Жестокий муж

Глава 1

— Это он? — спрашивает подруга, кивая в сторону Захара Билецкого.

— Ага. Красавчик, правда?

Поправляю платье и подношу к лицу телефон, чтобы проверить через фронтальную камеру макияж.

— Сегодня мой шанс покорить его, — заявляю уверенно.

— Но он пришел с какой-то женщиной, — Катька смотрит на меня с сомнением. Словно не верит в то, что я смогу добиться расположения Билецкого.

— Плевать на нее. Он все равно станет моим.

Я вижу, как ему навстречу идет мой отец, и спешу к ним присоединиться.

Прорываюсь сквозь толпу людей, беру отца за руку и дарю Захару свою самую очаровательную улыбку.

— Добрый вечер, — смотрю на него, не в силах оторвать свой взгляд.

Сердце замерло, а потом забилось как сумасшедшее. С того момента, как я увидела его впервые, я не могла думать ни о ком другом.

Каждый раз, когда Захар приезжал к нам, я тайком подглядывала за ним, пытаясь запомнить каждую черту, каждый жест. Наивно верила, что однажды он меня заметит, почувствует то же, что и я.

Он всегда был вежлив со мной, но держался на расстоянии и не давал повода для надежды.
Я до сих пор краснею и теряюсь, когда он обращается ко мне, каждый раз стараюсь выглядеть умнее и взрослее, чем есть на самом деле.

Мой отец знает о моих чувствах, но никогда не говорит об этом вслух. Он, кажется, поддерживает мое увлечение, надеясь, что все это перерастет в нечто большее.

— Добрый вечер, Юля.

Сердце гулко ударяется о ребра. Никогда в жизни мое имя не звучало настолько красиво, как в эту секунду.

Юля, не будь дурой! Нужно продолжить разговор, но всего нескольких слов и холодного взгляда хватает, чтобы я растеряла всю свою показную храбрость.

— Захар, не хочешь составить компанию?

Отец кивает в сторону веранды, и я разочарованно кусаю губу. Папа, почему ты всегда так не вовремя? Мой жест не остается незамеченным, через секунду он подмигивает мне с доброй улыбкой. Краска обжигает мои щеки, и я опускаю взгляд на туфли, пожимая плечами.

Мужчины уходят, оставляя меня в обществе женщины, которую привел с собой Билецкий. Та окидывает меня насмешливым взглядом, подходит ближе, натянув ядовитую улыбку.

Она явно заметила мой интерес к этому мужчине.

Но на таких, как она, не женятся, таких обычно просто трахают. Поэтому я не считаю ее соперницей.

—Дорогая, — произносит она, растягивая каждое слово с издевкой, — неужели ты думаешь, что Захар обратит на тебя внимание? Не надейся. Ты ему не нужна. Мы с ним давно в отношениях. Запомни это раз и навсегда, чтобы не тратить свое драгоценное время на пустые мечты, — ухмыляется, наслаждаясь моим смятением, и добавляет: — У тебя нет ни шанса.

Ее слова жалят сильнее, чем я могла ожидать, и я чувствую, как обжигающий стыд наполняет меня до краев. Сдерживая слезы, я поднимаю голову.

— Еще посмотрим.

Опять кривится. Начинает раздражать еще сильнее. Мне бы ответить что-то ядовитое, но язык прилип к небу. Взгляд снова плавно скользит вниз.

Неожиданно твердая рука оказывается на моем плече.

— Пойдем, дочка.

Удивленно моргаю. Поворачиваюсь, но Захара рядом нет. От разочарования снова хочется плакать.

— Но, папа... — звучит, наверное, слишком жалко. Но отец лишь устало кивает в сторону выхода.

Хочется сказать что-то еще, но не решаюсь. Больше не обращая внимания на блондинку, иду следом. Но кажется, спиной чувствую обжигающий ревнивый взгляд.

В машине устало откидываюсь на спинку заднего сиденья и съезжаю вниз. Настроение окончательно испорчено.

— Лицо попроще, Юля.

Конечно, легко сказать. А у меня в душе буря.

— Пап, почему мы так рано уехали?

Ляпаю и тут же злюсь на себя. Отец достает из кармана телефон и что-то печатает. Затем мажет взглядом по мне. Смотрит долго и внимательно. Выглядит странно.

— У тебя теперь чертовски много дел, дочка. Не до развлечений.

— Я не понимаю…

— А свадьбой кто заниматься будет?

Какой еще, к черту, свадьбой? Наверное, папа понял, что тянуть дальше нет смысла, я и так тону в пугающих мыслях.

— Юль, через несколько дней состоится твоя помолвка.

Качаю головой. С каждым словом он словно выкачивает воздух из моих легких. Слезы наворачиваются на глаза, но, сжав кулаки, пытаюсь держаться.

— Нет, папа. Я не выйду замуж, у меня уже есть любимый мужчина.

Отец лишь улыбается. Глаза сверкают триумфом и непонятной мне радостью.

— Даже не спросишь, кто жених?

— Какая мне разница, кто он, папа? Я не выйду замуж, — заявляю категорически. — И вообще, мне всего девятнадцать лет. Какое замужество? Я даже университет не закончила!

Впиваюсь ногтями в ладони настолько сильно, что, кажется, останутся раны. Я редко перечила отцу. В нашей семье это вообще не принято, но, если ничего не скажу сейчас, буду жалеть всю жизнь.

Глава 2

Сердце бешено колотится в груди.

От волнения совсем не получается взять себя в руки. Даже на ногах устоять весьма затруднительно.
Прокашливаюсь, глажу ткань своего белоснежного свадебного платья. Несколько секунд придирчиво осматриваю себя со всех сторон. Ведь этот день должен стать лучшим в моей жизни.

— О, Боже, ты такая красивая, — в комнату заходит мама. В её глазах блестят слезы. Увожу взгляд в сторону, потому что ещё секунда, и я сама заплачу.

— Мама, даже не думай об этом! Макияж потечет.

Смотрю на безумно красивый букет, который не может не радовать. Выдыхаю.

— Ты так прекрасна, дочка.

И она не врет. Белоснежное платье плотно обтягивает моё стройное тело и книзу уходит в длинный шлейф. Оно подчеркивает изгибы фигуры, делает меня невероятно привлекательной. А макияж и прическа изменили меня до неузнаваемости, сделали немного старше. Чувствую себя настоящей звездой.

— Это всё платье, оно великолепное. Я так волнуюсь, мам, — вытягиваю руку вперед, демонстрируя, как дрожат пальцы. — Захар ещё не приехал?

Вопрос повис в воздухе. Мама неожиданно опускает глаза в пол. Кажется, хочет отстраниться. Наверное, всё дело в нервном напряжении. Не каждый день дочь замуж выдают.

— Скоро будет.

С улицы доносится спокойная мелодия, гости прибывают, церемония скоро должна начаться, костюм Захара в комнате жениха, фотосессии перед церемонией с ним не получилось, что меня безумно расстраивает.

— Если муж тебя обидит, ты ведь скажешь, дочка?

Я смеюсь. Разве может этот мужчина причинить мне боль?

— Так, мне только что сообщили, что жених прибыл, — деловито сообщает организатор. — Пойду проверю всё, а вы готовьтесь к выходу.

Я делаю глубокий вдох.

— Пойдём, дочка!

Отец входит легкой походкой. Протягивает руку, и я вкладываю пальцы в его ладонь. Мягкий ворс заглушает стук моих каблуков. Взгляд не отрывается от стеклянной двери впереди нас. Я сбавляю шаг. В последнее мгновение почему-то становится страшно до ужаса.

— Готова?

Киваю. От волнения в горле пересохло. Чувствую, как бешено колотится сердце в груди и как раз за разом становится тяжело дышать.

По сценарию мы должны дождаться музыки, и только тогда папа поведет меня к алтарю и передаст в руки будущего мужа.

— Не надо так нервничать, дочь. Ты вся дрожишь, — качает отец головой. — Никуда твой жених не сбежит.

Я делаю глубокий вдох и наконец-то расслабляюсь, когда медленно с отцом начинаем идти по дорожке, усыпанной лепестками роз.

Ничего вокруг не замечаю, даже музыка уходит куда-то на задний план. Смотрю только на него. На моего любимого мужчину.

Господи, какой же он красивый. Кажется, я никогда к этому не привыкну. Всё ещё не верю, что среди стольких женщин он выбрал именно меня.

Наконец-то мы подходим к арке, украшенной живыми цветами, щёлкают затворы фотоаппаратов, слышится шёпот гостей. Захар протягивает руку, и я вкладываю свою в его ладонь.

Его рука холодная. Взгляд сосредоточенный. Кажется, он нервничает так же сильно, как и я. На лице ни тени улыбки.

Мы стоим друг напротив друга, держимся за руки и смотрим в глаза, не отрываясь. Я прикусываю губу, всё ещё не веря в происходящее, а ещё жадно рассматриваю мужчину.

Я почти не слышу, что говорит ведущий. Губы растягиваются в улыбке. Я так счастлива.

Я протягиваю правую руку к мужчине и слежу за тем, как золотой ободок медленно скользит по моему пальцу. Короткий поцелуй, аплодисменты, и вот мы уже муж и жена.

Губы всё ещё горят после поцелуя, и я одергиваю себя каждый раз, когда пальцы норовят прикоснуться к ним.

А дальше следует череда поздравлений и фото на память.

Я безумно устала за вечер, поэтому, когда наконец-то доходит время до фейерверка, я радуюсь, потому что это должно поставить финальную точку в этом празднике.

— Иди в номер, я хочу ещё кое с кем переговорить, — произносит Захар, отправляя меня одну в номер для новобрачных.

Я киваю, кутаюсь в его пиджак, вдыхаю аромат мужчины. Уже предвкушаю нашу первую брачную ночь.

Кое-как в номере справляюсь с молнией на платье и снимаю его с себя. Под ним у меня белый кружевной комплект белья.

Я долго выбирала его для нашей ночи.

Жар опаляет щеки. У меня ведь ещё никого не было. А вдруг я ему не понравлюсь?

После нашей помолвки он уехал в командировку, а вернулся перед самой свадьбой. У нас даже свидания толкового не было, не то что секса.

Подруга, конечно, пыталась меня успокоить. Повторяла, что мужчине это даже будет льстить.

Особенно будущему мужу. Но глупые мысли всё равно врываются в мозг на бешеной скорости.

Делаю шаг к кровати. Ловлю кислород, которого так сейчас отчаянно не хватает.

Может, стоит лечь на постель?

Чёрт, что там Катя рассказывала?

Глава 3

Внутри пусто, а вокруг тишина. Мерзкая, отвратительная, в ней из всего живого остался только букет невесты в вазе.

Плакать больше не получается, но дышать по-прежнему сложно. Сколько я так просидела, вглядываясь в пустоту? Час? Два? А разве это вообще важно?

Эмоции накрывают с головой, неся из одной крайности в другую. Вздрагиваю от безумного желания отыскать Захара и выплеснуть свою обиду ему в лицо.

И одновременно сгораю от потребности броситься ему на шею. Добиться, завоевать. И неважно, каким образом.

Разве я так представляла начало семейной жизни? Неужели этого хотела? Точно нет.

Для родного отца оказалась просто вещью, очередной удачной сделкой.

Когда он собирался все рассказать?

Не задавай глупых вопросов, Юля. Он и не думал.

Только сейчас понимаю, почему как-то странно на меня смотрела мама, и от этого становится еще хуже. Она знала. Все знали.

Морщусь и прикрываю глаза ладонью. Хочется истерично смеяться, но голос и без того охрип.

Поднимаюсь на ноги. Колени подгибаются, но каким-то чудовищным усилием я заставляю себя держаться.

Где-то здесь должны быть вещи, заранее приготовленные для меня. Сейчас и пригодятся. До утра я ждать точно не собираюсь.

Быстро натягиваю джинсы и пиджак, насколько это возможно, привожу себя в порядок. Не знаю, что я буду делать дальше и куда пойду, но в номере точно не останусь. Мне здесь дышать нечем. Хочется выть избитой собакой на обочине.

Домой тоже не вернусь. Не думаю, что в обществе родных лицемеров мне станет легче. Но и идти особо некуда. Возможно, удастся несколько дней побыть у подруги, а дальше — как сложится.

Делаю шаг в сторону двери и замираю. В голове вспышкой проносится мысль: а вдруг Захар сейчас вернется? Но тут же торможу.

Он думает, что купил себе игрушку. Можно развлечься, а можно поставить на самую дальнюю полку, пока не покроется пылью. Меня такой расклад точно не устраивает. Я не буду терпеть такое унижение. Пусть развлекаются дальше. Он и отец. Да что хотят пусть делают, но только без меня.

Резко открываю дверь. На меня нелепо таращатся два амбала в серых костюмах. Несколько раз удивленно моргаю. Теряюсь.

