Горячая линия

Глава 1

Все произведения автора являются художественным вымыслом.

Совпадения случайны.

- Вы позвонили на горячую линию неотложной психологической помощи! Здравствуйте, – на одном дыхании выпалила Варя в трубку и, рухнув в потасканное кресло на колесиках, по инерции откатилась к окну. Телефон зазвонил неожиданно. Когда она вышла из кабинета, чтобы наполнить чайник. Возвращаться пришлось бегом. Вот почему она задыхалась.

Пока на том конце связи молчали, Варя открыла тумбочку. Достала чашку с нарисованным пингвином – подарок сменщицы на Новый год, пачку растворимого кофе – порошковую бурду сотрудники Центра покупали по очереди, согласно графику, закрепленному на доске объявлений. Потянулась к коробке сахара-рафинада, но в последний момент отдернула руку и решительно захлопнула дверцу. Она обещала себе сесть на диету еще с Нового года, да что-то все никак не получалось. Хотя на носу уже был День Влюбленных, который бы ей не пришлось встречать одной, если бы она выполнила данное себе обещание. Варя стала бы тонкой и грациозной, как звездные блогерши из Инстаграма. И такой же, как они, популярной.

Впрочем, мама Вари утверждала, что худая лошадь – еще не газель. Так что это тоже не факт. Варя тяжело вздохнула. Молчание в трубке затягивалось.

- Чем я могу вам помочь?

Варя зачерпнула гранулы ложкой, высыпала в кружку и, подумав, добавила еще. Кофе от этого лучше, конечно, не станет, но, может, хоть сон перебьет. В середине ночи бороться с сонливостью тяжелее всего. За год работы Варя это уже усвоила.

И снова ответом ей – тишина. Которая в данном случае была вовсе не знаком согласия, а скорее лишним поводом для беспокойства. С людьми, идущими на контакт, работать было намного проще. А с молчунами прямо беда. Обычно это были доведённые до отчаяния своим одиночеством люди, которым требовалось не так уж и много. Просто побыть с кем-то. Пусть даже в тишине. В ней ощущение сопричастности проступало как будто бы ярче. Но иногда среди них попадались и самые проблемные, самые надломленные люди. Надо было очень постараться, чтобы не только их отличить от других, но и разговорить, и помочь как-то.

- Наша беседа абсолютно анонимная, – поспешила заметить Варя, вспомнив, что большинство звонящих опасаются как раз огласки.

- Ха! В этом мире ничего анонимного не осталось.

Только-только восстановившееся дыхание оборвалось. Снова. И для этого Варе даже не пришлось бежать через весь коридор. За время своей работы она слышала сотни голосов. Разных… женских и мужских, грубых, дребезжащих от возраста и совсем детских. Каждый раз Варя вслушивалась в них очень внимательно, ведь это был единственный способ понять, в каком состоянии находится её клиент. А значит, единственный способ выстроить с ним правильную коммуникацию. Выбрать единственно верный тон. Это у психологов, ведущих «живой» прием, в арсенале полным-полно других инструментов, а у нее – лишь один! Например, если голос собеседника был заторможенным, Варя сознательно ускоряла свой голос, заряжая того своей энергией. А если человек был излишне эмоционален и экспрессивен, Варя, напротив, говорила намеренно медленнее, чтобы того чуть притормозить. Но в этот раз… Голос подействовал на нее так, что она растерялась. И сориентировалась далеко не сразу.

Голос позвонившего был определенно мужской. И такой… царапающий, что ли? Будто мужчина на том конце связи простыл и еще не до конца оклемался. По спине Вари поползли мурашки.

- Почему вы так думаете? – она облизала пересохшие губы.

- Потому что я стою на крыше, а на меня смотрит, по меньшей мере, три камеры. Я посчитал.

Суицидник! Варя отбросила ложку и вскочила со стула, не в силах оставаться на месте. Зажала трубку плечом, установила злосчастный чайник на подставку и щелкнула кнопкой.

- Что вы делаете на крыше в такую погоду?

Слава богу, она здорово поднатаскалась за последний год. Научилась самоконтролю. Так что, когда Варя заговорила, её голос прозвучал достаточно спокойно. Ничто не выдавало ее нервозности.

- Да так. Вышел проветрить голову. А ты что подумала? Ик…

Еще и пьяный! Вот почему ей показалось, что речь мужчины будто смазана ластиком. Жаль, причину поняла не сразу. Ведь то, что суицидник пьян, было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что пьяному проблемы зачастую кажутся намного более серьезными, чем те есть на самом деле. Плохо – потому что дури человеку под мухой вообще не занимать.

- Ничего. Просто интересуюсь.

- Ага. Как бы не так. Решила, небось, что я сигать с крыши собрался?

- Нет, конечно. Ничего подобного.

- А что, - задумчиво протянул мужчина, - может, это и вариант…

Что же выходит? Это она его самоубиться надоумила? Хороший же из нее психолог! Варя отбросила толстую косу за спину:

- Ни в коем случае!

- Почему? Ик… От меня небось и не останется ничего. Сколько здесь этажей? Ик… - спросил мужчина. - Шестьдесят три? Или четыре? Расшибусь, как будто и не было. Черт, у парапета дует сильней. И снег метет прямо в харю!

Интересно, насколько там высокие парапеты? А крыши на небоскребах чистят? Что, если он поскользнется и упадет? Где он вообще нашел небоскреб? В Сити? Разве там вот так запросто можно выйти на крышу? А как же техника безопасности? Варя зябко поежилась.

