Жизнь после смерти. Том 5. Выживает сильнейший.

1

Добро пожаловать в новый том, если не сложно поддержите лайком, Вам это ничего не стоит, а мне помогает продвигать книгу. Всем добра.

Через пару минут рация ожила, но первое, что из нее услышал, мне очень сильно не понравилось.

— Ну, здравствуй, мой старый приятель, майор ССО Климов Максим Андреевич, кажется, так ты представлялся в день нашего знакомства! Я уже давненько жду нашей встречи, рад, что ты выжил. — раздался вроде знакомый голос из рации.

Голос я вспомнил не сразу, прокручивая в голове события минувших дней, но потом он ударил мне по голове, словно молотом по наковальне, от неожиданности. Это же тот десантник из бункера, который хотели подмять под себя военные и закинули меня с Женькой и еще какими-то бойцами в лес, дабы мы его захватили. Вот так неожиданность! Я даже и не вспоминал о нем, столько лет прошло, а он все еще жив оказывается. Так мы действительно бессмертные или у нас все же есть какой-то предел? Но почему он на стороне адептов?

— Ну, привет, Стрельников Алексей Афанасиевич, подполковник ВДВ на пенсии. — сплюнув в сторону от злости и негодования, ответил я.

— Узнал? Я польщен, не забыл старика. — рассмеявшись в рацию, ответил мне Афанасич.

— Так ты теперь у нас один из всадников? — скептически спросил я.

— Что, всадник? Ты меня недооцениваешь, бери выше, я что-то типа министра обороны. Да чего это мы с тобой все по рации и по рации, давай переговорим с глазу на глаз? — сделал он предложение.

— Давай, выходи на середину поля, я так же выйду, только давай без глупостей. — согласился я.

— Ну какие у нас могут быть глупости? Я человек слова, да и ты, насколько я помню, их на ветер не бросаешь. Скажи своим, чтобы не стреляли, я поступлю так же. Да и вообще нас с тобой шальной пулей-то не испугать, правду ведь говорю? — рассмеявшись, сказал старик.

— Хорошо, я выхожу. — ответил я и убрал рацию в сторону.

— Кто это был? — тут же хором задали мне вопрос Герасим и Андрей.

— Привет из прошлого, потом расскажу. Всем отставить огонь, если меня попробуют захватить, начинайте стрелять из всего, что есть, меня зацепить не бойтесь, сами знаете, мне это не опасно. — пояснил я и, закинув автомат за спину, вылез из окопа.

По мере удаления от наших бойцов я увидел человека в синем плаще с накинутым на голову капюшоном. Он вальяжно шел мне навстречу. Оружия на нем я не видел, да и зачем ему, в его голосе было слишком много самодовольства и бахвальства. Он считает себя хозяином положения и ничего не боится.

Когда расстояние между нами было около трех метров, я остановился на месте, а мужчина сделал еще пару шагов и, встав на месте, скинул с себя капюшон.

Передо мной сейчас стоял широкоплечий, могучий мужчина. На вид ему было от силы лет пятьдесят. Аккуратная короткая стрижка, черные как смоль волосы с редкими седыми волосками. Короткая ухоженная бородка, загорелое лицо, а глаза, вот глаза остались прежними, бледно-голубые глаза. Мужчина улыбался, сверкая своими белоснежными, словно голливудский актер, зубами. Это, несомненно, был тот самый сварливый старик, но только выглядел он куда лучше, сильнее и моложе, нежели в нашу последнюю встречу.

— А ты ничуть не изменился, выглядишь точь-в-точь, словно мы вчера с тобой попрощались. — рассмеявшись, обратился ко мне подполковник и протянул мне руку для рукопожатия.

— О тебе такого сказать не могу, тебя прям не узнать, мало того, что похорошел, помолодел, так еще и скурвился. — показательно скривив лицо и втянув в себя воздух с хрипом через нос, сплюнул ему прямо под ноги.

Затем я достал пачку сигарет и, присев на камушек, что торчал из земли, спокойно закурил.

— Ну примерно такого приема я от тебя и ожидал. Ох уж эти идеалисты, все еще стоишь на защите слабых? К чему эти глупые убеждения и предрассудки? — сделав тон серьезным, спросил у меня адепт.

— Что ты сейчас сказал? Защищаю слабых? Я никогда не был героем, а поступал или как прикажут, или по совести. И да, если бы я этого не делал, то кто-кто, а ты уж точно бы не стоял сейчас передо мной! И еще, ты же солдат, как же честь мундира? Совесть? Продал? Ради чего? Куска человеческой плоти? — показывая всем своим видом, что я презираю этого человека, прокричал я.

