Жестокий. В уплату долга

ГЛАВА 1

АННОТАЦИЯ

Остросюжетный любовный роман

— Кто вы?.. — сердце тревожно сжимается, чувствует приближение беды.

— А ты не в курсе? Твой муж отдаёт тебя мне. В уплату долга. Это значит, что я твой хозяин, — мужчина осклабился, сунул руки в карманы брюк. Поза хищника. Несмотря на то, что он выглядит вполне себе расслабленным, я испытываю нечто схожее с тем, что чувствует загнанная в ловушку дичь – катастрофичность и тихий ужас.

— Немедленно уходите, иначе я вызову полицию! — заявляю твёрдо, чтобы в его голове не возникло ни грамма сомнения.

— Попробуй. Но учти. За каждое неверное движение ты будешь наказана.

ГЛАВА 1

— Дорогой, я дома! — крикнула с порога, но муж не ответил. — Да ладно… Неужели опять? — проворчала себе под нос, стащила промокшие насквозь туфли. — Антош?

Антон спал на разложенном диване, раскинув руки в стороны, при этом громко храпел, и в воздухе витал до осатанения знакомый запах перегара.

Я вздохнула, прислонилась спиной к дверному косяку и подняла глаза к потолку.

— Это никогда не прекратится…

Да, я понимала его. Поначалу даже пыталась поддерживать. Всё-таки талант, артист Большого театра. Подавал надежды, а тут раз – и уволили. Ну как не впасть в депрессию? Но со временем я устала тянуть на себе лямку добытчицы, а бонусом ещё и носового платка. Устала и прекратила утирать мужу сопли. А он не задумался. Продолжил топить горе в бутылке.

Постояв над мирно спящим супругом несколько минут, пошла на кухню в надежде отыскать хоть что-нибудь, чем можно подкрепиться. От голода уже кружилась голова, и я не могла вспомнить, когда нормально ела в последний раз.

На столе стояли две пустые рюмки, сковородка с недоеденной яичницей и кусок чёрного, зачерствелого хлеба. Ясно. Опять с дружком своим квасил. Обо мне даже не вспомнил.

Открыла холодильник, с тоской посмотрела на кусочек старого и уже наверняка просроченного сыра, захлопнула дверцу. Придётся ещё и в магазин идти.

В такие моменты я радовалась, что у нас нет детей. Не представляю, как можно растить ребёнка в таких условиях. У нас даже золотая рыбка от голода сдохла…

Телефон Антона завибрировал, противно запищал, а я поморщилась, увидев, кто звонит. Её мне сейчас только не хватало. Но и не ответить горячо обожаемой свекрови я, увы, не могла. Она сразу же поднимет истерику и примчится посмотреть, что тут с сыночком. Сыночку-то глубоко пофиг, ибо сон алкоголика не так уж чуток, как говорят, а мне придётся отдуваться за обоих. Опять выслушивать, какая я плохая жена и неряшливая хозяйка, и так далее, и так по порядку. Сил на это не осталось совершенно.

— Здравствуйте, Альбина Пална, — еле сдержала рвущийся наружу тяжёлый вздох.

— Ты опять коверкаешь моё отчество? Неужели так тяжело произнести лишние три буквы? — началось.

— Извините.

— Где Антошенька? Я с утра ему звоню, не отвечает.

— Антошенька спит, Альбина Павловна. Умаялся, — да, сарказм. Да, свекровь это знает. И нет, мне не совестно. Пусть будет совестно ей, что такого лодыря вырастила.

— Ты хотя бы покормила его? — тут же недовольное ворчание превращается в нежный рокот наседки. О сыночке вспомнила. А мне послать её куда подальше хочется. Если бы эта женщина не баловала своего отпрыска до двадцати пяти лет, у меня был бы нормальный муж. Пусть не такой талантливый, но свою семью мог бы прокормить.

— Я, Альбина Пална, — специально не выговариваю её отчество полностью, потому что внутри начинает закипать злость. — Пашу как лошадь: с утра до позднего вечера. Мне некогда Антошеньку с ложечки кормить. Он вообще-то не маленький, может и сам приготовить да поесть. Одна беда – готовить не из чего. Я зарплату ещё не получила, а он не заработал, — резко замолкаю. Понимаю, что ляпнула лишнего и дала свекрови повод лишний раз пожаловать в гости. Но Альбина Пална тоже не дура, она быстро цепляется за верёвочку и тянет на себя.

— Ничего без меня не можете. Ладно, я завтра привезу продукты. А ты сейчас сходи в магазин, купи что-нибудь Антошеньке покушать, чтоб до утра выдержал. Только химию не покупай, ему вредно!

Я закрываю глаза, медленно вдыхаю и так же медленно выдыхаю. Главное терпение. И всё же гнев во мне поднимает свою уродливую голову.

Антошеньке, значит, химию есть вредно. А мне, блядь, не вредно! Я, между прочим, уже несколько месяцев питаюсь чем попало, и лапша быстрого приготовления – это самое вкусное и питательное блюдо из всего, что я в себя заталкиваю! А Антошеньке, мать его, вредно!

