Главарь. Моя в расплату

Глава 1.

— Отлично. Просто идеально.

Хорош друг, блин. Сначала подставил, а теперь мороз.

Господи. Прижимаю ладони к горящим щекам, чтобы хоть как-то остудиться. Ночью я… Нет, даже думать об этом не хочу. Какой идиоткой нужно быть, чтобы на это решиться? Зачем я полезла туда? Зачем? Хотела помочь, да? А на деле только хуже сделала. Всем.

Этой ночью я залезла в чужой кабинет. Чтобы другу помочь! Нужно было всего одну папку на рабочем столе удалить. Всего одну! Это я сейчас понимаю, что это на срок тянет. А когда Антон меня уговаривал, выглядело так, будто это невинная шалость. Просто помощь. А бандит этот... Хозяин папочки на рабочем столе меня за руку сцапал. Прямо на месте преступления. Я чудом удрала. Хотела помочь другу, а на деле только проблем себе заработала. Себе и всей нашей семье, потому что он... Может с таким компроматом моего отца быстро турнуть. Его из политики вышвырнут, и дело с концом. А у папы и так проблемы. Он Ясмину замуж по договорённости отдаёт, чтобы защиту себе организовать, а я... Я такую свинью подкинула.

Сажусь на пол, подбираю телефон. Глаза закрываю. Кулаки сжимаются. И что теперь делать? Этот бандюган мне сутки дал, чтобы я придумала, как косяк буду замаливать. Ну он по-другому сказал...

"Сосать придётся искусно и долго. Челюсти разминай".

— Ярина! — доносится голос отца снизу. Громкий, сердитый.

Я вздрагиваю и тут же бьюсь головой об угол тумбочки.

— Ну вот что за… — шепчу сквозь зубы, потирая ушибленное место. День определённо не задался. Ещё с ночи.

— Ярина, спускайся! — снова зовёт отец, ещё громче.

Глубоко вздыхаю, еле поднимаюсь на ноги. Виски всё ещё ломит от переживаний, но сейчас не до этого. Жених Ясмины пришёл. Большое событие, так сказать. Отец сегодня официально представит нам того, за кого старшую сестру замуж собирается выдать.

Уже на лестнице встречаюсь взглядом с Ясминой. Она выглядит спокойной. Даже довольной. Улыбается, словно всё это её искренне радует. Ясмина вообще спокойная, правильная, делает всё, как надо. Мы с ней совершенно разные. Кардинально. Она мечтает о свадьбе. О доме с красивым интерьером. О трёх детях и мужчине, который будет её оберегать. А я? Я хочу закончить художку. Хочу стать востребованным дизайнером. Хочу ездить по миру, ловить новые эмоции, вдохновляться разными культурами. Замуж… Мне это вообще неинтересно. Зачем мне ставить на себе крест ради чьих-то амбиций?

— Ярина! — Ясмина подлетает ко мне. Сжимает руку, глаза горят. Вся светится от счастья. — Мне папа уже сказал! — шепчет заговорщицки. — Это будет Марат Кафаров. Политик, представляешь?! Я уже и фото его погуглила. Господи, как мне повезло! Он такой... Такой... Божечки! Красивый!

Она смеётся тихо, радостно, как будто выиграла джекпот.

Смотрю на неё и просто не понимаю - как так можно? Замуж за кого-то, кого ты даже не знаешь. Без любви, без симпатии. Просто по расчёту. По договору.

— Повезло? — бурчу себе под нос. — Ты серьёзно?

Но сестра уже ничего не слышит. К лестнице несётся. Хоть бы не упала.

Подхожу к лестнице, слышу, как отец говорит громко, с гордостью:

— Ясмина прекрасно играет на пианино. Дочь, иди подготовься, скоро мы придём в общую комнату.

Я глаза закатываю, чтобы не выругаться вслух. Подготовься. Цену набивает.

Господи, как это всё раздражает. Двадцать первый век, а люди таким занимаются. Интересно, а бег наперегонки будет? Может яйцо нужно будет перекатить? Карандашом в бутылку... А почему нет? Конкурсы, чтоб их!

Начинаю спускаться по лестнице. Голоса становятся чётче. Папин уверенный, доброжелательный. Низкий, с лёгкими вибрациями, голос гостя. Знакомый, но откуда?

Шаг за шагом напряжение внутри растёт. Этот тембр, эти нотки… Где я могла его слышать?

Наконец, добираюсь до нижних ступеней, поворачиваю голову, и глаза сразу выхватывают гостя. Останавливаюсь как вкопанная. Мой взгляд сталкивается с его, и в этот момент всё внутри обрывается. Мороз по коже. Холод в животе.

Он. Тот самый. Марат Кафаров. Жених сестры. Тот, к кому в кабинет я проникла. Тот, кто этой ночью прижимал меня к себе в том самом кабинете. Чьи пальцы в наглую скользили под мою юбку. Кто спокойно советовал разминать челюсть и изучать прелести минета, чтобы отработать свой "косяк".

Челюсти тут же сводит судорогой. Я даже рот открыть не могу. Пальцы сжимаются в кулак так, что ногти впиваются в кожу. Это шутка, да?

Но взгляд Кафарова прибивает к ступенькам. Он впивается в меня глазами. Они темнеют за секунду. Он в хищника на охоте превращается.

У меня дыхание перехватывает. Словно его крупная ладонь снова сжимается на шее. Горячие пальцы поглаживают, угрожая в любой момент перекрыть кислород.

Мне нужно бежать. Спрятаться. Убраться куда-то... Но ноги не слушаются. Он меня своей энергетикой к месту приклеивает. Я могу только смотреть. Скользить взглядом по его крупной фигуре. Ощущать себя ещё более мелкой на его фоне. Широкие плечи, мощный торс. Марат — он из камня выточен. Каким-то скульптором с извращённой фантазией. Нельзя людей такими делать! Но он весь... Идеальный будто, с обложки журнала об успешных людях. Красивый, с чёткими широкими скулами и волевым подбородком. Идеальный дорогой костюм, подчёркивающий его тело. Крупное, подкачанное. Взглядом можно его мышцы пощупать. Не то чтобы я мечтала, но... Но!

Глава 2

Тусклый свет монитора – единственное, что освещает кабинет. От синего мерцания голова кружится. Сердце неистово колотится.

Я нервно сглатываю, сдавливаю пальцами мышку. Мне нужно найти всего одну папку. Маленькую, несчастную. И удалить. Один клик, ничего страшного. Правда ведь?

Я до сих пор не верю, что Антон смог заманить меня сюда. Сам на стрёме стоит, а я тут шаманю. Просто Антон друг с большой буквы. Он не раз меня выручал. А ещё постоянно мне привозит вишнёвый раф. А это, между прочим, важный элемент любой дружбы. Поэтому я здесь.

Клик. Отлично, она! В корзину. Так-с, удалить окончательно. И… Ура! Ой! Я вздрагиваю, едва на пол не заваливаюсь. Слепну от яркого света. Солнце словно в самом кабинете зажглось.

– И что тут происходит?

Сердечко мне ручкой машет. Улетает.

Я испуганно смотрю на дверь, чувствую себя мышкой в капкане. Взрослый мужчина заграждает проход, облокотившись на дверной косяк. С ухмылкой рассматривает меня. Но есть в этой улыбке что-то недоброе. Опасное, злое. Кривая, угрожающая. Пугающая!

Незнакомец, он… Красивый. Ужасающе красивый! С грубыми чертами лица, зачёсанными назад тёмными волосами. Вот есть такие люди, от которых инстинктивно хочешь убраться подальше. Спрятаться. Чувствуешь, что ничем хорошим ваша встреча не закончится.

Инстинкт самосохранения срабатывает. Ну, или мозги проснулись. Намекнули, в какую задницу я влипла.

Вдруг это охранник? И мы договориться можем. Да, охранник в дорогущем костюме и со свежей стрижкой. А что? Секьюрити нынче модно выглядят.

– Ты хоть знаешь, в чей кабинет забралась? - Его голос низкий, угрожающий. До глубины пронимает скрытой угрозой.

Я качаю головой как болванчик. Антон не называл имён. Что просто плохой человек, который его подставить хочет.

Незнакомец не двигается. Скрещивает руки на груди, изгибает густую бровь. Его спокойствие пугает ещё больше. Такая титановая уверенность и выдержка… Ничего хорошего мне явно не светит. Я бы в окошко выскочила, но не первый же этаж. А моя жизнь мне нравится. Не из-за всяких пугающих красавчиков ею рисковать.

– Ну… – я нервно облизываю губы. – Я это… Убираюсь тут. - Я хватаю какую-то салфетку, начинаю методично протирать стол.

Незнакомец смотрит на меня как на сумасшедшую. Вот, отличненько! Шизанутых не судят.

– Уборка? – его рычание становится громче.

– Клининг вызывали же? Нет? – Я замираю. – Ой, я, наверное, офис перепутала. Пойду тогда?

Я отшатываюсь, когда мужчина делает шаг ко мне. Не похоже, что он мне заплатить за уборку планирует. Его глаза сверлят меня. Жар поднимается к щекам, пощипывает. От любого движения незнакомца – напряжение внутри меня нарастает. Он слишком большой. Слишком… Всё слишком! И я с ним явно не справлюсь. Куда Антон, блин, пропал? А меня кто вытаскивать будет?

– И что ты тут, девочка, полировать собралась? Учитывая, что в ноуте моём копалась…

Не охранник. Жаль.

– Тогда тебе придётся дохера полировать. Чтобы компенсировать. Угадаешь, что?

Я до корней волос краснею. Догадываюсь, на что этот мужлан грубый намекает. Вот ещё.

– Ага, – конечно. – Я это… За средством схожу. Для полировки.

Я бросаюсь к выходу, воспользовавшись моментом. Мужчина как раз к краю стола подошёл. Я с другого прорваться пытаюсь.

– Куда? - Рычит, перехватывая меня. Его пальцы крепко хватают меня за локоть, подтягивая обратно.

Толкает к столу. Ауч. А это больно! Хамло. Я бьюсь поясницей в стол, искры от глаз. По каким-то особым нервам попадает. Потому что ноги подкашивают. Я на стол заваливаюсь. Усаживаюсь, едва на спину не падаю. А мужчина тут как тут. Руки распускает, мои бёдра сжимает. Неловко. Ну хоть польза одна от него - хватает так, что я не падаю. Удерживаюсь.

– Вот это другое дело, – скалится хищно. – Сразу отрабатывать привыкла?

Я обиженно соплю. Что он всё к теме секса сводит? С виду такой приличный, а на деле…

– Пусти! - Вскрикиваю, пытаясь оттолкнуть его. И ноги свести, а то он уже вовсю себя главным чувствует.

– Рекомендую самой сказать, – склоняется ко мне. – Какого хуя ты искала и что успела натворить.

– Я… Ничего… Вам бы технику обновить, такая медленная…

– От воровок ещё рекомендаций не получал. Продолжай. Наговори себе ещё на срок.

– Срок?

– Сколько отрабатывать будешь. За чистосердечное – скошу срок. Я всё равно узнаю. Тогда двойной тариф будет.

– Я… Знаете что? Я полицию на вас вызову! Пристаёте, руки распускаете…

Мужчина откидывает голову назад. Смех у него громкий, раскатистый.

Кусаю губу. Да знаю я, что глупость сказала. Мне вообще не нужно, чтобы это кто-то узнал. Папу удар хватит, если узнает, в какие неприятности я влипла. Дочь Горского обвиняется во взломе… Я уже вижу заголовки статей. Как папа себе капли накапывает. Сестра вокруг носится, причитая, что её замуж не возьмут. Нельзя. Но, а что он ручища свои ко мне тянет?

Глава 3

– Ты его знаешь?!

Вот какой из Кафарова политик? Так спалиться при первой же встрече. Ведь стоит ужину закончиться, как сестра влетает в мою спальню. Я только успела отправить очередное голосовое сообщение для Антона. Чтобы он понимал ситуацию. Даже если он помер – пусть сначала с моими проблемами разберётся.

– Ярина? - Взгляд сестры бегает по моему лицу. Сминает длинными пальчиками платье, часто дышит. Ясмина выглядит как обиженная принцесса из сказки. Прижать к себе и пожалеть. Утешить, ведь глаза уже блестят.

– Знаю? – я нервно смеюсь. – Его? Нет! - Мой голос едва в писк не превращается.

Я резко отворачиваюсь от сестры, бросаю браслет на столик. Меня всё ещё трясёт. Его взгляд. Его слова. Ощущение удавки на шее весь ужин, будто его пальцы никуда не исчезали. Кожа зудела. И постоянная дрожь внутри, что сейчас у Кафарова крыша улетит. Возьмёт и при всех начнёт требовать "долг". Я провожу ладошкой по лбу, кажется, что я вся испариной покрыта. Нервы натянуты до того состояния, что вот-вот порвутся.

– Точно? – сестра продолжает наседать. Заламывает руки. – Просто он так себя вёл… Смотрел на тебя…

– Было бы странно, если бы он меня игнорировал постоянно, – но очень прекрасно. Я бы не обиделась, честно!

– Да, но… Такое странное ощущение. - Ясмин горестно вздыхает, присаживаясь на мою кровать. Ладошками разглаживает смятое покрывало.

У меня екает от мысли, что она что-то подозревает. Выпалит сейчас, что видела нас вдвоём. Знает, что зажимались в уборной. Зажимали! Меня зажимали! Холодной дрожью бьёт от мысли, что будет дальше. Если все узнают… Папа просто прибьёт меня. Будет разочарован.

"Ярина, ты опять меня подвела".

Я вздрагиваю, будто наяву слышу эти слова. Нет-нет, никто не должен узнать. Я не хотела! Я просто вишнёвый раф люблю, чтоб его!

Я в панике оборачиваюсь к сестре. Пытаюсь понять, что именно её волнует. Она догадалась?

– Я думаю, что я ему не понравилась, – а, вот оно что.

– Вы только познакомились, – я нервно дёргаю застёжку платья. – Всё нормально.

– Нет, но… Я же должна ему нравиться!

Я поджимаю губы. Ясмина привыкла к тому, что очаровывает всех вокруг. И не вызвать щенячьего восторга у кого-то – это для неё удар. Я нашему собственному отцу не сильно нравлюсь, но не вздыхаю так тяжко.

- Зачем? – я сглатываю. – Ясмин, он же… Он выглядит как не очень хороший человек. Понимаешь? Такой… Грубый, резкий. Как он тебе ответил неприятно. - Я ведь должна предупредить сестру, что её жених – чудовище похотливое?! Даже если не напрямую, то намёками. Ясмин имеет право знать, за какого ублюдка выйдет замуж.

– Ох, не напоминай, – она хлопает ресницами. – Зачем я только полезла с работой? Должна была подумать, что ему неприятно будет. Кто захочет, чтобы его женщина работала? Тебе-то можно, а мне…

– Мне-то? – я фыркаю.

– Ну да. Ты же замуж не выходишь, ты свободная. Но… Боже, я так переживаю из-за этого.

Сестра подскакивает, начинает мельтешить перед глазами. Голова кружится от её забега. Или от того, что моё сердце и так на износ работает. Не выдержит ещё одного сложного разговора.
– Яриночка, пожалуйста, – сестра подлетает ко мне. – Ты только не подведи, ладно? Ты же как представитель нашей семьи будешь. Ты должна работать старательно, все поручения исполнять.

Я хмыкаю. Интересно, знай сестра всю правду, просила бы так же?

Старательно отсасывай, любой фетиш этого извращенца исполняй. Я морщусь от отвращения. Надо что-то срочно придумать.

– Вот! – Ясмин взмахивает ладонью. – Ты даже от мысли работать кривишься. Мне просто очень важно это.

– Чтобы я работала?

– Хорошо работала! Ты моя сестра, по тебе меня судить будут. И… Ну ты знаешь, какая ты и…

– И какая же? - Я едва не рявкаю, потому что этот разговор начинает выводить меня из себя. У меня до истерики один шажок остался. И я точно не готова ещё и от Ясмин выслушивать, что я делаю не так. Хотя обычно сестра подобным не страдает. Это всё нервы. И угрозы! Кто вообще девочкам сексом угрожает? Нельзя так. Ну, может, и в офис чужой забираться нельзя. Но это в прошлом. Было и было, я только компромат удалила. Это вообще незаконно! Может я борец за справедливость?

– Ну, ты своеобразная, – сестра широко улыбается. – Полёт фантазии и никакой… Обязательности, знаешь. Творческая личность.

Очень творческая. Как натворю…

– Ясмин, я поговорю с Маратом, – обещаю. – Найдёт себе другую помощницу…

– Нельзя отказываться! – тут же вскрикивает сестра. – Мы должны быть благодарными. К тому же…

– Что?

– Работая на него, ты сможешь узнать больше информации. Какой он человек, что любит. Ты потом мне всё-всё расскажешь.

Я присвистываю. Ловко. Я горбаться на этого извращенца, а Ясмин будет просто получать полезную информацию. И "угадывать" все мелочи о мужчине. Я чуть наклоняю голову, наблюдая за сестрой. Я даже не подозревала, что такая хитринка в ней есть. Может, меня и не подкинули семье Горских, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Глава 4

Для того чтобы согласиться на предложение Антона, мне нужно что-то большее, чем вкусненький раф. Например, высшая степень отчаяния. Потому что идеи у друга такие себе, но и у меня других нет. Идти к Кафарову на поклон или сразу на колени? Вау, шик. Я ведь об этом мечтала. А что, вы другое в дневнике прописываете?

Мысленно я душу Марата и закапываю Антона где-то глубоко в лесу. Так, чтобы не отыскали. Но по факту… Других идей у меня нет. Сменить причёску и сбежать в Аргентину я откладываю на потом. Там жаркий климат, мои волосы не переживут подобное.

И вот. В назначенное время я стою у офиса Марата. Переминаюсь с ноги на ногу, нервно сглатываю. Охранник странно косится на меня, но ничего не говорит. А у меня каждая клеточка немеет. Атомы трансформируются, я в землю врастаю. О, стану деревом, и никаких проблем.

Да нет, к черту! Приближаться к Кафарову – самоубийственная идея. Делаю шаг назад. Но он может рассказать моему отцу. И закрутить так, что у папы будут страшные проблемы. А он очень старался выбраться из долговой ямы.

Возвращаюсь на место.

Ведь Марат может обрезать всё так, как хочется ему. И не усаживал он меня на стол, и не лапал. Только поймал за кражей. Наши разговоры без записи. У меня нет никаких доказательств. Только огромные проблемы.

