источало жизнерадостность, глаза сияли ярче драгоценных сапфиров, а полная тепла улыбка вызывала ответное желание улыбнуться.
Но Анна, разумеется, сдержала себя.
Вместо этого она со всей строгостью обратилась к своей воспитаннице:
- Моя госпожа! Ваш отец возвращается домой! Его отряд уже на горизонте. Не думаю, что он будет доволен, обнаружив, что его единственная дочь ведет себя и выглядит, как крестьянка!
- Отец уже возвращается? - лицо Элизабет отразило все чувства, которые она испытывала сейчас.
Волнение, радость, предвкушение скорой встречи и...
Беспокойство.
Девушка опустила взор на свое ноги. Белые, узкие стопы утопали в зеленой траве.
Анна была права - отцу вряд ли понравится её вид.
Подхватив щенка, Элизабет поспешила в сторону дома.
К тому моменту, когда конный отряд, возглавляемый Этельбертом, миновал ворота и оказался на замковой территории, его дочь уже выглядела подобающим образом.
Элизабет, облаченная в свой лучший наряд - платье из синего бархата, доставшееся ей от покойной матери, не сводила глаз со всадников.
Стоя на помосте, она терпеливо ждала, когда же вновь сможет обнять отца.
Они не виделись больше месяца!
Отец покинул замок еще весной, чтобы быть на совете в Лондоне.
Новый король требовал, чтобы каждый знатный житель страны являлся к нему дважды в год.
Что и сделал Этельберт.
- Отец! - устав ждать, Элизабет поспешила в его сторону.
Этельберт устало спрыгнул с коня и отправился прямиком к своей дочери.
Шаги его были тяжелыми, но куда более тяжелым грузом была весть, которую он должен был сообщить ей.
Мои прекрасные Читатели!
Добро пожаловать в новую историю!
С Богом!
2
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда дубовая дверь закрылась, и шаги спешащих выполнить приказы своего господина слуг, стихли в коридоре, Этельберт обратил все свое внимание на дочь.
Элизабет, замерев возле окна, молчаливо глядела на него.
Вся её поза - переплетенные пальцы рук, прямая осанка, расправленные плечи - говорили о том, что она полна спокойствия и терпения.
Но сверкающие глаза девушки выдавали её волнение.
Да и как не волноваться, когда отец сообщил ей о том, что у него важная весть для неё и всей их семьи?
- Элизабет, - сдержанно, тщательно подбирая слова, начал Этельберт.
Но, как назло, ни одно подходящее слово не шло ему на ум.
Как подобрать, отыскать такую фразу, чтобы смягчить, и в тоже время донести до дочери важность этой новости?
Этельберт кашлянул и задумчиво провел ладонью по своим густым, седым волосам.
В ответ Элизабет чуть подалась вперед.
Широко распахнув глаза, она тихо произнесла:
- Отец, что-то случилось?
Этот невинный вопрос, вдруг, вызвал у Этельберта горькую усмешку.
За эти годы случилось много бед.
Викинги уже несколько десятилетий терзали страну, прежний король, прозванный Неразумным (в иных источниках указано так же Неготовым), только и делал, что собирал с жителей “датские деньги”.
Аппетиты датчан с каждым годом росли, денег требовалось все больше, гибли мирные люди, в стране росли недовольство и голод.
Прошлый год окончательно перевернул историю.
Этельред Неразумный и его сын, Эдмунд Железнобокий, покинули этот бренный мир, и на престол взошел потомок Одина, Кнуд Великий.
- Король желает, чтобы мы прибыли ко двору вместе, - ответил Этельберт.
Элизабет нервно сглотнула.
Она лишь примерно догадывалась, что это значило для неё.
Её воображение живо нарисовало королевский замок, красивых дам и мужественных молодых аристократов.
Элизабет никогда не покидала земли, на которых выросла, и потому ощутила что-то, очень близкое к любопытству.
А какой он, этот мир, за пределами знакомых мест?
Однако следующие слова отца переменили эти чувства.
- Я предполагаю, что король намерен выдать тебя замуж за одного из своих подданных, - глухим, выдававшим его отчаяние, голосом добавил Этельберт.
Земля ушла из-под ног Элизабет, и она, чтобы не упасть, схватилась за каменный выступ стены.
Один неровный край больно царапнул нежную ладонь девушки, и та, озадаченная болезненным ощущением, посмотрела на неё.
По белой коже растекалась капелька крови.
“Что-то случится”, - пронеслось в голове Элизабет, и она не могла понять, будет ли в этом зло или же благо.
3
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Отец ушел, и Элизабет осталась наедине со всеми мыслями и чувствами, свалившимися на неё внезапно, как снег на голову.
Сколько она так простояла - Элизабет понять не могла.
Время словно остановилось для неё.
Страх, нервное беспокойство, ощущение приближения чего-то неизбежного - пугающего, нависло неминуемой угрозой над Элизабет и всей её семьей.
Несмотря на неопытность в отношениях, девушка уже начинала догадываться, что грядущая поездка каким-то образом может повлиять не только на её будущее, но и будущее всего замка.
- Вот вы где, Элизабет! - голос Анны застал девушку врасплох.
Вздрогнув, она порывисто обернулась и устремила на женщину взгляд.
Анна заметила, каким напряженным было лицо её воспитанницы. На миг сердце няни сжалось от сочувствия к ней.
Бедное дитя, рано потерявшее мать, вероятнее всего, станет разменной монетой в политических играх.
Но времени на то, чтобы утешать Элизабет, у неё не было. Впрочем, как и сил. Анна и сама, несмотря на внешнюю невозмутимость, испытывала смятение от этой новости.
Она желала своей воспитаннице куда более счастливую судьбу, но, видимо, такова воля Божья.
- Элизабет, - решительно проходя в комнату, продолжила женщина, - отец велел собирать вас в дорогу. - Вы отправляетесь в путь завтра на рассвете.
- Так скоро? - Элизабет округлила глаза от удивления.
Она-то думала, что у неё еще есть время...
Чтобы сшить платья, например.
Вот только для этого нужны была ткань, которой у них не было.
- Король - не тот человек, который будет ждать, - строго напомнила Анна.
Сердце Элизабет странно сдавило в груди.
Воздуха, вдруг, почему-то стало мало, несмотря на то, что ветер беспрепятственно проникал в открытое окно.
Элизабет обвела комнату обреченным взглядом.
В глаза бросалась бедность, в которой они жили последние годы. Потертый, местами с заметными проплешинами, ковер частично покрывал пол.
Гобелен, закрывая дыру в стене, служил не украшением, а приспособлением, которое лишь частично спасало от зимних ветров.
А зима здесь, на севере, особо холодная.
Не то чтобы отец Элизабет был плохим хозяином.
У него просто не было средств на содержание столь большого замка.
Словно читая мысли своей воспитанницы, Анна подошла к ней и взяла за дрожащие ладони.
- Послушай, Элизабет, - вкрадчиво начала она, и девушка остановила взгляд на её лице.
Сухое, с ярко очерченными скулами и покрасневшим кончиком носа, в обрамлении темных, с белыми прядями, лицо няни чем-то напоминало голову всегда настороженной, важной птицы.
Тонкие губы Анны зашевелились:
- Ты должна понять, что твоя судьба теперь в твоих руках. От того, как ты подашь себя, как покажешь при королевском дворе, зависит будем ли мы голодать этой зимой или нет.
Анна, желая придать вес словам, чуть сжала ладони воспитанницы и добавила:
- И от того, будет ли жив твой отец.
Кровь отлила от лица Элизабет. Она стала белой, как призрак.
- Что ты такое говоришь, Анна? - едва шевеля языком прошептала девушка.
Анна тяжело вздохнула:
- Отец не говорил тебе, но я обязана сказать.
На мгновение в воздухе повисла тишина.
Гнетущая, сжимавшая со всех сторон.
- Элизабет, - Анна чуть сощурила глаза, - девочка, я пожила достаточно, и на своем веку повидала многое. И потому я знаю, что говорю. От твоего брака будет зависеть наше дальнейшее будущее. Поэтому сделай так, чтобы тебя заметили. Единственный козырь, что у тебя имеется - твоя внешность, Элизабет и, пожалуй, земли. Но земли можно отнять и передарить новым олдерменам... Другое дело, если ты останешься полноценной владелицей этих земель. А чтобы это случилось - ты должна выйти замуж за человека, обладающего достаточным могуществом, чтобы защитить тебя и твою семью.
Элизабет задрожала от услышанных слов.
Внутри, меж ребер, ужасаясь от возложенной на неё ответственности, билась её нежная душа.
Она забилась еще сильнее, когда снаружи, там, где возвышались стены замка, послышались крики...
4
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Элизабет ринулась к окну.
Вцепившись пальцами в нагретый солнцем камень, девушка с тревогой посмотрела вдаль - туда, где находились ворота замка.
Они не ждали гостей, и потому внезапное появление чужаков заставляло её еще сильнее нервничать.
Раздался скрежет, ворота распахнулись, впуская внутрь всадников.
Трое мужчин на гнедых конях, словно порывистый ветер, ворвались на территорию замка.
Даже с такого расстояния в глаза бросалось, как измученно те выглядели.
Поношенная, местами рваная одежда, исхудавшие тела. Казалось, эти люди долго голодали.
Чего нельзя было сказать о лошадях.
Те выглядели куда лучше своих всадников!
Их налитые бока лоснились под лучами солнца.
- Кто эти люди? - Элизабет обернулась, желая получить хотя бы подсказку от Анны, но обнаружила, что той уже не было в комнате.
Тогда девушка вновь вернулась к окну - как раз в эти мгновения всадников приветствовал отец.
Незнакомцы, по очереди, обняли его.
Движения мужчин были скованными, словно конечности их заморозились или же плохо слушались.
Элизабет ощутила странную тревогу.
Откуда эти люди?
Почему они так выглядят, словно побывали в плену?
Что общего у них с её отцом?
Вопросы, словно рой ос, болезненно жалили разум Элизабет.
Не в силах справиться с ними, она поспешила вниз, чтобы отыскать на них ответы.
Элизабет шла быстро и совсем скоро оказалась на первом этаже. Её слух отчетливо уловил чужие голоса. Говорили на саксонском.
Значит, это были не датчане...
- Госпожа, - впереди показался один из воинов отца, он встал так, что перегородил собой путь для Элизабет.
- Господин велел, чтобы вы оставались в своих покоях, - скрестив на груди руки, добавил он.
Элизабет непонимающе посмотрела на воина.
Его лицо застыло в хмурой маске.
- Кто эти люди? - Элизабет поднялась на носочки, наивно полагая, что таким образом сумеет разглядеть что-то за плечами воина.
- Гости вашего отца.
- Гости моего отца - наши гости, - улыбнулась Элизабет, но в ответ воин нахмурился еще сильнее.
Девушка тяжело вздохнула и, отвернувшись, неспешно пошла в противоположную сторону.
Но подниматься наверх Элизабет не спешила - она всё еще надеялась разузнать, что за таинственные гости прибыли к отцу.
Какое-то время Элизабет продолжала оставаться в коридоре - вдали ото всех, укрытая в его мрачной полутьме.
Вскоре, другая полутьма начала окутывать собой мир.
Солнце, лениво и одновременно неумолимо склоняясь к горизонту, наполнило пространство бледно-серыми и розовыми красками.
Прошло еще немного времени, и мир погрузился в сумерки.
Элизабет всегда недолюбливала это время. Казалось, в такой час на землю спускаются нечистые силы, случается что-то дурное, и потому девушка решила вернуться к себе.
Она уже поднялась на ступеньку, как её внимание привлек шум, доносившийся со стороны той части первого этажа, где, судя по всему, находился отец с гостями.
Опасаясь, что её заметят, Элизабет вжалась спиной в каменную стену и затаила дыхание.
Мужские голоса стали громче, но из-за своего грохочущего сердца Элизабет едва различала о чем шла речь.
Обрывки фраз - “благодарю”, “подумай”, “это наш шанс” - вот что она сумела услышать.
Затем голоса стали стихать, и вскоре за окнами замаячили тени.
Незваные гости покидали их дом.
Не мешкая, Элизабет побежала вверх по лестнице.
Не знай она так хорошо каждую ступеньку, то непременно бы спотыкнулась и упала, но каждый уголок ей был знаком, и потому, даже в полутьме, Элизабет быстро и благополучно поднялась наверх.
Стоило ей только оказаться внутри своей комнаты, как из её глубины донесся строгий голос Анны:
- Элизабет! Вместо того, чтобы готовиться к завтрашней поездке, вы занимаетесь ненужными делами!
Элизабет бросила обеспокоенный взгляд на няню.
Только теперь она заметила Анну - та, в мягком свете свечей, перебирала какие-то вещи.
Элизабет присмотрелась и поняла, что это была её одежда.
Анна собирала вещи свой подопечной в дорогу.
- Прошу прощения, я отвлеклась, - испытывая чувство вины перед няней, девушка подошла к ней и села напротив, на низкую деревянную скамейку.
- И чем же вы были заняты? - продолжая заниматься вещами, уточнила Анна.
- Я хотела узнать, что это за гости были у отца, - бесхитростно ответила Элизабет.
У неё и в мыслях не было солгать или же немного изменить причины своей занятости.
- Узнала? - Анна подняла на неё глаза.
- Нет, - Элизабет вздохнула, - но я слышала, что они говорили на саксонском. Я думала, что отец представит нас, но этого не произошло.
- Тебе не стоит лезть туда, куда не следует, - Анна разгладила ладонями юбку платья.
