Жертва. Верни мою жизнь

Пролог. Карпман

Крикливые чайки кружили над Босфором в безоблачном небе. Температура с каждым днём росла, и от пролива всё душнее начинал расходиться мерзкий запах тухлой рыбы. Гудели машины в бесконечных пробках. Орали таксисты. Толпы людей текли по улицам полноводными пёстрыми реками. Никто никого не замечал, и на него также не обратили внимания, когда он свернул с оживлённой улицы и пошёл к порту.

С первых секунд приземления в аэропорту он возненавидел этот город. Едва ли он мог объяснить себе это чувство, но объяснений на этот счёт и не требовалось. Он был слишком поглощён другими мыслями. По правде говоря, ему было плевать и на город, и на его жителей, и на несколько миллионов туристов, загадивших всё кругом. Он искал зацепки, и лишь они имели настоящее значение.

О том, что эта поездка окончательно разорила его бюджет, он тоже предпочитал не вспоминать. Ольховский всё-таки перечислил кое-какие деньги, и их хватило, чтобы купить билет в один конец и снять недорогое жильё на окраине Стамбула. На обратный билет ему бы уже не хватило. Осталось бы хоть что-то на еду, но в последнее время Карпман научился готовить бурду из риса, майонеза и яиц — так и питался, просто чтобы заглушить чувство голода. Бюджетно и сытно. И очень помогает с похмелья.

Впрочем, он завязал. Почти. Таня его неделю отпаивала каким-то мерзким бульоном и уговаривала никуда не ехать, но он всё-таки поехал. Он знал, что не имеет ощутимого следа, не обладает фактически никакой информацией. Упрямство — его единственное оружие. А ещё — одержимость.

Он больше не питал иллюзий в этом отношении. Да, он одержим. И скорее всего эти поиски будут стоить ему жизни. Умрёт ли он от голода или в ходе несчастного случая, или просто однажды сорвётся и вновь набухается до остановки сердца, не имело значения. Он должен двигаться, пока ещё может. Покуда окончательно не двинется умом. А может, он уже немного «того»? Вполне вероятно.

Он поглядел на своё отражение в грязной мутной воде. Волны плескались о бетонный причал, но Карпману всё же удалось различить кое-какие черты собственного лица. Всклокоченные русые волосы, усталые и сильно заплывшие голубые глаза, почти бесцветные на фоне серого лица. Луна унаследовала цвет глаз от него, но у неё глаза были яркие, солнечные, как сегодняшнее небо над Стамбулом. По крайней мере, так он запомнил внешность дочери, когда видел её в последний раз. С тех пор он мог смотреть лишь на её фотографию, которую разглядывал каждый вечер перед сном. Светлые локоны, прихваченные смешными заколками в виде божьих коровок — слишком детские для её возраста, но Луна их очень любила.

Он и сам в какой-то момент забыл о том, что когда пожарил эти заколки дочери. Возможно, потому она их так любила? А может, они просто были удобными…

Он вспоминал множество деталей, которые забылись, и делал множество предположений, которые вели в никуда. Он был и оставался одинок на этом пути, но кое-что изменилось за прошедшее время. Не только то, что он бросил пить. Почти бросил. Главное, что поменялось, — так это то, что пропали сомнения в реальности его домыслов: Луну похитили. Она не сбежала, не стала жертвой несчастного случая, и над этим поработал далеко не маньяк-одиночка. Его дочь попала в настоящую сеть — огромную, разветвлённую, раскиданную по всему миру. У этой сети было своё название — «Антерос».

Почему они избрали для себя имя малоизвестного древнегреческого бога, Карпман так и понял. Здесь тоже должен был быть какой-то смысл, но Карпман его в упор не видел.

Сейчас он смотрел сам на себя. Ссутуленные опущенные плечи. Борода и усы, которые загустились с тех пор, как он перестал их регулярно подбривать. Если бы не светлый оттенок, возможно, его тоже могли бы принять за турка. Хотя — нет. Турецкие мужчины обычно щепетильны к внешности, а он был скорее похож на огородное пугало. Выцветшая рубашка висела на том, что скорее можно было бы назвать скелетом, видавшие виды джинсы держались лишь благодаря старому ремню. Он надел куртку цвета хаки, уверенный, что она немного скроет его неряшливый вид, но в куртке оказалось слишком жарко. Уже наступил июнь, и на курортах Турции вовсю отрывались туристы. В Стамбуле погода была чуть прохладнее, но из-за гнилостных испарений от воды находиться здесь было куда менее приятней, чем на пляже под зонтиком.

