Жених с прицепом

Пролог

ХИЗЕР ФАУСТ

Делена Штерн стояла перед зеркалом в свадебном зале, погруженная в собственные мысли. Белое платье, казалось, давило на плечи, а воздух в зале стал вдруг слишком густым, как перед грозой. Когда регистратор произнес долгожданный вопрос: «Готовы ли вы, Делена Штерн, взять в мужья Симеона Кузьмина?» — её взгляд застыл на букетике в руках.

В этот момент перед глазами пробежали сцены, которые она старалась не вспоминать. Все его измены. Небрежные взгляды в сторону других женщин. Лживые отговорки, когда он снова задерживался допоздна. Как он врал, как умело прикрывал свои поступки мелкими комплиментами, которые уже давно перестали трогать её сердце.

Она вспомнила, как он бесконечно ревновал её, и не просто ревновал, а превращал каждый день в пытку. Мучил её подозрениями. Ему казалось, что она флиртует с каждым, с кем здоровается на улице, а его звонки стали постоянным фоном её жизни.

«Почему я всё это терплю?» — мысль вспыхнула внезапно. Она стояла перед выбором, и ответ неожиданно стал очевидным. Брак с человеком, который не уважал её, не любил по-настоящему, был ошибкой, о которой она уже знала заранее.

Делена замерла, держа в руках букет, который вдруг стал казаться тяжелым, словно отражал весь груз её положения. Этот брак был не по любви — он был по расчёту. Она знала это с самого начала. Симеон обеспечивал ей роскошную жизнь: деньги, власть, определённый статус в обществе. Но всё это давно утратило для неё ценность, ведь за фасадом богатства скрывалось то, что Делена больше не могла игнорировать — тиран и абьюзер, которым был её будущий муж.

Он контролировал каждый её шаг, её мысли и даже чувства. Она не имела права голоса, её мнение не имело значения. Его семья всегда была на его стороне, поддерживая его во всем. Когда он повышал голос на неё или унижал, его родители лишь одобрительно кивали, молчаливо поддерживая поведение сына. Родственники Симеона тоже играли в эту игру — холодные, расчётливые, они не принимали её как равную. Для них она была лишь фигурой на шахматной доске их династии, инструментом для укрепления их положения.

И вот она здесь, стоящая перед лицом не только будущего мужа, но и всей системы, которая сжала её в свои когтистые объятия. Казалось, что она одна против всех. Её загнали в этот угол, и другого выхода, как казалось, не было. С другой стороны, вся эта жизнь, которой её вынудили довольствоваться, была пустой. Не приносила ни радости, ни утешения. Только всё нарастающее чувство безысходности.

Она прекрасно понимала, что счастья здесь не найти. Мужчина, который должен был стать её «партнёром по жизни», оказался тем, кто сломал её волю, заставил жить по его правилам, а не по её.

Когда Делена поняла, что должна произнести заветное «да», её сердце сжалось. Внутри разгоралось желание отказаться, сбежать, избежать этого кошмара. Но выбор у неё отняли давно — как только сделка была заключена, и её жизнь превратилась в беспомощное исполнение чужой воли. Этот брак был обязательством, и отказ означал бы не только её полное уничтожение как личности, но и расправу над её близкими.

Она произнесла слова согласия словно на автомате, едва ощущая себя. Сразу после церемонии, выходя из ЗАГСа, Делена чувствовала себя опустошённой. Её сердце билось, но словно в другой ритм, не в такт её желаниям.

И тут она заметила их — молодую пару, стоявшую в стороне, ожидая своей очереди. Они не были богатыми: девушка была без пышного свадебного платья, в скромном костюме, её жених выглядел просто, в обычной рубашке и брюках. В отличие от блеска и роскоши вокруг, эти двое казались совершенно обычными, но что-то в них сразу бросилось в глаза.

Они смотрели друг на друга с такой искренностью, любовью и уважением, что даже в этом суматошном здании, полном деловитости и суеты, их связь была ощутима. Казалось, они пришли сюда просто расписаться, не нуждаясь в громких торжествах или публичных заявлениях. Их глаза, полные света и тепла, говорили больше, чем любые обеты.