- Я не лезла, мне стало просто любопытно, кто эти люди. Анна, к нам впервые за эти годы кто-то приехал! - уже эмоционально, отчего её голос наполнился волнением, ответила Элизабет.
- К добру ли были эти гости, - недовольно пробурчала Анна.
- О чем это ты? - Элизабет так сильно нахмурилась, что у неё заболел лоб.
- О том, что нынче всякий сброд может прийти под личиной гостя.
Не успела Элизабет сказать слова в защиту незнакомцев, как на пороге комнаты показался её отец.
- Элизабет, дочка, - на его усталом лице мелькнула улыбка, - мне показалось, или ты была на первом этаже, когда я встречал гостей?
Элизабет сглотнула и виновато посмотрела на отца.
- Не отвечай, - Этельберт подошел к ней и окинул дочь задумчивым взглядом, - но ты должна забыть это.
- Почему? Зачем?
- Для твоей же безопасности, - он ласково улыбнулся, - ну что, моя прекрасная дочь! Завтра, на рассвете, ты впервые отправишься в путешествие, и куда? К королевскому двору! Ты готова?
- Да, - едва шевеля губами ответила Элизабет и поняла, что это не так.
5
ГЛАВА ПЯТАЯ
Всю ночь Элизабет не могла уснуть.
Казалось, что в ночной тишине все её переживания приобрели какую-то особую силу.
Ожили, обрели форму и цвет.
Тяжким грузом они сдавливали ей грудь, сжимали руки и ноги. Невозможно было пошевелить ими, сделать полноценный вздох.
Внутри всё горело, бурлило от волнения.
Всё смешалось - страх, надежды, мечты и отчаяние.
Всё, подобно ненасытному зверю, терзало нежную девичью душу.
Лишь к последней трети ночи Элизабет ненадолго заснула, а потом голос Анны разбудил её.
- Подымайтесь, Элизабет, - довольно требовательно произнесла няня.
Послышались её быстрые шаги и какой-то шум.
Кажется, Анна поставила поднос на столик. Тот стоял как раз у изголовья кровати.
Элизабет издала стон, похожий на стон больного человека.
Она и, правда, ощущала себя такой.
Тело ломило, голова гудела, а живот крутило так, будто она съела что-то несъедобное.
Перевернувшись на другой бок, Элизабет натянула одеяло до головы и только потом сказала в ответ:
- Анна, неужели уже близок рассвет?
- Вы можете сами убедиться в этом. Посмотрите в окно.
Элизабет тяжело вздохнула.
В этот миг она принимала решение.
Не просто встать с кровати, а подняться для того, чтобы отправиться в путь.
Первый в своей жизни.
В путь для неё неизведанный и, возможно, даже опасный.
Но как бы не пленяли тепло и уют собственной постели, Элизабет понимала - ей рано или поздно придется подняться.
И лучше сделать это самой, а не понукаемой Анной, или чего хуже, отцом.
Она не могла подвести его.
- Встаю, - сдержанно ответила Элизабет, и следом решительно откинула в сторону одеяло.
Игнорируя прохладу, витавшую в воздухе, она слезла с кровати.
На короткий миг холодный пол обжег босые стопы.
Впрочем, холод сейчас был не так ощутим, как, например, поздней осенью.
А уж когда наступала зима...
Ветреная, пропитанная сыростью, которая умеючи забиралась даже под шерстяные одежды...
От одной только мысли о ней, Элизабет передернуло.
- Что с вами? - Анна, заметив, как вздрогнула её подопечная, протянула руку и коснулась девичьего лба.
- Жара нет, - пристально глядя на Элизабет, произнесла она, - но вы дрожите...
Анна сощурила глаза.
В глубине них скользнуло понимание.
- Я, кажется, понимаю в чем дело, - Анна убрала руку и протянула её к подносу, на котором, помимо свечей, стояло несколько чашей.
Одну из них женщина взяла.
Её узловатые, длинные пальцы плотно обхватили чашу и поднесли к лицу Элизабет.
- Выпейте.
- Что это? - Элизабет с сомнением во взгляде заглянула в чашу.
Пряный аромат, исходивший от её содержимого, заставил девушку поморщиться.
- Успокаивающий отвар. Я предполагала, что такое может случиться, поэтому заранее подготовилась.
- Обязательно пить его? - носик Элизабет снова сморщился.
Уж слишком яркий аромат был у этого отвара.
- Если вы не желаете, чтобы вам стало плохо в дороге, то лучше выпить.
- Спасибо, Анна, но, кажется, хуже, чем мне сейчас - уже не будет, - скривилась Элизабет, а затем, зажав нос, она схватила чашу и в три глотка осушила её содержимое.
Теплая жидкость, пропитанная странно-пряным вкусом, обожгла горло Элизабет, а затем, достигнув желудка, и его.
Тот громко заурчал в ответ.
- Какая же это гадость! - выпучив глаза, произнесла Элизабет.
Но, к своему удивлению, она следом обнаружила, что лечебный отвар не только избавил её от дрожи, но и окончательно пробудил.
Уже с ясной головой, Элизабет начала собираться.
Её длинные волосы были тщательно расчесаны, заплетены в косу и собраны на затылке.
Анна помогла своей воспитаннице с процессом одевания - ловкие пальцы женщины быстро справились со шнуровкой, помогли закрепить круглую брошь на коротком, с капюшоном, плаще.
Прошло совсем немного времени, и Элизабет в сопровождении няни, спустилась вниз.
Верные слуги выстроились в ряд, чтобы проводить господина и его дочь.
Заспанные лица прислуги выражали плохо скрытое беспокойство, а глаза - как зеркало души - отражали все их чаяния.
Рядом с ними ни о чем не подозревая, бегал и звонко лаял щенок.
Завидев свою хозяйку, он подбежал к ней и начал с энтузиазмом обнюхивать её подол платья.
Элизабет, не сдержавшись, наклонилась и ласково погладила малыша по бархатным, темным ушкам.
В ответ щенок стал облизывать её тонкие пальцы и игриво вилять хвостиком.
- Элизабет, идем же, - хозяин замка нетерпеливо махнул рукой в сторону дверей.
Элизабет с неким сожалением в груди убрала руку от щенка и выпрямилась.
- Иду, отец.
Дочь Этельберта прошла рядом со слугами.
В каждом взгляде Элизабет разглядела одно и тоже.
Её слуги надеялись, что она их не подведет.
6
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Белый, как молоко, туман покрывал собой все пространство.
Не было видно ни звезд, ни дороги.
Туман окутал путников почти сразу, как только те свернули с пути, ведущего от замка.
Ноги лошадей тонули в белой дымке, казалось, непонятно, туда ли они идут, и лишь свет факелов в руках воинов давал слабую надежду, что путешественники двигаются в правильном направлении.
Элизабет, уставившись перед собой, пыталась разглядеть хоть что-то среди тумана.
Но, как и в жизни, она сейчас, как слепой котенок, следовала за тем, кто сильнее и главнее.
За свои отцом.
Этельберт ехал впереди конного отряда.
Несмотря на свой возраст, он сохранял энергичность, громко командовал - всем своим видом желая показать, что эта поездка - под силу ему.
Что он не испытывает страха.
Рядом с Этельбертом были его верные воины, готовые в любой момент защитить господина.
Элизабет и Анна ехали в середине отряда - самом безопасном месте.
Защищенные со всех сторон воинами, они, впрочем, не спешили завести разговор. Обе понимали - сейчас лучше сохранять молчание.
Неизвестно, какую опасность таил в себе этот туман.
Прошло какое-то время, и белая мгла, наконец, начала рассеиваться.
Словно первый снег под лучами солнца - туман таял.
Чем выше поднималось светило, тем прозрачнее становился воздух.
В тот миг, когда всадники взобрались на небольшой холм, туман окончательно развеялся, и взгляду Элизабет предстал вид, от которого у неё перехватило дыхание...
Зеленые поля и мягкие холмы, усыпанные фиолетовыми цветами, как на ладони, лежали перед ней.
Вдали, поблескивая серебристой лентой, виднелась речушка, чуть дальше - изумрудом горел лес.
И всё это великолепие освещалось лучами восходящего солнца.
Никогда еще прежде Элизабет не видела такой красоты, таких просторов!
От охвативших её чувств, она ощутила, как странно забилось сердце в груди.
Неужели это - наша земля?
Этот вопрос так разволновал Элизабет, что она поспешила получить ответ на него.
Девушка погнала коня вперед. Анна что-то крикнула ей в вдогонку, но Элизабет не услышала.
Поравнявшись с отцом, она обратилась к нему:
- Отец, ответь - это всё еще наша земля?
Этельберт посмотрел на дочь.
Он видел, как воодушевлена та.
Её синие глаза-сапфиры ярко сияли, губы застыли в полуулыбке, а круглые щеки разрумянились.
Увы, не радость Этельберт испытал сейчас, глядя на Элизабет, а беспокойство.
Он по-отцовски переживал.
Что наивность и бесхитростность его дочери навредит ей.
- Наша земля заканчивается прямо здесь, на этом холме. Дальше - земли датчан.
7
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Элизабет пошатнулась, когда ощутила под подошвой своих кожаных сапожек землю.
Ближе к полудню Этельберт отдал приказ сделать остановку. Мужчины, ловко спрыгнув с коней, принялись за дело - кто занялся лошадьми, кто отправился прочесывать окрестности, кто взялся за обед.
Элизабет не могла похвастаться такой ловкостью и живостью.
Она едва могла стоять. Икры и бедра сводило от напряжения, спина гудела, а ладони горели так, что хотелось окунуть их в прохладную воду.
Казалось, Элизабет уже давно не стояла твердо на ногах, куда больше по времени, чем она провела в седле, и потому странное ощущение, будто еще немного - и у неё подкосятся колени, и она следом рухнет, не отпускало девушку.
Но, глядя на Анну, стоявшую неподалеку, Элизабет начинала понимать, что не одна она испытывает подобные ощущения.
Её няня, вцепившись покрасневшими пальцами в ствол дерева, с напряжением поглядывала вниз, на свои ноги.
“Если уж мне трудно, то каково моей няне, ведь она куда старше меня”, - пронеслось в голове Элизабет.
Ей захотелось поддержать Анну.
Медленно передвигая ногами, Элизабет доковыляла до няни и встала рядом с ней.
- Какой сегодня чудесный день, - как бы между прочим, заметила девушка.
- О, Элизабет, - только сейчас заметив присутствие подопечной сбоку от себя, Анна выдавила из себя улыбку, - вы уже здесь. День и, правда, чудесный.
Выдавила - потому что ей было больно ногам, а улыбаться, когда тебе больно, довольно трудная задача.
- Я едва дошла до вас, - Элизабет ответно улыбнулась, и глаза её наполнились теплом, - думаю, что это от непривычки. Я никогда не проводила так много времени в седле.
- Я тем более, - Анна вздохнула и, устав бороться, облокотилась спиной о дерево.
- Быть может, мне стоит попросить отца добыть для нас повозку?
- Чтобы мы потом ползли, и само путешествие растянулось на целый месяц? - Анна фыркнула и тряхнула головой. - Ну уж нет. Я потерплю!
Она поморщилась, потому что очередное покалывание в ногах оказалось слишком неприятным.
Элизабет заметила это и, недолго думая, обратилась к одному из воинов, стоявшему поблизости.
- Джордж, вы могли бы нам помочь?
Джордж, до этого времени занимавшийся подготовкой веток для будущего костра, с удивлением посмотрел на господскую дочь.
Прежде Элизабет никогда не обращалась к нему с какими-либо просьбами.
А сейчас...
В лучах полуденного солнца, красивая и величественная, смотрела прямо на него!
По загорелому лицу молодого мужчины пробежала улыбка, и он, сам того не понимая, принял глуповатый вид.
Непросто сохранять серьёзное выражение, когда на тебя обратила внимание такая красавица!
- Да, госпожа, - прижав к груди хворост, будто это было что-то дорогое для него, ответил Джордж. - Чем я могу вам помочь?
Элизабет очаровательно улыбнулась в ответ - сделала она это по-привычке, а не для того, чтобы пофлиртовать с воином отца.
- Прошу вас, добудьте для нас покрывало, мы с Анной хотели бы расположиться здесь, в тени дерева и отдохнуть.
- Все будет исполнено, госпожа! - воин бросил ветки с такой силой, будто они стояли у него на пути к счастью, и побежал в сторону.
- Ты только посмотри на него, - довольно усмехнулась Анна, наблюдая за удаляющимся воином.
- А что с ним? - Элизабет непонимающе посмотрела на неё.
- Да он почти полетел от ваших слов. Неужели вы не заметили этого? - Анна повернулась и внимательно посмотрела на свою воспитанницу.
Невинные глаза той уже подсказали ей ответ.
- Я ничего такого не заметила, - Элизабет пожала плечами.
- Ох, Элизабет! Вам пора привыкать, что реакция мужчины на вас может быть вот такой - человек забывает обо всем и спешит выполнить вашу просьбу. Но вы должны опасаться и быть внимательны, потому что некоторые мужчины ведут себя иначе.
- Как именно? - пытаясь понять, уточнила Элизабет.
- Они... - речь Анны оборвалась, и через мгновение раздался её напряженный голос:
- О, Господь! К нам мчатся всадники!
Элизабет устремила взгляд вперед.
Там, вдали, с холмов, в их сторону двигался конный отряд...
8
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Всадники с ощутимой скоростью приближались к ним.
Теперь, с такого расстояния, Элизабет разглядела, что их кони были породистыми, а сами мужчины, вероятно, относились к знати.
На них были короткие плащи из темного бархата, и, судя по всему, под ними пряталась кольчуга, потому что всякий раз, когда солнечные лучи попадали на всадников, что-то переливалось на их груди.