Лишь через несколько секунд понимаю, кто они и зачем кружат вокруг номера, словно церберы. Набираю в легкие побольше воздуха, потом так же громко выдыхаю. Злость слишком быстро топит в мутном болоте.

— Вы что-то хотели?

— Юлия Романовна, вернитесь, пожалуйста, в номер.

Пренебрежительный тон отдается в сердце тупой болью.

— А если не хочу?

Я знаю, что ответ мне не понравится, но все равно жду.

— Давайте не усугублять ситуацию. Вы только не обижайтесь, но у нас на ваш счет четкие распоряжения.

Мужчина делает шаг в мою сторону. По телу прокатывается волна паники. Смешивается с и без того ядовитыми чувствами, оседая на самое дно. Никто еще не позволял со мной так обращаться.

Неосознанно отступаю назад. Слышу громкий хлопок двери прямо перед носом.

Прекрасно.

Я заперта до утра в номере для новобрачных, чтобы никто не узнал, что в эту ночь Билецкий был не со мной.

Ищу по комнате телефон. Собираюсь позвонить отцу и потребовать, чтобы он защитил свою дочь перед Билецким.

Телефон под кроватью, видимо, упал, когда я удобную позу искала для встречи Захара.

Снимаю блокировку с экрана, но до списка контактов не дохожу. У меня светится одно непрочитанное сообщение. От незнакомого номера.

Я думаю, что это очередное поздравление со свадьбой, не собираюсь открывать, но палец как-то сам жмет на «прочитать».

«Угадай, у кого только что была охуенная брачная ночь?»

В первое мгновенье не въезжаю, в чем дело.

Но к сообщению прикреплено видео.

Открываю, не чувствуя подвоха.

И мой мир второй раз за эту ночь переворачивается и летит в пропасть.

На видео мой муж. Захар. С другой женщиной. В костюме жениха, с глупой бутоньеркой на пиджаке.

Он раздевает ее, целует.

Это та самая женщина, которая была рядом с ним на одном из мероприятий.

И судя по мебели, они сейчас находятся в этом же отеле.

— Блять, Ева, хочу тебя пиздец как, — звучит из динамика его голос.

Она в белом кружевном белье. Словно невеста не я, а она.

Я не могу дышать. Я вся состою из боли сейчас.

Он приспускает штаны и входит в нее с громким стоном. На этом моменте телефон выпадает из рук.
В полутемной комнате все еще звучат звуки секса, пока я медленно распадаюсь на атомы.

Глава 4

Наше время

Наш дом находится в элитном поселке с охраной и шлагбаумом на въезде.

Мне здесь никогда не нравилось. Слишком пафосно, но муж настоял.

Уже подъезжая, замечаю охранника, который жестом просит меня остановиться.

Останавливаюсь и опускаю стекло, чтобы поговорить с мужчиной.

— Доброе утро, - говорю, стараясь сохранять спокойствие, — Я выезжаю, откройте, пожалуйста.

Парень смотрит на меня с некоторым сомнением.

— Извините, но я не могу вас пропустить.

— В смысле не можете? Почему?

— Ваш муж не давал распоряжений на выезд, — спокойно отвечает, будто объясняет что-то очевидное.

— Я имею полное право покинуть территорию без какого-либо разрешения!

Охранник тяжело вздыхает, явно не в восторге от сложившейся ситуации.

— Пожалуйста, поймите мое положение… — смотрит на меня. Я понимаю, что он такой же заложник ситуации как и я.

Терпение на пределе. Спорить дальше бессмысленно.

— Хорошо, — говорю сквозь зубы.

Закрываю окно и отъезжаю немного в сторону, чтобы не мешать другим машинам.

Сжимаю руль до побелевших костяшек, сердце бешено колотится от злости.

Как он мог?

Захар всегда умел контролировать все и всех вокруг, но это уже слишком. Я не собираюсь позволять ему управлять моей жизнью, тем более теперь, когда я наконец-то решилась уйти. Разорвать все связи с ним и семьей.

С усилием выдыхаю, пытаясь успокоиться. Но гнев только нарастает, пульсирующей волной проходя по всему телу.

Я могу незаметно выскользнуть из территории пешком. Но что дальше? Ловить попутку на трассе не самый лучший способ. Да и вещи с деньгами не смогу забрать.

— Черт! — бью по рулю. Чувствую полную безнадегу.

А потом в голову приходит безумная идея.

Я просто могу протаранить шлагбаум и вырваться на волю.

Мне за это ничего не будет. Муж компенсирует все расходы управляющей компании, не обеднеет.

Я нервничаю. Никогда такого не делала. Да и за рулем я всего полтора года. Водитель из меня никудышний.

Переключаю передачу, убираю ногу с тормоза, резко жму на газ и мчу вперед.

Но не учитываю два фактора.

Во-первых — перед шлагбаумом стоят шипи и шинам сразу приходит конец.

Во-вторых — на скорости двадцать пять километров в час протаранить можно разве что картонку, но точно не металлический добротный шлагбаум.

— Юлия Романовна! Что же вы делаете? — выбегает из будки охраны ошарашенный мужчина.

Я глушу мотор.

Открываю дверь.

Вся дрожу, сердце выбивает чечетку.

— Вызовите, пожалуйста, эвакуатор, — единственное, что удается выдавить из себя. Отдаю охраннику ключи и в каком-то трансе бреду пешком обратно к ненавистному дому.

Пробуждение было резким. Кажется, я ощутила его присутствие кожей, каждой клеточкой впитала.

Этот знакомый, назойливый холод пробежал по спине, возбуждая каждый нерв. Впрочем, ничего необычного. Не важно, хочу я этого или нет - тело всегда предательски реагирует на него.

Пытаясь собраться с мыслями, устало щурю глаза. Мозг все еще затуманен остатками сна. В комнате царит абсолютная темнота, шарю рукой по тумбочке, нащупывая светильник. Неужели я проспала целый день? Сколько же сейчас времени?

Захар сидит в кресле, закинув ногу на ногу. Взгляд недовольный, а поза напряженная.

— Почему ты меня сразу не разбудил?

— Наслаждался видом.

Резко вскакиваю и поправляю блузку, пытаясь скрыть дрожь в руках. Грудь вывалилась наружу, именно на нее он пялился все это время.

Щеки вспыхивают румянцем, кожа печет от стыда.

Захар лишь нагло улыбается, и от этой улыбки становится еще хуже. Вся наигранная выдержка летит к черту. Снова чувствую себя абсолютным ничтожеством рядом с ним. На плечи как будто упала вся тяжесть мира.

— Что это была за импровизация на выезде из поселка сегодня? — спрашивает и от его спокойного тона мне становится не по себе. Ведь я определенно точно в очередной раз вывела его из себя.

— Сегодня меня не выпустили с территории. Ты не имеешь права удерживать меня здесь против моей воли!

— Я имею право на все в этом доме. И ты это знаешь.

Убивает меня в очередной раз. Сколько еще я смогу выдержать?

— Я хочу развестись, — выпаливаю на одном дыхании.

— Не смешно.

— Ты думаешь, мне сейчас весело?

Чувствую, как внутри все сжимается в тугой узел, который не дает ни вдоха, ни выдоха сделать.

Глава 5

Когда бежала — не особо задумывалась, ноги сами привели в спальню. В нашу спальню. Муж так редко бывает дома, что могу назвать ее своей.

Пытаюсь сделать глубокий вдох, но становится слишком больно, будто воздух режет легкие. Сползаю на пол, прислоняясь к стене. Кусаю губы сильно, даже слишком, пока не чувствую соленый привкус крови.

Кажется, что я медленно умираю. Столько лет я пыталась стать хорошей женой в надежде, что он оценит, что даже не заметила, как превратилась в никчемную истеричку.

Ну конечно, кому такая нужна? Он брал себе красивую фарфоровую куклу, которой можно хвастаться, а получил... сломанную игрушку, потерявшую себя в стремлении соответствовать жестким требованиям.

Запрокидываю голову к потолку и истерически смеюсь.

Не знаю, сколько я так просидела в тишине, давясь собственной жалостью, наверное, до полного опустошения. До последней слезинки. Чувствую, как все внутри замирает, как будто кто-то вынул батарейки из игрушки.

Медленно поднимаюсь на ноги. Мышцы протестуют против каждого движения, но упрямо иду к телефону.

Пальцы нажимают на знакомый номер, который не менялся с самого детства.

— Привет, папа.

На другом конце провода послышалось тяжелое дыхание.

— Что случилось?

Вопрос прозвучал так, будто он уже знает ответ. Знает и не беспокоится об этом. Я тоже знаю, что для него я — лишь часть сделки, которая принесла бешеную выгоду. Все оказались в плюсе, кроме меня.

— Я хочу развестись.

— Ты что, с ума сошла? — вдруг взрывается отец. — Что это за чушь ты несешь? Какого черта ты решила развестись?

— Я не могу жить с человеком, который...

Замолкаю. Господи, как тяжело.

— Что такого твой муж натворил, что ты решила все разрушить?

— Я для него всего лишь ненужная игрушка, папа. Каждый день я чувствую, как медленно умираю в этом браке.

— Да прекрати ты свои истерики! Чего тебе не хватает? Денег? Влияния? Я дал тебе все! Глупый ребенок, ты даже не представляешь, что говоришь... а должна быть благодарна за эту жизнь.

— Благодарна? За что? Ты даже не хочешь меня слушать.

— Ах, так ты у нас теперь жертва? — голос полон сарказма. — Не лги хотя бы себе. Ты же сама хотела этого... Не делай из себя мученицу.

— Ты манипулировал моими чувствами, чтобы втянуть меня в это. Папа, я любила его! И ты знал об этом. Ты сам привел его в наш дом. Ты заставил меня принять это решение, когда я была слишком молода, чтобы понять последствия! Я устала от этой роли. Знаешь, как мне больно сейчас?

— Больно? Что за боль, дочка? Ты живешь в роскоши, имеешь все, о чем другие могут только мечтать. И ты называешь это болью? Я просто слишком избаловал тебя.

— Дело не в деньгах, папа. Я больше не буду жить ради ваших амбиций.

— Закрой рот и слушай меня! -— режет, как лезвием. — Ты сделаешь так, как я скажу. И не смей мне больше звонить с такими глупостями. Если еще раз такое услышу, не жди жалости. Я тебе не прощу, если разрушишь все, что я создал. Ты больше не ребенок, пора научиться ответственности. Твой брат в очередной раз прошел лечение в наркологическом центре, на него никакой надежды, так хоть ты не разочаровывай!

Через мгновение я слышу короткие гудки. Он просто взял и положил трубку.

Жесткие слова ударили больнее, чем все предыдущие оскорбления. Чувствую, как весь мир сужается до небольшой комнаты, посередине которой я стою... Сил хватает только на то, чтобы упасть на кровать.

******
Просыпаюсь от нежного прикосновения — в этом доме это настоящая редкость. Удивленно моргаю, пытаясь разглядеть картинку перед глазами.

— Мама, ты почему здесь?

— Чего ты так на меня смотришь? Ничего удивительного, приехала навестить свою любимую девочку.

А, понятно. Значит, ее прислал отец, а муж дал разрешение. Иначе она не смогла бы сама попасть в дом. Видимо, очередной заговор.

— Я сейчас что-то приготовлю. Ты посиди, я быстро.

Хочу подняться, но мама останавливает.

— Лежи спокойно, доченька. Я знаю, что ты у меня хорошая хозяйка, хорошо? Ложись, а мама будет рядом.

Переворачиваюсь на бок. Мама тихонько гладит меня по плечу. Так же, как в детстве. Она всегда в нашей семье выступала в роли миротворца, да и сейчас я прекрасно понимаю, зачем она приехала, но хочу немного перевести дыхание, пока не началась буря.

— Мама, забери меня. Отвези куда-нибудь.

— Юля, послушай, — начинает осторожно.

— Нет, мама. Не хочу. Я всю жизнь слушала. Сначала отца, потом мужа.

— Ты всегда была слишком эмоциональной, дочь.

Мысленно прошу маму на этом остановиться.

— Ты думаешь, это то, что я сейчас хочу от тебя услышать?

— Успокойся, Юля. Ты не сможешь одна. Ты всегда мечтала быть принцессой, тебя никогда не беспокоил реальный мир. Ты всю жизнь провела в сказочных фантазиях. А развод... ты ведь знаешь, что отец не позволит этого, и подумай о своем брате.

— Почему я должна думать обо всех?

Глава 6

Захар не вернулся домой. Оно и неудивительно — он всегда так делал: исчезал после ссоры, а через неделю появлялся, будто ничего и не случилось. А я, глупая, радовалась возвращению мужа, прятала слезы и крутилась вокруг, воспринимая это как шанс сблизиться с ним.