Делена невольно замедлила шаг, наблюдая за ними, и в груди кольнуло. Вот она — та любовь, которую она так жаждала. Никаких денег, никакого статуса не требовалось для того, чтобы чувствовать себя счастливой и любимой. Она хотела бы оказаться на их месте — простой девушкой, которую любят и уважают, которая может быть собой, не боясь при этом чужих осуждений или угроз. Но судьба распорядилась иначе. Её путь оказался жёстко вымощен чужими решениями, а не её собственными желаниями.

Делена подумала, что ей всегда хотелось именно такой любви — тихой, настоящей, свободной от условностей и давления. Но её реальность была совсем другой.

***

КАЙ РЭЙМОНД

Кай шёл рядом с Мариной, и его сердце билось спокойно и уверенно. Их шаги, такие лёгкие, но значимые, звучали в пустынном зале ЗАГСа, где не было пышных декораций, камер или многочисленных гостей. Им не нужна была роскошь, чтобы сделать этот день особенным — они пришли сюда по одной простой причине: чтобы стать законными мужем и женой.

ЗАГС был старым и неприметным, с бледными стенами и полированным до блеска деревянным полом, на котором отражались редкие солнечные лучи. Когда они вошли внутрь, их взгляды на мгновение остановились на паре, которая только что расписалась. Девушка, ослепительно красивая, словно сошедшая с подиума, стояла в свадебном платье, которое явно стоило больше, чем они могли себе позволить за годы работы. Её плечи чуть подрагивали, и на щеках блестели слёзы. Рядом с ней стоял высокий мужчина в идеально сидящем костюме, его взгляд был холоден и надменен.

Глава 1

ХИЗЕР ФАУСТ

Хизер стояла у могилы, окружённая чёрными зонтами, которые, как мрачные птицы, нависали над плачущей толпой. Дождь тихо барабанил по покрытым роскошной тканью плечам, и капли стекали по шелковистым волосам. Листва деревьев, промокшая и тёмная, тихо шелестела от ветра, словно шептала о чём-то неслышном, невидимом, запредельном. Она смотрела на гроб, медленно опускающийся в землю, и чувствовала... освобождение.

С момента, как Симеон покинул этот мир, Хизер перестала быть Деленой Штерн. Она больше не нуждалась в этом прошлом, не хотела носить это имя, которое связывало её с годами боли, страха и контроля. Делена умерла вместе с ним, с тем человеком, который когда-то казался судьбой, а превратился в тюремщика её души. Теперь она была Хизер Фауст — сильная, независимая, хозяйка собственной жизни.

Её чёрное пальто, идеально сидевшее на худом теле, подчёркивало её новую сущность. Элегантное и холодное, как она сама, оно было символом силы, которую она обретала. Лаковые сапоги глухо ступали по размытой дождём земле, но каждый шаг был уверенным, как и её новое будущее. Вокруг плакали люди — его семья, те, кто поддерживал Симеона при жизни, кто закрывал глаза на его жестокость, его мнимое величие. Они, возможно, скорбели, но для Хизер этот день был иным.

Её руки, спрятанные в кожаных перчатках, больше не дрожали от страха или напряжения. Она чувствовала себя свободной. Наконец-то. Каждая капля дождя, падающая на её лицо, казалась символом очищения, смывающим с неё все следы прошлого, все обиды и раны. Вместе с ним уходили все ночные кошмары, ревность, безумные сцены, которые он устраивал, когда терял контроль.

Она бросила последний взгляд на собравшихся. Родственники Симеона были здесь, их лица бледные, как фарфор. Все они всегда были на его стороне. Никто не поддерживал её. Но теперь их взгляды больше ничего не значили. Всё это — этот мир страха, контроля, отчаяния — остался позади. Вместе с гробом, уходившим в сырую землю, туда погружалась и её старая жизнь.

Хизер Фауст могла вновь дышать. Она унаследовала громадную империю — сеть отелей, туристический бизнес, всё, что Симеон так упорно строил, всегда утверждая, что это его заслуга, что она ничего бы не добилась без него. Теперь она была единственной хозяйкой этого богатства, но с каждым мигом осознавала, что деньги, власть, всё это — лишь побочный эффект её новой свободы.

Вдалеке она видела, как уходят последние гости. Её мысли текли медленно, как капли дождя по мраморным плитам. Она смотрела на надгробие, которое ещё предстоит установить, и на табличку с его именем, и вдруг почувствовала, как тяжёлый груз спадает с её плеч. Больше нет Симеона. Больше нет Делены. Осталась лишь она — Хизер Фауст, женщина, которая наконец-то может сама выбирать свою судьбу.

С каждым шагом по мокрому кладбищу, она ощущала, как уходит прошлое. Жизнь начиналась заново, и теперь она принадлежала только ей.

Теперь Хизер собиралась стать хозяйкой своей жизни и судьбы. Она медленно покинула кладбище, с каждым шагом чувствуя, как освобождается от тяжести прошлого. Каждый глоток свежего воздуха наполнял её силой, которой ей так долго не хватало. Она больше не была женщиной, которую подчинили и загнали в клетку. Теперь она была той, кто держал ключи.

Её сердце было наполнено яростью к тем, кто привёл её к этому браку. Родственники, которые настояли на союзе с Симеоном, словно продавая её за деньги и статус. Они говорили, что это будет выгодным союзом, что такой мужчина обеспечит её будущее. А когда она страдала в его тиранических руках, никто не протянул ей руку помощи. Никто не встал на её защиту, когда он ревновал её к каждому взгляду, к каждому знакомому. Никто не вмешался, когда Симеон ломал её волю и тело день за днём, превращая её в свою куклу.

Она ненавидела их. Всех, кто сидел за роскошными столами, обсуждая её как объект сделки. Семья Симеона, с их холодными глазами и язвительными улыбками, которая поддерживала его во всём, словно оправдывая каждое его жестокое слово и действие. Но теперь их власть над ней закончилась. Теперь Хизер могла поступать так, как хотела. Она больше не была связана чужими ожиданиями и правилами.

Огромное состояние, которое теперь принадлежало ей, открывало двери к новой жизни. Она была единственной наследницей его империи — сети отелей, бизнеса, который приносил миллионы. Ей больше не нужно было бояться или скрываться. Впереди её ждала прекрасная жизнь, полная возможностей, которую она могла построить своими руками.

Когда-то, когда она ещё была Деленой, её мечты были просты. Она мечтала о любви. О настоящей, искренней любви, которая была бы чистой, как утренний свет, способной вырвать её из тьмы. Но годы в браке с Симеоном изменили её. Теперь она считала, что любви не существует. Она была лишь иллюзией, сладкой мечтой, которая уничтожает тех, кто слишком слабо верит в неё. Хизер видела мир другим — холодным, жёстким, таким, где власть и деньги решают всё.

Любовь? Её можно заменить деньгами. Власть, которую теперь давало ей её состояние, была гораздо реальнее, чем чувства, которые она когда-то жаждала. С деньгами можно было купить уважение, преданность и даже внимание. Можно было купить людей, которые сделают всё, что она захочет. Теперь её жизнь будет идти по её собственным правилам. Больше никаких слабостей, никаких иллюзий.

Хизер Фауст вышла из тени своего прошлого и приняла решение — больше никогда не позволить никому контролировать её.

Глава 2

КАЙ РЭЙМОНД

Кай стоял у свежей могилы, и холодный осенний ветер пронизывал его до самых костей, но он не чувствовал ничего, кроме пустоты и боли. Рядом рассыпались осенние листья, словно молчаливые свидетели его горя, падая на влажную землю, где навсегда осталась его Марина. Её больше не было, и этот факт медленно, как тупая игла, вонзался в его сознание.

Ещё недавно они были здесь вместе, держась за руки, переживая все трудности, поддерживая друг друга в каждом испытании. Пандемия ударила по ним, как и по всему миру, но после неё, когда многие вернулись к своей жизни, их жизнь пошла под откос. У Марины начало резко ухудшаться здоровье. Врачи, анализы, больницы — всё смешалось в один бесконечный круговорот. Когда им сказали страшное слово «рак», Кай почувствовал, как мир рухнул у него под ногами. Но они не сдавались. Они боролись, цепляясь за каждую ниточку надежды, за каждую рекомендацию врача, за каждый новый курс лечения. Она всегда была рядом с ним — сильная, улыбающаяся сквозь боль, уверенная в том, что они победят.

Но лечение не помогло. Ничего не помогло. Кай видел, как её тело слабело с каждым днём, как её глаза гасли, но всё ещё смотрели на него с любовью и надеждой. И вот теперь она лежала здесь, под этой землёй, а он стоял над ней, чувствуя, как будто из его жизни вырвали кусок души.

Слёзы текли по его щекам, смешиваясь с каплями дождя, но он даже не пытался их сдержать. Горе давило на грудь, делая дыхание тяжёлым, раздирающим. Как жить дальше? Как идти вперёд, когда того, кто был рядом все эти годы, больше нет?

Но в этой бездне боли и утраты у него всё ещё был один смысл, одна причина продолжать — их дочь Клео. Маленькая Клео, которая теперь осталась с ним. Она была отражением Марины — такая же жизнерадостная, с её глазами и улыбкой. Кай знал, что ради неё он должен жить, ради неё он должен быть сильным, как того хотела бы Марина.

Он помнил, как Клео стояла рядом с ним в больнице в тот роковой день, тихая и грустная, сжимая в руках маленький букет. Она не плакала — её детское сердце ещё не до конца понимало, что произошло, но Кай знал, что впереди у них долгий путь, полный сложных разговоров и совместных ночей, когда они будут держаться друг за друга, как единственные оставшиеся на этом свете. Он опустился на колени рядом с могилой, положив руку на холодный гранит, и прошептал:

«Я сделаю для неё всё, что ты хотела. Я буду рядом, Марина. Обещаю.»

Слёзы продолжали течь, но теперь в них была не только боль утраты, но и капля смысла дальнейшей жизни. Ради Клео. Ради их семьи, которая всё ещё продолжала существовать, хоть и изменилась навсегда.

Кай не мог заставить себя уйти. Он стоял на коленях перед могилой Марины, глядя на её фотографию, которая была аккуратно вставлена в овальную рамку на надгробии. Её улыбка, запечатлённая в этом неподвижном изображении, казалась такой живой, такой настоящей, что в его груди снова вспыхнула боль. Она сжирала его изнутри, заполняя каждую клеточку тела, каждую мысль, каждый вздох.

Он медленно протянул руку к холодному камню, словно надеясь, что это хоть как-то приблизит его к ней. Но вместо тепла её прикосновения он чувствовал только пустоту — бесконечную, давящую пустоту, которая разливалась по его душе, словно чёрная смола.

Марина... её больше нет. Слова крутились в голове, но сердце отказывалось их принимать. Он потерял не только жену, он потерял половину себя, своё будущее, свои мечты. Их жизнь, которую они строили вместе, превратилась в развалины. Он был разрушен. Время шло, и с каждым мгновением темнело, но Кай всё так же стоял, бессильный что-то изменить, бессильный отпустить.

Наконец, поздним вечером, когда небо поглотила темнота, он заставил себя встать. Ветер усилился, холодный и жестокий, и теперь, кроме душевной боли, он ощущал ещё и ломоту в теле от долгого пребывания на коленях. Кай тяжело вздохнул, пытаясь собрать хотя бы крохи силы, и медленно пошёл к выходу с кладбища. Он знал, что дома ждёт Клео, и понимал: она не должна видеть его в таком состоянии. Он должен быть для неё опорой, так как больше у неё никого не осталось.

Когда он вернулся домой, часы показывали поздний вечер. Свет в квартире горел только в одной комнате — Клео уже спала. Няня, заботливая молодая женщина, убаюкала девочку, как всегда, и сейчас ждала Кая в прихожей. В её глазах была тёплая забота, но и лёгкая тревога — она видела, как Кай погружается в своё горе, и понимала, что ему будет сложно выбраться из этого состояния.

— Спасибо вам, — тихо сказал он, с трудом заставив себя улыбнуться. Няня лишь кивнула, сжала его руку и поспешила домой, оставив Кая в гробовой тишине квартиры.

Он прошёлся по квартире. Каждый уголок напоминал о Марине. Вот их старое кресло у окна, где она любила пить утренний кофе, вот фотографии на стенах, где они вместе на берегу моря, и вон та маленькая подставка с ключами, которую она всегда забывала использовать, оставляя ключи где угодно. Всё это теперь казалось чужим, словно жизнь покинула их дом вместе с ней.

Кай остановился посреди комнаты, чувствуя, как на него наваливается волна пустоты. Пространство вокруг стало давить, комната казалась слишком большой, а он — слишком маленьким и одиноким в ней. Он посмотрел на игрушки Клео, разбросанные по полу, и почувствовал щемящую тоску. Их дочь — единственный свет в этом тёмном мире, единственное, что ещё удерживало его на плаву. Ради неё он должен был собраться с духом, справиться с болью, хотя бы снаружи. Она не должна видеть, как отец рушится.

Глава 3

ХИЗЕР ФАУСТ

Вечер спустился на город, укутывая его в бархатную тьму, а за огромными окнами особняка мягко шумел дождь. Хизер сидела в своём кресле у камины, наслаждаясь тихим треском огня. Тёплые отблески пламени танцевали по стенам, отражаясь в мраморных колоннах и золотых украшениях комнаты. Всё вокруг дышало роскошью — каждый предмет был продуман до мелочей, каждая деталь подчеркивала её новый статус. Шикарный особняк, наполненный антиквариатом и редкими произведениями искусства, теперь принадлежал только ей.

Она грациозно держала в руке тонкий, изящный бокал с глубоким, рубиновым вином. Дорогое, выдержанное вино было столь же совершенным, как её жизнь в этот момент. С каждым глотком Хизер чувствовала, как прохладная жидкость согревает её изнутри, наполняя чувством довольства. Время, когда она чувствовала себя пленницей, было позади. Теперь она могла наслаждаться плодами своей свободы, а богатство, которое оставил ей Симеон, стало её собственным оружием в этом мире.

Она откинулась на спинку кресла, позволив взгляду задержаться на огне. В этом камине горело не просто дерево — в этом огне сгорали её старые страхи, старые раны, всё то, что когда-то ломало её. Теперь всё изменилось. Она не была той наивной девушкой, которая мечтала о любви и заботе. Она больше не ждала чуда. Хизер Фауст понимала, что настоящая сила была в руках тех, кто владеет богатством и не боится им управлять.

Величие этого момента наполняло её. Впереди её ждала жизнь, которую она строила сама, жизнь, в которой она никому не подчинялась и никого не ждала. Каждый глоток вина был подтверждением этого. Тёплый свет камина омывал её лицо, бросая на него мягкие тени, а внутри неё разливалось глубокое чувство победы.

Хизер улыбнулась уголками губ, наслаждаясь моментом. Она больше не была в клетке. Она — Хизер Фауст, хозяйка собственной судьбы.

Хизер сидела в одиночестве, наслаждаясь покоем и тишиной, которые теперь были постоянными спутниками её жизни. Никто не вмешивался, не командовал, не указывал, как ей жить и что делать. Она наконец-то была свободной. Но несмотря на эту свободу, в тишине вечера, когда бокал вина опустел, её мысли начали возвращаться к прошлому, медленно и неумолимо.

До свадьбы она была совсем другой — юной, полной надежд и романтических мечтаний. Тогда Делена Штерн верила в любовь. Верила в принца на белом коне, который приедет и сделает её счастливой, вырвет из серого, будничного мира, где у неё было мало шансов подняться и реализовать себя. Свадьба с Симеоном казалась исполнением этой мечты. Он был успешен, красив, влиятелен. Она думала, что он станет её защитником, что этот брак станет началом новой жизни, где она будет счастлива, любима и важна.

Но мечты разбились о суровую реальность. Десять лет брака превратились в настоящий кошмар. Симеон оказался не принцем, а чудовищем в красивой оболочке. Он был тираном. Унижения и побои стали её ежедневной реальностью. Он поднимал на неё руку, а иногда и ногу, разрушая не только её тело, но и душу. Ревность и контроль затягивали её в тёмные воды, где каждый её шаг был под пристальным наблюдением, а любое её слово могло вызвать его гнев. Её жизнь стала адом, но у неё не было выхода. Никто не защитил её — ни его семья, ни общество, ни люди, которые смотрели на них с завистью и восхищением.

Теперь, когда Симеона больше не было, Хизер впервые за много лет выдохнула. Ощущение свободы было настолько внезапным и мощным, что она почти не верила в него. Как будто тяжёлые оковы, которые годами держали её в рабстве, вдруг спали с её души и тела. Теперь, сидя в своём шикарном особняке с бокалом вина в руке, она действительно ощущала счастье. Не от денег и власти, хотя и это приносило определённое удовлетворение. Она была счастлива от того, что больше не должна была бояться.

Но вместе с этим счастьем пришло осознание — годы абьюза оставили глубокие шрамы. Она чувствовала их каждый раз, когда вспоминала крики, побои и унижения, которые стали частью её жизни. Годы тирании сделали своё дело — Хизер понимала, что ей нужно обратиться к психотерапевту. Эти раны, хотя и были не видны, всё ещё кровоточили в её сознании. Они мешали ей полностью насладиться новой жизнью, и она знала, что придётся работать над собой, чтобы по-настоящему исцелиться.

