Гнильца

Утро началось как всегда — с запаха дешёвого кофе, пережаренной яичницы и сердитого пыхтения чайника, оставленного без присмотра. Денис стоял в кухне у окна, торопливо курил и слушал, как жена плещется в душе. За окном моросил мелкий нудный дождь, и стекло быстро покрылось мутной сеткой капель. День обещал быть тяжёлым (впрочем, в последнее время, все дни были такими), и сегодня он это чувствовал особенно сильно. Почему-то внутри всё было натянуто, словно струна.

— Ты опять куришь натощак, — недовольно сказала Марина, шлёпая босыми ногами по полу. Волосы у неё блестели от воды, полотенце едва прикрывало аппетитную фигурку. Денис хмыкнул, выбрасывая «бычок» в окошко и поворачиваясь к супруге. Она не смотрела на него, занятая тем, что просматривала новости на своей страничке. — И пепельницу бы хоть почистил, вонь стоит по всей квартире.

Денис сжал зубы и отвернулся.

— Утро доброе, — буркнул он. — Сразу претензии, как обычно. Не надоело? Может, для начала кофе выпьем, позавтракаем вместе, как нормальные люди?

Марина достала из холодильника пакет молока и угрюмо посмотрела на мужа. Лицо её было усталым и каким-то… постаревшим, что ли. Усталость эта шла изнутри — от чего-то более глубокого, чем обычная бытовая скука.

— Денис, — она поставила молоко на стол и села, жестом приглашая его занять место напротив. — Нам нужно серьёзно поговорить.

Он усмехнулся. Эти слова звучали как удар. «Нам нужно поговорить» — всегда означало конец чего-то, не так ли?

— Поговорить? Ну, давай, поговорим. О чём на этот раз? Опять закончились деньги на карте? Или я мало внимания уделяю? Или… Что опять тебя не устраивает, Марина?! — он старался держать себя в руках, но уже чувствовал, как закипает глубоко внутри злость.

— Да погоди ты, — она произнесла это с такой досадой, что Денис растерялся. А Марина продолжала говорить, резко и визгливо:

— Всё куда серьёзнее. Я больше не могу так! Я разлюбила тебя, Денис. Давно. У нас с тобой ничего же нет! Совсем ничего!

Он долго смотрел на неё, не веря в услышанное. Слова повисли над столом вязкой жижей, смешавшись с запахом кофе и табака и не желая проникать в сознание. Марина не отводила настороженного взгляда. Это было не импульсивное признание, она всё обдумала заранее.

— Что значит «разлюбила»? — голос его пронзил тишину ржавым сверлом. — Ты просто устала, Мариш. Мы оба устали. Так бывает. Но это пройдёт.

— Нет, — она качнула головой. — Не пройдёт. Я уже почти год живу, убеждая себя, что всё пройдёт, но ничего не меняется. Я пыталась… Честно, пыталась! Но я не могу так больше! И ещё… у меня есть другой.

Денис закрыл глаза. Внутри что-то лопнуло, заливая горячим всю грудь. Боль была такой, будто к нему приложили раскалённое железо.

— Другой… — повторил он тихо, почти шёпотом. — И как давно?

— Два месяца. — Её честность звучала жестоко. — Он… он совсем другой. Я чувствую себя живой рядом с ним. Понимаешь?

Денис вскочил, отбросив в сторону стул, и выпучил налитые кровью глаза.

— Два месяца! — он ударил кулаком по столу, так что чашка подпрыгнула, расплескав давно подёрнувшийся маслянистой плёнкой холодный чай. — Два долбанных месяца ты жила со мной под одной крышей, спала под одним одеялом, а сама трахалась с ним? Ты играла в верную жену, готовила наскоро ужины, а потом шла к нему, едва проводив меня в ночную? Это мерзко, Марина! Мерзко!

Она вся дрожала, но не плакала. Слишком устала, слишком уже всё осточертело.

— Не кричи, — поморщилась она, потирая виски. — Соседи услышат.

— Да пусть! Пусть весь дом узнает, какая у меня жена! — он невольно сделал шаг к ней, сжимая кулаки, но заставил себя остановиться. Внутри клокотала ненависть, отчаяние, бессилие. — И что дальше? Что ты хочешь? Развестись? Вот так просто? Все наши девять совместно прожитых лет — на помойку, да?

— Денис! — Марина подняла на него холодный взгляд. — Мы даже ребёнка не завели за это время. — Она поднялась и теперь тоже заговорила громче. — Поэтому — да! Я хочу развестись. Я хочу, чтобы ты ушёл. Квартира останется мне, уж не обессудь — сам знаешь, я больше в неё вложилась.

— Квартира? Тебе?! — он издал сдавленный смешок — настолько нелепыми показались ему слова жены. — Я пахал как раб, чтобы заработать на эту квартиру! Я крутился, подрабатывал, брал кредиты, выплачивал их и снова брал! А ты… Ты просто решила выгнать меня, как собаку?

— Да! — выкрикнула Марина со слезами в голосе. — Иначе не получится. Ты же сам понимаешь, мы только мучаем друг друга. Мы ругаемся из-за всего: из-за денег, из-за того, что ты не можешь найти нормальную работу, из-за твоего вечного молчания и тупых обещаний, что скоро всё изменится! Мне это больше не нужно! Я устала!

— А мне нужно? Ты думаешь, я счастлив? Думаешь, мне нравится слышать твои вечные упрёки и видеть кислую физиономия по утрам и вечерам? — Денис подошёл ближе, заглянул ей в покрасневшие глаза. Марина отшатнулась, испугавшись его безумной улыбки. Супруг усмехнулся и присел к столу, уронив голову в ладони.

— Но, знаешь, я хотя бы старался, — горько заметил он. — Я тебя не предавал. А ты…

Марина отвернулась и, скрипнув зубами, ответила: