Горец. Разрывной

Глава 1

Я не хотела сюда идти. Совсем не хотела. Но Лерка настояла, как всегда. Моя лучшая подруга с детства умела уговаривать так, что сопротивляться было бесполезно.

— Лиз, ну хватит уже сидеть дома! — ныла она, перебирая мою одежду в поисках чего-то "подходящего". — Когда ты в последний раз выходила куда-то, кроме библиотеки?

— На прошлой неделе была в кафе с тобой, — слабо возразила я.

— Это не считается! — Лерка победоносно выудила из шкафа чёрную блузку. — Надевай это. И джинсы потемнее. Мы идём смотреть на настоящих мужиков.

В её мире, где главным критерием мужественности была способность размазать противника по рингу, бойцы были почти богами. Для неё вечер в спортзале, заполненном воплями толпы и запахом крови, был идеальным свиданием с жизнью. А для меня — просто шум, грязь и что-то очень чужое.

— Лер, я правда не готова к такому...

— Готова-не готова! — она уже натягивала на себя облегающее красное платье. — Там будет Имран Джамалов! Ты хоть представляешь, кто это?

Честно говоря, не очень. Я слышала это имя мельком — по телевизору, в новостях спорта, которые я обычно пропускала. Но судя по тому, как загорелись глаза Лерки, это был кто-то важный в мире, который мне был абсолютно незнаком.

Через час мы уже сидели в душном спортивном комплексе. Зал пах мужиками, дешёвыми духами, потом, фанатизмом и пролитой адреналином злостью. Толпа гудела так, что подрагивали сиденья под нами. Лерка каким-то чудом достала билеты на третий ряд — почти у самого ринга. Я сидела в самом углу, в тёмном свитере с высоким горлом и джинсах, сжавшись в комок. Слишком скромная, слишком чужая среди этого буйства красок и криков.

Девочки рядом визжали от каждого удара, пили пиво из пластиковых стаканчиков, не переставая снимать сторис для инстаграма. Лерка тоже была в своей стихии — она знала имена всех бойцов, их рекорды, слабые места. Болтала без умолку, показывая мне фотографии в телефоне.

А я молчала. Я просто ждала, когда всё закончится, и мы сможем поехать домой.

Прошло три боя. Кровь, рёв толпы, победители и побеждённые. Я начала привыкать к ритму, почти расслабилась, когда объявили главное событие вечера.

Именно в эту секунду началась беда.

Он вышел.

Сначала я не поняла, почему вокруг стало... иначе. Как будто тишина пробежала по залу прежде, чем ударил оглушительный рев. Даже воздух изменился — стал плотнее, напряжённее, наэлектризованнее.

Он шёл в сторону ринга — высокий, очень высокий, широкоплечий, спокойный. И это спокойствие было страшнее любой агрессии. На нём не было ничего лишнего: чёрные шорты, белые бинты на руках, перчатки ещё в руках тренера. А лицо... лицо словно вырезали из тёмного мрамора. Резкие скулы, сильная челюсть, нос с едва заметной горбинкой — след старых боёв. Тёмные волосы коротко острижены, почти наголо по бокам.

Это был он. Имран Джамалов.

— Боже мой, — прошептала Лерка, вцепившись в моё плечо. — Он же ещё красивее, чем на фото...

Теперь я понимала, что она имела в виду. Имран был не просто красивым — он был магнетически притягательным. Каждое его движение говорило о силе, уверенности, опасности. Он шёл, не глядя на толпу, не реагируя на крики его имени. Шёл, будто знал, что это не шоу, не представление для публики. Это была его работа. Серьёзная, смертельно серьёзная работа.

Я не могла оторвать от него глаз.

Его кожа была смуглой, загорелой, с шрамами на плечах и предплечьях — историями прошлых битв. Мышцы перекатывались под кожей с каждым шагом, не раздутые, как у качков, а функциональные, живые. Татуировка на левом плече — что-то на арабском, наверное, имя или молитва.

Он пришёл не развлекать. Он пришёл побеждать.

Я почувствовала, как мои руки сжались на подлокотниках кресла. Сердце застучало быстрее. Я не знала, почему мне вдруг стало страшно и жарко одновременно. Он был далеко. Я — никто для него, случайная зрительница. И всё же его появление разрезало воздух, как нож.

— Смотри, как он двигается, — шептала Лерка. — Как хищник. Я бы отдала всё, чтобы он посмотрел на меня...

Имран забрался в ринг одним плавным движением. Даже в этом простом действии была какая-то первобытная грация. Его противник — рыжий здоровяк с татуировками — уже ждал, переминаясь с ноги на ногу, настраиваясь на бой. А Имран просто стоял. Спокойно. Смертельно спокойно.

Когда ему надели перчатки, его лицо не изменилось. Когда рефери объяснял правила, он не слушал — наверное, знал их наизусть. Его светлые глаза — удивительно светлые для такого смуглого лица — смотрели сквозь противника. Не на него, а сквозь. Как будто тот уже был побеждён.

Бой начался.

Первый раунд — техника, напряжение, раскрутка. Имран двигался как танцор — лёгкие шаги, уклоны, точные удары. Каждое движение было выверено, экономно. Никакой показухи, никаких лишних движений. Рыжий пытался прижать его к канатам, но Имран ускользал, как тень.

Второй раунд стал кровавой мясорубкой.

Имран переключился. Я увидела момент, когда в его глазах что-то изменилось. Из спокойного, почти равнодушного бойца он превратился в машину для уничтожения. Он не дрался — он ломал. Удар в печень заставил противника согнуться пополам. Апперкот в челюсть — и рыжий покачнулся. Ещё один удар, точный, как выстрел снайпера.

Глава 2

Он поставил меня на ноги резко, как ставят мебель. Без церемоний, без нежности. Мои ноги подкосились, и я едва удержалась от падения, хватаясь за стену. Голова кружилась от перевёрнутого мира, от крови, хлынувшей к вискам.

Захлопнул за собой дверь. Тяжёлую, массивную, обитую тёмным кожзамом. Звук получился глухой, окончательный. Как крышка гроба. Я услышала металлический лязг — он повернул ключ. Дважды. И сунул ключ в карман шорт.

Я стояла, не дыша. Спина прижалась к холодной стене раздевалки. Пахло здесь мужчинами — потом, дезодорантом, кожей, тестостероном. Чужим, агрессивным миром, где не было места таким, как я.

Помещение оказалось больше, чем я думала. Ряды металлических шкафчиков, скамейки, зеркала в полный рост. В углу — массажный стол, на нём валялись бинты и полотенца. Единственный источник света — неоновая лампа под потолком, моргала, как больная.

— Ты... ты с ума сошёл! — вырвалось у меня, когда я смогла вдохнуть. Голос звучал чужим, дрожащим. — Отпусти меня! Сейчас же!

— Возможно, — спокойно сказал он, оборачиваясь ко мне. — Но ты красивая, когда злишься.

В полутьме раздевалки он казался ещё больше, ещё опаснее. Тени подчёркивали каждый мускул его торса, каждый шрам на коже. Свет падал на его лицо так, что глаза превращались в тёмные провалы. Дьявол. Настоящий дьявол в человеческом обличье.

Я ударила его кулаком в грудь. Со всей силы, на какую была способна. Мой кулак встретился со стеной мышц — твёрдых, как камень. Он не шелохнулся. Как будто не почувствовал. Даже не моргнул.

Боль пронзила мои костяшки. Словно я ударила по железу.

Тогда я снова — и снова — изо всех сил. В грудь, в плечи, куда попало. Металась, как зверёк в клетке. Била, царапала, пыталась причинить ему хоть какую-то боль. Но он стоял неподвижно, позволяя мне выплеснуть ярость на его несокрушимое тело.

— Пусти меня! — кричала я сквозь слёзы. — Пусти! Мне нужно домой!

Он поймал мои руки. Одной рукой. Легко, почти небрежно. Зажал мои запястья, как сталью. Его пальцы обхватили обе мои руки целиком — настолько они были большими. Я попыталась вырваться, но было бесполезно. Он держал крепче, чем наручники.

Второй рукой провёл по моему лицу. Медленно, изучающе. Пальцы — грубые, обожжённые тренировками, пахнущие железом и кровью. Мозоли на костяшках царапали мою кожу. Но прикосновение было... неожиданно нежным.

— Такая маленькая, — пробормотал он, проводя большим пальцем по моей щеке. — Хрупкая. Как птичка.

— Не трогай меня! — прошипела я, пытаясь отдернуть голову.

Он не обратил внимания на мои слова. Его ладонь легла мне на щёку, почти ласково. Почти. Но в этой ласке была угроза.

— У тебя были другие? — спросил он внезапно. Голос стал жёстче.

— Что? — я задохнулась от неожиданности.

— Я спрашиваю, тебя кто-то трогал до меня? — он наклонился ближе. Его дыхание обожгло мою кожу. — Мужчины. Руки. Губы.

Я замерла. От его близости, от вопроса, от того, как он на меня смотрел. Его пальцы уже скользили по моему горлу — не давили, не душили, но чувствовались, как ошейник. Как метка собственности.

— Это... это не твоё дело, — выдавила я.

— Моё, — просто сказал он. — Теперь всё, что касается тебя — моё дело.

Я не ответила. Не могла. В горле пересохло. Его пальцы продолжали скользить по моей шее, по ключицам, останавливаясь у края свитера. Изучали меня, как вещь, которую собираются купить.

— Это неважно, — продолжил он после паузы. — Кто бы ни был до меня — забудь. Теперь ты моя.

Простые слова. Сказанные спокойно, как констатация факта. Как "сегодня понедельник" или "на улице дождь". И от этого спокойствия мне стало по-настоящему страшно.

Он толкнул меня — не больно, но резко. Как толкают дверь. Я упала на скамейку за спиной, дыхание вырвалось от неожиданности. Металл оказался холодным даже через джинсы. Попыталась встать, но он уже стоял передо мной, загораживая весь мир.

Я смотрела на него снизу вверх и впервые по-настоящему оценила его размеры. Он был огромен. Не просто высокий — именно огромный. Широкие плечи заслоняли свет, грудь вздымалась от тяжёлого дыхания после боя. Одни мышцы, никакого жира. Перевязанные руки — белые бинты уже пропитались кровью. Синяк расползался по левому ребру тёмным пятном. Шрам на плече — старый, глубокий, как след от ножа.

Он выглядел как зверь, который не скрывает, что убивал. И будет убивать.

— Знаешь, что самое интересное? — сказал он, не сводя с меня глаз. — Из всех этих кричащих дур в зале ты была единственная, кто молчал.

Он подошёл ещё ближе. Встал над мной так, что мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Тень от его фигуры накрыла меня целиком.

— Почему молчала? — спросил он. — Почему не кричала моё имя, как остальные?

Я хотела вскочить, убежать, но он положил ладонь на моё плечо. Не давил. Просто положил. Но я не смогла пошевелиться. Вес его руки был как якорь.

— Потому что ты другая, — ответил он сам себе. — Потому что ты не из их мира. Ты чистая.