Но Хизер медлила. Она не была готова к этому шагу, и у неё были на то причины. Быть уязвимой — даже перед психотерапевтом — казалось ей страшным. Она привыкла жить в мире, где слабость наказывалась, где нельзя было показывать свои истинные чувства. В её новой жизни Хизер хотела оставаться сильной, непреклонной хозяйкой собственной судьбы. И хотя она понимала, что этот барьер ей всё-таки однажды придётся преодолеть, пока что она откладывала этот шаг.

Хизер смотрела на огонь в камине, его языки пламени плясали перед её глазами, как живое существо — яркое, непредсказуемое и свободное. Огонь завораживал её, напоминал о том, как легко можно сжечь всё прошлое и начать с чистого листа. Он отражался в её глазах, придавая им загадочный блеск, который символизировал перемены, произошедшие внутри неё. Бокал вина, почти пустой, всё ещё находился в её руке. Хизер сделала небольшой глоток, чувствуя, как тёплый, насыщенный вкус проникает в неё, усиливая чувство спокойствия и удовлетворения.

Новая жизнь, новое имя, новые перспективы — всё складывалось как нельзя лучше. Она сменила имя не просто так. Делена Штерн умерла вместе с Симеоном, оставив позади всё, что связывало её с болью, страхом и отчаянием. Хизер Фауст родилась из этого пепелища, как феникс, возродившийся из пламени своих разрушенных надежд. Теперь она была сильной и независимой, женщиной, которую больше никто не мог контролировать или унижать.

Глава 4

КАЙ РЭЙМОНД

Утро начиналось привычно. Кай проснулся рано, хотя и не спал полночи, глядя в потолок и прокручивая в голове бесконечные мысли. Он тихо поднялся с кровати, чтобы не разбудить Клео, но, как только открыл дверь её комнаты, столкнулся с самой настоящей бурей энергии. Девочка уже была на ногах, волосы взлохмачены, а пижама кое-как заправлена в штаны. Клео металась по комнате в поисках своих любимых туфель и одновременно пыталась запихнуть учебники в рюкзак.

— Пап, я потеряла один носок! — взволнованно прокричала она, и в её голосе не было ни тени грусти. Только радость и суета нового дня.

Кай не смог сдержать улыбки. Несмотря на все события последних месяцев, Клео оставалась светлой и жизнерадостной, словно мир вокруг неё был полон лишь хороших вещей. Казалось, её детская память стерла всё плохое, что произошло. Она почти не помнила маму — только редкие моменты, как лёгкие тени на краю сознания. Кайю иногда было тяжело это осознавать, но он и сам был рад за неё. Клео не знала той боли, которую он чувствовал каждый день.

— Носок вон под кроватью, — с улыбкой сказал Кай, наклоняясь и доставая потерянную часть одежды. — Поторопись, иначе опоздаем в школу.

Клео радостно подскочила, схватила носок и натянула его на ногу, а потом в одно движение сунула учебники в рюкзак, явно не обращая внимания на порядок. Ненадолго она скрылась в ванной и вскоре вышла одетая в форму.

— Я готова! — весело заявила она, и, прежде чем Кай успел что-то сказать, схватила его за руку и потащила к выходу. Её энтузиазм был заразительным, и на мгновение он почувствовал себя немного легче.

Они вышли на улицу, и Клео, как обычно, быстро пошла впереди, держа его за руку. Она напевала что-то себе под нос, перескакивая через лужи и улыбаясь миру вокруг. Кай с лёгкой завистью смотрел на свою дочь. Как бы он хотел иметь её способность оставаться счастливым, несмотря на всё, что произошло. Её маленький мир был полон только радости, игр и школы. Он знал, что время лечит, но иногда казалось, что у Клео и вовсе не осталось ран, словно её детская психика просто стёрла все негативные моменты.

— Пап, а ты знаешь, что у нас сегодня будет урок искусства? — весело заговорила Клео, не отпуская его руки. — Я буду рисовать домик на дереве! Мы с мамой хотели построить такой когда-то, помнишь? Как шалаш, только на дереве.

Кай на миг замер, услышав о Марине, но тут же собрался с духом. Его сердце сжалось, но он заставил себя улыбнуться.