Воины Этельберта, разумеется, заметили приближение чужаков.
Под руководством своего господина они заняли боевые позиции.
Несколько из них натянули тетиву лука, другие обнажили мечи.
Четверо воинов предусмотрительно заняли место неподалеку от Элизабет и Анны.
Сам Этельберт так же не остался стоять в стороне.
Расположившись в центре, он двумя руками обхватил рукоять своего верного меча и направил его острие прямо в сторону приближающихся всадников.
Элизабет в ужасе от происходящего, перестала дышать.
- Какая воинственность! - веселым голосом, вместо приветствия, начал один из всадников, и Элизабет неосознанно устремила на него свой взгляд.
Это был мужчина средних лет.
У него было узкое лицо, довольно высокий лоб, небольшие глаза и удивительно доброжелательная улыбка, которая становилась то сдержаннее, то шире.
- Уберите оружие, наши помыслы мирные! - расправив руки в стороны, и всем своим видом показывая, что у него нет оружия, добавил незнакомец.
Но все равно, глядя на него сейчас, Элизабет не могла избавиться от странного, неприятного чувства.
Будто что-то липкое коснулось её души.
А может, она просто надумывает лишнего?
К тому же, ей могло это показаться...
Незнакомец громко произнес:
- Этельберт, разве вы не узнали меня? Мы были представлены друг другу на ужине у короля. Я - Эдрик Стреона, олдермен Мерсии, земли которой, как вы знаете, граничат с Нортумбрией. Я - верный подданный нашего короля, и, значит, ваш друг.
Взгляд Эдрика, вдруг, остановился на Элизабет.
- А это, стало быть, ваша прелестная дочь? - Эдрик заулыбался, но уже иначе.
Его улыбка источала неподдельное удивление.
- Именно так, - Этельберт выступил вперед, частично закрывая собой свою дочь.
Эдрик ловко спрыгнул с коня и встал напротив Этельберта.
- Так вы узнали меня? - Эдрик выжидающе вглядывался в лицо Этельберта, тот отвечал ему настороженным взглядом.
- Да, я вспомнил нашу встречу.
- Куда вы держите путь? Неужели в Лондон?
- В Лондон, - Этельберт расслабленно улыбнулся, - наш король Кнуд ждет нас с дочерью.
- Что же, король оказал вам свое уважение, - по губам Эдрика пробежалась понимающая улыбка, - вы окажите мне честь, представите меня вашей дочери?
- Разумеется, - Этельберт обернулся, и, кивнув Элизабет, протянул ей руку.
Девушка, ощутив смятение, вложила свои пальцы в отцовскую ладонь.
- Моя дочь, Элизабет, - голосом, отмеченным гордостью, сообщил Этельберт.
Темные глаза Эдрика чуть блеснули.
Его улыбка стала очаровательной, когда он следом произнес:
- Мое почтение, Элизабет, дочь благородного Этельберта. Я - олдермен Мерсии, Эдрик Стреона. Как я уже говорил прежде вашему отцу, я верный подданный короля, и ваш друг. Если вам понадобится помощь, вы всегда можете обратиться ко мне.
- Благодарю вас, - губы Элизабет едва шевелились.
Странный холод сковал её, и говорить теперь было трудно.
В отличие от Элизабет, Эдрик не страдал от подобных ощущений.
- Могу ли я предложить к вашим услугам свой замок, чтобы вы могли отдохнуть и переночевать в нем? Быть может, что-то из провианта, или же сопровождение моих воинов до границ с Эссексом?
- Я рад был бы согласиться, но сделаю это на обратном пути. Разумеется, если это предложение все еще будет в силе.
- Разумеется, - Эдрик поглядывал то на Этельберта, то на его дочь.
- Я намерен приехать как можно раньше к нашему королю, поэтому прошу понять и принять мой временный отказ.
- Я согласен с вами, Этельберт. Тогда не смею вас более задерживать. Доброго пути вам, - Эдрик вновь посмотрел на Элизабет.
- И вашей прекрасной дочери.
9
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- Кто он, этот Стреона? - сразу же, как только у неё появилась возможность оказаться с отцом наедине, спросила Элизабет.
Случилось это лишь когда они во второй раз остановились на отдых, в этот раз более длительный - на ночлег.
Место для этого было выбрано удачное - лесная опушка, надежно окруженная густыми деревьями, такими густыми, что за ними ничего невозможно было разглядеть.
Рядом протекал ручей, чистый и прохладный, как горная река. Его журчание успокаивающей музыкой играло в вечернем воздухе.
Пока воины занимались подготовкой ко сну, а Анна своими личными делами, Элизабет подбежала к отцу, как только тот закончил ужинать.
Этельберт нахмурился, услышав вопрос своей дочери.
Его седые брови сошлись на переносице, а взгляд наполнился напряжением.
Сейчас, в эти мгновения, он напоминал старого сыча.
Одно неосторожное движение - и тот вцепится в тебя своими когтистыми лапами.
Но Элизабет знала - отец никогда не навредит ей.
- Стреона - не последний человек при короле, - осторожно, взвешивая каждое слово, ответил Этельберт.
Элизабет тяжело вздохнула и обняла себя за плечи.
Она так устала за этот бесконечно долгий день!
Но если тело могло отдохнуть за ночь, того же нельзя было сказать про душу.
Измученная переживаниями и неприятными догадками, душа Элизабет не могла обрести покой.
- А почему ты спросила про него? Неужели он приглянулся тебе? Тогда я спешу огорчить тебя, Эдрик уже почти как десять лет женат на дочери прежнего короля, Эдит.
Элизабет вспыхнула от вопроса отца.
Как он мог подумать такое?
Сама мысль показалась ей возмутительной.
Правда, девушка, проявляя уважение к отцу, как можно деликатнее ответила:
- Отец, конечно же нет! Он не приглянулся мне! А спросила я о нем лишь потому, что этот человек не понравился мне. Неужели при дворе короля все люди такие же?
Сказав это, Элизабет устремила на отца вопрошающий взгляд.
Она не договорила, не сказала, что если королевская знать похожа на Стреону, то ей совсем не хотелось бы оказаться среди них.
Даже если бы это было так, у неё не было никакой возможности отказаться от этого путешествия.
В глазах отца отразилось понимание и теплота, и любящее сердце защемило от переживаний за свое дитя.
Как хотелось её защитить! Только как?
Откажи он королю, этот бы отказ воспринялся как предательство.
Испокон веков известно - правители не жаловали отказов.
- Элизабет, - Этельберт ласково коснулся щеки дочки.
На мгновение в его памяти пронеслись эпизоды из жизни, когда его дочь была еще совсем маленькой, и он, чтобы успокоить, вот так касался её нежного лица.
- При дворе короля есть разные люди. И хорошие, и плохие, и те, кто где-то посередине, и колеблется то в одну сторону, то в другую. А есть те, кто притворяются хорошими. Пожалуй, такой сорт людей один из самых опасных. Такие люди есть везде, дитя мое. Не только в Лондоне. Окажись ты в Нормандии, или же в странах, где всегда тепло, и землю покрывают пески, ты повстречаешь таких же людей.
Элизабет задрожала от его слов. Не зная точной причины, она поняла, что вот-вот расплачется.
Слезы обожгли ей глаза, и от того оттенок их приобрел глубокий, синий цвет - как предвечернее небо в ясный день, или же океан в безветренную погоду.
- Мне страшно, отец, - жалобным голосом протянула она.
Этельберт порывисто обнял её, прижал к своей груди.
- Чего же ты боишься?
Хоть он и примерно догадывался, какие страхи терзают его дочь, не спросить не мог.
- Что я ошибусь, что по глупости наделаю ошибок, что сделаю что-то, что навлечет много бед.
Элизабет запрокинула голову и устремила на отца взгляд, полный печали.
- Что, если я выберу не того человека?
- Элизабет, моя дочь, моя гордость, - Этельберт улыбнулся ей, - ты не ошибешься. Я знаю, что твое чистое, доброе сердце подскажет тебе правильный ответ. Слушай его, даже несмотря на то, что другие люди, и даже я сам, будут говорить тебе.
10
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Путешествие длилось ровно 11 дней.
За это время Элизабет сумела вдоволь насладиться красотами своей страны - бескрайними полями, сверкающими озерами, древними и молодыми лесами.
Было так удивительно видеть это собственными глазами, понимать, что всё это - часть тебя.
Каждая картина оставляла отпечаток в её юном сердце.
Элизабет восхищалась - не только красотой, что окружала её вокруг, но и Величием Господа, сотворившим всё в такой гармонии.
А еще Элизабет радовали люди.
По большей мере доброжелательные, особенно дети.
Ей довелось пообщаться с ними, когда они останавливались на ночлег в постоялых дворах.
После вкусного ужина Элизабет успевала поболтать с детьми, а после - рассказать одну из сказок, которые знала наизусть.
Детишки только рады были такому общению!
Подумать только - благородная госпожа, прекрасная лицом и нравом, говорила с ними на равных, а еще не оставляла без подарков.
Подарком были шелковые ленты. К концу путешествия, шкатулка, которая прежде была полна ими, хранила в себе всего пару лент.
На 12 день, когда на землю тяжелым облаком опустился туман, Этельберт вместе со своей дочерью, Анной и воинами, остановились перед лондонским мостом.
Это был новый мост, потому что прошлый, еще год назад, сожгли датчане.
Внушительного вида, расположенный над насыпью из глины и песка, он одноврменно вызывал двоякие чувства у Элизабет.
Ужас и восхищение.
Эти чувства усилились, когда, сперва раздался цокот копыт по мостовой, а затем, словно призраки, из тумана выехало несколько всадников.
- Я прибыл по приказу короля, - первым начал Этельберт.
- Олдермен Этельберт, добро пожаловать, - один из воинов выступил вперед и окинул его, а затем находившихся позади Элизабет и Анну, беглым взглядом.
- Следуйте за мной, - бросил он следом.
Элизабет взволнованно посмотрела вперед.
Сердце в её груди застучало громко-громко.
Уже скоро она будет представлена королю и знати!
“Господи, - отчаянно взмолилась её сердце, - помоги мне не опозориться, не навлечь беду на меня и мою семью, или кого-либо другого”.
***************
Теплые женские губы прижались к мужской спине, и следом раздался ласковый голосок:
- Почему ты не женишься на мне?
Вопрос, хоть и звучал невинно, тотчас вызвал раздражение.
Вигго, сбросив со своей спины женские руки, решительно поднялся.
Не стыдясь своей наготы, он начал одеваться.
Его любовница начала жадным взглядом разглядывать совершенное мужское тело.
Казалось, на это зрелище можно было любоваться бесконечно!
Вигго Датский отличался высоким ростом и могучим телом. Широкие плечи, сильные, с проступающими мышцами, руки, длинные ноги.
Он был рожден, чтобы стать воином.
Он и являлся им.
Верным воином и другом своего короля.
- Потому что я не вижу в этом необходимости, - сдержанно ответил он.
- Но тебе же хорошо со мной, - подтягивая к груди одеяло, с улыбкой протянула прелестница.
Вигго, натянув штаны, подошел к ней и обхватил любовницу пальцами за подбородок.
Немигающим взглядом, он уставился в её красивое лицо.
На короткий миг женщине показалось, что тот поцелует её.
Но она ошиблась.
- Этого слишком мало, чтобы ты, или какая-либо другая женщина стала моей женой. Ничтожно мало, - холодно произнес он.
11
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
- Вы только гляньте, нам будто королевские покои предоставили! - довольно заявила Анна.
Ответа не последовало, поэтому няня обернулась и посмотрела на свою подопечную.
Элизабет, застыв посреди комнаты, большими от удивления глазами, разглядывала место, в котором она оказалась.
Это было огромное, в раза три больше чем её спальня, помещение.
Пол, за исключением места возле камина, был полностью устлан толстым ковром.
Ногам было тепло и мягко.
Элизабет мысленно представила, как хорошо, наверное, ходить по нему босиком! От этих мыслей у неё приятно защекотало подошвы стоп.
Что касаемо камина, тот представлял собой довольно внушительную конструкцию, собранную из серого камня.
Без сомнения, в холодные дни он полностью согревал комнату.
На одной стене красовался гобелен, запечатлевший действия какой-то битвы. Судя по руническим надписям сбоку и героям, то была история викингов.
Ничего удивительного, ведь нынешний король был одним из них.
В противовес ему, на другой стене, висел еще один гобелен. На нем были вышиты эпизоды из Библии.
Адам и Ева еще до своего грехопадения.
Удивительно, что данный гобелен висел прямо напротив кровати.
Огромная, частично скрытая за балдахином, она отчего-то вызвала у Элизабет спазм в животе.
- Элизабет! - не дождавшись ответа, окликнула её Анна.
Девушка, вздрогнув, посмотрела на неё.
- Что ты сказала, Анна? Прости, я прослушала, - Элизабет виновато улыбнулась ей.
Во взгляде няни мелькнуло понимание.
- Разве вы не находите эти покои по-королевски роскошными? - ответно улыбаясь, поинтересовалась она.
- Ты права, - Элизабет вновь обвела комнату взглядом, - я не ожидала, что нас разместят в столь богатых покоях. Как думаешь, подобные комнаты предоставляются всем подданным, или же это - знак особого расположения короля к моему отцу?
- Возможно, но я далека от королевских дел и политических игр. Я - всего лишь твоя няня, и могу лишь предполагать, что это - хороший знак. А теперь давайте-ка, Элизабет, готовиться к ужину. Вас нужно хорошенько искупать, а затем заняться вашими волосами. Вы же знаете, как капризны они бывают после мытья! У меня уже пальцы ноют от понимания того, сколько часов мне придется вас расчесывать! А еще - раскалывается голова от напряжения! Ведь я должна собрать вас достойным образом, чтобы не было стыдно перед королем.