Делаю крошечный шажок вперёд. Проверяю телефон. Время неумолимо течёт вперёд, но диктофон включён. У меня как минимум будут доказательства, что этот мудак – извращенец!

Так, а ну-ка собралась. Чё это мы расклеились? Потопала вперёд и показала Кафарову, что я пострашнее всяких политических акул. Он ещё не подозревает, что его ждёт. Ха! От этого маленького самовнушения улыбка лезет на лицо. Я уверенно шагаю к охраннику.

– Я к…

– Вас ожидают. - Обрубает резко, пропуская меня в здание.

Подумаешь, какие все важные. Сам-то где был, когда я в офис лезла? Прогуливал! А сейчас такой ворчливый, недоверчивый. Пфф, точно! Вот кто виноват в моих проблемах. Будь он на работе – я бы и не залезла никуда.

В лифте я нетерпеливо поглядываю на табло. Что ж так медленно тянется, а? У меня тут дела важные. Жлоб Кафаров не выбрал себе скоростной лифт в офис. Хотя, может именно это меня спасло той ночью.

На нужном этаже меня никто не встречает. Какие доверчивые. Вдруг я утащу что-то? Но потом оказывается, что на этаже вообще никого нет. А вот это нехорошо.

Внизу живота узелки волнения затягиваются. Каждый шаг наполнен тяжестью, кожа мурашками покрывается. Сердце с каждым ударом бьётся всё быстрее. Гудит в груди, мешая дышать нормально.

Вытираю вспотевшие ладошки, толкаю дверь в главный офис. Умирать, так без промедления.

– Стучать не учили?

Марат сидит в своём кресле. Смотрит с насмешкой. На этом красивом лице надменное выражение, которое хочется сцарапать. А что? Зря я маникюр остренький делала?

На мужчине уже привычный деловой костюм. Галстук отсутствует, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты. Выглядит Марат небрежно и чертовски хорошо. Такие мужчины украшают обложки журналов о богатой жизни. А не молоденьких девочек зажимают.

– Так спешила к тебе, – напускаю на себя игривость. – Не могла ни секунды ждать.

– Ага. Я заметил. У офиса себе ничего не отморозила? Мне было интересно даже: драпанешь ты или нет. Молодец, пришла. Послушная девочка.

Я вспыхиваю. Вот засранец! Он за мной через камеры наблюдал. Всё лично видел. Нужно было хоть новый маникюр ему продемонстрировать в камеру.

На среднем пальчике.

Марат медленно поднимается из-за стола. И я тут же теряю язвительность. С надеждой поглядываю на дверь. Откроется сейчас портал, и я сбегу. Откроется ведь? А?

Я впервые ощущаю такое мощное давление в присутствии мужчины. Нутро будто тёмной энергией пронзает, скручивает. Нервы подрагивать начинают. Словно Марат за них дёргает одной лишь улыбкой.

Он прирождённый хищник. Двигается плавно, но слишком быстро. Я ни комментария придумать не успеваю, ни вскрикнуть. Просто оказываюсь прижатой к двери. А портала всё нет…

Марат вжимает одну ладонь возле моей головы, вторую – у талии. В капкан ловит. Сбежать невозможно, насколько он близко. И при этом совсем меня не касается. Только давит присутствием, жаром своим. От его взгляда у меня вовсе под ложечкой сосать начинает. Дерзкий. Наглый. Порочный. Так на сестёр своих невест не смотрят!

– Что вы делаете? – мой голос взлетает на несколько октав.

– Я? Ничего, – хмыкает, окидывая меня взглядом. – Разве я что-то делаю, Я-ри-на?

То, как Марат растягивает моё имя… Боже, это явно что-то грязное и пошлое в его исполнении! Очень откровенное.

– Вы вмешиваетесь в моё личное пространство, Ма-рат. - Повторяю в его манере, но получается намного хуже. Вызывает лишь веселье у мужчины.

А в следующее мгновение он действует. Оттягивает край моей кофточки, запускает ладонь.

– Эй! Руки зачем распускать? - Ну, это не совсем правда. Он до сих пор не касается. Только создаёт иллюзию. Заставляет вздрагивать от ожидания. Да я уже сплошная нервная дрожь!

– Обыскивать тебя буду, галчонок.

Глава 5

Марат прищуривается, наблюдая за мной. Как будто оценивает. А я... Я в полной жопе! Мало того что его телефон не свистнула, так теперь он ещё и мой забрал. Шикарно! Лучше просто не придумаешь. И что теперь делать?!

— Когда шарилась в моём офисе смелее была. - Выдаёт издевательским тоном. Снова намекает на моё преступление. А я... Я придумать не могу, как мне себя спасти. Просто убежать я не могу. Мне нужно компромат стереть. Иначе.... Иначе же это всё было зря. Я зря терпела все эти его грязные приставания? Господи, я это делаю только ради спасения. Честное слово. Потому что этот мужчина ничего кроме страха и ярости вызывать не может. А все мурашки, что по коже табуном бегали... Это от страха! Точно!

Я поднимаю на него взгляд, делая вид, что его слова меня совсем не задели. Внутри всё клокочет от злости, но я хорошо умею скрывать эмоции. Он же привык к легкодоступным, правильно? Значит, нужно просто сделать вид...

— А зачем мне быть смелой, если ты… — я делаю вид, что оцениваю его фигуру, — такой сильный? Рядом с сильным мужчиной геройствовать ни к чему. Ты же меня сюда позвал не просто так...

Взгляд Марата вспыхивает любопытством. Он явно не ожидал такого. Я осторожно кладу ладонь ему на грудь, как бы невзначай, и смотрю на него исподлобья.

— Такая твёрдая… — шепчу я, проводя пальцами вдоль его рубашки. — Ты ходишь в спортзал?

Марат замолкает, прищуривается, и на его губах появляется полуулыбка.

— Ты бухнула перед входом? — его голос звучит издевательски. Внимательно следит за каждым моим движением.

— Нет, просто поняла, что ты от меня хочешь, — фыркаю в ответ. — Я в панике туго соображаю. Но раз тебя не смущает, что ты женишься на моей сестре, хорошо, — пожимаю плечами и улыбаюсь. — Ух ты, как твёрденькое. Много качаешься? — продолжаю я, медленно опуская пальцы чуть ниже. — А под рубашкой… ещё твёрже?

Его смех звучит низко и раскатисто. Его пальцы сжимают мою талию. Толкают вперёд так, чтобы я в его бёдра вжалась. Это чтобы я всё прочувствовала. Он качается не только сверху, ага, поняла. А можно этот стояк от меня убрать, а?

— Любопытная, да? — его голос становится ниже, опаснее. — Может, сама проверишь?

Кафаров наклоняется ближе, его горячее дыхание обжигает моё ухо. Снова вызывая на коже предательские мурашки. Его рука скользит ниже, задирает платье. Я же буквально силой вынуждаю себя не дать ему пощёчину. А ладошка ой как чешется.

— Ну что, галчонок? Покажи, на что ты способна, — произносит насмешливо. Его пальцы забираются все дальше. А я уже визжать от паники хочу. Божечки, ну что за извращуга? — Трогай ниже, там тоже всё твёрдое.

— Такой нетерпеливый, — выдыхаю, поднимая руку, чтобы "поправить" его пиджак.

— Хорош базарить без сути.

Я улыбаюсь и медленно провожу пальцами по его рубашке. Вниз скольжу. Но, конечно же, его кочергу я трогать не собираюсь. Телефончик-то в другом месте. Во внутреннем кармане пиджака. Я видела.

— Всему своё время. Хочу пока что тут пощупать. — Шепчу и скольжу пальчиками по его грудной клетке. К плечам подбираюсь. Но он и правда, как будто из камня выкован. Весь такой твёрдый, рельефный. Он, наверное, и правда ночует в зале. Были бы мы при других обстоятельствах...

Моя ладонь задерживается на мгновение, а затем, словно случайно, скользит ближе к его внутреннему карману. Его взгляд становится пристальнее, и я понимаю, что он вот-вот схватит меня ещё крепче. И натянет. Притом, что я уже и сама намекаю, что не против. Так что нужно быстренько всё это сворачивать.

— А ты не такой страшный, каким хочешь казаться, — хриплю ему на ушко. На носочки поднимаюсь. Языком по его шее прохожусь. А сама тем временем телефончик вытягиваю и в карман себе прячу.

Марат резко перехватывает инициативу, словно чувствует, что я что-то задумала. Его рука скользит вверх по моей спине, фиксируя меня так, что я не могу отстраниться.

— Пора переходить к делу, галчонок, — его голос звучит низко, почти вибрирует, а взгляд прожигает насквозь.

Я не успеваю ничего сказать, как он резко прижимает меня к себе, его губы накрывают мои в агрессивном, требовательном поцелуе. Я пытаюсь оттолкнуть его, но Кафаров только крепче меня удерживает. Пальцы нагло сжимают мои ягодицы, вынуждая распахнуть губы и взвизгнуть. А он полностью пользуется положением. Поцелуй углубляется. Кафаров не даёт мне даже вдохнуть, прерывая моё жалкое сопротивление каждым движением своего языка.

— Я… Мне нужно, — пытаюсь прохрипеть, но это только провоцирует его на ещё большее давление. Моё сердце бешено колотится. Неужели он заметил, что я успела стащить телефон? Или...

— Это уже хоть что-то, челюсти разминала? Перейдём дальше?

Вот же ублюдок!

— Конечно, — скалюсь, — но можно… — выдыхаю, когда он, наконец, даёт мне немного пространства.

— Что?

— Можно мне… — я запинаюсь, изо всех сил изображая растерянность. — В уборную? Я быстренько. Ну, это… подготовиться.

Бровь Кафарова вздёргивается, а губы растягиваются в ироничной улыбке.

— Подготовиться? Ты меня удивляешь, галчонок.

— Тебе понравится, честно-честно, но мне нужно несколько минут...

Глава 6

Я в панике. Марат не отстаёт ни на секунду, его дыхание обжигает кожу. Пальцы крепко держат меня за талию. Вжимает меня в себя настолько сильно, чтобы я прочувствовала всё! А то, что у него там стоит… я даже не буду пытаться это сформулировать. Но я прекрасно всё чувствую. Слишком прекрасно. И понимаю, что готова на всё, только бы меня на это орудие пыток не насадили!

Марат шепчет мне на ухо гадости. Такое не говорят девушкам из приличных семей. А я оттуда! Иначе фиг бы он Ясмин замуж брал. Наша семья на слуху. А из-за моего поведения и глупых поступков я смогу сделать нас ещё больше знаменитыми. Боже...

Голос Кафарова низкий, хриплый. И мне должно быть противно. Мерзко. А вот чёртовы мурашки походу не в курсе, потому что предательски табунами бегают по коже.

Ладонь Марата скользит ниже, пальцы забираются под платье. Нет, я не могу этого позволить. Нужно выкручиваться. Что-то делать... Я просто обязана всё исправить. Но что мне сделать? Руки дрожат, а мозг работает в режиме чистой паники.

И тут я вижу бокал на его столе. Янтарная жидкость красиво поблёскивает в гранёном бокале. В голову приходит идиотская идея. А какая ещё может прийти при таких-то обстоятельствах?!

— Начнём первый урок? - Хрипит на ухо этот ублюдок. Наматывает на кулак мои волосы. Он вообще знает, сколько я потратила на окрашивание?! У меня каждый волос посчитан! А он решил... Ауч! А вот это больно! Кафаров за волосы меня тянет. Точно извращуга.

Я резко хватаю бокал, сжимаю его в пальцах так, что, кажется, будто стекло вот-вот треснет. И, не раздумывая ни секунды, опрокидываю всё его содержимое в себя. Мгновенно всё внутри словно вспыхивает. Горло обжигает, вдохнуть невозможно. На глаза начинают накатывать слёзы. Что это за адская жидкость? Господи! Я кашляю, задыхаюсь, цепляюсь за стол пальцами. Мне даже играть особо не приходится, я натурально умираю. А вот Марат... Он сначала не понимает, что происходит. А потом как до него доходит. Я знаю, что такое оргазм — это видеть его охреневшее выражение лица перед собой.

— Это… это не сладкая вода? — хрипло шепчу, держась за горло.

— Какая, на хрен, сладкая вода?! Это виски, причём дорогой! — он смотрит на меня как на полнейшую идиотку. — Ты умеешь наживать новые долги быстрее, чем отрабатывать старые.

Я хлопаю ресницами, делаю жалкий вдох, хватаюсь ладонями за горло.

— Алкоголь? — хриплю. — У меня… у меня аллергия на алкоголь…

На лице Марата мелькает раздражение. С прищуром на меня смотрит. Но я начинаю кашлять ещё сильнее.

— Ты серьёзно? — его голос звучит уже настороженно.

Я медленно сползаю с его коленей, словно у меня совсем не осталось сил. Его пальцы настолько сильно сжимают моё платье, что он издаёт треск и ткань рвётся.

Кафаров вскакивает как ошпаренный, тянется к телефону

— Сука! Ты же его к хуям заблокировала! - Орёт так, что страшно становится. Для верности хриплые звуки издавать начинаю.

Марат бросается к двери, с грохотом распахивает её и вылетает в коридор. Я же переворачиваюсь набок и наблюдаю. Молюсь, чтобы он дверь на замок не закрыл. Но он забывает про дверь, просто несётся себе дальше. Какой резвый, когда дело пахнет жмуриком в его кабинете.

Это мой шанс. Не раздумывая, я на ноги встаю. К его столу бросаюсь. В голове бьётся одна мысль: нужно уничтожить компромат. Я хватаю провода от компьютера и судорожно дёргаю их. Экран отключается. Последний раз даю себе возможность оценить все риски. Ладно, другого варианта всё равно нет. Божечки. Пусть я выживу после этого.

Тяну монитор к окну, распахиваю его. Мне повезло с тем, что у Кафарова современный компьютер. Никаких блоков питания. Всё в мониторе. Один бах и моя жизнь спасена.

— Лети, сволочь! — хриплю, когда монитор из окна выталкиваю.

Монитор вниз летит с глухим свистом. И тут же раздаётся громкий бабах. Грохот такой, что сердце замирает. Я свой первый инфаркт ловлю, пытаясь понять, что произошло. И медленно выглядываю в окно.

— Твою же мать… — шепчу, чувствуя, как кровь отливает от моего лица.

Внизу, прямо под окном, стоит чёрная блестящая машина. Теперь у неё огромная вмятина на крыше. И красивый аксессуар в виде монитора. Было всё не так плохо, если бы это не была... Его машина. Машина Кафарова!

— Это пиздец, — бормочу, прижав ладонь к губам. — Тут даже невинностью не рассчитаешься.

***

Вы знаете, сколько стоит человек? Говорят, на чёрном рынке можно много получить. За почку – стекло новое куплю. Печень – установка. Я мысленно себя на запчасти разбираю, представляя, во сколько обойдётся ремонт машины.

Нервно сглатываю. Может, ему новую предложить? В качестве замены. И не уточнять, что в подарок я жигули организую. У меня деньги есть. Я на Париж откладывала, хотела в художку походить. А по частям же не ходят…

Ой, мамочки! Я прижимаю ладонь ко лбу, на негнущихся ногах отступаю. Комната кружит, алкоголь жжёт в горле. Ох, точно! Скажу, что у меня отравление коньяком! Пыталась добраться до свежего воздуха. Вот моноблок и снесла. Прямо в окно, да.

– Чё за… - Издалека доносится хриплый и взбешённый голос Марата.

Уверена, что у него сейчас приступ. Дым из ушей повалит, взорвётся. А достанется бедненькой мне. Я вообще ни при чём! Оно само всё…

Глава 7.

Антон присвистывает, переводя взгляд с аккумулятора на меня, потом обратно на аккумулятор.

— Я, конечно, знал, что у тебя богатая фантазия, но у меня вопрос... Как ты вообще его сюда допёрла?

Он сейчас моё ангельское терпение испытывает? На чистом энтузиазме и страхе откинуться! Значит, я чуть не лишилась жизни, а его волнует, как я тащила эту хероту тяжеленную?

— Тебя только это и интересует?! А то, что я влипла по самую макушку, мы упустим?!

Антон вздыхает, проводя рукой по лицу. Клянусь, он ещё и глаза закатил. Хорош дружок! Сам меня в это всё втянул, а теперь ещё что-то и не нравится?

— Бля, я же не говорил, что нужно у него аккумулятор пиздить.

— Это чтобы он не догнал меня на машине! — выдыхаю, чувствуя, как вспыхивают щёки.

Антон смотрит на меня взглядом, который, если описать его цензурно, означает "ты совсем ку-ку".

— А с аккумулятором ты не ползла, а летела, да?

— Знаешь что! Умник! — пальцем в него тычу. — Ты мне лучше скажи, что теперь делать! Телефон я заблокировала, потому что там отпечаток его фейса требовали. Но видео оказалось на компе! И я сбросила комп на его тачку.

Антон зависает. Его как будто на паузу ставят. По взгляду вижу, что нужно объяснить всё ещё раз. Чёрт, до реакции друга я была уверена, что всё не так хреново. Но теперь появляются сомнения.

— Но это случайно! В порыве паники! - Выпаливаю в своё оправдание.

Антон медленно моргает. Я прямо слышу, как он со скрипом всё мною сказанное перерабатывает.

— Я только уточню... Ты не удалила видео с его компьютера?

Он меня бесить начинает этими уточняющими вопросами. Уточняющими, что я идиотка!

— Нет! У меня не было времени, поэтому я выбросила его в окно.

Но по выражению его лица я понимаю, что дело дрянь.

— Что?! Что ты так смотришь?! - Я взорваться готова от любого слова. Я сейчас на грани. В состоянии аффекта сюда притащила эту хероту тяжеленную. Я и ещё много чего сделать могу!

Антон поднимает руки, показывая, что он на моей стороне. Или делает вид, что на моей. Боится, засранец. И правильно делает!

— Ты только успокойся. Вдох-выдох…

— Я тебя сейчас этим аккумулятором прикончу! — ору, тряся руками. Вдох-выдох свой пусть сам делает! Не его же Кафаров будет и раком, и боком, и с подскоком!

— Послушай… Если ты не удалила видео, то оно осталось в облаке.

Слышали? Грохот этот слышали?! Это мои надежды на то, что я выживу только что рухнули! От слов Антона даже дышать перехотелось. Лучше самой того, чем Кафарову предоставить удовольствие меня кокнуть.

— Что? — шепчу, но голос дрожит, и слов почти неслышно.

— К сожалению, — Антон кивает вздыхая. — Современные системы. Видео, файлы — всё сразу синхронизируется. Даже если ты уничтожила компьютер, это ничего не меняет. Нужно удалить файл.

