Горячая зима

Вне трассы: очень горячо!

Я не хотела открывать глаза. Тело изнывало от томящей, сладкой усталости. Мышцы гудели напряжёнными струнами. Даже поднять руку, чтобы поправить волосы, было подвигом; тело вопило о милосердии, требуя одного — распластаться и превратиться в жидкость.

«Встать. Надо встать, привести себя в порядок», — пыталась я себя то ли мотивировать, то ли заставить.

Перевернулась с боку на спину, потянулась сладко, как в детстве, — по телу раскатились волны горячей ломоты. Остаться бы так лежать в приятной истоме, но надо встать.

Я опять перевернулась на бок — встать, прямо подняв корпус, я была не в состоянии. Из груди вырвался стон. Собрала последние силы и пошла. Поднять ногу казалось задачей той же сложности, что и сдвинуть с места гору.

Икры при каждом шаге отзывались тупой, пульсирующей болью, будто по ним методично били тупым предметом. Плечи ломило, спина затекла в одном нескончаемом спазме. Даже дышать было больно — межрёберные мышцы ныли на вдохе, напоминая, что нагрузке подверглось всё без остатка.

«Ещё эти ступеньки! Ну почему моя спальня на втором этаже?!»

Пространство кухни встретило меня сладковатым духом прошедшего ужина. Вечерний рассеянный свет из окна смешивался с тёплыми жёлтыми бликами от абажура над обеденным столом, создавая какой-то странный уют для этого места, не являвшегося мне домом.

Я доползла до холодильника, в животе предательски урчало — всё-таки сегодня было потрачено слишком много энергии, надо подкрепиться. Щёлкнула чайником, досточку на стол — небольшой перекус бутербродиком с чаем мне явно не повредит. За шумом закипающей воды я не заметила, как в комнате оказалась не одна.

Мурашки по спине выдали его приближение. Раньше, чем я успела обернуться ему навстречу, он оказался сзади, поставив руки на столешницу по обе стороны от меня.

— А ты тут плюшками балуешься? — его тон был, как обычно, непринуждённым и даже немного игривым.

— Кажется, я потратила больше, чем съела, — постаралась ответить я как можно более спокойным, незаинтересованным голосом.

— Я бы тоже подкрепился. Давай, ты мне бутерброд нарежешь, а я чай заварю.

— Окей.

Мы начали своё параллельное кухонному столу движение, в котором он то и дело оказывался рядом, задевал меня то ли специально, то ли так оно само складывалось. «Может, я надумываю? Я должна сосредоточиться на бутерброде».

Но только я смогла это сделать, как он оказался бессовестно близко от меня. Протянул руку за моей спиной к полотенцу, а возвращая его, просто остался позади меня, заключив меня в тиски своих рук и столешницы. Волосы зашевелились от его горячего дыхания. Обжигающая волна пробежала по всему телу. Ой, не так, не так я себе представляла горнолыжный лагерь...

***

Мам, надо просто два-три раза прийти и покормить Тиму. Ну? Я всего на неделю.

— Не понимаю я этой затеи, — вздохнула мама, усаживаясь на табурет и теребя в руках край скатерти.

— Мам, это типа спортивного лагеря. Цёлыми днями с нами будут работать лучшие инструкторы, тренер... Это возможность очень быстро прокачать свои навыки. Мам, зима короткая, а я хочу катать как боженька, — усаживаюсь я рядом и беру её руку в свои. Она у меня такая тревожная, вечно видятся ей опасности и сложности.

— Ну не знаю, доченька... тревожно мне. Вдруг что-то случится.

— Ну что может случиться? — пытаюсь успокоить её я. — Мам, там всё продумано, по жилью всё обеспечено, есть медик.

— Ох, доча, сердце не на месте.

— Мам, всё уже оплачено. Я буду на связи, — целую её в макушку как маленькую.

Маме придётся сдаться, я давно в нашей семье взрослая. Рано выпорхнула из родительского гнёздышка, начала работать, взяла студию в ипотеку. Хорошая, умненькая, работящая девочка. Всё сама, всё сама. Я настолько же гордилась этим, насколько порой с отвращением оглядывала свою жизнь, в которой не было ничего, кроме учёбы и работы.

Лыжи стали моей первой и пока единственной отдушиной. На горе я позволяла себе быть собой, иметь увлечение, получать потрясающие эмоции — делать что-то просто для удовольствия, а не ради эффективности.

Поэтому поездка в «Снежный ком» была не просто возможностью потренироваться, как я сказала маме, а выйти за рамки дозволенного самой же себе. Потратить деньги и время, побыть вдали от суеты, отключить чёртов мозг, твердивший, что надо вджобывать, достигать, повышать статус, соответствовать...

— Эй, о чём задумалась? — вырвала меня из рассуждений Юлька, моя подружка. Мы договорились встретиться в кофейне, дам ей ключи — будут с мамой по очереди ходить к моему котику.

— О поездке, — сладко улыбнулась я.

— Ммм, снежные склоны, холодный воздух, горячие парни, — мечтательно изрекла подруга.

— У тебя все парни на уме, — усмехнулась я.

— А у тебя вот почему-то нет, — состроила недовольную мордашку Юля.

— Я много работаю.

— Так и состаришься, не познав радости спонтанного общения, — крутила она кудряшку на пальце, потягивая молочный коктейль.

— А вот оно как теперь называется, — усмехнулась я. Юля — натура неугомонная и немного экзальтированная. Ей везде мнятся приключения и испанские страсти. Мы с ней очень разные, наверное, поэтому мы вместе.