Глава 2

Захар проснулся поздно. По оба бока от него посапывали девицы. Блондинка и брюнетка. Прямо по классике. Только рыженькой не хватало. Захар чертыхнулся, перекатился на бок. Одна из девиц, блондинка, недовольно поморщилась и с силой дернула на себя одеяло, которое Захар, того не заметив, стащил, еще и зажал ногой.

Ну и какого хрена он их не отправил сразу? Зачем вообще это все? Он ведь точно знал, что лучше, после случившегося, ему не станет. Скорей, наоборот, будет еще паскуднее. Он ведь не соврал Илье, когда сказал, что ни черта ему уже не хочется. Даже секса. Даже с двумя по классике, ага… Да хоть со всеми бабами, что притащились к нему на вечеринку. Он мог их всех перетрахать, а перед глазами все равно бы стояла жена. Расхристанная, в наспех наброшенном пеньюаре, в разрезе которого покачивалась красивая, стараньями хирурга, грудь. А на заднем плане, в постели, прикрывая причинное место, возлежал его лучший друг и партнер. Белый, как мел. Какой-то даже… жалкий, что ли? Хотя ему ли об этом судить?

Все было до пошлости банально. Захар вернулся из командировки раньше, чем планировал. Точнее, он даже улететь не успел. Завьюжило. И его вылет отложили на сутки. Конечно, он не стал звонить жене, чтобы предупредить о своем возвращении. Хотел сделать сюрприз. Теперь смешно вспоминать… Сюрприз, конечно, удался на славу, но совсем не такой, как он планировал.

- Захар, ты только глупостей не делай. Мы с Сергеем давно тебе хотели сказать.

А он и не собирался делать глупостей. Он просто не знал, как реагировать. Сюр ведь какой-то. Может, потому что ему это показалось чем-то нереальным, он и не бросился в драку? Не схватился за пистолет, который хранился тут же, во встроенном в стену сейфе?

- Что ж не сказали?

Наташка отвела взгляд. Завязала на тонкой талии поясок.

- Я хотела с тобой поговорить еще до отъезда. Но ты времени не нашел. Я… беременна, понимаешь?

Не от него, ясное дело. Потому что он был бесплодным. Им это много лет назад сказали врачи. Когда Захар стал бить тревогу. Ну, а что? Ему за тридцать пять перевалило. Бизнес процветал. Он был влюблен, как последний дурак. Все логично шло к продолжению. Но год попыток – и ничего. Два… А потом больница, обследование. Их обоих. И диагноз. Приговор ему одному. Потому что для мужика – это действительно приговор, кто бы и что вам не говорил. Захар мог быть каким угодно крутым и успешным в других сферах жизни, но осознание собственного изъяна нивелировало все другие его достижения. Он чувствовал себя ущербным. Неполноценным. Недомужиком. Импотентом, оборудование которого по какой-то ошибке функционировало. Правда, вхолостую.

Их развод совпал с его кризисом среднего возраста. Размышления о смысле бытия, когда у тебя даже продолжения не будет – штука очень токсичная. Захар метался. В попытке забыться взвалил на себя всю работу, которую только мог унести. Теперь, когда они с Сергеем делили бизнес, той было выше крыши. Но потом даже работа перестала его спасать. Что толку в этих проектах, деньгах, сверхприбылях, если их некому оставить? Зачем тогда это все вообще? Зачем ему в принципе жить? Жить, чтобы, что?

Захар стал бухать. Сначала выпивал вечером, потом за обедом или вместо него. До виски на завтрак, правда, не дошло. Но вовсе не потому, что он смог вовремя остановиться. Просто сломался раньше. Когда Наташка с Сергеем разбились. Водитель из нее был никудышный, а в ту злополучную снежную ночь за рулем почему-то была она.

И вот тогда что-то в нем надломилось. Сразу после похорон Захар вышел за ворота кладбища и… пошел. Куда глаза глядят. Потом он узнал, что прошел пешком триста километров.

Свой путь Захар помнил смутно. Он шел и шел, совершенно не думая о конечной точке маршрута. Вообще ни о чем не думая. В голове было пусто и легко. День сменял ночь. Ночь – день. Мимо проносились машины, фуры, гремели прицепы. Иногда он сворачивал с трассы на ответвляющиеся от нее дороги, иногда шел по колее, укатанной между полей. Спал в траве. Что-то ел в придорожных забегаловках. А потом совершенно случайно набрел на ночлежку для бомжей, организованную благотворителями. Там он и провел почти четыре месяца. Почему-то среди этих людей, ему было проще. Те не задумывались о таких глупостях, как смысл жизни. Они просто жили. Одним днем. И он у них  учился именно этому. За время, что прошло, у него был лишь один срыв. Как раз тогда, когда он чуть было не утопился. Дернул по пьянке черт. И может, даже хорошо, что дернул. По крайней мере, в его мозгах что-то встало на место. Дыхание смерти оказалось очень отрезвляющим. Захар вернулся домой. К прежней жизни. И хоть она не обрела своего былого вкуса, накрывало его теперь не так часто. А вчера он вдруг вспомнил, что прошел ровно год с тех пор, как правда вскрылась. Вот и опять нахлынуло. А тут еще эта метель…

Ой, дура-а-ак! Он, что, правда звонил? В экстренную психологическую помощь?