— Хана, — выдыхаю. Глаза закрываются, я мысленно прокручиваю своё будущее. Нет, не просто хана. Кафаров не доставит мне такого удовольствия, как просто умереть. Он будет издеваться. Пытать. — Он меня кокнет. — Резюмирую, глядя на друга

— Мы что-то придумаем!

И это я из нас двоих дурочка?

— А что придумаем, Антон?! Может, я взломаю его облако? Я же хакер от Бога! О-о-о! Или я найду джинна и загадаю желание? Там же три даётся, да? Одно я потрачу на тебя. Второе на Кафарова. А вот третье... чтобы мне всё это с рук сошло! Буду попивать коктейли в Доминикане и восстанавливать психологическое здоровье!

— Все три желания просрёшь? Вот я бы...

Я в него тут же швыряю чашкой, которая на его столе стояла. Злобно взглядом испепеляю.

— Скажи, что делать, придурок! Тебе Джинн только на том свете светит!

Антон трёт предплечье, в которое я угодила чашкой. Это я промахнулась, я в голову целилась.

— Между прочим, было больно!

— Между прочим, я могу рассказать Кафарову, что ты под пытками меня заставил это сделать. И тогда будешь сам с ним разбираться! И что-то мне подсказывает, что ту единственную невинность, что у тебя осталась, он откажется принимать в виде платы.

Антон тут же кривится.

— Есть у меня идея... На дурочку падать умеешь?

***

Вот есть у меня чуечка, что с планами у Антона так себе. Не работает так, как нужно. Интуиция срабатывает, что ли?

Но прикончить его я не спешу. У меня ручки после аккумулятора не работают. И жалко. Кто ещё мне вишнёвый раф покупать будет в таких количествах? Нельзя поставщиками разбрасываться. Поэтому я сижу на тумбочке, болтаю ногами и попиваю сладкий кофе. И слушаю идею этого дол… Друга моего дорогого.

– Ну отлично же, а? - Улыбается он во все тридцать два.

– Если ты не облажаешься… - А продолжит меня бесить – зубов станет меньше. У меня вот коробочка тяжёлая рядом. Что ещё с ней делать?

Глава 8

Может, приснилось? Конечно, это первая мысль моей нервной системы. Она уже и так три инфаркта пережила, и её там перекосило! А кого не перекосит от всего происходящего? Я сама чисто на инстинктах выживаю.

Резко открываю глаза, и первое, что вижу, это лицо Марата. Слишком близко. Не приснилось, а жаль. Его глаза горят, а уголки губ приподняты в той самой издевательской ухмылке, от которой внутри всё сжимается.

Если его сейчас чем-то двинуть, а потом сказать, что спросонья испугалась, это прокатит?

- Что ты… делаешь в моей спальне?! — мой голос срывается, потому что, чёрт возьми, этот придурок и правда в моей комнате! А на мне пижамка с Микки! Никакой конфиденциальности в собственном же доме!

Марат буквально нависает надо мной, как ночной кошмар, от которого не убежишь.

— Удобно устроился, — его голос звучит спокойно, почти лениво. — Ты же сама меня позвала.

— Я?! Звала?! — Я в панике дёргаюсь, но он тут же прижимает меня обратно. Его руки фиксируют мои запястья.

Он тоже того? Долбанулся? Кто его звал?! Кому он сдался?!

— А что нет? — он скалится. — Я расценил то, что ты спиздила мой аккумулятор как приглашение.

Ресницами хлопаю. Пытаюсь понять издевается - он или серьёзно...

— А как у тебя с причинно-следственной связью? Хорошо всё? - Улыбаюсь, пытаюсь хоть так сгладить обстановочку.

— Заебись всё, — пальцами по коже на запястьях ведёт. Рассматривает меня. Глазами скользит по пижамке с Микки. А у меня мурашки по коже в разные стороны разбегаются.

— Ну раз ты так думаешь...

— Ты заблочила мой телефон. Умудрилась компом расхуярить тачку и спиздила аккумулятор. Я насчитал четыре.

— Что четыре? - Ей-богу, ему бы поход к психиатру не помешал.

— Четыре траха. И ещё сверху за моральный ущерб.

— Я не… это… это перебор! — я заикаюсь, пытаясь придумать хоть какое-то оправдание, но его взгляд прожигает меня насквозь.

— Тихо, галчонок, — он кладёт палец мне на губы, заставляя замолчать. — Мне даже стало интересно, как далеко ты готова зайти.

— Это была ошибка, — выдавливаю из себя.

— Просто решила, что можешь разбить мою машину, заблокировать мой телефон и выйти сухой из воды? — он усмехается, и я чувствую, как его вес смещается, чтобы оказаться ближе! Его парфюм наполняет мои лёгкие, а его рука медленно скользит вниз, откидывает в сторону одеяло. А после... Сжимает ягодицу.

— Марат, так нельзя! Ясмина... Она может зайти и увидеть! Ты обручён с моей сестрой!

— Смотри-ка, вспомнила, — он наклоняется, так что его губы почти касаются моего уха. — Только думать об этом нужно было, когда в мой кабинет пробиралась.

Его дыхание обжигает мою шею, и я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть.

— Слезь с меня, извращенец! — я пытаюсь вырваться. Но куда там, Кафаров огромный бычара! — Марат, это зашло слишком далеко! - Пищу, но мой голос звучит слишком слабо.

Кафаров слегка наклоняет голову, его губы скользят по моей шее, вызывая пугающе приятные мурашки.

— Слишком далеко? — выдыхает низким хриплым голосом. — Ты сейчас серьёзно? Потому что мне кажется, что мы только начали.

Я пытаюсь вывернуться, дёргаюсь, но он тут же прижимает меня ещё сильнее. Его пальцы впиваются в меня, и я чувствую, как он наслаждается моей беспомощностью. А дальше... Его пальцы под резинку моих спальных штанишек забираются. Я замираю. Глаза округляю до размера бильярдных шаров. Это что... Это зачем...

— Ты же знаешь, что можешь это остановить, — шепчет, снова скользя губами по моей коже. — Всего одно слово.

— Отвали? — выпаливаю в надежде, что слово правильно подобрала.

— Я сказал слово, галчонок. Волшебное. Нужно попросить.

Я тяжело дышу. Какое там волшебное слово? У меня только одни матерные на уме!

Ой! Боже! Я же совсем забыла! Господи, с этим озабоченным придурком вообще всё из головы вылетело.

— Справочка! - Восклицаю так громко, что Марат кривится. Ой, я ему на ухо крикнула. Ну ничего, переживёт.

— Какая на хер справочка? - Рявкает.

— От врача которая! У меня есть!

— Та, которую в дурке выдают?

Поджимаю обиженно губы.

— Я пропущу твоё оскорбление мимо ушей. Вон там, первый ящичек открой. Я всё равно к тебе сегодня с ней собиралась.

Марат смотрит на меня так, будто сам сейчас отвезёт. Эту справочку проверять. Прямо в дурку.

Неправильно он как-то к тумбочке тянется. Руку переставляет ближе ко мне, весом сильнее вдавливает. Я пищу. Этот громила меня сейчас раздавит. И никто не заметит до самого вечера. Червячком извиваюсь, стараясь выползти.

– Не дёргайся, – припечатывает.

– Я дышать не могу, – жалобно хнычу. – Задыхаюсь. У меня… У меня воспаление…

– Ебанутости? Это я заметил.

Глава 9.

Дверь распахивается, и я буквально за доли секунды принимаю решение. Ясмина только делает шаг внутрь, а я уже рвусь с места, срываясь к ней как вихрь. Как чёртов ураган. Да хоть торнадо. Мне важно не пустить её в комнату и не дать произойти семейной драме. Потому что я уже прекрасно знаю, что во всех смертных грехах обвинят меня. Я всегда у них козёл отпущения. Даже по вчерашнему разговору с отцом уже было понятно, что чтобы я не сказала... Как бы ни оправдывалась, отец для себя уже всё решил.

— Ой! — вскрикивает сестра, не успев понять, что происходит.

Я сталкиваю её с порога в коридор, едва не сбивая с ног. Ясмина испуганно хватается за меня. Она успевает мельком заглянуть в мою комнату, и её глаза тут же округляются.

— Ярина, ты что творишь?! - Она визжит так, что у меня почти лопаются барабанные перепонки.

— Извини! — проскакиваю за ней в коридор и со всей силы захлопываю дверь своей комнаты.

Дрожа всем телом, облокачиваюсь спиной о саму дверь, перекрывая доступ сестре к моей комнате. И на всякий случай рукой сзади придерживаю ручку. Чтобы кое-какой идиот не надумал выйти к нам и всё испоганить. В этом Марат мастер.

— Что ты делаешь? — Ясмина хлопает ресницами. Щёки красные. Она возмущена.

— Эм… — я лихорадочно соображаю. — У меня… бардак в комнате. Ты же ненавидишь беспорядок. Так что не стоит тебе на всё это смотреть.

— И из-за этого ты меня чуть не убила? — Ясмина поджимает губы, скрещивая руки на груди. — Да я твою комнату не раз видела. Там всегда бардак. Что ты от меня скрываешь?

Я же обиженно вздыхаю. У меня там всегда творческий беспорядок. Потому что я творческая! И я не вижу смысла тратить время на ежедневные уборки. Это Ясмин любит всё вылизывать, чтобы не еденной пылинки. Меня же от этого всего воротит.

Ясмин прикрывает рот ладонью. Краснеет ещё сильнее, я же чувствую, как сердце из груди выпрыгивает. Там что, Марат дырку в двери пробил и машет ей?!

— Боже, Ярина, у тебя там… Антон?! - Голос сестры звучит так возмущённо и одновременно шёпотом, будто сам факт произнесения этого имени рядом с моей комнатой уже преступление.

Сначала я хочу возмутиться. С какой это стати ему в моей спальне делать?! Кто бы его вообще туда пустил. Да и... Но после я понимаю, что Ясмин сама придумала шикарное объяснение. Алиби, чтоб её! Это же просто идеальное прикрытие! Могу только поблагодарить сестру за её фантазию.

— Ага, Антон, — киваю с самым серьёзным видом. — А теперь топай, ладно? Мне ещё нужно его выпроводить так, чтобы папа не увидел.

Ясмина ахает, словно я только что сказала ей, что иду труп на заднем дворе закапывать.

— Ярина! Как ты можешь?! Господи, ты хоть понимаешь, как сильно меня подставляешь?!

Если честно, я не понимаю. Как то, что в моей комнате находится парень, может подставить её. Но, если бы она знала, что это вовсе не Антон, а её разлюбезный женишок, проблем было бы куда больше. Так что я не могу без сарказма воспринимать её реакцию.

— Я даже стесняюсь спросить каким это образом, — отвечаю, глядя на неё скептически.

— Как каким?! — Ясмина закатывает глаза, будто я абсолютно ничего не понимаю. — А если Марат узнает, что у тебя в комнате провёл ночь парень?! Он подумает, что я такая же!

Она начинает нервно шагать туда-сюда по коридору, обхватив себя руками. А вот у меня уже краснеют щёки. И нет, не от стыда. А от ярости! Меня только что завуалировано назвали шлюхой.

— Господи, Ярина, скажи мне, что ты с ним не спала! Скажи, что вы с Антоном просто… просто разговаривали всю ночь. Или… читали книгу…

Я рот распахиваю от её слов. Вот честно, прихлопнуть бы её чем-то. Или просто дверь открыть, пускай на своего разлюбезного Кафарова любуется. Он не в её спальню припёрся. Не её тискал. Так что про его моральный облик ещё можно книгу написать! И как же мне чихать на то, что этот придурок обо мне подумает!

Её тон становится всё более отчаянным, а я смотрю на сестру так, как, наверное, смотрят на абсолютных идиотов. И как она вообще могла поверить, что у неё с Маратом будет прекрасная семья? Что он будет её любить, строгать детишек и никогда не явится без спроса в комнату её родной сестры?

— Разумеется, мы всю ночь только читали "Войну и мир", — произношу с самым саркастичным выражением лица. — До места, где он лишает меня невинности, и портит всю твою идеально спланированную жизнь мы дойти ещё не успели!

Ясмина не замечает подвоха и облегчённо вздыхает, прикладывая руку к груди.

— Это очень хорошо, Ярина! Не доходи с ним до этого момента, пока я не выйду замуж!

Может ей бы вместо уборок и игры на фортепиано на какие-то курсы походить? Там, где учат мозги работать не в режиме сберегательной энергии?

Я ничего не отвечаю. Просто дожидаюсь, чтобы она ушла и нажимаю на ручку двери. За которой всё ещё находится настоящая проблема в лице Марата Кафарова.

Мне хочется приложиться лбом о дверь. Несколько раз. Чтобы забыть этот нелепый разговор с сестрой. И про Марата всё забыть. Вернусь в спальню и крик подниму: ой, незнакомый парень пробрался. Посмотрела бы я на Ясмин, как её репутацию испортит её же жених в моей спальне.

Глава 10.

Решаю, что если всем так не нравится то, что я делаю, то я буду делать всё максимально "не так". Включаю бунтарский режим. Открываю шкаф и начинаю рыться в своих вещах, вытаскивая всё, что может довести сестру до её первого инфаркта.

Джинсы с огромными дырками — первое, что бросается в глаза. У отца задёргался глаз, когда он впервые меня в них увидел. Отлично. Дальше нахожу спортивную футболку оверсайз. Такую мешковатую, что не разберёшь, есть ли под ней вообще человек. Именно то, что нужно.

"Значит, я для всех не такая? Как кость в горле? Ну что ж, я буду соответствовать!"

Натягивая футболку через голову. Взъерошиваю волосы, будто только что встала с кровати и причёсываться меня никто не научил. Если уж позориться, то по полной. Пусть знают, что со мной лучше не связываться.

Когда я спускаюсь, злость всё ещё бурлит внутри. Как будто в любой момент я могу взорваться как хлопушка. В общей комнате все в сборе. Очередной шедевр сестрички, сопровождаемый хвалебными комментариями отца. А потом... на меня все оборачиваются. Первой реагирует Ясмин. Она так шокирована моим нарядом, что чуть не роняет крышку от фортепиано себе на пальцы. Да, в её понимании я полностью рехнулась. Она бы никогда не позволила себе показаться гостю в таком наряде.

— Ярина, ты уверена, что это к завтраку? — голос отца пропитан гневными нотками. Папочка откашливается, пытаясь скрыть недовольство, но его взгляд говорит сам за себя. Он смотрит на меня так, будто я только что опозорила семья. В который раз? Я сбилась со счёта.

— Уверена, папуль, — протягиваю я с улыбкой, от которой он едва не закипает.

— Ведь главное, чтобы мне нравилось, да? И чтобы было удобненько.

Отец тихо рычит. Все вокруг смущённо переглядываются. И только Марат... Усмехается. Уголки его губ дёргаются, как будто он с трудом сдерживает смех. Кафаров внимательно смотрит на меня, и в его глазах читается азарт. Он наслаждается моим бунтом, словно наблюдает за интересным спектаклем. Козлина!

"Ну, раз уж я такой позор семьи, как постоянно твердят мои родственнички, то хотя бы буду соответствовать!" — злюсь я ещё сильнее, подходя к столу.

Я пытаюсь незаметно проскользнуть и занять место напротив Марата. Главное — не рядом с ним. Ясмин с высоко задранным подбородком уже пытается умоститься рядом с её женихом. Но едва я приближаюсь к своему стулу, как голос Марата эхом разносится по столовой:

— Ярина, привыкай, что моя личная помощница всегда сидит рядом. По правую руку.

Он с самым наглым видом хлопает ладонью по стулу рядом с собой. Моё лицо багровеет от злости. Какое ещё "по правую руку"?!

Ясмин, которая уже было метнулась занять это место, замирает. Нижняя губа дрожит, а глаза наполняются слезами. Её идеальный план рухнул. Но Марату всё равно. Он спокойно, с неприкрытым интересом смотрит на меня, ожидая моей реакции.

— Не будь занудой, галчонок, — произносит одними губами. Никто не слышит этого. Я читаю по губам и завожусь ещё сильнее. Ну вот что за моральный ублюдок, а? Мой бунт явно не произвёл на Марата должного эффекта. Это ещё сильнее бесит. Но я молча направляюсь к Кафарову. Стискиваю сильнее зубы.

Ясмин смотрит на меня так, будто я только что её предала. Её лицо искажено разочарованием, нижняя губа дрожит ещё сильнее.

— Ты правда будешь сидеть здесь? — шепчет она, когда проходит мимо меня.

Ясмин садится напротив, всем своим видом даёт понять, что её только что обидели. Сестра не просто злится, она явно планирует меня уничтожить. Она прожигает меня взглядом, будто я виновата во всех её несчастьях. Я пытаюсь игнорировать её, но от её напряжённого дыхания, кажется, что воздух вот-вот закипит.

Я ёрзаю на стуле. Меня злит всё. То, что Марату позволено буквально всё в нашем доме. То, что отец даже не пытается его осадить, хотя тот буквально издевается надо мной и Ясмин. Отец лишь бросает на меня неодобрительные взгляды, словно это я во всём виновата. Ну да, конечно, Марат ведёт себя как хочет, а виновата опять я. Замечательно.

— Да, ситуация действительно неприятная, — слышу я голос отца. Он обсуждает с Кафаровым недавний скандал, связанный с каким-то политиком.

Об этом уже неделю говорят во всех новостях, но, честно говоря, мне плевать. В моей жизни свои скандалы. И главный герой — вот он, сидит рядом и смотрит на меня с дразнящей усмешкой.

Когда я уже не выдерживаю и решаю встать из-за стола, чтобы прекратить этот цирк, я чувствую, как чья-то рука ложится на моё бедро. Я вздрагиваю. Это Марат. Его ладонь тёплая и наглая. Пальцы слегка сжимаются, словно предупреждая: "Не вздумай".

Я пытаюсь проигнорировать его, но он продолжает. Его рука скользит чуть выше, вызывая у меня такой всплеск ярости, что я чуть не хватаю ртом воздух слишком громко.

— Что ты делаешь? — шиплю я, наклоняясь к нему так, чтобы никто, кроме него, не услышал.

Марат продолжает вести себя так, будто ничего особенного не происходит. Он даже не смотрит на меня.

— Сижу за столом, — тихо отвечает, уголки его губ приподнимаются в дразнящей усмешке. — Как и ты.

— Убери руку, — прошу сдавленным голосом, но он только сильнее сжимает моё бедро.