— Хорошо, Альбина Палллна! Уже бегу! — сбрасываю звонок, чтобы не наговорить свекрови лишнего, потому что нервы уже на пределе. Карга старая, блин.

А в магазин сходить всё же придется. Хотя бы хлеба и яиц купить.

Из комнаты всё так же доносится могучий храп, и я понуро иду к двери. На улице дождь, а вся моя обувь уже отжила своё ещё пару сезонов назад. Придётся снова шлёпать в мокрых кроссовках.

На улице так же паршиво, как и на душе. Бреду по лужам, опустив голову. Смотрю на своё отражение на мокром асфальте, и отчего-то становится горько.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

— Кто это был? — задаю вопрос мужу, как только тот возвращается обратно. Во мне кипят возмущение и непонимание, и очень хочется, чтобы этот придурок, наконец, включил свои мозги, потому что я одна думать за двоих не могу никак. Устала. Заколебалась.

— Златкаааа, — он ухмыляется, пару минут стоит с выражением лица а-ля «Я победитель», а потом хватает меня за руки и начинает кружить по кухне. Я бы, может, и обрадовалась бы такому проявлению эмоций, если бы сама хоть на треть разделяла его радость.

— Перестань, Антон! Я серьёзно! Кто такой этот человек и что он здесь делал? — вырываю свои руки из его, сажусь на стул, потому что сил стоять уже не осталось. Хочется упасть и пролежать без сознания сутки. А лучше двое. Да только боюсь проснуться где-нибудь на свалке. Мой муженёк явно влез во что-то нехорошее. Вполне возможно, что этот товарищ на джипе хотел оттяпать нашу квартиру, благо я вовремя вернулась домой. Пока ещё домой.

— Кисуляяя, ты не представляешь, как нам подфартило! Этот мужик— наш ключ к безбедной жизни! — муж падает рядом на колени, хватает мои руки и по очереди целует ладони. А я смотрю на этого дурака, и в груди начинает щемить от боли. За него, за себя, за то, во что мы превратились. — Всё, любимая, всё! Забудь про эту картошку, — ногой отшвыривает пакет, снова целует мои пальцы. — Всё! Теперь мы будем питаться исключительно в итальянских ресторанах!

А я взрываюсь. Вспыхиваю как спичка и чувствую, как мгновенно сгорают нервные клетки. Вскакиваю со стула, толкаю его в грудь.

— Что ты несёшь? Какая ещё нахрен безбедная жизнь? Этот человек бандит! Ты видел его наколки?! Он зек!

Муж выдохнул мне в лицо перегаром, сел за стол и наполнил свою рюмку.

— Дура ты, Златка. Дура она и есть дура. Но так и быть, куплю тебе шубу к зиме, — выпивает. — Ты даже не представляешь, сколько денег у этих зеков. Такими зеками стать можно только мечтать.

— Куда ты вляпался, Антон? — я, правда, пытаюсь сохранять спокойствие, но злость прёт из меня, как из рога изобилия. Невыносимо хочу ударить его по пьяной морде и с большим усилием сдерживаюсь.

— Да никуда я не вляпался, — морщится, будто съел лимон. — Я работу нашёл. Хорошую, прибыльную. Ты разве не этого хотела? Помнится мне, ещё неделю назад пилила. Мозги уже все выела. Вот, нашёл.

— У кого ты нашёл работу? У бандитов?

— Ну, у бандитов, и что? Зато там такое бабло крутится, что мы через год свой дом купим и кредит закроем! — муж злится, с грохотом ставит рюмку и снова ее наполняет.

Идиот… Какой же идиот.

— Что это за работа, Антош? — спрашиваю уже абсолютно спокойно, потому что вижу по его глазам, что отказываться от задуманного он не собирается.

— Это не женские дела, — вальяжно закуривает, закидывает ногу на ногу. — Мне запрещено об этом говорить.

— Ты понимаешь, чем это может обернуться? А что, если тебя посадят? Что, если эти самые бандиты и убьют? Ты в своём уме, связываться с такими людьми? Немедленно откажись. Прямо сейчас. Позвони этому Егору и откажись. Нам не нужны проблемы и грязные деньги тоже не нужны.

Антон достаёт с заднего кармана пачку денег, бросает её на стол, а у меня отваливается челюсть.

— Поздно. Я уже взял аванс.

— Антон… Нет, ну ты же не настолько дурак! — с ужасом смотрю на доллары, и внутри всё холодеет.

— Ты не понимаешь меня. Никто не понимает, — он хватает деньги, снова суёт их в карман и достаёт из шкафчика ещё бутылку водки.

— А кто поймёт меня, Антош? Мм? Кто мне поможет? Кто поддержит? Ты же только создаёшь нам проблемы! Такие деньжищи не дают за красивые глазки, как ты не понимаешь? Ни копейки не дают просто так!

Муж резко шагнул ко мне, впечатал кулак в столешницу, отчего водка в рюмке расплескалась по глянцевой поверхности.

— Слушай ты, официантка! Не учи меня, поняла? Иди свои подносы натирай, а меня оставь в покое! Сама ещё спасибо скажешь! Всё, жарь картошку свою! Добытчик жрать хочет!