Захар перелез через девицу и встал. На полу, завязанные в узел, валялись два презерватива. Пьяный-пьяный, а вон, как расстарался. Усмехнулся. Подобрал резинки, чтобы не шокировать домработницу, и поплелся в ванную. Отправил Дюрексы в мусор. Встал под душ. Нанятый дизайнер с какого-то перепугу решил сделать одну стену зеркальной. Захар уставился на собственное отражение. Хмыкнул. Он был вполне нормальным мужиком. Крепким и относительно подтянутым. Ничего отталкивающего в нем не было. Ну, если только вас не отталкивали волосы на теле, потому что в этом смысле природа наградила Захара сверх всякой меры. Короткие густые волоски покрывали его ноги, предплечья, грудь и даже живот.

Глава 3

- О чем же вы хотите поговорить?

- Да пофигу. О чем угодно. Например, я бы с интересом послушал, что заставило молодую двадцатичетырёхлетнюю девочку работать в День влюбленных?

- Я не девочка! – возразила Варя, а потом, осознав двусмысленность фразы, с ужасом замолкла и захлопнула ладонью рот. Если так будет продолжаться и дальше – ей придется крепко задуматься о смене рода деятельности. Ну, нельзя в ее случае… нельзя ляпать что-то бездумно. Она и не ляпала. По крайней мере, до этих пор. Варя только в разговорах с Захаром Ивановичем давала маху. Уж больно его голос сбивал с толку. Она так странно на него реагировала, что это было даже пугающе. В первый раз еще могло показаться, но во второй – вряд ли. Варя скосила взгляд на свою лежащую поверх журнала руку. Кожа вся сплошь в пупырышках. Вот же черт!

В ответ на ее промах Захар Иванович тихо хохотнул. Этот смешок тоже был такой… колючий, что ли? Будто он вовсе разучился смеяться, а она вернула ему эту способность. Варя поежилась и взволнованно облизала губы.

- Мы не должны говорить обо мне, - заметила твердо.

- О чем же нам говорить?

- О том, что вас беспокоит.

Варя поудобнее устроилась на диване. Откинула голову на подлокотник. После небывалого снегопада случилась оттепель. Крыша начала подтекать, отчего желто-коричневые пятна на потолке вновь поменяли свои очертания. Раньше Варя могла в них разглядеть медведицу с медвежонком, а теперь в контурах пятен угадывался одногорбый растолстевший верблюд.

- Это неинтересно.

- Почему? Очень даже. К тому же до тех пор, пока мы это не выясним, я не смогу вам помочь.

- Ты? Помочь? Мне?

- Я! Вы же для этого мне звоните?

- Вот! Видишь, ты уже понимаешь, что я звоню именно тебе.

С ноги, которой она нервно покачивала, слетела домашняя тапочка и шмякнулась на пол. Варя вскочила. Чуть не выронила трубку из руки, взволнованная просто до предела. Неужели он действительно признался, что звонит именно ей? Нет, конечно, с Варей такое случалось и раньше. У нее были постоянные клиенты, просьбам которых у них в центре пошли навстречу – неходячий ветеран, подросток с кризисом ориентации, и Мира – депрессивная алкоголичка. Но ведь это – совсем другое! А почему, Варя даже себе боялась признаться. Может быть потому, что Захар Иванович не был ни подростком, ни ветераном, ни алкоголиком. Он был мужчиной с красивым голосом, который ее взволновал. И это, конечно, дикая глупость, это ошибка, но… Как остановить чертовы мурашки? Как, скажите!

- Захар Иванович, я буду вынуждена отключиться, если вы продолжите в том же духе.

- Даже если я после этого самоубьюсь?

- Мы оба знаем, что вы этого не сделаете. Так о чем бы вы хотели поговорить?

- Я непременно должен ныть о каких-то проблемах?

- Можно не ныть, а просто рассказать о том, что вас больше всего волнует в данный момент. Зачем-то же вы позвонили.

- Хочешь правду?

- Только зная правду, я смогу вам помочь, - в который раз повторила Варя.

- Ну, смотри. Сама напросилась. Так вот, мне просто хотелось поговорить с таким же неудачником, как я сам.

- И вы решили, что я – неудачница?

- Тогда я еще не был в этом уверен, а сейчас – да.

Варя нахмурилась. Села. Нащупала ногой злосчастную тапку. В ночную смену она могла себе позволить некоторые вольности. Подаренные мамой тапочки на овечьем меху – одна из них.

В трубке вновь зашкварчала сигарета.

- И почему же вы так решили?

Захар Иванович в очередной раз сумел вывести Варю из себя, но, к счастью, она отлично владела голосом.

- Тебе всего двадцать четыре. А ты одна в День влюбленных дежуришь на горячей линии для психов. Что может быть хуже?

- Хуже, чем помогать другим, вы это имеете в виду? Я вам скажу. Гораздо хуже – очерстветь.

Захар Иванович глубоко затянулся.

- Хм. Ты права. Извини. Мудак я последний. У самого дерьмовое настроение, вот и решил испортить его кому-то еще.

- Это нормально, – вздохнула Варя.

- Серьезно?

- Да. Обычная человеческая реакция. С возрастом люди становятся циничнее.

- И сколько же, ты думаешь, мне лет? – закашлялся Захар Иванович.

- Не знаю. А это важно?

- Это ты мне ответь. Важно – нет. Вот, скажем, подкатил бы к тебе сорокалетний потрепанный жизнью мужик, ты бы как отреагировала?

Варя замолчала. Их разговор опять уходил куда-то не туда. Как бы она отреагировала? Как… В минуты отчаяния ей вообще иной раз казалось, что она согласилась бы на любого! Только бы кто-то был. Рядом. Только бы не одной. Чем дольше длилось ее одиночество, тем ниже падала планка требований к мужчине. Когда ей было пять, Варя мечтала о принце из сказки.