— Галчонок, — произносит он так тихо, что я едва слышу. — Ты такая напряжённая. Расслабься.

Глава 11.

Вилочка была перебор. Когда я это понимаю? Когда Марат втаскивает меня в машину, буквально запихивает на заднее сиденье. Его хватка на моей руке железная. Я извиваюсь, пытаюсь вырваться, но он сильнее.

— Ты… Ты что себе позволяешь?! — задыхаюсь от злости и паники. Испугана ли я? Да я уже в припадке бьюсь!

Он сделал вид, что ему с работы звонят. Сказал, что нам срочно нужно уезжать, и пока я опомниться не успела, пинками из дома выгнал.

— Галчонок, — хрипло бросает Марат, закрывая за мной дверь, — ты понятия не имеешь, что я могу себе позволить.

Он обходит машину и плюхается рядом, захлопывая другую дверь с такой силой, что, кажется, даже металл звенит.

— Отпусти! — выкрикиваю, когда он садится слишком близко. — Мне… мне домой нужно!

— Захлопнись, — рявкает Марат. — Довыебывалась. Едешь отрабатывать.

Я замираю. Как это? Он же сам всё спровоцировал! Сам! Внутри всё закипает от ярости.

— Какое ещё отрабатывать?! — шиплю дёргаясь. — Ты совсем больной, да?! Ты сам всё это спровоцировал! Ты...

— Увидишь, — усмехается, обращаясь к водителю: — домой.

Я тут же вспыхиваю.

— Подожди, какой домой?! У меня… у меня планы! Дела! Меня ждут!

Мои слова глухо отскакивают от его абсолютного равнодушия.

Я к дверце бросаюсь, за ручку дёргаю. Но всё бесполезно. Машина заблокирована.

— Замолчи, Ярина, — рычит Марат, не глядя на меня.

— Нет, ты меня послушай! — завожусь сильнее. — У меня есть права! Я человек! Меня нельзя вот так хватать и таскать!

— Серьёзно? — наконец поворачивается ко мне, его глаза сверкают очень опасненько. — Человек, говоришь? Тогда научись думать, прежде чем хуйню вытворять.

— Это был несчастный случай!

— Несчастный случай? — Кафаров тихо смеётся, и этот смех заставляет меня содрогнуться. — Моноблок на машину — случайно? Аккумулятор? Вилка вбок?

— Я предупреждала, что вооружена! — огрызаюсь, но тут же замолкаю, видя, как его челюсть напрягается.

— Тебе повезло, что я тебя не отымел прямо за столом, — шипит в ответ. — Хотя, может, стоило…

Его слова заставляют меня замолчать окончательно. В голове раздаётся тревожный звоночек, но я продолжаю огрызаться, больше от страха, чем от настоящего вызова.

— Ты… ты… — пытаюсь что-то сказать, но слова комом в горле становятся, когда машина резко тормозит.

Мы подъезжаем к огромному дому. Тёмные окна, массивные двери. Вот тут меня колотить от страха ещё сильнее начинает.

— Вылезай, — голос Марата звучит подозрительно спокойно.

Его пальцы на моём локте сжимаются. Я дёргаюсь, пытаясь вырваться, но куда там. Он просто вытаскивает меня из машины, как куклу.

— Отпусти! — вскрикиваю, упираюсь ногами. — Я сама могу ходить!

Он бросает на меня взгляд, полный насмешки.

— Пока не заметил, — коротко отвечает и толкает меня к дому.

Дверь захлопывается за нами с глухим звуком. Мне кажется, что снаружи осталась вся моя надежда на спасение.

Его пальцы скользят с локтя на талию, цепко обхватывают, и я вздрагиваю, чувствую, как моё сердце начинает биться быстрее.

— Марат, хватит! — шиплю, пытаясь освободиться.

— Не начинай, галчонок, — его голос звучит низко, почти шёпотом, и каждое слово вызывает волны мурашек по моей коже. — Ты сама это выбрала.

— Я ничего такого не выбирала! — огрызаюсь, но он просто ухмыляется.

Взгляд Кафарова полыхает тёмным огнём, и я замолкаю, осознавая, что спорить бесполезно.

Он тянет меня за собой. Толкает в угол комнаты, его тело прижимает меня к холодной стене. Я чувствую, как моё дыхание сбивается, когда его руки скользят, задерживаются на талии, а потом тянутся выше.

— Марат, пожалуйста… — мой голос дрожит. Я чувствую себя загнанной, беспомощной, но он будто наслаждается этим.

Лицо Марата приближается ближе, настолько, что его горячее дыхание касается моей шеи. Его губы, мягкие и такие наглые, скользят по коже, вызывая предательские волны жара, которые пробегают по всему телу. У меня ноги подкашиваются, колени непроизвольно поджимаются, будто я пытаюсь сбежать от его прикосновений, но он сильнее.

— Сопротивляйся, если хочешь, — шепчет, скользя губами к линии челюсти, — но тебе это не поможет.

Его ладони спускаются обратно, скользят по моим бёдрам, и я резко дёргаюсь, пытаясь вырваться, но Кафаров просто усмехается, прижимая меня крепче.

Холод стены и жар его тела одновременно сводят меня с ума. Я не знаю, что хуже — его прикосновения или то, как тело предательски на них реагирует.

— Я тебя ненавижу, — шепчу сквозь сжатые зубы, но даже сама слышу, как дрожит мой голос.

— Отлично, — ухмыляется он, поднимая одну руку к моим волосам и накручивая прядь на палец. — Меня устраивает.

Глава 12

Замираю на месте. На Марат таращусь. Его взгляд прожигает меня насквозь, заставляя задрожать от паники. Я ему там что-то того... Всколыхнула, да? Он теперь на всю жизнь дурачком останется?

Но я тут же себя в руки беру. Мысленно по щекам себя бью. На угрызения совести я время потрачу позже, а пока… ноги делать нужно!

— Я? — нервно сглатываю, пытаясь придумать хоть что-то. — Я горничная. Из агентства. Уже всё убрала, а вы… вы пришли в самом конце и того… упали. - Лепечу, пытаясь вешать лапшу на уши так старательно, что даже себя почти убеждаю. Лишь бы Кафаров мне поверил. Мне жить хочется! А то, что у него черепушка слабая оказалась, это не мои проблемы. Нечего было меня лапать!

— Горничная? — протягивает Марат, прищурив глаза.

Мои мечты о быстром высвобождении из рабства тут же гаснут. Он скалится так, что у меня дыхание перехватывает.

Ну поболтали и ладно. Я убедилась, что он не откинулся. Уже какое-никакое проявление заботы и благородства. А вдруг у него это временное помешательство? Нужно успеть отсюда удрать до того, как он всё вспомнит.

Я тут же вскакиваю на ноги, отступая на шаг назад. Вот так. Понемногу перебираться к выходу нужно.

— Ну я пойду, да? — мямлю, делая вид, что внутри всё не дрожит так, будто у меня там ураган самый настоящий фигачит. — Я это… работу сделала. Так что…

— Если всё убрала, — Марат на ноги тоже встаёт, на меня снова косится, — то ванная слева. Спальня за ней.

Я хлопаю ресницами, с трудом понимая, на кой чёрт ему моя помощь в ванной. И тем более в спальне. Совсем сильно ударился, да? С седелкой меня перепутал?

— Эм… не поняла.

— У меня все горничные с продолжением. — Произносит это таким тоном, что я тут же себя полной дурой чувствую. — Так что иди готовься.

Я рот распахиваю от такой наглости. Он что... Господи! Всех! Даже не перебирает!

— Простите… — я моргаю, притворяясь, что просто недопоняла. — Я новенькая. Мне, наверное, не…

— Новенькая? — Он поднимает одну бровь, ухмыляясь. — Заебись, давно мне свежих не присылали.

— Но… я… — начинаю, но запинаюсь. Господи, да что он за человек такой? У него везде есть вариант кого-то нагнуть? Мерзкий! Противный! Ублюдок!

— Или ты ждёшь, чтобы я сам тебя подготовил? — Кафаров делает шаг вперёд, и я отступаю на столько же.

Внутри всё переворачивается. Грудная клетка стягивается, а воздух будто стал гуще. Я не могу дышать нормально.

— Простите, но я… не подхожу для таких задач! — выдавливаю из себя. — Я… я лучше вызову кого-то из агентства.

— Нахера? Ты уже здесь. Так что тебя и разложу.

Мозг работает на полную мощность, пытаясь придумать хоть что-то. Но там лишь:

"А-а-а-а-а-а-а-а-а"

— Ну? — Марат снова делает шаг вперёд, нависая надо мной. — Ты что, немая? Или просто тугая?

— Не… я… я сейчас! — выдавливаю из себя и резко поворачиваюсь в сторону ванной.

В голове начинает зарождаться что-то наподобие плана. Просто уйти. Просто дойти до двери, выбежать из дома, и больше никогда его не увидеть.

Впереди зеркало. Я вижу в отражении, что Кафаров идёт за мной, как он лениво снимает пиджак и развязывает галстук.

— Эм… — паника внутри начинает стучать так громко, что, кажется, я сейчас рухну в обморок. Я всё ещё надеюсь на то, что я как-то спасусь. Что у меня получится. Не может же всегда не везти, да? — Может, чай? Или кофе? - Пищу, ну а что? Может, я его сейчас достану, и он того, выгонит меня?

И тут я слышу грохот. Как будто мешок с чем-то уронили. Поворачиваюсь на звук и застываю на месте. Марат лежит на полу, лицом вниз, одна рука под ним, другая неестественно вытянута в сторону.

— Блядь! — Его хриплый голос заполняет комнату, и от одного этого слова у меня всё внутри холодеет.

— Это не я! — вскидываю руки, инстинктивно делая шаг назад. — Вы это... Сами упали!

Кафаров пытается приподняться на локтях.

— Вы это чего? — хриплю, глядя на него, а сама боковым зрением ищу путь к спасению. Дверь всего в нескольких метрах. Это мой шанс. Но слова Марата меня останавливают.

— Что-то не так, — сквозь зубы произносит, тяжело дыша.

— Что не так? — Голос дрожит.

— Я… Я ног не чувствую.

Всё, что я думала секунду назад, моментально исчезает.

— Чего? — я таращусь на него, чувствуя, как моя паника перерастает в ступор. — Вы же только что ходили!

— Я знаю, что ходил, — рявкает он, с трудом приподнимаясь, но тут же снова падает на локти. — Но сейчас ноги, блядь, не слушаются.

Меня бросает в жар. В голове крутится лишь одна мысль: "Он меня убьёт, если это моя вина". А вдруг это от удара вазой? Ну, я же не настолько сильно его треснула, правда?

Паника внутри бьёт в барабан, а голос разума орёт, чтобы я скорее убиралась отсюда. Но я ведь не могу его бросить. Марат мудак и извращенец, но… Я не могу оставить человека в беде, даже если это Кафаров. А даже если вернётся к нему память, и он захочет со мной за всё расквитаться… Что он сделает? Поползёт за мной? Так что убежать я успею.

Глава 13

Дыхание сбивается, а сердце бьётся где-то в горле. Марат нависает надо мной. Его огромная туша меня к кровати припечатала так, что я и вдохнуть нормально-то не могу. А то, что у меня мурашки... Это похоронные! Они гробик мой несут, потому что я сейчас задохнусь!

— Ты… Ты ненормальный! — шиплю, извиваясь под ним. Но Марат только сильнее давит своим весом ухмыляясь.

— Тихо, галчонок, — шепчет мне на ухо, а его голос такой низкий, что у меня по позвоночнику пробегает дрожь. — Ненормальная у нас здесь одна. И твоя справочка это доказывает.

Ах, ты ж! Я даже толком возмутиться не успеваю, потому что... Потому что!

Его рука, скользнув с моего запястья, обхватывает талию, и от этого прикосновения я вздрагиваю. Моя кожа горит там, где его пальцы слегка давят, а потом начинают медленно опускаться ниже.

— Пусти! — в очередной раз выдыхаю, но мои слова как горохом об стену.

— Врушка, ты совсем не хочешь, чтобы я тебя отпускал. — Этот придурок смеётся, а его рука перемещается дальше. Уже на моём животе. Его пальцы чуть грубее, чем я ожидала, но от их прикосновений у меня всё тело покрывается мурашками.

Я закусываю губу, чтобы не издать звук, но это бесполезно. Марат наклоняется, его губы едва касаются моей шеи, и я чувствую, как он выдыхает мне прямо в ухо.

— Ну что, галчонок? — его голос звучит так, будто он наслаждается каждой секундой моей реакции. — Ещё будешь строить из себя недотрогу?

Я пытаюсь что-то ответить, но его губы уже скользят по моей шее, оставляя за собой влажный след. И я выгибаюсь, не в силах удержать реакцию.

— Прекрати! — хриплю, но он как будто не слышит. — Марат, хватит! — выдыхаю, пытаюсь дёрнуться, но он не даёт мне шанса даже пошевелиться.

— Всё только начинается.

Его рука медленно пробирается к краю моих брюк, пальцы находят пуговицу. Секунда и она расстёгивается с лёгким щелчком. Этот звук отдаётся у меня в ушах так громко, что моя нервная система машет мне ручкой.

"Пока-пока"

— Не… — мой голос совсем срывается, я резко втягиваю воздух, когда чувствую, как его пальцы скользят дальше, поддевают резинку трусиков, касаясь самой интимной части моего тела.

Как только его пальцы касаются складочек, меня сильнейшим разрядом ударяет. Я выгибаюсь рефлекторно, мои ноги дрожать начинают, а дыхание окончательно сбивается.

— Охренеть, — выдыхает, его голос становится ещё ниже. — Ты на взводе, галчонок. А говорила, что не хочешь. Лгунья.

Я вспыхиваю от стыда и жара одновременно. Комкаю пальцами простыни. Я не могу ни двигаться, ни сказать хоть что-то.

Его пальцы скользят медленно, изучающе. Распределяет мою влагу и доводит меня до полнейшего экстаза. Я бы и хотела сделать вид, что не понимаю, что происходит. Но... Да, я девственница, но понимаю, что сейчас происходит. Я трогала сама себя. Понимаю, что совсем скоро... Но! Но это не похоже на те жалкие попытки сделать себе хорошо. Там всё было так прибито, я еле-еле что-то чувствовала. А вот сейчас... Я как будто наконец-то купила подписку и смогла прочувствовать полностью все ощущения. Господи...

— Марат, остановись! — жалобно хнычу. Я и так далеко зашла, не хватало ещё кончить на его пальцы. Он же никогда мне этого не забудет.

— Остановиться? — он чуть наклоняет голову, его губы касаются мочки уха, мягко покусывая кожу. — Когда ты так извиваешься? Ты хочешь, чтобы я остановился?

Моё тело предательски реагирует на его слова. Грудь поднимается и опускается быстрее, воздух будто застревает где-то на полпути. Я закрываю глаза, надеясь, что это всё закончится, но вместо этого ощущаю, как его пальцы на мгновение замирают, а затем… Раздаётся виброзвонок. Телефон.

Этот звук будто гром среди ясного неба.

Марат замирает, его пальцы прекращают эту невозможную пытку. Я судорожно выдыхаю, как будто только что вынырнула на сушу.

— Ебать, — сквозь зубы цедит.

Его взгляд смещается на экран телефона, который вибрирует на прикроватной тумбе. Я вижу, как его челюсть напрягается, а глаза полыхают злостью. Марат резко выпрямляется, оставляя меня лежать на кровати с ещё колотящимся, как ненормальное, сердцем.

— Да — рычит, поднося телефон к уху. — Я сейчас буду.

Кафаров бросает на меня короткий взгляд, в котором читается нечто пугающее.

Я обнимаю себя за плечи. Тепло стремительно исчезает из тела, словно тянется вслед за Маратом.

Я резко сажусь, стараясь справиться с колотящимся сердцем. Гневно застёгиваю пуговки на джинсах. Ничего не было! У меня тоже амнезия! До смерти буду отрицать то, что чуть между нами не произошло. И то, как мне это понравилось…

Марат ещё несколько секунд смотрит на меня, словно решая, как именно он хочет меня убить. Или использовать. Сначала использовать, а после уже убить. Да-да, я разгадала его план! Во взгляде мужчины что-то меняется, словно он что-то решает для себя. Коротко выдыхает приказ:

– Ждёшь здесь.

Ждать? Здесь? Одна? Его возвращения?! Неужели Марат всерьёз ожидает, что я просто буду сидеть и ждать, когда этот извращенец снова на меня нападёт? Может ещё с кроватки не вставать, чтобы ему удобнее было? А то намается, бедненький!

Глава 14

Мне заранее эта поездочка не нравится. Особенно этот серьёзный и внимательный взгляд Марата… Будто совсем плохое место нам нужно посетить.

Я успокаиваю себя, что ни в какой притон меня Марат не повезёт. Он же строит политическую карьеру! Значит, всё должно быть нормально. Какой-то пафосный ресторанчик, где я всех своим видом до инфаркта доведу. Выкину что-то, пару седых волосков мужчине оставлю. И Марат сам поспешит сослать меня прочь. В конце концов, он бы не стал меня везти на какие-то склады, где о трупах разговаривают! Зачем ему свидетель?

Я вытираю вспотевшие ладошки о джинсы, нервно оглядываюсь, следуя за мужчиной к его машине. Перепрыгнуть через забор шансов совсем нет?

Каждый мой шаг отдаётся гулким эхом в голове. Я будто бы иду на казнь, и каждый скрип гравия приближает меня к неизбежному.

Марат крутит в пальцах ключи, пока я обхожу машину спереди. Чувствую, что мужчина вплотную следует за мной. Вот же контролёр! Я даже дёрнуться не успею, как он поймает.

– Что? – не выдерживаю.

– Слежу, чтобы ты аккумулятор не спиздила.

Я резко оборачиваюсь, недоверчиво хлопая глазами. Он ухмыляется, явно развлекаясь за мой счёт. Подумаешь, один разочек всего!

– Не люблю повторяться, – фыркаю. А ещё у меня ручки болят до сих пор. – Хотела ноготками поцарапать, а ты мешаешь…

– Не ожидал такого от тебя, галчонок.

– Чего?

– Так откровенно нарываться, чтобы я тебя выебал. Можешь просто ноги раздвинуть, а не намёками приглашать.

Я вспыхиваю. Ураганом залетаю в машину, пряча пылающие щёки. Извращенец! Самый настоящий! Его срочно нужно к какому-то врачу отправить. Ненормально столько о сексе думать. Справочкой попахивает.