— Вот как ты заговорил. — покачал головой ответил Афанасич и присел на корточки прямо передо мной, — Я выжил благодаря тебе, твоя правда. Вот только такие пафосные слова, как честь мундира, долг, принципы и все прочее, это теперь просто слова. Все, прошли те времена, сейчас прав тот, у кого больше оружия и силы! А если ты считаешь иначе, то ты глупец! Жалкий мечтатель и идеалист! Таким в нашем мире больше нет места! Сильный берет свое по праву и правит слабым, на этом все! — прокричал мне адепт, от чего его лицо покраснело, а на лбу вздулись вены.

— Кто же знал, что ты станешь таким уродом, надо было тебя все же пристрелить тогда, но все мы люди, все мы ошибаемся. Ты вот что мне скажи, как ты вообще сюда попал-то? Как про меня узнал, только не говори, что сразу по голосу догадался, не поверю. — выдыхая дым, покачивая головой от разочарования спросил я.

- Хочешь узнать, я тебе расскажу. Наши с тобой истории немного похожи, да, кстати, я все про тебя разузнал, ну почти все, ты же умный, всех карт не раскрываешь и, кстати, правильно делаешь. Что-то, а предатели были и будут всегда, но об этом чуть позже.

Сильно в подробности вдаваться не стану, после того как ты с Женькой уехал, кстати, соболезную твоей утрате, это я тебе искренне говорю, хорошая была девушка, толковая. Так вот, мы начали жить, обустраиваться, готовить планы на будущее. Но сначала на нас вышла орда зомби, мы смогли отбиться, с большим трудом, с потерями, но смогли. Но радоваться нам долго никто не дал, как ты, наверное, знаешь, произошла бомбардировка. Прямых попаданий в нас не было, но все же неподалеку прилет случился, и нас накрыло. Радиоэфир мы слышали и были готовы, ну насколько можно быть к этому готовыми. Укрылись в бункере и начали ждать, удар, что был нанесен километрах в тридцати от нас, он был такой силы, что я уже подумал о том, что наш бункер сейчас разорвет на части или сомнет, как алюминиевую банку из-под энергетика, так сильно трясло землю. Но обошлось, все затихло и успокоилось. Ну а дальше, как ты знаешь, пришла зима, вот она-то и стала для меня концом.

2

Услышав слова адепта, каждая клеточка моего организма сейчас взорвалась яростью. Я готов был прямо сейчас наброситься на своего старого знакомого и голыми руками оторвать его голову. Но эмоции в нашем деле очень плохой советник. Так что пришлось держать себя в руках, иначе я опять могу потерять не только свою женщину, но и всех ребят, что тут собрались.

— Отличный ход, я смотрю, ты все продумал до мелочей. Признаю, ты сделал меня, мне нечем крыть, но у меня вопрос: если я соглашусь уйти, ты вот так просто отпустишь меня? Поверишь мне на слово, что я никогда сюда не вернусь? — скептически спросил я.

— Да, так и есть, я просто отпущу тебя. Поверю ли я тебе? Разумеется, нет, но я приму меры по защите, я сгоню сюда своих самых лучших бойцов, и ты ни за что не войдешь в этот город. Видишь ли, я всегда хорошо разбирался в людях, и я успел неплохо узнать тебя за время нашего знакомства. Ты отчаянный человек и всегда идешь до конца, но тебе есть что терять, ты уже пережил одну трагедию и не захочешь ее повторения, ты просто не допустишь этого. А я тебе обещаю, что если увижу в пределах города хоть одного человека, который имеет к тебе хоть малейшее отношение, я приложу все усилия, не пожалею людей и убью всех, кого ты только знаешь. Затем пленю тебя и брошу в камеру, а трупы твоих близких будут лежать и медленно разлагаться напротив тебя, ты будешь смотреть на них и осознавать, что во всем виноват именно ты! Но в данный момент ты ничего не имеешь против меня, ты все понимаешь, война есть война, лично тебе я не сделал ничего плохого и зла не желаю. Так что мое убийство для тебя не стоит на первом месте. А вот если бы я, например, прикончил Марию, то да, я бы стал первым номером в твоем расстрельном списке, и думаю, ты бы довел это дело до конца. Признаюсь, я хотел посильнее прижать тебя, загнать в угол, окружить, ранить побольше твоих людей. Но ты отлично здесь окопался, видимо, готовился тут обороняться, я этого не предусмотрел, но вышло как вышло, для тебя даже в лучшую сторону, и мы оба сберегли своих людей.