- Не знаю, – шепнула она, - я об этом не задумывалась. Захар Иванович…

- Что?

Глава 4

- И че? Ты правда запала на бомжа? – Надя выложила в вазочку варенье из алычи и облизала ложку. На столе, укрытом древней скатеркой, все было приготовлено к чаепитию. В прозрачном чайничке лениво кружили розовые лепестки каркаде, на блюдечке один на другом громоздились румяные пирожки, которые Наде на работу снарядила мама, липовый мед, и теперь вот еще варенье. Искушение чистой воды.

- Да не запала я! И вообще… что, если бомж – так не человек вовсе?

- Человек, конечно. Разве об этом речь?

- А о чем тогда?

- Ну, не знаю. Просто странно это. Он же старый.

- Ему всего сорок! Раяну Гослингу, кстати, тоже. Но он тебе нравится.

- Ну, допустим, тебе не Раян Гослинг названивает. Слушай, а может, он телефонный маньяк? – Надя разлила чай по чашкам и пододвинула Варе пирожки: - Ешь! Тут с картошкой и ливером, а вот эти более вытянутые – с капустой.

- Не буду, Надь. Ты же знаешь, что я на диете.

- Глупости это все. Зачем себя мучить?

- Была бы я такой худой, как ты – так не мучила бы, – вздохнула Варя, с жадностью наблюдая за тем, как подруга садистски медленно подносит пирожок ко рту и, зажмурившись от удовольствия, впивается в него зубами.

- Да что ж хорошего в костях? Я копчиком трусы протираю. Представляешь? А ты ведь в курсе, почем нынче трусы.

Варя прыснула в кулак:

- Врешь ты все.

- Да нет же! Я серьезно. Протираю. Кому расскажи – не поверят. Копчик у меня выпирает как хвост у зауропода. И позвонки на спине. Агафонов сказал, что я голая похожа на ящера.

- Придурок твой Агафонов.

- Это - факт. Даже не знаю, почему я так долго его терпела.

- А почему все терпят? Вот и ты поэтому. – Варя поколотила в чашке ложкой, отложила ту и заметила зло: - Видит бог, нам, женщинам, нужно перестать зацикливаться на мужчинах.

- Думаешь?

- Ага. Как будто все счастье в них, и если он не валяется у тебя на диване, ты и не полноценная вовсе. Ну, разве не бред? И что характерно, это ведь чисто наша славянская фишка. Прямо интересный феномен.

Варя закипала все сильней. Ее так сильно впечатлила собственная неправильная реакция на Захара Ильича, что она уже несколько дней занималась ее разбором. Ведь это и впрямь интересно. Почему она так отреагировала на мужчину, которого никогда в жизни не видела, и вообще…

- Не хочешь его исследовать?

- Шутишь?

- Почему? Потом напишешь на эту тему какую-нибудь умную книжку. Или запустишь курс в социальных сетях. Назовешь, его, например, «Доколе?». Станешь коучем для одиноких дев. У нас таких знаешь сколько? Да полстраны. А несчастных? С комплексами, которые они вынесли из отношений с идиотами, вроде моего Агафонова.

- Ну, не знаю. Где на это время взять? Мне трех работ выше крыши хватает. Кстати, я не могу дозвониться Лозовскому. Он обещал выделить для наших зажигалочек четыре билета на Онегина.

Зажигалочками у них в доме престарелых называли постояльцев. Это был, если можно так сказать, образцово-показательный дом престарелых. Стараниями фонда, который его поддерживал, старичками всячески занимались. Вывозили на экскурсии, выбивали им билеты в кино и театр, абонементы в фитнес-центры и плавательные бассейны. В общем, обеспечивали максимально достойную и счастливую старость. У Вари была мечта, чтобы такая старость была у каждого в их стране. Для популяризации этой идеи она даже завела блог, в котором делилась видео из жизни постояльцев, их фото, сопровождая те смешными домопрестареловскими байками. В общем, как могла, привлекала внимание к проблеме пожилых, одиноких людей, которые, прожив свои жизни, в конце оказались вообще никому не нужными. Даже государству, которому служили. Ведь среди их постояльцев кого только не было – и заслуженные, и ученые, и орденоносцы. Был даже космонавт. Который, правда, так и не побывал в космосе. Но все же… В дом престарелых, кстати, перебралась и Варина мама. Сказала, что здесь ей веселей. Варя скрепя сердце согласилась, но только потому, что после инсульта Нине Макаровне требовался постоянный медицинский уход. Обеспечить его своими силами у Вари не получилось бы. Ей нужно было работать, чтобы они обе не померли с голоду. Деньги на реабилитацию и лекарства утекали, как вода сквозь пальцы. Но, несмотря на солидный возраст, мать Вари прогрессировала на глазах. А значит, оно того стоило.

- Он тебя, наверное, в черный список добавил.

- Кто?

- Лозовский. Не надоело вам еще с протянутой рукой ходить?

Бурчала Надя скорее для порядка, потому что, когда могла, она и сама помогала волонтерам. Обзванивала потенциальных спонсоров или партнеров. Неравнодушных было, конечно, много, но к ним еще нужно было пробиться.

- А какой у нас выход?

- Никакого! – развела руками Надежда. – Ух ты ж черт! Как время летит. У меня через полчаса обход. Надо уколы поставить. Вяземский-то совсем плох стал. Вчера забыл надеть штаны к ужину. И заявился в одном исподнем. У наших зажигалочек случился настоящий праздник. Клянусь, кто-то даже свистел. Надо заметить, не без причины, - добавила, сменив тон на приторно-сладкий, и манерно повела указательным пальчиком, - генерал выправку сохранил.