Элизабет, хотела было, успокоить Анну, сказать такое, что хотя бы немного избавило ту от напряжения, но не успела.
В дверь постучали.
12
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Анна приоткрыла дверь. Увидев кто это, она широко распахнула её и отошла в сторону, дабы не мешать.
Слуги внесли в комнату деревянный чан и поставили его подле камина, а затем принялись заполнять его водой.
Стоявшая в стороне Элизабет с напряжением наблюдала за их действиями.
Она не привыкла видеть в спальне так много людей, особенно с интересом поглядывающих на неё, и потому с нетерпением ждала, когда прислуга уйдет.
Вода, журча, все наполняла собой чан. Когда её стало достаточно, слуги, наконец, потянулись вереницей к двери.
Наконец, дверь за ними закрылась, и Анна поспешила напомнить своей подопечной зачем они здесь.
- Элизабет, живее, раздевайтесь, пока вода не остыла.
Анна быстро подошла к ней и начала ловко расшнуровывать её платье.
- Этой воды так много, что она быстро не остынет, - улыбнулась Элизабет.
Она бросила взгляд в сторону двери:
- Анна, ты заперла дверь?
- Заперла бы, будь там ключ или какой засов, - усмехнулась Анна, - но ни того, ни другого нет.
Элизабет округлила глаза:
- Тогда как же мне купаться? Что, если сюда кто-то зайдет?
- Тогда я огрею его кочергой, - рассмеялась Анна, и тотчас поморщилась - противная боль в голове от смеха стала сильнее.
- У нас нет выбора, Элизабет. Не пойдете же вы к королю немытой, с грязными волосами? Я сама не позволю вам этого, потому что иначе просто умру от стыда.
С последним словом Анна кивнула в сторону чана:
- Давайте, Элизабет.
Элизабет, настороженно поглядывая в сторону двери, подошла к чану.
Глядя на его прозрачную, чуть подрагивающую поверхность, она сняла платье, а за ним и льняные чулки.
Оставшись в одном нательном платье, девушка быстро скинула его, а затем резво залезла в чан - скорее, чтобы скрыть свою наготу.
Теплая вода приятно обволокла её тело.
Кожа в ответ начала покалывать, а тело наливаться сладкой слабостью - совсем как перед сном.
Элизабет устало прикрыла глаза и откинулась на бортик чана.
- Ну, наконец-то! - раздался решительный голос няни.
Анна, взяв ковшик, начала поливать ей голову.
Снова и снова теплые потоки бежали по лицу и волосам Элизабет. А та, зажмурившись, пыталась привести свои чувства в равновесие.
Чем ближе был ужин, тем беспокойнее становилось в груди.
Сердце то сжималось, то стучало, как сумасшедшее.
Хотелось спрятаться, как в детстве, под кровать! И неважно, что там будут пауки!
Элизабет проделывала это всякий раз, лет до десяти, когда случалась гроза. Маленькая дочь Этельберта отсиживалась под кроватью, в компании паучков, пока непогода не заканчивалась, или же пока её не находили.
Но Элизабет понимала - она уже давно не дитя!
Всю жизнь не просидишь под кроватью!
Многие девушки в её возрасте были замужем и уже имели детей.
Пришло время отблагодарить всех, кого она любит, позаботиться о них - и, значит, предстать перед королем.
Достойно и красиво.
Она сделает это, сделает ради всех, кого любит!
Хоть мысли Элизабет и становились решительнее, невозможно было избавиться от внутренней дрожи.
Пытаясь как-то отвлечься, девушка завела разговор:
- Анна, ты не знаешь, как долго мы пробудем здесь?
- Откуда ж мне знать, если вы, господская дочь, не знаете об этом, - ответила она, густо намыливая волосы Элизабет.
Тонкий аромат вереска и роз наполнил собой воздух.
- Надеюсь, что не очень долго, - Элизабет подалась вперед, тем самым помогая няне с мытьем волос.
- Долго или же скоро - решать королю, - резонно заметила Анна.
Она зачерпнула ковшом воды и начала лить на волосы Элизабет.
- А ты видела, как слуги поглядывали на меня? Мне стало не по себе, - продолжала откровенничать девушка.
С кем ей еще поговорить, разделить свои переживания?
- Видела и едва сдержалась, чтобы не отругать их. Но слуг можно понять - наверняка они не видели такой красивой госпожи!
- О, Анна!
Элизабет рассмеялась.
Сама-то она не считала себя красавицей, да и что такое красота?
Для каждого это слово имело свое значение.
Вот мир, что Элизабет видела - холмы, поля, речушки и озера - красив, с этим не поспоришь!
- Что - Анна?! - хохотнула няня, а потом её лицо исказила гримаса.
Голову женщины пронзила яркая боль.
Анна ахнула. Ковшик с грохотом упал на пол.
Элизабет испуганно обернулась - как раз в тот самый момент, когда её няня рухнула вниз.
13
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Анна так сильно ударилась головой, что на лбу, рядом с правым виском, проступили капельки крови.
Это еще больше напугало Элизабет.
- Анна! Нянюшка! - не узнавая свой голос, вскрикнула она.
Та не откликнулась.
Элизабет вылезла из чана и подбежала к няне.
Она была без сознания.
- Няня! Нянюшка! - изучая беспокойным взглядом родное лицо, позвала Элизабет.
Девушка склонилась над бедной женщиной и несмело коснулась её щеки.
Анна была бледной, и на фоне этой бледности капли крови горели алым пламенем.
Страшная мысль, что няня умирает, обожгла душу Элизабет.
Та задрожала, забилась меж ребер.
- Господи... Нянюшка, милая!
Охваченная отчаянием, Элизабет обвела комнату потерянным взглядом.
Такой беспомощной, она, наверное, ощущала себя впервые!
Короткий миг Элизабет, потрясенная, размышляла, что ей делать.
А затем - схватила свое льняное платье и натянула его прямо на мокрое тело.
Её няне нужна была помощь! Медлить было нельзя!
Не помня себя от переживаний, Элизабет ринулась к двери, рванула её на себя и выбежала в коридор.
Спальня не охранялась - поставь Этельберт здесь своих воинов, то это расценивалось, как сомнение в том, что их король способен обеспечить безопасность для своих подданных.
В коридоре никого не было.
Серый и темный, он выглядел, наверное, как тоннель в лабиринте Минотавра.
Элизабет огляделась по сторонам.
Куда бежать?
Поддавшись зову сердца, девушка побежала направо.
Холодный камень обжигал, царапал ей босые стопы, но она не ощущала этого.
Все мысли и чувства Элизабет были о няне.
- Помогите! - закричала она со всей силы.
Её голос был полон отчаяния и страха.
- Кто-нибудь! Помогите! - устремляясь вперед, позвала Элизабет.
Глухое рыдание вырвалось из её груди, огненные слезы побежали по щекам.
Она чувствовала себя такой беспомощной, а ведь там, в комнате, умирала её нянюшка!
- Господи! - взмолилась Элизабет. - Помоги, молю!
Она сделала еще шаг, а затем, внезапно, врезалась во что-то твердое.
От этого неожиданного столкновения у Элизабет закружилась голова.
Она непременно упала бы, но жесткие пальцы сжали ей плечи, и над головой Элизабет раздался глубокий мужской голос:
- Кажется, я поймал фею!
14
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Элизабет перестала дышать.
Медленно, будто её шея затекла, она подняла голову.
Первое, что увидела Элизабет - черные глаза, глядевшие на неё сверху вниз.
Непонятно было, куда был направлен взор - на её лицо или ниже.
Зато Элизабет, в силу своего невысокого роста, могла разглядеть их.
На короткий миг цвет этих глаз стал еще темнее, что по сути, казалось невозможным, а потом они вернулись к прежнему цвету.
Элизабет смутилась.
Она впервые встречалась с таким взглядом.
И трудно было должным образом охарактеризовать его. Этот взгляд смешал в себе насмешливость, властность и холод вперемешку с интересом.
- Признавайся, фея, - чуть сильнее сжимая девичьи плечи, протянул Вигго, - как ты оказалась в этом замке?
Наконец, оцепенение спало с Элизабет.
Вздрогнув, она заговорила:
- Я не фея, а дочь Этельберта, пожалуйста, помогите... Мне нужна ваша помощь, точнее - моей няне.
Вигго смерил Элизабет оценивающим взглядом.
Её мокрые волосы налипли на плечи и спину, впрочем, куда сильнее прилипло платье, что было на ней - бесстыдно и одновременно невинно - оно подчеркивало каждый изгиб женственного тела.
Воображение Вигго живо дорисовало ему, как выглядела бы девушка без этой мокрой тряпки, что была на ней.
И ему понравилось то, что он представил себе.
- Так вы поможете? - Элизабет порывисто обернулась.
Вигго нехотя убрал руки с её мокрых плеч.
Она вновь посмотрела на него, и Вигго, на короткий отрезок времени, ощутил ошеломление от увиденного.
Только теперь он заметил, каким поразительно красивым и необычным было лицо пойманной им феи.
В отличие от других женщин, имевших вытянутое, узкое лицо, лицо стоявшей в шаге от него девушки, было по-девичьи округлым.
Пухлые щеки Элизабет вызывали желание потрогать их и убедиться, настоящие ли они, её огромные, сейчас наполненные тревогой, глаза были ярче сапфиров, что видел Вигго в королевской сокровищнице, а рот - с пухлыми, алыми губами, обещал неземные удовольствия.
- Поможете? - дрогнувшим голосом повторила Элизабет.
- Разве могу я отказать тебе, фея? - ощущая приятное предвкушение в груди, улыбнулся Вигго. - Веди меня.
15
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Лишь оказавшись в спальне, Элизабет поняла, в каком виде показалась перед этим черноглазым незнакомцем.
Какой позор!
Она вышла в одном нательном платье!
Стыд душным облаком укутал девушку. Ей хотелось провалиться сквозь землю.
А сидевшая на полу Анна лишь усилила это ощущение.
Её глаза на удивление стали большими. Во взгляде читалось негодование. В общем, она выглядела куда лучше, чем когда Элизабет покидала её.
Одно радовало - нянюшка была жива.
- Вот она, моя няня, - нерешительно произнесла Элизабет и сдвинулась вбок, подальше от мужчины.
- Кажется, вашей няне уже лучше, - многозначительно протянул Вигго.
Он, все же, прошел в спальню и подошел к бедной женщине.
Заметив рану на её голове, Вигго добавил:
- Просто чудо, что вы не рассекли себе бровь или не ударились виском. На моей памяти есть один довольно трагичный случай с неудачным падением. Позвольте, я помогу вам встать.
Он протянул широкую ладонь.
Анна, нехотя ухватившись за неё, медленно поднялась и выразительно посмотрела прямо в лицо Вигго.
Буравя мужчину пытливым взглядом, она боролась между тем, чтобы поблагодарить его и желанием заявить о своем недовольстве сложившейся ситуацией.
Победило последнее.
- Господи! Элизабет! Кто этот мужчина?! Вы только посмотрите на себя! Вы перед ним почти чем в мать родила! А вы, как вы посмели вот так заявиться в спальню целомудренной, благочестивой, знатной девушки? - Анна уставила руки в бока.
- Вам, определенно, лучше, - усмехнулся Вигго.
Он круто развернулся на пятках и устремил всё своё внимание на Элизабет.
Та, дрожа от страха и холода, прижимала к груди бархатную подушку. Но всё равно, сейчас, под взглядом черных глаз, Элизабет ощущала себя абсолютно голой.
Смущенная, она стыдливо опустила свой взор.
И если Элизабет испытывала такие чувства, подобного нельзя было сказать о Вигго.
Напротив, его раззадорила вся эта ситуация.
Ощущая приятный жар в груди, он подошел поближе к Элизабет, так близко, что она почувствовала его горячее дыхание на своем мокром, прохладном плече.
- Так значит, Элизабет... - протянул он тягучим, полным довольства, голосом.
Быть может, Вигго сказал бы еще что-то, в свойственной ему манере соблазнителя, но случилось то, что он никак не мог предугадать.
Заботливая нянюшка со всей силы ударила его кочергой.
16
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Вигго, пошатнувшись, потрясенно обернулся и посмотрел на воинственную женщину, застывшую в шаге от него с кочергой в руках.
Глаза Анны превратились в узкие щелочки, ноздри грозно раздувались, и, глядя на неё, Вигго как-то не верилось, что эта женщина прежде нуждалась в чьей-то помощи.
- Господи... Нянюшка, что ты сделала! - испуганно выдохнула Элизабет.
Её пугала не столько участь этого незнакомца, который, судя по всему, достойно выдержал удар, а то, какие последствия всё это имело для Анны.
Что, если её постигнет суровое наказание?
Ведь случившееся - недопустимое!
Чтобы слуга ударила господина!
Подобные поступки жестоко карались - порой, даже смертью.
- Простите мою няню, - спешно вступилась за Анну Элизабет, - она, видимо, еще не пришла в себя от падения.
Няня с грохотом воткнула кочергу в пол и гордо вздернула голову - та уже не болела, и женщина чувствовала себя абсолютно здоровой.
- Я сделала то, что обещала. Я же говорила, что если сюда зайдет чужак - я ударю его кочергой, - тоном, в котором не было и капли сожаления, заявила Анна.
Элизабет впервые за это время рассердилась на няню.
Она пыталась защитить её, а та только подливала масло огонь!