Но сейчас вместо привычной злости чувствую облегчение. Видимо, это и есть то самое полное опустошение.

Еще один день провожу в постели, пропитанная запахом этого дома. Не могу назвать его своим, потому что никогда не чувствовала себя здесь хозяйкой. Скорее соседкой, экономкой, гостьей, но не хозяйкой.

Понимаю, что нужно выбираться из этого состояния, но я так устала. Закрываю глаза и проваливаюсь в пустоту.

Слышу шаги, и по телу пробегает волна паники. Пусть уйдет, пожалуйста. Пусть оставит меня в покое.

Мужчина ложится рядом, и у меня замирает дыхание.

Уходи, пожалуйста, уходи туда, откуда пришел.

Отползаю дальше, слышу тяжелый вздох. Наверное, он не ожидал этого. А мне становится еще хуже. Не от него — от себя. Потому что захлебываюсь в собственном отвращении.

Потому что глупая… Потому что раньше, стоило ему оказаться в постели, бросалась к нему с поцелуями. Редкие моменты, когда Билецкий решал спуститься со своего пьедестала ко мне.

Очередная манипуляция. Сначала убивал, потом воскрешал. Бросал жалкие крохи внимания, чтобы предотвратить очередную бурю с моей стороны. И я с радостью подчинялась. Знала, что он ложится со мной после нее, но мне было все равно. Почему-то я упрямо верила, что смогу добиться своего.

Злилась сначала на него, потом на нее. Но имею ли я право злиться на ту, чье место, возможно, занимаю? Почему я годами проклинаю незнакомую мне женщину, упиваясь собственным бессилием?

Не выдерживаю, слезы прорываются наружу. Ничего, кроме отвращения, я к себе уже не чувствую. Пытаюсь погасить истерику, но тщетно. Сердце с бешеной скоростью падает в пропасть.

Чувствую неожиданное прикосновение. Легкое поглаживание по плечу. Видимо, снова думает, что этого будет достаточно. Бросает кость, как собаке на цепи, а я мысленно отсчитываю секунды до конца мучения.

Отползаю еще дальше. Вжимаюсь в стену, будто хочу с ней слиться и исчезнуть.

Уходи, пожалуйста, уходи...

Но разве я могу ему это сказать? Я же не имею никаких прав в этом доме, и Захар доказывал мне это снова и снова, пока наконец не научил.

— Юль, ты меня слышала?

А ты разве что-то говорил?

В уши будто вату напихали. Но лучше кивнуть. Возможно, такой ответ его устроит?

— Что я сказал? Повтори.

О боже, откуда мне знать?

Звонок телефона разрывает тишину.

Не знаю, кто мой спаситель, но даже если это она, я ей очень благодарна. Захар громко выругался и поднялся. Взял телефон и вышел из комнаты, чтобы я не слышала. Наверное, точно она. Но мне уже все равно... правда.

За дверью слышу, как его голос переходит в крик. Ссора. Неважно с кем.

Мне это уже не важно.

Лежу неподвижно, вглядываясь в темноту.

Слышу, как возвращается. Тяжелые шаги раздаются как гром.

Опять что-то говорит, но не могу разобрать. Я почти засыпаю. Его слова — лишь шум, ненужный и раздражающий. Сознание отключается, защищая от очередного удара.

— Ты слышишь меня?

— Да, — с трудом выдавливаю из себя. Сосредотачиваю взгляд на темном пятне на потолке.

— Хочешь меня свести с ума?

— Нет, Захар, — отвечаю спокойно, — Я хочу жить. Без тебя.

Останавливается, нервно глядя на меня. В глазах вижу страх — страх потерять контроль над собой. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого резко поворачивается и выходит из комнаты, хлопая дверью. Я остаюсь одна в тишине, чувствуя, как воздух вокруг становится легче.

Глава 7

Беру телефон в руки. На экране несколько пропущенных звонков от мамы и больше ничего. Обида ледяными щупальцами сжимает горло.

Я хоть кому-то нужна в этой жизни?

Только сейчас осознаю, в каком вакууме жила последние два года. Ушла на заочку, мечтала стать идеальной женой. Наивно верила, что в отпуск летать с Захаром мы будем вместе.

Вот только свой отпуск он проводил с Евой.

А я везде летала либо сама, либо в сопровождении его охраны.

С трудом слезаю с кровати. Пытаюсь придумать, что делать. Отец с Захаром, скорее всего, задумали какую-то общую схему, на кону много денег. Брак со мной — гарантия того, что никто никого не подставит.

На кухне включаю чайник. Отворачиваюсь к окну и хватаюсь руками за стол. Погода плохая, но я всегда любила декабрь — за его магию, предвкушение праздников, запах елки. Но сейчас нет сил даже на самые простые вещи.

Сказать, что чувствую себя плохо, не рискую. Все относительно. По сравнению с тем, что было несколько дней назад, даже вполне нормально. Но и хорошего мало. Хорошо ли, когда от прошлой тебя остается лишь безликая оболочка? Внутри уже не пожар, а ледяная пустыня. Статический холод, пустой и жуткий.

Мама была права: я действительно всю жизнь жила в коконе, в красивой обертке. Но она не учла одного: жизнь под одной крышей с Билецким закалила. Я уже не та наивная девочка, которой была раньше.

Сажусь за ноутбук и начинаю искать. У меня не осталось контактов, но хорошо, что в наше время это не проблема. Открываю соцсети и ввожу знакомые имена в поисковую строку. Просматриваю профили, но большинство из них либо устаревшие, либо неактивные. Наконец нахожу Катю.

Мы учились вместе на факультете журналистики. Тогда отец согласился на этот выбор, наверное, только потому, что не предполагал, что я вообще буду работать. Сейчас нахожу только такое объяснение.

Сейчас Катя работает в каком-то серьезном издании, а я прожигаю свою жизнь в жалости к себе. Аж злит! Из-за глупой влюбленности всю себя потеряла!

Юрковская в сети. Сердце ускоряет ритм, пальцы дрожат над клавиатурой. Долго не решаюсь, но в конце концов набираю короткое сообщение:

«Привет, Кать, извини, что отвлекаю. Это Юля Савина. Если вспомнишь, буду очень рада».

С волнением нажимаю «отправить» и жду. Страницу не закрываю, глаза постоянно возвращаются к экрану. Потираю болезненно горло руками. Почему-то кажется, что она не ответит. Да и зачем ей это нужно? Хорошими подругами мы точно не были — так, знакомые, но после замужества и это общение сошло на нет.

Но вот через несколько минут приходит ответ:

Быстро щелкаю по экрану и открываю сообщение.

«Привет, Юль, конечно, помню. Ты что-то хотела или приступ ностальгии?»

«Хотела, Кать. У меня есть кое-какой материал, посмотришь?»

«Ты просишь оценить статью по старой привычке? Говори прямо».

«Я скину, и ты поймешь, Кать, а дальше сама решишь, что с этим делать. Знаю, что свалилась как снег на голову, но, пожалуйста, обязательно прочитай, хорошо?»

«Юля, ну ты и интриганка. Хорошо, бросай. Не обещаю, что сразу отвечу, но при возможности посмотрю. Окей?»

«Да, спасибо».

Я иду в свою комнату и ищу спрятанную сумку с флешкой. Руки дрожат, колени не держат, потому что знаю, что будет дальше.

Материал я подготовила давно. После очередного приступа истерики села за ноутбук и сама не заметила, как выпала из реальности. Очнулась, только когда поставила последнюю точку.

С ужасом пробежалась по строчкам и вскочила из-за стола. Думала удалить, но сил не хватило. Что-то внутри разъедало, настойчивый внутренний голос вопил, чтобы не трогала. Тогда я просто все спрятала подальше от посторонних глаз.

Конечно, я не настолько глупа, чтобы отдать Юрковской все и сразу. Во всяком случае, пока что. Уверена, что Катя захочет получить больше, она прекрасно понимает, что того, что имеет сейчас, слишком мало для взрыва. Она точно захочет еще. Больше, острее.

Что буду делать дальше... не знаю. Устоять на ногах после содеянного вряд ли удастся. Но пока все чувства на нуле, надо продолжать. Потому что знаю, что, если страх вернется, отступлю.

Экран вспыхивает. Возвращаюсь к телефону и чувствую безумный приступ раздражения. Потому что сначала подумала, что это Катя, но нет. Опять мама. Отвечать совсем не хочется, но и мучить молчанием тоже не могу. Сбрасываю звонок и пишу короткое сообщение, что все в порядке. Мама присылает какой-то глупый смайл, а потом приходит сообщение.

«Дорогая, завтра мероприятие в честь открытия центра, ты же понимаешь, что для Влада это очень важно?»

Опять хочется рассмеяться. Громко, с надрывом... пока сама же не оглохну. Кажется, я схожу с ума. Потому что ощущения именно такие. Получается, даже мама за меня не волновалась. А я наивно думала, что ей и вправду не все равно. Но оказывается, вопрос был только во Владе.

«Нет, мама, я не приеду. Можешь передать брату мои извинения».

И вообще, его только из клиники выписали, и сразу в бой? Не боятся, что он снова что-то вытворит и опозорит их?

«Юля, я сейчас наберу тебя... Возьми трубку».

Глава 8

Нервно наматываю круги по городу. В ушах звенит, а в глазах расплывается. Ноги устали от высокого каблука. И зачем только напялила эти неудобные ботинки?

Чувствую себя грязной. Отвращение к самой себе застревает в горле. Чувствую, как оно разливается горьким привкусом во рту, как душит и не отпускает.

Неужели я могу поступить так подло? Я знаю, что нет.

Потому что, после такой мести я сама не выживу. Он меня прикончит.

Опускаю взгляд, слезы собираются. Сердце бьется о ребра.

Это не то, чего я хотела. Совершенно не то. Я лишь хотела напугать мужа, надеясь, что он быстро поймет ситуацию и больше не захочет иметь со мной дел. Но то, что предлагает Катя... сколько людей я могу уничтожить?

Тошнит еще сильнее. Сжимаю кулаки до боли.

Мне нужно позвонить и все рассказать. Я знаю, Билецкий справится с проблемой, успеет что-то сделать до того, как неизвестный мне человек доберется до моего мужа и моей семьи.

Достаю телефон, но руки дрожат так сильно, что кажется, будто хватаю тот самый кислород, которого мне так не хватает. Нервно потираю руки, пытаясь успокоиться. Время течет так медленно... каждая секунда кажется вечностью.

Еле набираю номер. Ну же... возьми трубку, пожалуйста.

Нет. Ничего. Абонент не отвечает.

Снова нажимаю номер Захара. Глаза затуманиваются слезами, и я едва вижу экран. Он должен ответить, просто должен.

Тишина.

Не знаю, сколько я еще так просидела. Только в такси осознаю, что безумно замерзла. Обнимаю себя руками, пытаясь согреться.

В очередной раз пытаюсь отбросить эмоции. Они сейчас не нужны. Я должна с ним поговорить. И неважно, что будет дальше.

Да что от меня останется, если я уступлю своим последним принципыпам? Я же не глупая, я прекрасно понимаю, что мой муж и отец будут раздавлены, а с ними пострадает не только вся моя семья, но и люди, которые от них зависят.

Подъезжаю к офису и мысленно считаю секунды до атомного взрыва. Меня начинает трясти. Ноги как ватные, не могу сделать и шага. Он, наверное, взорвется, как только услышит. Выгонит прочь на глазах у всех. Но мне плевать. Какая разница?

Как я и думала, к мужу меня пустили не сразу. Сначала несколько унизительных сцен, больше похожих на допрос. А потом звонок к помощнику. Он, кажется, даже не поверил сначала. Конечно, это неудивительно. Мы мало куда выходили вместе. Казалось, мужчина делал все возможное, чтобы все вокруг забыли обо мне.

Меня завели в какой-то полупустой кабинет и сказали, что как только Захар Александрович будет свободен, то сразу придет.

Через час терпение лопнуло. Ожидание казалось невыносимым, но мужчина даже не думал прекратить пытки. Внутри холод липкими щупальцами обвивал каждый орган. Я дрожала, словно голая на морозе.

Время шло. Эмоции набирали обороты с бешеной скоростью, выстреливая контрольный в голову. Я же попросила передать, что это срочно. Просила поговорить со мной как можно скорее. Мне же это действительно необходимо. Я ведь не для себя стараюсь!

Прикрываю глаза и снова опускаюсь на диван. Обида душит.

Сама не заметила, как снова провалилась в сон, но на этот раз темнота казалась спасительно успокаивающей.

Просыпаюсь от резкого шума. В глазах темно, сердце громко бьется. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где я.

Захар стоит у двери, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить на ноги. Молчание звенит в воздухе. Он, в отличие от меня, выглядит абсолютно спокойным. Отчаянное желание причинить хоть часть той самой боли, которую он приносит мне, напугало сильнее того, что может произойти.