Глава 5

- Ну, ты еще долго будешь гипнотизировать свой телефон?! Мне его уже выкинуть хочется, правда!

- Извини… - виновато шепнула Варя, возвращая новенький смартфон в карман куртки.

- Да ну тебя! Лучше скажи, что все-таки будем брать?

- Ты о чем?

Варя моргнула. Обвела потерянным взглядом ассортимент цветочного, как будто и впрямь не знала, чего от нее хотят. А требовалось ведь совсем немного. Просто забрать цветы, которые спонсоры обещали предоставить для поздравления зажигалочек с Восьмым марта.

 - Э-эй! Прием! – Надя пощелкала пальцами перед Вариным носом, - владелец сказал, что мы можем выбрать либо букетики из трех тюльпанов, либо по одной розе на каждую. Ты что, вообще ничего не слышала?

Варя виновато покачала головой.

- Лучше, наверное, тюльпаны. Розы, конечно, красивые, но на дворе весна.

- Давай, – согласилась Надя и потянулась к вазе. В этот момент кто-то с силой толкнул ее в спину. Надежда пролетела с полметра и только каким-то чудом удержалась на ногах, в последний момент ухватившись за Варину руку.

- Эй! – возмутилась громко.

- Извините. Я вас не заметил, – проблеял высокий и тощий как жердь парень.

- Да ты Плутон должен был увидеть с такими-то линзами, а ты не заметил меня?!

Надька воинственно выпятила вперед тощую грудь, парень попятился.

- Мне очень жаль. Просто народу много. Не протолкнуться ведь.

- Поэтому ты решил потихоньку от него избавляться? От народа-то?

- Надька, прекрати! Ты что, не видишь, он полностью деморализован, – хохотнула Варя.

- Ха! Вот что за мужики пошли? Я его шуганула, а он и хвост поджал. – Надя таки дотянулась до вазы с цветами и принялась машинально отсчитывать нужное им количество, бросая на парня долгие взгляды из-под ресниц. Варя процесс работы снимала на телефон. – Знаешь что?

- Что?

- Думаю, он пришел за букетом своей мамуле. Точно тебе говорю. Маменькин сынок.

- Ну, не знаю. – Варя уставилась на цветы, выключила запись и отложила в сторону парочку тюльпанов, лепестки которых замялись: - Надь, ты получше старайся выбирать. Не то завянут быстро.

- Они и так быстро завянут. Потому что не от чистого сердца.

- Глупости! Наши старички своим подружкам будут их дарить от души, а от какого сердца нам цветочки на халяву достались – дело третье. Надо попросить завернуть их в бумагу.

- Зачем? Тут бежать десять метров. Поди, не замерзнут.

- Ну, как знаешь. Тогда неси к кассе. И вот же опять завядший. Куда ты только смотришь, Надь?

Смотрела Надежда на парня. А тот на нее. Но подойти и начать знакомство как-то по-новому не решался. Их переглядывания тянулись столько, сколько им упаковывали цветы, но дальше дело как-то не двигалось.

- Ну, чего стоишь? Пойдем, – сникла Надежда. – Не осталось нормальных мужиков. И знаешь что? Это мы их разбаловали.

- Мы?

- Ну да! Возомнили о себе невесть что. Даже твой бомж…

Варя толкнула дверь, ведущую на улицу, над головой весело зазвенел колокольчик.

- А что мой бомж?

- Тебе не звонит! Вот… вот до чего мы дожили. Бомжи и те харчами перебирают.

- Если бы так.

- Если бы? Ты с ума сошла?

- Нет! Просто боюсь, как бы с ним чего не случилось. Он же… - Варя осеклась. Не знала, как объяснить подруге то, что у нее внутри кипело. Он же суицидник. И пусть в последний их разговор он больше не угрожал расправой, пусть больше слушал ее, а когда говорил, звучал вполне стабильно, но… Если эта мысль уже засела ему в голову, ожидать можно было чего угодно! А она вместо того, чтобы порасспрашивать Захара Ивановича, выискивая проблему, загрузила его своими. Вот так. И наверняка ведь что-то пропустила. Сто процентов был какой-то сигнал. Вот уже почти две недели она перебирала в памяти их последний разговор. И ругала себя, так ругала! А он ни на горячую линию не звонил, ни ей. Может, телефон неправильно записал? Или ему надоели их разговоры? Тогда зачем он попросил ее номер? А она?! Она чем думала, когда тот диктовала? Знала бы, как сильно будет ждать его звонка, что вся ее жизнь вне работы сконцентрируется на этом чертовом ожидании, так… что? Не давала бы?

- Ой, а это еще откуда? – вскинулась Надя у самого входа в дом престарелых.

- Похоже, доставка.

Варя с Надей уставились на Газель, припаркованную у самого крыльца.

- Смотри-смотри! И коляска инвалидная… Как думаешь, что в этих коробках?

- Не знаю. Но коляска… черт! Это же настоящий вездеход. Ты видишь то же, что и я?

- Погоди, я это засниму для истории.

Взбудораженные происходящим, девушки заскочили в распахнутую настежь дверь. Весь коридор выхолодился, пока грузчики таскали коробки. Заведующая домом престарелых – Серафима Георгиевна, командовала разгрузкой, четко, слаженно, как никто кроме нее не мог. Из дверей общей комнаты, расположенной на этаже, выглядывали головы постояльцев. Те были тоже взбудоражены случившимся событием.