***

— Привет, можно? — дверь приоткрылась, показался Егор. Вайнах молча кивнул, снова перевёл взгляд на экран плазмы.

— Что там?

— Я нашёл парочку лохов. Один клянётся, что сделает всё, что надо. Такие за бабло даже своих баб продадут.

— Хорошо. А с героином что? Нашёл пидора, что увёл нашу партию?

— В этом направлении работаю. Сам понимаешь, дело не быстрое. Кому попало, такое не предъявишь.

— Лохов собери завтра, проведи инструктаж. Нам нужно загнать побольше и побыстрее. Я хочу пометить свои точки.

Егор молча кивнул.

— А что задумчивый такой? Влюбился? Ты это прекращай. Лучше пулю в лоб сразу, — Имран так шутил, и Мирный это знал. Но не согласиться не мог.

— Да одноклассницу встретил. Прикинь, она жена одного из барыг. Красивая, но замученная в край. Бля, что девки в таких мудозвонах находят?

Вайнах усмехнулся, схватился за бутылку пива.

— Будешь? Чешское, — передал бутылку Егору, сам потянулся за второй. — Видишь ли, бабы — существа ведомые. Кто конфеткой поманит, к тому и побежит. Просто её не поманил кто-то покруче. Вот и всё. Но я надеюсь, ты не собираешься барыгу из-за тёлки отпускать?

— Да нет, — Мирный сделал глоток, расслабленно вытянул ноги. — Это не моя проблема.

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

Вайнах отбросил скомканное одеяло, сел на кровати и, взяв с тумбочки пачку сигарет, закурил.

— Ты свободна, — к девке даже не повернулся. Интерес утерян.

Размяв уставшие мышцы, поднялся.

— Но… Как? Я же была девственницей… А ты меня теперь прогоняешь? — мадам, похоже, не ожидала, что ее попросят сразу же после перепиха.

Опустил взгляд на перепачканный кровью член, хмыкнул. Его всегда забавляли такие попытки. Ни дать ни взять, целка-невидимка. Сама невинность, блядь. Дешёвая шаболда, решившая покорить весь мир с помощью своей пизды.

Достал влажные салфетки, брезгливо стащил презерватив.

— Да, действительно. Что-то я подзабыл. На, — вытащив из кармана штанов пару соток, швырнул на подушку. — Извини, мелочевки не осталось, заправщику на чай оставил.

Девка бледнеет, потом краснеет. Хватает деньги и вскакивает.

— Двести долларов? Я тебе отдала самое дорогое, что у меня было! А ты двести долларов?!

— Этого достаточно, чтобы зашить твою дырку ещё раз. Выбирай мужиков потупее, чтобы не прочухали. Свободна, а то и это заберу, — одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы деваха умолкла и покорно поджала хвост.

В комнату врывается Егор, застывает у двери.

— У нас проблемы.

— Пошла вон, — бросив взгляд на тёлку, обратил внимание, что та уже оделась и на полном ходу мчит к выходу. Егор посторонился, пропуская её. — Ну, что там?

— Одного из барыг грохнули. Как мы и думали. Второй просрал всю партию. Говорит, его чуть менты не оприходовали, смыл все в толчок.

Вайнах застегнул штаны, злобно пнул стул, что оказался у него на пути.

— Я тебе говорил, эти тупые лохи не справятся! Какого хуя он потащил с собой всё?!

— Так, а что нам надо было делать? Своих толковых подставлять под удар? Пусть уж лучше этих отстреливают.

— Ладно. Что там с нашим новым должником? Ты же понимаешь, что стоимость всей партии ему не отработать даже за две жизни? Так кто вернёт мне мои деньги, Егор? — подошёл вплотную, сунул руки в карманы. Только Мирный не первый год его знал. Понимал, что вся эта сдержанность — мишура. Нихрена он сейчас не спокоен.

— Я всё узнал. У него две квартиры. Одна — их с женой, вторая — его мамаши.

Вайнах презрительно усмехнулся, почесал чёрную бороду.

— Жена, говоришь?

— Квартиры, говорю.

— Нееет, Егор. Ты сказал, у него есть жена. Как думаешь, терпила бабу свою любит? Не может не любить. Такие лохи обычно и идут толкать дурь, чтобы купить брюликов для своей пизды. Слушай, а ты чего так всполошился? Это что, твоя одноклассница, да?

Егор мысленно застонал, но кивнул.

— Так вот оно что. Ну да мне насрать. Ты же знаешь, да, что в бизнесе нет бывших, одноклассниц, однокурсниц? Знаешь? Вот и отлично, брат. А то я тебя не пойму. Ты в курсе — меня нельзя расстраивать. А я расстроен.

— Не надо, Имр…

— Надо, Егор. Надо. Этот мудак сейчас где? Под юбкой у своей бабы сидит? Поехали, — толкнул дверь ногой. — Давай!

***

Меня кто-то нещадно тряс за плечо, вырывая из сладкого сна, в котором я плавала на огромной белой яхте и ела какой-то странный фрукт. Солнце баловало меня своими тёплыми лучами, а официант наполнял бокал шампанским. Я знала, что это сон, и, как только открою глаза, моя мечта исчезнет. Оттого и не хотела выныривать из блаженства.