- Надеялся, что посижу и уйду? Ты меня совсем за дуру держишь? - Могла бы не спрашивать, по глазам вижу, что угадала. Сжимаю губы. Так страх уступает место злости. Черной ярости, затягивающей все глубже и глубже. И кажется, я в ней тону, захлебываюсь. Машу руками, пытаюсь вынырнуть, но не получается.

- Выдыхай, Юля.

Господи, какая я глупая. Я просто не понимаю, что со мной происходит. Два слова, а я на грани. Желание вцепиться ногтями и вывернуть его наизнанку простреливает за секунду. Кажется, я сама больше не контролирую ни разум, ни тело.

Внутри становится очень горячо. Настолько, что вызывает боль в висках. Поддаваясь порыву, делаю совсем не то, что планировала.

- И это все, на что ты способен? Выдыхай? - я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться. Кажется, он не замечает, как сильно дрожат мои руки. Или, возможно, и замечает, но ему все равно.

- Юля, скажи, что у тебя случилось. Ты долго будешь играть на моих нервах? - голос ровный, без эмоций, но в нем чувствуется скрытая угроза.

- А с ней... с ней ты тоже так разговариваешь? Тоже так себя ведешь?

Сердце переживает очередную остановку, чтобы через мучительное мгновение броситься в бешеную скачку.

- Юля, я дал тебе время остыть и прийти в себя, но ты, похоже, воспринимаешь доброту за слабость, - шипит, втягивая воздух сквозь зубы.

Маниакальный смех едва не вырывается из моей груди.

Глава 9

— Принцесса, ты что-то потеряла?

Подвеска, увешанная драгоценными камнями, с шумом выпадает из рук. Жалко ведь, такая красивая.

За то, что поймал с поличным, стеснения не чувствую. Зато чувствую страх. Вдруг догадается, что я пыталась перепрятать драгоценности, чтобы потом продать и выручить денег?

Закрываю сейф. Судорожно глотаю воздух, ощущая адское жжение в груди.

— Я не думала, что ты сегодня вернешься.

И в самом деле не думала. Обычно после ссор на несколько дней пропадает. Возвращается, когда остывает.

Поворачиваюсь к нему, стараюсь унять дрожь в руках.

Он ведь не умеет читать мысли, так чего так распереживалась?

— Опять много думаешь, принцесса. Повторяю вопрос: что ты здесь забыла?

Это его кабинет. И его сейф. Там хранятся в основном деньги и драгоценности.

— Выбираю украшения на открытие центра для матерей-одиночек, подвергшихся физическому насилию. Я бы с удовольствием осталась дома, но разве у меня есть выбор?

Вру. Причём весьма правдоподобно. Билецкий смотрит пристально, даже глаза немного сужает. Затем успокаивается, потому что знает, что перечить отцу я бы не решилась.

Всю свою жизнь покорно склоняла голову сначала перед ним, потом перед мужем. Старалась угодить всем и каждому. Тихая, послушная, скромная и, наверное, до невозможного скучная.

Пресная и невкусная хорошая девочка.

Только один раз захотела чего-то для себя, а теперь расплачиваюсь за это годами.

Может, поэтому у нас ничего не получилось? Она не такая. Она яркая, живая, сексуальная и опытная. Ему ведь с ней хорошо, правда? Наверное, я мазохистка, потому что мне действительно интересно. Интересно, каким может быть этот мужчина рядом с любимой женщиной. Но не думаю, что когда-нибудь узнаю.

— Выбрала?

— Нет. Слишком вычурно для такого мероприятия. Я конечно догадываюсь, что весь этот центр лишь для отвода глаз, а на самом деле вы собираетесь через него отмывать деньги и уклонятся от налогов, но я не могу прийти туда в драгоценностях, которые стоят столько же, сколько вы в этот центр вложили, – язвлю я.

— Хочешь посетить ювелирный? – внезапно спрашивает у меня Захар, пропустив мой колкий комментарий мимо ушей и даже не разозлившись на мои слова.

— Ой, да брось, ты недавно и так сильно потратился.

— Не понял.

Градус повышается.

Резко замираю. Черт, Юля. Ну вот кто тебя за язык тянул? Борюсь с импульсивным порывом в тот же миг сорваться с места. Мне бы закрыть тему, но язык словно живёт своей отдельной жизнью.

— Всё ты понял.

Ловлю на себе мужской взгляд и отворачиваюсь.

Делаю шаг в сторону двери, но Захар перекрыл проход. Как бы мне ни хотелось сейчас сбежать, вряд ли получится. Легче сдвинуть гору, чем моего мужа. Понимаю, что этот человек совершенно не привык к отказам. Наверное, мое поведение для него в новинку. Но поделать с собой ничего не могу.

— Отойди.

— Юля, я задал вопрос.

— Я тебе уже вроде как ответила. Пропусти.

Даже с места не сдвинулся. Весьма предсказуемо.

На еще одну ссору сил нет, поэтому молчу.

— Юля.

Требовательные нотки бьют по и так раскаленной нервной системе. Мотаю головой в ответ. Чтобы отвлечься, обвожу комнату взглядом. Смотрю куда угодно, только не на него. Злюсь еще сильнее. Потому что не хотела провоцировать.

— Юля, посмотри на меня.

Его голос звучит более мягко, почти нежно, но это обманчивая нежность. Я знаю, что за ней скрывается. Метод кнута и пряника со мной больше не сработает. Повзрослела. Розовые очки давно треснули, хруст стекла до сих пор стоит в ушах.

— Чего ты хочешь, Захар? Нравится надо мной издеваться? Только давай в этот раз по-быстренькому, окей?

— По-быстренькому я только могу разложить тебя на этом столе, дорогая. Я слушаю.

Закатываю глаза. Знаю, что соскочить с темы не получится. Судя по тому, насколько заинтересованный взгляд бросает в мою сторону, Билецкий не отступит.

— У Евы спроси.

Удивление загорается на дне двух черных омутов. Ну конечно, я ведь никогда не рассказывала ему, что мы как-то коммуницируем с ней.

— Да, Билецкий, твоя любовница очень щедра на подробности вашей личной жизни. Разве что только без прямых эфиров, но она компенсирует совместными фотографиями, так что считай, я с вами с самого начала. А браслет, кстати, который ты ей подарил недавно – полная безвкусица.

На идеальном красивом лице отразилось сначала смятение, затем злость. Гнетущая тишина воцарилась в комнате, припечатывая к полу не только меня.

Только сейчас понимаю, что он не был в курсе. Нет, он знал, конечно, что я знала о ней, но, скорее всего, думал, что просто выдумала мифический образ без каких-либо подробностей. Догадывалась по тому, что он пропадал, пах женскими духами и редко ко мне прикасался.

Глава 10

Приехали. Водитель выходит из машины первым и, как всегда, открывает мне дверь. Отмахиваюсь от протянутой руки, возможно, слишком резко.

Взгляд скользит по дорогим автомобилям, припаркованным у входа. Некоторые номера кажутся знакомыми. Очевидно, на манеже всё те же лица, точнее, маски. Раньше я не умела играть в жестокие игры, в маскарад, выглядела глупо и странно на фоне остальных. Но пришло время учиться.

В полном одиночестве направляюсь внутрь. Да, Захар снова за мной не приехал. Он всегда так делал, прикрывался очередным важным проектом или деловыми встречами. В прошлом обида причиняла боль, в настоящем — так даже лучше.

Вхожу внутрь, и мир вокруг словно замедляется. Втягиваю воздух, пропитанный дорогими духами и элитным алкоголем. Напрягаюсь еще больше.

Захара пока не видно, но я не чувствую облегчения. Знаю, что эта передышка временная.

Я не хотела приходить сюда, но мое отсутствие доставило бы и без того ненужные проблемы. Придётся терпеть.

Делаю шаг и мельком цепляюсь за знакомую фигуру. Отец стоит ко мне спиной, так что пока удаётся оставаться незамеченной.

Мамы не видно, рядом с ним Влад.

Должна признаться, что выглядит он лучше, чем я думала. Так и не скажешь, что ещё пару дней назад этот человек находился в клинике после очередной передозировки.

Прячусь за спиной официанта и отхожу на безопасное расстояние.

В зал заходят люди, замечаю среди них мужа. Стараюсь скрыть разочарование, но, наверное, содрать смогу его только с кожей.

Билецкий подходит ближе, стоит передо мной во всем своем великолепии, упакованный в свой любимый костюм от Brioni.

Несколько секунд пялимся друг на друга в нелепой схватке. Бессмысленной. Я давно сдалась, но Захар не может принять мою капитуляцию и отпустить. Сам вынуждает на грязные и мерзкие поступки, закапывая нас обоих.

— Улыбайся, Юля, — шепчет, склоняясь к уху, обжигая кожу горячим дыханием. Даже пощипывать в тех местах начинает.

Вздрагиваю, когда его пальцы скользят по моей талии. Хочется оттолкнуть, но сдерживаюсь, застываю на месте с титаническим усилием.

Билецкий снова включает режим преданного и любящего мужа. Со стороны это выглядит так мило, что тошно.

— Как прикажешь, — натягиваю на лицо ослепительную улыбку, но одобрения от него не получаю. Видимо, меня глаза выдают. Нет в них радости, только холод, пробирающий до мурашек.

Голос ведущего врывается в мысли, и я отворачиваюсь к сцене. Пытаюсь проявить интерес, хотя на самом деле мне плевать на всё происходящее. Но это лучше, чем смотреть на Захара, хотя бы ненадолго могу построить между нами невидимую стену.

— Потерпи немного, мы здесь ненадолго, — голос звучит слишком заботливо. Несколько раз удивленно моргаю.

Напряжённо киваю, а сама взгляд от сцены не отвожу.

— Ты можешь идти, не нужно меня стеречь. Обещаю, что не натворю глупостей. В конце вечера покажешь, к кому нужно подойти и улыбнуться, а потом разбежимся, как обычно. Договорились?

— Тон попроще, принцесса.

Я сжимаю губы и не успеваю ответить, как замечаю боковым зрением приближающегося отца. Хочется сорваться с места и побежать в другую сторону, но ноги не слушаются. Неосознанно впиваюсь пальцами в плечо Захара, наверное, даже слишком сильно…

Отец протягивает руку Билецкому, и тот её принимает. А мне становится ещё хуже. Выглядит жутко — два лицемера, которым плевать на всех, кроме себя. Тошнит от обоих.

— Прекрасно выглядишь, дочка.

Серьёзно? Это всё, что он хотел мне сказать? Подошёл ради глупого комплимента? Безобидные слова раздражают меня ещё сильнее, топят в злости и пускают яд по венам.

— Спасибо. Я оставлю вас, не буду мешать сильным мира сего творить великие дела.

Разворачиваюсь и быстро ухожу, пока никто не решил меня остановить.

Тянусь за бокалом дорогого вина, хочется хоть на секунду отвлечься, но взять его в руки не успеваю. Передо мной, с улыбкой на лице, появляется знакомое лицо.

— Савина, ну и ахуенный видок у тебя! Признавайся, Юля, это контракт с дьяволом? Я поражён.

— Артём Сергеевич, вы меня смущаете. Перестаньте, это не по статусу.

На красивом лице мелькнула лукавая улыбка. Наверное, у любой женщины тут же подкосились бы колени, но у меня на Волина давно выработался иммунитет.

— Успокойся, Савина. Мы не в академии, и ты больше не моя студентка.

Закатываю глаза. Прошло два года, а Волин всё тот же — самоуверенный, безмерно привлекательный и до ужаса раздражающий.

Воспоминания накатывают волной. Все в группе были в восторге от нового преподавателя. Конечно, молодой и безумно красивый, с бешеной энергетикой. "Ходячий секс", как говорили девочки.

Ходили слухи, что педагогическая карьера Волина — не более чем ссылка. История, конечно, весьма мутная, но девочки кое-что раскопали. Ну а как иначе? Будущие журналисты же.

Влиятельный бизнесмен не простил сыну скандальную выходку на очередном «благотворительном» вечере. Артём явился туда с известной скандальной моделью и, не стесняясь, флиртовал с ней на глазах у всех.

Глава 11

— Захар, отпусти… Черт, Билецкий, что с тобой происходит? Куда ты меня ведешь?

Муж никак не реагирует, просто продолжает тащить меня за собой, игнорируя любопытные взгляды людей в зале.

— Ты меня слышишь?

Он молчит, только взгляд бросает, от которого мурашки бегут по коже. Сказать что-то больше не решаюсь.

На улице в лицо бьет холодный ночной воздух, но ощущение такое, словно я стою под палящим солнцем пустыни. Дыхание перехватывает, сердце колотится.