Глава 6

- Ты куда теперь?

- Домой.

- Может, в клуб? Скука смертная!

- Я пас. Устал страшно. Завалюсь спать.

- Ну, смотри. Так даже лучше. Там сегодня, наверное, битком. И куча баб навеселе – то еще счастье.

- Ты о чем? – Захар отвлекся от документов, которые запихивал в портфель, и недоуменно уставился на помощника. Последние недели выдались просто адскими. Он только-только вернулся из Лондона, и все никак не мог войти в колею.

- Ну, привет! Сегодня седьмое. – Захар нахмурился сильней. – Седьмое марта, алло! – Илья закатил глаза. - Ты что, не заметил, сколько букетов в офисе?

- Черт… А я никого не поздравил.

- Ну, и хрен с ним. Наши девочки квасить начали сразу после летучки. Поверь, им и без твоих поздравлений отлично.

- А премию мы им выписали?

- Ага, - Илья широко зевнул. - И ресторан заказали. Я в «Севен» договорился. Помнишь, рестик на тридцать пятом? Народ потихоньку перетекает туда.

Захар скосил взгляд на часы. Всего пять. Рабочий день в разгаре. А впрочем, у них в фирме никогда не придерживались какого-то четкого графика. Главное, чтобы работа делалась. А для этого нужно было находиться в процессе нон-стоп.

- Значит, спущусь поздравить.

- И, кстати, мы сегодня отправили то, что ты просил.

- А поконкретней? – Захар растер лицо ладонями.

- Тебе точно не мешало бы отдохнуть, – покачал головой Илья. - Я о доме престарелых. Помнишь, ты дал команду? Или не надо было? – вздернул брови Илья.

- Нет-нет. Надо, конечно. Спасибо. Оперативно ты.

- Стараемся. Слушай, а давай тогда вместе заскочим девчонок поздравить? Я, может, даже и задержусь. Душа что-то требует праздника.

- Так устрой, раз требует.

- Ага. Только пальто возьму.

Захар кивнул. Стоило Илье захлопнуть за собой дверь, достал телефон и с сомнением провел пальцем по списку контактов. Они не говорили с Варей вот уже две недели. И да, у него, конечно, было много работы, но не звонил он ей совсем не поэтому. Взяв паузу, Захар пытался понять, зачем вообще это делает. Ну, ладно тогда, на террасе, у него в первый раз крыша ехала. Но потом… Потом он ей позвонил, потому что ему понравились их беседы. Понравилось спорить с ней. Понравилось ее дразнить. Понравилось то, как она реагировала и что ему говорила. Хотя, казалось бы, что может быть в голове у двадцатичетырехлетней девочки? А там было много. Хотя и наивной она была жутко. И может, этой жуткой наивностью, своей какой-то бесхитростной простотой она его и заинтриговала? Ну, где сейчас такое встретишь? Не в его кругу – так точно. Вот почему ему эти разговоры ни о чем – как глоток воды родниковой.

Особенно приятным было то, что Варя не знала, кто он на самом деле. Захар мог говорить все, что думает, не боясь показаться ей слабым. Вздорным. Немужественным. Или злым… Он мог делиться тем, что наболело. Свободно рассказывать ей о том, как опустился на самое дно. И не бояться её осуждения. Телефон все стерпел бы. И ее уши. А в его кругу… В его кругу говорить о таком было не принято. Здесь слабости не прощались. Вообще. Он даже представить не мог вот такого разговора, как у них с Варей, с любой другой знакомой ему женщиной. Пытался. Но не мог представить…

А еще его заинтересовали рассказы о ее жизни. То, какой незамысловатой она была. Какой простой, в общем-то. Рассказы Вари напоминали ему о детстве, было в них что-то удивительно теплое, из той жизни, когда и для него все было проще простого. Когда ничего на него не давило. Ни опыт, ни деньги, ни ответственность за других, ни предательство, ни размышления о смысле своего существования, чтоб им пусто было! Варина жизнь ему казалась чем дальше, тем привлекательнее. Ему хотелось в нее окунуться.

Захар скользнул пальцем по экрану и прижал трубку к уху:

- Алло!

- Ну, привет. А как же «Вы позвонили на горячую линию неотложной психологической помощи! Здравствуйте»?

На том конце связи повисло молчание. В котором Захару довольно отчетливо были слышны чужие отдаленные голоса, звон приборов и взрывы смеха. Очень поздно дошло, что не одни они сегодня корпоратив гуляют, и что он наверняка выбрал не самое лучше время для звонка.

- Варя, ну кто там? Он?

- Это он, девочки-и-и-и, я вам говорю, - различил в шуме голосов. Потом кто-то шикнул, послышались смешки.

- Но вы звоните не на горячую линию, - все же подала голос Варя.

- Извини, я, наверное, не вовремя. У тебя там, смотрю, веселье в разгаре.

- Эм… Сегодня седьмое. Меня подружки с работы вытащили в кафе.

- Тогда не буду тебе мешать.

- Нет! Что вы, я… - в трубке послышалось эхо, как будто Варя куда-то вышла из зала. - Все нормально? У вас…

Интересно, кто тот парень, чьего звонка она ждет?

- Да вроде неплохо. Пока, как видишь, не помер.

- Это хорошо. А то вы не звонили, и я уже начала волноваться.

- Работы было много, - ляпнул Захар, прежде чем успел подумать.

Глава 7

Пока Варя болтала с Захаром Ивановичем, веселье за их столиком набирало обороты. А ей уже ничего не хотелось. Только домой, ведь он обещал перезвонить попозже. Впрочем, бросить девчонок в разгар вечера Варя не могла. Подавив вздох сожаления, она вернулась на свое место и спряталась за бокалом с коктейлем.