Как бы он хотел сейчас очутиться в шезлонге с коктейлем в руке. А ещё лучше — с холодным пивом… Смотреть, как Луна плещется в волнах, а Леночка ходит по берегу и ворчит на дочь, чтобы она прекратила вести себя, как ребёнок, а затем стала бы отчитывать его, что ему уже хватит алкоголя на сегодня, пора иметь советь и всё прочее…

Таким был их последний отдых всей семьёй: Александр Карман, Луна Карпман и Лена пока ещё Карпман…

После развода она вернула себе девичью фамилию — Лунёва. Когда-то в этом состоял их первый компромисс: она возьмёт его фамилию, но, если родится дочь, её будут звать Луна. Странное имя. Но их это устроило, а Луне очень шло — она была нежной, хрупкой, светловолосой и светлолицей и освещала любую тьму вокруг себя, подобно Луне не на небосклоне. Она была его светом…

Куртку пришлось всё-таки снять. Он стянул её и скомкал, ощущая себя ещё более уязвимым, беззащитным, чужим в этом огромном городе. Всё было неуютным и отталкивающим, всё раздражало. Нужно было что-то предпринять. Ну, хотя бы прибегнуть к прохладительным напиткам, чтобы освежиться. Пиво вполне бы подошло. Пиво ведь не водка, верно?.. Ничего не будет с пол-литра, даже с одной пинты… Почему нет? Жарко. И одиноко.

Он стал озираться по сторонам в поисках какого-нибудь кафе и быстро отыскал глазами прибрежную забегаловку. Но почему-то не сдвинулся с места. И не потому, что решил всё-таки сохранить трезвый рассудок. Просто его взгляд зацепился за другое.

На фонарном столбе трепыхалась какая-то бумажка. Явно старая, сморщенная от дождей и морского бриза, почти полностью уничтоженная ветром и солью. Но Карпман разглядел на бумажке напечатанное изображение. Подошёл ближе и вгляделся: сначала — в картинку, затем — в текст, на английском. Прочёл дважды, прежде чем сделать вывод. Потом сорвал бумажку со столба, по возможности — аккуратно, и долго изучал всё, что мог заметить в этой странной вещице.

Глава 1. Ана

— Да, ровно в семь. Пожалуйста, не опаздывайте. Шампанское уже должно быть охлаждённым. И бокалы, да. Бокалы тоже, пожалуйста, предварительно подержите в морозильной камере. Да. Это важно. Да и… Не могли бы вы добавить небольшую вазочку ягод? Скажем, клубника?.. Прекрасно. Только проверьте, чтобы она была свежей и самого высокого качества. Мне бы не хотелось, чтобы в этой части возникли какие-то проблемы. Да… Да, спасибо, — я положила трубку и выдохнула.

Конечно, сегодня я волновалась чуть больше обычного. Не сказать, что мне свойственна постоянная нервозность, но в последнее время заметила за собой склонность поддаваться тревожным чувствам. Возможно, это и стало причиной того, что мы с Асланом немного отдалились друг от друга. К тому же я много работала, а мой муж, хоть и придерживался довольно современных взглядов на женскую эмансипацию, всё равно отмечал, что я слишком погружена в свою работу.

С другой стороны — а как иначе? На мне ведь бизнес, целая империя, можно сказать. Которая начиналась с одного заурядного ателье, а к текущему моменту выросла до настоящего дома мод. Коллекции Аны Демир знают по всему свету, и сегодня нас ждёт триумф. Меня ждёт триумф.

Но сначала — ужин с любимым мужем. Мне хотелось, чтобы всё прошло тепло и романтично, как в те времена, когда мы с Асланом только познакомились. Почти двадцать лет назад. Нашей дочери уже пятнадцать. Как быстро летит время… И как незаметно порой теряются краски любви.