— Злата! Проснись! Слышишь? Вставай, нам валить надо! Давай же, поднимайся! — муж поднял меня за плечи, от души потряс. А у меня возникло жгучее желание залепить ему пощёчину, а лучше две.

— Чего ты так орёшь? Потише нельзя? — кое-как продираю глаза, стону от боли в затёкшей ноге. — Что случилось?

— Златочка, милая, — он хватает меня за лицо, садится рядом. — Послушай меня внимательно. Нам с тобой нужно бежать. Я увёл у бандюков товар и сбыл его по дешёвке, но они думают, что всё пропало. Пока до них не дошло, нам нужно срочно линять, понимаешь?

Я сонно заморгала, оттолкнула его руки.

— Что ты, блин, несёшь, Антон? Какой ещё товар? Что за переполох? — до меня начинает доходить, что мой благоверный идиот уже успел куда-то вляпаться, но мозг всё ещё отказывается работать. Он, мой мозг, хочет обратно на яхту, расслабляться на солнышке и слушать крик чаек, а не истеричные визги Антона.

— Ладно, некогда объяснять, собирайся! Бери только самое необходимое, остальное купим. У нас теперь бабла немерено, Златик! — И нервно смеется, вскакивает, начинает кружить по комнате. — А знаешь что, вообще не будем этот хлам брать! Одевайся и погнали!

Я решаю больше не расспрашивать мужа, потому что всё равно ничего не понимаю. Кроме одного… мы в полной заднице.

Быстро натягиваю на себя джинсы, футболку и поворачиваюсь к Антону. Он хватает меня за руку, тащит за собой. Отпускает у двери, открывает её, пока я обуваюсь.

— А я говорила тебе не связываться с бандитами! — ворчу на мужа, по-быстрому впрыгиваю в растоптанные балетки. — А теперь что? Бежать? Куда? А как же квартира? Вообще не понимаю, что ты задумал и… — И замолкаю, потому что, подняв голову, встречаюсь взглядом с ним. С человеком, чёрные глаза которого с интересом наблюдают за мной. Прибивают к полу, как маленькую букашку, и у меня начинают дрожать колени.

ГЛАВА 4

ГЛАВА 4

Я не могу сказать точно, сколько прошло времени с тех пор, как нас закрыли в подвале, но по ощущениям – целая вечность. Горло дерёт от жажды и сухости, а желудок выворачивает наизнанку от тошноты и голода. Кажется, ещё пару дней этого жуткого заключения, и я начну нападать на крыс.

На мужа стараюсь не смотреть. Я всё ещё зла на него и не имею понятия, чем закончится это ужасное приключение. Быть может, нас обоих и порешат в этом подвале. Хорошо, если обойдутся без пыток, но в этом как раз я совсем не уверена. Судя по тому, что нас маринуют здесь вторые сутки, пытки уже начались. Заморят голодом и заставят сказать, где деньги. А когда узнают, что у Антона их больше нет, так и прихлопнут нас, как мух.

Мы сидим на голом бетоне, и я отстранённо думаю, что даже если выживу, то до конца жизни буду лечить цистит, который здесь заработаю. Подстилка из ветровки мужа – так себе. Позволяю Антону обнять меня, потому что поодиночке мы загнёмся в этом проклятом бункере от холода. Даже не верится, что на улице весна.

Когда слышится скрип двери, вскакиваем, как по команде, прижимаемся к стене. Я отсчитываю тяжёлые шаги и даже по стуку туфель о железные ступени определяю, что идёт он… Тот тип, которого никогда больше не захотела бы видеть. Надвигается как расплата за грехи, которых я никогда не совершала. Нутро скручивает в тугой узел страха, начинает кружиться голова, и сердце колотится так сильно, что заглушает голос разума, который настойчиво советует залезть в уголок и там притихнуть до лучших времён.

Глупо, конечно. И бессмысленно. От бандита не спрятаться. Тем более на его территории.

Он появляется в сопровождении охранника, который приволок меня сюда. Мерзкий тип. До безобразия. А его хозяин обещал, что отдаст меня целой толпе таких. По телу снова озноб, и горло душит тошнота.

— Ну что, голубки, готовы вернуть мне мои деньги? — подаёт голос хозяин и медленно приближается. Свет падает на его смуглое лицо, а я читаю в чёрных глазах наш приговор. Наверное, именно там и зарождаются все муки ада.

— Я же говорил вам… У нас… У нас нет денег, — сбиваясь и заикаясь на негласных, лопочет мой муженёк. Чувствую, как из недр души поднимается нечто чёрное и нехорошее. Злоба, слепая и бессильная.

— Ваши деньги у его дружка! — выпаливаю бандиту в лицо, и тот медленно перетекает взглядом на меня. Муж глухо ругается, хватается за голову. Как будто его ложь могла нас спасти. Наивный дурак! Эти звери нас прихлопнут, раздавят и вышвырнут на помойку. Плевать они хотели на презумпцию невиновности и прочую лабуду. Им нужен результат. Только Антон, как настоящий идиот, ещё верит в то, что их можно облапошить. Я же не настолько наивна.