- А Надежда где? – опомнилась вдруг.

- А вон, – кивнула Анжела. - К ней какой-то парень подкатил. Она и рада стараться.

Варя оглянулась и увидела прелестную картину – Надя болтала о чем-то с тем самым очкариком из цветочного. То ли он выследил их, то ли встреча была случайной – непонятно. Да и какая разница, если Надя от этой встречи пребывала в абсолютном восторге? Нет, конечно, она старалась не подавать виду, как она рада, и, может, очкарика ей удалось провести, да только Варя считывала ее настоящие эмоции влёгкую. Возможно, потому, что прямо сейчас и сама испытывала нечто похожее.

- И это называется «посидели с девчонками», - закатила глаза Лилька.

- Лиль, ну, тебе ли обижаться? Ты домой сейчас придешь, а там муж и дети. Все хорошо. Думаешь, Надьке тоже не хочется судьбу устроить? - возразила Анжела.

- Да понимаю я, но… Для меня ж выход с вами в свет – настоящий праздник. Вадька-то нечасто меня отпускает погулять вот так.

- Вот и гуляй! Мы тебе на что?

- И правда. А вот и наши коктейли. Как-то долго они сегодня.

- А ты как думала? Народу – тьма.

- За нас! – весело крикнула Поля.

- За нас!

- Подождите! А как же я?! – возмутилась подоспевшая Надя и плюхнулась на диван.

- А мы думали, ты для нас навсегда потеряна.

- Еще нет! Но если вы меня отпустите… - Надя сделала жадный глоток. - Вы же отпустите, девочки? Василий обещал меня домой проводить! И там такая погода. Настоящая весна.

- То-то я смотрю, ты как кошка мартовская, – усмехнулась Лиля.

- А вот это, между прочим, было обидно!

- Иди уже. Обидчивая. И рассчитаться не забудь. А то мы тут все на мели перед зарплатой, знаешь ли.

- Спасибо-спасибо-спасибо! Вы же не обижаетесь? – тараторила Надя, выкладывая из сумочки одну купюру за другой.

- Нет. Ты только улыбайся не так широко. Пусть он хоть чуть-чуть за тобой побегает.

- Обязательно!

Надя выдохнула. Поправила блеск на губах и потопала к своему очкарику походкой от бедра.

- Не думаю, что он в ее вкусе, - заметила Анжела, когда парочка скрылась из виду.

- А когда это мы оглядывались на свой вкус?

- О чем ты?

- Да о том! Мы так боимся остаться одни, что хватаем все, что подвернулось под руку. И радуемся. Что, скажешь, не так? – скисла Лиля.

- Ну… - задумалась Анжелика, сунула в рот лимончик, прожевала. - Так, наверное. Поначалу. А потом, знаешь, какие мысли в голове крутятся? «Это ж надо, какое говно прибилось к моему берегу!»

Девчонки засмеялись. А Варя закусила губу, потому что ей было как-то не до смеха. Она пыталась понять природу своей привязанности к Захару Ивановичу. То, что это была именно привязанность, после их разговора отрицать было глупо. У нее до сих пор сердце заходится. И внутренности, словно кипятком, кипятком… Неужели ей тоже так сильно нужно было к кому-то прибиться, что в какой-то момент перестало быть важным, к кому? Созависимость… ну, что ж. Может, он был и прав. Откуда только такой умный выискался?

Посидев с подругами еще где-то с часик, Варя засобиралась домой. Денег до зарплаты осталось в обрез. Она решила сэкономить на такси и пройтись. Здесь было недалеко, да и погода действительно стояла отличная. Надька не соврала. Ну и пусть снег еще не сошел до конца, зато в воздухе пахло весной. Шагая по отсыревшему тротуару, Варя открыла список входящих и с удивлением поняла, что номер Захара Ивановича не отобразился. Запнулась. Вот как получалось. Он ее номер знал, а она его – нет. Почему?

Дом встретил Варю тишиной. Окна в их новостройке поставили просто ужасные. По квартире гулял сквозняк, и было так холодно, что ей приходилось ходить в овечьих унтах и спортивном костюме на флисе.

Вообще их новая квартира представляла собой довольно печальное зрелище. И, если честно, походила больше на склад вещей. Перевезенная мебель и коробки с книгами беспорядочно выстроились вдоль стен. Расставить – руки не доходили. Да и вообще. Не вписывался их потертый антиквариат в современные локации – обклеенные невзрачными белыми обоями стены, натяжные пленочные потолки и самый дешевый ламинат на полу. Все то, что гордо именовалось «ремонтом от застройщика». На завтра Варя запланировала развесить шторы. Создать хоть какой-то уют. Раз уж в кои веки совпало так, что у нее выходной выдался. Правда, теперь она сомневалась, что все получится. От выпитого не на шутку разболелась голова.

Варя полежала в ванной, то и дело оглядываясь на телефон. Переоделась, забралась в кровать. Захар Иванович не звонил, а Варя… Варя старательно делала вид, что ей до этого дела нет. Она даже честно пыталась уснуть. Но ведь не получалось! Варя вертелась с боку на бок, вздыхала, однако уснуть смогла лишь ближе к утру.

Проснулась резко. Телефон, наконец, ожил. Боясь пропустить звонок Захара Ивановича, накануне она врубила на максимум звук, который с непривычки даже немного её оглушил.