Когда Марат садится за руль, я слышу щелчок блокировки дверей. Демонстративный, намеренный. Я поджимаю губы, стараясь не подавать виду, как сильно мне это не нравится. Внутри становится ещё душнее, несмотря на свежий запах кожаного салона.

Марат запускает двигатель, и звук мотора разрывает напряжённую тишину. А после и звонок телефона.

Пока мы едем мужчина всё время с кем-то разговаривает. И с каждым разом он становится ещё более злым. Рычит в трубку, матерится. Обещает с кого-то шкуру спустить… Его руки крепко обхватывают руль, пальцы чуть белеют от силы сжатия. Челюсть напряжена, на скулах перекатываются желваки. Я не знаю, что его так выбесило, но ощущаю напряжение каждой клеткой тела. Помалкиваю от греха подальше. Я пытаюсь не дышать слишком громко, ни шевелиться, ни делать ничего, что могло бы его выбесить ещё сильнее. Ха, всё-таки есть во мне инстинкт самосохранения!

Машина останавливается у массивного здания без опознавательных знаков. Выглядит как склад или завод. Единственный признак жизни – приглушённый свет, пробивающийся сквозь затемнённые окна, и два широкоплечих громилы у входа.

Я сразу чувствую подвох. Здесь не место для встреч за чашечкой кофе.

– Условия помнишь? – рычащий тон Марата не оставляет места для шуточек. – Не выебывайся, галчонок. Последствия тебе не понравится.

– Ты и так со мной всякое сделать хочешь… Уже не запугаешь.

– Нарвёшься – делать буду не я.

Холодок сползает вдоль позвоночника, заставляя меня напрячься. Я нервно мну пальцами футболку, с тревогой смотрю на мужчину. Он запугивает меня, да? Он же не собирается меня на запчасти продать, чтобы ущерб компенсировать.

– Поэтому сидишь рядом и лишнее не вякаешь, – предупреждает, заглушая машину. – Ясно?

– А если меня что-то спросят?

Марат бросает на меня взгляд, полный усталого раздражения. Ну а что ему не нравится? Брошюру с инструкциями мне никто не выдал!

– Никто тебя спрашивать не будет, – он скалится. – Если только я не разрешу.

– А если…

– Никаких "если". - Марат чеканит строго, зло.

Я сжимаюсь, в очередной раз планирую свой побег. Не хочу я внутрь идти! Не нравится мне здесь. Аура неподходящая!

Но мужчину явно этим не впечатлить. Не разбирается он в подобных вещах. Вот есть у меня подруга… Она бы сразу его убедила, что луна сегодня под наклоном светит. И ждут нас плохие дела в таком месте.

Марат выходит из машины первым. Сам открывает мне дверь. А стоит выйти – притягивает к себе. Мужчина обнимает меня за талию, держит крепко. Всем видом показывает, чтобы не дёргалась. Тянет к входу. Охранники мгновенно в стороны расходятся, увидев мужчину.

Стоит зайти, как в лицо ударяет смесь запахов. Дорогих сигар, пряного мужского парфюма и чего-то сладкого, алкогольного.

Тусклый золотистый свет выхватывает тёмные кожаные диваны, массивные столы. Мужчины сидят расслабленно, некоторые с сигарами в зубах, другие с бокалами в руках. И почти у каждого на коленях девушка. Женщины здесь скорее раздеты, чем одеты. Обтягивающие корсеты, короткие юбки, чулки с кружевными подвязками. Официантки бегают, крутя ягодицами. Замечаю, как одну из них затягивает к себе на диван один из мужчин. А она и не против.

Меня начинает трясти. Я хочу сбежать. Мне здесь не по себе. Я никогда в подобных местах не была. Это какой-то мужской клуб для извращенцев, а не место встречи! И "нормальных" девушек здесь нет. Только работающие. И я.

Глава 15

Что?! Я ресницами хочу хлопнуть, но не получается. Потому что глаза выпучились! Это кто псих?! Я?!

— Обычные вставлять перестали, — рявкает Кафаров, голос его низкий, полный раздражения.

Я оборачиваюсь к нему, а внутри всё закипает. Горячая волна злости поднимается, и я начинаю пыхтеть как паровоз. Если бы могла, уже бы пар из ушей пустила!

— Потому что ты в них тыкаешь постоянно чем-то! — не выдерживаю и огрызаюсь в ответ. Мой голос срывается на визг. Ну а что?! Ему же можно меня оскорблять. Вот и я буду!

Попытка вырваться проваливается. Марат сжимает моё запястье крепче, пальцы вонзаются в кожу так, что я готова закричать. Он рывком меня подтягивает ближе, так резко, что я чуть язык не прикусываю. Сволочь! Ублюдок! Я его ненавижу! Лучше бы его и правда тогда пришибло в квартире. Или хотя бы память полностью стёрло! Был бы шанс, что из него нормальный человек получится! Хотя кого я обманываю. Даже без памяти он останется мерзавцем. Это у него в крови.

— Разговорчивая она у тебя, — громила хмыкает, кивая на меня. Вот же... Он же понимает, что жидкость для розжига в костёр подливает?

Я в этот момент стреляю в него взглядом. Недружелюбным, конечно! Если бы взгляд убивал, то от этого бы осталась огромная кучка пепла.

— Попиздеть она любит, — усмехается Марат. Его голос звучит так, будто позже я пожалею о каждом сказанном слове. — Но я найду, чем этот рот занять.

Я тут же рот захлопываю. Это что ещё за угрозы такие?! У меня холодок пробегает вдоль позвоночника, и я начинаю пятиться, насколько это возможно. Но Марат не отпускает, его хватка как железные тиски.

— Пошли, в кабинку зайдём, — резко говорит Кафаров, кивая громиле. — Нечего здесь искать свободные уши. Перетереть нужно.

Нет! У меня внутри всё сжимается. Я пытаюсь упереться, ноги как будто корнями в пол врастать начинают. Но это Кафаров. Он меня за собой тянет с такой лёгкостью, будто я вообще ничего не вешу.

— Отпусти! — кричу, хватаюсь за косяк двери, но он без усилий утаскивает меня. — Я никуда не пойду! Марат, ты меня слышишь?!

Но он не слышит. Или просто делает вид, что не слышит. Его лицо каменное, на губах играет угрожающий оскал. Громила открывает дверь, и меня затаскивают в отдельную кабинку. Дверь захлопывается с гулким звуком. Ну всё, хана моей свободе!

Я резко оборачиваюсь, взгляд мечется между Маратом и его "дружком". Внутри нарастает паника. Грудная клетка стягивается так, что трудно вдохнуть. Ноги подкашиваются. Они оба стоят, закрывая собой единственный выход. А если помолиться сейчас, то поможет, а?

— Садись, — рявкает Кафаров, кивая на массивное кресло в углу. Его взгляд острый, хищный.

Я не двигаюсь. Хочу показать, что не боюсь. Хотя руки дрожат так, что я их прячу за спиной.

— Галчонок, не заставляй меня повторять, — предупреждает Марат, шагнув ближе. — Не сядешь сама, я посажу.

У меня внутри всё переворачивается, но я всё-таки шагаю к креслу и опускаюсь на его край. Моя спина напряжена, как натянутая струна. Я чувствую, как пот стекает по позвоночнику. Всё тело пульсирует от страха и адреналина. Горло царапает истерический смех. Но я сжимаю губы, чтобы не издавать звуков.

Громила садится напротив, вынимает пачку сигарет и неторопливо закуривает. Дым сразу начинает раздражать глаза, но я молчу. Даже когда дышать становится совсем сложно, я сдерживаю сухой кашель. Нарываться не хочу. Мне страшно, понятно?! Так, страшно, что я даже на Кафарова не огрызаюсь. Пока.

Марат садится на подлокотник кресла, в котором я сижу. Его рука опускается мне на плечо, сжимает его чуть сильнее, чем нужно. У меня внутри всё переворачивается. Чёртовы мурашки по коже бежать начинают. Внутри всё корочкой льда покрывается.

— Теперь слушай сюда, галчонок, — его голос звучит тихо, но угрожающе. — Если откроешь рот, когда не нужно, я сам лично позабочусь, чтобы у тебя не осталось сил болтать. Поняла?

Я киваю, хотя внутри всё кипит. Я не могу сдержать дрожь, но я ему ещё покажу! Я обязательно придумаю, как выбраться. И как ему отомстить. Главное — дожить до этого момента.

***

Я вжимаюсь в спинку диванчика, едва сдерживая дрожь. Надеюсь слиться с подушечкой. Нет меня здесь. Если не шевелиться, то вдруг Марат забудет о моём присутствии? А я тихонько и незаметно уползу.

По позвоночнику пробегает неприятный холодок, кожа покрывается мурашками. Меня трясёт. В ушах звенит от напряжения, а сердце колотится так громко, что, кажется, его могут услышать все в этой комнате.

Марат сидит рядом, очень близко. Хотя не прижимается бёдрами, не лапает. Но мне от этого не легче.

Я украдкой смотрю на него, но его лицо остаётся непроницаемым. Челюсть напряжена, губы сжаты в тонкую линию. Он курит, выпуская дым неспешно, но по тому, как он крепко держит сигарету между пальцами, я понимаю – он злится. Жутко злится.

– Эмир, этот косяк по фуре надо закрыть, – цедит Марат. – Ты от дел отходишь, это принимают за слабость. А раз твой товар у Дикого… Суки начинают борзеть.

– Значит, дадим им урок, – Эмир, этот крупный "дяденька", который мне совсем не помог, усмехается. – Обозначим чётко. По Дикому ты знаешь – вариантов других не было. Катюху надо было забрать.

Глава 16.

Я сижу тихонько. Вот прямо честно-честно. Дышу через раз и то громкость контролирую. Потому что страшно. Потому что до моего воспалённого мозга наконец-то доходит ужас всего происходящего. Доходит то, куда и как я попала. А ещё... Ещё с ним связался отец. Вся наша семья от бандита зависит, а моя родная сестра с ним породниться хочет. Кошмар же. Ну кто нормальный вообще решит с таким, как Марат, родниться? Сама мысль об этом вызывает у меня желание сбежать куда-нибудь на край света. Желательно с железной дверью и кодовым замком.

И тут происходит то, чего я совсем не ожидала. Вот вообще. Мой телефон начинает громко разрываться на всю комнату. Громко. Очень громко. Я кривлюсь и тихонько про себя ругаюсь. Оба мужчины моментально оборачиваются на меня. И этот их взгляд… Мамочки, я уже себя похоронила в мыслях. А ещё я икать начинаю. Громко. Пугающе громко. Со мной такое бывает, когда я вот прямо очень сильно перенервничаю. Нечасто, но случается. А тут как раз именно тот случай.

— Отвечать будешь или просто музыку послушаем? — голос Марата звучит раздражённо, его взгляд холодный, даже ледяной.

Я нервно растягиваю губы в улыбке. Сказать бы ему в ответ… Ох, я бы сказала! Но, кажется, желание жить всё-таки сильнее моего острого языка.

Я достаю из сумочки телефон, чувствуя, как у меня начинают дрожать руки. Глаза падают на экран, и я тут же внутренне проклинаю свою судьбу. Чёрт, Антон. Анто-о-о-он! Твою же мать! Он решил окончательно меня угробить, да?

Я чувствую, как Марат тут же взглядом на экран зыркает. Он делает это настолько быстро, что я даже не успеваю его прикрыть рукой. Куда там. Его выражение лица меняется моментально. Если бы взглядом можно было убивать, Антоша бы уже окочурился.

— Отвечай, чего застыла? — его голос звучит уже не просто холодно. Там теперь какая-то скрытая угроза.

Я поднимаю взгляд на него и тут же опускаю. За собой бы так следил.

— Ну? — повторяет он, поднимая бровь. — Галчонок, не тяни.

Сглатываю ком в горле. Включаю режим: "я не я и хата не моя".

— Это… Эм… Это неважно, я потом перезвоню. Вы продолжайте. Важные поставки и.... — это всё само собой вырывается. Но судя по тому, как взлетает бровь Марата, мне лучше заткнуться.

Пальцы с трудом на экране кнопочку "ответить" находят. Сердце в груди стучит так громко, что, кажется, его слышно за пределами этой комнаты.

Телефон чуть из дрожащих пальцев не выпадает, и я чувствую, как по спине пробегают ледяные мурашки.

— Антон, я немного занята и… — пытаюсь начать, но друг меня перебивает.

— Ярина, это пиздец. Полный пиздец. - Голос Антона дрожит.

Я знаю Антона очень давно. Видела его злым, весёлым, даже в панике. Но сейчас… Сейчас в его голосе что-то новое. Страх? Нет. Ужас.

— Что случилось? — спрашиваю, стараясь держать голос ровным. Но на самом деле меня уже начинает потряхивать.

— У нас дома обыск. Офис отца опечатан. Самого отца сначала избили, а когда он потерял сознание, его просто уволокли. Яра, это всё Кафаров.

От его слов внутри всё холодеет. Горло перехватывает так, что на мгновение я не могу ничего сказать. Только молча поднимаю взгляд на Марата. Он смотрит на меня в упор, будто пытается прочитать каждую мою мысль.

— Почему? — сглатываю громко. — С чего ты взял?

— Они сказали, что Кафаров привет передавал. И что это только начало. Это за ту грёбаную флешку, Яра.

Неужели... Марат узнал, кто именно меня тогда подослал и таким образом наказывает?

— Антон, — я пытаюсь что-то сказать, но он перебивает.

— Мне с ним встретиться нужно. Поговорить. Они же отца убьют, Яра. Помоги. Договорись о встрече. Ты же с ним… ты же можешь. Я понимаю, что много прошу. И я бы не стал. Но я боюсь, что они и правда отца убьют. У него сердце слабое.

Взгляд мужчины, который сидит напротив, будто вдавливает меня в кресло. У меня внутри всё сжимается в тугой узел. И как мне с ним поговорить, чтобы он мне голову не снёс?

— Я не… Я не знаю, что смогу сделать. Но я постараюсь.

— Спасибо, Яра, — Антон выдыхает в трубку, словно я только что спасла его. А может, действительно спасла. Но вот себя…

Я сижу на месте, будто вросла в этот чёртов диван. Меня трясёт. Горячие волны жара сменяются ледяным ознобом. Внутри всё сжимается в тугой комок, и с каждым новым вдохом мне кажется, что воздух становится гуще, тяжелее, будто я вдыхаю не кислород, а мокрый цемент. В ушах вибрирует испуганный голос Антона. Его просьба. А как я могу попросить?

Бросаю взволнованный взгляд на Марата. Как мне… Он же не согласится! А если согласится, то последствия будут ещё хуже.

– Чё-то собираешься говорить, галчонок?

Я пытаюсь выдавить хоть слово, но горло сдавливает. А передо мной всё ещё эта сцена: как они говорили о смерти, о тех, кого "надо в землю втолкать".

Мой взгляд мечется между Маратом и Эмиром. Два властных, жёстких человека, два мужчины, которые решают чужие судьбы, даже не задумываясь о последствиях.

Я медленно мотаю головой. Не смогу сейчас ни слова выдавить.

Глава 17

Я хлопаю ресницами, до сих пор не веря в услышанное. Вот так просто? Он отстанет от Антона? Не будет ломать ему жизнь, давить, запугивать? А потом до меня долетает смысл его следующих слов. И я… замираю.

— Пристанешь… ко мне? — мой голос звучит хрипло. Сердце делает кульбит, срываясь в паническое биение.

— Ты же умная девочка, — Марат скалится. — Должна понимать, что никто и ничего не делает просто так.

Мне хочется сорваться на истерический смех. Это же шутка, да? Он просто издевается. Отличный выбор! Просто супер! Кафаров предлагает мне расплатиться собой. Ну а чем же ещё? Деньги, машины, недвижимость? Нет. Ему интереснее играть в свою любимую игру, держать под контролем, ощущать власть, дёргать за ниточки.

Я сжимаю кулаки, но руки всё равно дрожат. Меня бросает то в жар, то в холод.

— Я… — мой голос предательски садится, — и что, по-твоему, я должна…

— Ох, галчонок, — его ладонь скользит по моей скуле, заставляя меня вздрогнуть. — Удиви меня. Догадайся.

Я чувствую, как моё лицо наливается краской.

— Ты же несерьёзно?! — выпаливаю.

— Почему? — Марат ухмыляется, наклоняясь ближе. — Мне кажется, это честный обмен.

— Это отвратительно!

— Нет, отвратительно — это когда тебя продают лысому хряку из клуба. А со мной ты можешь даже удовольствие получить.

— Марат! — я пытаюсь отстраниться, но он не даёт мне шанса. Его ладонь переходит на затылок, пальцы переплетаются в волосах. Я не могу дёрнуться, не могу увернуться. В его глазах снова это проклятое пламя, которое пугает меня больше всего.

— Так что, галчонок? — он проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Давай, скажи мне: готова стать моей рабыней ради помощи дружку? Если я не ошибаюсь, то во всей этой ситуации ты оказалась с его подачи. Твоего друга и его папаши. Который сам не смог ничего сделать и придумал только рискнуть тобой.

Сердце в груди грохочет как ненормальное. Здравый смысл орёт, что Марат прав. Он говорит чистую правду. И я должна прислушаться. Потому что если унять панику, то, кажется, что там даже где-то сквозит маленькая надежда на спасение. На свободу. Но... В голове всё ещё звучит жалкий голос Антона. И я ведь не смогу себе простить. Если я могу спасти и не спасу...

Боже, ну почему я такая?! Почему не умею думать только о себе?!

— Будут какие-то правила? Условия? Это же не пожизненное рабство и...

— Пока мне не надоест с тобой играть. Или пока не сломаю.

Мне кажется или Марат эти слова уже с яростью произносит?

— Ты… ты ублюдок, — шепчу.

— Возможно, — соглашается. — Но зато я честный. Выбор за тобой.

Где-то в груди сжимается болезненный ком. Я чувствую, как паника начинает накрывать меня с головой. Я в ловушке. Я уже проиграла. Потому что… как такового выбора у меня вообще нет.

— Хорошо.

Я стою перед ним, как жертва перед хищником. Только вот хищник явно не в духе.

Марат не двигается, его глаза сужаются. Он смотрит так, что мне бежать хочется, вопя о помощи. Ему не нравится, что я... Он не ожидал, что я и правда могу начать это обсуждать? Он рассчитывал, что я откажусь. А я… я выбрала Антона.

— Повтори, — его голос низкий, срывается на рык.

Я сглатываю, чувствуя, как всё внутри сжимается от страха.