Макс, ты рациональный человек и примешь правильное решение, мир у нас большой, и ты найдешь еще себе теплое местечко, я в этом не сомневаюсь. Так что забирай своих людей и проваливай. — закурив сигарету, на спокойным тоном сказал мне Афанасич.

— Ты прав, ты реально стал умнее и дальновиднее, отдаю тебе должное, все верно просчитал. А что будет с деревней? — уточнил я.

— Да все то же, что и со всеми, часть пойдут адептами, остальные рабами. Им нужно было быть идиотами, чтобы пойти на сделку, а я просто подготовил почву. А если бы они послали меня, то у вас в теории все бы могло получиться. — ехидно улыбнувшись и покачав головой, сказал Афанасич.

— А что с турками? Что они тут забыли вообще? Проясни мне политическую карту, я должен решить, куда уходить.

— А что с турками? У нас с ними война, но не за земли, не за власть, а за идею. Они при первой же возможности вернули себе Крым, а затем начали отживать кусок за куском. Они, наверное, самые сильные сейчас на материке. У них идея создать новую, улучшенную Османскую империю. Касательно нас, им не нравятся наши акты каннибализма, и их султан устроил для нас личную вендетту. Выходит у них пока слабо, так как основные их силы сосредоточены очень далеко отсюда, но их много, и они создали себе базу на юге отсюда, в горном Алтае. А наши силы раздроблены и разбросаны, поэтому-то мы и решили собрать всех в одном месте, и Новосибирск идеально для этого подходит, и место хорошее, и река прямо в городе. В остальном есть еще вся Питерская или Ленинградская область, захвачена Немцами. На месте Москвы и области теперь пустыня, выжжено все до такой степени, что земля там до сих пор не оклемалась. От Крыма до Краснодара все захвачено турками. Ну и так, по мелочи, есть города с французами, англичанами, ну и русских сильных городов немало. Также все грызутся между собой за ресурсы и власть. Кругом князья, бароны, герцоги да маркизы. Что в районе Иркутска творится, я не знаю, но уверен, там без китайцев или монголов не обходится.

И да, если ты вдруг сейчас подумал о поговорке «враг моего врага — мой друг», то я сэкономлю твое время. Они ни с кем дел не ведут, думаешь, с ними против нас никто объединиться не хотел? Еще как хотел, именно таким образом они про нас и узнали. Но всех в лучшем случае посылали, а в худшем за проявление слабости захватывали, как-то так. — улыбнувшись, пояснил мне Афанасич.

— Я тебя услышал, дай мне немного времени, и мы уйдем. Хвостов за мной не посылай, я не хочу людей гробить, так что глупостей делать не буду, но если кто-то в деревне на меня рыпнется, то рабов тебе оттуда достанется мало.

— Ничего страшного, найдем еще, но учти, за тобой может потянуться народ, не стоит никого забирать, только ваших девушек и все. Не играй в благородного господина, настоятельно тебя об этом прошу. — добавил адепт.

— Хорошо, пусть будет так, тогда я пошел. — согласился я и поднялся на ноги.

— До встречи. — улыбнувшись, сказал мне Афанасич.

— Надеюсь, что мы никогда больше не увидимся, но если наша встреча и состоится, я даю слово, что убью тебя! — на полном серьезе сказал я ему.

— Никогда не говори никогда. Я думаю, мы еще увидимся, уж у кого, у кого, а у нас впереди еще долгая жизнь. Как знать, может, лет так через сто-двести мы еще посидим в каком-нибудь уютном кафе и выпьем по чашечке кофе. — улыбнувшись, сказал адепт.

— А ты мечтатель. — ухмыльнувшись, сказал я и отправился к своим людям, а Афанасич, накинув капюшон, отправился к своим.

Вернувшись к своим в окоп увидел, как на меня сейчас уставилось множество любопытных взглядов, замерших в ожидании.

— Так, быстро сворачиваемся, собираем все самое нужное и уходим отсюда в сторону деревни! — громко скомандовал я.

Бойцы сразу принялись за работу, а три моих главных помощника с удивленными глазами продолжали стоять на месте и сверлить меня взглядами.

— Короче, парни, мы в полной заднице! Этот тип, с которым я разговаривал, является командующим всех армий адептов. Он такой же, как и я, мы с ним даже пересекались, я ему, можно сказать, когда-то жизнь спас. Суть вот в чем, он устроил переворот в деревне, теперь там только два барона вместо четырех, и те уже настроили местных против нас.