- Так вот в чем дело, - Вигго, усмехнувшись, смерил женщину веселым взглядом, - что ж, вашу воинственность и желание защитить свою госпожу можно понять.
Он полуобернулся, чтобы посмотреть на Элизабет - та, красная от стыда, по-прежнему стояла на своем месте.
Вигго, желая избавиться от навязчивого желания дотронуться до её лица, которое сопровождалось жжением на подушечках пальцев, сжал их в кулак.
- Такую красавицу нужно надежно оберегать, - потяжелевшим голосом добавил он.
Если до этого мгновения Элизабет считала, что сильнее жара от стыда она уже не сможет испытать, то следом поняла, что ошиблась.
Жар приобрел такую силу, что она почувствовала, как горят корни волос на голове. А уж то, что творилось в девичьей груди - трудно было подобрать нужные слова, чтобы описать это.
Стыд и удивление, восторг и смятение, азарт и въедливое понимание, что сложившаяся ситуация могла оказаться ужасающей для её репутации.
- Благодарю вас, за то, что откликнулись на мою просьбу о помощи. Теперь вы должны уйти, - звенящим от волнения голосом, попросила Элизабет.
Вигго впился взглядом в её прекрасное лицо.
Впервые женщина просила его уйти.
Десятки умоляли остаться, а вот эта хрупкая фея - почти прогоняла его.
Мужское эго, напомнив о своем существовании, неприятно зашевелилось в груди Вигго.
- Я уйду, но если вы пообещаете, что отплатите мне той же монетой. Когда я встречу вас снова, вы откликнитесь на мою просьбу.
- Каков наглец! - громко стукнув кочергой по полу, произнесла Анна.
- Нянюшка, прошу тебя... - опасаясь, что всё это выльется в ужасающий конфликт, попросила Элизабет. - И что же вы попросите?
- Если получится так, что мы вновь увидимся - вы получите ответ, - Вигго не сводил с неё глаз.
Он буквально пожирал её взглядом.
- Но может случиться так, что мы и не встретимся. Кто знает, может король поручит мне важное задание, и я уже сегодня покину этот замок? - слукавил Вигго.
Где-то вдали послышались голоса.
Элизабет, вздрогнув, поспешила ответить:
- Хорошо! Я обещаю вам, что откликнусь на вашу просьбу. А теперь - уходите, прошу вас, уходите скорее!
17
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
- Поверить не могу, что вы так себя повели, - одергивая платье на Элизабет, недовольно пробурчала Анна.
Няня бурчала всё это время - когда Вигго ушел, и она вновь приступила к своим обязанностям - расчесала волосы Элизабет, так тщательно, что они стали блестеть, как шелк, а потом - когда подошло время, принялась собирать её на королевский ужин.
Элизабет, сперва, пыталась оправдаться - объяснить Анне, что именно заставило её так поступить.
Но та и слушать не хотела, и, в конце концов, Элизабет предпочла молча принимать её излияния.
Пусть говорит - это куда лучше, чем видеть любимую няню, лежащей на полу, без сознания.
- И все же, в одном он оказался прав, - почти мечтательным тоном протянула Анна, одевая поверх нижнего платья другое, верхнее.
- В чем же? - удивляясь перемене настроения няни, осторожно поинтересовалась Элизабет.
- В том, что вы - красавица, и вас нужно оберегать, - губы Анны дрогнули в усмешке.
Элизабет заметила это и поспешила узнать у той, что стало причиной этого:
- В чем дело, Анна? Почему ты сдерживаешься, чтобы не улыбнуться?
- Я кое о чем подумала, - неспешно ответила она, - так, повернитесь-ка, я погляжу на вас.
Элизабет послушно повернулась.
Анна поправила широкие рукава верхнего платья, смахнула несуществующие пылинки с плеча девушки.
В глазах няни мелькнуло восхищение.
Как же хороша была её воспитанница!
Словно весенний цветок!
На Элизабет было голубое платье трапециевидной формы, широкие рукава которого, вышитые золотыми нитями, напоминали крылья диковинной птицы.
Это верхнее платье идеально сочеталось с нижним, белоснежного оттенка.
Два этих цвета - голубой и белый - символизировали нежность и чистоту, всё то, что являла собой миру Элизабет.
Наряд для неё обошелся дорого для Этельберта, но разве мог отец привести свою дочь к королевскому двору в обносках?!
- Так о чем же ты подумала? - уточнила девушка, когда Анна накинула ей на плечи золотистый плащ и закрепила его сбоку круглой брошью.
Руки няни застыли, и сама она будто погрузилась в глубокие размышления.
- Нянюшка, почему ты молчишь? - Элизабет участливо заглянула ей в глаза. - У тебя снова разболелась голова?
- С головой моей всё в порядке, не беспокойтесь, - Анна довольно улыбнулась, она говорила искренне, и, правда, чувствовала себя прекрасно.
- А подумала я о том, что этот наглец стал бы хорошим защитником для вас!
Закончив свою речь, няня еще шире улыбнулась Элизабет.
А та, не веря своим глазам и ушам, вновь заливалась краской.
Стыдливый румянец обжег ей щеки, куснул за мочки ушей - отчего те стали чесаться, сдавил грудь - и воздуха, вдруг, стало мало.
- Как ты такое можешь говорить, - едва шевеля потяжелевшим языком, пробормотала Элизабет, - ты же сама назвала его наглецом, мало того, ты даже ударила его!
- Ну и что же, - Анна пожала плечами, - одно другому не мешает. Можно быть наглецом и лучшим защитником. Кстати, я заметила, как он глядел на вас. Кто знает, может этот красавец станет выгодной партией для вас?
- О, Господи! Вот уж не ожидала такого от тебя, - ощущая странную, волнующую дрожь во всем теле, ответила Элизабет, - я-то думала, что он тебе не понравился!
- Если бы не понравился, я ударила бы его по голове, а не по спине, - довольно изрекла Анна. - А теперь давайте же, Элизабет, ступайте, я слышу голос вашего отца.
Через мгновения в дверь постучали, и следом раздался голос Этельберта:
- Элизабет, дорогая, ты готова?
- Да, отец, - не узнавая свой голос, который звучал слабо, ответила она, и взгляд её заметался между дверью и няней.
- Ступай, - Анна легонько поцеловала в лоб Элизабет, - и пусть Господь благословит тебя.
- Спасибо, нянюшка, - Элизабет порывисто обняла её, а затем поспешила к двери.
Стоило ей только открыть её, как она столкнулась с любящим взглядом отца. Его глаза сияли от гордости за дочь, и Элизабет, ощутив пронзительную нежность, ласково взяла отца за руку.
Этельберт пристально посмотрел на свою дочь.
Улыбка, полная тепла, озарила его морщинистое, усталое лицо.
- Я так горд тобой, дитя мое, - Этельберт сжал её ладонь своими пальцами, - уверен - сегодня ты затмишь всех своей красотой!
С грохочущим сердцем Элизабет шла по темным коридорам замка. Преодолев каменные ступени, они оказались на первом этаже.
Тот гудел от какофонии звуков - голоса, музыка, шаги...
Все казалось Элизабет таким громким, пугающим!
И ей, как и прежде, хотелось убежать, спрятаться от чужого, такого огромного, наверняка опасного мира!
Словно разыскивая пути отступления, Элизабет отвела взор в сторону, и, вдруг, заметила, маленькую девочку, застывшую подле дальней стены.
Элизабет замедлила шаг и теперь уже пристально посмотрела на малышку.
Судя по её дрожащим плечикам, девочка плакала.
Разве могло чуткое сердце Элизабет остаться в стороне?
Отпустив руку отца, девушка поспешила к ребенку...
18
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Элизабет наклонилась над девочкой.
На вид ей было лет пять, может, чуть меньше.
У малышки были густые, золотистые локоны до плеч и очаровательное личико. Жаль только, что она плакала сейчас. Было больно смотреть на то, как слезы бегут по её щечкам, как краснеет маленький носик.
Что могло с ней случиться?
Элизабет испытывала потребность помочь крошке - и хотелось бы сделать это как можно скорее.
Та, заметив её появление, запрокинула голову и устремила на неё огромные, голубые глаза, полные слез и страха.
Сердце девушки сжалось от сострадания к ней.
Едва сдерживаясь от того, чтобы не взять её на руки, Элизабет ласково обратилась к девочке:
- Что случилось, малышка? Где твоя мама?
- Мама, - она всхлипнула, и её губки задрожали, - я потеряла маму...
- А где твоя мама? Она здесь? - всем сердцем надеясь, что не всё так плохо, уточнила Элизабет.
К её облегчению, малышка качнула головой и добавила:
- Моя мама где-то здесь. Я была с няней, а потом убежала от неё, когда она уснула.
- Так вот оно что, - Элизабет понимающе улыбнулась, - давай, мы вместе поищем твою маму?
Она протянула девочке руку, и та, не колеблясь, ухватилась за неё. Детские пальчики надежно обхватили ладонь Элизабет, словно давая понять, как решительно была настроена малышка.
- Элизабет, дочка, откуда ты взяла этого ребенка? - подходя к ней, удивился Этельберт.
- Нашла, она стояла и плакала. Разве я могла пройти мимо? - Элизабет с нежностью коснулась золотистой макушки девочки.
Та, в ответ, потянула её в сторону, туда, где находился главный зал.
- Там, там должна быть моя мама! - уверенно заявила малышка.
Элизабет послушно пошла за девочкой.
Удивительно, но теперь её совсем не беспокоило, каким образом она предстанет перед королем и его придворными.
Единственная цель - отыскать ребенку маму, затмила все прежние переживания.
Обогнав дочь с ребенком, Этельберт первым прошел в зал.
А Элизабет даже не заметила, как сделала это следом.
Лишь когда свет тысячи свечей ударил ей в глаза, и следом ощущение чего-то царапающего, пробежалось по её лицу и телу, дочь Этельберта осознала, что предстала перед королем.
Полный царственности и достоинства, тот сидел на возвышении, за отдельным столом, за которым, помимо него, разместились еще несколько человек, в том числе и женщина.
Одного из присутствующих за королевским столом Элизабет узнала.
Это был тот самый черноглазый мужчина, и прямо сейчас его взгляд был направлен на неё.
Не успела девушка прийти в себя, как малышка, сильно сжав её руку, громко крикнула:
- Нашла! Вот моя мама!
И женщина, сидевшая подле короля, медленно поднялась.
19
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Весь зал замер.
Замерло и сердце Элизабет.
Никогда прежде она не видела столь изысканной красавицы.
Величественной и неприступной.
У неё были темные волосы, которые гармонично обрамляли овал лица, алебастровая кожа, большие, карие глаза и выразительные губы цвета спелых яблок.
Выражение её лица было спокойным и полным достоинства.
Казалось, ничто не может вывести красавицу из чувства равновесия.
И все же, Элизабет заметила, как потеплел той взгляд, когда она устремила его на малышку.
Одетая в темно-вишневый бархат, который изумительно подчеркивал её безупречную кожу и стройную фигуру, эта женщина с королевской грацией вышла из-за стола и плавно двинулась в сторону Элизабет.
- Мама! - девочка выпустила руку и ринулась к прекрасной незнакомке.
Лицо той расцвело.
Сдержанная маска слетела с него, и Элизабет увидела перед собой любящую, полную переживаний и облегчения, мать.
И эти перемены сделали незнакомку во сто крат краше.
- Доченька! - красавица, склонившись, обняла малышку, а та, в свою очередь, со всей силы обняла её в ответ за ноги.
Элизабет почувствовала, как её сердце сладко защемило, а глаза наполнились слезами.
Невозможно было оставаться равнодушной от столь душевной картины!
Испытывая тоску по собственной матери, которую она почти не помнила, Элизабет наслаждалась воссоединением дочери и мамы.
Склонившись над крохой, красавица что-то говорила ей, а та отвечала. Наконец, молодая мать взяла малышку за руку и обратила все свое внимание на Элизабет.
- Я хочу знать имя той, которая утешила мое дитя и спасла мою дочь, - не сводя пристального взгляда с лица Элизабет, произнесла темноволосая красавица.
Элизабет сглотнула, пытаясь протолкнуть комок, застрявший в горле.
Она вздрогнула, ощутив на своем локте теплую ладонь. Заметив краем глаза, что это - её отец, девушка испытала небольшое облегчение.
- Ваше Величество, - вперед выступил нарядно одетый мужчина, - пред вами дочь Этельберта, Элизабет.
Ваше Величество?
Глаза Элизабет округлились от удивления - она не могла поверить, что видела саму королеву Эмму!
Но как, как та могла оказаться здесь?
Ведь последнее, что слышала о ней Элизабет - что королева покинула Англию вместе с детьми и осталась в Нормандии...
- Элизабет, - королева чуть улыбнулась, и взгляд её вновь наполнился теплом, - я благодарю тебя за твое доброе сердце. Поверь - я никогда не забуду этого.
Одарив напоследок Элизабет улыбкой, королева вернулась за стол вместе со своей дочерью.
- Элизабет, дочь Этельберта, - властно обратился к ней король, и девушка вновь ощутила прежнее волнение.
Она, перестав моргать, обратила на него взгляд.
Чернобородый, с черными, как угольки, глазами, Кнуд пристально глядел на неё.
И непонятно было, что источал его взгляд - недовольство или же благосклонность.
- Добро пожаловать, - следом добавил он, и с губ Элизабет слетел облегченный вздох.
Кажется, она прошла первое испытание!
Но не успела девушка насладиться этим пониманием, как взгляд её зацепился за уже знакомое лицо...
20
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Темные глаза изучающее глядели на Элизабет.
Будто разбирали по косточкам...