— Поподробнее, красавица, — черноглазый засовывает руки в карманы, принимает расслабленную позу.

— Его дружок украл деньги и сбежал. Давай, говори! — толкаю мужа в бок локтём, а тот тяжело вздыхает.

— Простите меня, Имран Валидович. Не знаю, как так вышло, — Антон опускает голову, всхлипывает. — Вы Златку отпустите, а я всё вам расскажу. Она ни в чём не виновата. Отпустите?

— Рожай, блядь. Не беси меня, — сквозь зубы цедит бандит, и Антон с силой сжимает мою руку. Сначала мне кажется, что это какой-то знак, а потом понимаю, что это он от страха. Становится гадко и противно. Хоть бы раз в жизни показал, что у него есть яйца.

Антон вполголоса рассказывает свою историю, а я не могу сдержаться от горькой усмешки. Как, скажите мне, как можно быть таким идиотом? Даже я, человек абсолютно не склонный к аферизму, провернула бы подобное дело раз в сто толковее.

Радует, что хотя бы сейчас он всё понял и больше не пытается выкрутиться. Всё-таки не стоит злить этих психов – кто знает, на что они способны.

Антон замолкает, с надеждой поглядывает на бандита. Тот не шевелится, сканирует мужа своим пробирающим до мяса взглядом. Резко и шумно выдыхает через нос и отходит к лестнице.

— Развлекайся, Ваха, — мимоходом бросает бугаю, и тот, гадко ухмыльнувшись, надвигается на меня.

Сам главарь садится на ступеньку, снова смотрит на мужа.

— Как насчёт порнушки с твоей женой в главной роли?

Антон вскидывается, бросается к бугаю:

— Нет! Стойте! Не надо! Она же не виновата!

Слышу испуганный всхлип, спустя несколько секунд понимаю, что принадлежит он мне. Вжимаюсь в стену. Бугай отшвыривает скулящего Антона в сторону и хватает меня за шкирку.

— Я же говорил, что выебу, — меня резко разворачивают лицом к стене и впечатывают в неё с такой силой, что на какое-то время я даже теряюсь. Прихожу в себя, когда урод наваливается на меня всей своей трехтонной тушей, и его рука быстро нащупывает грудь.

— Нет! Не трогайте! Прошу вас! Мы же всё рассказали! Вы не имеете права! — выкрикиваю первое, что приходит в голову, хотя и понимаю: это бессмысленно. Кому я тут о правах и законах ору? Плевать им на все мои права.

Слышу треск своей одежды – рвётся футболка, и тяжестью огромного туловища меня расплющивает о стену. Реву, обдирая ногти и кожу пальцев об кирпичи, и дёргаюсь из последних сил, пока ублюдок стаскивает с меня джинсы. Они свободные и, на мою беду, сползают быстро. Падают на пол, и громила приподнимает меня вверх, выдёргивая из штанин.

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5

Просыпаюсь на широкой, мягкой кровати, и контрастом — ломающая боль во всём теле. Будто меня танком переехали. За окном поют птички, а рядом на тумбочке стоит стакан живительной влаги, которой сейчас катастрофически не хватает. Со стоном тянусь за стаканом и выпиваю его залпом.

Жизнь вроде налаживается, правда, ненадолго. Я вспоминаю, где нахожусь и, ошалев, мгновенно вскакиваю с постели, что тут же отдаётся болезненной пульсацией в висках. Быстро осматриваю и ощупываю своё тело. Одета в свои вещи, грязные и пахнущие потом. Благо мне позволили одеться перед тем, как вытащили из подвала, хоть изодранную майку и трудно назвать одеждой. Приходится её всё время придерживать, чтобы не вываливалась грудь. Следов крови на мне нет, и, кроме головы, вроде бы ничего не болит. Это обнадёживает. Не так чтобы сильно, но знание, что меня никто не насиловал и не избивал, даёт надежду. Интересно, а Антон где? Всё там же, в подвале? Надеюсь, эти подонки ничего с ним не сделали.

Бросаюсь к окну, выглядываю на улицу. А там солнышко, птички трелью заливаются, и двор с бассейном, виноградником, большой беседкой и ещё парой каких-то пристроек. И забор высоченный, а сверху проволока колючая. Охренеть… Как в тюрьме. Бандюк так боится за свою шкуру? Видно, есть чего бояться. Вон как окопался. Сидит здесь, в своём логове, жуть всякую творит безнаказанно. Сволочь поганая.

Выхода, естественно, нет, и я пока даже не пытаюсь это изменить. Пару раз дёргаю ручку, зло пинаю ногой дверь и продолжаю кружить по комнате. Здесь есть ванная комната, куда я с опаской забегаю пописать. С тоской смотрю на душевую кабину, но мыться боюсь. А вдруг, пока я буду там стоять раздетая и беззащитная, кто-то войдёт и вчерашний кошмар продолжится? Нет уж. Лучше пока так похожу. Да и у бандитов не возникнет желания приставать к такой вонючке.