Странно, да? Добиться успеха в одной из самых жёстких конкурентных индустрий, но упустить момент, когда в наш дом стал пробираться холод и отчуждённость. Аслан сам дал мне понять, что так недалеко до развода. Он не сказал прямо, но… Но я поняла, что обязана предпринять меры. Юбилей дома мод — безусловно, важное событие, однако ещё важнее уберечь мою семью от развала. Этого я точно не допущу.

Договорив по телефону, я вышла из каюты и направилась на палубу подышать свежим воздухом. Этот шикарный корабль принадлежал компании моего мужа. И если бы не этот нюанс, весь сегодняшний банкет обошёлся бы в астрономическую сумму. Впрочем, именно в астрономическую сумму он и так обошёлся, даже за вычетом расходов на аренду круизного лайнера, способного разместить почти тысячу гостей.

Все места были распределены ещё полгода назад. Но даже такого количества не хватило, чтобы позвать всех, кого я планировала. Пришлось выбирать. Тысяча гостей, тысяча пар глаз, которые станут свидетелями феерического шоу с моим именем. А затем наверняка и тысячи слов восторга, благодарности, восхищения…

Почему-то меня эта мысль совершенно не вдохновляла сейчас. Глядя на бегущие волны Босфора, я пыталась придумать, что скажу мужу, как смогу снова завладеть его вниманием. И всё острее понимала, что понятия не имею с чего начать, как следует себя повести, оттого нервничала только больше.

Почему, Ана? Почему?.. В какой момент ты забыла, как привлекать собственного мужчину?

Ну, и что, что мы вместе двадцать лет? Это ничего не значит. Это просто цифры. Мы по-прежнему молоды, богаты, влиятельны. У нас впереди вся жизнь…

Я глянула вниз: большая высока волна разбилась о борт, обдав меня солёными брызгами. Я стёрла капли с лица, и на миг мне показалось, что к морской влаге почему-то примешаны мои слёзы. Но о чём тут было плакать?.. Это всё ветер — сегодня так ветрено…

Что-то заставило меня повернуть голову. Что-то неосязаемое, бестелесное, но отчётливо ощутимое на каком-то интуитивном уровне. Я знала это чувство — когда на тебя смотрят, пристально, внимательно. И это не те беглые взоры, которые неизбежны, когда выступаешь на публике или когда тебя узнают на улице случайные люди. Нет. Такое чувство может вызвать лишь взгляд человека, который изучает тебя досконально, намеревается забраться к тебе под кожу. Он не столько смотрит, сколько проникает внутрь — в душу, просачивается через поры в самую глубину. Способный на подобное человек должен либо самозабвенно любить тебя, либо… ещё более самозабвенно ненавидеть.

Я уже встречалась с таким сортом людей, и некоторые из них меня действительно любили до беспамятства. Но также я знавала и полную противоположность. По крайней мере, один раз.

Тот человек, которого я увидела сейчас, не был мне знаком. У меня фотографическая память на лица, так что ошибки быть не могло — я видела его впервые. Конечно, я не могла знать, как в точности выглядят все из тысячи приглашённых. Он мог быть чьим-то ассистентом или даже родственником. Не удивлюсь, если и любовником: многие из моих гостей сразу бронировали два или три места на своё имя, не уточняя, кого возьмут с собой. В нашем мире это не редкость: мужчины порой приходят на разные события не с официальными жёнами, а «сопровождающими» девушками. Дамы тоже не отстают — ни для кого не секрет, что богатые женщины также заводят себе «компаньонов». Обычно это миловидные накаченные юнцы.

Однако мужчина за столиком у края ограждения не походил молодого альфонса. К тому же сидел совершенно один. На нём был чёрный строгий костюм, чёрная рубашка без галстука, чёрные ботинки. На вид — около сорока или чуть больше. Гладковыбритое лицо с чётко очерченными скулами и плотно сжатыми губами. В нём не читалось ни единой эмоции.

Он тут же потупил взгляд и уставился в шахматную доску на столе перед ним, сделал вид, будто вовсе не следил за мной. А вот я теперь следила за ним: он играл в шахматы. Один.