И снова то самое ощущение - словно её души коснулось что-то липкое, повторилось - только в этот раз это чувство было куда сильнее.
Душа Элизабет сжалась меж ребер, и сердце, учащенно застучав, заставило тело наполниться болезненной дрожью.
На неё смотрел Эдрик Стреона. Тот сидел за одним столом в компании знатных вельмож.
Судя по всему, тот заметил, какое впечатление он произвел на Элизабет. Плотоядная улыбка исказила мужское лицо, превратив его во что-то отвратительное, и девушка с трудом сдержалась от того, чтобы отвернуться от него.
Пытаясь избавиться от неприятного чувства, Элизабет, направленная отцовской рукой, прошла чуть дальше и разместилась за обеденным столом.
Всего - в зале - их было около полусотни.
Самый главный, королевский стол, располагался на удалении ото всех.
И простым смертным за ним не было места.
Но тот черноглазый наглец... Он сидел справа от короля!
Неужели - они родственники? Неужели он имел какое-то отношение к королю?
Щеки Элизабет защипало.
Ей стало стыдно - еще сильнее, чем прежде, от догадок, что человек из близкого окружения короля увидел её в таком бесстыдном виде.
Но время повернуть вспять было невозможно.
Оставалось делать вид, что ничего не произошло.
Оставалось надеяться, что он сохранил их встречу в тайне ото всех.
Скоро внимание Элизабет переключилось на еду - десятки слуг принесли подносы с яствами, при виде которых девушка поняла, как давно она не ела.
Запеченное мясо в густом бульоне, рыба - жареная и соленая, маленькая, чуть меньше пальца, и огромная - размером почти со стол, нежнейшее мясо ягненка, густо политое медом и посыпанное заморскими специями, воздушный хлеб, крошечные пирожки, разные виды сыров, а еще засахаренные груши и яблоки, и вино, к которому, впрочем, не притронулся ни Этельберт, ни его дочь.
Сдерживаясь от того, чтобы не накинуться на еду, Элизабет отломала небольшой кусочек хлеба и принялась макать его в наваристый бульон.
Как же вкусно! Аромат мяса, сливочного масла и пряностей еще больше пробуждал аппетит!
Окажись она одна - то ела бы куда проворнее.
Но теперь, когда на неё были нацелены десятки любопытных глаз, приходилось контролировать каждое движение.
Элизабет старалась не смотреть ни на кого в ответ, но все равно, ей удалось заметить среди гостей несколько девушек приблизительно такого же возраста, как она.
Интересно, они с такой же целью здесь?
Удастся ли им познакомиться, и быть может, даже подружиться?
Вскоре зал наполнился звуками лютни, и горластый менестрель затянул какую-то пронзительно-печальную песню.
Элизабет, пытаясь понять про что песня, устремила на него задумчивый взгляд.
- Элизабет, ты ничего не ешь, - обеспокоенно заметил Этельберт.
Сам он, в отличие от дочери, уже успел проглотить свою порцию томленого мяса и несколько кусков хлеба.
Ему не нужно было так заботиться о манерах, как Элизабет.
Девушка, вздрогнув, перевела взор на отца.
Хоть тот и старался скрыть свое напряжение, но Элизабет почувствовала его.
Этельберт сдержанно улыбнулся дочери и кивнул на поднос с пирогами.
- Поешь хотя бы их, иначе у тебя закружится голова.
Элизабет послушно взяла пирожок и откусила от него.
Его сладкая начинка из ягод и сиропа вызвала у неё улыбку. Она не помнила, чтобы когда-то ела такие вкусные пироги!
Потихоньку, Элизабет начала успокаиваться, но в тот миг, когда она подумала, что всё не так страшно, позади неё раздался мужской голос:
- Элизабет.
21
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Властный голос прошелся колкими мурашками по спине Элизабет - от позвонков, все выше и выше, и достигнув затылка, обжег его.
А может, это мужское дыхание так обожгло ей голову?
Элизабет, скомкав льняную салфетку, медленно повернула голову и встретилась взглядом с Вигго.
Он стоял так близко к ней! Она даже чувствовала тепло, исходящее от его могучего тела!
Неприлично близко - по мнению самой Элизабет, и допустимо близко - в глазах местной знати.
- Вы... - взволнованно выдохнула девушка.
Сердце в её груди забилось, как птица, пойманная в силки.
- Я, - Вигго вызывающе улыбнулся.
Этельберт, заметив его присутствие, нахмурился и, всем своим видом показывая, что он следит за Вигго, строго обратился к тому:
- Что вам нужно?
- Пригласить вашу дочь на танец, - протягивая широкую ладонь прямо перед лицом Элизабет, ответил Вигго.
Девушка опустила взор на его руку.
Вот это ладонь! Настоящая лапища!
И все же, несмотря на широкую кость, пальцы Вигго были длинными, правильной формы и по-аристократичному красивыми...
Интересно, эта ладонь умеет быть доброй?
Ласково гладить по голове? Например, ребенка...
Элизабет одернула себя - о чем она думает?!
- Элизабет? - голос отца напомнил ей, что одними размышлениями ей не отделаться.
- Не беспокойся, отец, - Элизабет послала ему успокаивающую улыбку, - я потанцую с...
Она, вдруг, поняла, что не знает имени этого мужчины.
Мужчины, который видел её почти голой, который был в её спальне, а теперь - нависал над ней подобно скале, ожидая, когда она вложит свою руку в его.
Несмело, Элизабет сделала это.
Её дрожащие, тонкие пальчики коснулись мужской ладони, и кожа в месте соприкосновения, неожиданно и одновременно приятно, заколола.
- Моё имя - Вигго, - властно сжимая девичьи пальцы, произнес он, глядя прямо в глаза Элизабет.
- Элизабет, - совершенно забыв, что он уже знает её имя, выдохнула девушка и поднялась.
- Вот мы и познакомились, Элизабет, - довольно сверкнув глазами, улыбнулся Вигго.
Гости с любопытством поглядывали в их сторону, кто-то не скрывал своего удивления, кто-то презрения, кто-то откровенно завидовал.
Но Элизабет не замечала их - она была словно в тумане.
Не отпуская руки Элизабет, Вигго повел её в центр зала - туда, где уже, выстраиваясь в ряды, собирались остальные желающие потанцевать.
Нарядно одетые женщины, не отстающие от них по красоте и богатству одежды, мужчины...
Высокие и среднего роста, с бородами и бородками, с распущенными волосами и собранными в замысловатые прически...
Все смешалось яркими пятнами в голове Элизабет.
- Прошу, - Вигго оставил Элизабет в ряду, где были только женщины, а сам остановился в другом, прямо напротив неё.
К мелодии лютни присоединилась флейта.
Танец начался.
Скользящий шаг, легкий поклон, ладони соединились, поворот, еще один поворот, снова - поклон, а за ним - скользящий шаг на свою исходную позицию.
Танцуя, Элизабет мысленно благодарила свою няню за месяцы уроков, которые та преподавала ей.
Лишь только благодаря длительным тренировкам, она, Элизабет, могла сейчас уверенно двигаться и никому не вставать на ноги.
Впрочем, всё это была напускная уверенность, потому что как только ладонь Элизабет соединялась с ладонью Вигго, девушка испытывала столь сильное волнение, что у неё кружилась голова.
- Как поживает ваша няня? - улыбнулся Вигго, когда они в очередной раз соединили свои руки. - Надеюсь, ей уже лучше?
- Благодарю вас за заботу, - сдерживаясь от того, чтобы не улыбнуться, ответила Элизабет, - моя няня чувствует себя хорошо. А как ваша спина?
- Еще немного напоминает о недавней встрече, - усмехнулся Вигго.
Не выдержав, девушка улыбнулась - и лицо её засияло светом.
Мужские пальцы сжали ладонь Элизабет.
- И не только спина, - продолжал с улыбкой Вигго, - уверен, этой ночью мне будет снится фея. Кстати, об обещании...
- Разве я только что не выполнила его? - затревожилась Элизабет.
- Вы про танец? - черные глаза Вигго блеснули. - Но этого - всего лишь танец. А моя просьба - совершенно иное.
- И что же вы хотите?
22
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Взгляд Вигго потяжелел и опустился на губы Элизабет, и те, отзываясь на него, начали пылать.
Сердце девушки замерло, ожидая рокового ответа.
Она чувствовала - этот ответ переменит её жизнь навсегда.
- Вас, - выдохнул Вигго.
Колени Элизабет подкосились, и она наверняка упала бы, если бы не мужская рука, удержавшая её за локоть.
Кое-как совладав с ошеломлением, вызванным ответом Вигго, девушка произнесла:
- И вы так бесстыдно заявляете мне об этом?
Вигго чуть сощурил глаза.
Странно, но они стали чернее черного.
Это пугало и одновременно завораживало.
Элизабет невольно испытала желание - нырнуть в эту черноту, чтобы отыскать в её глубине свет.
- Я говорю с вами честно, или вы предпочли бы, чтобы я юлил и начал разговор не с вами, а вашим отцом, как это делает сейчас Олаф?
Элизабет как раз в этот момент возвращалась на свою исходную позицию, и потому у неё появилась возможность посмотреть в сторону стола, за которым должен был ждать её отец.
Сердце девушки испуганно сжалось, когда она увидела, что рядом с ним разместился незнакомец.
Его серая борода доходила ему до груди, бархатная туника плотно облегала довольно упитанное тело, а лоснящееся лицо выглядело настолько непривлекательным - горбатый нос, узкие щелочки-глаза и рябая кожа - по сравнению с лицом Вигго, что Элизабет ужаснулась - каково это будет, видеть каждый день такого человека...
- Вижу, вы впечатлены, не так ли? - сдержанно улыбнулся Вигго, когда его ладонь соприкоснулась с ладонью Элизабет.
Она сглотнула.
Казалось, кто-то невидимый сдавливал ей горло, и так хотелось избавиться от этого ужасного, удушающего чувства!
- Олаф богат и имеет земли. И он отважно проявил себя в одном из боев, позапрошлым летом. Возможно, ваш отец даже согласится на этот брак, несмотря на то, что тот значительно старше вас и уже имеет детей, - добавил Вигго.
Глаза Элизабет расширились, стали куда больше от страха.
- Но, думаю, учитывая то, что ваш отец искренне любит вас и желает вам счастья, он прислушается к вашему мнению, - пальцы Вигго скользнули к запястью Элизабет и чуть сильнее сжали его.
Он почувствовал, как учащенно забился её пульс под тонкой тканью.
Это еще больше раззадорило Вигго.
- Что же вы предлагаете мне? - кое-как совладав с собой, произнесла Элизабет.
Голос её дрожал.
Вигго удержал Элизабет за руку, не позволяя той вернуться назад. Это заметили почти все - в том числе и Этельберт.
Увиденное ему не понравилось.
Нахмурившись, Этельберт медленно поднялся.
- Стать моей женой, - не отпуская руки Элизабет и глядя прямо ей в глаза, решительно заявил Вигго.
Сердце Элизабет, подпрыгнув до самого горла, казалось, там и осталось.
Учащенно забившись, оно не позволяло ей ни то что мыслить разумно, но и просто сделать вдох.
От нехватки воздуха голова Элизабет еще сильнее закружилась, уши наполнил странный гул, и сквозь него она услышала разъяренный голос своего отца:
- Довольно, Вигго! Убери руки от моей дочери!
23
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
С трудом соображая, что происходит, Элизабет взволнованно наблюдала за тем, как её отец быстрым шагом приближается к ней.
Взгляд у него был недобрый.
Наверное, она впервые видела его таким.
И это не могло не напугать.
Танцующие расступились в стороны, и они - Элизабет и Вигго, остались в центре зала - на виду у всех, в том числе у короля и королевы.
Последние не спешили вмешиваться в назревающий спор.
- Элизабет! - Этельберт схватил её за руку, довольно жестко, отчего та испытала неприятные чувства, но постаралась не подать виду, как больно ей от его хватки.
Так как другую руку девушки по-прежнему держал Вигго, получилось, что она оказалась посередине - между ним и отцом.
И ни один из них не спешил отпустить её.
- Довольно танцев, дочь моя, - изо всех сил стараясь сдержать себя, продолжил Этельберт.
Но куда там!
Он был почти на грани!
Если Этельберт еще кое-как сдерживался, пока его дочь, сохраняя приличия, танцевала с этим датским завоевателем, то когда он увидел, как переменился их танец, какими другими стали движения, и, что немаловажно, их взгляды, гнев тяжелой волной подступил к нему.
Все правила приличия показались ему уже не столь важными - в тот миг, когда этот Вигго Датский, сам нарушив правила, удержал Элизабет - на виду у всех, словно та была его собственностью!
Словно была одной из тех знатных дам, ночующих в его постели!
Наверняка Вигго намеревался использовать наивность и невинность Элизабет для своих целей!
Но даже если это было не так, и он, Этельберт, ошибался, имелась еще одна причина, почему он не желал, чтобы его дочь связывалась с этим датчанином.
- Элизабет, идем, - чуть сдавив пальцами её руку, приказал Этельберт.
Не сдержавшись, Элизабет поморщилась от боли.
- Мы не договорили, Этельберт, - надменно заявил Вигго, - отпустите Элизабет, вы делаете ей больно.
Кровь ударила в голову Этельберта.
Непонятно было, что именно спровоцировало это - то, каким тоном разговаривал с ним этот датчанин, или же, что он указал ему на то, что его дочери больно...
А может, дело было в том, что в эти мгновения Этельберт в полной мере ощутил к нему неприязнь - к этому высокомерному выродку, захватчику, который вел себя на его родной земле, как хозяин!