Нажимаю кнопку слива и, надев штаны, выхожу из ванной. Вскрикнув, отступаю назад, но врезаюсь в дверь и морщусь от боли. На меня с презрительным выражением тоже не особо симпатичной хари смотрит вчерашний охранник. Швыряет на кровать пакет, приоткрывает дверь шире, пропуская какую-то хромающую женщину. Она замотана в платок, кажется, с пояса до головы. Ставит на стеклянный столик поднос с едой – ох, еда! – и уходит, так же поспешно ковыляя.

— Поешь, вымойся и переоденься, — коротко приказывает мордоворот и сваливает, захлопывая за собой дверь.

Я сглатываю скопившуюся во рту слюну, спешу к столику. Плевать на всё. Для начала я должна поесть. На подносе исходит паром куриный супчик и что-то вроде запеканки. Тут же две свежие лепёшки, сыр и зелень. Я набрасываюсь на еду, глотаю, практически не прожёвывая и запивая сладким чаем. Где-то на задворках сознания трепыхается мысль, что Антон там, наверное, до сих пор голодный сидит, и становится совестно. Но не настолько, чтобы я отказала себе в еде. В конце концов, всё, что с нами приключилось – из-за него. Так пусть поголодает, ему полезно. В следующий раз будет трижды думать, прежде чем что-то сделать.

***

Охранник приходит спустя час. За это время я успеваю проглотить еду, помыться и одеться в спортивный костюм, который он принёс ранее. Там же было и бельё. Всё довольно простое, никаких намёков на разврат, что не может не радовать. В ванной я нашла одноразовый набор гигиенических принадлежностей и даже расчёску, что пришлась как нельзя кстати. Пришлось из осиного гнезда, в которое превратились мои волосы выдрать пару клоков, которые расчесать не смогла. Стало стыдно и неприятно. Это же как стрёмно я выглядела вчера… Но тут же вспомнила, что вытворяли со мной в подвале бандюки, и на смену стыду пришла злость.

Охранник осмотрел меня придирчивым взглядом, хмыкнул. А я даже не подумала подняться. После душа и на сытый желудок воевать легче, и смелости ощутимо прибавилось.

— Пошли, — кивнул на дверь.

— Куда?

— К шефу, — буркнул недовольно, будто его раздражало общение со мной. А мне как приятно – не передать словами.

— Зачем?

— Пффф, — выдохнул сквозь зубы и подался вперёд. — Подняла жопу и пошла, а то за патлы отволоку!

За патлы не хотелось. А он мог, с такого станется. Вон харя какая бандитская, отвратительная.

Шеф ждал на своём неизменном месте перед телевизором. Снова новости смотрит. Я так в детстве от мультиков тащилась. Даже на горшок ходила исключительно перед телевизором.

— Ну что, Злата, решила? — повернулся ко мне и застыл с открытым ртом на целых десять секунд. Да, я считала. — Ну, нормально. Ночь крепкого сна и душ пошли тебе на пользу.

Как скажешь, упырь проклятый.

— Что от меня требуется? — говорю строгим тоном, чтобы у гада даже мысль не закралась, что я собираюсь с ним болтать как старая добрая подружка.

Он задумчиво кивает каким-то своим умозаключениям, поднимается с кресла.

— Скажем так, это небольшая афера. Ты, разумеется, там будешь не при делах. Просто завлечёшь его, по-женски обработаешь. Он должен проиграться в пух и прах. Чтобы до трусов, понимаешь? Чтобы судорожно хватался за глотку и бился головой о стол. Подсунем тебя вместо эскортницы, отработаешь и свободна.

— Но как я это сделаю? По-твоему так просто взять и заставить взрослого человека проиграть в казино?

ГЛАВА 6

ГЛАВА 6

Вечер третьего дня выдался особо тоскливым. Словно предчувствуя, что погрязаю в чём-то плохо пахнущем, а именно – в дерьме, я внутренне отчаянно противилась этому. Но физически ничего сделать не могла. Сбежать я не пробовала по двум очевидным причинам: во-первых, везде охрана, сигнализации, запертые двери и как непобедимый босс на самом сложном уровне — высоченный, тюремный заборище с подключённым к нему током. Во-вторых, где-то там, в подвале, до сих пор сидел мой муж-идиот, которого я всё ещё хотела избить, но гибели ему не желала. А если отбросить «во-первых» и представить, что мне таки удалось сбежать, Вайнах, чтоб ему пусто было, запросто может убить Антона. А потом и меня найдёт. Свидетелей бандиты не оставляют.

Интересно, нас кто-нибудь ищет? Хотя бы Альбина, чтоб ей икалось, Паллна – моя горячо любимая свекровь? Моё исчезновение её, конечно, безмерно обрадует, а вот без своего сыночка она и дня не может прожить. А мы в плену уже неделю. Она там, наверное, подняла на ноги весь город. Хорошо бы. Я бы даже обняла её и забыла бы все обиды. Или почти все.

— Я пошла, — зачем-то поставила меня в известность Элла и, отложив журнал, грациозно подняла свою девяностосантиметровую, выпуклую задницу.