— Я… я согласна, — произношу медленно, но отчётливо. И в следующую секунду меня дёргает вперёд. Это Марат пальцами мою руку сжал и на себе резко дёрнул. Я глухо вскрикиваю, когда оказываюсь прижатой к Марату так плотно, что чувствую, как ярость по его венам проносится яркими вспышками. Он не просто дышит тяжело. Он злится. По-настоящему.

— Ты серьёзно? — его рука касается моей щеки, но в этом движении нет нежности. Ощущение, как будто он хочет очень сильно сжать. Прибить. Причинить боль. — Согласна ради этого еблана Антона на всё?

"Антона" он выделяет особым тоном, каким-то насмешливо-издевательским.

— Он мне дорог, — говорю упрямо.

Марат сжимает пальцы на моём затылке, болезненно натягивая волосы. Я вскрикиваю, но он тут же наклоняется ближе.

— Значит, дорог? — его губы оказываются возле моего уха. Я чувствую его горячее дыхание, от которого по телу пробегает предательская дрожь. — И что у тебя с ним было?

— Что?! Ничего! — в панике выдыхаю. — Я просто…

Он уже не просто злится. Он кипит от ярости.

— В машину, — бросает резко.

— Что?

— В машину, блядь! - Он толкает меня вперёд, но не грубо, а просто направляет.

Я послушно иду за ним, потому что вижу — сейчас лучше его не злить. Он и так на грани.

Когда я сажусь в машину, его рука в последний момент удерживает меня. Заставляет замереть на месте.

— Запомни, галчонок, — его голос низкий, почти шёпот. — Теперь ты принадлежишь мне. А что я делаю со своими вещами — решаю только я.

Глава 18.

Я настолько на панике, что только сейчас понимаю, что Марат меня ко МНЕ домой привез. Божечки! Спасение так близко. Всего несколько метров и... Я не успеваю даже моргнуть, как оказываюсь у него на коленях. Марат притягивает меня резко, уверенно, словно решил, что мне здесь самое место. Его рука вцепляется в мои волосы, наматывает их на кулак, и я ощущаю болезненное, но до жути приятное натяжение.

— Послушной, галчонок. Ты будешь послушной, — хрипло произносит он.

Я пытаюсь отстраниться, но хватка Кафарова становится крепче. Он держит меня так, как будто я его собственность, и внутри что-то неприятно вздрагивает. Я должна его ненавидеть. Должна чувствовать отвращение, ярость, желание сбежать. Должно тошнить. Но ничего этого нет. Внизу живота разливается сладкое, томительное напряжение. Волоски на теле встают дыбом, когда Марат наклоняется ближе, его дыхание горячей волной обжигает кожу. Я чувствую, как его губы касаются моих, мягко, дразнящее. Как язык скользит по ним, добиваясь ответа.

Губы приоткрываются сами. Грёбаный рефлекс. Его язык проникает внутрь, требовательный, властный, без шансов на сопротивление. Жар от его тела прожигает каждую клеточку моей кожи. Я хватаюсь за его плечи, сама не осознавая, что это — попытка оттолкнуть или, наоборот, удержаться.

Божечки, спаси и сохрани. Именно с таким наставлением я вцепляюсь в его нижнюю губу и сжимаю зубы. Сильненько так.

— Сука! — рявкает Марат, резко отстраняясь, дёргая меня за волосы.

Я чувствую, как воздух со свистом прорывается через мои губы, грудь быстро вздымается и опускается, но я ещё держусь.

Пальцы лихорадочно шарят по панели, нащупывают что-то твёрдое, и тут вдруг… БАХ! Музыка грохочет на весь салон. Какая-то ужасная песня, от которой мои уши готовы свернуться в трубочку. Я кривлю носик. Ну и вкус у него… ужасный.

Марат замирает, переводит взгляд с меня на магнитолу, а потом обратно. В глазах вспыхивает что-то очень нехорошее.

— Я случайно! — визжу, понимая, что его выражение лица не сулит мне ничего хорошего. — На инстинктах!

Но я всё ещё на его коленях. И судя по тому, как напрягаются его пальцы на моей талии, спрыгнуть у меня нет ни единого шанса.

— На инстинктах? — протягивает Марат, а я вздрагиваю от его голоса. — Может, ещё раз проверить, что у тебя там на инстинктах?

— Не надо! — я поспешно размахиваю руками. — Уже поздно! Мы у моего дома! Сестра может увидеть!

Марат скептически прищуривается, но я торопливо продолжаю:

— Ясмина очень послушная и правильная! Она в своей комнате, она может нас заметить! Марат, прошу, только не так… Я не хочу портить отношения с сестрой. Я…

Он качает головой усмехаясь.

— Нужно было раньше думать, галчонок. Твоя проблема в том, что ты никогда не думаешь о последствиях своих поступков.

Я собираюсь возразить, но тут же слышу крик и громкий смех снаружи.

Марат хмурится, поправляет зеркало заднего вида, а я тут же прищуриваюсь, пригибаюсь, чтобы лучше рассмотреть происходящее.

— Это там ещё что? — голос Марата звучит хрипло.

Я сглатываю, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

— Это Ренат, — произношу почти шёпотом.

— Это его друзья? — уточняет Марат, но по его тону ясно, что он уже понял ответ.

Я нервно закусываю губу, взгляд не отрывается от худощавой фигуры подростка, сжавшегося под фонарём.

— Нет, — выдыхаю. — Это ублюдки местные.

Сердце сжимается ещё сильнее, когда один из парней толкает Рената в плечо. Тот пятится, но убежать не пытается. Я знаю почему. Потому что он упрямый. Прошлый раз это закончилось скорой, швами и бедной бабушкой, которая еле это пережила.

— У Рената отца недавно посадили, — говорю быстро, боясь, что вот-вот произойдёт что-то страшное, и я не смогу это остановить. — Он остался с бабушкой. Один. Без защиты. Эти уроды теперь издеваются над ним, постоянно поджидают, бьют, унижают…

Я не могу оторвать взгляда. Меня внутри выворачивает от бессилия. Я не знаю как помочь. Я даже себе помочь не могу, но… Трепет в голосе меня выдаёт. Я слишком переживаю за этого парня. Он же совсем ребёнок.

Они смеются, обступая его плотным полукругом. Один из них выхватывает у Рената рюкзак и бросает его на землю. Второй пинает. Что-то звонко гремит о тротуар. Парень сжимает кулаки.

Я чувствую, как подо мной напрягаются мышцы Марата. Он выдыхает медленно, глухо. И прежде, чем я что-то успеваю сказать, он резко хватает меня за талию и пересаживает на соседнее сиденье. Я только моргаю, даже не успев сообразить, что происходит.

— Пятеро на одного как-то гниловато, — бросает Кафаров. Его голос стальной, опасный. — Сейчас я уровняю силы.

И с этими словами он выходит из машины, захлопывая за собой дверь.

Я остаюсь в машине, боясь даже пошевелиться. Пальцы сжимаются на ткани джинсов, ногти врезаются в колени. Я наблюдаю за происходящим через зеркало заднего вида. И дышу нервно как носорог. Но я правда переживаю. Нет, не за Марата. Тут скорее о местных хулиганах беспокоиться нужно. Потому что Кафаров им всем направление к психологу выпишет. Я за Рената переживаю. Эти отморозки столько времени над ним издеваются.

Глава 19.

— Где ты была так поздно? — голос сестры полный сдерживаемой злости. Её взгляд прожигает меня насквозь, а челюсть напряжена.

— Ты лучше меня ответ знаешь, — я скрещиваю руки в ответ, пытаясь выглядеть спокойно. — Меня сосватали на работу к твоему жениху. К большому сожалению, Марат трудоголик. Я тебе сочувствую. Придётся сидеть дома одной.

— А это не твоя забота! — выплёвывает Ясмина, вскакивая с кровати.

Она начинает расхаживать по комнате, её пальцы подрагивают. Я знаю этот жест. Она злится, но не может сказать всё прямо.

— Ясмина, если это всё, то я хочу спать. Я очень сильно устала, а утром мне обратно…

— Отчего ты устала?! — резко перебивает она.

Я вижу, как подрагивают её губы. Как долго она здесь сидит? Как долго себя накручивает?

— От работы, — раздражённо выдыхаю в ответ. Моё терпение на исходе.

— Я видела его машину под домом! — она почти визжит.

Я глубоко вдыхаю. Именно этого я боялась. Она видела. Вопрос в том, как много. Чёртов Марат, я же его просила! Этот мужчина просто мастер создавать мне проблемы.

— Кафаров меня подвёз, чтобы я не вызывала посреди ночи такси, и…

— Как мило! — сестра злобно ухмыляется. — А кого ещё он лично подвозит?!

- Ясмина сверкает глазами, и по её лицу видно, что ревность разрывает её изнутри. Она вот-вот взорвётся.

Я делаю пару шагов назад, пытаясь удержаться от ответного взрыва. Я же невиновата, что меня теперь связали с этим человеком. Но сестре это не объяснишь. В её глазах я предательница.

— Ты ведёшь себя как сумасшедшая, — говорю устало. — Ясмина, серьёзно? Ты злишься, потому что он подвёз меня? Это даже не моя инициатива. Это он!

— Конечно, он! — она громко вздыхает, останавливаясь и впиваясь в меня яростным взглядом. — Марат всегда делает только то, что хочет. А вот ты, кажется, слишком легко попадаешь под его влияние!

— Бред! — я почти смеюсь от абсурдности её слов. — Ты себя слышишь? Я работаю на него, Ясмина. У меня нет выбора. И если бы у меня был, я бы вообще никогда с ним не пересекалась!

Ясмина сжимает губы, но я вижу, что мои слова её не убеждают. Она уже придумала сценарий, в котором я главная злодейка, крадущая у неё жениха.

— Ты ему нравишься? — вдруг спрашивает сестра, и мне приходится моргнуть несколько раз, прежде чем я осознаю смысл её слов.

— Что?

— Ты слышала. — Голос Ясмин становится более напряжённым, почти дрожащим. — Он к тебе тянется? Он тебя хочет?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь не потерять контроль.

— Ясмина, это нелепо.

— Ответь!

Я сжимаю зубы, чувствуя, как во мне нарастает раздражение. Неужели она правда думает, что я способна на что-то подобное? Что я даже теоретически могла бы влезть в её отношения?

— Мне плевать, чего он хочет, — говорю холодно. — Меня он не интересует.

— А он?

Я молчу. Потому что на этот вопрос я не могу ответить также уверенно. Потому что Марат — человек, который всегда добивается своего. И я не уверена, что его интерес можно так просто отмести.

Ясмина смотрит на меня в ожидании. В глазах у неё боль. Не злость, настоящая боль. Она сомневается. Боится. Внутри неё рвётся ревность, но ещё сильнее страх потерять его. И вот тогда я впервые понимаю, насколько глубоко она в это всё влезла. Насколько сильно вцепилась в эти отношения.

— Я не твой враг, — говорю тише. — Я не хочу его. Мне это не нужно.

Но Ясмина не выглядит убеждённой. Она качает головой, затем смотрит на меня с какой-то отчаянной решимостью.

— Держись от него подальше, — её голос звучит низко, почти угрожающе. — Не вздумай разрушить то, что я строю.

Я ошеломлённо моргаю. Это не просьба. Это приказ.

— С ума сошла? — я качаю головой, не веря своим ушам. — Я не собираюсь разрушать ничего. Но, знаешь, может, стоит спросить у Марата, а не у меня?

Её лицо белеет.

— Ты меня поняла? — повторяет, игнорируя мой вопрос.

Я медленно вдыхаю, подавляя желание закричать. Как же несправедливо всё это.

— Это не ко мне. К отцу иди и скажи, что я не выйду больше на работу, потому что тебе что-то не нравится.

Ясмина смотрит на меня ещё несколько секунд, потом резко разворачивается и выходит из моей комнаты, громко хлопнув дверью.

Я падаю на кровать, уставившись в потолок. Сердце колотится в груди, мысли скачут по лужайке. Она мне не верит. Она всерьёз считает, что между мной и её женихом что-то есть. И самое страшное то, что сейчас меня сжирает чувство вины изнутри, потому что я не такая белая и пушистая, какой хотела бы казаться...

Меня трясёт. В голове пульсирует гулко, в груди клубится злость, перемешанная с усталостью. Всё катится в какую-то пропасть, а я даже затормозить не успеваю. Никаких моих слов не хватит, чтобы переубедить сестру. И хуже всего, что снова виновата кто? Ну? Правильно! Я. Только я виновата во всём.

Глава 20

Я ворочаюсь в кровати, натягиваю одеяло до подбородка, потом скидываю его на пол. В комнате душно. Или просто меня внутри разрывает от гнева и беспомощности. Сон не приходит. В висках пульсирует, мысли скачут, как бешеные. Сестра. Отец. Их обвинения. Гнев, ревность, разочарование. Зачем я вообще стараюсь? Всё равно всё всегда будет моей виной. Кафаров тоже хорош. Это из-за него я слушала этот бред. Он сам вечно лезет в мою жизнь, а теперь мне за это прилетает? Нет, ну нормально вообще?!

Я резко поворачиваюсь набок. Снова переворачиваюсь. Не могу найти удобное положение, хотя бы на минуту отключить голову.

Телефон лежит рядом, экран периодически вспыхивает от случайных уведомлений. Я хватаю его, проверяю время. 4:58 утра. Блин. Уже почти рассвет. Я проспала всего пару часов. И то урывками. Голова разрывается. Сердце колотится быстро, как после пробежки. Грудная клетка сжимается. Дышать тяжело.

Я не выдерживаю и резко сажусь. В этом доме я больше не могу находиться. В этой комнате. А как стоит подумать, что на кухне придётся опять встретиться с Ясминой и отцом, так меня вообще подрывает.

Я выдыхаю и решительно встаю. Где-то в коридоре тихо скрипит половица. Я замираю прислушиваясь. Наверное, отец, который не спит, сидит у себя в кабинете. Или Ясмина, которая тоже не может успокоиться. Но мне плевать.

Я бесшумно достаю из шкафа одежду — чёрные джинсы, водолазку, кроссовки. Хватаю сумку, телефон. Умываюсь ледяной водой в ванной, но она не помогает. В зеркале я всё ещё вижу свою бледную кожу, тёмные круги под глазами. Надеваю куртку и выскальзываю из комнаты. Осторожно спускаюсь по лестнице, стараясь не издать ни звука.

На улице свежий утренний воздух. Холод пробирается под кожу и хоть немного отрезвляет. Я делаю глубокий вдох. Всё. Уезжаю в офис. Может, хоть там будет тише.

Дорога до офиса проходит в полудрёме. Машин на улицах немного, люди только начинают просыпаться, утро медленно набирает обороты.

Офис почти пуст. Ещё даже охранник у входа лениво зевает, не ожидая никого в такой ранний час. Внутри тишина. Несколько сотрудников уже на месте, но никто не обращает на меня внимания. Отлично.

Я быстрым шагом поднимаюсь к кабинету Кафарова. Ну не убьёт же он меня за то, что я немного тут посижу? Между прочим, по его вине мне дома ад устроили! Так что как-то переживёт.

Я осторожно открываю дверь, захожу внутрь и сразу падаю в его кресло. Оно огромное, мягкое, такое удобное, что можно провалиться в него и на пару минут забыть обо всём. Вообще, Кафаров во всём виноват! Если бы ни он, ни его чёртово появление в моей жизни, мне бы не пришлось ночью выслушивать весь этот бред. Так что пусть как-нибудь переживёт, что я посижу в его кабинете.

Всё-таки у него в кабинете уютно. Минимум вещей, но всё в тёмных, спокойных тонах. Просторно. Огромное панорамное окно.

Голова всё ещё гудит от мыслей. Как мне вообще выпутаться из этой ситуации? Ясмина не успокоится. Марат тем более. Отец всегда обвиняет меня во всех смертных грехах. Самый идеальный вариант — накопить денег и уехать. Но это тоже вопрос. Светит ли мне хоть какая-то зарплата или я тут просто в рабстве на неопределённый срок?

Я открываю глаза и машинально беру с края стола брелок в форме футбольного мяча. Начинаю его крутить в пальцах, задумчиво глядя в окно. Я сжимаю брелок чуть крепче. И в этот момент до меня доносится странный звук. Немеханический. Резкий, неожиданный. Где-то снаружи, в холле, что-то грохочет. Я напрягаюсь, вслушиваюсь. Странные крики. Кто-то визжит. Я замираю. Что за чёрт? А потом голос. Холодный, бескомпромиссный, наполненный сталью и угрозой.

— Всё мордой в пол.

Щёлкает затвор автомата. Меня прошибает холодный пот. Я не дышу. Пальцы до боли вжимаются в подлокотники кресла. Что. Это. За. Дерьмо?! Что происходит? Это шутка? Или… Я даже не успеваю додумать, как раздаётся ещё один крик. На этот раз сдавленный, наполненный страхом.

Я судорожно втягиваю воздух.

Шаги. Тяжёлые, уверенные. Несколько пар. Кто-то бежит. Кто-то, наоборот, с громким глухим ударом падает на пол.

Меня трясёт. Я оглядываюсь. Что делать?! Куда бежать?!

Я медленно сползаю с кресла, опускаясь вниз. При этом задеваю бумаги на столе Марата. Они с оглушительным звуком на пол падают. После клавиатура мне по голове бьёт. Я резко дёргаюсь и ударяюсь головой о стол. После этого падает всё. Монитор летит на пол. Я вижу, как экран трескает. Опять! Да что же это такое?!

Кто-то с ноги распахивает дверь в кабинет. Замерев, я осознаю: офис накрыли.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Я сжимаюсь под столом, едва дыша. В ушах грохочет кровь, сердце срывается в бешеный ритм. Чёрт, чёрт, чёрт! Что за хрень тут происходит?! Я только хотела спокойно посидеть в кабинете, перевести дух, пережить кошмарную ночь. А теперь… Теперь в офисе вооружённые люди.

Я инстинктивно вжимаюсь в пол, сжимаюсь, замираю, надеясь, что меня не заметят. Но мой взгляд тут же падает на чёртов монитор, валяющийся в нескольких сантиметрах. На разбросанные бумаги. На клавиатуру, которую я только что умудрилась себе на голову уронить.

— Тут кто-то был. — Голос низкий, холодный, лишённый эмоций.

Я замираю.

Кто-то делает несколько шагов вглубь кабинета. Я слышу, как его тяжёлые ботинки ступают по полу, как шуршат документы под подошвами.

Глава 21

Я нервно сглатываю. Сердце бьётся, как бешеное, каждая клеточка моего тела вопит: "беги!", но я не могу сдвинуться.

Я глубоко вдыхаю и, натянув на лицо невинную улыбку, поднимаю глаза на мужчину.