Билецкий все так же тянет меня за собой, как тряпичную куклу. Его хватка крепкая и болезненная, кажется, еще немного — и рука отвалится.

Возле машины резко торможу. Он что, собирается сесть за руль? Дергаюсь, пытаясь вырваться.

— Черт побери, Юля, что на этот раз?

— Ты выпил, я не сяду с тобой в одну машину

Захар хмурится, выругавшись сквозь зубы, достает из кармана ключи и неожиданно бросает их мне.

Удивленно моргаю. Серьезно? Муж никогда раньше не доверял мне свою машину. Впрочем, как и все остальное.

— Тогда ты за рулем. — звучит сухо.

Хочу возразить, но он, кажется, предусмотрел такое развитие событий. Жестом останавливает.

— Только попробуй. Давай, Юля, мозг не еби. Села и поехала. Молча.

Сглатываю. Обида душит, но я послушно открываю дверь, завожу мотор и регулирую кресло под себя.

— Куда едем? — шепчу пересохшими губами.

— Домой.

Тишина в машине давит на уши, превращая дорогу домой в бесконечную пытку. Я все еще не понимаю, что происходит, но, если честно, и знать не хочу. Надеюсь, что муж, как обычно, переоденется, возьмет вещи и уедет. И неважно куда. Больше не важно.

Захар сидит рядом, стиснув зубы так, что скулами можно камни дробить.

Когда мы, наконец, подъезжаем к дому, выходит из машины, громко хлопнув дверью. Я же еще пару минут остаюсь на месте. Пытаюсь собраться с мыслями и успокоить дрожь в руках.

Делаю глубокий выдох и направляюсь следом. Я мечтаю скрыться в своей комнате, укутаться в одеяло и забыть о том, что произошло, но, едва делаю шаг в сторону лестницы, Билецкий преграждает дорогу.

— Я могу пройти?
— Перебьешься. Сначала поговорим.

Хочу считать эмоции по лицу, но кроме злости и какого-то дикого раздражения ничего не замечаю.

— У тебя глаза злые. Ты когда-нибудь пробовал посмотреть на меня по-другому?

От резкой смены темы сама замираю на месте. Слова сорвались с языка, прежде чем я успела хорошенько подумать. Кажется, я снова сумела застать его врасплох, но удовлетворения от маленькой победы не чувствую.

— Юля...

— Ты так сильно меня ненавидишь? За что?

Не то чтобы я не знала ответ, просто хочется услышать это от него.

Молчит.

Ну же, Захар, скажи. Скажи мне это прямо в глаза. Раньше ты спокойно убивал словами, ранил больно и метко, с маниакальной жестокостью. Что же сейчас случилось?

— Снова пойдём по старому сценарию? Я заебался, Юля.

Голос звучит глухо. Наверное, он пытается взять себя в руки, контролировать эмоции, но по напряженной позе легко понять, что приближение бури неизбежно.

— Прости, я тогда пойду, хорошо? Ты только дверь закрой, ладно?

Нет… не ладно.

Муж надвигается на меня всем своим огромным ростом. Пытаюсь удержаться на месте, стиснув зубы, но спустя секунду отступаю, вжимаясь спиной в холодную стену.

— Что такое, принцесса? Страшно? А трахать мою нервную систему тебе не страшно было?

— Ты с ума сошел? О чем ты вообще?

Осознание бьет яркой вспышкой, припечатывая меня к полу. Это все из-за Волина? Захар прищуривается глядя на меня, затем удовлетворенно кивает.

— Молодец, умная девочка. Вижу, что дошло.

Слова, пропитанные ядом, скользят в воздухе.

— Мы давно знаем друг друга. Он был моим преподавателем. И я не сделала ничего, за что мне может быть стыдно.

— Занимательная история. Ахуеть, сейчас расплачусь.

От пренебрежения в голосе кровь закипает, бьет прямо в голову мощной волной. Уже не сдерживаюсь и толкаю его в каменную грудь.

— Ублюдок. По себе людей не судят, ясно тебе? Но я тебя не понимаю, тебе разве не плевать, где я и с кем? Какая к черту разница? Тебе даже лучше будет, если я на кого-то другого переключусь. Перестану тебе мозг выносить и истерики устраивать.

— Ты хоть знаешь, с кем связалась?

Бесполезно. Кажется, все мои слова утонули в мутном болоте его гнева. Сердце стучит где-то в горле, и не в силах выдержать уничтожающий взгляд, отворачиваюсь.

— Знаю, и в твоих нотациях не нуждаюсь. Хотя знаешь что? Волин намного лучше тебя, он хотя бы честный. Он сумасшедший, но не лицемер. Отпусти меня, я хочу спать. Всё равно, что бы я тебе ни сказала, ты мне не поверишь.

Глава 12

Захар резко подхватывает меня на руки, прижимая к себе так крепко, что я едва успеваю осознать, что происходит. В груди взрывается электрический разряд.

Его шаги уверенные и быстрые, не оставляющие мне шансов на сопротивление. Возбуждение в воздухе жалит во все нервные окончания. Ненавижу то, какой беспомощной становлюсь рядом с ним.

Моя голова падает на его плечо, глаза широко раскрыты, сердце в груди выбивает чечётку от полученного всего минуту назад оргазма. Адреналин разносится по крови. Накаленная обстановка сжигает остатки разума. Я даже не осознаю, что сама прижимаюсь к крепкому телу, нуждаясь в чем-то большем.

Он не прикасался ко мне больше месяца. А сегодня его словно подменили.

Это все алкоголь? Или инстинкт собственника? Увидел меня с другим мужчиной и завелся, несмотря на то, что не испытывает ко мне никаких чувств?

Он заносит меня в спальню, где полумрак и плотные шторы создают атмосферу полной изоляции от внешнего мира.

Захар без церемоний бросает меня на кровать. Мягкая поверхность прогибается под моим весом, но я даже не успеваю почувствовать этого, как он уже нависает надо мной, стягивая с себя одежду с диким нетерпением.

Его глаза практически черные, а дыхание одно на двоих. У меня не хватает сил даже на то, чтобы возмутиться. Глотаю сдавленные стоны.

Каждое его движение — это смесь злости и страсти, которая отзывается эхом внутри меня. Он одним резким рывком срывает с меня платье, затем кружевные трусики, ткань которых полностью пропиталась моим возбуждением.

Я остаюсь полностью обнаженной и уязвимой перед ним.

Мои руки инстинктивно тянутся к груди, чтобы прикрыться, но Захар тут же перехватывает их, удерживая на месте. Его взгляд прожигает меня насквозь, и я вижу в его глазах не просто желание, а что-то более глубокое, не поддающееся объяснению.

Он не теряет ни секунды, его руки вновь грубо обхватывают мое тело, исследуя каждый миллиметр кожи. Я чувствую, как он наклоняется ко мне, его горячее дыхание обжигает мои губы, перед тем как он снова впивается в них, требовательно и безжалостно.

— Специально это делаешь, да, Юль? — шепчет он сквозь поцелуй слова, смысл которых мне абсолютно непонятен.

Я не могу ответить, потому что он уже спускается ниже, обжигая каждую часть моего тела своими губами и языком.

Когда его пальцы вновь проникают внутрь меня, я чувствую, как тело начинает дрожать от накатывающего удовольствия. Он двигается методично, с точностью, которая заставляет меня терять остатки самообладания.

Захар знает, как заставить меня забыть обо всём, кроме него. Он будто наслаждается тем, как я извиваюсь под его прикосновениями.

— Чтобы я блять больше ни слова не слышал о других мужика, поняла меня?

Я не успеваю осознать его слова, потому что Захар уже оказывается между моих ног. Его горячее тело давит на меня, не оставляя выбора, кроме как поддаться и позволить ему взять то, что он хочет.

Его член проникает в меня резко и глубоко. Каждое его движение — это чистое безумие. Он ритмично вбивается в меня, заставляя меня вскрикивать от смеси боли и наслаждения.

Я вцепляюсь пальцами в простыни, в попытке удержаться, но ощущение только усиливается, захватывая меня полностью.

Каждое его движение становится сильнее, быстрее, и я уже не могу контролировать своё тело, подстраиваясь под его ритм, поддаваясь каждому его требованию.

Когда волна оргазма накатывает меня во второй раз за этот вечер, я кричу его имя, забывая что еще час назад ненавидела мужа всем сердцем.

Меня сотрясает от невероятной силы удовольствия, и на мгновение кажется, что я теряю сознание, погружаясь в пучину бесконечного наслаждения.

Захар не останавливается, его руки и губы все еще на моем теле, еще несколько грубых толчков и он кончает прямо в меня.

Сразу же слезает с меня, откатывается в сторону.

Мы оба дышим слишком громко.

Опустошенные как физически так и морально.

Проходят долгие несколько минут после которых Билецкий внезапно подрывается с кровати. Собирает по полу свои вещи, и не сказав ни слова, покидает спальню.

Меня пробирает дрожь.

Во дворе зажигаются фары машины. Свет пробивается через окно. Гул мотора, и мой муж на скорости выезжает из двора.

Я разворачиваюсь на живот. Чувствую как по щекам скатываются непрошенные слезы.

Он к ней поехал? После того как у нас только что был секс?

Заставляю себя подняться с кровати. Это его спальня. Мне здесь не место.

Принимаю душ, заматываюсь в мягкий халат. Спускаюсь вниз, чтобы найти свою сумочку. Она на полу. Достаю телефон и вижу одно входящее сообщение от Кати: «Юля, привет, с тобой хотят встретится. Можешь приехать в пятницу в ресторан «Гранат»?».

Глава 13

Захар

Стираю розовую губную помаду со щеки и отбрасываю в сторону салфетку. Вытягиваю новую сигарету из пачки, закуриваю. Клубки дыма расползаются по салону.

Блять, какого черта я вообще сорвался? Клялся же себе, что больше не прикоснусь к Юле! Мне ведь Евы вполне хватает, я её люблю, так какого хуя залез на Юлю?

Выхожу из машины, ставлю на сигналку. Закладываю руки в карманы. Навязчивые мысли разъедают мозг серной кислотой.

В подземном паркинге многоэтажки, где находится квартира Евы, тихо, как на кладбище. Подаюсь вперёд на автомате.

Времени — час ночи.

Немного покружил по городу, чтобы остыть, теперь хочу кое-что разъяснить.

Открываю дверь своими ключами. На столе в кухне графин с водой. Делаю несколько глотков прямо из него.

— Захар? Так поздно? Я тебя уже сегодня не ждала, — на мой шум в кухне появляется Ева.

В полупрозрачном пеньюаре, через который видна её охуенная большая грудь с торчащими сосками. Эту грудь ей, кстати, оплатил я. Мажу выше.

Сучка, и глаза у неё пиздец. Бездна. Затягивает на дно на выдохе. Но сейчас удовлетворения не чувствую.

— Не ждала, а я приехал, — не могу скрыть сарказм в голосе. Почему-то злюсь на неё, а не на себя.

Хотя это вообще-то я только что трахал другую женщину. А Ева здесь, одна, ждёт, когда смогу уделить ей внимание, наслаждается крохами моего свободного времени.

Смотрю на бледную кожу шеи, и руки сами вперёд тянутся. Что ж ты делаешь, Ева? Нахуя провоцируешь? Что за блядские игры за моей спиной?

— Ты не в настроении, котик? Кто тебе испортил его? — она подходит ко мне, встаёт на носочки, хочет поцеловать меня, но я отворачиваю голову, и её губы мажут по моей щеке.

Я только что между ног у Юли лизал.

— Да что не так? — она отступает на шаг, смотрит на меня пристально.

— Это ты мне скажи, Ева, что не так? — выходит намного резче, чем рассчитывал. Но если то, что Юля сказала, окажется правдой, мне придётся выбить из её башки всю дурь.

Её глаза на мгновение расширяются, видать, понимает, в чём дело. Но она быстро гасит в себе эту вспышку.

— Дорогой, ты злишься из-за того, что я купила путёвку на Бали, чтобы полететь с девочками на отдых, а тебе не сказала?

Кулаки сжимаю, одёргиваю себя. Лечу на бешеной скорости, по наклонной поверхности.

— Какая нахуй путёвка, Ева? Разве я тебе когда-то запрещал куда-то ездить? Ты лучше расскажи мне, какого хуя ты жене моей пишешь?

Взглядом в неё впиваюсь. Честно, я считал, что Юля специально наговаривает на Еву. Как-то узнала, с кем именно я сплю, и решила проявить бабское коварство.

Но страх, который я замечаю в глазах Евы, переворачивает всё моё представление об этой женщине.

Достаю пачку сигарет, закуриваю прямо в квартире. Ева кривится, вижу, что не нравится, но мне похуй.

Криво улыбаюсь, думаю, больше на оскал смахивает.

Напрягается вся, струной вытягивается.