Хмм… И почему Басаев не взял её на суперважное задание по соблазнению пока незнакомого мне мужика? Она же, судя по тому, что хотят слепить из меня, полностью подходит на роль роковой соблазнительницы. Так в чём же дело? Наверное, жалко её Басаеву. Хорошая работница, опять же, судя по накачанным силиконом губищам.

Я равнодушно пожала плечами, и Элла, не дождавшись ответа, повиляла булками к выходу. Дверь за ней тут же хлопнула, провернулся ключ в замке.

Я бросила взгляд на стену, где висели большие часы. Половина седьмого. Скоро должна прийти женщина, которая носит мне еду. А потом снова запрут, и просижу здесь до утра. Спать в этом доме я так и не научилась. Ложусь на кровать, закрываю глаза, а через полчаса, поняв, что уснуть так и не смогу, встаю и начинаю бродить по комнате. Ближе к рассвету удаётся ненадолго уснуть, сидя на подоконнике или в кресле, но как только в коридоре начинается движение, я распахиваю глаза и больше их не смыкаю, опасаясь, что зайдёт кто-нибудь типа обезьяны Вахи.

Недосып, кстати, очень плохо влияет на психику, и меня начинает колотить от любого шороха. Хотя, не исключено, что причина вовсе не недосып, а моё присутствие в этом доме.

Когда кто-то открыл замок и вошёл в комнату, я не обернулась, будучи уверенной, что это молчаливая женщина с ужином. Но вошедший не спешил к столу, а явно остановился позади и наблюдал за мной. Я медленно повернула голову, встретилась взглядом с Егором, который замер в дверном проёме.

— Привет, Злата.

— Привет, — буркнула недружелюбно.

— Как дела?

Я не удержалась, уставилась на него. Серьёзно? Как дела?

— Лучше не бывает, — пропыхтела тоже не особо доброжелательно.

— Ну да… Действительно, — вздохнул гость, будто беседуя сам с собой. — Слушай, я ненадолго. Пришёл увидеть тебя.

Вот они, мужики современного мира. Наобещают с три короба, а потом делают вид, что ничего не было.

— Увидел?

— Слушай, Злат. Ты не злись на меня. Я делаю, что могу. Пока безуспешно, правда, но я вытащу тебя. Обещаю, — а вот и новая порция обещаний. Как же без них-то?

— Ты мне ничего не должен, — отвечаю тихо, хотя, чего скрывать, помощь мне, и правда, не помешала бы. Да только Егорушка боится своего хозяина. Понятно.

— Злат, я не трепло. Если пообещал — сделаю. Но на это мне понадобится время. Не пойму, чего он в тебя так вцепился, — продолжая заговаривать мне зубы, Мирный потихоньку приближается. Я же, не теряя бдительность, слежу за его передвижениями боковым зрением. Научена уже, так сказать. Все они тут сволочи бандитские.

— Хочет подложить под какого-то своего дружка, — вырывается у меня, и Егор застывает сбоку.

— В смысле?

— А хозяин не слишком с тобой откровенничает, да? — вылетает из меня раньше, чем успеваю обдумать свои слова. Наверное, всё же не стоит с ним так резко.

— Он мне не хозяин, Злата.

Блин. Вот зря я так. Егор-то в чём виноват?

— Извини, — произношу ещё тише и опускаю голову, старательно подавляя в себе истерику. — Я на нервах просто… Я не понимаю, чего он хочет от меня, и это пугает.

Мирный тяжело и шумно вздыхает, молча прохаживается по комнате.

— Я всё выясню и помогу тебе. Ты только не расстраивайся, ладно?

Киваю, хоть и не верю ему.

— Что с моим мужем? Он там ещё? В подвале?

— Ты даже сейчас интересуешься его делами? Тебе себя не жаль?

Жаль. Ещё как.

— Ответишь?

— Да нормально с ним всё! — как-то слишком эмоционально выдаёт Егор, рассержено даже. — Ты о себе лучше подумай. Ему-то что? Он сидит там сейчас, ждёт, пока ты решишь его проблемы. А ты…

— А я? — поднимаю голову, встречаюсь с ним взглядом. — А что я? Я теперь ручная собачонка Басаева?

ГЛАВА 7

ГЛАВА 7

До недавнего времени я не бывала нигде, кроме ресторана, в котором работала и который, соответственно, не могла воспринимать как зону отдыха. Ну и дома, разумеется, где постоянно горы немытой посуды, глажка, стирка, уборка. Мой выход в свет ограничивался походом в магазин: за яйцами, молоком, да хлебом с картошкой. На зарплату официантки особо не разгуляешься.

Сейчас я будто в параллельную реальность угодила. Высокое здание, мерцающее разноцветными огнями, манило к себе, окунуться в мир богатства и вечного кутежа. Я приоткрыла рот, увидев ряд дорогущих блестящих иномарок, ожидающих парковщиков. Хозяева этих тачек пафосно тащили свои далеко не тощие задницы внутрь, под ручку с надувными кралями, вроде Эллы. Так и знала, что надо было первую зарплату потратить на губы. А там, глядишь, и на сиськи пятого размера заработала бы. Ну, эти ведь как-то зарабатывают. Хотя, чего это я… Известно же, каким путём. А я вот даже на это не способна. Не могу я, блин, без любви. Дура.