И так же, по-хозяйски, обращался с его дочерью!
Лицо Этельберта побагровело, глаза налились кровью, и он яростно процедил:
- Отпусти мою дочь, Вигго! О чем бы ни был ваш разговор, неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы было что-то большее, чем просто танец?
- Отец, - взгляд Элизабет наполнился мольбой, - прошу тебя, не нужно. Он не обидел меня, не сделал ничего такого... Он сказал, что...
Элизабет так и не договорила, отец перебил её.
- Не сделал ничего такого? - Этельберт смерил Вигго уничтожающим взглядом, но тот остался равнодушен к нему.
Как и прежде, Вигго Датский надменно глядел в его сторону.
Самоуверенный, вызывающе наглый.
Уверенный в своей силе и правоте.
Он словно насмехался над этой ситуацией, над Этельбертом, и, значит, над Элизабет тоже.
Когда губы Вигго дрогнули в циничной усмешке, для Этельберта это стало последней каплей.
- Ничего не сделал? - обращаясь к дочери, переспросил разгневанный отец. - Женщины для него - всего лишь развлечение, дорогая Элизабет. Но все это - мелочи на фоне того, что сделал Вигго. 12 лет назад, когда даны атаковали Восточную Англию, от его руки погиб твой старший брат, Говард.
24
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Элизабет порывисто обернулась и посмотрела на Вигго.
Она хотела увидеть в его глазах опровержение услышанного, хотя бы намек, но так и не нашла этого.
Его мужественное лицо сейчас превратилось в холодную маску.
Ни сожалений, ни намека на доброту.
И это означало лишь одно.
Отец оказался прав.
Вигго убил её брата.
Элизабет стало плохо.
Это “плохо” ощущалось и на физическом, и на духовном уровне.
Её затрясло, к горлу подступила тошнота, но, пожалуй, куда более неприятным было то, что она чувствовала в душе.
Горькое разочарование и тяжелый груз наполнили её душу почти до края. Она ощущала себя чуть ли не предательницей.
А что может быть ужаснее, чем предательство?
- Простите, я, кажется, ошиблась, - Элизабет захотела освободиться от руки Вигго, и тот, почувствовав, как зашевелились её пальцы, нехотя отпустил её ладонь.
Элизабет встала рядом с отцом.
- В тот год погибло немало славных воинов, - произнес Вигго, глядя куда-то вдаль.
Элизабет, вздрогнув, глянула на него.
Взор его по-прежнему был устремлен вперед. Будто мыслями Вигго был далеко отсюда.
Что это? Запоздалое раскаяние?
А может, теперь он просто считал - её и отца - недостойными его внимания?
Вопрос так и остался без ответа.
- Но ты - жив, а мой сын - уже давно сгнил в земле, - выплюнул Этельберт. - Запомни! Пока я жив - ты никогда не приблизишься к моей дочери! Ты не отнимешь её у меня!
- Довольно, Этельберт! - властный голос короля рокотом прошелся по залу, и срезонировав от стен, тяжелым облаком повис в воздухе.
Все обернулись к королю.
Кнуд Великий встал.
Крепкого телосложения, источающий силу и мощь, он смерил Этельберта задумчивым взглядом, а затем произнес:
- Мы все здесь не для того, чтобы вспоминать прошлые обиды. О них стоит забыть, если мы хотим жить в мире.
Слово “жить” король произнес с особой выразительностью.
На какое-то время в воздухе повисла звенящая, наполненная тревогой, тишина. Гости перестали жевать, кто-то даже испытывал беспокойство - не слишком громко ли он дышит.
Все боялись прогневать Кнуда Великого.
Несмотря на его царственный вид, многие помнили, как, порой, жесток тот бывал.
- Я позвал вас, олдермены Англии, с одной целью - чтобы ваши дети - дочери и сыновья - заключили союз с нами, датчанами. Поэтому - кто хочет мира на своей земле, пусть заключит выгодный брак. А с прочими, кто сомневается в моем решении, разговор будет коротким. Плаха и топор.
25
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Не помня себя, Элизабет вернулась за стол.
Слезы стояли перед её глазами, сердце, не давая отдыха, продолжало разрывать своими ударами девичью грудь.
Теперь, помимо разочарования и боли, Элизабет испытывала страх.
Липкий, удушающий.
Она хорошо расслышала слова, сказанные королем. Еще лучше Элизабет уловила весь смысл, вложенный в них.
Теперь жизнь любимого отца, а может, и её собственная жизнь, оказались ужасающе близко к лезвию топора.
Еще один неверный шаг - и всё закончится на плахе.
Разве могла она представить, что так сложится?
До сегодняшнего вечера в душе Элизабет теплилась надежда, что новый король будет справедливым.
Но разве можно назвать случившееся справедливостью?
Погруженная в свои переживания, Элизабет, как и полагалось любящей дочери, была на стороне отца.
А вот Этельберт, хоть и был напряжен от случившегося, все же, вел себя будто ничего не случилось.
Да и как иначе? Неужели он должен был, поджав хвост, забиться в угол, показать всем - в том числе и своей дочери - как ему стало страшно за их участь?
Нет! Эти датчане, а особенно убийца его сына, не дождутся этого зрелища!
- Поешь! - подвинув к дочери тарелку с пирожками, теми самыми, которые прежде приглянулись ей, велел Этельберт.
Элизабет покорно подчинилась.
Дрожащими пальцами она обхватила мягкий пирожок, поднесла к губам и откусила его.
Его ягодная начинка оказалась у неё во рту, но Элизабет не почувствовала её.
Весь вкус перебила горечь.
Она стала почти невыносимой, когда за их стол вернулся Олаф. Словно так было обговорено заранее, тот грузной тушей разместился по левую руку от Элизабет, напротив Этельберта.
Запах пота ударил в нос Элизабет.
Она, замерев на месте, вытянулась, как струна и уставилась взглядом в стол.
- Элизабет, познакомься, это - Олаф, - обратился к дочери Этельберт.
Та, оторвав взгляд от стола, перевела его на Олафа и качнула головой.
Он, довольно улыбаясь, с нескрываемым интересом разглядывал её.
Вблизи дочь Этельберта оказалась еще краше! Красивая, необычайно красивая для англичанок! И судя по чистой коже и ровным, белым зубам, здоровая!
Обладать ей будет одно наслаждение.
Представив, как он овладевает ей, Олаф почувствовал небывалое возбуждение.
Хороший знак, ведь последние месяцы с этим у него было плохо. А теперь, раз такое дело...
С этой красавицей он мог настрогать еще полдюжины детей!
- Этельберт, ваша дочь еще краше, чем я представлял. Настоящая английская роза, который нужен уход и забота, что я мог бы дать в избытке, - поглядывая то на Этельберта, то на Элизабет, Олаф наклонился вперед, всем своим видом показывая, как он заинтересован.
Его бедро задело бедро Элизабет, и она, не выдержав, резко поднялась - словно пружина, на ноги.
- Отец, - ощущая на свой спине себе взгляды гостей, взволнованно начала Элизабет, - мне что-то не здоровится.
- Не здоровится? - в который раз за этот вечер хмурясь, переспросил Этельберт.
- Что-то с животом, - Элизабет обняла себя за живот.
Он и, правда, словно вторя её словам, неприятно заныл.
Брови Этельберта еще сильнее сошлись на переносице и превратились в одну неровную линию.
- Отец, позвольте мне вернуться в свои покои, - спешно добавила Элизабет.
Чувствовала - еще немного, и её вывернет от вида Олафа, который по-прежнему пожирал её взглядом.
- Я провожу тебя, - ответил Этельберт и тоже поднялся из-за стола.
К облегчению Элизабет, никто не остановил, не окликнул их, когда они покинули зал.
Девушка выдохнула, когда, наконец, оказалась в пустынном коридоре.
Здесь было так тихо, что от этой тишины зазвенело в ушах! И все же, такой звук был куда приятнее гула голосов.
Незаметно для Элизабет, она с отцом быстро поднялись наверх и оказались перед её покоями.
- Отдыхай, Элизабет, сегодня у тебя был непростой день, - целуя дочь в лоб, ласково произнес Этельберт.
От его добрых слов у Элизабет заныло сердце.
Она, вдруг, почувствовала себя снова маленькой девочкой, стоявшей перед любимым папочкой.
И, значит, ему можно было довериться.
- Отец, - умоляюще начала она, - я не хочу выходить за Олафа. Он неприятен мне.
Этельберт моргнул, и взгляд его переменился.
- Ваш брак - уже почти решенное дело, Элизабет. Советую тебе смириться с этим.
26
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
- Элизабет, вы совсем не слушаете меня, - с укором произнесла Анна.
- Что? - Элизабет, вздрогнув - словно кто-то толкнул её в плечо, посмотрела на свою няню.
Та, перестав расчесывать ей волосы, застыла с щеткой в руке. Глаза Анны сузились, взгляд стал испытующим.
Она видела, что с её подопечной случились перемены.
Бледная, утомленная, взор потух.
Понятное дело, что королевский ужин - то еще испытание, но чтобы так?
Определенно, что-то произошло.
- Я сказала, что на вас лица нет. Что-то случилось? - не желая ходить вокруг, да около, поинтересовалась Анна.
- Нет, - Элизабет почувствовала, как внутри все заклокотало, стало совсем невтерпеж, и следом добавила:
- И да.
- Что именно? - Анна вновь принялась водить щеткой по волосам Элизабет.
Нарочито медленно, чтобы эти движения чуть успокоили девушку. Да и её саму, Анну.
Разве дело это?
Провожала Элизабет, надеясь, что та вернется с сияющими глазам, а пришла... Будто сломалось что-то у неё внутри.
Больно было смотреть на неё, аж сердце щемило!
- На этом ужине был тот мужчина... Которого ты ударила кочергой, - опустив взор на свои дрожащие ладони, начала рассказ Элизабет.
- Кто бы сомневался, - не удержавшись, довольно хмыкнула Анна.
- Да, - Элизабет вяло качнула головой, - он сидел за одним столом с королем.
- Господи Боже! Выходит, я ударила его приближенного?! - няня выронила щетку от удивления.
Элизабет наклонилась, чтобы поднять её.
Волосы дочери Этельберта сверкающей волной рассыпались по плечу и коснулись пола. Девушка подняла щетку и приняла прежнюю позу.
- Что же было дальше? - Анна легонько провела по её волосам.
- Он пригласил меня на танец. Отец не был доволен этому, но я, опасаясь, что случится ссора, согласилась на этот танец... И еще потому что я сама хотела с ним танцевать, - с нотками вины в голосе, продолжала Элизабет, - всё было хорошо, а затем он, то есть Вигго, его имя - Вигго, сказал, что желает меня... И предложил стать его женой. Как раз в этот момент отец что-то заподозрил, он вышел в центр зала, и завязалась ужасная ссора. Ни отец, ни Вигго не отпускали моих рук, на меня смотрели все гости, а потом я узнала... Отец сказал, что от руки Вигго погиб мой старший брат, Говард! Представляешь, Анна! Мой брат погиб от руки человека, которому я почти готова была сказать “да”.
Элизабет, всхлипнув, спрятала лицо в ладонях.
Слезы, которые она сдерживала весь этот вечер, хлынули наружу.
Её затрясло, замутило, руки Элизабет стали ледяными, голова заныла и в груди все сдавило.
- Бедное дитя! - Анна обняла девушку со всей нежностью, на которую была способна. - Поплачь, Элизабет, тебе станет легче.
- Не станет, уже не станет, - Элизабет подняла на неё затравленный взгляд, - отец выбрал для меня будущего мужа. И он стар, уродлив, но богат...
- Господь мой! - няня сильнее обняла её. - Ты сказала об этом своему отцу, Элизабет? Если ты не сделала этого, то обязательно должна донести до него!
- Я сказала, - жалобно протянула она, - и отец ответил, что это дело почти решенное, а я должна смириться.
Анна, ужаснувшись от услышанного, замерла на месте.
- Что же могло такого произойти, что Этельберт согласился на брак с человеком, который противен тебе? - голосом, полным скорби, зашептала она.
- Король сказал, что-то про важность союзов англичан с данами. И он был зол, когда отец высказал всё Вигго. Король пригрозил всем, кто не согласен с его решением, казнью! О, Анна, почему мир так несправедлив?
Элизабет, вновь разрыдавшись, уткнулась в плечо няни. А та, беззвучно плача, тихонько гладила её по голове.
******************
- Я хочу именно её, - мужской голос, хоть и звучал приглушенно, но Кнуд Великий уловил в нем нотки собственничества и страсти.
Не будь король знаком с этими чувствами, он вряд ли понял бы его.
Но...
С тех пор, как в его жизни появилась королева Эмма, многое переменилось в королевском сердце.
- Этельберт вряд ли обрадуется такому повороту дел, - вглядываясь в подрагивающее пламя свечи, многозначительно протянул Кнуд.
- Я улажу вопрос с ним, и ему не останется ничего другого, как согласиться на этот брак, - решительно заявил Вигго.
27
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Всю ночь Элизабет ворочалась с боку на бок.
И если ей, все же удавалось, заснуть, то сон каким-то случайным образом обрывался.
Не способствовали долгому сну ни мягкая, невероятно удобная кровать, ни выпитый отвар, заботливо предложенный нянюшкой.
Все оказалось бессильным и бессмысленным перед жестокой реальностью.
Картинки прошедшего дня и грядущего беспокойно кружили в голове. То и дело в памяти Элизабет всплывало рябое лицо Олафа, отчего сердце сжималось, и казалось, что воздух не поступал внутрь.
Приходилось переворачиваться, шептать молитву, до тех пор, пока не становилось легче.