— Так и будешь молча воздух глотать или скажешь хоть что-то?

Под моим взглядом она бледнеет. Кажется, даже ноги подкосились. Мне бы подхватить, но упрямо стою на месте.

— Да, я написала ей несколько раз! Да, Захар, я тоже женщина, у меня есть чувства, и мне безумно сложно делить тебя с другой! Последние годы я живу словно в аду! Я ночами не сплю! У меня депрессия, но кого это волнует? Когда ты приходишь, я всегда стараюсь быть в хорошем настроении, чтобы тебе было комфортно. Чтобы ты не забыл обо мне и не бросил, потому что жена — она, а не я! Потому что я сирота, а у неё влиятельные родители! Потому что ты уже один раз любовь променял на выгоду, так почему не предать меня ещё раз? Я ребёнка потеряла из-за этой стервы! Знаешь, в каком аду я была, Захар? Ты хоть понимаешь, что я чувствую?

Каждое ее слово проникает внутрь, врезается в сердце ножом и вызывает чувство вины. Потому что каждое ее слово — правда. Потому что на ней женится должен был, но выгодная сделка, поддержка моей политической карьеры Савиным — оказалось для меня важнее.

У Савина сын — наркоман. Проебывает бабки и влезает в неприятности. Надежды на него нет. Передать двадцатилетней дочке дела компании, должность, влияние — не вариант. Отдать все мне на правах члена семьи — идеальное решение. Деньги защищены, внуки обеспечены и проблемы его старшего сына есть кому решать.

Сделка была выгодна всем, кроме Евы. Я проебал свою любовь и ребенка от любимой женщины.

Мы познакомились с ней случайно. Шил дождь, она была без зонта, я решил проявить галантность когда выходил из бизнес центра и предложил подвезти ее.

Она была самой милой и очаровательной девушкой, которую я когда-либо встречал. Сексуальной, дикой кошечкой, и одновременно скромной и мягкой.

Наши отношения длились почти три года. А потом я ее предал. Пообещал, что это временно, пиздец как боялся, что не простит и уйдет от меня. Клялся, что никогда не лягу в одну постель с Юлей. И почти сдержал свое слово.

Глава 14

Юля

Первый порыв — бежать. В голову лезут ужасные мысли, но стараюсь убедить себя, что напрасно. Кто бы это ни был, он не станет действовать так открыто на глазах у всех присутствующих в ресторане. Мне нечего бояться. Понимаю. Но взять себя в руки не получается. Отступать тоже поздно.

Заказываю кофе. Официант предлагает попробовать новый десерт, но, натянув вежливую улыбку, отказываюсь. Не думаю, что смогу съесть хотя бы кусочек.

— Юля, рад встрече.

Поднимаю глаза. Рядом стоит мужчина, по которому невозможно сразу определить возраст, но он явно старше меня. У него густые темные волосы, аккуратно уложенные, без единого намека на седину. Лицо гладкое, без морщин. Он красив, с аристократическими чертами. Осанка и манеры кричат, что он привык к власти и контролю.

— Здравствуйте.

Садится. Откидывается на спинку стула и жестом подзывает официанта.

— Ты что-то будешь?

— Нет, спасибо.

Хочется ехидно заметить, что на «ты» мы не переходили, но есть ли в этом смысл? Я чувствую силу, исходящую от этого мужчины нутром. Мгновенно холодею. Такой точно может сам решать, к кому и как обращаться.

Делает заказ, затем смотрит на меня. Изучает. Понятия не имею, что творится в его голове, да и знать не хочу, но ощущение, словно под микроскопом оказалась.

— Не нервничай так.

— Зачем вы меня позвали? Что, если за мной продолжают следить? Что, если мой муж узнает?

Смелею и рассматриваю его более тщательно. В ответ черные глаза впиваются в меня снова. Не выдерживаю и первой отвожу взгляд. Сдаюсь.

Смотрю на чашку с кофе.

— Расслабься. Каждый столик занят теми, кем нужно. Полная посадка, Юля. Сегодня посторонним зайти с улицы невозможно. В этом месте даже уборщица прошла специальную подготовку.

Новая пауза бьет по ушам.

Хватаю ртом воздух, но все равно начинаю задыхаться. На тысячу мелких осколков рассыпаюсь. К горлу подкатывает всхлип. Вся показная храбрость проваливается в пропасть. Он меня переиграл, покорно принял приглашение встретиться в людном месте, только вот подготовился заранее. Катя сказала, что мне ничего не грозит, но разве можно в это верить, глядя на этого мужчину?

— Ну что ты, красавица, не нервничай. Мы ведь теперь с тобой партнеры, можно сказать. Я своих не трогаю. Оживай, Юля.

— Не думаю, что можно нас назвать друзьями. Я даже вашего имени не знаю.

Улыбается. Нагло шарит взглядом по телу, ведет ниже. Заставляет почувствовать стыд. Хочется прикрыть грудь руками, но вовремя торможу.

— Думаешь, оно тебе надо? Давай без прелюдий.. Быстро, четко и по сути.

Молчу. Даю возможность продолжить. На подсознательном уровне чувствую, что перебивать не стоит.

— Хочу услышать, почему с ответом тянешь. Нехорошо, Юля, получается. Люди готовились. Долго, качественно. Что случилось, передумала?

— Нет. Я с вами поговорить хотела.

— Ну вот он я. Хотела разговаривать — давай начинай. Смелее, Юля.

— Что вас связывает с моим мужем?

Голос звучит приглушенно. Хотелось бы просто покинуть помещение, но понимаю, что оказалась в ловушке.

— Дружба. Старая и крепкая, но на вершине места не хватает, а Белецкий тормозить не собирается. А мне он там не нужен. Неконтролируемый он. А каждый должен знать своё место, вот твоему мужу придется напомнить.

— С ним всё будет хорошо?

С губ срывается глупый вопрос. Мужчина удивленно поднимает бровь, словно не ожидал такой тупости.

— А ты как думаешь?

— Я у вас спрашиваю. Можете смеяться надо мной сколько хотите, мне не привыкать.

— Остынь. Я за счёт женщин самоутверждаться не привык. Морально Белецкого прижмёт, физически останется целым и невредимым. Будет дальше заниматься бизнесом, кстати, у него отлично же получается. Так что считай, ты еще и услугу окажешь. Только понять не могу, нахуя все это затеяла. Меня на встречу вытянула, если сейчас сопли на кулак наматываешь? Тебе ли непохуй, что там и с кем будет дальше?

Закрываю глаза. Меня штормит. Подбрасывает на волнах сомнений и несет глубоко в тёмную пучину отчаяния. Понимаю, что еще могу отказаться, но что тогда будет дальше? Возвращение к жалкой жизни? Слёзы и боль? И как долго это будет продолжаться? Вечность?

Набираюсь смелости продолжить.

— Вы ведь знаете, что они со мной сделают?

— Знаю и предлагаю тебе сделку. Весьма выгодную. Под мою защиту пойдешь. Приставлю ребят на первое время, если потребуется. Деньгами тоже не обижу, разумеется. Новые документы, квартира. Страну любую выбирай. Ну, что скажешь?

Я слишком активно мешаю ложеской сахар в кофе.

Он давит на меня, склоняет согласится. Но я еще не решила окончательно.

– Дайте мне время, пожалуйста. Вы же понимаете, насколько непростое это предложение. Я по сути от своей жизни отказываюсь.

Глава 15

Я спускаюсь вниз по ступенькам в тот самый момент, когда входная дверь открывается и в дом входит Билецкий.

Замедляю шаг.

Каждый раз когда его вижу страх парализовывает, потому что паранойя не отпускает. Мне кажется, что он обо всем знает. С кем встречалась и о чем говорила. Знает, что я хочу его уничтожить.

— Ты рано, — замираю на нижней ступеньке и смотрю на него насторожено.

— Я ненадолго. Привез тебе кое-что, — ухмыляется. А потом бросает мне какой-то предмет. .

Я ловлю на автомате. Рассматриваю вещь. Брови вверх взлетают.

— Это что?

Конечно же я знаю что это. Но это не ключ зажигания моего автомобиля, который забрал в ремонт эвакуатор. Марка другая.

— Твой подарок. Разве у тебя не послезавтра день рождения?

Смотрю на него недоверчиво, но при этом в груди расползается тепло. Подарок? Мне? Он помнит, когда у меня день рождения?

— Она во дворе. Только что пригнали. Можешь посмотреть.

Я проношусь мимо него, даже не поблагодарив.

Выхожу во двор и не могу поверить своим глазам.

Меня конечно никогда ни в чем не ограничивали: брендовая одежда, дорогие сумочки, ювелирка, но эта машина прямо мечта! Не уверена, что вообще когда-то видела такую модель.

Меня охватывает восторг, смешанный с недоверием. Я обхожу машину кругом, не веря своим глазам. Идеальные линии кузова, блеск металла, этот роскошный салон, который виден через окна… Кажется, что это сон.

Я касаюсь гладкой поверхности автомобиля, чувствуя холод металла под пальцами. Внутри всё сжимается от осознания, что это действительно происходит. Это не просто дорогая игрушка — это подарок от Билецкого. Мне.

— Ну как, понравилось? — я оборачиваюсь на его голос. Он внимательно следит за мной.

Я прикусываю губу, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Это слишком дорого, Захар, — говорю я, стараясь удержать спокойствие.

— Именно поэтому не повторяй с этой машиной то, что провернула с прошлой. Починка обойдется слишком дорого.

— Спасибо.

Я так воодушевлена этим вниманием, что на несколько минут забываю, какая на самом деле между нами пропасть.

— Хочешь ее опробовать? Двигатель мурлычет как кошечка, — Захар подходит ближе. Все еще не сводит с меня взгляда.

Киваю. Почему бы и нет.

Но никак не ожидаю, что Захар заберется в салон следом за мной. Я за рулем, он — на пассажирском сиденье рядом. Я начинаю нервничать, когда он так близко и путаю нейтральную с задней передачей.

Я неловко переключаю передачи, чувствуя, как мои руки дрожат на руле. Захар сидит рядом, его присутствие словно сгущает воздух вокруг нас, делая его тяжелым и вязким. Я стараюсь не встречаться с ним взглядом, но ощущаю на себе его пристальный взгляд, который словно проникает в самую глубину моей души. Он всегда обладал этим гипнотическим эффектом, от которого мне трудно скрыться.

— Расслабься, — его голос звучит тихо, почти шепотом, но в нем слышится лёгкая насмешка.

Я бросаю на него быстрый взгляд, стараясь не поддаться его чарам.

— Просто не привыкла, — отвечаю, пытаясь сосредоточиться на дороге перед собой.

Я вывожу машину на улицу, и двигатель плавно переходит в гул, который действительно напоминает мурлыканье кошки. Асфальт под колесами, деревья, дома, проносящиеся мимо... Всё это должно было бы подарить мне ощущение свободы, но вместо этого я чувствую, как страх и волнение сжимают моё сердце.

Мы проезжаем несколько кварталов, и я понимаю, что больше не могу находится с ним рядом. Я теряю решимость. Забываю о том, что ненавижу его и злюсь.

Мы завершаем круг по улицам и возвращаемся обратно к дому.

— Нравится? — спрашивает. Все время, что мы были в машине он молчал.

— Да.

Когда я выключаю двигатель, он наклоняется ко мне, и я чувствую его дыхание на своей щеке.

— Не забудь поблагодарить меня, — его голос снова звучит тихо, почти угрожающе.

Я лишь хмыкаю на его заявление.

Я ничего не отвечаю, отстегиваю ревени безопасности и выхожу из машины, направляясь к дому.

— Юль, погоди, — летит мне в спину и я подчиняюсь. Замираю у самых дверей.

Он догоняет меня в два шага.

— Вот, держи, — протягивает мне черную визитку. — Это номер сервиса, если захочешь стекла затонировать, цвет салона поменять или какие-то прибамбасы еще поставить, позвони им. Они в курсе.

Я касаюсь тонкого пластика.

— Хорошо.

— Мне пора, – он разворачивается, садится в свой внедорожник и исчезает за воротами.

Я быстро возвращаюсь в дом. Прислоняюсь к стене, позволяя телу скользнуть вниз, как тряпичной кукле. В голове хаос. Что это было? Неужели мой муж наконец-то образумился и решил относиться ко мне как к женщине, а не как к предмету интерьера в его роскошном доме? В это трудно поверить.

Глава 16

Запрокидываю голову и выдыхаю в потолок, пытаясь хоть как-то успокоить бешеный ритм сердца. Вокруг меня кипит жизнь, все в предвкушении праздника. Наблюдать за происходящим становится еще труднее.

Наверное, я эгоистка, но сейчас меня до ужаса раздражает чужое счастье. Смотрю на яркие улыбки, и на душе становится настолько тошно, что хочется волком выть.