— Ну? Чего застыла? Иди вперёд, — подтолкнула меня в спину Элла, и я, наконец, очнулась.

— Что-то мне не очень хочется, — пробормотала себе под нос, но всё же пошла.

— Спину выровняй, чего как швабра тащишься? — напутствовала меня силиконовая дива, на что я только закатила глаза. Не собираюсь я тут никого соблазнять. Не дождётесь. Хотя, чего скрывать, выглядела я потрясно. Настолько потрясно, что даже могла сойти за местную тусовщицу. Всё же это круто, чувствовать себя красавицей. Быть уверенной в себе и не прятать стыдливо ноги в потёртой, а иногда даже дырявой обуви. Вот же… Как я жила раньше в такой нищете? Как выносила такое отношение Антона?

Я не знала, что меня ждёт впереди и, честно говоря, побаивалась. Но для себя решила, что в прошлое больше не вернусь. Не позволю Антону и дальше отравлять мою жизнь. Достаточно. Только бы выбраться…

— Элла Максимовна, — охранники перед нами почтительно расступились, освобождая проход в клуб. Клуб, надо заметить, не для простых работяг, и кого попало сюда не пускают.

Элла Максимовна задрала нос и промаршировала мимо меня, всё ещё находящейся в некой растерянности. Бросив быстрый взгляд на вывеску «Фортуна» вверху, я поспешила за Эллой. Поспешила, потому что в затылок мне дышал Ваха. Он, похоже, так и не оставил надежды меня поиметь и каждую свободную минуту тратил на щипки и масленые взгляды, от которых уже здорово воротило. Пожалуй, первым застучу в прокуратуре его. Ещё и заявление о попытке изнасилования накатаю. Потом, разумеется, и на его хозяина. Ну а Элла пойдёт как соучастница. Мне, по крайней мере, хотелось бы в это верить. Должна же быть справедливость.

В клубе было шумно, как, наверное, и в любом другом ночном заведении, только мы пошли не в толпу, как ожидалось, а дальше по длинному проходу, к лифту и уже по другому коридору. В толпе затеряться не выйдет. Жаль. Я рассчитывала свинтить уже сегодня... Что ж, буду ждать удобного момента. Обезьяна Ваха при всём своём желании не сможет таскаться за мной вечно. На крайний случай дождусь, пока они решат познакомить меня с тем несчастным мужиком, ради которого всё это затеяли. Не будут же они провожать меня до его постели. А если не удастся вовремя сбежать, расскажу всё «жертве». Возможно, он и поможет мне восстановить справедливость. Или хотя бы сбежать.

Долбёжка битов и вопли гостей остались позади, а мы остановились в самом конце коридора, где у двери из чёрного стекла, сложив на груди огромные, перекачанные ручищи, стоял охранник в чёрной футболке. Почему-то вспомнилась детская страшилка: «В чёрном-пречёрном лесу стояла чёрная-пречёрная избушка...» У господина Басаева явно сдвиг по фазе на тёмных тонах. Видать, в детстве в тёмной кладовке закрывали.

Дверь перед нами рывком открылась, и первой прошла вперёд Элла. Тут же в спину прилетел ощутимый такой толчок – Ваха, скотина.

— Пошла! — буркнул мне в затылок, и я пошла или, правильнее сказать, залетела внутрь следом за силиконовой долиной.

— Пошёл ты... — прошипела себе под нос, всё же надеясь, что орангутанг не расслышал, а то достанется мне потом.

— Имран, мы пришли, — зачем-то объявила Эллочка сидящему к нам спиной Вайнаху. Узнала его по тёмным, слегка вьющимся волосам и чёрной (ну, конечно же!) рубашке.

Девица коснулась его плеча тонкими, наманикюренными пальчиками, и я заметила, как Басаев мгновенно напрягся, а под рубашкой заиграли мышцы.

— Ты можешь идти, Элла, — ответил ей негромко, даже не повернувшись, видать, не желая отвлекаться от вечернего выпуска новостей. Тот ещё мудачина. Хотя Эллочку, судя по отсутствию реакции на явный посыл, всё устраивает.

Она убрала руку, одёрнула пиджачок и прошла мимо меня, задрав подбородок. Нет, всё-таки её задело.

— Наслаждайся, — бросила неопределённо, я так и не поняла, к кому она обращалась.

Мы с Басаевым остались одни, и, пока он досматривал программу, я успела пробежаться взглядом по небольшому кабинету. Уютненько, хоть и без излишеств. Видать, немного бандюку для счастья надо: плазма, точно такая же, как в его кабинете дома, стеклянный бар с полочками, стол, пара кресел и коллекция всяких старинных-раритетных пистолетов на стене, на особых креплениях. Хорошо, хоть нет книжной полки, а то у меня случился бы разрыв шаблона.

— Выпьешь? — прозвучало, когда на экране телевизора появилась заставка, говорящая о том, что новости закончились.