— Конечно, помню, — тихо ответил он, сжав её руку чуть крепче. — Тебе обязательно понравится рисовать. Я уверен, у тебя получится здорово.

Школа находилась совсем рядом, всего в нескольких кварталах от их дома, и Кай старался провожать Клео туда каждый день. Они подошли к высоким воротам, вокруг которых уже собрались родители и дети, весело переговаривающиеся между собой. Клео посмотрела на него с широкой улыбкой.

— Пока, пап! Я побегу!

Она поцеловала его в щёку и с лёгкостью убежала, растворившись в толпе своих одноклассников. Кай остался стоять на месте, наблюдая за ней ещё несколько мгновений. В груди снова разлилась грусть, но он знал, что ради неё он должен продолжать идти вперёд, как бы тяжело ни было.

Когда Кай вернулся домой, пустота квартиры снова накрыла его тяжёлым грузом. После того, как он проводил Клео в школу, тишина, казалось, стала ещё более давящей. Ему нужно было переключиться на работу, но мысли постоянно возвращались к тем моментам, когда в доме звучал голос Марины, когда всё было иначе.

Он сел за свой стол, включил ноутбук и открыл документы, которые требовали перевода. Его работа всегда была его сильной стороной — он был топовым переводчиком, к которому обращались с самыми сложными и ответственными заданиями. Слова всегда легко ложились на бумагу, тексты обрели чёткость и глубину благодаря его вниманию к деталям. Но сегодня всё казалось тяжёлым. Каждый абзац, каждое предложение требовали от него усилий.

Он закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Вдох-выдох. Надо сосредоточиться. Работа была его спасением, его единственным способом отвлечься от мыслей о потере. Слова на экране начали постепенно складываться в осмысленные фразы, и он начал переводить текст, погружаясь в рутину.

Он знал, что Клео в надёжных руках. Марта, молодая няня, была настоящим спасением для них. После смерти Марины именно она помогала ему пережить самые трудные моменты. Она всегда относилась к Клео с заботой и теплотой, и девочка тянулась к ней. Марта не заменяла мать, но стала той, кто смог окружить Клео заботой в то время, когда сам Кай не всегда мог справиться с ролью родителя.

Сегодня Марта заберёт Клео из школы, как обычно. Это давало Каю немного больше времени для работы, немного больше шансов сосредоточиться. Он снова взглянул на экран, пытаясь погрузиться в текст, но воспоминания о Марине не давали ему покоя. Каждый звук в квартире казался слишком громким, каждый шорох напоминал о её отсутствии.

«Ради Клео,» — подумал он, заставляя себя вернуться к делу. Работа требовала внимания, а у него была семья, ради которой нужно было продолжать жить.

Кай глубоко вздохнул и вновь обратил внимание на текст перед собой. Каждый абзац требовал точности, каждого слова — полного понимания смысла. Он долгое время был лучшим в своей сфере, и работа всегда давала ему ощущение контроля, которого сейчас ему так не хватало в личной жизни.

Глава 5

ХИЗЕР ФАУСТ

Утро Хизер началось с привычного ритуала — освежающий душ, капли воды стекают по её коже, смывая последние остатки сна и тревог, которые могли задержаться после долгого дня. Она наслаждалась ощущением чистоты и прохлады, позволяя воде обволакивать её, словно очищая не только тело, но и мысли. Когда она закончила, махровое полотенце с лёгкостью скользнуло по её коже, а затем Хизер направилась в гардеробную — просторное, с приглушённым светом помещение, где на многочисленных вешалках висела безупречно подобранная одежда от лучших дизайнеров.

Её рука уверенно потянулась к брючному костюму. Тонкая шерсть дорогого, дизайнерского костюма приятно касалась пальцев. Глубокий, насыщенный оттенок серого подчеркивал её утончённую элегантность, а идеальный крой создавал образ женщины, которая всегда контролирует ситуацию. Хизер быстро оделась, движения были точными и выверенными, как и её мысли. Каждый штрих — лёгкий запах духов, тонкий макияж, собранные волосы — всё говорило о её непреклонной силе и уверенности.

Спустившись по мраморной лестнице, Хизер направилась на кухню, где её уже ждала термокружка горячего кофе — с идеально взбитой пенкой, который приготовил дворецкий. Она коротко кивнула в знак благодарности и, не теряя времени, сделала несколько глотков, чувствуя, как бодрящий напиток наполняет её энергией. С кружкой в руке она молча покинула особняк, величественный и тихий в утреннем свете, и направилась к машине.