Собрав остатки сил, подхожу к кассе, сжимая в руках охапку вешалок. Казалось бы, обычная покупка — ничего особенного, но именно в этот момент, почему-то, меня пробивает холодная волна понимания, что жизнь больше не будет прежней. Как будто с этой покупки начинается новый этап, путь без права на возврат.

— Оплата картой или наличкой? — равнодушно спрашивает кассирша, не поднимая глаз.

Наличкой, конечно же. Теперь только так. По крайней мере, пока не урегулируются все проблемы. Молча протягиваю купюры, даже не глядя на сумму. Девушка быстро пробивает чек, и через минуту я уже выхожу из бутика. В руках аккуратно упакованный образ для сегодняшнего мероприятия.

Юбка-карандаш и блузка нефритового оттенка — ничего вызывающего, всё скромно и безупречно. Внутри меня не утихает буря, сердце бешено колотится где-то в горле, ладони предательски потеют. Дрожь, словно змеи, расползается по всему телу, сковывая движения.

Я беспокойно брожу по торговому центру, наворачиваю бессмысленные круги в надежде вернуться в реальность, но, получается слабо. Мысли в голове превращаются в одно сплошное месиво.

На секунду ловлю затуманенный взгляд в отражении витрин. Вроде бы ничего необычного… Тот же стиль, прическа, одежда, но глаза...

Глаза не врут. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Там, в глубине, можно прочитать отчаяние, боль, и ту жгучую решимость, которая нарастает с каждой секундой. Да, я готова. Готова нажать на газ до упора, разогнаться до предела и проехать ту черту, за которой нет возврата.

Что будет дальше? Не знаю...

Но от одной только мысли, что, если сдам назад, придется вернуться обратно, бросает в ужас. Я больше не хочу растрачивать свою жизнь на глупые мечты. Не хочу захлебываться жалостью и вести унылую жизнь в качестве ненужной вещи. Ничего и никогда не изменится. И наконец-то я это осознала. Нет, еще не приняла, но хотя бы сделала шаг в нужном направлении.

Телефон настойчиво вибрирует в сумочке. Ладонью вытираю выступившие слезы и тянусь за ним. Номер высвечивается на экране словно черная метка, заставляет сердце ускориться на максимум.

— Да, Катя.

— Юль, тебя уже ждут на парковке. Подойдёшь к чёрному выходу, я скину тебе номер машины. Ты слышишь меня?

— Спасибо, Кать.

Слова вырываются с трудом, каждый выдох дается через силу.

— И, Юль, не сдавай назад, хорошо? Если всё сорвётся, нас обоих могут прикопать где-нибудь. Понимаешь?

— Понимаю, Кать. Я тебя услышала, —голос звучит твёрже, чем я ожидала.

Я поднимаюсь на второй этаж. Там расположен кинотеатр. Знаю, что на расстоянии за мной везде следует охрана Захара. Вырваться не так-то и просто. Занимаю место на заднем ряду. Жду. Вообще не понимаю о чем фильм. Смотрю на часы – прошло пятнадцать минут. Этого должно быть достаточно. Прямо в кинотеатре есть дверь, ведущая на пожарную лестницу.

Толкаю и оказываюсь в темном помещении. Делаю несколько шагов, срабатывает датчик движения. Практически бегу по ступенькам вниз. Сначала на первый этаж, потом к лифту и на подземную паркову.

В голове шумит от дикого напряжения, только сейчас в полной мере осознаю, что собираюсь сделать. Страх переплетается с острым приливом адреналина, так что руки начинают дрожать еще сильнее.

Возле машины меня уже ждут. В отличие от людей Захара, кажется, настроены дружелюбно и вежливо. Поза расслабленная, руки на груди сложены скорее для удобства, чем от напряжения.

Один из них, увидев меня, чуть улыбнулся.

— Юлия Романовна, ну что же вы так долго? Едем?

Я сглатываю, прислушиваюсь к внутреннему голосу и понимаю, что действительно готова.

Говорят, что спасение утопающего — дело рук самого утопающего. А я столько лет просто плыла по течению, и ни разу не попыталась вынырнуть на поверхность.

В моменте пыталась показать когти, но каждый раз, получая очередной удар, отступала в свой угол, как нашкодивший ребенок. Только сейчас до меня доходят слова Билецкого: уважение нужно заслужить, а не выпрашивать.

Я ничего не сделала… пока.

Но знаю одно — мы оба об этом пожалеем. Я уверена, он будет проклинать день, когда согласился на сделку с моим отцом, а я — тот момент, когда впервые его увидела. Мы будем ненавидеть друг друга до конца жизни. Но пусть будет так. Ненависть лучше полного безразличия. Это уже хоть что-то.

— Да, поехали.

Машина трогается с места. С каждой минутой мы приближаемся к той точке, после которой пути назад уже не будет. Прощай, старая жизнь. Здравствуй, новая.

Глава 17

— Ну как нравится?

Открываю глаза и обвожу взглядом своё отражение в зеркале. Макияж вышел что надо, девочки постарались. В прошлом я бы пришла в восторг, но сейчас радоваться не получается. Киваю и снова погружаюсь в мысли. Пытаюсь взять себя в руки, но не получается. Страх накрывает волной, прижимает к полу.

— Тогда пройдёмте. Вы только не нервничайте так, всё будет хорошо.

Молоденькая ассистентка, явно забавная, подмигивает и жестом направляет меня в нужное направление. Делаю несколько шагов и замираю на месте, осматривая помещение, нервно сжимая кулаки. Здесь красиво. Уютная студия, мягкие плюшевые диваны и весьма симпатичный интерьер, но это не успокаивает.

— Юля, рада с вами познакомиться. Я Мария, но думаю, вы меня и так знаете, верно? Может, перейдём на ты?

Знаю, конечно, знаю. Мария Ельникова начинала карьеру как телеведущая развлекательных передач. Помню, в детстве без неё не обходился ни один популярный проект. Но времена меняются, тренды тоже, а кушать хочется. И вот уже популярная ведущая покоряет онлайн-платформы собственным шоу. Каждый выпуск — разные гости и темы. И сегодня в кресле напротив нее буду я.

— Конечно. Мне можно сюда сесть?

Мария кивает, а я устраиваюсь удобней. Через секунду вижу, как она опускается напротив.

Жестом сообщает присутствующим, что можем начинать. Пытаюсь затолкать болезненный ком в горле как можно глубже, но получается скверно.

Маша начинает подводку. Наверное, мне стоило бы слушать внимательнее, но слова превращаются в одно сплошное месиво. Разобрать невозможно. Несколько раз удивленно моргаю после ощущения тёплого прикосновения к моей руке.

— Юля, я знаю, ты нервничаешь, но мы все здесь, чтобы послушать твою историю и, конечно же, помочь. Ужасно, когда в двадцать первом веке женщинами торгуют словно скотом на рынке, а успешный, любимый муж, оказывается абьюзером и изменщиком. Хочешь воды?

Удивительно, как вспыхнувший огонёк в камере преображает человека. В мгновение её лицо приобретает скорбный вид, в глазах яркой вспышкой плещется сочувствие. Ещё секунду назад передо мной стояла женщина, которой до меня и дела не было, а теперь ощущение, словно встретились с старой подругой за бокалом вина.

Прикусив губу до крови, я продолжаю слушать, как Мария объясняет зрителям суть дела. Наверное, именно это впервые позволяет мне взглянуть на всю ситуацию со стороны.

Я осознаю, какой жалкой и ничтожной была моя жизнь до этого момента. Сейчас я слушаю ее очень внимательно, потому что это позволяет мне взять себя в руки. Какая-то адская злость зарождается в глубине и бурной волной сметает остальные эмоции. Мой мозг настраивается на одну единственную частоту.

Мария обращается ко мне с вопросами. Понимаю, что ее прекрасно подготовили и полностью ввели в курс дела. Кажется, именно это помогает мне не сбиться с пути. Я продолжаю ловить ее волну, правда срывается с губ и несется бурным потоком. Но теперь я не тону, а держусь за нее, как за спасательный жилет.

Еще совсем недавно я дрожала от страха, не зная, смогу ли произнести хоть слово. Боялась выглядеть глупо, умирая со стыда, но сейчас с удивительным упорством продолжаю продвигаться вперед, ощущая прилив сил.

Наверное, это потому, что впервые за много лет я могу выговориться. И что самое удивительное – меня слушают. Забавно, правда? Но для меня оказалось чертовски важно – просто быть услышанной.

Я постоянно задаюсь вопросом: что бы случилось, если бы Билецкий поступил так же? Выслушал меня, понял. Могли бы мы избежать этого всего? Почему мы всегда доводим всё до предела? До этой проклятой точки невозврата, когда под ногами остается лишь смятая гордость?

Но такой уж он. Если делать – то на всю катушку. Ломать преграды, добиваться своего любой ценой, и в чувствах так же – если ненавидеть, то до конца.

На теме любовницы я замираю. Впервые за все наше интервью ощущаю болезненный укол прямо в сердце.

Не потому что все еще испытываю любовь и привязанность к мужу, а потому что мне невыносимо жаль ту девочку. Девятнадцатилетнюю дурочку, которая в первую брачную ночь получила видео, на котором мужчина её мечты трахает чужую женщину.

Я отказалась предоставлять весь материал. Ограничилась лишь несколькими фотографиями, но, похоже, даже этого было достаточно, чтобы в глазах Марии загорелся жадный блеск.

Теперь вся страна в курсе грязного белья миллионера Захара Билецкого. Уверена, после этого интервью популярность Евы возрастет в разы. Возможно, ею будут интересоваться даже больше, чем законной женой Билецкого.

Репутация Захара как идеального семьянина разрушена. Теперь он абьюзер, неверный муж, подонок, не уважающий свою жену. Захотят ли за такого человека проголосовать избиратели? Определенно нет. Я сделаю все для того, чтобы его политическая карьера погибла в зародыше. Потому что именно ее так жаждал мой муж больше всего.

Закончив свой рассказ, я замерла в напряжении, ожидая вопросы. В голове путались мысли: «Ну вот, сейчас начнут спрашивать, почему я столько терпела? Почему не сделала ничего раньше?» Но ничего подобного не последовало, и я почувствовала облегчение.

Ведущая тактично не стала углубляться в очевидные выводы, за что я была ей благодарна. Осознавать, что все мои прошлые ошибки снова всплывают на поверхность, было неприятно.

Глава 18

Дом встречает меня абсолютной тишиной. Я устало прохожу внутрь, захожу в гостиную. Обвожу взглядом комнату и падаю в кресло на шатающихся ногах. В голове всё ещё шумит от волнения и накопившихся эмоций, и на глаза слёзы наворачиваются.

Чёрт, Юля, что ты делаешь? Что за приступ жалости? Посмотри внимательно, это не дом, а клетка, пусть и роскошная.

Здесь тебя растоптали, унизили, а ты ещё и слёзы льёшь...

Я понимаю, я всё понимаю, но что толку то? Взять себя в руки не получается.

Как просто вешать ярлыки на людей. Я и сама такой была, пока не попала в эту чёртову петлю. Оказывается, не стоит говорить человеку: «Я бы так точно не смогла, я бы лучше умерла, чем так унизиться». Нет, не умерла бы. Возможно, жила бы точно так же, подстраиваясь под ситуацию до самого края, до предела чёртового опустошения, пока от тебя не останется одна пустая оболочка.

— Юлия Романовна, можно?

— А? — я смотрю на домработницу затуманенным взглядом, на миг теряюсь. — Конечно, Наталья.

Женщина заходит в комнату и ставит поднос на стол. Приятно, конечно, но я же ничего не просила.

— Что это? — зажмурилась, наблюдая, как ароматный пар поднимается над супницей.

— Куриный бульон и гренки. Вы кушайте, пока горячее. Я ещё принесу, если потребуется. Захар Александрович сказал, что вам нехорошо, велел подготовиться к вашему приезду. Я заберу? — она кивает в сторону груды пакетов с торгового центра.

Наверное, от нервного напряжения я действительно перестаралась. Скупила всё, что можно, не особо задумываясь, нужно мне это или нет. Но так даже лучше, пусть Захар думает, что я весь вечер провела как наглая избалованная девица, тратя деньги. Его деньги.

— Спасибо.

Наталья берёт пакеты и, уже у двери, тормозит.

— Ваш муж скоро будет. Он волнуется, вы бы слышали…

Она что-то говорит, я смотрю на движущиеся губы, но уже ничего не слышу. Напоминает просмотр фильма без звука. Уверена, она думает, что это новость должна меня порадовать. Конечно, ведь столько лет она с нами, она всё видела, всё знает, пусть и молчала, не нарушая личных границ.

Но сейчас блеск её глаз до дикости раздражает.