– Разве не видно? Я из центра ковров. Проверяю, как тут всё устроено.

Тишина. Я чувствую, как атмосфера в комнате становится ещё тяжелее. Их взгляды впиваются в меня, и я понимаю, что шутка не зашла. Мужик сжимает зубы, скрипит ими, как разъярённый пёс.

– Ты, сука, шутишь? – Рычит он и резко наклоняется ко мне ближе. – Повтори-ка.

Я сжимаюсь, но не отвожу взгляда. Чёрт, Ярина, заткнись, умоляю! Но рот уже открывается сам по себе:

– Ну вот здесь ковёр есть. А его нужно обследовать. И вот… – я пытаюсь пожать плечами, но его хватка только усиливается. – Хорошо ли по нему ходят, не обижают ли ворс…

Бритый урод не смеётся. Он щурится, будто решает, сломать мне шею сразу или ещё немного поиграться.

– Ворс? – передразнивает он, приближая лицо так, что я чувствую его отвратительное горячее дыхание. – Ты вообще соображаешь, во что влезла, мразь?

Я стараюсь не выдать дрожь, пробежавшую по телу. Глубокий вдох, выдох. Надо срочно выкручиваться.

– Да честно, я тут вообще случайно! – восклицаю, делая самые честные глаза. – Вот шла такая, шла… думаю: "А зайду-ка в офис, посмотрю, как живут успешные люди!" Ну и вот…

Щелчок. Затвор. Бритоголовый выхватывает оружие. Моё тело пронзает холодный ужас.

Я замираю, не дыша, когда мужчина резко наклоняется, сжимая пальцами моё запястье. До боли. Кажется, кости сейчас хрустнут.

– Мы тут не в игры играем, – его голос опускается до пугающего шёпота. – И у меня нет настроения слушать твой базар. Последний раз спрашиваю: какого хера ты тут делаешь? Шлюха Кафарова?

Я зажмуриваюсь на секунду, сердце стучит оглушительно. Всё тело охватывает дрожью. Страх буквально режет на кусочки. Если они хотя бы заподозрят, что флешка у меня… Если решат, что я как-то связана с Маратом… Мне конец!

– Хорошо, только не смейтесь, ладно? – выдыхаю я, прикусив губу. – Просто… Я на спор залезла в офис. Ну, чисто проверить, смогу ли я…

Я не успеваю договорить. Удар. Резкий, болезненный рывок, и меня швыряют вперёд. Я падаю на колени, ладонями упираюсь в пол, кашляю. Кожа на руках саднит от удара, но это не главное. Главное – я чувствую, как воздух вибрирует от чужой агрессии.

– Эта сучка издевается над нами, – бросает второй голос, полный злобы.

Я поднимаю голову, и в глазах бритого мужика вижу настоящую ярость. Он раздражён. Раздражён мной. Моими словами. Моим поведением. Плохой знак.

– Развяжи ей язык, – бросает он второму. – Я хочу знать, какого чёрта она делает в кабинете Кафарова.

Моё тело покрывается липким потом. Чёрт. Чёрт. Это не шутки. Они реально готовы причинить мне боль. И мне нужно что-то придумать. Срочно.

Но я ничего не успеваю сделать. Меня резко дёргают вверх. Ощущение такое, что суставы выворачивают. Меня вжимают в стол лицом, так резко и жёстко, что я чуть не прикусываю язык. Деревянная поверхность хрустит под моей щекой, дыхание сбивается, в груди всё сжимается в панической волне.

Руки выламывают назад, грубо, без лишней нежности. Пальцы немеют, и я изо всех сил пытаюсь не застонать от боли. Но выходит жалкий сдавленный звук, который явно радует моих мучителей.

– Не дрейфь, малышка, – ухмыляется кто-то у меня за спиной. – Всё зависит только от тебя. Ответишь быстро и, может, даже целой останешься.

Горло перехватывает от страха. Воздух в лёгкие входит рывками, будто меня уже душат, но это пока только паника. Пока. Потому что я понятия не имею, чем всё это закончится. Но мне нельзя признаваться! Если они распускают руки… Если готовы на всё, чтобы найти флешку… То они вряд ли просто отпустят, когда получат желаемое. В фильмах свидетели долго не живут. А у меня план! В шестьдесят ходить по двору и пугать соседских детишек страшилками. Никак нельзя раньше умирать.

– Я… — пытаюсь говорить, но тут же получаю тычок в бок. Вздрагиваю, зажмуриваюсь, скребу зубами по внутренней стороне щеки. – Я ничего не знаю…

– Да неужели? – низкий голос у уха. Кто-то склоняется ближе, и я чувствую на коже горячее дыхание. Меня прошибает дрожь. – Тогда какого хрена ты тут делаешь?

Мозг, который обычно снабжает меня идеями, сейчас любезно предлагает сдохнуть в тишине. Охренеть, спасибо, дружище. Но у меня, вообще-то, другие планы!

– Я… Я просто… Рано пришла! – я хватаюсь за правду, потому что ничего другого не приходит в голову. – У меня смена, работа! Я помощница!

– Помощница, значит? – хмыкает тот, кто стоит ближе всех. Бритоголовый, мощный, с тяжёлыми руками. – А помощница чего? По хозяйству? По грязным делам? Или ты у Кафарова… По всем фронтам?

От его мерзкого тона меня выворачивает. Я напрягаюсь, пальцы дрожат, кровь бешено стучит в висках.

– Флешка где его? – спрашивает зло. – Мяч какой-то. Видела?

– Нет!

– Пиздишь. Помощницей возле него трёшься и ничего не знаешь?

Глава 22.

Я замираю. Тишина. Давящая, гулкая, будто весь мир на секунду замер. Или это у меня мозг перезагружался.

Мужчина стоит на пороге кабинета, высокий, массивный, в тёмной куртке, руки крепко сжимают оружие. Он движется медленно, но в каждом шаге читается что-то такое, что заставляет воздух в комнате загустеть.

Я слышу, как позади кто-то шумно сглатывает. Человек Марата? Или ещё хуже?

— За спину, — коротко бросает он мне.

Я дёргаюсь, не сразу соображая, но интуитивно подчиняюсь. Делаю шаг вперёд, а затем ещё один, пока не оказываюсь прямо за ним. Между нами остаётся какая-то пара сантиметров, и мне кажется, что от него веет холодной сталью. Почему я ему верю? Ну... может, потому что он не угрожает меня в тюрьму посадить и кому-то отдать. Немножко получше тут ситуация, чем с теми тремя.

— Ну и что дальше? — рычит один из ублюдков ухмыляясь. — Ты, мужик, считаешь хуёво. Нас трое, ты один. Ну убьёшь ты одного, после твои мозги по стене размажутся. Так что кончай в защитника играть, пиздуй и девку здесь оставь.

Я зажмуриваюсь на секунду. Они хотят, чтобы он просто… ушёл? А меня оставил? Нет, нет, нет, я не хочу этого!

Но этот человек даже бровью не ведёт. Он лишь чуть наклоняет голову, оценивающе смотрит на говорившего, а затем лениво произносит:

— Это ты считаешь хуёво. - Голос его низкий, ровный, ни капли страха.

— Чё? — один из ублюдков чуть щурится.

— Твои быки, что были за дверью, уже вырублены, — спокойно поясняет он. — У меня пятнадцать бойцов. Так что посчитай, за сколько секунд я продырявлю твою башку.

Тишина. В воздухе повисает что-то зловещее. И только меня слышно. Я от страха икать начинаю.

— Ты блефуешь, — шипит второй, но уже не так уверенно.

Мужчина ухмыляется.

— Давай проверим, — спокойно предлагает он, чуть сильнее сжимая оружие.

Напряжение нарастает. Я не дышу. Пытаюсь хоть так от икоты избавиться.

Если они сейчас сделают хоть одно резкое движение… В комнате и так мало воздуха, а теперь кажется, что его совсем не осталось.

Первый из ублюдков переводит взгляд на второго. Что-то просчитывает, оценивает шансы.

— Это… это херня, — бормочет один из них, но в его голосе уже нет той дерзости.

Я ощущаю, как мужчина передо мной выпрямляется. На пороге кабинета и правда появляются люди. С автоматами. Мамочки... Божечки… Я от страха даже молитву какую-то вспоминаю. Я жить хочу. Очень-очень сильно. Правда. Можно я уйду, а? А то мне кажется, что я сидеть от страха начала.

— Вот теперь базарить будем, — рявкает один из вошедших.

Мужчина, за чьей спиной я продолжаю прятаться, довольно хмыкает, будто всё идёт так, как он и планировал.

— Ты хоть в курсе, кого вырубил? — голос одного из ублюдков злой, напряжённый.

— В курсе, — лениво отвечает мой спаситель. — А ещё в курсе, что ты крыса продажная. Пришёл корочкой козырять, но никто не знает, что ты здесь делаешь. Потому что неофициально. Девчонок пришёл пугать?

— Слышь, ублюдок… — зло цедит один из бандитов.

Я чувствую, как за моей спиной что-то щёлкает. Это… это кто-то автомат ближе придвинул и что-то там нажал. Кнопочку какую-то...

Я замираю. Не дышу. Вообще. Страх пронизывает меня насквозь, пробегает острыми ледяными иголками по позвоночнику, заставляя кожу покрываться мурашками.

— Мои люди не любят, когда меня не уважают, — голос моего защитника опускается до опасного, ленивого рычания. — Так что советую сбавить тон. Сейчас будешь рассказывать всё в подробностях. Кто. За сколько. Какую инфу искал.

Тишина. Напряжение в комнате становится гнетущим.

Я чувствую, как тело предательски начинает дрожать. Пытаюсь держать себя в руках, но внутри всё сжимается от ужаса. Меня снова прошибает холодный пот.

Боже, в какую жопу я вляпалась?!

И когда, кажется, уже никакого просвета не будет, случается то, от чего я готова визжать от радости. Я как-то интуитивно чувствую, что он рядом. Не знаю как. Запах ощущаю или жопа моя чувствует, что снова на неприятности нарвалась и сейчас меня наказывать будут.

Я голову в сторону поворачиваю и краем глаза Марата замечаю. Мозги в этот момент совсем отключаются, потому что я с места срываюсь и к нему бросаюсь.

Я бегу. Ну, как бегу… В панике срываюсь с места, подкашиваюсь на ровном месте и, наверное, выгляжу так, будто сейчас поцелую пол, но мне плевать. Плевать, что вокруг вооружённые люди, что только что мне угрожали посадить в тюрьму, сделать там чёрт знает что. Плевать, что у меня трясутся руки, что сердце колотится, как бешеное. Что всё тело до сих пор горит от страха.

Я чувствую его. Марата. Он здесь. И это единственное, что сейчас имеет значение. Я буквально врезаюсь в него, запуская пальцы под его пиджак, как утопающий хватается за спасательный круг.

— В порядке? — его голос звучит низко, но с долей беспокойства. Или мне так кажется. Но плевать. Боже, как на всё сейчас плевать. Главное, что он здесь.

Глава 23

Я замираю, не в силах оторвать взгляда от того, что происходит в кабинете. Пытаюсь ухватить хоть немного воздуха, но он не просачивается. В лёгких жжёт, словно кто-то выкачал из комнаты весь кислород. Ноги дрожат. Но хуже всего – взгляд Кафарова. Стальной, ледяной. Опасный. Одно радует – в этот раз не я виновата. Ну, пока мужчина разбитый компьютер не увидел.

– Я хочу знать, кто вас послал, – повторяет Марат. – Не устраивает поездка? Отлично. Тогда можем разрезать по кускам прямо здесь. Разберу вас нахер, а потом отправлю по почте вашим дружкам. Пусть думают, прежде чем лезть не туда.

Один из мужчин сглатывает, нервно облизывает губы. Другой отводит взгляд, но Марат тут же цепляет его пронзительным взглядом.

– Кто дал наводку? – голос звучит спокойно, но от этого ещё страшнее. – Кто вас крышует?

Тишина. Тяжёлая, давящая. Никто не решается ответить.

– Ясно. Значит, будет больше веселья. Самир, разберись с этими, – бросает Марат. – Я подъеду, побеседую. Начинать можете без меня.

Самиром оказывается тот самым мужчиной, в которого я врезалась. Он выходит вперёд. Высокий, широкоплечий, с тяжёлым взглядом и сдержанной угрозой во всей своей позе. Он даже не уточняет подробностей. Просто кивает, будто заранее знает, что от него хочет Марат.

Мне становится страшно от того, что будет дальше. Господи, как мне после этого с Кафаровым пересекаться? Он ведь ужасный человек! Страшный. Для него про пытки говорить – обыденные вещи. А я ведь ещё и свидетель! Мамочки, как всё плохо. Интересно, а если я сама себя вазочкой стукну – Марат в амнезию поверит? Я не хочу знать ничего из этого! Но пока приходится наблюдать за этим боевиком с первого ряда.

– Нахер всех этих шавок из моего кабинета, – произносит Марат, даже не удостаивая их больше взглядом.

Самир хватает за шкирку первого, резким рывком разворачивает к двери. Второго толкает прикладом в спину, заставляя двигаться.

Я прижимаюсь к стене, стараясь стать как можно незаметнее. В груди бешено стучит сердце. Внутри всё переворачивается от осознания, насколько это… Реально.

Мужчины выходят один за другим, но напряжение в воздухе не ослабевает. Я смотрю им вслед, ощущая, как по позвоночнику пробегает холодок.

Раздаётся резкий звук шагов, когда один из угрожавших мне мужчин бросается в сторону. Пытается сбежать. Следом – глухой звук удара. Мужчина даже не успевает добежать до двери, его сбивают на пол. Скручивают, а затем бьют прикладом по затылку. Я вскрикиваю, зажимая рот рукой. В груди резко сжимается, дыхание сбивается.

– Если ещё раз шевельнётся – сломайте ноги, – приказывает Марат. – Будет уроком.

А после этого захлопывает дверь в кабинет. Отрезает нас от остального мира.

Мамочки, я не готова быть с ним наедине!

Я прижимаюсь к стене, чувствуя, как от страха меня пробирает до самых костей. Я внимательно слежу за каждым движением мужчины.

Марат медленно расстёгивают пуговицу пиджака. Затем он раздражённо стягивает его и бросает на диван. Я дёргаюсь. Сердце колотится где-то в горле, желудок скручивает от волнения. Я чувствую, как внутри всё сжимается, инстинкты вопят, что мне пора отсюда драпать. Хоть через окно, хоть в вентиляцию лезть. Только вот ноги ни черта не слушаются. С ковром слиться получится?

– Так… – Марат разворачивается ко мне. – Теперь с тобой разберёмся.

И этого мне хватает для того, чтобы почти в обморок свалиться. Я резко качаю головой, отступаю, выставляю перед собой руки.

– Даже не смей, – я тычу в его сторону пальцем. – Даже не думай ко мне подходить! Я… А я… Я на стрессе, Марат! Я за себя не отвечаю! Я могу всякое выкинуть, знаешь же.

Это мужчину не особо впечатляет. Он продолжает надвигаться на меня медленно, словно хищник.

– Я и обычно не самая адекватная, – упираюсь поясницей в подоконник. – А тут… Ну… Я шокирована! Напугана! У меня нервный тик скоро начнётся! Так что стой там, где стоишь, и не надо подходить!

– Ага. - Криво усмехается, даже не думая тормозить.

Мой взгляд хаотично мечется по помещению в поисках спасения.

– Марат, я справочку принесу! – обещаю отчаянно. – Что меня нельзя трогать. И… Я… Эм…

Я пытаюсь сбежать, но его рука перехватывает меня за запястье. Марат рывком притягивает к себе. Я рефлекторно зажмуриваюсь, врезаясь в его горячее тело. Подрагиваю от страха. Чувствую, как его пальцы касаются моего подбородка, наклоняют вверх. Я замираю, сердце пропускает удар. Веки дрожат, но я всё же поднимаю глаза.

– Тронули тебя? – рычит. – Галчонок, блядь. Тебя тронули? Причинили вред?

Я сглатываю. Медленно качаю головой. Потом почему-то киваю. А потом снова мотаю. Мой мозг не может выдать адекватный и правдивый ответ. Он перегрелся.

Марат чуть щурится. Его пальцы чуть крепче сжимают моё лицо. Его глаза темнеют от ярости. Бросает резко:

– Урою их.

Я смотрю на Марата, нервы скручивает в тугой комок. Я дрожу от его слов. Они звучат как приговор. И почему-то не сомневаюсь, что именно так и поступит Марат. Он не шутит.

– Что конкретно сделали? – продолжает допрос. А я не могу сказать ни слова. Мне не хочется защищать тех ублюдков. Не хочется даже думать про то, что с ними будет. Но…

Глава 24.

Я мнусь. Ладони вспотели. В горле пересохло, и каждый вдох даётся с трудом. Мозг лихорадочно работает, но, как обычно, не в ту сторону.

Так… Флешка. У меня. За ней сюда ломились люди с оружием. Это важно. Это опасно. Значит, я могу… О, идея! Я могу что-то за неё выторговать! Логично же! Но вот буквально через пару секунд включается инстинкт самосохранения. А если Кафаров решит, что я утащила её не просто так? Если он подумает, что я хотела сдать её кому-то? Ой, чёрт… Нет-нет-нет! Мне ж тогда вообще хана!

Я замерзаю. Сглатываю. Он ждёт. Лицо спокойное, но я вижу, как напряжена линия челюсти. Он чувствует, что я что-то утаиваю. Может это из-за того, что я как трусливый заяц дрожу?

Пальцы Марата нетерпеливо постукивают по стакану с виски. А я… Я в ловушке. И, кажется, вот-вот сама себя до инфаркта доведу. Хотя... Удобненько. Не нужно будет пытаться живой отсюда выбраться.

Я вспоминаю, что эти упыри говорили про то, что у них здесь свой человек есть. И я совсем не хочу, чтобы Марат на меня подумал. Потому что я ещё слишком молодая, чтобы умирать!

— Марат… я… это… я… — заикаюсь, пытаясь слепить из слов хоть что-то адекватное.

Кафаров прищуривается.

— Вроде не настолько пьяна, галчонок, чтобы язык заплетался.

Так. Дыши. Давай, Ярина, соберись, твою мать!

— Я… эээ… была под столом, когда они ворвались в твой кабинет.

Бровь Кафарова поднимается.

— Ты была в моём кабинете, когда они вошли?

Закусываю губу.