Глава 8

Захар думал, что проспит весь день. Уж слишком насыщенными были последние недели. Слишком нервными. Времени на сон практически не оставалось, но даже когда удавалось его урвать, нормально выспаться не получалось. Все портила бессонница. С чего он вообще решил, что она минует его в этот раз? Может, потому что все прошло как нельзя более успешно? Месяцы напряженной работы остались позади. И поводов для тревог вроде бы не осталось. Впрочем, какая разница, если один черт его ожидания не оправдались? Лег пораньше, да, и даже уснул, а посреди ночи проснулся, и хоть ты что хочешь делай – сна ни в одном глазу. Ближе к семи поднялся. Сделал себе кофе и бутерброд. И маясь от безделья – может, и не надо было ему никаких выходных – решил набрать Варю, разговоры с которой всегда ему поднимали настроение.

А она возьми и про цветы ему ляпни. Ну, и что-то взыграло в нем. Щелкнуло. Вот оно! Вот… То, что наверняка после него останется. И даже если все, кто помнил его – забудут, в памяти этой девочки навсегда сохранится её первый букет. И тот, кто подарил его.

Захар схватил первые попавшиеся штаны, свитер, куртку. Помчался в цветочный, расположенный прямо в здании их высотки на первом этаже. А там с утра уже не протолкнуться было. Застыл, оглядываясь по сторонам. Наташке он по праздникам всегда дарил розы. Был уверен почему-то, что те ей нравятся. И лишь когда они разводились, она печально заметила, что никогда их не любила. Захар прошелся пятерней по волосам. Обернулся кругом, ослепленный яркостью красок.

- Я могу вам чем-то помочь?

- Да. Мне букет нужен.

- Какие цветы?

Захар нахмурился. Ну, вот что она к нему пристала? Не знает он! И почему это вдруг так для него важно – не знает тоже. Он никогда и ни в чем не был первым. Наверное, поэтому. Да.

- Какие-то нежные. И весенние. Для девушки.

- У нас большой выбор тюльпанов.

- А вот это? Пионы, кажется?

- Да. Очень красивые. Вам сколько штук?

Захару хотелось выкупить их все. Но он вовремя себя остановил, вспомнив, что для Варвары он – обычный бомж, который вряд ли может себе позволить подобные траты.

- Пять. И мне нужно оформить доставку. Прямо сейчас.

Девица явно не впечатлилась его скромным заказом. Вздернула нос. Как их только на работу берут – таких спесивых?

- Боюсь, на ближайшее время все наши курьеры заняты.

- А вы все же поищите. Курьера, – нахмурился Захар, протягивая кредитку. – И вдогонку соберите мне букет вот из этих хризантем. Крикливо шикарный. На ваш вкус.

Девица хлопнула накладными ресницами, видимо, силясь понять – он её оскорбил сейчас или комплимент сделал?

- Хризантемы тоже курьером?

- Нет, хризантемы я вручу сам.

Раз уж все равно вышел, Захар решил заехать поздравить маму, не откладывая свой визит в долгий ящик. Это было правильное решение, ведь потом оказалось, что на вечер у стариков была запланирована вечеринка. На которой он ни за что не хотел бы побывать.

Мама букету обрадовалась. Усадила их с отцом за стол пить чай, в то время как сама хлопотала по кухне.

- Мам, может, вам доставку из ресторана закажем? У тебя праздник, а ты у плиты весь день.

- Вот еще! Знаю я, сколько в этих ресторанах дерут! Что, я сама не приготовлю?

Захар пожал плечами. Он уже усвоил, что его родителей не переделать. У них была какая-то своя жизнь, которую они ни за что не хотели менять. Захар много раз предлагал купить им квартиру пошикарней, или, там, машину новую, или путевку в морской круиз, но они постоянно отнекивались. И жили так, как пять, десять, двадцать лет назад. По-простому.

Часа через два, выслушав последние новости и сплетни, Захар засобирался домой. Набрал Варю, чтобы узнать, понравился ли той букет, но та не ответила. Позвонил еще раз из дома – ничего. Он попытался отвлечься, включил какие-то ролики на Ютьюбе, но что-то ныло внутри. Что-то жрало его и не давало расслабиться. Захар поймал себя на том, что он все время думает о Варе. Представляет, как она обрадуется, когда он позвонит, как затараторит в трубку глупые благодарности и, может, даже всплакнет. Его сжигало нетерпение. Он хотел ее эмоций. Захар понял, что нуждается в них, как вампир в свежей порции крови. Его самого уже давно ничего не радовало. И в какой-то момент Варвара для него стала единственным источником радости.

Щелкнув пультом, Захар набрал её еще раз. И, наконец, вместо надоевших гудков – тишина.

- Варвара?! Ну, надо же. Я уж думал, ты не ответишь. Неужели цветы не понравились?

- Нет… - шмыгнула Варя носом. – Точнее, да. Понравились… Я просто занята была. И если честно, я сейчас не лучший собеседник.

Вот тебе и положительные эмоции! Захар подобрался весь. Встал с дивана.

- Что случилось? Ты где сейчас?

- Я домой иду-у-у-у.

- Ты можешь толком объяснить, что произошло?

Ну, она и объяснила. Плача в трубку и то и дело сбиваясь. Оказалось, что у Вари была постоянная клиентка, а теперь она погибла. И в ее смерти Варя винит себя. Ведь если бы она сумела убедить её уйти от садиста-мужа, ничего подобного не случилось бы. А она не смогла. И как теперь с этим жить? – это Варя у него интересовалась, а он так растерялся, что ни черта внятного не смог ей сказать.