Почему именно в тот момент, когда вся наша жизнь оседает пеплом у ног, он решил проявить каплю сочувствия? Чтобы после всего я чувствовала себя ещё хуже?

Осознание неизбежного ударяет в живот, выбивая воздух из лёгких.

Он скоро приедет… Чёрт возьми! Нет, не хочу… От обиды хочется лезть на стены. Как я буду смотреть ему в глаза? Как смогу разговаривать? Кажется, что я для него открытая книга. Он считывает всё мгновенно. Каждый жест, каждую эмоцию жадно поглощает, а в ответ — лишь каменное равнодушие и взгляд, полный злобы.

Может, спрятаться? Пожалуй, приму душ, а потом сразу в спальню. Уверена, что ему надоест смотреть на меня спящую, и он быстро уйдёт обратно. Не станет же он терпеливо дожидаться меня.

Поднимаюсь по лестнице и направляюсь в ванную. Сбрасываю с себя одежду и захожу в душевую кабину.

Вода бьёт холодными струями, заставляя стиснуть кулаки и несколько раз жадно вдохнуть воздух. Постепенно добавляю температуру, и вот уже кипяток начинает обжигать кожу, но даже так не могу согреться. Ледяная пустыня расползается внутри, достигая аномальных размеров. Не знаю, сколько времени я так простояла. Да это и не важно.

Выхожу, накидываю халат и направляюсь в спальню. Как только переступаю порог, замираю на месте.

Захар сидит в кресле, закинув ногу на ногу. Его руки скрещены на груди, взгляд мечется… изучает. Ощущение словно под микроскопом оказалась.

Не знаю, что шокирует больше: его присутствие в нашей спальне или заинтересованный взгляд, блуждающий по моему телу. Но нужно как-то взять себя в руки.

— Как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо, — отвечаю сухо.

Отрываю ноги от пола и направляюсь к туалетному столику. Может, если отвлекусь, смогу выдержать очередной бой. Беру в руки тоник и начинаю водить ватным диском по лицу. Наверное, слишком резко и напряжённо, потому что замечаю в зеркале, как его губы складываются в кривую насмешку.

— Ты что-то хотел?

— Я теперь без весомой причины домой приехать не могу?

Упрямо молчу, продолжая делать вид, что привожу себя в порядок.

— Антон звонил, предлагает твой день рождения отметить в Харитонове, у него. Как на это смотришь? У него загородный гольф-клуб, помнишь?

Снова застает меня врасплох. Рука замирает в воздухе, с трудом удерживаю диск в дрожащих пальцах. Сердце сначала замедляется, а потом вдруг начинает бешено колотиться.

— Никак. Я уже договорилась с мамой. Днем с ней в ресторане, который недавно открылся, встречусь, а вечером посидим с девочками в нашем обычном месте. Будут все свои, так что...

— А где моё приглашение, Юля? Я что-то не помню, но раз все свои, так пошёл я нахуй?

— А тебе так важно присутствовать? Боишься, что слухи поползут о том, что мы на грани развода?

Глава 19

– Мама, давно не виделись! – выдавливаю из себя улыбку.

Мама поднимается со своего места, приветствует меня в ответ. Протягивает мне пакет с подарком. Очередная побрякушка за кучу денег, которую она выбрала по своему вкусу.

Я бросаю на диванчик сумку. Самая большая из тех, что есть в моем шкафу. В нее сгребла ювелирные украшения и наличку, что была в сейфе Захара.

– Это из новой коллекции сумочка? – интересуется мама и я вся напрягаюсь.

Не хватало еще, чтобы она попросила дать ей посмотреть ее.

– Да нет, прошлогодняя. Отдыхала где-то и купила. Как дела у брата? – резко меняю тему и следующие несколько минут мама вздыхает, рассказывая о том, как тяжело им с отцом сделать из нас людей.

Постоянно смотрю на часы. Скоро в сети должно появится вчерашнее интервью со мной, а я все еще здесь.

Ожидание убивает. Захар прикончит меня, если меня обманули и не помогут выбраться отсюда.

Наконец-то телефон под столом пиликает.

Короткое сообщение: “Выходи”.

Сердце разгоняется до предела, адреналин подскакивает. Меня всю начинает трясти. Я волнуюсь даже больше, чем вчера. Потому что сегодня – кульминация.

Я поднимаю взгляд на маму, потом перевожу на окно. Черный внедорожник с охраной, следующий везде за мной, припаркован прямо у ресторана. Люди Захара – внутри.

– Мам, прости, я на минутку в уборную и вернусь, хорошо? Ты пока сделай заказ. Я буду ростбиф и салат на твой выбор.

Хватаю сумочку и сбегаю в сторону уборной. Там меня уже ждут. Мы ни слова не произносим друг другу. Парень в форме официанта проводит меня к черному выходу, прикладывает свою карточку к считывателю и я оказываюсь в переулке между двумя зданиями.

Оглядываюсь по сторонам и замечаю ничем неприметный старенький тонированный седан.

Дверь с водительской стороны открывается, оттуда выходит мужчина в кепке и очках.

– В навигаторе вбит адрес отеля. Бронь на имя Маслениковой Алены. Покружи сначала полчасика по городу для верности, перед тем как туда ехать. Документы будут через два дня.

Это все инструкции, что я получаю от него.

– Подождите, – у меня в голове столько вопросов, но он молча уходит, оставив меня с машиной в этом переулке.

Нужно спешить.

Я отмираю.

Занимаю водительское место.

В салоне прокурено, сиденья испачканы.

Отель будет такой же отвратительный?

А моя дальнейшая жизнь?

Дрожащими руками поворачиваю ключ в замке зажигания. На улице уже смеркается. Не сразу нахожу где фары включаются. Я такие старые тачки никогда не водила.

Выезжаю из переулка, пугливо смотрю в зеркало заднего вида. Черный внедорожник припаркован все на том же месте.

Жму на газ и вливаюсь в поток машин.

Включаю радио. Стараюсь успокоиться. Все будет хорошо, дыши, Юля. Сначала гоню по проспекту, потом сворачиваю на окружную и возвращаюсь обратно в город.

Вчерашняя запись уже должна быть в эфире. Я не хочу заходить в сеть, не хочу смотреть вчерашнее интервью. Меня снова начинает тошнить от эмоций, что переполняют меня. Мне так противно от всего того что я делаю. Но разве у меня есть другой выход?

На мой телефон начинают поступать звонки. Сначала Захар звонит без остановки, потом сообщения от родителей.

Я отключаю его к чертовой матери. Нужно купить новый и перенести на него всю информацию. Мне следовало заняться этим заранее. Меня ведь не могут вычислить по телефону? Или могут?...

Это пугает еще больше.

Останавливаюсь у магазина техники. Достаю из сумочки очки, отсчитываю наперед наличку, чтобы потом не доставать пачку денег и не привлекать внимание.

Оглядываюсь по сторонам, когда преодолеваю расстояние между парковкой и входом в магазин. Беру телефон такой же модели как у меня сейчас. Еще полчаса жду пока перенесутся все данные. Выбрасываю в урну свой старый телефон.

Становится немного спокойней.

Наконец-то решаю отправится в отель. Он находится практически за городом. Мне не хватает воздуха, поэтому опускаю стекло и делаю глубокий вдох. Ветер сразу же растрепал мои волосы.

Неоновую вывеску небольшого придорожного мотеля замечаю еще до того, как доезжаю до него.

Глушу мотор. Поворачиваюсь к пассажирскому сиденью, чтобы взять сумку и…

– Выходи, сука!

Я вздрагиваю и громко вскрикиваю, когда слышу злой голос мужа.

Сердце разгоняется до нереальных скоростей.

Этого не может быть! Этого просто не может быть! Меня обманули? Меня сдали Захару?

– Выйдешь сама или мне тебя из машины выволочить?

В салон через окно проникает мужская рука, больно хватает меня за волосы.

Я действую на автомате. Блокирую изнутри все дверцы, в панике поднимаю вверх стекло и громко кричу. Наши взгляды с Захаром скрещиваются, в нем столько гнева, что нет сомнений – если доберется, точно убьет.

Глава 20

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

– Юля, подойди на минуту, – мистер Робертс подзывает меня жестом.

Я замираю, вообще-то я спешу, но приходится вернуться.

– Вы что-то хотели?

Мой босс – воплощение классического английского стиля и сдержанности. Средних лет, с аккуратной сединой на висках, он всегда одет с иголочки: строгий костюм, тщательно отглаженная рубашка и неизменный галстук в тон.

Его лицо не выражает открытых эмоций. Узкие губы часто сомкнуты, словно удерживают в себе бесконечный поток слов, которые он предпочитает не произносить вслух. Взгляд его серо-голубых глаз всегда спокоен и проницателен, что заставляет всех сотрудников чувствовать себя под неусыпным наблюдением.

Его акцент – классический британский, ровный и чистый, как будто вырезанный из учебника по фонетике.

– Мисс Уварова, – он смотрит на меня сдержанно, но в его глазах я улавливаю искру внимания.

Да-да, я теперь мисс Уварова. Имя по новым документам осталось прежнее, а фамилия и отчество -- новые. Как и сам паспорт.

– Я хотел бы обсудить с вами ваш последний материал. Есть несколько моментов, которые требуют уточнения.

Он всегда так, обходится без лишних слов. Работа с ним требует предельной сосредоточенности и внимания к деталям, но я ценю его подход. В конце концов, он никогда не делает замечания без повода, и каждый его комментарий – это шаг к совершенству.

– Конечно, мистер Робертс. Что именно нужно поправить? – я стараюсь не выдать своего волнения, но он, похоже, все равно это чувствует.

– Всего пара штрихов. Я уверен, вы справитесь. Но сначала… – он делает паузу, пристально смотрит на меня. – Виктория сегодня утром упала с лестницы, споткнувшись о детский велосипед, поэтому не сможет взять интервью у очередного успешного красавчика-миллионера. Нам пришлось попотеть, чтобы договориться об этом интервью и согласовать дату с его визитом в Лондон. Я бы хотел, чтобы вместо Виктории пошла ты.

– Что? Но я не занимаюсь интервью, я провожу журналистские расследования, – эмоционально вскрикиваю я и тут же осекаюсь.

– Но вы с Викторией единственные у нас в штате, кто идеально владеет русским языком. Нанимать переводчика нет времени, а интервью уже через полтора часа.

– Через полтора часа? – смотрю на него пораженно.

– Виктория должна отправить тебе вопросы на почту. В “Grand Hotel” забронирован номер-люкс для проведения интервью. Тебе всего лишь нужно включить диктофон и записать его ответы.

Я тяжело вздыхаю.

Отказать не могу.

Меня в штат приняли всего полгода назад. До этого я шаталась от издания к изданию внештатным работником, в основном вела колонки о происшествиях. Таких, например, как забравшийся на крышу кот и нашествие крыс после наводнения в каком-то Богом забытом городке.

Платили мало, а мои накопления почти иссякли, поэтому ухватилась за эту работу как за спасательный круг.

– Хорошо, я все сделаю.

К счастью, дороги свободные и я добираюсь до отеля в рекордные сроки.

У меня в запасе целый час, чтобы спокойно сесть и изучить материалы.

Хотя есть ли в этом смысл? Ведь каждый вопрос уже был согласован с кучей секретарей и помощников этого миллионера. Никакой импровизации, мне нужно лишь прочитать то, что написано в файле и записать на диктофон ответы.

Виктория потом сама обработает материал и напишет статью. Мое имя скорее всего даже не появится под ней.

А жаль.

В отеле на рецепшине мне выдают черную ключ-карту и проводят к лифту.

Здесь все дорого и с размахом. Прямо как в моей прошлой жизни.

А теперь я живу в небольшой квартирке с двумя спальнями на окраине Лондона.

Первый год аренды, кстати, был плачен Гордеевым. Как и моя учеба в университете. Он не обманул: новые документы, жизнь, и все что мне понадобится на первое время. Сначала даже не поверила в такую щедрость.

Теперь приходится полагаться лишь на себя.

Я сверяю номер на карте и на двери.

Пятисот пятый.

Люкс, ночь в котором стоит, наверное, больше чем моя месячная зарплата.

Вы спросите у меня ъотела бы я вернуться в прошлое и жить ту беззаботную жизнь, где деньги поступали мне на счет без лишних усилий и я понятия не имела сколько трачу в месяц?

Определенно нет.

Ведь сейчас я чувствую себя максимально свободной и счастливой.

Я толкаю дверь и вхожу внутрь.

Не сразу понимаю, что в номере не одна.

Мужчина сидит в кресле у окна спиной ко мне.

Вот черт!

Я ведь даже не знаю как его зовут! Я на почту информацию о нем получила, когда уже к отелю подъезжала. Открыть не успела, думала у меня времени предостаточно будет.

И как к нему обратится?