— Кстати, из-за тебя мне дома устроили взбучку! — о, хорошо, хорошая тема! Надо развивать! — И я решила прийти на работу пораньше! - Размахивать руками начинаю, как будто действительно обвиняю его во всех бедах. — А так как я на тебя злая была, то решила выпь кофе в твоём кабинете. В удобном кресле…

Кафаров медленно голову набок склоняет. В тишине слышен только звук того, как визжит мой инстинкт самосохранение.

"Мы все просрали"

Чёрт. Ну кто меня за язык тянет?! Можно было просто сказать: "Зашла проверить на месте ли ты!"

— Я спишу это на то, что ты всё ещё в шоке, — его голос хриплый, тягучий. — Продолжай.

Громко сглатываю.

— Я под стол упала, когда услышала громкие звуки, крики.

Он почему-то оборачивается и на монитор компьютера смотрит. Я глаза только распахиваю шире. Но он ничего не говорит. Я же решаю, что это повод продолжить.

— А когда они начали говорить о флешке… и мячике… Я… Я её забрала…

Кафаров замирает. На пару секунд мне кажется, что даже воздух в комнате сгущается.

Он шаг делает вперёд. Я нервно сглатываю. Подорваться с диванчика хочу, но ноги ватные. А Кафаров... Он уже слишком рядом. Слишком близко.

— Флешка у тебя?

— Угу...

— Где?

— Я... я сейчас... - Тянусь к водолазке, ставлю бокал с виски на стол, чтобы достать флешку. Но Кафаров быстрее. Он понимает, куда я её спрятала. Я только моргнуть успеваю, как он ловит моё запястье.

— Не дёргайся. - Голос резкий, пугающий.

Округляю глаза.

— Что?! Почему?! Флешка заражена?! С ней что-то не так?! Марат!

— Не дёргайся, — его тон становится ниже, жёстче, — я сам аккуратно её достану. Дыши через раз.

Дышать через раз?! Паника накрывает с головой. Моя фантазия уже рисует ужасные сценарии:

1. Флешка — бомба. Ща как взорвётся!

2. На ней яд! И я заражена! И если мне не вколоть антидот, то всё... хана. Я даже думать не хочу, где антидот быть может. Кафаров вполне может приказать его высасывать!

3. Это вообще не флешка, а оружие! И тогда...

Но одну мысль мой мозг осознанно обходит. Что, если Кафаров тупо пользуется моментом, чтобы облапать меня?! Тут же отмахиваюсь. Кафаров не настолько скотина.

Его пальцы медленно скользят к вырезу моей водолазки. Я замираю, едва сдерживая дрожь, но воздуха всё равно не хватает. Дыхание сбивается, грудь судорожно вздымается, а он не торопится. Кончиками пальцев он касается кожи, горячий, обжигающий контакт, от которого по позвоночнику пробегает дрожь. Затем его пальцы проникают глубже, легко касаясь ложбинки между грудей, чуть сильнее прижимаясь к коже.

Втягиваю воздух. Он слишком близко. Его прикосновения медленные, тягучие, намеренно осторожные, но именно это делает мне только хуже.

Чувствую, как его пальцы скользят ещё глубже. Подушечки пальцев слегка задерживаются на коже, едва ощутимо касаясь чувствительных точек. Мурашки вспыхивают по всему телу. Я рефлекторно вздрагиваю, но не могу пошевелиться. Дыхание сбивается.

Его пальцы находят флешку, но Кафаров не спешит её вытаскивать. Проводит пальцами по коже. Грудь снова вздрагивает от частого дыхания.

Он медленно вытягивает флешку. Моя кожа горит. Я чувствую его тепло, даже когда его пальцы уже исчезают. И только после этого я понимаю… Что всё это время не дышала.

Глава 25

Я зависаю. Буквально. Мои мозги, которые ещё секунду назад судорожно искали варианты, как сбежать, теперь просто отключаются. Пуф. И пустота.

– Что? – шепчу, глядя на Кафарова широко распахнутыми глазами.

Он ухмыляется, не торопясь повторять. Просто смотрит, изучает мою реакцию.

Я медленно моргаю, чувствуя, как жар спускается по шее, пощипывает грудь и растекается по всему телу.

Вот и помогай после этого людям! Я ему флешечку, а он… Неблагодарный и наглый извращенец! Ему тоже со справочкой ходить нужно!

– Ты серьёзно? – мой голос срывается на тон выше.

Марат кивает, делает глоток виски. Как будто обсуждает не что-то возмутительное, а будничную вещь.

– Ты шутишь! – безнадёжно пытаюсь продавить свой вариант. – Просто издеваешься надо мной…

– Я заебись какой шутник, да, галчонок?

Судорожно дышу, прижимая стакан к груди, как последнюю защиту от этого… Этого… Боже, что мне с этим всем делать? Я не собираюсь играть по его правилам. Но… Но… Я не могу просто уйти. Не могу же? Есть у меня маленькое такое подозрение, что Марат не отпустит. А даже если смогу… То куда мне идти? Дома ждёт сущий кошмар. Ясмин с её обвинениями, отец с жёсткими словами. Можно было бы к Антону сбежать, но… Друг сейчас с отцом. Приходит в себя после случившегося. Ему сейчас не до меня. И лучше нам не сталкиваться пока.

У меня нервишки шалят. Могу что-то плохое сделать. Сам мне справочку делал, пусть теперь бегает.

– Готова к третьему? – подгоняет Кафаров.

– Конечно, нет!

– Печально. Тогда снимай что-нибудь.

Я захлёбываюсь воздухом. Смотрю на него, как на главного монстра в моей жизни. Это недалеко от правды! Мотаю головой.

– Ты… Ты…

– Да, я, – спокойно подтверждает он, пристально наблюдая за мной.

Я пытаюсь найти контраргументы. Пытаюсь выдать что-то резкое, но во мне только пламя злости, обиды и, что хуже всего, какого-то… Дикого волнения.

– Ты извращенец! – выпаливаю первое, что приходит в голову.

– Допустим, – соглашается он. – Продолжишь нарываться – узнаешь насколько.

Кафаров делает ещё один глоток, наблюдает за мной с самодовольной ухмылкой. А у меня вот как-то меньше желания с ним спорить сейчас. Кто знает, что он натворит?

– Чего застыла, галчонок? – тянет он. – Выбирай: пить или снимать?

Я стискиваю зубы. Глаза мечутся по комнате, но выхода нет.

Мои пальцы сжимаются на стакане, в горле пересыхает. Я откидываю голову назад и, зажмурившись, выпиваю виски залпом. Горячая жидкость обжигает горло, растекаясь огнём по венам. Я задыхаюсь, резко моргаю, силясь проглотить последний глоток. Пульс ускоряется, голова чуть кружится, а сознание будто в тумане – чуть замедленное, слегка размытое.

Я шумно втягиваю воздух, чувствуя, как сердце бухает о рёбра, как виски растекается по телу, делая меня мягче, податливее… Я сглатываю, облизываю губы, чувствуя, как алкоголь делает их чувствительнее, чем обычно. Чуть медленнее перевожу взгляд на Марата. Он смотрит. Хищно. Насмешливо. В его глазах читается что-то, от чего внутри резко всё сжимается.

Я нервно сглатываю. Я дёргаю плечами, но язык будто чуть медленнее ворочается во рту.

– Жива? – усмехается.

– Ага, – выдыхаю. – Ещё чуть-чуть, и вообще перестану тебя бояться.

Марат скалится. Его пальцы чуть сильнее сжимают бокал. Мужчина подаётся ко мне, заставляя внутренности сжиматься от странного жара.

– Это было бы ошибкой, галчонок.

– А я выпившая, – с напускной бодростью пожимаю плечами. – Мне можно. Вон уже подумываю что-то поломать…

– Тогда завязывай с бухлом.

– Не-а. Я не собираюсь снимать с себя одежду. Обойдёшься.

– Это мы ещё посмотрим.

Мужчина снова наполняет мой бокал. Кажется, совсем не планирует останавливаться. Его забавляет это игра.

Я закусываю губу, ощущая, как алкоголь размазывает границы между страхом и азартом. Чёрт возьми. Это всё закончится очень плохо.

– Давай, Ярина, – голос мужчины становится ниже. – Пей или снимай.

Я смотрю на него, жду. Жду, что он даст задний ход. Что сам передумает. Но Марат ждёт меня. И от этого кровь закипает.

Я подношу бокал к губам, но в последний момент ставлю его на стол. Дышу.

А потом медленно берусь за пуговицы кофты. Кафаров не двигается. Только взгляд цепляется за мои пальцы.

Дышу. Расстёгиваю несколько пуговичек. Медленно. В голове звон. Руки дрожат. Я чувствую, как всё тело покрывается жаром, как вспыхивают щёки.

Марат не торопит. Я открываю плечо, потом второе. Дрожь проходит по коже, вибрацией отбивает внизу живота. Кислород в крови лопается, обдавая волнами жара. Задерживаю дыхание, рывком сдёргиваю с себя кофту. Остаюсь в тонкой маечке. Грудь часто вздымается, кожа покрывается крупными мурашками.

Глава 26

Я устраиваюсь удобнее, но лучше не становится. Потому что я, чёрт возьми, сижу на коленях Марата. Я ёрзаю, пытаясь найти положение, при котором не буду чувствовать каждую чёртову мышцу его тела, но это невозможно. Как только я шевелюсь, пальцы Марата чуть сильнее сжимаются на моей талии. Удерживает меня на месте.

Я сглатываю, чувствую, как внутри всё сжимается от взгляда мужчины. Он смотрит на меня долго, оценивающе. Во рту пересыхает от его близости. Мне надо просто слезть. И желательно не разбить при этом ещё что-то. Но тело не слушается. Это всё алкоголь Марата. О, точно, он отравлен! Поэтому я не пересаживаюсь.

Взгляд мужчины проходится по моей шее будто лёгким прикосновением. Мурашки тут же появляются, вызывая ощущение щекотки и трепета внизу живота.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь понять, что со мной происходит. Кошмар! СОС! Нужно что-то срочно делать.

– У тебя семья есть? – спрашиваю, стараясь забить чем-то вязкую тишину.

Кафаров напрягается. Сжимает челюсть. Он смотрит на меня холодно, сдержанно, без единого проблеска эмоций.

– Нет, – отрезает.

– В смысле? – не отстаю. – Родители, братья, сёстры…

– Я сказал: нет. - Кафаров произносит жёстко и резко.

Его пальцы снова сжимают мою талию, но теперь не так, как раньше. В этом жесте сквозит раздражение.

– Галчонок, – произносит он низко. – Я не люблю лишние вопросы. Особенно такие.

– А я люблю получать на них ответы, – бросаю с вызовом.

Он смотрит на меня пристально, напряжённо. Мне даже становится не по себе, но я держусь.

– Ты допытываешься, потому что тебе действительно интересно или просто потому, что тебе нравится раздражать меня? – спрашивает он.

– И то и другое.

Мужчина хмыкает, качает головой, а затем медленно проводит пальцами по моей спине. Я вздрагиваю от этого прикосновения.

– Любишь нарываться, – цедит он.

– Может, – шепчу.

Мы замираем. Я чувствую, как его дыхание касается моей кожи. Жар его тела проникает под мою одежду. Внутри разрастается странное, сбивающее с толку ощущение.

Марат откидывается на спинку дивана. Явно не хочет говорить. Но мне любопытно. Да и… После всего, что он услышал от меня, было бы честно хотя бы что-то узнать в ответ.

– Ну же, – я подаюсь вперёд. – Я же тебе рассказала про своих. Теперь твоя очередь.

Кафаров молчит. Его пальцы лениво постукивают по подлокотнику дивана, а взгляд остаётся холодным.

– Марат, ну? – я заглядываю ему в лицо. – Не тяни. Ты же не из воздуха взялся? Откуда ты?

– Из ниоткуда, – коротко бросает он.

– Это где?

– Там, куда тебе лучше не заглядывать, галчонок.

Я закатываю глаза, запрокидывая голову назад. Чувствую, как алкоголь разогревает кровь, как уходит привычная осторожность. Сейчас можно говорить свободно. Можно задавать вопросы. Я не собираюсь просто так отступать.

– Ну хоть что-нибудь! – не выдерживаю. – У меня не самая классная семья, да. Но хоть какая-то. А у тебя?

Кафаров медленно выдыхает, откидывает голову назад и несколько секунд смотрит в потолок. Потом хрипло выдаёт:

– Мертва.

Я напрягаюсь. Горячая волна стыда обжигает шею и щёки. Ожидала чего угодно, но не этого. Подвигаюсь чуть ближе.

– Прости…

– Жалеть меня собралась? — резко осекает он.

– Я не о том. Просто… Ты был маленький?

– Подростком. Восемнадцати ещё не было, когда всех похоронил. Мать, отец. Потом бабка. Деду было похер. Он пил, проигрывал всё, что мог, заявлял, что я должен сам выживать.

Я сглатываю. Внутри вдруг всё сжимается. Перед глазами вспыхивает картинка: высокий, но ещё не возмужавший парень. Злой, обозлённый на мир, один среди взрослых, которым нет до него дела. Как ему сложно было.

У меня не самая хорошая семья, но они есть. Живы. Раздражают меня, доводят. Но рядом. А Марат… Совсем один.

– Потом познакомился с Эмиром, – продолжает мужчина. – Он был немногим старше, но нам было похуй. Мы начали рвать вверх, пробиваться. Он не задавал вопросов, я не лез в его дела. Так и пошло.

– А дальше? – тихо спрашиваю.

– Дальше всё, что ты видишь. Думал, сдохну в нищете, но повезло. Риск оправдался. Всё.

Замолкаю, осознавая, что разговор окончен. Марат не собирается говорить больше. Но теперь я знаю. Немного. Достаточно, чтобы понять, каким человеком он стал.

Я смотрю на Марата, пытаясь подобрать слова. Внутри странное тепло, но не от алкоголя, а от чего-то другого. Глубже, ближе к сердцу. Хочется прижаться ближе к мужчине. Утешить, хоть ему это и не нужно. Хоть как-то выразить свою поддержку. Дать понять, что я не жалею, а просто сочувствую. Но явно у нас не те отношения для этого.

– Ладно, хватит с меня психологических сеансов, – окончательно сворачивает тему. – Не та профессия у тебя.

Глава 27.

Я задерживаю дыхание, чувствуя, как сердце бьётся в горле, когда наклоняюсь чуть ближе к лицу Марата. Сошла ли я с ума? Вы бокалы мои считали? Что за вопросы вообще? Странно, что я слова в голове в предложения ещё складывать умудряюсь.

Мои губы слегка дрожат, но любопытство и алкоголь толкают меня вперёд. Вот-вот. Не зря говорят, что алкоголь — это зло.

Я осторожно касаюсь его губ своими, едва-едва, будто пробуя на вкус что-то запретное и невероятно желанное. Поначалу он не двигается, словно давая мне возможность самой решать, как далеко я хочу зайти. Это придаёт мне смелости, и я чуть увереннее углубляю поцелуй, мягко, нежно проводя языком по его нижней губе. Внутри разгорается жар, растекается по телу сладкой, обжигающей волной. Его губы раскрываются навстречу мне, и поцелуй становится глубже, чувственнее.

Я теряюсь в этих ощущениях, растворяясь в близости, тепле и вкусе Марата. Его запах сводит с ума – терпкий, чуть резкий, с лёгкими нотками табака и дорогого парфюма. Он обволакивает меня, проникая в сознание и полностью дурманя голову.

Тело пронзает разрядом тока, когда его руки чуть сильнее сжимают мои ягодицы, и в следующий миг он резко подтягивает меня ближе, усаживая сверху, так, чтобы я его оседлала. Я резко вздрагиваю и отстраняюсь, вскидывая на него возмущённый взгляд.

– Кафаров, ты обещал.

Он лениво улыбается, скользя взглядом по моим губам.

– Ни хера я не обещал.

И ведь правда же. Он просто предложил попробовать. Но он всё равно наглый и подлый козёл!

– Значит, тебе нельзя верить? - Обиженно хриплю в ответ. Надуваю губы.

Его ухмылка становится шире, пальцы чуть сильнее сжимают мои ягодицы. Готова поклясться, что там отпечатки его пальцев останутся.

– Я просто удобней тебя усадил, чтобы не соскользнула. Заметь – никаких приставаний.

Вот же...

Я недоверчиво смотрю на него, но внутри уже нет желания спорить. Вместо этого меня тянет обратно к его губам, к жару его тела, к этим ощущениям, которые сводят с ума и затягивают всё глубже. Его аромат снова проникает в меня, усиливая жар, стирая последние крупицы сопротивления. Я не могу оторваться от него. Меня тянет к Марату, будто магнитом. Притягивает этот невозможный мужчина, его тёмная притягательность и тот факт, что с ним нельзя быть осторожной. Ну долбанулась, да. А что делать-то теперь? Тем более сейчас... Когда смелость и алкоголь полностью стёрли границы страха.

Мои губы снова находят его, теперь более настойчиво, откровеннее. Дыхание сбивается, поцелуй становится страстным, горячим, пульсирующим. Марат отвечает, позволяя мне вести, но его руки чётко показывают, что контроль всё ещё за ним.

Языки сплетаются. Обжигаются от градуса этого поцелуя.

Когда Марат слегка надавливает ладонями на мои ягодицы, я впечатываюсь в него сильнее. Хорошо чувствую, как он возбуждён, и невольно чуть сильнее прижимаюсь к нему, позволяя себе потеряться в этом безумии.

Между ног давит его возбуждённый член. Да, пускай через одежду. Но это ни капли не меняет всего происходящего. Я возбуждаю Кафарова. Эта мысль почему-то не отрезвляет, а лишь сильнее бросает меня в этот чёртов круговорот.

Я начинаю слегка двигаться, чувствуя, как поцелуй становится откровенней, глубже. В голове уже совсем пусто, мысли спутались. Горячо, дышать нечем, но мне абсолютно плевать. Я просто хочу понять, почему Кафаров так чертовски вкусно целуется. Почему именно с ним так невозможно остановиться?

Запах его кожи становится ещё насыщеннее, заставляя меня глубже вдохнуть, жадно впитывая в себя его аромат. Он пьянит сильнее любого алкоголя, заставляя забыть обо всём. Сейчас мне неважны последствия, правила и здравый смысл. Есть только он и я, этот момент, этот поцелуй и его обжигающие прикосновения, которые пробирают меня до самого сердца.

– Опасную черту переступаешь, галчонок... - Марат хрипит мне в губы. Я бы даже сказала, что предупреждающе рычит.

– Ещё не переступила? - В ответ шепчу. Я сама знаю, что с самим дьяволом играю, но... Божечки, кто-то расскажите мне, как остановиться? Помогите?