Как всегда, её телохранитель уже ждал у подъезда, стоя рядом с черным блестящим автомобилем, который был символом её статуса. Когда Хизер подошла ближе, он мгновенно открыл дверь, демонстрируя свою профессиональную чёткость. Телохранитель всегда был безукоризненно собран и молчалив, выполняя свою роль с почти фанатичной преданностью. Он помог ей забраться внутрь, закрывая за ней дверь плавным движением.

Обойдя машину, телохранитель сел за руль и без лишних слов завел двигатель. Машина мягко загудела, тронувшись с места, погружая Хизер в спокойную атмосферу утренней поездки. Через тонированные окна она видела, как город просыпается, но её мысли уже были на работе. Как всегда, они ехали в офис, и день обещал быть продуктивным. Впереди её ждала встреча с руководителями корпораций, важные решения и планы, но теперь это был её привычный ритм жизни — она управляла всем, включая своё будущее.

Машина плавно остановилась перед офисным зданием, и Хизер едва заметно кивнула телохранителю. Он быстро вышел из машины, обойдя её с другой стороны, чтобы открыть дверь для своей хозяйки. Его движения были быстрыми и точными, как у профессионала. Громадный и серьёзный, он был словно её тень — молчаливая и надёжная защита, готовая действовать при малейшем намёке на угрозу. Когда Хизер вышла из машины, она почувствовала, как прохладный утренний воздух коснулся её кожи, но этот моментальный холод быстро сменился привычным комфортом. Телохранитель, следуя за ней, словно тень, был одновременно и незаметен, и угрожающе грозен для посторонних.

Они пересекли входную зону, где охрана, как всегда, вежливо кивала Хизер, признавая её власть и статус. Она не обращала на это внимания, привычные жесты казались ей ненужными — все знали, кто здесь главный. Хизер вошла в лифт, а телохранитель ненадолго остался снаружи, как всегда, готовый следовать за ней на расстоянии, но никогда не теряя её из виду.

Первая половина дня прошла, как и всегда, в бесконечных совещаниях, обсуждениях, проверках договоров и подписании документов. С самого раннего утра офис был погружён в работу — телефоны звонили, сотрудники передвигались по коридорам с папками и планшетами в руках, а Хизер, сев за своё огромное деревянное рабочее место, принимала решения, которые могли изменить ход дела. Её внимание было сосредоточено на множестве важных вопросов: новые контракты, расширение сети отелей, переговоры с потенциальными партнёрами.

Но к середине дня, когда суета немного утихла, Хизер откинулась на спинку своего кожаного кресла и вздохнула. Усталость не была физической — это был привычный вес ответственности, который она несла на своих плечах. И в этот момент её мысли вернулись к недавней проблеме — картинной галерее, которую ей подарил ухажёр.

Галерея, казавшаяся вначале интересным «приобретением», подарком от поклонника, неожиданно стала головной болью. Она отвергла этого ухажёра давно — его настойчивость ей наскучила, а попытки завоевать её внимание казались слишком назойливыми. Она больше не играла в любовные игры, ведь в её жизни теперь была только одна настоящая страсть — её работа и её бизнес. Но картинная галерея, оставшаяся как нежеланный подарок, стала проблемой. Казалось, что с этим объектом возникло множество хлопот — от управления и аренды до недовольных клиентов и требований реставрации. Хизер никогда не планировала заниматься искусством, и теперь эта галерея казалась лишним звеном, которое требовало её внимания.

Она вздохнула снова, мысленно прокручивая список дел на ближайшие дни. Но, несмотря на все трудности, её ничто не пугало. Теперь она управляла своей жизнью, и любые проблемы, даже такие как эта галерея, были лишь временными препятствиями, которые она могла с лёгкостью преодолеть.

Телефон на столе вибрировал, и Хизер подняла взгляд от документации. Её телохранитель подошел к двери кабинета, как всегда, молчаливый и суровый, но на этот раз в его глазах читалась настойчивость. Он чуть наклонил голову, как будто передавал что-то важное, и тихо, но уверенно напомнил:

— Госпожа Фауст, не забудьте, что у вас сегодня вечером записана групповая терапия.