Когда же эта картинка исчезала, на смену её приходила другая, уже более приятная.
Чуть улыбающееся лицо Вигго, его пронзительный взгляд и прикосновение к руке. И всякий раз, когда Элизабет вспоминала это, её ладонь, та самая ладонь, которую мужчина держал во время танца, начинала пылать и приятно покалывать.
Лишь ближе к утру Элизабет заснула, но как часто бывало, стоило ей только погрузиться в сон, его прервали - в этот раз громким стуком в дверь.
- Иду, да иду я уже! Что ж вы так стучите! - затягивая на себе плотный халат, недовольно пробурчала Анна.
Вот ведь люди!
Поспать не дают! Её госпожа только-только заснула, а они, словно псы, учуяв это, пришли, чтобы разбудить бедняжку!
- Что случилось? - открывая дверь и готовясь отчитать нарушителя спокойствия, строго вопросила Анна.
Вопросила - и обомлела, увидев кто перед ней.
Королевская стража.
Два воина - возле двери, два - стояли чуть дальше.
И все на одно лицо - равнодушные, со взглядами, от которых сворачивались внутренности.
- По приказу короля дочь Этельберта, Элизабет, велено доставить на допрос, - произнес один из воинов.
- Допрос? - Анна облокотилась о дверь, чтобы не упасть.
Ноги едва держали её от такой новости.
- Ты оглохла, женщина? - рявкнул другой воин. - Живее, собирай свою госпожу, иначе мы сами вытащим её из кровати!
Няня, вздрогнув, как от пощечины, от этих слов, ринулась к Элизабет.
Та уже пробудилась. Мало того - она услышала всё.
Но времени на размышления, что случилось, как быть, у неё не было. Сорвав с кресла халат, Элизабет быстро накинула его на плечи, плотно запахнула и крепко, до боли в пальцах и животе, завязала его.
- Элизабет, милая, - запричитала Анна, не зная, как сказать своей подопечной ужасную весть.
- Я всё услышала, моя дорогая нянюшка, - глухим голосом отозвалась Элизабет.
Краем глаза заметив, как нетерпеливо дернулась дверь, девушка бросила:
- Иду!
Всунув стопы в мягкие, домашние сапожки, прямо на босую ногу, Элизабет быстрым шагом направилась к двери.
Глупо было думать, что она не испытывала страха.
Страх был, но пока еще не ощущался в полной мере. Парализованный переживаниями за отца, этот страх липкой, холодной жижей булькал где-то в животе.
Как только Элизабет приблизилась к двери, взгляды стражи переменились.
Невозможно было оставаться равнодушным при виде такой красавицы.
С распущенными волосами, после сна, в домашней одежде, она выглядела поразительно свежо и соблазнительно.
В глазах мужчин отразилось разное - голод, непонимание и даже сочувствие.
Но никто из них не осмелился сделать две вещи.
Первое - оспорить каким-либо образом, даже мысленно, решение короля.
И второе - прикоснуться к Элизабет.
- Прошу вас, следуйте за нами, - уже значительно мягче, чем в разговоре с няней, произнес один из воинов.
Элизабет качнула головой и подчинилась.
Они миновали коридор, завернули к лестнице и стали спускаться все ниже. Гораздо ниже первого этажа.
Холод и сырость пробирались под полы халата, кусали за ноги, пробуждая страх.
Впереди показалась кованная дверь.
Страж, имевший вид палача - такой же огромный и безмолвный, открыл её, и Элизабет, в сопровождении воинов, завернула внутрь.
Темный коридор, представший её взгляду, дышал страданиями, болью и отчаянием.
Страх, который Элизабет еще могла контролировать, начал медленно ползти к её душе. Тело, отзываясь на это гадкое чувство, стало пробирать дрожь.
Вскоре дрожь достигла такой силы, что у Элизабет застучали зубы.
Лязгнул замок железной двери. Она, издав звук, похожий на стон умирающего, открылась.
Элизабет, мысленно зашептав молитву, сжала пальцы в кулак и шагнула внутрь.
- Вы? - слетело с её губ.
28
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
- Дорогая Элизабет, у нас мало времени... Поэтому прошу вас - слушайте меня внимательно, - беспокойно поглядывая на дверь, произнес Эдрик Стреона.
- Почему вы здесь? - Элизабет, не в силах сдвинуться с места, большими глазами глядела на его.
Наверное, это было нехорошо, но она невольно обнаружила сходство лица Стреоны с мордой крысы.
- Чтобы помочь вам, - с жаром выдохнул Эдрик.
- Помочь? - Элизабет так сильно нахмурилась, что у неё заныл лоб. - Я даже не знаю по какой причине меня привели сюда, а вы собрались помочь. Выходит, вы знаете почему я здесь?
- Знаю, моя дорогая Элизабет. Вашего отца обвиняют в предательстве, а так как вы - его дочь - эта тень упала и на вас.
У Элизабет потемнело перед глазами от услышанного.
Чтобы не упасть, она прислонилась к стене.
Холодная и шершавая, стена делала её нежному телу больно, но сил, чтобы отодвинуться от неё, у Элизабет не было.
- Я так и знал, что эта новость добьет вас, Элизабет. Но это - всего лишь весть, а когда начнется допрос, даже мне становится дурно от того, что ожидает вас.
- И что же меня ожидает? - не узнавая свой голос, пробормотала Элизабет.
- Пытки.
Это слово, как звон, забилось в голове девушки.
Пытки...
Она слышала о них, но лишь совсем немного.
Отец оберегал её от всякой информации, связанной с ними. Но все равно - людская молва, не могла пройти мимо Элизабет.
На постоялом дворе, на рынке, среди простого люда - до её слуха доносились страшные рассказы, которым, впрочем, она не придавала особого значения.
До сегодняшнего дня.
- А мой отец... Где он? - Элизабет устремила на Эдрика горящий болью взгляд.
- Он уже допрашивается... - Стреона сглотнул. - С ночи.
- Господи... - Элизабет сомкнула дрожащие веки.
Воображение живо нарисовало ей, как должно быть, измучен был её отец.
Что, если он не выдержит пыток и умрет?
По её щеками побежали слезы.
- Не плачьте, Элизабет, умоляю вас, - Эдрик незаметно приблизился к ней, и теперь она оказалась зажатой между ним и стеной.
- Как я говорил вам прежде - я здесь, чтобы помочь вам, - жадно разглядывая её белое лицо и разметавшиеся по плечам волосы, добавил Стреона.
Элизабет, перестав плакать, пристально посмотрела на него.
- И в чем же будет заключаться ваша помощь? - отбросив внутреннюю неприязнь по отношению к этому человеку, прошептала она.
Сейчас, гораздо важнее, было спасение отца и её самой.
- Я могу поспособствовать вашему освобождению. Я поговорю с королем. В некоторых вещах он доверяет мне, и думаю, если вы согласитесь, уже сегодня вас выпустят.
- А как же мой отец?
- Я очень постараюсь, Элизабет, но скажу как есть - дело очень сложное, все обвинения против вашего отца - на лицо. Будет большим везением, если его не казнят.
- Мой отец не виновен! - содрогаясь всем телом, выдохнула Элизабет.
- Эти стены слышали такие слова много раз, - с сожалением в голосе протянул Эдрик, - увы, но одних слов мало. Решайте - нужна ли вам моя помощь, и если да, то я прямиком пойду к королю и буду добиваться аудиенции у него. Так что вы скажите?
29
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
- И что же вы попросите взамен? - перестав моргать, сдавленно произнесла Элизабет.
- О, Элизабет, - Эдрик улыбнулся, и от этой улыбки девушку затошнило, - всего лишь малость. Взамен на вашу свободу, вы согласитесь стать моей.
Желудок Элизабет противно заныл от услышанного.
- Вашей? - превозмогая удушающее отвращение, переспросила она. - Но насколько я помню, вы все еще женаты, Эдрик.
- Это так, но ничто не помешает тебе, Элизабет, стать моей любовницей. Я поселю тебя в отдельном доме, у тебя будут слуги, наряды, лошади, украшения, и я буду навещать тебя, как можно чаще... - Стреона наклонился к ней так близко, что его дыхание стало душить её.
Его рука впилась девушке в бок, Эдрик сладострастно застонал и начал вдавливаться в её тело.
Ужас охватил Элизабет, ей стало так страшно, что перед глазами все почернело, и тело, охваченное слабостью, совсем не слушалось её.
Она не то что не могла сделать шаг, даже пошевелить пальцем - и этого не удавалось.
В тот самый момент, когда Элизабет подумала, что не спасется, странная решимость - будто спустившаяся откуда-то свыше, встряхнула её.
Что есть силы, Элизабет оттолкнула Стреону, тот, не ожидавший такого отпора, оступился и свалился на зад.
Глядя на него сверху вниз, Элизабет выкрикнула:
- У меня не будет самого главного - моей чести! Убирайтесь отсюда!
Увы, триумф Элизабет длился недолго.
Словно ужаленный, Эдрик подскочил, а затем - вцепился в её плечо с такой силой, что Элизабет почувствовала, что вот-вот потеряет сознание от пронзительной боли.
- Скоро, - как змея, зашипел Стреона, и дыхание его пахло мерзостью, - сюда придут, чтобы пытать тебя, и я буду смотреть и наслаждаться зрелищем. Тебе будет гораздо больнее, чем сейчас. Ты сама выбрала свой путь, отказавшись от моей помощи. Так мучайся же, женщина.
Он, наконец, отпустил её и решительно вышел наружу.
Но боль, по-прежнему, напоминая о случившемся, разламывала девичье плечо, а нахлынувшее отчаяние - подкрадывалось к ней, чтобы добить.
Элизабет закрыла глаза.
Теперь слезы беззвучно бежали по её холодному лицу.
Сколько она так простояла - Элизабет не знала.
Слезы все падали и падали, грудь разрывало от страха, а плечо, напоминая о недавней травме, противно ныло.
Казалось, прошла целая вечность прежде чем она услышала шаги в коридоре - хотя на самом деле времени ушло не так много.
Услышав шаги, Элизабет задрожала.
Она понимала, что впереди её ожидают мучения.
Но понимать и прожить это - абсолютно разные вещи.
И снова дверь, жалобно застонав, открылась, но Элизабет не решилась поднять свой взор.
Слишком страшно было столкнуться с реальностью лицом к лицу!
С опущенной головой, с бледным лицом, залитым слезами, Элизабет - подобно святой мученице, стояла, ожидая своей участи.
Такой и увидел её Вигго.
- Элизабет! - он ринулся к ней - и телом, и душой.
- Вы? - запрокинув голову, Элизабет устремила на него затуманенный болью взгляд.
На короткий миг у Вигго перехватило дыхание - так много было боли в синих глазах Элизабет.
Но разве кто-то мог осмелиться причинить ей физический вред?
- Я, - Вигго, заметив что она едва стоит на ногах, сжал ей плечи, и тот же миг лицо Элизабет исказила гримаса боли.
- Что вам нужно? - тихо прошептала она. - Вы тоже пришли, чтобы попросить меня стать вашей любовницей взамен на спасение? Если так, то этого не будет.
Вигго нахмурился. Он не понимал - бредит ли Элизабет, или же говорит правду.
Гораздо важнее было сейчас другое.
Получить от неё ответ.
- Я здесь, чтобы спасти тебя, фея. Не спрашивай - что я сделал и что сказал, чтобы вызволить тебя отсюда. Но ты должна знать - король благословил наш союз. Ты станешь моей женой, Элизабет.
Вигго подхватил её на руки.
Элизабет застонала от боли и страха.
Голова девушки запрокинулась назад, волосы упали вниз, открывая взгляду Вигго её лицо.
- Вы даже не спросили - хочу ли я стать вашей женой, - пересохшими губами зашевелила она.
- Я уже спрашивал, но раз ты так хочешь этого... Скажи, Элизабет, станешь ли ты моей женой, разделишь ли со мной ложе и родишь ли от меня детей, если я спасу тебя и твоего отца?
Спасти отца...
Его спасения она желала больше, чем собственное.
Элизабет прерывисто вздохнула, и тогда Вигго сжалился над ней:
- Я отнесу тебя в твои покои, и у тебя будет немного времени, чтобы дать мне ответ.
***************
Анна не стала охать и причитать, не стала заламывать руки и жаловаться на несправедливость судьбы, когда Вигго молча занес в спальню её госпожу, и так же молча ушел.
Вместо этого нянюшка занялась Элизабет - сперва умыла и помогла сменить ей одежду.
Страшный синяк на девичьем плече едва не заставил Анну разрыдаться, но она сдержалась, напомнив себе, что этим сделает только хуже.
Переодев Элизабет, Анна терпеливо ждала, когда та позавтракает.
А она, сперва, ела очень медленно.
Тщательно прожевывая каждый кусочек, Элизабет смотрела куда-то перед собой и ничего не говорила.
Затем, вдруг, девушка вздрогнула и стала есть иначе.
Почти залпом выпив стакан молока, она стремительно поднялась на ноги и посмотрела на няню.
- У меня не осталось другого выбора, моя дорогая нянюшка, - надломленным голосом произнесла Элизабет. - Прошу, помоги мне надеть самое красивое платье, и помоги с прической.
- Что вы задумали, госпожа? - не зная - плакать ли ей или радоваться такой решимости Элизабет, ответила Анна.
- То, что должна. И прошу - ничего более не говори мне!
Анна быстро справилась - часть длинных волос Элизабет она собрала в тугой узел, а часть оставила распущенной.
Затянув синее платье потуже, няня накинула на плечи своей подопечной золотистую накидку и, не сдержавшись, поцеловала ту в лоб.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги